Материальная этика ценностей
Шелерова материальная этика ценностей стремится выйти за пределы как релятивного этического учения о высшем благе, так и экономического учения о благах и ценностях, рассматривающего благо как альтернативные возможности использования, она стремится прийти к тем благам, которые являются таковыми не через (ЮОТНОСИМОСТЬ с высшим благом и являются ценными не только для получения чего-то другого, т.
е. обладают не только меновой или потребительной ценностью. Материальная этика ценностей сохраняет внешнюю соотнесенность и итерацию экономической категории ценности, которая всегда является ценностью для чего- то другого, но при этом стремится определить ценности как качества сами по себе, как априорные качества и модальности ценностей. Подход Шелера показывает, что в стремлении к благам выражается нечто иное, чем только стремление к возможностям использования. В стремлении к подлинным благам проявляются стремление к познанию благ самих по себе и воля к реализации ценностных качеств самих по себе. Никто не максимизирует полезность ради полезности, поскольку всякий желает чего-то определенного, что наряду со всем остальным, чего он желает, может быть обозначено как полезность лишь в процессе далеко идущего абстрагирования. Обозначение стремления ко всем тем ценностным качествам, которых кто-то желает, как максимизации полезности есть метафорический оборот речи: полезность означает нее, чего, собственно, желает действующий индивид.Материальная этика ценностей ставит своей целью определить то, к чему люди стремятся, как нечто само по себе в своем материальном качестве, а не в его формальной абстракции как полезность или всеобщность максимы. Согласно Шелеру, ценностные качества благ можно разделить по принципиальным ценностным модальностям приятного, полезного, благородного и святого, причем данная последовательность отражает ценностную иерархию от низшей ценности приятного до высшей ценности святого.83 Ценностные качества показывают, к чему именно мы стремимся в благах и в чем состоит то благое, что содержится в благах.
Они представляют собой не альтернативные возможности использования, но априорные качества блага, которые определяют конечные цели воли и стремления и между которыми — а не между альтернативными возможностями использования — происходят избирательные акты предпочтения. Если мы считаем некоторое благо более ценным, чем другие, это означает, что другие блага мы считаем менее ценными, а их осуществление или существование — менее значительным. Другие блага и ценности соотносятся с избранной ценностью и ставятся ниже ее. Предпочесть благородное и сделать благородное целью своих действий и масштабом оценки некоторого блага означает более низкую оценку приятного и полезного по сравнению с благородным.Однако, по Шелеру, более высокая ценность приобретает свой более высокий ранг не в результате предпочтений человека, не в результате «предпочтения* «благородной* возможности использования блага, а в результате внутреннего свойства самой ценности. Ценность не создается субъективностью человека. Напротив, ценностное качество присутствует изначально и лишь предпочитается и актуализируется субъективностью человека. Более высокая ценность обнаруживается, по Максу Шелеру, в том, что она не расходуется как материальные ценности, не изнашивается как чувственные ценности и не поддается расчету как полезные ценности. Если, выходя за пределы этики Шелера, воспользоваться понятиями экономической теории общественных благ, то феномен более высокой ценности должен быть выражен так: более высокая ценность обнаруживает свой более высокий ранг и превосходство в том, что она в большей мере является общественным благом, обнаруживает более высокую степень общественности. Более высокая ценность носит отпечаток свободы, и это выражено тем сильнее, чем выше ее ценностный ранг. Таких ценностных свойств и добродетелей, как дружба, доброта, самоотверженность, справедливость, храбрость, любовь, вера, невозможно добиться силой или вызвать с помощью правил. Точно так же не поддаются в строгом смысле созданию или воссозданию такие высшие духовные блага и ценности, как искусство, наука и религия.
Они, скорее, являются делом свободных, увлеченных, «восприимчивых* людей, движимых большей ценностью своего предмета. Из их более иысокой ценности в сравнении с чисто материальными благами следует, что блага, имеющие более высокие ценностные качества, иоспринимаются как более длительные и ведут к более глубокому чувственному наполнению и удовлетворению и к меньшей степени исключения других индивидов, чем материальные блага, обладающие качествами полезного и приятного. По своему характеру они более «общественны» и более всеобъемлющи, чем блага более низких ценностных качеств.Способность к восприятию и переживанию более высоких ценностных качеств требует, однако, и соответствующего опыта свободного человеческого существования, который предполагает прежде всего этический опыт и этические управления, а не одно лишь нолевое решение в пользу некоторой всеобщей максимы. Способность к переживанию более высокой ценности возникает не сама по себе, но требует упражнения в понимании этой более высокой ценности, требует своего рода «аскезы», т. е., в первоначальном значении этого слова, — упражнения. Там, где это упражнение переживания удается, у высокой ценности возникает своя собственная гравитация, направляющая действие: «Sua vi nos alicit ct sua dignitate trahit» («Своей силой нас привлекает и своим достоинством притягивает» — лат.).[94] Благодаря силе своей сущности более высокая ценность захватывает нас и своим достоинством вовлекает в свою орбиту. Более высокая ценность, по Шелеру,[95] есть то, что указывает более низкой ценности положенное ей место и таким образом обосновывает ее и определяет порядок предпочтения в конкретной ситуации.[96]