Иные международные органы, осуществляющие функции судов: Международный трибунал по бывшей Югославии, Международный трибунал по Руанде, Международный уголовный суд.
В эпоху темного средневековья судебный процесс представлял собой скрытые от общественности стадии рассмотрения дела и вынесения приговора, причем считалось, что подозреваемый в любом случае заслуживал определенного наказания, поскольку не мог быть абсолютно невиновен тот, кто вызывал подозрения (равно как и всякий другой).
Поэтому подозреваемый вне зависимости от того, насколько доказана его вина (и доказана ли она вообще), подвергался наказанию. Очевидно, что презумпция невиновности не являлась основополагающим принципом средневекового правосудия. Средневековое правосудие в целом основывалось не столько на устоявшихся и признанных принципах, сколько на верховенстве власти правителя, а публичные пытки были его наглядной демонстрацией, правосудие должно было представляться ярким зрелищем. Публичная казнь была скорее не судебным, а политическим ритуалом, в котором власть показывает себя: «Практика публичных казней и пыток основывалась на политике устрашения: через тело преступника все должны ощутить неумеренное присутствие государя. Публичная казнь не восстанавливала справедливость, она реактивировала власть». Основной задачей публичных пыток была политическая - демонстрация власти путем устрашения: «Публичная казнь исполняет юридическо-политическую функцию. Она - церемониал, посредством которого восстанавливается на миг нарушенная власть суверена. Восстанавливается путем проявления ее во всем ее блеске».Безусловным достижением юридической науки являются современные представления об уголовном правосудии, прежде всего международном.
Первыми международными органами, осуществляющими уголовное преследование, стали Нюрнбергский и Токийский трибуналы. К моменту их учреждения международное сообщество было намерено нормативно закрепить персональную уголовную ответственность за совершение преступления по международному праву. Правовой базой, на которой основывался трибунал, являлось, прежде всего, Предупреждение правительств трех держав от имени всех Объединенных Наций всем германским комендатурам, охране и служащим гестапо.
8 августа 1945 года державы-победительницы также заключили Соглашение между правительствами Союза Советских Социалистических Республик, Соединенных штатов Америки и Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии и Временным Правительством Французской Республики о судебном преследовании и наказании главных военных преступников европейских стран оси. Прилагаемый к данному соглашению Устав Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси содержал во втором разделе (6-13 статьи) положения о юрисдикции и общих принципах деятельности трибунала. Так, в соответствии со статьей 6 Устава, трибунал наделял себя уголовной юрисдикцией в отношении лиц, совершивших наиболее тяжкие преступления по международному праву (преступления против мира, военные преступления, преступления против человечности). Персональная ответственность лиц вне зависимости от должностного положения впервые определена в качестве нормы наднационального уголовного права статьей 7 устава трибунала. В 8 статье закреплено положение о том, что от ответственности не освобождает также действие на основании приказа.В соответствии с 10 статьей стороны соглашения наделяли себя полномочиями уголовного преследования лиц за принадлежность к той или иной группе, признанной трибуналом преступной (преступный характер такой группы не мог быть оспорен). 12 статья разрешала заочное рассмотрение дел, а 13 статья определяла самостоятельное установление трибуналом регламента своей деятельности.
Вышеперечисленные положения являлись основными принципами деятельности трибунала. Вероятно, современные взгляды на стандарты правосудия могут несколько отличаться от решений, принятых в ситуации экстренной необходимости послевоенного возмездия. Подобная необходимость была признана в том числе и известным теоретиком права Европы, и США Гансом Кельзеном: «Наказание тех, кто нес моральную ответственность за международное преступление, может наверняка рассматриваться как более важное дело, чем соблюдение весьма относительного правила о запрете применения закона ex post facto».
Нюрнбергский процесс был экспериментом, или даже импровизацией, реализующей идею международного трибунала для осуждения вражеских руководящих лиц за военные преступления.Современными отечественными юристами также признается справедливость данного подхода: «Возведя прецедент справедливого возмездия агрессорам в принцип уголовного правосудия, Организация Объединенных Наций тем самым высветила выдающуюся международную значимость решений Нюрнбергского трибунала». Признавая существенную роль нюрнбергского процесса, профессор А.В.Наумов отмечает его значение, а также то, что «сами учредители «Трибунала века» не удержались от соблазна военных авантюр во Вьетнаме и Афганистане».
Поскольку нюрнбергский процесс был первым наднациональным уголовным учреждением, положения его устава во многом определили дальнейшее развитие этого направления международной деятельности. Так, в Уставе Международного трибунала по бывшей Югославии так же определена личная уголовная ответственность за деяния, признанные трибуналом военными преступлениями (статья 7). Примечательно, что Устав трибунала по Югославии, не являясь международным договором, закрепляет свой «приоритет» не только в отношении договорных норм международного права (в частности, о юрисдикционном иммунитете высших должностных лиц - Конвенция о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов от 14 декабря 1973 года), но и «приоритет» по отношению к юрисдикции национальных судов (пункт 2 статьи 9).
10 статья устава озаглавлена аналогично одному из основополагающих принципов правосудия non bis in idem. Однако содержательная часть названной статьи несколько видоизменяет общее толкование этого принципа. «Non bis in idem» означает запрет повторного осуждения лица за одно и то же деяние. Устав трибунала по Югославии распространяет запрет на передачу рассматриваемого трибуналом дела в национальный суд. Однако, в случае осуждения лица национальным судом в определенных случаях это лицо может быть впоследствии судимо трибуналом (такая же концепция закреплена в статье озаглавленной принципом non bis in idem Римского статута).
Отличительной чертой Международного трибунала по бывшей Югославии является то, что именно это наднациональное учреждение впервые судило действующего руководителя государства. При этом эффективность МТБЮ зачастую подвергается сомнениям: «Смерть во время процесса главного подсудимого - бывшего президента Югославии Слободана Милошевича лишь подтверждает крайнюю неэффективность работы этого трибунала».
Характерной чертой трибуналов по Югославии и Руанде является также неукоснительное следование принципу законности (в первую очередь, запрет обратной силы закона). Устав международного трибунала по бывшей Югославии и международного трибунала по Руанде были приняты резолюциями Совета Безопасности ООН (Международный трибунал для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии с 1991 года, был учрежден резолюцией 827 (1993) Совета Безопасности от 25 мая 1993 года; Международный уголовный трибунал для судебного преследования лиц, ответственных за геноцид и другие серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории Руанды, и граждан Руанды, ответственных за геноцид и другие подобные нарушения, совершенные на территории соседних государств, в период с 1 января по 31 декабря 1994 года был учрежден в соответствии с резолюцией 955 (1994) Совета Безопасности от 8 ноября 1994 года).
Деятельность наднациональных уголовных трибуналов, а также Международного уголовного суда зачастую рассматривается в рамках одного предмета. Некоторые авторы также предлагают рассматривать данные отношения в рамках самостоятельной отрасли - международного уголовного права.
Концепция международного уголовного права основывается на индивидуальной ответственности лиц, виновных в совершении наиболее тяжких преступлений по международному праву. Эта концепция предполагает предварительное наделение неких наднациональных образований данными полномочиями путем определенного ограничения государственного суверенитета.
Таким образом, государство, признавая юрисдикцию подобных учреждений, соглашается с тем, что любой гражданин может быть предан наднациональному суду в определенных обстоятельствах. Так, например, пункт 1 статьи 27 Римского статута Международного уголовного суда, предусматривает полный отказ от юрисдикционного иммунитета, в том числе и высших должностных лиц: «Настоящий Статут применяется в равной мере ко всем лицам без какого бы то ни было различия на основе должностного положения. В частности, должностное положение как главы государства или правительства, члена правительства или парламента, избранного представителя или должностного лица правительства ни в коем случае не освобождает лицо от уголовной ответственности согласно настоящему Статуту и не является само по себе основанием для смягчения приговора».При этом Статутом предполагается «приоритет» в отношении иных международных договоров, регулирующих межгосударственные отношения в сфере наделения юрисдикционным иммунитетом определенных категорий лиц: «Иммунитеты или специальные процессуальные нормы, которые могут быть связаны с должностным положением лица, будь то согласно национальному или международному праву, не должны препятствовать осуществлению Судом его юрисдикции в отношении такого лица». Таким образом, предполагается, что Римский статут обладает «большей» юридической силой, чем иные международные договоры, например, Конвенция о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов от 14 декабря 1973 года. Данная конвенция определяет юрисдикционный иммунитет высших должностных лиц государства (главы государства, главы правительства, министра иностранных дел), а также дипломатических агентов.
Вступление в силу Римского статута предполагает необходимость его ратификации. В отношении ратификации государствами Римского статута определенное значение приобретает также конституционное закрепление порядка соотношения национального и международного права и приоритет одних норм над другими.
В научной литературе рассматривается вопрос о том, что при принятии на себя обязательств в соответствии с Римским статутом, государство не может делать оговорок, а отказ от пересмотра положений конституций препятствует применению Статута. Ряд государств при подписании Римского статута заявил о несоответствии конституций данному документу. Например, действующей конституцией Франции предусмотрен юрисдикционный иммунитет президента, членов правительства и парламента. Статьей 88 конституции Бельгии также предусмотрен юридисдикционный иммунитет короля. Великий герцог Люксембурга также наделен иммунитетами.
Федеративная Республика Германия ратифицировала Римский статут Международного уголовного суда принятием отдельного уголовного кодекса международных преступлений - Volkerstrafgesetzbuch (от 20 июня 2002 года). В ходе пересмотра положений Основного закона ФРГ в 2000 году запрет выдачи граждан Германии заменен следующим положением: «Законом устанавливаются правила для выдачи лиц какому-либо члену Европейского союза или какому-либо международному суду, насколько это гарантируется принципами правового государства». Помимо Германии в ходе ратификации Римского статута основной закон был пересмотрен также Латвией; Нидерландами и Финляндией был внесен ряд изменений в конституции.
В отличие от основных законов упомянутых суверенных государств конституцией Украины закреплен иммунитет лишь за национальными судебными органами, таким образом, Украиной полностью признается юрисдикция Международного уголовного суда.
Стоит отметить, что определенное развитие международного уголовного преследования в ХХ веке привело к признанию необходимости нормативного закрепления его основ. Впервые наднациональность уголовного преследования стала предметом договора именно в отношении Международного уголовного суда. Договорная основа организации
Международного уголовного суда существенно отличает его от подобных учреждений, осуществляющих правосудие в отношении наиболее тяжких преступлений по международному праву.
Еще одним отличием Международного уголовного суда от уголовных трибуналов ХХ века, является то, что его юрисдикция не распространяется на события, совершенные до принятия статута (статья 11): «Суд обладает юрисдикцией только в отношении преступлений, совершенных после вступления в силу настоящего Статута».
В работе «Миф сегодня» Ролан Барт отмечал, что в мифе концепт деформирует над смыслом. «Можно сказать и об означающем в мифе: его форма пуста, но она есть, его смысл отсутствует, но в то же время он заполняет собой форму. Однако форма может наделить значением сам абсурд, сделать из него миф».
Современные исследователи постмодернизма также отмечают, что «почти всегда в истории политикам и идеологам удавалось выдать свою языковую реальность за абсолютно истинную, благодаря чему их власть и получала легитимизацию и обретала действительную силу».
Вооруженные конфликты происходили на протяжении всей истории и безусловно невозможно отрицание ответственности преступников, однако складывающаяся система МУП также несовершенна.
Классификация и определение степени ответственности действительно сложный и небесспорный процесс. Фридрих Вильгельм Ницше отмечал: «Многое ужасное и бесчеловечное в истории, что кажется почти немыслимым, смягчается также тем, что отдающий приказание и выполняющий его суть различные лица: первый не видит зрелища мучений и потому не имеет сильного наглядного впечатления, последний повинуется начальнику и не чувствует за собой никакой ответственности. Большинство правителей и военачальников благодаря отсутствию у них воображения легко кажутся жестокими и суровыми, не будучи в действительности таковыми».
Действующие или предлагаемые нормы можно рассматривать не только с точки зрения силы судебного принуждения. Их значение зависит от степени их признания.
Различие стандартов при осуществлении правосудия приводит к его неэффективности и отсутствию доверия к его исполнителям. Российские ученые видят выход из «кризисного положения не в упразднении международного правосудия, а в его совершенствовании Определяющее значение в этом случае приобретает профессионально выверенная инициатива в решении данной проблемы на международно - правовом уровне».
Профессором А.В.Наумовым также подчеркивается необходимость «активизировать внимание ученых-правоведов, прежде всего международников и ученых-криминалистов, а также специалистов- теоретиков военной юриспруденции для выработки новых идей создания эффективного современного международного правосудия».