Развитие методологии права и историко-теоретический кризис второй половины XIX - начала XX века: энциклопедия права, философия права и общая теория права
На рубеже XIX - начала ХХ вв. проблема теоретикометодологического синтеза являлась одной из наиболее актуальных в юридической науке. Кризис классического правопонимания (юснатурализм и юспозитивизм) породил новые направления интерпретации права, которые, однако, не предложили убедительных аргументов в пользу того или иного нового альтернативного типа правопонимания.
Основным критерием оценки новых правовых теорий была эффективность решения не столько фундаментальных, сколько прикладных проблем, что приводило к стагнации теории права. Между тем именно общее целостное понимание правовой действительности оставалось на повестке дня в качестве основополагающей задачи юридической науки, без решения которой было затруднительно вести речь о фундаментальной правовой теории, общей методологии, позволяющей ответить на вопросы, касающиеся сущности правовых явлений, их социальной природы, дающей возможность сформулировать теоретикометодологические основания правовой науки.В данном контексте проблема синтеза юридического знания рассматривалась в качестве наиболее реального способа решения указанной задачи. Указанный синтез, как правило, рассматривался в аспекте органического соединения в правовой теории различных подходов к праву, считавшихся ранее вполне самостоятельными и позволявшими в рамках такого синтеза обосновать более широкий подход к праву, дающий возможность изучать частные правовые явления на основе общих принципов.
В указанное время данный подход реализовывался на основе, по крайней мере, двух основополагающих идей: во-первых, на основе признания необходимости рассматривать право в ряду других этических явлений и, во - вторых, на основе признания правовой теории в качестве инструмента, способного оказывать эффективное влияние на этический процесс. В соответствии с данными идеями решающую роль в российской правовой науке приобретает целый ряд проблем, ставших традиционными для российской юриспруденции, таких как соотношение права и морали в контексте определения природы и сущности права, проблема правового воздействия, его социальных и психологических механизмов, соотношения права и культуры и другие.
Так или иначе, основной целью правового синтеза необходимо признать формирование более эффективной правовой теории, способной дать научно обоснованную интерпретацию проблем, связанных с правообразованием, правореализацией и правоприменением.Очевидно, проблема интеграции правового знания на основе переосмысления его основополагающих начал не является исключительной для рассматриваемого периода. Развитие правового знания всегда сопряжено с подобными тенденциями интеграции и синтеза по той простой причине, что знание о социальной действительности вообще и о правовой действительности в частности, постоянно обогащается, что требует его систематизации в тот или иной исторический период. На это, в частности, обращают внимание В. Г. Графский и С. Н. Мореева, полагая, что современное обновление философии естественного права осуществляется в русле этой тенденции[1].
По некоторым оценкам, именно в такой ситуации находится и современное российское юридическое знание, когда становятся доминирующими две проблемы: «1) Каков modus vivendi права, его онтологический статус? Определяется ли он государством? 2) Имеют ли право аксиологические характеристики и что они собой представляют? Правовой этатизм трактует право как нормативное установление государства, не имеющее самостоятельного ценностного значения. Юснатурализм понимает право как нормативное установление природы, имеющее самостоятельное ценностное значение. Возможен ли диалог разных вариантов правовидения? Возможно ли научное совмещение противостоящих позиций без эклектики и апологетики? Можно ли при этом учесть основные интенции естественно-правового, этатистского, социологического и психологического правопонимания? Положительный ответ означал бы признание возможности такой правовой теории,
Л
которая имела бы интегральный (целостный) характер» .
Очевидно, современная теоретико-правовая наука еще весьма далека от решения этой задачи, разработки общепринятой методологии исследования государственно-правовых явлений.
В отношении современного российского правоведения нужно сказать, что, не смотря на ставшее традиционным включение в учебники по теории государства и права раздела, посвященного методологии, единой классификации методов, применяемых в юриспруденции, не выработано. При этом нельзя предположить, что это объясняется относительно молодым возрастом современной российской теоретико-правовой науки. Причина, скорее, кроется в самом характере государственноправового знания, которое все еще находится в стадии становления, что неизбежно распространяется и на методологию.Тем не менее, в справочной литературе «метод» определяется как «1. Способ теоретического исследования или практического осуществления чего-нибудь; 2. Способ действовать, поступать каким-нибудь образом, прием...» . Новый энциклопедический словарь дает следующее определение: «Метод (от греч. methodos - цель исследования, теория, учение), способ достижения какой-нибудь цели, решения конкретной задачи: совокупность [2] [3] приемов, операций практического или теоретического освоения (познания) действительности»[4]. В философии метод понимается как «способ построения и обоснования системы философского и научного знания»[5]. В целом же можно констатировать, что под методом понимается некоторая совокупность способов или способ познания или действия (деятельности); в науке он представляет собой совокупность приемов, принципов и подходов к исследованию изучаемого объекта - «способ воспроизведения в мышлении изучаемого объекта, совокупность приемов и операций практического и теоретического освоения действительности» [6] [7] [8] ; «...способы, приемы, средства изучения п .теория, обращенная к практике исследования» . Однако, очевидно, что данную проблему (проблему методологии) нельзя свести к раскрытию содержания термина. Проблема методологии научного познания заключается в целесообразности использования тех или иных приемов, принципов, подходов и прочего в процессе исследования конкретного объекта. 9 соответствующих предмету . Таким образом, метод должен иметь как свое объективное содержание, иначе взаимодействие с объектом исследователя не может быть успешным, так и субъективное - поскольку предполагает знание исследователем особенностей данного объекта. Именно благодаря этому «...хромой, идущий по дороге, опережает того, кто идет по бездорожью»[9] [10]. Поскольку дороги эти ведут к разным целям, то и методов в науке чрезвычайное разнообразие. В связи с этим и выделяются, как правило, общенаучные, специальные и частнонаучные методы, и часто к ним добавляются еще и всеобщие методы научного познания. В применении к сфере правового знания проблема отнесения того или иного метода к соответствующей категории методов на сегодняшний день также не является решенной, и на умозрительный характер решения данной проблемы указывает целый ряд исследователей[11] [12]. Это выражается в достаточно произвольном характере классификации методов, используемых в юриспруденции. Так, иногда, учитывая трудность проблемы, авторы избегают какой-либо классификации, перечисляя ту совокупность методов, которая используется в науке. объяснения целесообразности или рациональности их использования. Как правило, в применении к правовым наукам выделяются общие, общенаучные[13], специальные методы[14]. При этом не утратила своего влияния и точка зрения, распространенная в марксистско-ленинском правоведении, согласно которой всю совокупность методов, используемых в теории государства и права, следует подразделять на «.. .общие, распространяемые на все множество наук и все разделы и стороны данной науки, и частные, используемые для изучения отдельных наук или некоторых разделов и сторон интересующей нас науки»[15]. Между тем следует признать, что без четкой классификации методов, используемых в теории государства и права, трудно понять не только сущность данной науки, но и сущность, изучаемых ей процессов. Учитывая сказанное, необходимо согласиться с аргументом, согласно которому классификация методов должна осуществляться исходя, во-первых, из того, насколько данные методы имеют общий характер, применимы в других науках и, во- вторых, из того, насколько глубоко они проникают в сущность изучаемого объекта[16]. В соответствии с этим критерием можно выделить общие методы, которые являются результатом самой высокой степени абстрагирования и общности отражения объекта, к которым, в первую очередь, необходимо отнести философскую методологию - диалектику, исторический материализм, герменевтику и прочее; общенаучные методы, такие как восхождение от абстрактного к конкретному, единство исторического и логического, анализ и синтез, абстрагирование и обобщение и прочие, а также специальные и частноправовые методы. К специальным относятся такие методы, как «... математические, психологические, конкретно-социологические, формально-логические, статистические, кибернетические, экспериментальные методы, метод измерения и др.» . Исходя из степени проникновения в изучаемый объект, выделяются методы теоретического и эмпирического исследования, при этом эмпирические методы лишь описывают объекты, рассматривают его как явление (наблюдение, эксперимент, сравнение, измерение и прочие). Сущность же объекта исследуют теоретические методы (анализ и синтез, абстрагирование и обобщение, принципы диалектики и пр.). Здесь чрезвычайно важно положение о единстве методов. Так, в зависимости от решения познавательных задач, направленных на соответствующий уровень достижения глубины исследования, используются те или иные методы, относящиеся к общим, обще- науным, специальным и частным. В контексте теории государства и права используются все категории методов - общие, общенаучные, специальные и частноправовые, при этом специфику предмета государства и права отражает совокупность методов, которая может использоваться и другими науками социально-гуманитарного цикла. Исключение составляют частноправовые методы, которые вырабатываются в рамках юриспруденции. Совокупность данных методов, как правило, сводится к методам толкования права и методам принятия решения. Однако, по нашему мнению, к данной методологии могут быть отнесены и многие приемы, средства, методы юридической техники, используемые не только для формирования правовой материи, но и для ее познания, поскольку, например, правила и приемы разработки правовых норм также являются ре- [17] [18] зультатом познания права. В этой связи следует отметить, что под теоретико-правовой методологией в настоящем диссертационном исследовании понимается совокупность методов, используемых теорией государства и права, определяемых особенностями предмета данной науки, изучаемыми объектами, включающая общие, общенаучные, специальные и частноправовые методы познания права и государства. Такая интерпретация теоретико-правовой методологии позволяет отличить ее от методологии познания государственно-правовых явлений, которая, выражая особенности смежных юриспруденции направлений социально-гуманитарного знания, таких как юридическая психология, юридическая социология, философия права и прочих, может совпадать или отличаться от теоретико-правовой методологии. Так, например, по нашему мнению, является спорным применение в теоретико-правовых исследованиях герменевтического метода, метода критической рефлексии, применяемых философией права, также как и экспериментальных методов психологии, статистических методов социологии и других. В целом данное содержание понятия «методологии познания государственно-правовых явлений» совпадает с понятием «методология познания права» с тем лишь отличием, что последнее понятие имеет меньший объем и включено в первое из названных понятий. Делая предварительные выводы по этому методологическому обзору, необходимо сказать, что современная российская правовая методология играет большую роль в процессе познания правовой действительности. Согласно большинству правовых концепций современного теоретико-правового дискурса, в арсенале юриспруденции находятся как общие, общенаучные методы, так и специальная и частноправовая методология. Использование соответствующей совокупности методов обусловлено задачами теоретического исследования и определяется как содержанием изучаемого объекта, так и уровнем его познания, так как метод как совокупность приемов, принципов, способов и подходов, используемых в процессе познания, во многом является результатом обобщения знаний о различных правовых концепциях и категориях, парадигмах и конструкциях. Поэтому уровень развития методологии отражает уровень развития правовой доктрины и наоборот, слаборазвитая правовая доктрина характеризуется слаборазвитой, противоречивой методологией. Современное состояние российской правовой доктрины, которое, как правило, характеризуется как переходное, нельзя оценить как завершенное. Во многом российская правовая теория еще не избавилась от рудиментов старой идеологии, нормативизм идет рука об руку со школой естественного права. Предлагаемые новые способы интерпретации права, часто, сколь претенциозны, столь и одиозны, что находит отражение и в сфере методологии, и речь идет не столько о проблеме классификации методов, используемых в правовых исследованиях, сколько о том, какие именно методы необходимо использовать в современной юриспруденции. Так, например, на фоне проникновения в методологический арсенал теории государства и права синергетики, герменевтики, системного подхода и других методов идет дискуссия о целесообразности использования диалектического метода как устаревшего и идеологически ангажированного. Между тем значительная часть известных российских юристов- теоретиков выступает за то, чтобы рассматривать именно диалектическую логику в качестве основополагающего общенаучного метода как теории государства и права, так и юриспруденции вообще[19]. При этом, согласно профессору Р. Х. Макуеву , и системный подход, и синергетика хотя и не могут отрицаться в качестве методологических принципов познания права, в своих основных чертах не противоречат диалектике, а напротив, подтверждают действенность этой зарекомендовавшей себя методологии. Отмечая необходимость пересмотра и развития современной методологии правовой науки, мы, в то же время, солидарны с автором в том, что перед современной теорией государства и права стоит сложная задача критического переосмысления традиционной методологии, с одной стороны, а, с другой стороны, формирования новых методов и подходов к изучению государственно-правовых явлений, с учетом существенного развития всех сфер социально-гуманитарного знания, так или иначе сопряженных с изучением правовой действительности. Так, развитие теории государства и права является фактором развития методологии правоведения, в связи с чем мы и видим существенные перемены в данной сфере. «Но эти перемены не свидетельствуют об отмирании метода диалектической логики... с научной ответственностью и достоверностью следует не только этому, но и другим методам определять степень их научной состоятельности и социальной востребованно- сти»21. По нашему мнению, всю совокупность методологических коллизий, в которых пребывает современная теория государства и права, следует рассматривать в контексте правопонимания и его кризиса в современном российском обществе. Правопонимание - термин достаточно абстрактный, но выражающий вполне определенные явления, давно вошедший в обиход русской правовой науки. В буквальном значении правопонимание означает понимание права, способ интерпретации правовой действительности. В своем интегральном значении правопонимание выражает понимание предмета и объекта правовой науки, а значит, правопонимание играет существенную роль в решении проблемы методологии правовых исследований и, по сути дела, определяет его особенности. Так, кризис правопонимания неизбежно ведет и к методологическому кризису. Новые способы интерпретации сущности права предполагают и новые способы изучения правовых явлений. Очевидно, что современное российское правоведение испытывает трудности именно в контексте дефицита нового подхода к изменившейся правовой действительности. Поэтому можно найти как старые идеи теории социалистического государства и права, так и новые способы интерпретации права, которые, тем не менее, не находят адекватной юриспруденции методологии. По нашему мнению, общая теория права представляет собой конгломерат разных идей, включающий как идеи нормативизма и позитивизма, этатизма, так и идеи естественного права, а также большую роль в правоведении играют и социологические правовые идеи. В общем и целом оно включает как узкий нормативный, так и широкий философский и социологический подходы к пониманию права, которые создают противоречивую ситуацию в правовых исследованиях, ориентированных на фундаментальные теоретико-правовые принципы и идеи, дезориентируют изучающих юриспруденцию. Отсюда и возникают теоретико-правовые трудности в систематизации правовой методологии, определении ее специфических особенностей, отличающих от других наук. В данном контексте идея правового синтеза, которая часто обосновывается в современной российской правовой науке, прежде всего, есть не что иное, как признание того, что проблема правопонимания сегодня играет ключевую роль - признание необходимости снятия противоречий между его различными типами в рамках современного права . Соответственно, данный подход является и признанием необходимости формирования новой методо- ~ ~ 23 логии права, которая в рамках «постклассической правовой науки» должна соответствовать ее интегральному предмету. «Феноменолого- [20] [21] коммуникативный подход» в его практическом использовании - одна из гипотез в данной проблемной ситуации, свидетельствующая о неопределенности современной правовой доктрины. Так или иначе, можно констатировать, что современная юридическая наука, не смотря на теоретикометодологические разночтения, использует общие, общенаучные, специальные и частно-правовые методы познания правовой действительности, содержание которых было освещено выше. Возвращаясь к теме настоящего параграфа, нужно сказать, что, по сути дела, российская правовая теория конца XIX - начала XX века столкнулась с той же совокупностью проблем. Исключение составляют ее исторические особенности, заключающиеся в их содержании, становлении предметной области юридического знания и методологии познания правовой действительности. Пожалуй, первым из российских мыслителей, поставивших проблему синтеза правового знания, был В.С. Соловьев, который в своей «Синтетической теории равновесия» акцентировал внимание на проблеме соотношения личности и общего блага, тем самым интегрировав конкурирующие в то время теории, прежде всего, юснатурализм и юспозитивизм. В связи с таким подходом другой российский правовед А.С. Яшенко писал о том, что равновесие, о котором идет речь у В.С. Соловьева «...есть не что иное, как равновесие между интересами личности и общего блага. Исходя из этого очевидно единство данных конкурирующих теорий, а дуализм теории естественного и позитивного права на самом деле - ложный дуализм»[22] [23]. Соответственно, интеграция юридического знания мыслится правоведом не как компромисс разных теорий на основе теоретических уступок, а как поиск новых теоретико-методологических оснований, определяющих, прежде всего, понимание природы права. Оценивая данную ситуацию, он пишет, что «изучая историю и современное состояние общей юриспруденции и филосо- фии права, мы постоянно встречаемся с одним общераспространенным фактом, - именно всякая юридическая теория обыкновенно стремится очень последовательно провести и обосновать какую-нибудь одну точку зрения; точка зрения эта принимается в большинстве случаев очень односторонне, с исключением всякой другой. Неудивительно поэтому, что юридические теории расходятся между собою в самых разнообразных и существенных вопросах и, прежде всего, в изначальном и коренном вопросе о природе права»[24] [25] [26]. Представляет интерес и социологический подход к праву П.А. Сорокина, который предложил свой критерий интеграции юридического знания, включив в него не только собственно юридические явления, но и их отражение в психике индивида. По его мнению, феномен права, основываясь на нормативности, включает три группы явлений: 1. Правила поведения; 2. Правовые убеждения; 3. Источники права и политическую организацию общества . Иного подхода придерживался Л.И. Петражицкий, по мнению которого синтез правового знания возможен лишь на основе изучения психологической природы этических явлений, что, в конечном счете, делает теорию права прикладной наукой, переводя ее проблематику в науку политики права, при помощи которой станет возможным управление этическим прогрессом 28 человечества . Следует также отметить еще одну важную тенденцию в решении данной проблемы. А именно, речь идет о том, что указанный теоретикометодологический синтез рассматривается в качестве закономерного этапа эволюции правового знания. Такая оценка, присутствуя у большинства правоведов, тем не менее, в полной мере проявилась лишь у некоторых. Одним из таких правоведов должен быть признан Н.М. Коркунов, рассматривавший современный ему переход к новой форме правового знания как вполне закономерный этап его развития, связанный с необходимостью теоретических обобщений, в том числе и в таком основополагающем вопросе, как вопрос о природе права, решаемый на основе социологической интерпретации в рамках теоретико-методологического синтеза. Примечательна общая методологическая установка, из которой исходит Н.М. Коркунов в оценке научного знания как такового. По его мнению, отрывочность и фрагментарность человеческого познания сколь закономерна, столь же и бесполезна для человеческой жизни, которая требует целостного знания о действительности. Поэтому переход к обобщающему этапу познания рассматривается им в качестве задачи не только теоретической систематизации, позволяющей упорядочить знание, но и задачи практики, решение которой позволяет человеку решать реальные жизненные задачи. В своей работе «Лекции по общей теории права» он пишет, что если в целом представить процесс познания, то главную роль в приращении научного знания играют частные науки. Однако такое знание характеризуется фрагментарностью и отсутствием системности, поскольку основывается на опыте и, прежде всего, наблюдении, которое не может сформировать общего знания. Такое знание, хотя и представляется важным для науки, не может быть полезным для человеческой жизни, поскольку жизнь постоянно ставит перед человеком такие вопросы, ответ на которые можно дать, лишь основываясь на общем знании, обобщающем частные и разрозненные факты. Так, «в человеке невольно сказывается стремление по возможности расширить свое знание, придать ему характер общности так, чтобы всякий вопрос, выдвигаемый жизнью, находил себе надлежащее научное освещение и удовлетворяющее ре- 29 шение» . [27] Ученый анализирует различные методологические варианты решения задачи формирования целостного знания. Например, одним из таких вариантов является увеличение количества знаний, которые должны охватить все фрагменты реальности. Называя такой подход энциклопедизмом, Н.М. Кор- кунов полагает, что его возможности крайне ограничены, поскольку экстенсивное накопление знания всегда оставляет, а порой и порождает множество новых вопросов и проблем, свидетельствующих о непознанных частях действительности. Так, глубоко проникнув в один сложный объект, человек может ничего не знать о другом менее сложном, но более значимом для его жизни объекте. Стремление преодолеть такую фрагментарность и отрывочность познания приводит к попытке умозрительного истолкования действительности, основанного на понятийном ее анализе, в ходе которого выделяются общие основания (первоначала) сущего. Эта попытка реализована философией, основной задачей которой со времени ее основания оставался синтез знания на основе метафизического осмысления оснований бытия. Решение данной задачи становится возможным благодаря отрешению мышления от обладающей фрагментарностью эмпирической реальности. Так, по мнению, Н.М. Коркунова, «мышление, отрешенное от наблюдения, может, поэтому, привести к построению целостной, полной системы, к построению того, что и называют философской системой» . В то же время, отказ от эмпирической реальности ведет к субъективности метафизического знания, в силу чего очень трудно найти критерий определения предпочтительности той или иной философской теории в интерпретации действительности, что, в свою очередь, ставит под сомнение пригодность самого метафизического знания. Последнее объясняет преимущества юридического позитивизма, который, впрочем, по мнению ученого, не может претендовать [28] на решения обсуждаемой проблемы на основе лишь специальных знаний, не снимая задачи необходимости их обобщения. Однако, как подчеркивает Н.М. Коркунов, данный уровень развития науки предполагает обобщение научного знания на другой методологической основе, заключающейся в установлении связей между частными (специальными) науками, которые и позволяют рассматривать их в качестве единого научного знания, существующего на одной теоретической и методологической основе. Он полагает, что «при таком взгляде на дело обобщенное знание уже не отличается от специального своим источником. Оно не отрешается от данных опыта, не получает метафизического характера, не притязает на абсолютное значение. Оно ставит себе задачей лишь высшую степень обобщения того же самого познания явлений, следовательно познания относительного, что составляет содержание и специальных наук» . В то же время такое познание нельзя признать эмпирическим. Данные методологические установки, раскрываемые и обосновываемые Н.М. Коркуновым, не представляли бы интереса, если не были основанием его методологии и, соответственно, решения проблемы теоретикометодологического синтеза в сфере права. По сути дела, речь идет о том, что если юридическая наука является частью научного знания, то к ней в полной мере приложимы сформулированные закономерности развития общенаучного знания. Так, на стадии формирования правоведения возникает энциклопедия права в качестве первой попытки найти для нее твердую объективную основу. В этом смысле энциклопедия права сыграла свою положительную роль и продолжает играть, например, в юридическом образовании. Между тем, как и всякий энциклопедизм, энциклопедия права весьма ограничена в познании правовой действительности, характеризуясь фрагментарностью знания и не решая задачу его целостности. Эту задачу пытается решить фи- лософия права, которая, в отличие от энциклопедии права «... стремится дедуктивно построить учение о праве, учение необходимо целостное по самому своему источнику» . Впрочем, характеризуясь абстрактностью и оторванностью от реальной правовой действительности, по указанным выше причинам, она, решая задачу целостности правового знания, не решает задачу познания реально функционирующего права. Такую задачу, как отмечает Н.М. Коркунов, решает зарождающаяся в те годы общая теория права, которая «.ставит себе задачей извлечь общие начала права из накопленного специальными юридическими науками эмпирического материала» . Эта новая историко-теоретическая наука во многом обязана своим становлением юридическому позитивизму, который рассматривается им как попытка приспособить философию Огюста Конта к нуждам правоведения. Между тем данные попытки Н.М. Коркунов объявляет несостоятельными, и в своей «Истории философии права» пишет, что «новаторы- позитивисты относятся уже слишком отрицательно к современному состоянию правоведения. Обращая внимание лишь на внешние формы, они готовы выбросить за борт весь выработанный веками материал науки, не различая ценный метал от негодного шлака. Поступать так, значит вновь входить в старую ошибку рационалистов, будто человечество может произвольно прервать преемственность своего умственного развития, начав мышление свое вновь, сначала. Истинный позитивизм должен понимать, что дело научной реформы всегда, по необходимости, ограничивается только продолжением, - 34 но на новый лад» . В связи со сказанным следует обратить внимание на очевидную связь концептуальных оценок развития методологии науки Н.М. Коркунова, на соотнесенность его логики постановки проблемы методологии с пробле- [29] [30] [31] мой логического соотношения генерализующего и индивидуализирующего начала научных методов, решаемой в трудах Г. Риккерта, Б.А. Кистяков- ского, С.И. Гессена и С.Н. Булгакова. К сожалению, в статье Е.А. Фроловой , посвященной методологии науки в философии права российских неокантианцев, эта связь игнорируется. В то же время в контексте сделанных выше выводов она является возможной. Таким образом, общую теорию права Н.М. Коркунов понимает не в духе правовой науки классического юридического позитивизма, отождествляющего право с нормой (законом) и исключающего из своих задач определение общих правовых начал, позволяющего решить проблему теоретикометодологического синтеза, как правило, отождествляющего юридическую норму и закон в научном смысле. В то же время, полагая, что позитивизм в своей основе является закономерным этапом развития как науки вообще, так и теоретико-правовой науки в частности, он полагает необходимым исправить его классическую версию, дополнив указанной выше задачей синтеза и, соответственно, общего определения права, что и реализуется в его социологическом подходе к праву, позволяющим найти его общие основания. Так, важным выводом, к которому приходит правовед, является положение о том, что юридические нормы не могут быть отождествлены только с правом и его сущностью. На самом деле, сущность права гораздо глубже и заключается в его назначении разграничивать интересы, при этом важно, что решая задачу общего определения права, ученый стремится остаться на почве его реального функционирования и общественно-исторического содержания. Поэтому такое определение права не только не является абстрактным, но, напротив, указывает на его конкретность, наполненность социальным содержанием, что говорит об относительности в историческом и культурном контекстах. Он замечает, что данное «...определение права, как разграничения интересов, [32] предполагает полную относительность права. Оно охватывает собою всякое разграничение интересов, каково бы оно ни было на субъективный взгляд: справедливым или несправедливым, и как бы оно ни было установлено: обычаем, законодательством, судебной практикой или субъективным правосознанием»36. Таким образом, правовая концепция Н.М. Коркунова во многом была мотивирована решением проблемы теоретико-методологического синтеза в сфере права. В отличие от многих его современников, которые по большей части основывали свои подходы к праву на критическом отрицании предшествующих типов правопонимания, он обосновывал свой подход к праву идеей эволюции правового знания, не отрицающей, а подчеркивающей значение не только предшествующих этапов развития правовой науки, но и значение таких форм юридического знания, как энциклопедия права и философия права в познании правовой действительности. В данном контексте важное концептуальное значение имеет положение Н.М. Коркунова о формировании общей теории права как нового этапа развития правовой науки, решающей задачу теоретико-методологического синтеза и, соответственно, выводящей правоведение на новый уровень познания правовой действительности, преодолевая односторонность и абстрактность как юснатурализма, так и юспо- зитивизма. 1.2.