ГЛАВА 3. ИНЫЕ СПОСОБЫ ЗАЩИТЫ ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ

В результате изучения материалов главы обучающийся должен: знать

• понятие, признаки и виды иных способов (кроме вещно-правовых) защиты права собственности и иных вещных прав;

• их место и роль в системе защиты права собственности и иных вещных прав;

• законодательство, регулирующее иные (кроме вещно-правовых) способы за­щиты права собственности и иных вещных прав;

уметь

• оперировать юридическими понятиями и категориями;

• анализировать возникающие правоотношения;

• формулировать условия применения иных способов (кроме вещно-правовых) защиты права собственности и иных вещных прав;

• анализировать, толковать и правильно применять правовые нормы;

• осуществлять правовую экспертизу нормативных правовых актов; владеть

• юридической терминологией;

• навыками работы с правовыми актами;

• навыками анализа юридических фактов, правовых норм и правовых отноше­ний, возникающих в сфере применения иных способов (кроме вещно-правовых) защи­ты права собственности и иных вещных прав;

• навыками реализации норм материального и процессуального права.

вых институтах и соответствующих этим институтам субъективных пра­вах.

Обязательственно-правовые способы защиты права собственности используются в том случае, когда отношения между спорящими субъекта­ми обусловлены определенными обязательствами. В теории гражданского права отношения, имеющие обязательственный характер, принято назы­вать относительными^{[307] [308]. В относительных правоотношениях обязанными субъектами являются только определенные лица, содержание обязанности должника заключается, чаще всего, в совершении каких-либо положитель­ных действий в интересе кредитора.}

Объектом относительных прав может быть любое имущество, вклю­чая как вещи, в том числе определенные родовыми, а не индивидуальными признаками (например, подлежащие передаче приобретателю товары), так и различные права (например, безналичные деньги, права пользования и т.д.). Способы приобретения обязательственных прав (гражданско- правовые конструкции, договорные типы) определяются ГК РФ лишь при­мерно. К обязательственно-правовым способам защиты относятся, напри­мер, иск о возмещении причиненного собственнику вреда, иск о возврате неосновательно приобретенного или сбереженного имущества, иск о воз­врате вещей, предоставленных в пользование по договору и т.д. Для всех перечисленных способов характерно то, что составляющие их притязания вытекают не из права собственности как такового, а основываются на дру­гих правовых институтах и соответствующих этим институтам субъектив­ных правах.

Иск о возмещении причиненного собственнику вреда может быть предъявлен в случаях, когда совершено гражданское правонарушение (де­

ликт). В науке обязательства, возникающие из причинения вреда, традици­онно носят название деликтных¹.

Такого рода правонарушение характеризуется следующими призна­ками. Во-первых, оно предполагает причинение имущественного вреда, что имеет решающее значение для защиты права собственности. Лицо по­терпевшее должно испытать убытки в имуществе, которое уменьшается сравнительно с тем, чем бы оно было, если бы не наступило недозволенное действие^{[310] [311]. Предъявление искового требования в данном случае возможно, поскольку причиненный вред является основанием возложения деликтной ответственности. При отсутствии вреда вопрос о ней возникнуть не мо­жет[312].}

Под вредом как основанием деликтной ответственности понимаются неблагоприятные для собственника имущественные или неимущественные последствия, возникшие в результате повреждения или уничтожения при­надлежащих ему вещей^{[313] [314].}

При причинении имущественного вреда собственнику действует об­щий принцип полного его возмещения. Лицо, ответственное за причинение вреда, обязано возместить его в натуре (предоставить вещь того же рода и качества, исправить поврежденную вещь и т.п.) или возместить причинен­ные убытки. При возмещении вреда, причиненного собственнику имуще­ства, убытки подсчитываются по общим правилам, предусмотренным ст. 15 ГК РФ. Иными словами, собственник может требовать возмещения ре­ального ущерба и упущенной выгоды.

В постановлении Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8 разъяснено, что «под реальным ущербом подразумеваются не только

фактически понесенные соответствующим лицом расходы, но и расходы, которые лицо должно будет произвести для восстановления нарушенного права»^[315].

Так, например, практика Высшего арбитражного суда свидетель­ствует, что при возмещении вреда, причиненного собственнику суд дол­жен учитывать, что согласно статье 1082 ГК РФ, удовлетворяя требование о возмещении вреда, суд может обязать возместить вред в натуре (предо­ставить вещь того же рода и качества, исправить поврежденную вещь и т.п.) или возместить причиненные убытки по правилам статьи 15 ГК РФ.

Например, 02.08.98 на улице Нижняя Масловка города Москвы про­изошло столкновение автомобиля «АУДИ-100», государственный номер Х074МС50, принадлежащего фирме «Инжстройтранс» и автомобиля ВАЗ- 21053, государственный номер К508УА77, принадлежащего фирме «Рус­ская компания», водитель которой был виновником аварии. В результате дорожно-транспортного происшествия поврежден автомобиль фирмы «Инжстройтранс».

Суд удовлетворил заявленные требования в части взыскания ущерба и затрат на составление калькуляции, мотивировав свое решение статьями 15, 1064, 1079 ГК РФ и сославшись на то, что истцом сумма предстоящих затрат на восстановительный ремонт автомобиля подтверждена докумен­тально, а ответчиком не представлены доказательства, опровергающие правильность произведенных в калькуляции расчетов и не доказаны дово­ды об отсутствии у истца права собственности на указанный автомобиль.

Суд апелляционной инстанции установил, что взыскиваемая на ре­монт поврежденного автомобиля сумма вдвое превышает полную стои­мость автомобиля такой же марки и такого же качества. Кроме того, оце­нив все имеющиеся в деле материалы и доводы сторон, суд пришел к вы­воду, что спорный автомобиль был истцом утрачен (утилизирован), а по­этому его восстановление невозможно. Учитывая, что истцом заявлялись требования о взыскании затрат на ремонт имущества, которое фактически утрачено, а не о возмещении стоимости этого имущества, суд счел заяв­ленный иск необоснованным и отказал в его удовлетворении.

Высший арбитражный суд указал, что при рассмотрении дела следо­вало учитывать, что, заявляя требование о взыскании расходов, которые произведены или будут произведены для исправления поврежденной ве­

щи, истец должен представить этому доказательства. В данном случае ис­тец должен доказать, что предполагаемые расходы на ремонт имущества реальны, то есть имеется вещь, на восстановление которой им будут поне­сены расходы.

Подлежали проверке и доводы ответчика об утрате истцом спорного имущества. В частности, необходимо установить, снят ли с государствен­ного учета поврежденный автомобиль. При полной утрате имущества, ко­торому причинен ущерб, требования о возмещении расходов на его вос­становление нельзя рассматривать как имеющие под собой правовое осно­вание.

В случае отсутствия подлежащего восстановлению имущества и при уточнении истцом предмета иска суду в соответствии с и. 2 ст. 15 ГК РФ следовало установить реальный размер затрат, необходимых для восста­новления имевшихся у истца имущественных прав. Дело было направлено на новое судебное рассмотрение¹.

Иск о возмещении причиненного собственнику вреда объединяет с виндикационным вне договорной характер обоих требований. Кроме того, при утрате собственником имущества единственным возможным способом восстановления его имущественной сферы является возмещение убытков.

К условиям предъявления исследуемого иска следует относить:

- наличие причиненного собственнику вреда (что было рассмотрено ранее);

- противоправный характер поведения причинителя.

Противоправность поведения в гражданских правоотношениях

«означает любое нарушение чужого субъективного (применительно к де­ликтным отношениям - абсолютного) права, влекущее причинение вреда, если иное не предусмотрено в законе»^{[316] [317]. Предъявление требований из при­чинения вреда основываются на так называемом принципе генерального деликта, «согласно которому причинение вреда одним лицом другому само по себе признается противоправным и влечет обязанность возместить этот вред, если иное не установлено законом. Поэтому потерпевший в деликт­}

ных обстоятельствах не обязан доказывать противоправность действий причинителя»^[318];

- наличие причинной связи между противоправным поведением при­чинителя и наступившими вредоносными последствиями;

- вина причинителя вреда.

В качестве примера из судебной практики, свидетельствующего о том, что необходимо доказать все выше названные условия, можно приве­сти следующий спор. Краснодарское муниципальное трамвайно­троллейбусное предприятие обратилось в Арбитражный суд Краснодар­ского края с иском к индивидуальному частному предприятию «Хуаде» о взыскании 32244 рублей ущерба, причиненного падением крыши продо­вольственного магазина на электроопору, принадлежащую истцу.

Исковые требования основаны на том, что 03.03.2001 на улице Поч­товой города Краснодара, напротив дома № 4, в результате порыва ветра произошел отрыв и падение крыши магазина, якобы принадлежащего ИЧП «Хуаде», на электроопору, принадлежащую КМУТТП, что привело к ее перелому и обрыву проводов.

Отказывая в иске, суд исходил из того, что представленное истцом постановление СП ДПС ГИБДД УВД г. Краснодара от 11.04.2001 о пре­кращении производства по делу об административном правонарушении не содержит указаний на лицо, причинившее вред. Других доказательств при­чинения вреда ответчиками в материалы дела не представлено. Не под­тверждено право собственности кого-либо из ответчиков на магазин, рас­положенный по адресу: г.

Истец, считая, что причиной разрушения крыши магазина стало низ­кое качество строительно-монтажных работ, а также халатное отношение собственника магазина к своему имуществу, не подтвердил данные доводы необходимыми доказательствами, на основании которых можно сделать вывод о наличии таких обстоятельств.

Истец также не представил доказательств технического состояния электроопоры до ее повреждения. Не представлены данные о причинной связи между падением опоры и повреждением крыши. Отсутствуют сведе­ния и о том, какая часть крыши снесена ветром и могло ли это явиться причиной падения опоры¹. В этом и в ряде других аналогичных случаев суды указывали, что «предметом доказывания по настоящему делу являет­ся следующее: факт совершения противоправного деяния; причинная связь между действиями нарушителей и причиненным ущербом; размер убыт­ков»^{[319] [320].}

Пункт 2 ст. 1064 ГК РФ предусматривает, что лицо, причинившее вред, освобождается от его возмещения в том случае, если докажет, что вред причинен не по его вине. Таким образом, «нашим правом с целью об­легчить процессуальное положение потерпевшего, реально гарантировать ему возмещение вреда»^[321] установлена презумпция вины причинителя вреда.

Данная доказательственная презумпция является опровержимой. То есть, сославшись на соответствующие обстоятельства, ответчик может опровергнуть презумпцию вины причинителя и будет освобожден от де­ликтной ответственности; «в противном случае неизбежно наступает его ответственность перед потерпевшим»^[322] независимо от того, причинен вред умышленно или по неосторожности.

Данное обстоятельство должно быть рассмотрено арбитражным су­дом. Так, например, Арбитражный суд Читинской области рассмотрел иск открытого акционерного общества (ОАО) «Электросвязь» в лице Приар­гунского филиала к открытому акционерному обществу (ОАО) «Читаэнер- го» о возмещении ущерба в сумме 41936 рублей 24 копейки, причиненного затоплением телефонных колодцев № 3, 4 и 5 и повреждением телефонно­го кабеля. Решением арбитражного суда в удовлетворении иска отказано.

Не согласившись с принятыми по делу судебными актами, ОАО «Электросвязь» обратилось в Федеральный арбитражный суд Восточно-

Сибирского округа с кассационной жалобой, в которой поставило вопрос об отмене принятых по делу решения арбитражного суда и постановления апелляционной инстанции и просило принять новое решение.

Проверкой материалов дела в кассационной инстанции установлено, что 24.07.2000 в колодце № 18А на перекрестке улиц Ленина и Первомай­ской в городе Приаргунский Читинской области произошел прорыв тепло­трассы. Истец полагает, что в результате прорыва теплотрассы произошло затопление водой телефонных колодцев № 3, 4, 5, что привело к выходу из строя телефонного кабеля ТПП 200 х 2. Затраты на ремонт телефонных линий составили 41936 рублей 24 копейки. Истец считает указанную сум­му ущербом, возникшим по вине ОАО «Читаэнерго». Указанные обстоя­тельства послужили основанием к предъявлению иска.

Отказывая в удовлетворении требований истца, суд признал недока­занным тот факт, что затопление телефонных колодцев произошло по вине ответчика.

Из материалов дела следует, что факт причинения вреда и наличие причинной связи между причинением вреда имуществу и неправомерными действиями (бездействием) ответчика истец доказывает актом о поврежде­нии сооружений связи от 24.07.2000). Давая оценку акту от 24.07.2000, су­дебные инстанции не установили как вины ответчика в причинении вреда имуществу ОАО «Электросвязь», так и причинной связи между прорывом теплотрассы и выходом из строя телефонного кабеля.

Из материалов дела усматривается, что прорыв теплотрассы произо­шел около запорной арматуры теплового колодца 18 «а», который согласно акту об установлении границ ответственности от 01.11.1992 г. принадле­жит ООО «Приаргунский Дом быта». Судом обоснованно признано, что факт непринятия ООО «Приаргунский Дом быта» теплосетей на свой ба­ланс, не означает их принадлежность ответчику.

Судебными инстанциями обоснованно признано, что истец не дока­зал вину ответчика в затоплении телефонных колодцев № 3, 4, 5 и обосно­ванно отказал ОАО «Электросвязь» в удовлетворении иска^[323].

В случаях, когда речь идет о защите права собственности, право на предъявление искового требования о возмещении вреда принадлежит гражданину или юридическому лицу, имуществу которого причинен вред.

Государство и муниципальные образования выступают в деликтных обяза­тельствах в лице органов государственной власти РФ или субъекта РФ, а также в лице органов местного самоуправления. Учитывая особый харак­тер гражданской правоспособности публичных образований (специальная, обусловленная функциональными целями), следует иметь в виду, что непосредственными участниками деликтных обязательств данные субъек­ты могут выступать лишь в случаях, предусмотренных законом. Так, они выступают в качестве истца в том случае, когда вред причинен государ­ственной или муниципальной собственности, а также когда государство выполняет охранительную функцию в отношении объектов, имеющих ре­жим общественного достояния (атмосферный воздух, памятники истории и культуры) и расходы на восстановление которых покрываются за счет средств бюджета.

Ответчиком по деликтному иску является причинитель вреда - граж­данин или юридическое лицо, в результате действия которого причинен вред имуществу потерпевших.

Иногда субъектом ответственности за причинение вреда в деликтном правоотношении выступает не сам гражданин - причинитель вреда, а дру­гое лицо. Имеется в виду, что фактически вред может быть причинен ли­цом, не способным нести ответственность, т.е. неделиктоспособным¹. Например, нередки случаи, когда вред причиняет ребенок 4-5 лет или гражданин, признанный недееспособным. Обязанность возмещения такого вреда возлагается на лиц, указанных в законе, которые и выступают субъ­ектами в возникшем деликтном обязательстве (ст. 1073, 1076 ГК РФ)^{[324] [325].}

Привлечение в качестве ответчиков по искам о возмещении вреда юридических лиц обычно связывалось с той или иной теорией сущности юридического лица. Так, если исходить их теории «директора», то при­шлось бы признать, что вне договорный вред причиняется действиями ди­ректора и его администрации^[326]. Такие случаи ранее встречались в судебной практике. Это обстоятельство было использовано сторонниками «теории коллектива» для обоснования вывода о том, что только данная теория спо­

собна дать адекватное научное обоснование деликтной ответственности юридических лиц. «Если юридическое лицо, - писал О.С. Иоффе, - это коллектив трудящихся, коллектив рабочих и служащих во главе с назна­ченным государством ответственным руководителем хозоргана или кол­лектив членов кооперативно-колхозной организации, то и действия участ­ников этого коллектива, совершенные в связи с выполнением их трудовых функций, являются действиями самого юридического лица»¹.

ГК РФ предусмотрел также особенности ответственности за вред, причиненный хозяйственными товариществами и производственными ко­оперативами их участникам (членам) при осуществлении последними предпринимательской, производственной или иной деятельности товари­щества или кооператива (и. 2 ст. 1068 ГК РФ).

Заканчивая рассмотрение данного способа защиты права собствен­ности, отметим, что в ст. 8 ГК РФ причинение вреда другому лицу названо основанием возникновения гражданских прав и обязанностей. Следова­тельно, в случаях причинения вреда имуществу собственника, возникает особое по своему содержанию охранительное правоотношение^{[327] [328].}

Вторым обязательственно-правовым средством является предъявле­ние иска о возврате неосновательно приобретенного или сбереженного имущества.

Защита права собственности при утрате собственником имущества в результате неосновательного обогащения другим лицом имеет давнюю ис­торию. В римском праве термином condictio обозначались используемые в формулярном процессе особые обязательственные иски, в которых не при­водилось основание, из которого они вытекали. Таким образом, эти иски имели абстрактный характер; они были направлены на получение опреде­ленной денежной суммы (certa pecunia) или определенной вещи (certa res)^[329].

Первоначально этот иск возникал только из строго определенных контрактов (стипуляции, займа, так называемого книжного долга), обла­давших формой реального договора. Со временем римские юристы стали применять кондикцию и к отношениям, в которых ответчик обязан был

вернуть истцу определенную вещь, которой он незаконно лишил послед­него, либо ее стоимость. Кроме того, данный иск применялся также в слу­чаях, когда истец передавал ответчику определенную сумму денег или движимую вещь для достижения определенной цели, невозможность до­стижения которой существовала изначально или выявлялась впоследствии. Кондикция использовалась и тогда, когда деньги были переданы в погаше­ние долга, в качестве приданого или наследства, хотя долга фактически не существовало, женитьба не состоялась, а завещание оказывалось по каким- либо причинам недействительным. Расширению сферы применения кон- дикции способствовала, безусловно, ее абстрактность, позволяющая ис­требовать любое имущество, неправомерно находящееся у другого лица¹.

Кондикционные требования не являются новеллой для отечественно­го законодательства. Еще в 1925 г. А.М. Винавер, анализируя нормы ГК РСФСР 1922 г., пришел к следующему выводу: «Строго говоря, неоснова­тельным обогащением можно называть всякое приобретение, увеличившее имущество данного лица в ущерб другому и без достаточного к тому за­конного повода (титула). Под это определение, как нетрудно убедиться, подпадают самые разнообразные случаи недоговорных обязательств (точ­нее, обязательств, не имеющих своим источником юридическую сделку), по существу своему мало связанных друг с другом»^{[330] [331].}

Требования из неосновательного приобретения (сбережения) имуще­ства - это особый род исков, отличный от требований, возникающих при нарушении договора и иных сделок, а также в случае причинения вреда. Еще римское право относило подобные иски к квазидоговорным (как бы из договора). Особенность защиты интересов собственника в данном случае в том, что если может быть предъявлен иск, основанный на договоре, либо иск, основанный на обязательстве из причинения вреда, то кондикционный иск не может быть предъявлен^[332].

Право на исковую защиту при нарушении прав собственника в рам­ках исследуемых правоотношений возникает только при наличии опреде­

ленных условий, которые и составляют фактический состав, порождающий кондикционные обязательства. Для предъявления искового требования в исследуемом случае достаточно двух элементов.

1. Одно лицо обогащается за счет другого. При защите права соб­ственности такое обогащение может выступать только в форме приобрете­ния имущества.

Приобретение имущества одним лицом за счет другого означает уве­личение имущества у одного лица в результате соответствующего его уменьшения у другого лица. Приобретение может заключаться в приобре­тении права собственности на вещи. Например, когда в результате навод­нения древесина, принадлежавшая одной организации, оказывается на участке другой.

В качестве примера можно рассмотреть такой случай из судебной практики. Малое предприятие «Вента» обратилось в арбитражный суд с иском о взыскании с товарищества с ограниченной ответственностью «Россиянка» 14 млн. рублей, перечисленных платежным поручением от 27.09.93 № 54 в порядке предоплаты за сахар. Фактически отгрузка сахара не была произведена и денежные средства не возвращены.

Решением от 14-23.12.94 арбитражный суд в иске отказал, поскольку факт наличия договорных отношений между МП «Вента» и ТОО «Росси­янка» не подтвержден, а спорная сумма перечислена истцом в счет пога­шения кредита. В протесте заместителя Председателя Высшего Арбитраж­ного Суда Российской Федерации поставлен вопрос об отмене решения и удовлетворении исковых требований за счет ТОО «Россиянка».

Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации указал, что лицо, которое без установленных законодательством или сдел­кой оснований приобрело имущество за счет другого лица, обязано возвра­тить последнему неосновательно полученное имущество.

Доводы суда о том, что спорная сумма перечислена истцом за ТОО «Лига» в счет погашения кредита, полученного ТОО «Россиянка» для ТОО «Лига», не соответствуют материалам дела. В решении по делу суд ссыла­ется на объяснительные записки работников банка, в которых говорится, что между МП «Вента» и ТОО «Лига» имелась устная договоренность о перечислении 14 млн. рублей ТОО «Россиянка». Однако никакими други­ми доказательствами эти данные не подтверждаются. Кредитный договор, заключенный ТОО «Россиянка» и Красносулинским отделением Агро­промбанка, не свидетельствует о том, что кредит предназначался для ТОО

«Лига». Напротив, заемщик, как видно из его заявления, предполагал ис­пользовать кредит для развития собственного производства.

Следовательно, факт перечисления спорной суммы в счет погашения кредита материалами дела не подтвержден и доказательств возврата истцу этой суммы не имеется. Таким образом, полученные ТОО «Россиянка» средства подлежат полному возмещению как неосновательно приобретен­ные¹.

2. Имущество приобретается или сберегается без предусмотренных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований. Это означает, что если основание получения имущества предусмотрено законом, иными правовыми актами или сделкой, то оно приобретено или сбережено право­мерно.

В научной литературе ставился вопрос о том, что такое достаточное установленное законом или договором основание обогащения одного лица за счет другого еще применительно к ст. 399 ГК РСФСР 1922 года^{[333] [334]. Например, по мнению М.М. Агаркова, таким основанием всегда является цель, которую преследует увеличение (либо сбережение) имущества одно­го лица за счет другого. При отсутствии такого основания, то есть если увеличение имущества одного лица за счет другого произошло не для до­стижения указанных целей, возникает обязательство вернуть неоснова­тельное обогащение[335].}

Существует иная точка зрения. Так, Е.А. Флейшиц отмечает, что до­статочным основанием обогащения «является соответствие обогащения не экономической цели закона, административного акта или сделки, а содер­жанию их, которое, разумеется, всегда направлено на осуществление тех или иных целей»^[336].

В действующем ГК РФ закреплено, что при отсутствии установлен­ного законом, иными правовыми актами или сделкой основания обогаще­ние будет неосновательным. Если же одно лицо обязано совершить в силу закона, иного правового акта или сделки то или иное действие в пользу другой стороны, то как раз такое обогащение и будет «основательным».

Подтверждает требования законодателя сложившаяся судебная прак­тика.

Так, 13.10.99 ООО «МБ» и ЗАО «Стрелком-М» заключили договор № 67 на поставку четырех вагонов проволоки ВР-1 диаметром 5 мм. Во исполнение названного договора ОАО «Муромский стрелочный завод» - отправитель груза - по письму ООО «МБ» отгрузил проволоку в адрес ОАО «Починки СХТ Торговая база» по железнодорожной накладной № 18039182 в вагоне № 62579867. Затем ООО «МБ» переадресовало вагон проволоки ОАО «1111 КПД». Последний получил груз 19.11.99 г., что под­тверждается отметкой в железнодорожной накладной № 18319919, памят­кой приемосдатчика и не отрицается ответчиком.

Отправляя вагон проволоки в адрес ОАО «ПП КПД», истец (ООО «МБ») полагал, что действует на основании договора, заключенного в но­ябре 1999 года с индивидуальным предпринимателем Семенцовым С.Ю., которому и выставил для оплаты счет-фактуру № 19 от 25.05.00 за постав­ленные 63400 кг проволоки ВР-1 диаметром 5 мм на общую сумму 495787 рублей 48 копеек. Однако решением Арбитражного суда Республики Мор­довия от 23.02.01 по делу № А39-216/01-19/6 указанный договор признан незаключенным, в удовлетворении исковых требований ООО «МБ» к ин­дивидуальному предпринимателю Семенцову С.Ю. о взыскании задол­женности за поставленную проволоку отказано. При таких обстоятель­ствах суд, руководствуясь статьями 1102, 1105, 1107 Гражданского кодекса Российской Федерации, правомерно взыскал с ответчика, получившего ва­гон проволоки в отсутствие законных оснований, стоимость неоснователь­но полученного имущества, неполученный доход и проценты за пользова­ние чужими денежными средствами¹.

Несмотря на отсутствие легально закрепленной нормы о том, что не­основательное обогащение имеет место и в том случае, если основание, по которому приобретено имущество, отпало впоследствии, данное положе­ние безоговорочно признается в научной литературе^{[337] [338]. При этом под отпа­дением правового основания понимается исчезновение обстоятельств, поз­}

воляющих говорить о юридической основательности приобретения (сбе­режения) имущества¹.

В тех случаях, когда речь может идти о защите права собственности отпадение основания приобретения имущества может возникнуть, в част­ности, при явке гражданина, объявленного умершим, имущество которого перешло по возмездным сделкам к лицам, про которых будет доказано, что, приобретая имущество, они знали, что гражданин, объявленный умершим, находится в живых (абз. 2 и. 2 ст. 46 ГК РФ). Возвращается имущество, которое перешло по возмездным сделкам. При невозможности возврата такого имущества в натуре возмещается его стоимость.

Представляется, что случаи отпадения основания приобретения имущества возникают довольно часто. Поэтому, на наш взгляд, следует за­крепить в ГК РФ положения о неосновательности обогащения, если осно­вание, по которому приобретено имущество, отпало впоследствии.

Юридическими фактами, порождающими возникновение обяза­тельств вследствие неосновательного обогащения, могут быть различные действия приобретателя имущества; самого потерпевшего; третьих лиц, которые могут быть как правомерными, так и неправомерными. В редких случаях обогащение может возникнуть в результате события. Следова­тельно, обязательства из неосновательного приобретения или сбережения имущества не возникают исключительно лишь тогда, когда имущество приобретено в результате противоправного действия или бездействия при­обретателя, как представлялось рядом ученых ранее^{[339] [340].}

Несмотря на то что действия, приводящие к неосновательному обо­гащению, во многих случаях не являются противоправными по своему ха­рактеру, результат их как таковой (как иногда и результат событий) проти­воправен, так как приводит к неосновательному обогащению «без уста­новленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований». В отсутствии такого основания и заключается неосновательность обогаще­ния. При этом следует согласиться, что неправомерность поведения не от­

носится ни к обязательным условиям, ни даже к характерным условиям неосновательного обогащения¹.

Сопоставив нормы о возврате неосновательного обогащения (в част­ности, правила о возвращении имущества в натуре; возмещение приобре­тателю необходимых затрат на содержание имущества; возврат потерпев­шему доходов, которые были извлечены или могли быть извлечены) с нормами ст. 301 и 303 ГК РФ о возврате собственником имущества из чу­жого незаконного владения, можно найти много сходных моментов. Например, А.Л. Маковский полагает, что различий между этими исками недостаточно, чтобы разграничивать кондикционный и виндикационный иски. Он отмечает, что, даже учитывая сохранившееся со времен еще рим­ского права положение о применении положений о виндикации в отноше­нии индивидуально-определенных вещей, нельзя говорить о запрете по ГК РФ взыскивать индивидуально-определенную вещь по правилам о возвра­те неосновательного обогащения^{[341] [342].}

В действительности, в такой запрет в действующем ГК РФ отсут­ствует, однако науке гражданского права достаточно давно известно раз­граничение виндикационного и кондикционного исков. Еще К.Ф. Савиньи в исследованиях о природе кондикции по римскому праву противопостав­лял кондикции виндикацию и отмечал применительно к договору займа, что кредитор, давая взаймы, решается пожертвовать правом собственности и соответствующей ему защитой в форме виндикации; взамен виндикации кредитору дается обязательственная защита в виде особого иска кондик­ции, так что кондикция есть замена виндикации, утраченной вследствие отчуждения предмета займа^[343].

Традиционным является мнение, что кондикционное требование возможно только при истребовании вещей, определенных родовыми при­знаками. Если речь идет об индвидиуально-определенных вещах - следует предъявлять виндикационный иск. «В процессе и в результате получения приобретателем имущественных выгод в виде определенных родовыми признаками вещей, наличных денег или ценных бумаг на предъявителя

происходит обезличивание указанных видов имущества, потеря приданной им индивидуализации... В таком обезличенном или по-новому индивидуа­лизированном состоянии они становятся объектами права собственности (иного вещного права) приобретателя, а прежний собственник утрачивает права на них»¹.

Оппонирует высказанному мнению А.Н. Арзамасцев. В частности, он утверждал, что фактическое завладение имуществом или потребление неосновательно полученного (сбереженного), хотя и определенного родо­выми признаками, имущества не означает приобретения на него права^{[344] [345]. В отличие от вещей, определенных родовыми признаками, индивидуально­определенная вещь не становится собственностью приобретателя, а оста­ется в собственности потерпевшего, несмотря на переход фактического владения данной вещью к приобретателю. О приобретении имущества можно говорить только в случаях, когда у обогатившегося возникло то или иное имущественное право[346]. Следовательно, перечисленные ученые при­держиваются мнения, что если право собственности даже на вещь, опреде­ленную родовыми признаками, сохранилось за потерпевшим, он может об­ратиться с виндикационным иском; иск из неосновательного обогащения в данном случае не может применяться, так как обязательственное правоот­ношение по возврату неосновательного обогащения не возникло.}

Однако нам представляется, что данное мнение не является верным. Поскольку нормы ГК РФ о виндикации не устанавливают особых требова­ний к имуществу, которое может быть виндицировано, мы полагаем, что объектом виндикации могут быть любые вещи, в том числе определенные родовыми признаками, если они индивидуализированы. Вместе с тем при удовлетворении такого иска суд должен учитывать, что при истребовании имущества из чужого незаконного владения, собственник должен получить то же самое имущество, которое было им утрачено. При этом, как показы­вает судебная практика, данное имущество, в принципе, может опреде­ляться и родовыми признаками, если оно было незаконным владельцем

обособлено, а собственник может доказать, что из его владения выбыло именно это имущество.

Кроме того, при разграничении кондикционного и виндикационного требований важно помнить, что ст. 302 ГК предусматривает ряд оснований отказа в удовлетворении виндикационного иска (добросовестность приоб­ретателя, условия выбытия вещи из владения собственника), наличие ко­торых не имеет значения при предъявлении требований о возврате неосно­вательного обогащения.

Вместе с тем, положения о кондикционных обязательствах имеют важное значение при рассмотрении вопросов защиты права собственности. Например, при истребовании имущества из чужого незаконного владения допустимо субсидиарное применение и. 2 ст. 1104 ГК РФ об ответственно­сти приобретателя (незаконного владельца) за утрату или ухудшение неос­новательно приобретенного имущества, поскольку этот вопрос не урегу­лирован правилами ст. 301-303 ГК РФ. Кроме того, в случаях, когда инди­видуально-определенное имущество по каким-либо причинам не может быть возвращено собственнику в натуре (в частности, при гибели вещи), к виндикационному иску обратиться нельзя, так как нормы главы 20 ГК РФ не предусматривают возможности заменить истребуемое имущество денежным эквивалентом и субсидиарно применяются положения ст. 1105 ГК РФ о возмещении стоимости неосновательного обогащения.

Существует еще одна возможность воспользоваться кондикционным иском при истребовании имущества¹. Имеется в виду иск, следующий за расторжением договора о передаче вещи, если она не оплачена. В таких случаях не применимо требование о реституции, поскольку договор явля­ется действительным. Неприменима и виндикация - действительный дого­вор привел к возникновению собственности у покупателя. Единственным средством защиты остается кондикционный иск. Он заявляется по прави­лам ст. 1104 ГК РФ - взыскивается вещь, поскольку она находится у долж­ника, но не у третьих лиц, имеющих на нее вещное право. Если вещь должником утрачена, то взыскивается ее стоимость как неосновательное обогащение^{[347] [348].}

Более сложным является вопрос о том, должно ли быть предметом виндикации или кондикции иное, помимо вещей, имущество? Полагаем, что слово «имущество» в ст. 301 ГК РФ употребляется в узком значении «вещи». В ином случае, предметом виндикации должны быть признаны, например, права требования, что противоречит сущности рассматриваемо­го способа защиты права собственности.

Следующим обязательственно-правовым средством является истре­бование вещей, предоставленных собственником в пользование по догово­ру, но не возвращенных к установленному сроку.

Основанием обращения к такого рода способу защиты является за­ключение договора о передаче имущества в собственность и неисполнение обязанности по возврату принадлежащего собственнику имущества по окончании договора. К рассматриваемым договорам в соответствии с ГК РФ относятся договоры аренды (ст. 606 ГК РФ), найма жилого помещения (ст. 671 ГК РФ), безвозмездного пользования (ст. 698 ГК РФ). Обязанность арендатора (нанимателя, ссудополучателя) по возврату имущества преду­смотрена ст.ст. 622, 688, п. 1 689 ГК РФ соответственно. Возможно предъ­явление требований о возврате имущества при ненадлежащем исполнении договоров купли-продажи в случае, когда покупатель, получивший товар, не исполняет обязанности по его оплате (п. 3 ст. 488 ГК РФ), при отмене дарения в установленных законом случаях (ст. 578 ГК РФ), при расторже­нии договора пожизненной ренты по требованию получателя ренты при существенном нарушении договора плательщиком (ст. 599 п. 2 ГК РФ), о возврате имущества переданного заказчиком подрядчику (ст. 728 ГК РФ), при неисполнении обязанности хранителя о возврате вещи (ст. 900 ГК РФ) и в иных случаях.

Вопросы о конкуренции исков в таких случаях не возникают. Предъ­является обязательственное требование. Об этом также свидетельствует судебная практика. Однако в арбитражно-судебной практике существовала проблема, связанная с квалификацией требований арендодателей о возвра­те имущества, которые в исковых заявлениях обычно обозначаются как требования о выселении бывшего арендатора либо об освобождении по­следним помещений, занимаемых им без законных оснований. Нередко встречались случаи, когда такие требования квалифицировались судами как негаторные иски либо как иски о восстановлении положения, суще­ствовавшего до нарушения субъективного права; но чаще всего требования арендодателей о выселении арендатора или об освобождении им занимае­

мых помещений рассматривались в арбитражи о-судебной практике в каче­стве виндикационных исков (об истребовании имущества из чужого неза­конного владения)¹.

Такого рода пример был рассмотрен в Информационном письме Высшего арбитражного суда РФ. В арбитражный суд обратилось предпри­ятие с иском о выселении акционерного общества из принадлежащего ему нежилого помещения в связи с окончанием срока действия договора арен­ды. Из представленных в арбитражный суд документов следовало, что спорное помещение необходимо предприятию для собственных нужд.

Арбитражный суд, обязав ответчика освободить нежилое помещение и передать его в пользование истцу, ошибочно руководствовался статьями 301,305 ГК РФ.

Статья 301 ГК РФ применяется в том случае, когда лицо, считающее себя собственником спорного имущества, истребует это имущество из чу­жого незаконного владения, т.е. из владения лица, обладающего имуще­ством без надлежащего правового основания.

В данном случае ответчик занимал помещение на основании догово­ра аренды, поэтому его обязанность вернуть имущество в освобожденном виде должна определяться в соответствии с условиями, предусмотренными законодательством об аренде^{[349] [350].}

Право на обязательственно-правовую защиту имущества принадле­жит в таких случаях не только собственнику, но и иному титульному вла­дельцу (арендатору, нанимателю, пользователю). При этом последний мо­жет применять также вещно-правовые средства защиты своих прав^[351]. Так, Высший арбитражный суд РФ указывает, что арендатор, которому не было передано сданное внаем имущество, не может истребовать его у тре­тьего лица, в пользовании которого оно фактически находится. В арбит­ражный суд обратился арендатор с иском об истребовании сданного ему в аренду нежилого помещения у лица, занимающего это помещение. В обос­

нование искового требования истец сослался на то, что он как арендатор является титульным владельцем указанного помещения и в силу ст.ст. 301, 305 ГК РФ вправе истребовать его из чужого незаконного владения треть­их лиц.

Суд первой инстанции согласился с доводами истца и удовлетворил иск. Суд апелляционной инстанции отменил решение и отказал в иске по следующим основаниям.

С истцом договор аренды спорного нежилого помещения заключен комитетом по управлению имуществом. В соответствии со ст. 606 ГК РФ по договору аренды арендодатель обязуется предоставить арендатору имущество за плату во временное владение и пользование или во времен­ное пользование. Таким образом, передача имущества арендатору является обязанностью арендодателя.

Установив, что передача арендодателем помещения арендатору не состоялась и последний не вступил во владение им, суд пришел к выводу, что арендатор не стал законным владельцем спорного имущества и, следо­вательно, не имел права на использование вещно-правовых способов за­щиты от действий третьих лиц. Его права могли быть защищены в соот­ветствии с и. 3 ст. 611 ГК РФ, согласно которому, если арендодатель не предоставил арендатору сданное внаем имущество в указанный в договоре аренды срок, а в случае, когда в договоре такой срок не указан, в разумный срок, арендатор вправе истребовать от него это имущество в соответствии со статьей 398 Кодекса и потребовать возмещения убытков, причиненных задержкой исполнения, либо потребовать расторжения договора и возме­щения убытков, причиненных его неисполнением.

При таких обстоятельствах требование истца, предъявленное непо­средственно к третьему лицу, занимающему спорное нежилое помещение, не подлежало удовлетворению^[352].

Ответчиком по обязательственно-правовому иску, вытекающему из нарушения договора выступает должник, ненадлежащим образом испол­нивший свои обязанности.

Предмет и условия удовлетворения такого рода исков находятся в полной мере в области обязательственного права и темой проводимого нами исследования не являются. Лишь отметим, что основания их удовле­

творения устанавливаются соответствующими нормами части второй ГК РФ. Данный вывод также подтверждается судебной практикой. Так, Выс­ший Арбитражный Суд РФ указал, что иск собственника о возврате иму­щества лицом, с которым собственник находится в обязательственном правоотношении по поводу спорного имущества, подлежит разрешению в соответствии с законодательством, регулирующим данное правоотноше­ние¹.

Можно привести ряд подобных исков. Например, несмотря на за­ключенный двумя гражданами письменный договор о совместном строи­тельстве жилого дома, Советским районным судом г. Краснодара признано право собственности на дом за одни из них, поскольку второй даже не приступил к исполнению своих обязательств, а строительство осуществля­лось только за счет средств истца^{[353] [354].}

3.2.