Формирование общественной волн
Вопрос об осуществимости, после того как доказана принципиальная возможность, равносилен вопросу об общественных и политических силах, их воле и их мощи. Имущие являются меньшинством, неимущие — преобладающим большинством.
Таким образом, у демократической общественности не должно быть сомнения, что неимущие — если они знают, чего хотят, и если их руководство находится на уровне их задач — достаточно сильны, чтобы осуществить на деле свои справедливые требования демократическим и с правовой точки зрения безукоризненным путем. Нет уверенности только в том, есть ли у них воля, знают ли они, чего хотят, видит ли их руководство достаточно ясно цель и путь, чтобы претворить ЭТО желание в жизнь?В настоящее время эта воля, вне всякого сомнения, еще отсутствует. Правда, наемные рабочие с возрастающим интересом следят за дискуссией о более широком распределении собственности и особенно о своем участии в собственности на средства производства. У незначительного меньшинства интерес этот уже трансформировался в желание и даже требование. Но эти желание и требование еще слабы, чрезвычайно слабы — возможно, прежде всего потому, что «это слишком хорошо, чтобы быть правдой». Они боятся, что речь идет об иллюзии, и не хотят следовать за ней; хранят желание, словно искру под пеплом, не позволяя ей, однако, разгореться ярким пламенем политического требования. Понятно, что эта искра не может ничего зажечь. 8-часовой рабочий день, каким бы утопическим он в свое время ни представлялся, действовал зажигательно, хочется сказать, так как он, подобно 40-часо- вой неделе в последнее время, соответствовал капиталистической системе. Мысль о формировании ^собственности, совместном владении экономическим аппаратом средств производства не зажигает — видимо, потому что она выводит за рамки привычной капиталистической схемы к еще не распаханной целине и невозможно преодолеть опасение, не мираж ли все это.
Большинство наемных рабочих и их профсоюзного руководства категорически отклоняет всю идею целиком. Отчасти, может быть, потому, что она предлагается в действительно уязвимых формах; и так как ее только в этих формах и знают, то вместе с формой отвергается и содержание. С другой стороны, здесь замешано недоверие. Идея возникла из христианского социального учения; следовательно, все, кто привык видеть в церкви опору реакции, склонны отвергать ее с порога. Кроме того, эту идею — точнее говоря, вариации и ответвления этой идеи — защищают даже предприниматели; не это ли повод для бдительности и недоверия? В конце концов нельзя забывать, что такая коренная перемена в положении трудящихся не оставила бы неприкосновенным также круг задач профсоюзов. Возможно, некоторые профсоюзные деяте- ди первым делом видят, как при этих изменившихся обстоятельствах сужаются задачи профсоюзов, другими словами, они опасаются снижения действенности профсоюзов и боятся потери влияния, они еще не видят новых задач профсоюзов. Они тревожатся, что профсоюзам будет причинен ущерб, а исходя из чрезвычайно большого значения профсоюзов для рабочих, они представляют, что это равнозначно потерям и для самих рабочих.
Пока нам приходится рассматривать профсоюзы как противника того, в чем христианское социальное учение видит существенный, возможно даже самый существенный, вклад в преодоление сегодняшних социальных изъянов. Правда, мы думаем, что профсоюзы, которые в продолжение своей истории уже многому научились, также и в этом вопросе в не столь отдаленном времени пересмотрят свою позицию и, надеемся, проявят свою сплоченность и прогрессивность. Однако в данный момент не может быть речи о том, что профсоюзы направят всю свою мощь на перераспределение доходов с целью ответственного участия самых широких кругов в экономически необходимом формировании капитала.
В моем докладе от 28 апреля 1953 г. указывалось, что освободительно-демократический социализм намерен овладеть этой идеей. Появившийся с тех пор «Лексикон социальнодемократической политики», своеобразный комментарий к Дортмундской программе действий СДПГ, позволяет в этом убедиться на большом количестве статей (пожалуй, на всех статьях профессора Герхарда Вайссера).
Возможно, еще нет полного соответствия между этими программными заявлениями и ежедневной практической политикой СДПГ; в католических странах иногда проходит длительное время, прежде чем богатство идей папских социальных энциклик проявится в практической политике партий, называющих себя «католическими». В любом случае позиция духовных вождей освободительного социализма не только достойна уважения, но и приветствуется; она должна быть для нас импульсом не останавливаться до тех пор, пока то, за что мы ратовали десятилетиями в теории, шаг за шагом не будет воплощено на практике.Формирование собственности рабочего класса путем участия в образовании вещественного имущества нашей экономики Доклад, прочитанный членам католического социально-образовательного кружка 28 апреля 1953 г. в Кеттелерхаузе, г. Кёльн
Давнее желание...
Формирование имущества широких масс, в особенности рабочего класса, является давним стремлением христианского социального учения. Однако каждый раз оно отбрасывалось как «благо», т. е. нереалистичное, практически невыполнимое желание, на том основании, что каждое увеличение доходов широких масс якобы расходуется на увеличение потребления; эти круги будто бы не могут или не хотят сберегать. То, что зарплата представляет собой потребительский фонд и ничего более, это старый тезис, тезис, который, без сомнения, был верным тогда, когда на заработную плату можно было приобрести в лучшем случае скудный минимум средств существования. При таких условиях было оправданным противопоставлять широким массам, объективно не способным сберегать за отсутствием достаточного для накопления дохода, «saving classes» («бережливые классы»), т. е. те общественные группы, доход которых заметно превосходил то, что они могли разумным образом потратить на свое пропитание, и у которых, следовательно, повышение дохода также лишь в незначительной степени служило росту пропитания, а главным образом или почти полностью «накоплялось».
...и давнее возражение
Ссылаясь на это, и в настоящее время также отстаивают тезис о том, что настоятельно рекомендуется доход широких масс, которые не относятся к «бережливым классам», удерживать на скудном уровне, так как таким образом будто бы обеспечивается экономически необходимая норма накопления, в то время как увеличение доли широких масс в общественном продукте неминуемо привело бы к сокращению нормы накопления, вследствие чего затормозится дальнейший экономический прогресс и дальнейшее увеличение общественного продукта; в конечном счете и те слои, которым предназначалась более высокая доля продукта, могут в абсолютных величинах получить меньше.
Воля к сбережениям
-т
Сначала мы должны проверить этот тезис.
Но прежде ответим на другой вопрос. Бесспорно, наш общественный продукт должен складываться в определенном соотношении из предметов потребления и из средств производства. Часть нашего труда должна служить цели удовлетворения текущих потребностей всего нашего народа, а другая часть служит оснащению нашей экономики вещественными благами, как средствами производства, так и долгосрочными предметами потребления, в особенности жилищами. Отношения, в которых находятся обе эти части, могут изменяться в определенных пределах, но не могут быть изменены нами произвольно. На основании этого возникает следующий вопрос: можем ли мы в значительной степени изменить доли различных групп населения в общественном продукте в пользу тех, кто до сих пор довольствовался лишь незначительным доходом, из которого не могли образоваться значительные накопления и сбережения, без одновременного изменения структуры общественного продукта путем, который приведет экономический прогресс к застою? Ведь застой немедленно привел бы к регрессу. Ответ на этот вопрос в основе своей очень прост: если иное распределение социального продукта приведет к тому, что более богатые соответственно увеличат свое потребление, так что уменьшится норма накопления, то никакая экономика этого не осилит, и менее всего народное хозяйство, которому необходимо поддерживать необычайно высокий уровень накопления, как это происходит сейчас в нашей стране. Следовательно, мы можем повышать долю в общественном продукте этих более широких кругов населения только при условии, что эти круги готовы выпавшее им на долю повышение дохода не перевести в потребление, а сделать с ним то же, что до того делали «капиталисты», а именно — отложить на черный день, т. е. накопить. При этом возникает вопрос: можно ли, мысля реалистично, ожидать, что это произойдет? Если этого нельзя ожидать, то весь план потерпит неудачу. Тогда не остается ничего Другого, как сказать то, что либеральная экономия подает в качестве не требующей никаких доказательств истины: экономически необходимая функция формирования капитала может быть выполнена только капиталистами, и именно на этом основании необходимо всю долю, которая должна быть накоц. лена, передать этой общественной группе, лишая ее другие общественные группы. Такого же мнения придерживался более ранний марксистский социализм; он также видел только одну возможность: именно эту функцию формирования капитала, накопление прибавочной стоимости, которая в современной экономике осуществляется «капиталистами», передать «универсальному капиталисту», будь то государство или общество. Возможность поручения этой функции широкой массе членов общества, представителям работающего народа, марксистский социализм так же мало учитывал, как и либеральная экономия. Это одно из наименее принимаемых во внимание совпадений среди многих, которые имеет с либеральной экономией экономическая система Маркса, развивающая ее традиции. Итак, мы должны проверить вопрос: есть ли реальная перспектива достижения того, что либеральные экономисты, Карл Маркс явно и неявно в целом игнорировали. Сперва спросим, может ли данный результат быть достигнут волеизъявлением получателей доходов? По этому поводу следует сказать: волеизъявление получателей дохода, разумеется, имеет решающее значение. Но оно не всемогуще. Если получатели дохода, которые испытают рост номинального дохода, бросятся с помощью этого выросшего дохода приобретать потребительские товары, в то время как производство этих товаров перед этим соответствующим образом не увеличилось, то следствием этого будет вздувание цен на эти потребительские товары, которое в итоге исчерпает номинальное повышение дохода и фактически опять его уничтожит, так что в конечном результате все более или менее останется по-старому. Единственная возможность, которая здесь остается, — это определенная реорганизация производства: увеличение выпуска предметов потребления и уменьшение выпуска инвестиционных товаров. Так как, однако, эта перестройка требует времени, то, вероятно, истощение номинального дохода к этому времени уже произойдет и поэтому в данном направлении продвижения тоже не будет. Если посмотреть на проблему со стороны товаров, то следует отметить, что только часть их родятся для потребления, в то время как другая часть общественного продукта не идет в непосредственное потребление. «Капиталисты», если мы хотим сохранить этот термин, не ^огут потребить эту часть общественного продукта по двум причинам: во-первых, потому, что она объективно непотреб- дяема, так как нельзя съесть шахты, мартены, прокатные станы и т. д., а во-вторых, их желудок не обладает способностью поглотить так много. Здесь сочетаются, следовательно, объективное и субъективное ограничения. Если доход в большом объеме распространить на широкие массы, то субъективное ограничение в значительной мере отпадает; миллионы людей могут субъективно употребить в пищу несравненно больше; объективно же это останется невозможным, так как данные блага непотребляемы. Если же, несмотря на это, будет сделана попытка потребить больше, то неминуемым следствием этого станет исчерпание прироста номинального дохода, его реальной покупательной способности. И тогда останется выбирать: употребить этот прирост дохода на инвестиции или отказаться от этого повышенного дохода, отнять его у себя, направляя покупательную способность этого дохода на прежнюю ограниченную массу благ.Мы, конечно, не смеем ожидать, что понимания этого положения дел будет достаточно для обеспечения столь же благоразумного поведения широких масс. Следует очень серьезно считаться с опасностью того, что попытка увеличения роста потребительских товаров и повышения жизненного уровня будет сделана сверх мощностных возможностей экономики и что, таким образом, номинальный рост дохода в действительности будет исчерпан. Здесь потребовались бы, без сомнения, соответствующие меры для того, чтобы направить мышление людей и их волю на то, что экономически целесообразно, и, возможно, побудить их отказаться от стремления, из которого ничего не может получиться и при котором социальный прогресс только подрывается или сменяется регрессом. Следовательно, все зависит от того, есть ли в нашем Распоряжении средства, будь это стимулы экономического характера или соответствующее экономически-педагогическое воздействие, побудить людей к такому образу действий, который является неизбежной предпосылкой прогресса, неизбежным условием осуществления намеченной цели формирования имущества у самых широких слоев населения.