Во что обходится буржуазная «демократия»\r\n  

\r\n

Не менее разнообразны формы, в которых используется огромный потенциал, заложенный в таком средстве воздей&ствия, как деньги. Определенная часть их используется на легальном основании, будучи прямо предназначена для конк&ретных политических целей и привлечена в сферу политики по каналам, официально предусмотренным законом: пожерт&вования в законодательно допустимых размерах со стороны представителей делового мира тем или иным политическим партиям; материальная поддержка бизнесменами, опять же в разрешенном объеме, избирательных кампаний отдельных кандидатов; членские партийные взносы и др.\r\n

Значительный объем финансовых средств, участвующих в материальном обеспечении политических процессов, имеет менее открытый характер — их подлинное целевое назначе&ние камуфлируется, а сами формы предоставления нередко носят полулегальный характер: обильная реклама для пар&тийной печати буржуазных партий; заказы для создаваемых партиями различных исследовательских центров; оплата рас&ходов, связанных с организацией предвыборных кампаний, и т.д.\r\n

Наконец, широко монополистический капитал использует деньги в откровенно противозаконных формах — скрытые пожертвования, подкупы, взятки и т. п., тем более что «раз&ница между вкладом в избирательную кампанию и взяткой, — как справедливо отмечал уже упоминавшийся американский сенатор Р.

Лонг, — измеряется толщиной волоска»30. Объем финансовых средств, привлекаемых в сферу политики по&средством двух последних форм, в отличие от первого, офи&циального канала, разумеется, не поддается оценке, однако едва ли будет преувеличением сказать, что в значительной мере именно благодаря таким поступлениям обеспечивается успех на внутриполитической арене тех политических сил и организаций, которые отстаивают интересы крупного биз&неса.\r\n

Представляя собой основу жизнедеятельности всей сис&темы буржуазных политических институтов и учреждений, взаимодействие денег и политики наиболее рельефно прояв&ляется в функционировании такого традиционного и важней&шего института буржуазной демократии, как выборы. Перио&ды избирательных кампаний — кульминационный пункт не&прерывно осуществляемого воздействия финансовых инте&ресов на политическую жизнь. В этот момент ведется борьба за наиболее выгодные плацдармы для развертывания даль&нейшего наступления денег на политику, повседневной экс&плуатации политических институтов в корыстных экономи&ческих интересах. И тут уже денег не жалеют. Во Франции, например, организация и проведение парламентских выборов требуют в современных условиях расходов порядка 25— 30 млн. франков, в ФРГ — до 280 млн. марок, в Японии — до 350 млрд. иен. В США выборы в конгресс в 1980 году обошлись более чем в 300 млн. долл Общие же расходы на проведение выборов во всех звеньях американского государ- ственного механизма в 1980 году составили астрономическую цифру в 1 млрд. долл. В 1984 году и этот «рекорд» был по&бит — общая сумма расходов достигла почти 2 млрд долл.\r\n

Обращая внимание на особенность организации современ&ных избирательных кампаний, американский еженедельник «Ньюсуик» признает: «Создается впечатление, что проблема финансирования избирательной кампании... вызывает точно такой же интерес, как и сама избирательная кампания»31. Как тут не согласиться с оценкой одного из калифорнийских политиков, считающего, что «деньги — материнское молоко политики»32. Образное и точное выражение. Именно этим «молоком» и вскармливается партийно-государственная элита буржуазных стран.\r\n

Воздействие денег самым непосредственным образом ска&зывается на социальном составе буржуазных парламентов. «Цена» парламентского мандата сегодня далеко не каждому по карману. В Японии, например, на выборах последних лет она достигала 700 млн. иен. Во Франции парламентский ман&дат обходится в настоящее время в 50—60 тыс. франков, а президентское кресло — до 15 млн. В США место в нижней палате конгресса нередко «стоит» до 500 тыс. долл., а в сенате превышает 1 млн. долл. В 1982 году, в частности, трети избран&ных сенаторов в среднем пришлось выложить на избиратель&ную кампанию свыше 1,5 млн. долл.; расходы же отдельных претендентов-республиканцев достигали 10 млн. долл. «Мы превращаемся в самый лучший конгресс, который только можно купить за деньги»33,—с горечью констатировал в данной связи член палаты представителей П. Шроудер. И эти слова недалеки от истины.\r\n

Еще больших затрат требует борьба за губернаторские мандаты: их «стоимость» зачастую превышает 10 млн. долл. Техасцу Б. Клементсу, например, в 1982 году такой мандат достался за 12,5 млн. долл.; Н. Рокфеллеру в штате Нью-Йорк в 1966 году губернаторское место обошлось в 13,7 млн. долл., а его племяннику Дж. Рокфеллеру IV в штате Западная Вирджиния в 1980 году — в 16,5 млн. долл Кресло амери&канского президента — главный приз в предвыборном мара&фоне денежных мешков — предполагает самые крупные рас&ходы. Так, президентская избирательная кампания Р. Рей&гана в 1980 году обошлась в 62 млн. долл., а в 1984 году — более чем в 100 млн. долл.\r\n

Конечно же, проблема заключается не в приведенных сенсационных по своим размерам затратах. «...Гораздо боль- шую тревогу вызывают не подобные экстравагантные рас&ходы, — справедливо отмечает известный американский жур&налист У. Шапиро, — а сами предвыборные кампании, кото&рые попросту слишком дорогостоящи»34. Именно это повсе&местно отмечающееся всеобщее удорожание избирательного процесса приводит к фальсификации механизма выборов, жестко дифференцируя и заранее предопределяя шансы отдельных претендентов. Впрочем, об этом все чаще и откро&веннее пишет и сама буржуазная печать. «Сегодня выборы превратились в своеобразное соревнование, — констатирует, например, японская газета «Асахи», — больше голосов соби&рает тот, кто затратит больше денег». «В конце концов, — признает и журнал «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт», — го&лоса избирателей — это деньги». А больше денег может за&тратить, разумеется, тот, кто теснее связан с миром бизнеса. Круг, таким образом, замыкается.\r\n

О том, сколь огромно влияние денег в ходе избирательной кампании, выразительно свидетельствует следующий пример. В ходе избирательной кампании 1982 года сенатор-демократ от штата Техас Дж. Уилсон, выдвинутый для переизбрания, скончался сутки спустя после того, как истек срок замены списков кандидатов. Поскольку демократическая партия была крайне заинтересована сохранить за собой это место в сенате, она продолжала избирательную кампанию Дж. Уилсона без... самого Дж. Уилсона, вкладывая деньги в его предвыборный фонд, активно используя все дорогостоящие рекламно-про- пагандистские средства. И деньги сделали свое дело, с лихвой компенсируя физическое отсутствие самой личности канди&дата. Покойный сенатор «победил», собрав 66"„ голосов, нанеся сокрушительное поражение реальному, живому кон&куренту. Случай, разумеется, исключительный, но вместе с тем весьма характерный для системы, при которой решающее слово остается за «золотым тельцом».\r\n

При знакомстве со статистикой предвыборных расходов прежде всего обращают на себя внимание темпы их роста в послевоенньк годы. Так, в ФРГ стоимость парламентских выборов, равнявшаяся в 1949 году 10 млн. марок, в 1961 — 80 млн. марок, в 1969 году поднялась уже до 130 млн. марок, или за 20 лет увеличилась в 13 раз, а на начало 80-х годов — в 28 раз. В США стоимость президентской избирательной кампании поднялась с 25 млн долл. в 1956 году до почти 160 млн. долл. в 1976 году и до 250 млн. долл. в 1980 году. То же самое можно сказать и об общих расходах в течение года по американским избирательным кампаниям на всех уровнях (включая местные выборы): в 1980 году, например, сумма расходов составила более 700% по отношению к 1952 го&ду. Еще более показателен пример Японии, где парламентская избирательная кампания 1960 года обошлась примерно в 5 млрд. иен, а 1980 года в 350 млрд. иен, то есть возросла в 70 раз!\r\n

Подобная динамика роста предвыборных расходов настора&живает широкие общественные круги буржуазных стран. Не случайно в настоящее время все чаще стали появляться работы, специально посвященные месту и роли денег в поли&тической жизни, в том числе и в западноевропейских странах, где данная тема традиционно считалась табу. Их авторы с обос&нованным беспокойством вынуждены говорить об угрозе демократическим институтам, возникающей в связи со все расширяющейся ролью денег в сфере политики, прямо при&знавая, что «существующий способ финансирования изби&рательных кампаний несовместим с демократическими идеа&лами»35.\r\n

«Демократия обходится дорого»36, — с сокрушением кон&статирует известный французский политолог А. Дюамель, анализируя размеры предвыборных расходов. С подобным выводом трудно не согласиться, разумеется, при некотором уточнении: во-первых, буржуазная демократия и, во-вторых, демократия, переживающая глубокий, хронический кризис, что, собственно, и является ключом к объяснению причин беспрецедентных темпов роста предвыборных расходов, а в конечном счете возрастанию роли денег в сфере политики в целом.\r\n

Расходы по подготовке и проведению выборов, связан&ные непосредственно с организационно-техническими вопро&сами (формирование избирательных органов, подготовка и оборудование мест для голосования, печатание избиратель&ных бюллетеней, контроль за ходом самой избирательной кампании и др.), особенно крупных затрат не требуют. Ра&зумеется, на них не могут не отражаться определенные объек&тивные факторы. Так, заметное расширение избирательного корпуса, связанное со снижением в ведущих буржуазных странах возрастного избирательного ценза до 18 лет, вызвало увеличение объема организационно-подготовительной рабо&ты, а следовательно, и ее некоторое удорожание. То же са&мое можно сказать о воздействии хронической для буржуаз&ного мира инфляции, в результате чего материальнр-техни- ческая часть организации избирательных кампаний становится от выборов к выборам все дороже. Однако сами организа&ционно-технические расходы даже при их известном удоро&жании составляют сравнительно небольшую долю общей суммы предвыборных расходов.\r\n

Значительно дороже для буржуазных партий обходится конкурентная борьба за голоса избирателей. Причем тем дороже, чем глубже эрозия буржуазных институтов власти, острее кризис доверия народных масс к правительству и политико-правовой системе буржуазного общества в целом, ниже авторитет и влияние, ведущих буржуазных партий. Подобные явления принимают все более широкие масштабы в капиталистических странах, выдвигая перед господствую&щим классом все более сложные проблемы. «Люди не доверя&ют государственным институтам, — с тревогой пишут по данному поводу американские политологи В. Кротта и Дж. Джекобсон. — Они чувствуют, что не оказывают ни&какого влияния ни на то, что делает их правительство, ни на тех, кому оно служит»37.\r\n

Беспокойство теоретиков легко понять: число избирателей в Соединенных Штатах, голосующих вне партийных списков, постоянно увеличивается Во время президентских выборов 1964 года, например, оно составляло 41%, 1968-го — 56, 1972 года — свыше 62% общего числа избирателей. Столь же высоким сохранялось оно и в ходе избирательных кампаний 80-х годов. В числе прочих причин этому в значительной мере содействует и сам характер американской партийной системы, которую даже консервативно настроенные буржуаз&ные исследователи порой рассматривают как фактически однопартийную. «На деле в Соединенных Штатах — однопар&тийная система — «демопубликанская партия», замаскирован&ная в двух партиях — демократической и республиканской, — отмечает, в частности, американский социолог Р. Ринджер. — Можно прямо сказать: так называемая двухпартийная сис&тема в США — вздор и надувательство. Когда эта единствен&ная партия ощущает угрозу себе, она, не колеблясь, обнару&живает свою тоталитарную сущность»38.\r\n

Подобный характер партийной системы сказывается и на общей активности избирателей, которая обусловливает посто&янно высокие показатели абсентеизма: его показатели в хо&де выборов 1978 и 1982 годов превысили 60% избиратель&ного корпуса. В результате — американские президенты в последнее время избираются сравнительно незначительной частью населения: Дж. Картер, например, в 1976 году был избран 28%, а Р. Рейган в 1980 году — примерно 26% изби&рателей, имеющих право голоса. Кстати говоря, и в 1984 го&ду на президентских выборах в Соединенных Штатах Амери&ки кандидат от республиканской партии победил, собрав немногим более 29% голосов избирателей.\r\n

Кривая абсентеизма на выборах в американский конгресс еще более впечатляюща. Как, например, отмечает советский исследователь Э. JI. Кузьмин, с середины 70-х годов нынеш&него столетия цифра, характеризующая участие избирателей в голосовании, не достигала и 40%. Во многих случаях не&участие американского избирателя в выборах — это своего рода политический бойкот, свидетельство выражения протес&та против проводимой господствующим классом антинарод&ной политики.\r\n

Не лучше обстоят дела и в других буржуазных странах.\r\n

В Нидерландах, например, в 1982 году в выборах в про&винциальные штаты приняло участие только около 68% заре&гистрированных избирателей. Это — самое низкое число с тех пор, как в 1970 году в этой стране был отменен закон об обязательном участии в голосовании. Данный факт свиде&тельствует о неверии очень большого числа голландцев в то, что формальное изменение состава выборных органов может привести к какому-либо существенному улучшению для ря&довых граждан.\r\n

На быстрое развитие тенденции «независимости по отноше&нию к традиционным партиям» среди английских избирателей обращает внимание проф. Ж. Блондель, подчеркивая, в част&ности, что «совместная доля обеих партий (консерваторов и лейбористов. — В. Д.) упала с почта 3/4 электората в 1950 году до менее 2/3 — в начале 1970 года»39. «...Каждый пятый из тех избирателей, которые фактически участвовали в голосо&вании, — отмечает французский политолог М. Шарло, ана&лизируя результаты парламентских выборов в Англии 1979 года, — инакомыслящий, желающий выйти из сферы двух&партийной политики»40. Пр оценке французского социолога Ж. Биба, 10—15% итальянских избирателей, или 4—6 млн. человек, в настоящее время не отдают явного предпочтения ни одной из партий, голосуя в зависимости от их позиций по тем или иным конкретным вопросам41.\r\n

Общие показатели абсентеизма по странам «девятки» при выборах 1979 года в европейский парламент составили 40% избирателей. Рекордно высоким явилось отсутствие избира- телей при выборах в европарламент в 1984 году: в отдельных странах (например, в Англии) от участия в голосовании отка&залось почти 70% избирателей.\r\n

Подобные масштабы отказа от голосования свидетельству&ют о том, что такие действия избирателей уже перерастают рамки традиционной пассивности, все отчетливее приобретая формы активного бойкота официальных каналов «волеизъ&явления», всей существующей политико-правовой системы. Не случайно абсентеизм все чаще характеризуют во многих странах как «третью партию», бросающую вызов традицион&ному буржуазному партийному механизму, то есть как силу политическую, силу оппозиционную и весьма влиятельную.\r\n

Осознавая опасность массового отказа избирателей от участия в голосовании, некоторые буржуазные специалисты с целью как-то сгладить, приглушить политическое значение данного явления пытаются даже «теоретически» обосновать неизбежность нарастания абсентеизма в современных буржуаз&ных странах, оправдать его. Показательна в данном отношении статья обозревателя американского журнала «Ньюсуик» Дж. Уилла, которая так и называется «В защиту неголосо&вания», появившаяся в разгар президентской избирательной кампании 1984 года. По мнению автора, массовое участие избирателей в голосовании в настоящее время, оказывается, и не требуется, поскольку настроение избирателей, их пред&почтения достаточно точно отражают опросы общественного мнения, в связи с чем само голосование якобы приобретает характер лишь «эмоциональной награды». Кроме того, абсен&теизм, как полагает Уилл, есть форма «молчаливого» или «пассивного» согласия, а, значит, основное требование демо&кратии — согласие управляемых, обеспечивающее законность, легитимность власти, соблюдается. Наконец, в попытках представить черное белым автор договаривается даже до утверждения о том, что высокий уровень участия избирателей в выборах чуть ли не в принципе является показателем не демократизма, а... тоталитаризма (!). Подобные, с позволения сказать, «аргументы» говорят сами за себя.\r\n

Глубокий хронический кризис переживают японские кон&серваторы; авторитет возглавляемого ими правительства упал в конце 1982 года до столь низкой отметки (согласно опросам общественного мнения, в октябре 1982 г. его поддер&живало лишь 16% избирателей; для сопоставления можно отметить, что правительство во главе с бывшим лидером ЛДП К. Танакой незадолго до его отставки в 1974 г. под- держивало 18% избирателей), что пришлось принимать «по&жарные меры»: срочно менять лидера партии, созывать чрезвычайную сессию парламента и избирать, а вернее ут&верждать, нового премьер-министра. Правда, и при новом правительстве во главе с Я. Накасонэ сколько-нибудь серьез&но выправить положение не удалось: при очередном опросе общественного мнения в поддержку вновь сформированного правительства высказалось лишь 30% избирателей, тогда как 32,6% избирателей дали ему негативную оценку. Причи&на — общее укоренившееся недоверие к давно дискредити&ровавшей себя в глазах широкой общественности либерально- демократической партии.\r\n

Еще более серьезными оказались последствия глубокого кризиса в испанской партии Союз демократического центра (СДЦ). Партия одерживала крупные победы на парламент&ских выборах 1977 и 1979 годов, несколько лет возглавляла правительство. Однако непоследовательность ее политиче&ского курса, пренебрежение интересами народных масс, а в ряде случаев — и государственными интересами (в частности, в плане взаимоотношений страны с военным блоком НАТО и др.) в конечном счете подорвали ее престиж: на выборах 1982 года СДЦ потерпел сокрушительное поражение^ полу&чив в парламенте лишь 12 вместо 168 мест, которыми партия располагала ранее, и уступив правительственную власть социалистам. В результате резко сократилась численность самой партии, от которой отделилось несколько группировок, создавших самостоятельные партийные организации, а не&сколько позже, в начале 1983 года, СДЦ вообще прекратил свое существование как политическая партия.\r\n

Аналогичным образом общая дестабилизация позиций ведущих буржуазных партий, размыв их традиционного электората, усиление разногласий внутри партий и конкурент&ной борьбы между партиями привели в начале 80-х годов к отстранению от власти буржуазных партий во Франции. Впервые в истории V Республики в 1981 году французское правительство было сформировано левыми партиями.\r\n

\r\n

Наконец, можно упомянуть о глубоком идеологическом кризисе, который давно переживают практически все основ&ные буржуазные партии ведущих стран капиталистического мира и который проявляется, в частности, в обостряющемся дефиците философско-мировоззренческих, ценностных уста&новок, обусловливающих оскудение арсенала средств идей&но-пропагандистской работы, снижении ее результативности как инструмента мобилизации политической активности на&селения. В подобных условиях отчаянные попытки интенси&фикации усилий по выработке более четкой, «своей» поли&тической линии, вопреки субъективным устремлениям авто&ров, приводят к прямо противоположным результатам, к нивелировке идейно-политического багажа буржуазных пар&тий. А это, разумеется, содействует их сближению, «делая для избирателя задачу различения партий, — как отмечает австрийский профессор И. Хаген, — почти невозможной»42. Ни одна буржуазная партия не способна сегодня предложить реальной альтернативы проводимому давно обанкротившемуся курсу, разработать конкретные предложения по урегулиро&ванию стоящих в повестке дня острейших экономических, социальных и политических проблем. А это сказывается на прочности позиций не только отдельных партий господствую&щего класса, но и на стабильности политического механизма диктатуры монополий в целом.\r\n

Отмеченные явления прямо взаимосвязаны с утвердив&шейся тенденцией к постоянному «удорожанию» политики в капиталистических странах. Расширяющуюся апатию и пассивность значительной части избирательного корпуса бур&жуазия и ее партии пытаются компенсировать наращиванием усилий в идейно-пропагандистской области. Причем осуще&ствляется это в силу бедности идейного багажа прежде всего за счет научного и технического совершенствования^ разно&образия аппарата обработки общественного мнения, внедрения новейшей методики манипулирования поведением избирате&лей. Собственно, это в известной мере признает и упоминав&шийся выше А. Дюамель, когда пишет, что «деньги имеют важное значение в политике — и притом все более важное по мере того, как распространение идей становится делом технических специалистов»43. В погонг за голосагда избира&телей буржуазные партийные боссы не гнушаются никакими средствами, вплоть до использования приемов и методов сугубо коммерческой рекламы, рекламируя «свои партии, — говоря словами В. И. Ленина, — точно так же, как отдельные капиталисты рекламируют свои товары»Прямым под&тверждением верности и глубины ленинской оценки звучит вынужденное признание газеты «Нь»-Йорк тайме», отмечав&шей в связи с президентской избирательной кампанией в США 1980 года: «Борьба за президентское креслэ преврати&лась в телевизионную коммерческую кампанию. Поэтому американцы склонны относиться к кандидатам в Белый дом\r\n

в основном так же, как и к соперничающим маркам пива»45.\r\n

Именно «коммерциализация» выборов прежде всего при&водит к их постоянному и резкому удорожанию. «Деньги не только могут оказывать влияние, они могут оказывать огром&ное влияние, — отмечает американский социолог Р. Уиртлин, вскрывая внутренний механизм удорожания избирательных кампаний. — Люди принимают решения, основываясь на своем способе восприятия мира, а их способ восприятия обусловлен информацией, которую они получают. Деныи же могут влиять не только на получаемую ими информацию, но и на ее усвоение, и поэтому от них зависит, кто выиграет, а кто проиграет» Иначе говоря, вопрос сводится к тому, насколько широко и интенсивно происходит использование в предвыборных целях рекламы, которая, как известно, стоит сегодня чрезвы&чайно дорого.\r\n

Буржуазньв партии широко прибегают к средствам радио и телевидения, с тем чтобы «продать» своего кандидата, создать у избирателя соответствующий стереотип его «имид&жа» (образа). О том, как это делается, можно судить, в част&ности, ш основе признания ведущего специалиста по рекламе корпорации «Кока-кола» Т. Шварца, который в свое время «продавал» избирателям кандидатуру Дж. Картера. «Неза&висимо от того, кока-кола это или Картер, у покупателя или избирателя надо вызвать определенное отношение к объек&ту, — признавал он. — Мы... делаем монтаж из изображений и звуков, который внушает зрителю положительное отноше&ние к объекту»47.\r\n

При этом, что наиболее интересно и примечательно, непо&средственного присутствия «в кадре» рекламного ролика «продаваемого» публике кандидата в президенты зачастую и не требуется; необходимые сюжеты проигрываются в основном профессиональными актерами. Публике демонстри&руются сцены со счастливыми, уверенными в себе людьми, идущими на работу, въезжающими в новье дома, покупающи&ми машины последних моделей, обнимающимися, поднимаю&щими американский флаг и т. п. И как бы походя, ненавязчиво по ходу демонстрации подобных сцен голос диктора в той или иной форме упоминает о президенте, «внедряя» в сознание обывателя требуемьЕ эмоции и взгляды, должное отношение к переизбирающемуся на пост главы государства кандидату. Впоследствии подобные «монтажи» прокручиваются на ра&дио и телевидении, разумеется, за большие деньги: стоимость одной минуты эфирного времени у крупных американских телекомпаний достигает 90—100 тыс. долл. и более. А «про&кручивание» должно быть многократным, кандидат, претен&дующий на победу, должен регулярно появляться на теле&экранах, ибо одним из секретов успеха в политике стала пов- торность обращений к публике. В ходе избирательной кампании 1984 года руководство республиканской партии, например, истратило лишь на подобные рекламные ролики, восхваляю&щие деятельность рейгановской администрации и лично пре&зидента, около 25 млн долл. Вся вместе эта «кинопродукция» составила, как нг без иронии отметил нью-йоркский эксперт в области рекламы М. Макдугалл, «прекрасную киноэпо&пею в духе того, чем обычно сопровождается реклама без&алкогольных напитков или пива».\r\n

Недешево обходится такие использование периодической печати в целях предвыборной рекламы — за публикацию даже в местных, отнюдь не общенационального значения газетах приходится платить тысячи долларов. Так, реклам&ная информация только в «Чикаго триб юн» во время прай- мериз (или «первичных выборов», в ходе которых конкури&рующие кандидаты каждой ш двух основных партий ведут борьбу, так сказать, в «своем» лагере за право быть утверж&денными в качестве официального кандидата от своей пар&тии на пост президента) 1980 года в американском штате Иллинойс обошлась претендентам на президентское кресло в 12,8 тыс. долл.; в штате же Айова на политическую рекламу в ходе избирательной кампании соперничающие кандидаты вложили, по оценке «Нью-Йорк тайме», 700 тыс. долл. В це&лом, как свидетельствует практика, на оплату средств массо&вой информации в период избирательной кампании уходит зачастую более половины всех предвыборных фондов.\r\n

\r\n

Не менее показателен в данном отношении опыт Франции, где издание в ходе президентских выборов 1981 года специаль&ной газеты, которая вышла один-единственный раз тиражом 14 млн. экз., обошлось голлистской партии примерно в 8 млн. франков. М. Дебре, проводивший свою избирательную кам&панию независимо от Объединения в поддержку республики (ОПР), заплатил за девять специальных номеров «Леттр мансюэль» свыше 7 млн. франков; дополнительные расходы — немногим менее 1 млн. франков для него были связаны с изданием отдельной программной брошюры объемом в 16 страниц. Только за аренду рекламных щитов сроком на две недели партия ОПР заплатила в 1981 году почти 6 млн. фран&ков; кроме того, печатание самих предвыборных рекламных афиш и плакатов для расклейки на этих щитах обошлось еще в сумму около 5 млн. франков...\r\n

Дополнительное взвинчивание расходов на предвыборные кампании связано со значительным усложнением техники их подготовки и проведения. Практически повсеместно ведущие буржуазные партии создают теперь при своих штаб-квартирах специальные «мозговые тресты», занятые разработкой стра&тегии и тактики проведения таких кампаний, прогнозирова&нием степени эффективности тех или иных предвыборных лозунгов, популярности отдельных кандидатов и т. п., что вынуждает их обращаться к услугам высококвалифициро&ванных — и, разумеется, дорогостоящих — специалистов (по&литологов, социологов, юристов и др.), использовать новей&шую счетно-вычислительную технику и др. Неотъемлемой частью избирательных кампаний стали зондажи — а парал&лельно и обработка в желательном направлении — обществен&ного мнения. В предвыборный период их проводятся десятки.\r\n

Показательна в этом отношении практика досрочных пар&ламентских выборов 1983 года в Англии, когда опросы обще&ственного мнения проводились чуть ли не дважды в день — за четыре недели их было организована свыше 50 (при этом они вое время показывали постепенное сокращение поддержки лейбористов среди избирателей, что, разумеется, не могло не оказывать воздействия на сторонников этой партии, по&рождая среди них настроения неуверенности и апатии). Меж&ду тем даже элементарный, ограниченный по своим масшта&бам зондаж обходится достаточно дорого; стоимость его, на&пример, во Франции в настоящее время достигает 30 тыс. франков, в США — не менее 25 тыс. долл.\r\n

Все чаще к услугам профессиональных специалистов в области организации избирательных кампаний прибегают и отдельны кандидаты, создавая собственные предвыборные мини-штабы, функционирующие параллельно с соответству&ющими партийными организациями. Подобная практика в силу специфики партийно-политического механизма получила широкое распространение в Соединенных Штатах, но в по&следнее время к ней нередко стали обращаться и в некоторых западноевропейских странах. Такие мини-штабы включают до десятка и более человек, в том числе собственно организа&торов избирательной кампании, осуществляющих админи&стративные функции — распорядителя, финансового агента, пресс-секретаря, политического организатора, составителя ежедневных планов, технического секретаря и др., а также консультантов — специалистов по опросам общественного мнения, по средствам массовой информации, по сбору средств по почте в масштабах всей страны и т. д Все сотрудники мини- штабов, как правило, — лица, обладающие особой квалифика&цией и специальными знаниями в данной области. «Наш бизнес стал слишком сложным, чтобы полагаться на люби&телей»48, — признавал ведущий консультант республикан&ской партии по вопросам подготовки и проведения избиратель&ных кампаний Э. Мейхи. Собственно, это и есть представители политического бизнеса в узком смысле слова.\r\n

Оплата услуг соответствующего штата специалистов тре&бует немалых затрат, тем более что за основу их деятельности берется принцип — ж экономить на мелочах. При этом умело используется психологическое воздействие на самого канди&дата. «Нередко кандидаты, подобно вдове на пороге похорон&ной конторы, тяжело переживают перспективу расставания с деньгами, — отмечал Э. Мейхи. — Однако ни один из них не желает провести остаток жизни в печальных воспоминаниях о том, как он проиграл выборы из-за того, что в последний момент попытался сэкономить на рекламе 2 тыс долл.»49. Любопытное признание. За ним скрывается еще один из косвенных, но ощутимых факторов удорожания избиратель&ного процесса: корыстные и честолюбивые (они также делают свою карьеру и свой бизнес) расчеты организаторов избира&тельных кампаний Эта новая прослойка специалистов, под&визающихся на кухне буржуазной политики, уверенно набира&ет силу, контролируя основные нити избирательной механики. Сами по себе обходясь недешево, они к тому же нередко стиму&лируют затраты, относящиеся к категории «излишних», содействуя неоправданному раздуванию предвыборных пар&тийных бюджетов.\r\n

В современных условиях значительные изменения пре&терпел также общий стиль избирательного процесса, сам характер участия в избирательной кампании претендентов на выбррные государственные должности. В свое время А. Линкольн смог стать президентом США, не покидая преде&лов своего города и фактически не произнеся ни одной сколь&ко-нибудь значительной речи (правда, и избирательная кам&пания ему обошлась всего в 200 долл., которые он, кстати говоря, занял у своих друзей).\r\n

Сегодня в погоне за голосами избирателей кандидатам приходится вести гораздо более беспокойный образ жизни, что в государственно-правовом аспекте самым непосредст- венным образом связано с процессами персонализации полити&ческой власти, характерными для современных буржуазных стран. Личные контакты с массами избирателей считаются в настоящее время важнейшим залогом успеха, отсюда — многочисленные поездки и выступления кандидатов в раз&личных частях страны. Дж. Кеннеди в ходе президентских выборов I960 года, например, произнес 360 речей, проделав на различных средствах транспорта свыше 70 тыс. миль. Еще до начала президентской избирательной кампании 1980 го&да один из претендентов от республиканской партии Дж. Буш провел в дороге 329 дней, проехав 250 тыс. миль и приняв участие в 853 политических встречах. А ведь все это — до&полнительные расходы и издержки.\r\n

Наконец, следует отметить заметно возросшее внимание к чисто внешнему, декоративному оформлению предвыбор&ных мероприятий — организация пропагандистских карава&нов, приглашение звезд эстрады, раздача дешевых подарков и сувениров и т. п., благодаря чему данные мероприятия превращаются в своеобразную разновидность красочных и шумных политических шоу. Их основная задача — подхлест&нуть слабеющий интерес избирателя к предвыборным пар&тийным акциям.\r\n

Первоначально подобная идея психологического воздей&ствия на массы избирателей зародилась в США, в политико- правовой практике республиканской и демократической пар&тий. Однако в послевоенные годы она довольно активно стала распространяться и на западноевропейские страны. Свидетельствуя об универсальности и типичности стоящих перед буржуазными партиями различных стран проблем, связанных с ослаблением их авторитета, эрозией их электо&рата, отмеченная тенденция подтверждает и общую для бур&жуазных стран хроническую неспособность разрешения дан&ных проблем, очевидную бесперспективность тех форм и методов, с помощью которых их пытаются урегулировать. Единственным ощутимым результатом широкого распрост&ранения отмеченной тенденции является дополнительный резкий скачок в расходах на избирательные кампании.\r\n

Непрерывное удорожание избирательных кампаний вы&нуждает партии господствующего класса, по признанию самих буржуазных обозревателей, «жить не по средствам»; тем самым со всей серьезностью выдвигается на авансцену вопрос об источниках их финансирования. «...Среди проблем совре&менной политической жизни, — отмечает французский поли- толог Р. Краэ, — проблема финансирования политических партий занимает важное место»50. Политически еще более актуально ставит вопрос А. Кампана: «Затронуть проблему финансирования политических партий и избирательных кам&паний — значит затронуть ключевую проблему французской демократии, поскольку... все существование партий связано со вполне оправданным, хотя и щекотливым вопросом, вол&нующим общественное мнение: откуда берутся деньги?»51. С таким подходом, по сути дела, солидарна и французская газета «Энформасьон», считающая, что «страну, где отноше&ния между политикой и деньгами нг являются вполне ясными и публичными, нельзя считать по-настоящему демократиче&ской страной»52.\r\n

В отношении партий левой оппозиции, и прежде всего коммунистических и рабочих партий, вопрос об источниках финансирования никогда не составлял какого бы то ни было секрета. Он всегда решался и решается открыто, исключи&тельно за счет использования членских партийных взносов (которые, в отличие от буржуазных партий, уплачиваются членами компартий ежемесячно и составляют в среднем 1% зарплаты), сборов во время избирательных митингов, проведения национальных подписок, поступлений от распро&странения партийной печати и пропагандистских материалов, добровольной помощи со стороны активистов и сочувствую&щих и т. а Подобного рода источники финансирования всегда ограниченны, что вынуждает к экономному расходованию имеющихся в распоряжении левых сил средств.\r\n

Даже далекие от симпатий к коммунистам буржуазные политологи вынуждены признавать что деятельность ком&партий обеспечивается в основном за счет материальной под&держки трудящихся. Анализируя, в частности, бюджет Фран&цузской компартии, А. Кампана отмечает, что 80% всех доходов партии поступает от лиц наемного труда. Весьма красноречива и такая приводимая им цифра: 77% общей суммы, собираемой партией за счет членских взносов, составляют взносы, выпла&чиваемые с зарплаты до 2 тыс. франков в месяц, то есть взно&сы наименее состоятельной части французского населения; 20% составляют взносы, выплачиваемые с зарплаты от 2,5 до 4 тыс. франков в месяц. Говоря о финансовых аспектах деятельности ФКП, автор особо подчеркивает, что эта партия строго придерживается законности, не допускает каких- либо злоупотреблений и махинаций53.\r\n

Совершенно иначе аналогичные вопросы решаются в рамках буржуазных партий. Для них, и в первую очередь для партий, отстаивающих интересы монополистического ка&питала, основным источником финансирования является под&держка делового мира, дотации и пожертвования в избира&тельные фонды со стороны крупнейших фирм и корпораций. Подобные дотации в 1979—1980 годах составили примерно половину от общего объема основных фондов консервативной партии Англии, превышавших 4,2 млн. ф ст. В 1982 году 339 крупнейших английских корпораций предоставили в фонд консерваторов около 2 млн. ф. ст., в том числе: известная компания «Бритиш энд коммонуэлс шиллинг» — почти 96 тыс. ф. ст.; концерн «Хансон» — 40 тыс. ф. ст.; компания «Юнай&тед бисквите», президент которой входит в число ближайших советников премьер-министра М. Тэтчер, — 32 тыс. ф. ст. и т. д. В Японии дотации представителей крупного бизнеса позволили ЛДП в ходе подготовки парламентских выборов создать предвыборный фонд в 1979 году, превышающий 10 млрд иен, а в 1980 году (досрочные выборы) — свыше 15 млрд иен В ФРГ малоизвестная широкой общественности организация «Гражданское объединение», созданная промыш&ленниками и финансистами с целью субсидирования предвы&борных кампаний правых партий, за 10 лет (с 1973 по 1983 г.) собрала и передала отстаивающим интересы монополистиче&ского капитала политическим партиям свыше 227 млн. марок. «Доноры» этой организации представляют фактически все отрасли экономики ФРГ (разумеется, речь в данном случае идет лишь об официальных пожертвованиях, что далеко не отражает истинного положения дел).\r\n

В США во время президентских выборов 1976 года веду&щие подрядчики Пентагона — всемирно известные концерны «Грумман», «Теннэко», «Текстрон», «Боинг», «Литтон-инда- стриз» и др., — по официальным (явш заниженным) данным, внесли в фонд республиканской партии 5,4 млн. долл. В 1979— 1980 годах общая сумма частных пожертвований только нацио&нальным комитетам республиканской и демократической пар&тий составила соответственно 61,2 млн. и 15,1 млн. долл.54 В ходе избирательной кампании 1980 года наибольшую актив&ность при сборе финансовых средств для республиканской партии проявили: Т. Уэлш, владелец ценных бумаг и бывший финансовый директор национального комитета республикан&ской партии; Ч. Уик и У. Смит, личные друзья Р. Рейгана; Д. Мердок, крупнейший акционер «Оксидентл петролеум»; нефтепромышленник из Техаса X. Чайлс; хьюстонский бан- кир Дж. Лайон и др. Клан Рокфеллеров в течение последних нескольких десятилетий пожертвовал республиканцам свыше 250 млн. долл.; взносы мультимиллионера Р. М. Скейфа в общей сложности превысили 100 млн. долл.; фонд Дж. Олина в 1979 году выделил для поддержки республиканской партии 5,2 млн. долл.; фонд А. Курса — 2,5 млн. долл.55\r\n

«Подавляющая часть средств, используемых в избира&тельных кампаниях, поступает от предпринимателей», — при&знает американский сенатор Р. Лонг. По его оценкам, при выборах в конгресс дотации бизнесменов составляют 95% всех предвыборных фондов; при этом «как минимум 80% данных средств поступает от лиц, которые в налоговой декла&рации указывают размер личного дохода, превышающий четверть миллиона долларов»56. «...Основные расходы по избирательным кампаниям правых кандидатов и партий, — вторит французская «Монд», — финансируются... промыш&ленным патронатом. Финансисты, крупные акционеры, биз&несмены, несомненно, не единодушны в выборе привилегиро&ванного кандидата и... распределяют выделенные фонды между всеми кандидатами, защищающими экономическое и социальное статус-кво»57.\r\n

Мощная материальная поддержка со стороны крупного бизнеса обеспечивает буржуазным партиям и их кандидатам крупные козыри в борьбе за депутатские мандаты, фальсифи&цируя, по сути дела, саму идею выборов; превращая их, выборы в капиталистических странах, в эффектные и бессо&держательные дуэли двух буржуазных партий58. Бессодержа&тельные именно потому, что результаты таких «дуэлей» за&частую ничего не дают рабочему классу (в условиях партийной системы американского типа), будучи благодаря финансовым «инъекциям» в любом случае предрешенными в пользу гос&подствующего класса задолго до момента голосования.\r\n

«Ни для кого не должно быть загадкой, — отмечается в публикации американской компартии, вскрывающей внутрен&нюю механику буржуазных выборов, — что решения отно&сительно того, кто будет выдвинут кандидатом и даже кто победит, принимаются в наполненных табачным дымом ком&натах представителей обладающих властью корпораций, а не в кабинах на избирательных участках»59. Не случайно даже сами американские конгрессмены вынуждены сегодня все чаще говорить о прямой «тенденции к покупке мест в конгрессе, которая вызвана влиянием миллионов и миллио&нов долларов, выделяемых на избирательные кампании лоб- бистскилш группами» «о. Подобного рода признание обуслов&лено не только самим фактом «покупки мест», но, главное, теми масштабами, которые приняло в настоящее время данное явление в политической практике США, как, впрочем, и мно&гих других капиталистических стран.\r\n

В буржуазной литературе встречается, правда, мнение о том, что предвыборные расходы, несмотря на быстрые темпы их роста, в общем не так уж и высоки. Таких взглядов при&держиваются, в частности, американские политологи Д. Ада- мани и Дж. Агри. Сопоставляя темпы роста предвыборных расходов со средним индексом увеличения частных доходов в США, а также деля общую сумму этих расходов на все взрос&лое население, они приходят к следующему выводу: «После пищи, одежды, крыши над головой и, возможно, религиозных убеждений, что может представлять для граждан в демокра&тической стране большую потребность, чем политический процесс, посредством которого они выбирают официальных должностных лиц и программы? Три или пять долларов (с человека. — В. Д.) в год выборов представляются поисти&не низкой ценой за самоуправление»61. Для большей нагляд&ности авторы даже сопоставляют общие предвыборные расхо&ды с суммой затрат на рекламу одной из ведущих американских компаний, производящей мыло и стиральный порошок, — соответственно 300 и 275 млн. долл. в 1968 году. «Демократи&ческие выборы, надеемся, — отмечают они, — для американ&цев гораздо важнее, чем моющие средства»62.\r\n

Что и говорить, с пропагандистской точки зрения вопрос поставлен весьма эффектно. Правда, при этом авторы не упоминают об общих доходах названной фирмы, о том, что затраты на рекламу предопределяются жесткими законами капиталистической конкуренции, являются для нее жизненно необходимыми и служат единственно задаче увеличения прибылей. Прибылей частных — в этом сущность проблемы. Абстрактное сопоставление цифр как бы затушевывает раз&ницу между частным и общественным сектором. А ведь это самое главное. При подобном подходе приведенный пример начинает «работать» против авторов: то, что по силам одной- единственной фирме, стремящейся к получению максималь&ных прибылей, оказывается не по силам целому государству, хотя и служит интересам всех его граждан, — требуемую сумму государство предпочитает собирать с самого населения. Вычисленные авторами «три или пять долларов», таким обра&зом, приобретают характер своеобразного «налога на демо- кратию», которую граждане обеспечивают «за свой счет». Весьма убедительный аргумент в пользу «демократичности» буржуазного государства.\r\n

Раскладывая предвыборные расходы в среднем на каждо&го избирателя, буржуазные теоретики преднамеренно маски&руют классовую сущность института частных пожертвований; скрывают тот факт, что ими пользуются не все граждане во имя абстрактных интересов демократии, а преимущест&венно лишь крупные бизнесмены в конкретных корыстных экономических целях. Благодаря этому институту они, как уже отмечалось, фактически покупают законодательные уч&реждения. В данной связи откровенной насмешкой над ре&альными факторами звучат рассуждения о плате за «самоуп&равление». Приведенные выше оценки, в том числе и самих американских конгрессменов, убедительно вскрывают не&состоятельность подобного тезиса. Как ни в какой другой стране, в Соединенных Штатах предельно обнажена сущность буржуазного парламентаризма, сводящаяся, по оценке В. И. Ленина, к тому, чтобы «раз в несколько лет решать, какой член господствующего класса будет подавлять, раздав- лять народ в парламенте...»63. О каком «самоуправлении» можно говорить в условиях американской действительности, если в конгрессе нет ни одного рабочего, но зато примерно половина его членов имеет актины в полмиллиона и более долларов, а за сенатом прочно утвердилась репутация «клуба миллионеров» (сегодня уже каждьгй третий сенатор — мил&лионер)... Разве что о самоуправлении элиты американского общества, к которой, согласно официальньгм данным, отно&сится только 0,6% населения страны.\r\n

Активное участие крупного бизнеса в финансировании избирательньтх кампаний, общее возрастание роли денег в сфере политики побудили буржуазное государство перейти к решительному вмешательству в данньге вопросьг. Тради&ционно доминировавший здесь принцип свободы частной инициативы, привнесенный из сферы бизнеса, со временем стал очевидно вступать в известное противоречие с интере&сами буржуазии как класса в целом Слишком глубоким и разноплановым стало воздействие денег на формирование и функционирование ведущих политических и государствен- ньгх институтов, слишком возросло общеполитическое зна&чение данньгх проблем, чтобьг они впредь могли оставаться неурегулированными.\r\n

\r\n

Свободная конкуренция в борьбе за политическое влияние, связанный с этим широкомасштабный прилив денег в сферу политики подрывают бутафорию буржуазной демократии, обнажая политический механизм диктатуры монополий. Тем самым усложняется и без того архитрудная в современных условиях задача обоснования традиционных принципов на&родного суверенитета, представительного правления и т.д., и т. п., ставших формальными, но все же сохраняющих свое значение в арсенале средств идейно-политической обработки масс, — предложить что-либо новое, сопоставимое по своей привлекательности с данными принципами буржуазная поли&тическая мысль бессильна.\r\n

Неизбежным спутником усиливающегося влияния денег в политической жизни является коррупция государственного аппарата и буржуазных партий, нарастающая в геометриче&ской прогрессии. Участившиеся политические скандалы, за&молчать или замять которые сегодня становится все труднее, серьезно отражаются на буржуазных институтах власти, до&полнительно подрывая и без того их невысокий престиж среди широких масс населения.\r\n

Нельзя не учитывать также и влияния такого фактора, как настроение общественного мнения, которое в большинстве случаев уже не могут не принимать во внимание буржуазные политики, тем более что им периодически приходится обра&щаться к механизму выборов. А общественное мнение явно склоняется в пользу нормативного регулирования использо&вания финансовых средств воздействия в политических целях — и тем в большей степени, чем очевиднее факты кор&рупции и злоупотреблений в данной области.\r\n

Подобные настроения прежде всего и отчетливее всего проявились в западноевропейских странах, что в известной мере подтолкнул) сначала правительства именно этих стран к соответствующим шагам Несколько позже аналогичные настроения получили преобладающее распространение и среди американской общественности; подтверждением тому, в ча&стности, служит следующая статистика В 1964 году, то есть когда в отдельных западноевропейских странах уже велось активное обсуждение вопроса о правовом регулировании использования денег в политике, а в ряде случаев даже разра&батывались соответствующие законопроекты, подавляющее число американцев, находясь в плену политических и нацио&нальных традиций, выступало решительным противником ограничения свободы частной инициативы в данной области: согласно опросам общественного мнения^ 71% избирателей высказывался «против» и только 11 % — «за» подобные ограничения. Десять лет спустя, в 1974 году, положение кардинальным образом изменилось: в поддержку системы государственного регулирования проблем финансирования избирательных кампаний стало высказываться более 70% опрошенных. Именно в этот период в Соединенных Штатах и были сделаны практические шаги по разработке и введению такой системы.\r\n

Наконец, известное воздействие оказывали также обстоя&тельства более общего порядка: расширяющаяся нормативная регламентация финансовых аспектов политического процесса отражала общую преобладающую на империалистической стадии развития капитализма тенденцию к возрастанию регу&лирующей роли буржуазного государства, усилению его воздействия на различные аспекты социально-экономиче&ской и общественно-политической жизни.\r\n

Совокупность отмеченных факторов в конечном счете обусловила отказ от первоначальных стихийных форм и методов решения проблем финансового обеспечения полити&ческой жизни, переход ко все более активным попыткам правового регулирования использования денег в политиче&ских, в частности в предвыборных, целях.\r\n

\r\n

\r\n

\r\n