|2.3. Нормативная «насыщенность» хозяйства как дополнение к его обособлению
Третью причину усиления интереса к хозяйственной этике следу-
ет искать в растущей дифференцированное™ современных обществ и возникающей из нее опасности того, что современная культура потеряет свой объединяющий смысл.
Хозяйственная этика пытается вновь найти ответ на вопрос, как соотносится смысл и объект хозяйственной деятельности с общественной жизнью в целом в политическом, культурном, религиозном и эстетическом измерениях. Каково место хозяйства в совокупности целей и областей культуры того или иного общества? Выделение подсистемы хозяйства из общественной системы приводит к тому, что экономические условия функционирования рынка, конкуренции и рыночного ценообразования противоречат социологическим требованиям общественной сплоченности и интеграции, то есть общности символического миропонимания и конформности поведения. С экономической точки зрения, система рынка и система цен могут выполнять свою функцию управления и координации тем лучше, чем более укрупненными и обезличенными являются рынок и конкуренция продавцов и покупателей, и, следовательно, чем более анонимными, овеществленными становятся социальные свя-
зи хозяйствующих субъектов. Как писал Адам Смит, не от благоволения мясника, а от его собственного интереса и от отношения предложения и спроса на рынке мяса должно зависеть, получим ли мы мясо и по какой цене.[18]
В результате перехода от сословного общества к рыночному, от общности к обществу в понимании Тённиса, от ценностно-рационального к целерациональному поведению, от цельного жизненного мира к инструментально-экономической интеграции происходит потеря норм и ценностей, релевантных для поведения и принятых в обозримых социальных взаимосвязях. Процессу движения к субъективности и рыночному обществу присуща некоторая неоднозначность, которую можно назвать дилеммой субъек- тивизации и овеществления.
Экономическая рациональность и свобода хозяйствования требуют большого рынка с ожиданиями чисто экономического поведения и координации субъективированного спроса, измеряемого лишь готовностью к оплате и платежеспособностью. Чем крупнее рынок, тем сильнее экономическая рациональность и разделение труда и одновременно тем ниже общность осознанного опыта. Причина этой дилеммы заключается в дифференцированности совокупного общества и в автономизации хозяйственной деятельности. Выделение и автономизация подсистем вызывают социальные издержки и сами по себе не могут быть благом. Они наталкиваются на внутренние границы там, где осмысленные ожидания людей и условия функционирования подсистем слишком расходятся, и поэтому в ролевых ожиданиях индивидов уже неразличим какой-либо объединяющий, общий смысл.Этика претендует на то и стремится к тому, чтобы пронизать все области деятельности ценностными ориентациями. Общественная задача этики состоит в том, чтобы формулировать общие ценности и нормы, служащие ориентации деятельности членов данного общества. Такое этическое проникновение должно компенсировать тенденцию современных обществ к дифференцированию и разграничению областей жизни. Жизненный мир и «вторичные системы *, единство повседневного мира и целерациональные системы хозяйства настолько разделились и разошлись в своем развитии, что возникает угроза их окончательного распада. Распад общего социального смысла и общих ценностных убеждений на частные рациональности можно проследить на следующем примере.
В странах с рыночным хозяйством возникает культурное напряжение между культурой производственной сферы и культурой сферы потребления. В сфере потребления принцип функционирования хозяйства основан на гедонистическом расчете и постоянно расширяющемся потребительском спросе, а в производственной сфере — на строгой трудовой этике и отказе от непосредственного удовлетворения потребностей. Поскольку культурный контекст западных обществ почти полностью сформирован сферой потребления, это подразумевает, что культура и хозяйство развиваются н расходящихся направлениях.
Нормы хозяйства действуют вне норм культуры потребления, другие области культуры, наука, искусство и религия имеют со сферой приобретательства и накопления еще меньше общего, а ценности и формы выражения вне- хозяйственной культуры более не привязаны к миру труда. Дэниэл Белл представлял этот процесс как феномен американского общества и капитализма.[19] Однако напряжение между культурой производства и культурой потребления не ограничивается только капитализмом, но действует во всех формах хозяйства, поскольку каждый человек является одновременно и дисциплинированным производителем и наслаждающимся благами потребителем.[20]Расхождение культур мира труда и хозяйства, с одной стороны, и мира потребления и досуга — с другой, и вычленение культуры из повседневности в специализированную профессиональную культурную деятельность можно было наблюдать во всех западных обществах. Однако возникновение пропасти между хозяйством и культурой, между обузданием побуждений в производстве и гедонизмом в потреблении было в значительной мере усилено кейнсианской формой организации рыночного хозяйства. Этос мирской аскезы, этос сбережений и инвестиций, выходит из употребления, если во главе угла стоит количественный аспект фискального и психологического стимулирования экспансии спроса, хотя остатки трудового этоса необходимы в производстве, как и прежде. В условиях фискальной политики стимулирования экономического роста добродетели бережливого и экономного хозяйствования становятся оторванным от жизни анахронизмом. Однако развитие в направлении дальнейшего обособления областей культуры не может неограниченно продолжаться, — преградой является здесь единство мира жизни и смысла нашей деятельности. Поэтому в наше время проявляется и обратная тенденция растущей реинтеграции таких областей культуры, как наука, хозяйство и искусство, тенденция их глубокого взаимопроникновения.[21] Ценностные ориентации хозяйства и других областей культуры, ценность мира труда и досуга не могут полностью разойтись без того, чтобы не возникли кризисные феномены.
Хозяйственная этика и культур- философия хозяйства являются попыткой создать вопреки тенденции к культурному сегментированию новое единство хозяйства и культуры, мира труда и мира жизни.Интерес к дополнению политической экономии этической экономией и культурфилософией хозяйства соответствует современным изменениям в технике и хозяйстве. Более широкое пространство свободы и рост благосостояния отдельной личности оттесняют в наше время на задний план главные социальные вопросы XIX века — рабочий вопрос и вопрос собственности, которые были предметом политической экономии XIX века, и выдвигают вперед задачи этического и культурного формирования высокоразвитых обществ. Политическая экономия, теория отношений собственности и производства и общих политико-правовых условий рыночного хозяйства должны быть дополнены этической экономией — вопросом об этических предпосылках развитого, постиндустриального и индивидуализированного хозяйства, в котором будет господствовать умная микроэлектронная техника. Этико-экономический анализ индивидуальной деятельности и ее координации, хозяйственная этика, выступает рядом с политико-экономическим анализом общих условий хозяйства и государственной деятельности, рядом с политической экономией.