НАГРАДЫ И НАКАЗАНИЯ
Осталось упомянуть вкратце одно последнее проявление различия между моралью долга и моралью стремления. Я имею в виду способ, посредством которого это различие находит молчаливое признание в наших социальных практиках, касающихся наказаний и наград.
Понятно, что в морали долга наказания должны иметь приоритет перед наградами.
Мы не хвалим человека и не чествуем его за то, что он поступает соответственно минимальным требованиям общественной жизни. Вместо этого мы оставляем его в покое и сосредотачиваем свое внимание на человеке, который этим требованиям не соответствует, и выражаем ему свое неодобрение, а то и причиняем более существенные неприятности. Из соображений симметрии можно предположить, что в морали стремления, которая стремится к вершине, награда и похвала должны играть ту роль, которую наказание и неодобрение играют в морали долга. Этот зеркальный образ до некоторой степени подкрепляется практикой. Но совершенство симметрии смазывается тем, что чем ближе человек к вершинам человеческих достижений, тем менее компетентны другие люди, чтобы оценить его результаты.Распределение наград и наказаний пронизывает все наше общество, распространяясь за пределы права в сферы образования, промышленности, сельского хозяйства и спорта. Везде, где имеет место наделение знаками признания или наложение санкций, естественно выбрать некоего арбитра или комиссию, принимающих решение и, независимо от того, идет ли речь о наказании или о награде, от субъекта, выносящего решение, ожидается, что он будет действовать разумно и беспристрастно. Однако между процедурами, отмеряющими наказания, и теми, что даруют награды, существует огромное различие. Там, где идет речь о наказаниях и лишениях, мы окружаем решение процедурными гарантиями надлежащего процесса, зачастую разработанного весьма скрупулезно, и должны, насколько это возможно, наложить обязательство подотчетности обществу.
Там, где даруются награды и почести, мы довольствуемся более неформальными и менее тщательно разработанными методами принятия решений.Причина этих различий проста. Там, где дело касается наказаний и лишений, мы действуем на более низких уровнях человеческих достижений, где плохое поведение (если об этом позаботиться) может быть распознано сравнительно надежно, и где можно установить формальные критерии вынесения суждения. На уровне, где присваиваются
почести и призы, как мы видим, было бы мало смысла и много лицемерия в том, чтобы окружать по природе своей субъективное и интуитивное решение процедурами, подобающими разбирательству в рамках судебного процесса.
Это различие можно было бы проиллюстрировать множеством примеров из самых разных сфер общества. Я приведу лишь два. В отношении персонала, состоящего в профсоюзе, основным управленческим действием, подвергаемым арбитражному рассмотрению, обычно являются увольнения. При наличии некоторых типов [трудового] договора факты продвижения по службе могут никогда не стать предметом арбитража; но даже когда такое случается, для арбитражного процесса они являются менее удовлетворительным материалом, чем увольнения. Об ошибках в бейсболе формально судят эксперты и объявляют о них публично, а признание блестящей игры на поле — к примеру, мяч, пойманный Вилли Мейсом, — зависит от одобрения неформальным мнением болельщиков и газетных репортеров. Эта практика может, разумеется, исказить ERA питчера[27], но мы принимаем это искажение как небольшую цену, которую платим за то, чтобы избежать обязательства измерять с высокой точностью то, что не может быть измерено.
При присуждении почетных степеней, военных наград, медалей за героизм, литературных и научных призов, премий от различных фондов и приглашений на торжественные обеды, мы, как правило, обходимся неформальными методами принятия решения (зачастую закрытыми для публики). Представляется, что из этой свободы есть лишь одно известное исключение, представленное продуманной и формальной процедурой канонизации в римско - католи - ческой Церкви.
Но и эта процедура в сущности не является исключением. Ее цель не в том, чтобы воздать почести свя - тому, а в санкционировании культа. На языке административного права это называется процедурой сертификации. Требуемые для этого деяния — включая сотворенные чудеса — по необходимости выходят за самые высокие пределышкалы человеческих достижений. Предполагается, однако, что эти чудеса лежат в пределах нижних градаций шкалы сверхъестественного.
В социальных практиках, описанных выше, содержится неизменное опровержение идеи — весьма распространен - ной в дискуссиях на темы морали аргументации — что мы должны знать, что является абсолютным благом, прежде чем сможем распознать плохое или не совсем приемлемое. Будь это так, было бы гораздо легче определить отклонение от совершенства на пять процентов, чем девяносто - процентное отклонение. Но, когда доходит до конкретных примеров, здравый смысл говорит нам, что к отклонениям от удовлетворительного мы можем применить более объективные критерии, чем к результатам, достигнутым при стремлении к совершенству. И именно на этом представлении, основанном на здравом смысле, мы строим наши институты и практику.