Раздел 2. МЕСТО РКРТ СРЕДИ РЕЖИМОВ НЕРАСПРОСТРАНЕНИЯ ОРУЖИЯ МАССОВОГО УНИЧТОЖЕНИЯ

Не являясь формально международно-правовым режимом. РКРТ. тем не менее считается частью так называемого «международного режима нераспространения» (этот неофициальный термин применяется в международной - в основном западной - политико-правовой литературе для обозначения системы действующих многосторонних соглашений и договоренностей о нераспространении различных видов ОМУ).

Прежде всего нужно еще раз отметить, что не существует многостороннего соглашения о запрете ракет: оно бы противоречило Договору по космосу 1967 г., который устанавливает, что космическое пространство открыто для исследования и использования всеми государствами без какой бы то ни было дискриминации на основе равенства и в соответствии с международным правом, при свободном доступе во все районы небесных тел (Статья 1 Договора). Пока что такой доступ в космическое пространство возможен только с помощью ракетной техники. При этом любая космическая ракета-носитель, выводящая на орбиту научное оборудование, может доставить боезаряд в любую точку земного шара. Индия продемонстрировала это. преобразовав космическую ракету-носитель SLV-3 в баллистическую ракету «Агни». То еси» космическая ракета-носи гель в сущности есть межконтинентальная баллистическая ракета’⁷. Обладание ими запретить нельзя, подобно запрету, например, на обладание биологическим орчжием (Статья 1 Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении 1972 года).

Возникает вопрос о том, насколько опасно обладание ракетной технологией большим количеством стран. На данный момент доступ к ней имеют с фаны НАТО, страны СНГ. не входящие в них страны-у частницы РКРТ, ряд других, не входящих в эти структуры, таких как Индия, Пакистан и Китай. К 2000 году практически все крупные страны Азии будут или смогут располагать ракетами и ракетными технологиями. Некоторые страны - Израиль, Пакистан, Индия, - возможно, к 2005 году смогут получить техническую возможность доставлять этими ракетами ядерные боезаряды²⁸. Насколько это опасно - решать военным экспертам. Правовой вопрос в том, может ли РКРТ это предотвратить. Очевидно, неї, так как даже без торговли даже если эффективность РКРТ будет равна 100%, и утечки ракетной технологии будут сведены к нулю, уже через

*\' Р. Спейср. «Проблемы нераспространения и разоружения» Научные доклали Московский Цеіпр Карнет Выпуск десятый Москва. 1996 г 12 * А Пикаен. Там же Стр 15

пять-десять лет крупные государства приобретут ракетную технологию за смет собственных научных и производственных ресурсов. Так, в апреле 1998 года Пакистан успешно провел испытания баллистической ракеты собственного производства. Уже несколько лет фактически является ракетной державой Северная Корея. Индия в 1979 году осуществила первый пуск ракеты-носителя собственного производства"⁰. Ряд других стран, на сегодняшний день относительно не зависимых от Запада в финансовом плане, не вступая в РКРТ, способны стать ракетными державами уже через несколько лет. Когда это произойдет, они не будут связаны ограничениями РКРТ. Это приведет к появлению альтернативного ракетного рынка. Через 5-10 лет участники РКРТ окажутся неготовыми к этой новой реальности.

Реальность многополярного мира и сущность современного международного права таковы, что даже при наличии международного договора о запрещении ракет, заключенного группой стран (участников РКРТ) такой запрет будет действовать лишь для этой группы стран.

Таким образом, пока в международном праве существует принцип невмешательства во внутренние дела государств и право на освоение космического пространства, запретить государствам разрабатывать свои ракетные технологии, а значит, запретить обладание ракетами, не представляется возможным. ^[4]

Каков же способ защиты от ракетного оружия? Подавляющее большинство специалистов в области нераспространения (к которым присоединяется автор диссертации после изучения упоминаемых в работе материалов) едины в своем мнении на этот счет: представляется, что решением проблемы может быть только взаимное и равное ограничение всех государств-обладателей ракетных технологий.

Есть ли смысл в сохранении РКРТ в его нынешнем виде и на будущее? Представляется, что нет. От него не стоит отказываться совсем, так как идея контроля над этим опасным видом вооружений нуждается в реализации. В международном праве разоружения уже накоплен богатый опыт запрещения не только использования, но и производства и разработок различных видов вооружений. Однако запрещение разработки ядерного оружия вовсе не означало отказ от ядерной технологии как таковой. Наоборот, Статья 4 ДНЯО подтверждает в качестве неотъемлемого «право всех участников Договора развивать исследования, производство и использование ядерной энергии в мирных целях без дискриминации...»

В нынешнем РКРТ к новым участникам с подачи США стаю применяться требование об отказе от собственных ракетных разработок. По их мнению, это может составлять угрозу международной безопасности. Если эта угроза существует, то она не больше той, которую представляет ядерная технология. Однако разработка последней - неотъемлемое право каждого государства-участника ДНЯО. Ее мирное использование - также неотъемлемое право государств в соответствии с тем же ДНЯО при наличии соблюдения гарантий МАГАТЭ.

Л7

государства на собственные прог раммы производства раке к а при принятии в РКРТ - постановки соответствующих исследований и производства иод международный контроль, что полностью соответствовало бы Договору по космосу 1967 года, принципам и нормам международного права разоружения, а также было бы более приемлемо для всех представителей расширяющегося круга обладателей ракетной технологии при условии действия этих контрольных механизмов для всех участников Режима - как старых, так и новых.

Нынешний подход лишь отпугивает их, оставляя вне рамок существующих контрольных механизмов, а также приводит к более активному стремлению таких государств на создание собственного военного потенциала.

Международные режимы дискриминационного характера в долгосрочной перспективе обречены. Срок их действия определяется лишь политической стабильностью отношений участников. Они действуют ограниченное время и по определению носят закрытый или региональный характер; но универсальная норма должна содержать в себе универсальный, а значит равный подход ко всем тем, кто присоединяется к ней. Если участники РКРТ хотят, чтобы нормы Режима были приняты большинством международного сообщества, эти нормы должны быть приемлемы для большинства международного сообщества, а нс только для тех, кто их первоначально разработал.

Интересно отметить, что с самого начала РКР Г создавался как клуб избранных стран, поставки между которыми любой ракетной техники практически не ограничивались. Не ограничиваются они и сейчас. Гак, США ничего зазорного не видят в продаже Великобритании баллистических ракет для подводных лодок «Трайдент-2» и крылатых

4Jt

ракет «Томагавк», которые подпадают под Категорию 1 РКРТ и экспорт которых в соответствии с нормами Режима строжайше запрещен ".

К сожалению. подобный фактический обход существующих соглашений по ограничению вооружений (не только РКРТ) их ведущими участниками может стать серьезной причиной «бойкотирования» принципов нераспространения странами.

Так, Соединенные Штаты и другие ядерные государства разрабатывают новейшие компьютерные технологии проведения испытаний для поддержания боеготовности своих запасов ядерного оружия. Наиболее крупная и далеко идущая программа такого рода существует в США. Эти программы направлены на то, чтобы обой і и ограничения, введенные в соответствии с односторонними мораториями на подземные ядерные взрывы, а также - предусмотренные положениями Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). К концу столетия затраты США на поддержание, испытания, развитие, модификацию и создание ядерного оружия будут исчисляться миллиардами долларов\'^[5].

Создание высокотехнологичных мощностей для проведения ядерных испытаний любым ядерным государством является нарушением обязательств по Статье 6 ДНЯО, которая предусматривает, что станы- участники должны «в духе доброй воли вести переговоры об эффективных мерах по прекращению гонки ядерных вооружений в

J9

ближайшем будущем и ядерному разоружению...» Кроме того, преамбула ДНЯО четко призывает к достижению «прекращения всех испытательных взрывов ядерного оружия». Когда в 1968 год} ДНЯО был подписан, в намерения сторон входило приостановление ядерных испытании не столько в силу экологических соображений, сколько для того, чтобы навсегда остановить разработку ядерного оружия. Таким образом, будущий ДВЗЯИ рассматривался тогда как шаг к разоружению. Использование новейших технологий для подрыва этой идеи вряд ли ведет к упомянутым выше «переговорам в духе доброй воли». Строн іельсгво дорогостоящих испытательных комплексов сводит на нет разоруженческие цели, заложенные в Статье 6, так как, несмотря на прекращение подземных ядерных испытаний, они позволяют продолжать научные исследования по созданию и совершенствованию ядерного оружия. Официальные представители США заявляют о том. что лабораторный режим ядерных испытаний призван обеспечить нс только надежность существующих ядерных вооружений, но также - сохранить потенциал для разработки и производства его новых видов\'^[6].

Несоответствие целей испытательных программ ядерных государств духу и букве Статьи 6 ДНЯО очевидно. Где бы ни проводились испытания - на испытательных полигонах, в лабораторных условиях, с помощью компьютерного моделирования, пока они служат для поддержания боеготовности ядерного оружия - они вступают в противоречие с разоруженческими целями ДНЯО.

Программы по разработке технологий ядерных экспериментов для анализа информации, относящейся к ядерным вооружениям противоречат не только ДНЯО, но и духу ДВЗЯИ. Этол Договор задумывался как

«эффективная мера», направленная на прекращение разработок ядерного оружия. Пока он допускает продолжение испытаний в какой-либо форме, в том числе с нулевым энерговыделением, и позволяет таким образом поддерживать боеготовность ядерного оружия ядерных государств, режим нераспространения остается дискриминационным. Это, в свою очередь, стимулирует поиски его обхода некоторыми официальными неядерными государствами, а также - отказ присоединяться к ДВЗЯИ таких продвинутых в технолог ическом плане государств, как Индия и Пакистан.

До 1968 года способность обладать ядерным оружием ограничивалась лишь уровнем технологического развития. Те государства, которые достигли определенного уровня, приняли решение ограничить себя в передаче, а другие - в создании и приобретении ядерного оружия. Такой дисбаланс мог быть оправдан лишь как временный, и нс состоялся бы без Статьи 6 ДНЯО. Затянувшийся процесс разоружения и фактически приобретший характер бессрочного является серьезнейшим недостатком реализации ДНЯО и способствует распространению ядерного оружия среди тех государств, которые с этим не согласны. Так, в мае 1998 года Индия, а затем Пакистан произвели испытания собственных ядерных устройств. Прецедент крайне опасный, так как, во-первых, ядерными стали два соседние государства, находящиеся в состоянии непрекращаюшегося конфликта, и, во-вторых, впервые со времени подписания ДНЯО круг «официальных» ядерных юсу даре гв пополнился еще двумя, которые в ДНЯО не участвуют и, следовательно, формально его нарушителями не являются. Правовых рычагов для остановки этого процесса в Южной Азии на сегодняшний день нет.

В ходе переговоров по выработке ДНЯО в 1968 году ядерные государства предложили ряд «эффективных мер по прекращению гонки ядерных вооружений в ближайшем будущем и ядерному разоружению» в соответствии со Статьеіі 6. Эти меры подразумевали:

1) прекращение испытаний ядерного оружия;

2) отказ от применения ядерного оружия;

?) прекращение производства расщепляющихся материалов для целей оружия;

4) прекращение производства ядерного оружия;

5) сокращение и будущая ликвидация запасов ядерного оружия *.

С 1968 года крайне медленное продвижение к достижению этих целей, а то и полное его отсутствие вызывает вполне обоснованную обеспокоенность неядерных государств. Она подкрепляется той ролью, которую отводят ДВЗЯИ ядерные государства. Она практически противоположна той. которая ему отводилась при подписании ДНЯО в 1968 году. По словам Р.Белла. старшего директора Совета безопасности США но вопросам оборонно»» политики и контролю над вооружениями, «этот Договор позволяет Америке поддерживать безопасное и надежное средство ядерного сдерживания. Цель Договора - запретить ядерные взрывы, а не ядерную бомбу.»\'^[7]

Такое подробное изложение состояния режима нераспространения ядерного оружия в исследовании, посвященном ракетному нераспространению, представляется необходимым. Во-первых, ядерное оружие на сегодняшний» день - единственный легальный с точки зрения международного права вид ОМУ (так как ДНЯО липи» ограничивает его передачу и, закрепляя обязательство ядерных государств по разоружению

без установления сроков для исполнения лого обязательства, фактически легализует обладание этим видом оружия ядерными государствами на неопределенное время). Ракеты, будучи средством его доставки, должны контролироваться параллельно. Во-вторых, как уже было показано выше, подход к распространению. разработанный ft положениях ДНЯО, в подходах ряда стран автоматически переносится на ракетную технологию (т.е. деление государств в ДНЯО на ядерные и неядерные, в РКРТ - на «ракетные» и «неракетные»). Следовательно. этот подход нужно детально изучить с точки зрения его преимуществ и несовершенства, и в последующем, при разработке норм о ракетном нераспространении, этот анализ использовать.

В современном международном праве и практике наблюдается еще один любопытный феномен: можно с уверенностью констатировать тенденцию, ведущую если не к унификации и объединению всех нераспространенческих режимов в один, то к более тесной связи этих режимов между собой, когда соблюдение правил одного из них является условием для полноценного участия в другом (см. раздел 1 главу 1 данного исследования - Канадский проект договора по баллистическим ракетам: государствам-участникам договора запрещено передавать контролируемые технологии другим участникам, если они не присоединились хотя бы к одному из международных договоров о ликвидации ОМУ). Это объясняется необходимостью рационализации и интеграции существующих режимов нераспространения. США, например, являются участниками, по крайней мере, шести различных структур по контролю за ядерными. химическими и биологическими вооружениями, ракетами, отдельными видами обычных вооружений и двойными технологиями. Все они имеют разную историю создания и разные механизмы соблюдения.

Действие указанных режимов осуществляется на практике через соответствующие организации. В то же время в деятельности последних возникают схожие правовые проблемы. Со временем распространение оружия стало комплексным явлением, так как все больше государств стремятся приобрести не только запрещенные виды оружия, но и технологию их произволе іва, а также соответствующие материалы. Нарушения, имеющие место внутри различных нераспространенческих режимов, часто совершаются одними и теми же лицами и предполагают одни и тс же пути незаконной передачи.

Все это создаст одинаковые проблемы в расследовании и предотвращении этих нарушений. Международный обмен данными, совместные процедуры мониторинга и инспекции «товарных потоков», совместная подготовка списков контролируемых товаров и конечных получателей - все эти меры могли бы быть более эффективными при объединении существующих национальных режимов контроля.

Эго достаточно долгий путь, так как у разных режимов разное правовое наполнение, и их не так просто объединить. Эксперты США\'⁵ предлагают идею осуществления этого процесса для начала в рамках Вассенаарских договоренностей 1993 года (о создании организации взамен КОКОМ - см. подробнее Раздел 3), исполнительный орган которых получал бы данные, собранные на национальных уровнях участников при оформлении и выдаче лицензий на соответствующую передачу оружия или технологии (данные о продавце и покупателе, конечном потребителе,

^f Dr J Nolan. Chair t Randolph Jayne I!, R.Lehman. D.McGiffen. P.Wamke. Report of the Presidential Advisory Board on .Arms Proliferation Policy (RAW) P 5

детальную информацию о самом товаре). Такой обмен данными и меры транспарентности существовали бы на основе международного консенсуса относительно того, что сокрытие соответствующей информации влечет международно-правовую ответственность в виде санкций аналогично тому, как существуют санкции (международно- правовые) за нарушение международно-принятых норм.

Принцип обязательности предоставления сведений о соблюдении и принцип сотрудничества уже утверждены в Конвенции о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его \\ничтожении. которую подписали 160 государств в 199? году (напр.. Статья IX п. 11 (а,Ь) Конвенции об обязанностях запрашиваемого государства-участника при проведении инспекции по запросу, а также Статья X п.7 конвенции об обязанности государства-участника предоставлять техническую помощь и Статья VII п. 2 Конвенции о предоставлении правовой помощи) Рассматриваются возможности введения более детальных инспекций по проверке соблюдения Договора о нераспространении ядерного оружия. Возможно наиболее ярким примером о преимуществах комплексного подхода к проблеме распространения различных видов вооружений является тот механизм, который применялся в Ираке. Путем объединения ядерной. химической, биологической и ракетной технологий в соответствии с Резолюцией X 687. Этот опыт, безусловно, мог бы быть использован применительно к другим режимам контроля или приобрести универсальный характер.

Мнения большинства экспертов сходятся в том, что: системы контроля за распространением вооружений, функционирующие посредством ограничений, налагаемых только на экспортеров, нс эффективны. По аналогии с механизмами, направленными на борьбу с распространением наркотиков или против любых других видов незаконной торговли, режимы контроля за распространением вооружений должны охватывать также импортеров и конечных потребителей. Механизмы консультаций в этой области в силу специфики стратегических товаров, по определению связанных с информацией, наиболее строго охраняемой государствами. в настоящий момент наименее развиты. Для того, чтобы нераспространенческие инициативы воспринимались со всей серьезностью и важностью, которых они заслуживают, особенно за пределами наиболее технологически развитых стран, необходима разработка механизмов консультаций по региональной безопасности, предполагающих также активное участие развивающихся государств.

Даже при у словии достижения прогресса в заключении соглашений по контролю над вооружениями, с усилением региональных военных союзов и наращиванием ими самостоятельного военного потенциала параллельно необходимо способствовать формированию общего, приемлемого для всех понимания в отношении урегулирования кризисов между государствами. Такие инициативы, однако, не будут успешными, если крупнейшие экспортеры будут наращивать жесткую конкурентну ю борьбу за оружейные рынки, - борьбу, обусловленную их внутригосударственными интересами, при одновременном формировании альтернативного рынка оружия, в том числе - ракетного.

Справедливости ради стоит заметить, что этот процесс происходит параллельно с отказом многих государств от собственного ракетного производства.

Каким же образом на практике РКРТ вынуждает некоторые государства отказываться от своих договорных .обязательств и сворачивал ь свои ракетные программы? Дело в том, что разрыв между технологическим потенциалом государства и экономической неспособностью его реализовать вмнуждаеі к поиску партнерства с государствами экономически более продвинутыми, участия в совместных проектах, где вкладом могла бы быть технология. Гак, после распада Советского Союза Украина слила крупнейшей страной Восточной Европы и потенциально третьей ядерной державой мира. На се территории находилось, в частности, около 1000 ядерных боеголовок, установленных на ракетах большой дальности. Количество ракетно-ядерного оружия на Украине превосходило объединенный ядерный арсенал Великобритании, Франции и Киїая^{[8] [9] [10] [11]’.}

Потенциал У краины по производству ракет был вторым после России среди республик бывшего СССР. Так. в Днепропетровске был расположен крупнейший в мире комплекс по производству ракет; в Павлограде - завод по производству твердотопливных ракетных двигателей; в Киеве - несколько других крупных предприятий, связанных с ракетной техникой\' .

В настоящее время Украина претерпевает серьезные сокращения военно-космических структур (полный отказ от стратегического ядерного наследства бывшего СССР, стратегической ракетоносной авиации, существенные сокращения сил ПВО, космических пунктов у правления), іак как на их содержание требуются огромные финансовые ресурсы\'^[12], а предприятия ракетно-космической отрасли Украины работают преимущественно для России³⁹.

В го же время. Украина стала космической державой, запустив с помощью российских ВВС 31 августа 1995 года свой первый национальный сну шик «СИЧ-1» и управляет им из Центра дальней космической связи, созданного в г. Евпатории еще до распада СССР. Хотя, как считают эксперты, космическое будущее Украины без России практически невозможно (украинские спутники запускаются с помощью ВКС России - ныне в составе РВСН)Л в области пилотируемых полетов республика отдает предпочтение сотрудничеству с США. Еще задолго до полета «Шатла» в октябре 1997 года в качестве специалиста полета планировалось отправить украинского космонавта, план этот позже и был осуществлен. Кроме юго, Украина возлагает большие надежды на участие в международном проекте «Морской старт» (Sea Launch), коюрый считается сейчас в республике приоритетным. Консорциум «Си Лонч» образован весной 1995 года компанией «Боинг» (г. Сиэтл. США). РКК «Энергия» (г. Калининград. Россия), НПО «Южное» (г. Днепропетровск, Украина) и судостроительной компанией «Квернер груп» (г. Ставангер. Норвегия) с целью создания мобильного стартового комплекса для запуска прежде всего коммерческих космических аппаратов. Общая стоимость проекта - 500 млн. долл. США. Консорциум намерен выполнять 6-8 запусков в года при средней стоимости 60-90 млн. долл. США за пуск, что дешевле, чем «Ариан» (100-120 млн. долл. США). Первый запу ск был намечен на первое полугодие 1998 года. Однако в августе 1998 года госдепартамент США вынес решение о приостановлении большей части работ по проекту, а первый запуск был отложен на неопределенный срок⁴¹. Решение приостановить работы американские власти объясняют

l av же

"Сегодня •• от I? 0# QX

F Каи. «С «Морским стартом- сочился промежуточный финиш*, г

тем, что корпорация «Боинг» якобы передавала несанкционированную информацию технического характера российским и украинским специалистам^{[13] [14]*. Из этого примера видно, что даже участие Режиме автоматически не приводит к строгому соблюдению договоренностей о расширении сотрудничества с США в ракетно-космической области.}

В Меморандуме о взаимопонимании между Правительством Соединенных Штатов Америки и Правительством Украины по вопросу передачи ракетного оборудования и технологий, подписанном в Вашингтоне ]? мая 1994 года Украина согласилась проводить свои экспортно-импортные операции в отношении ракетной технологии в соответствии с критериями и стандартами РКР\'Г\'. 27 июля 1995 года Совет министров Украины принял Положение о правилах, регулирующих экспорт и импорт ракетных технологий⁴⁴. В правилах уточняется, что должен контролироваться экспорт, импорт и транзит следующих товаров: ракетные системы (баллистические ракеты, космические ракеты-носители и исследовательские ракеты); беспилотные летательные аппараты (крылатые ракеты, радио-контролируемые самолеты), способные нести полезную нагрузку минимум 500 кг, а также сопутствующее оборудование и материалы для производства этих аппаратов. В правилах также одобряется подготовленный ранее список контролируемых товаров и технологий, состоящий из двух частей, соответственно Категории 1 и 2 по классификации РКРТ.

Несмотря на то, что это положение устраняет формальные препятствия для вступления Украины в РКРТ, перспектива ее полноправного участия долгое время оставалась неясной, в святи с тем, что США настаивали на прекращении Украиной производства ракет, соответствующих Категории I⁴ .

Компромисса в данном случае было трудно достигнуть, в связи с гой политикой, которую проводят США в отношении участников РКРТ. Летом 1993 года Белый Дом столкнулся с тем, что мотивом присоединения к Режиму в ряде случаев являлось получение досту па к так называемым «крупным ракетам». Ответом Вашингтона была выработка новых критериев участия в Режиме. В соответствии с зі ими критериями каждый кандидат на вступление в Режим должен прежде отказаться от своих программ создания наступательных ракет, подпадающих под Категорию I⁴⁶.

Для Украины это означает отказ от права производства тактических ракет с дальностью 300-500 км, а также крылатых ракет воздушного и морского базирования.

Украинское правительство было с этим категорически не согласно, в связи с тем, что такой подход является дискриминационным и не применяется в отношении других. Оно настаивало на присоединении Украины к Режиму без всяких дополнительных условий; так как все, что не запрещается международно-правовыми нормами в области экспортного контроля, - разрешено. Имеется в виду, что в соответствии с Договором о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (Договор о РСМД 1987 года), Украина в качестве правопреемницы СССР обязуется нс производить, не испытывать и не размещать ракеты меньшей (500 - 1000 км) и средней (1000 - 5500 км) дальности (Статья 1 Договора). ^{[15] [16]}

Лиссабонский протокол 1992 года, сделал України участницей Договора СНВ-1, предполагавшего, в частности, уничтожение 36 % носителей бывшего СССР (Статья 2 Договора СНВ-1 1991 года). В решении украинского парламента о его ратификации от 18 ноября 1993 года указывается, что уничтожаются по Договору только эти 36 %, остальные ракеты могут быть переоборудованы для космических запусков. Основываясь на этом толковании Договора СНВ-1, Украина настаивала на своем праве разрабатывать «неядерные» баллистические и крылатые ракеты наземного базирования с дальностью до 500 км, баллистические ракеты класса воздух-земля с дальностью до 600 км и крылатые ракеты воздушного и морского базирования без ограничения

4?

дальности .

Что же касается вступления в РКРТ, то \\ Украины был выбор:

1) Не вступать в РКРТ, сохранив за собой право производить ракеты с подобными характеристиками (юридических препятствий к тому на данный момент нет). В этом случае Украине должно быть отказано в получении от США определенных видов военной помощи. Кроме того, она оказалась бы в менее выгодном положении по сравнению, например, с Россией, в отношении сотрудничества с Западом в космической области. Американские и европейские ракетно-космические фирмы вероятнее всего не смогли бы продолжать начатые проекты кооперации с Украиной и начинать новые в связи с возможными санкциями американского правительства.

Украина и в этом случае обязана была соблюдать запрет, в соответствии с вышеупомянутым меморандумом 1994 года, на экспорт ракет с дальностью более 300 км и способных нести полезную нагрузку с

500 кг. Это означает, что Украина имеет право производи і ь ракеты с подобными параметрами лишь для собственных нужд. Даже если предположить, что они ей понадобятся как сдерживающий фактор в случае конфронтации с Россией, то сомнительно, чтобы открытое размещение подобного оружия в непосредственной близости с Россией могло усилить безопасность Украины.

В конечном итоге отказ Украины от сворачивания своей программы создания ракет Категории 1 вызывал озабоченность тех международных организаций, от которых зависит оказание ей международной финансовой ПОМОЩИ.

2) Отказ от программы Категории 1 и вступление в РКРТ. Психологически и политически сложное решение, которое заведомо должно вызвать негативную реакцию внутри страны. Однако только таким образом Украина может получить достчп к обмену информацией внутри РКРТ, а также право вето при принятии решений. Это также облегчает участие Украины в новых международных космических проектах.

Украина, еще в начале 90-х годов по экономическим причинам отказавшаяся от производства баллистических ракет и свернувшая военные космические программы, предпочла идти по пути вступления в Режим, участником которого стала в 1998 году.

Если закрепится практика приема новых участников в Режим по принципу предложенному США, то есть - отказ кандидата от своих собственных ракетных программ, то РКРТ станет, пожалуй, единственным известным объединением государств (термин «организация» здесь не уместен в силу отсутствия в основе Режима формального юридического соглашения), где официально утвержден двойной стандарт для участников. Хотя все они имеют статус «полноправных», в том числе и вновь вступающие, последние обязаны исполнить требование, которое к первоначальным участникам не применяется.

В соответствии с ДНЯО существуют две категории государств - ядерные и неядерные. Но последние, по крайней мере, получили юридическую гарантию неприменения против них ядерного оружия ядерных стран в обмен на отказ от производства своего. В РКРТ. в силу, опять-таки, отсутствия характера международно-правовой нормы, гарантии могут быть лишь политические. По словам нынешнего госсекретаря СШЛ М.Олбрайт, политические обязательства отличаются от юридических тем, что они обязательны лишь в определенном политическом климате. Таким образом, даже добросовестное исполнение кандидатом в РКРТ требования об отказе от своих ракетных программ не создает обязанности участников РКРТ предоставлять е.м\\ какие-либо льготы, связанные с приемом в Режим, так как политический климат всегда гораздо «богаче» и «динамичнее» правоотношений, и политическое разногласие с кем-либо из ведущих участников РКРТ по любому вопросу международной жизни, даже абсолютно не связанное с предметом регулирования Режима, может повлечь изменение этого «климата», а значит отказ в предоставлении информации, допуске к участию в международных космических проектах и т.д.

Кроме того, если бы Режим имел в своей основе международно- правовую норму, то можно было бы поспорить, что он регулирует лишь экспорт ракег и передачу технологии их производства, а не само производство как таковое. В самом деле - если существуют определенные правила торговли товаром, то было бы юридическим нонсенсом запрещение этот товар производить! Особенно для тех, кто способен его производить самостоятельно. В соответствии с общими принципами права, нельзя отказать государству присоединиться к договору по причинам, нс связанным с предметом договора. Но РКРТ - не договор (dc jure), и его новым участникам приходится идти на отказ от производства и обладания собственными ракетами и технологией их производства.

В недалекой перспективе подобные требования, скорее всего будут выполняться некоторыми кандидатами. К их числу принадлежат в основном те государства, которые:

]) уже имеют соответствующую инфрастру ктуру,

2) не имеют достаточно средств для ее поддержания.

?) являются дружественными или. по крайней мере, невраждебными (лояльными) по отношению к основным участникам РКРТ.

По будет ли эффективен такой Режим? Вряд ли. так как он не сможет обеспечить достижения своей главной цели - наиболее широкий, в идеале - глобальный контроль за ракетными средствами доставки ОМУ. Такой контроль уже не может быть односторонним, то есть исходящим исключительно от развитых стран. Его запретительно-ограничительные функции должны распространяться на всех участников и кандидатов. Сегодня уже нельзя игнорировать достижения многих развивающихся стран в области создания ракетной техники и рассматривать их только как объекты контроля. Новые обладатели ракетной технолоти и потенциальные поставщики ракет должны участвовать в выработке соответствующих правил торговли. Без придания этим правилам статуса юридического договора не обойтись. Подобный договор, как и ДНЯО, должен быть открыт для подписания и последующего присоединения всех заинтересованных государств. Кроме того, должны быть четко прописаны

6*1

те преимущества, которые дает участие в Режиме: от получения доли прибыли от коммерческого использования космоса - до предоставления тактических систем ПРО в случае возникновения угрозы ракетного нападения со стороны другого государства.

Подход, заложенный в ДНЯО, рассматривался в течение нескольких десятилетий і ос\\ дарстначи-участниками международных режимов контроля над вооружениями в качестве модели решения проблем нераспространения: деление государств-участников на две категории - имеющие право сохранять определенный вид вооружений и не имеющие такого права; первые обязуются не увеличивать своих запасов этих видов вооружений и «делиться» со вторыми соответствующей мирной технологией, вторые, в свою очередь, обязуются не производить этих видов вооружений и уничтожить уже имеющиеся запасы. Этот подход de facto применяется и в РКРТ. По мнению СШ?\\, которые в настоящий момент считаются большинством государств ведущей ракетной державой, эта практика двойных стандартов по отношению к участникам Режима должна сохраняться и в будущем. Логика іакова, что если невозможно запретить суверенному государству развивать свои ракетные программы за счет собственных ресурсов, то с помошью принятия его в Режим можно исключить военную направленность этих программ, а мирную космическую деятельность ограничить путем максимального контроля на рынке запусков и самих технологий (см. главу «Технологические и экономические аспекты...» Раздела 1 данного исследования). Но даже у такого, в немалой степени дискриминационного подхода к расширению Режима, в США имеются радикальные противники, считающие его слишком либеральным. Считается, что в ДНЯО как и в других нераспространенческих режимах нужно прежде всего выделять их

функцию по максимальному ограничению или предотвращению распространения вооружений, а не технологическое содействие развивающимся с гранам. Такое содействие ведет, по их мнению, лишь к повышению военной мощи этих стран. Тому приводится множество «примеров»: ядерная программа Северной Кореи стала якобы результатом ее присоединения к ДНЯО и получения за это доступа к американской мирной ядерной технологии; Индии в 1995 г. Министерством энергетики США было обещано содействие в обеспечении безопасности ядерных реакторов, благодаря чему она могла подучить возможность ускорения производства ядерного оружия. Здесь налицо явная недооценка собственного научного и производственного потенциала этих стран. И что представляется крайне абсурдным, так это постановка России в один ряд с Северной Кореей. Индией, а также Бразилией и Ираном, когда речь заходит об опасности передачи ядерной и ракетной технологии в эти страны. Автор одной из статей на эту тему*^[17] утверждает, что Россия взяла на себя обязательства о ракетном нераспросіранении в обмен на прием в РКРТ. снятие санкций СШЛ, введенных против российских компаний- экспортеров, а также доступ к западной мирной ракетной технологий!). Во-первых, зачем нужен доступ к западной технологии стране, в которой уже есть компании-экспортеры готовой продукции по аналогичной технологии, причем продукции такого уровня, при котором, по утверждению самого автора, в следствие экспорта возникает угроза распространения ОМУ? Автор, видимо, не следит за развитием мирового высокотехнологичного производства и не знает, что из всех стран мира Россия нуждается в доступе к западной ракетной технологии меньше всего. Кроме того, вступление в РКРТ было для России нс самоцелью, а как раз способом добиться снятия американских санкций, введенных против российских зкспоріеррв ракетной техники, а также доступа на фактически закрытые для государств, не хчаствующих в РКРГ. рынки космических запусков, для которых в России имеются собственные и пока лидирующие технологии, производственные мощности, пусковые установки и ракеты-носители. Россия, помимо прочего, является одним из немногих «законных» обладателей военной ракетной техники и технологии. (Термин «законные» использован здесь лишь условно, так как нет международно-правовой нормы, запрещающей ракетное оружие. В то же время, обладание военными ракетами рядом государств не ставится под вопрос, тогда как остальные юсударства всячески стимулируются или принуждаются к отказу от него.) Это ее право на обладание оїдельньїми видами и определенным количеством ракетного оружия наряду с дрхги.ми государствами (СІЛА. Великобритания, Франция и др.) закреплено в ряде двусторонних и многосторонних соглашений и договоренностей, в частности, таких как Договор СНВ-1 и Договор о дальнейшем сокращении и ограничении стратегических насіупатсльньїх вооружений (Договор СИВ-2 1993 года), ПРО. Договоренности по разграничению стратегической и нестратсгической ПРО и др. Следовательно, отсутствие «доступа к западной ракетной технологии» вряд ли привело бы к

технологической отсталости России в этой области.

* * *

Таким образом, можно констатировать фактически сложившуюся практику переноса правил ДНЯО о делении государств на ядерные и неядерные в РКРТ. что предполагает деление его участников на «ракетные» и «неракетные». Эта практика пока нс носит юридически обязательного характера, но как политика или подход широко используется в западном мире. За давностью применения она вполне сможет стать правовым обычаем.

«В то же время все больше государств проявляет интерес к мирным космическим исследованиям, а некоторые из них хотяі создать собственный промышленный потенциал для запуска спутников на орбиту Земли. Это является одной из серьезных проблем в области нераспространения ракет, так как крайне сложно провести границу между военной и мирной космической технологией.»*^Q

Международное сотрудничество в области мирного использования ядерной энергии было налажено в середине 50-х годов. Для этого, то есть для постановки ядерных материалов, смежных услуг и оборудования под гарантии, была создано МАГАТЭ. Однако в ракетной области такого механизма еще нет. Эта проблема в силу своей важности и сложности должна занять одно из центральных мест в деятельности ООН в области разоружения.

Проблема нераспространения всегда является проблемой технологий двойного применения (или назначения). Нели при создании режима предотвращения распространения того или иного типа оружия ограничивается и мирное экономическое и техническое развитие государств, то создается режим, который вряд ли долго просуществует. Кроме того, «было бы несправедливо препятствовать равным возможностям развития, для этого необходимо обеспечить, чтобы все страны могли пользоваться достижениями науки и технологии»⁵⁰. Таким ^[18]

6*

образом, в любой режим нераспространения и запрещения должен входить элемент сотрудничества в области мирного использования технологии и достижений науки.

Все эти противоречия наводят на мысль о необходимости создания фонда содействия развитию современных технологий в развивающихся странах, а средства такого фонда использовать для соответствующих гражданских программ исключительно в странах, отказавшихся от приобретения и создания ОМУ и средств его доставки.

В качестве итога сказанном} в этом разделе напрашивается вывод о гом. что проблема нераспространения ОМУ, средств его доставки и сопутствующих технологии может быть успешно решена только посредством широкого и активного диалога между экспортерами и импортерами, между странами с современной технологией и развивающимися странами. Такой диалог предполагает разработку мер доверия и транспарентности. (В рамках РКРГ иод этим может подразумеваться, например, разработка процедуры инспекций конечного использования переданной ракетной технологии представителями государства-экспортера на предприятиях страны-импортера.)

Соблюдение принципа суверенного равенства государств, необходимость международного сотрудничества, важность расширения диалога по разоруженческой проблематике в своей совокупности ставят вопрос: применим ли подход, заложенный в Договоре о

нераспространении ядерного оружия, к проблеме нераспространения ракет и ракетной технологии? Автору представляется, что дух и буква ДНЯО, а также опыт реализации механизма этого Договора с момента его подписания и до наших дней должны приниматься во внимание при создании режимов нераспространения других видов оружия и средств его

доставки, в том числе - при корректировке положений РКРТ. Заложенный в Договоре упор на контроль за использованием контролируемой технологии, а не за доступом к ней, содействие в ее мирном использовании, открытость для присоединения к Договору - вот те подходы, которые, безусловно, могут с усне,хом использоваться в международном нераспространенческом нормотворчестве, в том числе, в отношении ракет. В то же время, перенос принципа о фактически бессрочном разделении участников на имеющих и не имеющих право на военное использование технолог ии может в б\\душем привести к той же проблеме, с которой ДНЯО сталкивается в насюящий момент - появление государств, обладающих ядерной технологией и ведущих свою ядерную деятельность вне рамок этого Договора.