ВОСЕМЬ СПОСОБОВ ПОТЕРПЕТЬ НЕУДАЧУ, СОСТАВЛЯЯ ЗАКОН

Кароль взошел на трон, будучи исполнен реформаторского рвения. Он полагал, что самые большие неудачи его пред­шественники потерпели в области права. На протяжении

поколении правовая система не знала ничего похожего на фундаментальную реформу.

Первый официальный акт Кароля, однако, был впе­чатляющим и милостивым. Решив начать с чистого лис­та, он объявил, что немедленно отменяет все существу­ющие законы. Затем он приступил к составлению нового свода законов. К несчастью, будучи единственным прин­цем, он обучался в одиночестве: в его образовании ока­залось много пробелов. Кароль, например, обнаружил, что не умеет делать простейшие обобщения. Самонадеян­ности ему хватало, но, когда дело доходило до разрешения конкретных противоречий, ему приходилось до предела напрягать свои способности, чтобы обосновать получен­ные выводы.

Осознав свою ограниченность, Кароль отказался от на­мерений разработать проект свода законов и объявил сво­им подданным, что впредь он станет судьей в любых спо­рах, которые между ними возникнут. Он надеялся, что рассмотрение разнообразных тяжб поможет развиться его дремлющим способностям к обобщению, и, разбирая дело за делом, он постепенно выработает систему норм, которые можно будет включить в свод законов. К несчастью, не­достатки его образования были куда существенней, чем он предполагал. Это предприятие потерпело полный провал. В сотнях вынесенных им решений ни сам Кароль, ни его подданные не смогли обнаружить никакой системы.

Потерпев фиаско, Кароль понял, что все нужно начи­нать сначала. Первым делом он записался на курс заня­тий по обобщению. Укрепив таким образом свои интел­лектуальные силы, он возобновил проект разработки свода законов, и после многих часов работы в одиночестве ему удалось подготовить весьма пространный документ. Од­нако Кароль не был уверен в том, что полностью справил­ся со своими предыдущими промахами, и потому объявил своим подданным, что впредь при решении дел он будет руководствоваться сводом законов, которые написал сам, но содержание этого свода в течение некоторого време­ни будет оставаться официальной государственной тайной, известной лишь ему самому и его писцу. К изумлению Ка­роля, этот разумный план резко возмутил его подданных. Они заявили, что им будет крайне неприятно, если дела будут решаться по законам, содержание которых невоз­можно узнать.

Огорошенный таким отказом, Кароль занялся серьезной переоценкой своих личных сильных и слабых сторон. Он решил, что жизнь преподала ему ясный урок, состоящий в том, что решения куда легче принимать задним числом, нежели пытаться предвидеть будущее и управлять им. Рет­роспективный взгляд не только упрощает процесс принятия решений по судебным делам, но и облегчает приведение ос­нований этих решений, а для Кароля это имело первосте­пенную важность. Решив извлечь из этого озарения пользу, он придумал следующий план. В начале каждого кален­дарного года он будет решать все споры, возникшие между его подданными в предыдущем году. Свои решения он со­проводит исчерпывающим изложением оснований. Естест­венно, приведенные таким образом основания в последу­ющие годы не должны восприниматься как связывающие процесс принятия решений в последующие годы, поскольку это означало бы фактический отказ от новой системы, смысл которой состоит как раз в том, чтобы использовать выгоды от принятия решений задним числом.

Его подданные встретили это известие молчанием, а затем через своих старейшин спокойно объяснили, что, говоря о том, что им нужно знать правила, они имели в виду, что хотят знать их заранее, чтобы действовать в соответствии с ними. Кароль проворчал, что они могли бы выражаться яснее, и он посмотрит, что тут можно сделать.

Теперь Кароль окончательно понял, что ему не избежать издания свода законов, декларирующего нормы, которые будут применяться к будущим спорам. Продолжая брать уроки по обобщению, он старательно поработал над ис­правленным сводом законов и, наконец, объявил, что вско­ре он будет опубликован. Это объявление было встрече­но всеобщей радостью. Тем более сильным было смятение подданных Кароля, когда свод законов наконец появился: он оказался настоящим шедевром невнятности. Изучив его, юристы объявили, что в нем нет ни одной фразы, которую мог бы понять обычный гражданин или правовед. Негодо­вание стало всеобщим, и вскоре перед королевским двор­цом появился пикет с плакатом следующего содержания: «Как соблюдать закон, которого никто не понимает?»

Свод законов был быстро отозван. Впервые признав, что ему нужна помощь, Кароль собрал команду экспертов для работы над исправлениями. Он распорядился, чтобы они оставляли нетронутым содержание, прояснив форму, в ко­торой оно излагалось. Получившийся свод законов был об­разцом ясности, но по мере его изучения стало очевидным, что эта самая новая ясность высветила противоречия, ко­торыми пестрит новый кодекс. Заслуживающие доверия источники сообщили, что в своде законов нет ни единого положения, которое бы не было сведено на нет другим по­ложением, противоречащим первому. Перед королевской резиденцией снова появился пикет с плакатом, гласившим: «Теперь король ясно сообщил, что хочет двигаться одновре­менно в противоположные стороны».

И снова свод законов был отозван для пересмотра. Од­нако к этому моменту терпение Кароля лопнуло: ведь его подданные, судя по всему, принимали в штыки все, что он пытался для них делать. Он решил преподать им урок и положить конец придиркам. Он приказал своим экспер­там вычистить противоречия из свода законов, но при этом

резко ужесточить каждое его требование, добавив длинный список новых преступлений. Теперь десять дней, которые прежде давались гражданину на знакомство с обвинени­ем, прежде чем вызвать его в тронный суд, сократились до десяти секунд. Кашель, чихание, икота, обморок или рвота в присутствии короля стали преступлением, наказываемым десятью годами тюрьмы. Непонимание, неверие и невер­ное изложение доктрины спасения через эволюцию и де­мократию стало означать государственную измену.

Опубликование нового свода законов чуть было не спро­воцировало революцию. Уважаемые граждане заявили, что не станут подчиняться этим законам. Кто-то обнаружил у древнего автора подходящий отрывок: «Приказывать де­таль то, чего сделать невозможно, не означает творить за­кон; это означает уничтожение закона, ибо приказ, выпол­нить который невозможно, не служит никакой иной цели, кроме беспорядка, смятения и хаоса». Вскоре этот отрывок был процитирован в ста петициях королю.

И снова свод законов был отозван, а команду экспертов усадили исправлять его. Приказ короля юристам был таков: всякий раз, когда они обнаружат закон, который требует невозможного, его следует исправить так, чтобы его выпол­нение стало возможным. Оказалось, что для этого нужно полностью переписать заново буквально каждое положение кодекса. Конечным результатом стал триумф искусства со­ставления законопроектов. Свод законов был ясен, непро­тиворечив и не требовал от подданных ничего лежащего за пределами их возможностей. Свод законов напечатали и стали бесплатно раздавать на каждом углу.

Однако прежде чем законы вступили в действие, обна­ружилось, что на их пересмотр ушло куда больше време­ни, чем Кароль предполагал первоначально, и что собы­тия опередили содержание законов.

народное недовольство; на улицах стал распространяться анонимный памфлет, содержащий грубые карикатуры на короля, и озаглавленный: «Закон, который меняется еже­дневно, хуже отсутствия закона».

Через короткое время этот источник недовольства сам собой начал истощаться, так как замедлился темп, с ко­торым вносились поправки. Однако прежде чем это ста­ло заметно, Кароль объявил важное решение. Размышляя над несчастьями своего правления, он сделал вывод, что большая часть неприятностей происходит от плохих советов, которые давали ему эксперты-правоведы. В соответствии с этим он объявил, что вновь принимает на себя всю судеб­ную власть. Так он сможет непосредственно регулировать применение нового кодекса и спасет страну от следующего кризиса. Практически все свое время Кароль теперь про­водил, заслушивая судебные дела и вынося по ним решения в соответствии с новым сводом законов.

По мере того как король продолжал свои занятия, начи­нало казаться, что его доселе спящие способности к обоб­щениям пробудились и расцвели, пусть и с запозданием. В его суждениях в самом деле начали обнаруживаться уве­ренность и бьющая через край искушенность, так как теперь он искусно рассматривал свои прошлые решения, показы­вал основания, из которых исходил, и закладывал прин­ципы, которыми следовало руководствоваться при рас­смотрении будущих споров. Казалось, для подданных Ка­роля забрезжила заря нового дня, и они, наконец, получили возможность сообразовывать свои поступки с внутренне согласованным корпусом законов.

Однако эта надежда вскоре рухнула. Когда подданные Ка­роля внимательно изучили вышедшие тома его судебных ре­шений, обнаружилось, что между этими решениями и сводом законов, который, как подразумевалось, должен был в них применяться, нет никакой видимой связи.

Влиятельные граждане начали встречаться частным об­разом и обсуждать, какие меры, кроме открытого бунта,

можно предпринять, чтобы стащить короля с судейской скамьи и усадить обратно на трон. Пока шли эти споры, Кароль внезапно умер, состарившись прежде времени, глу­боко разочарованный своими подданными.

Первый же акт, который объявил его наследник Ка­роль И, гласил, что правительственные полномочия от­нимаются у юристов и передаются психиатрам и специ­алистам по связям с общественностью. Он объяснил, что таким образом людей можно будет сделать счастливыми безо всяких законов.