Правовые оценки вооруженного конфликта в Республике Афганистан
Конфликт в Афганистане, длившийся с 1979 по 1989 гг. и с 2001 г. по наше время, разумеется, является международным вооруженным конфликтом, что, в соответствии с частью 2 Статьи 2, общей для Женевских конвенций 1949 г., влекло за собой применение всех соответствующих норм этих Конвенций, а также являлось основанием для правомерности действий МККК в данных конфликтах.
Однако на деле все обстояло следующим образом: когда МККК обращался с предложением своих услуг к СССР, тот переадресовывал его к афганским властям. Официальный Кабул же отклонял предложения МККК, заявляя, что ситуация в стране не относится к сфере действия Женевских конвенций.Сложившаяся в Афганистане ситуация является ярким примером того, что на данном этапе как универсальные, так и региональные системы безопасности еще не совсем готовы к эффективному решению всех проблем, возникающих в условиях интернационализации вооруженных конфликтов немеждународного характера.
Доктрина международного права не содержит четкого определения, каковы последствия вмешательства во внутренний вооруженный конфликт из-за рубежа. Некоторые специалисты полагают, что после иностранного вмешательства внутренний конфликт превращается в международный, другие считают, что он остается внутренним. В 1970 г. в Брюссельском университете состоялся коллоквиум, одним из предметов обсуждения которого стал именно этот вопрос[24]. Если взять на вооружение такой подход, противостояние между правительством и повстанческими группировками остается внутренним вооруженным конфликтом, в то время как столкновения сил государства, проводящего интервенцию и той группировкой, против которой эти силы ведут борьбы (будь то правительственные войска или повстанцы) должны рассматриваться как международный вооруженный конфликт, к которому должны применяться все нормы международного права вооруженных конфликтов.
Несмотря на все сложности применения права вооруженных конфликтов, фундаментальный теоретический вопрос состоит в том, является ли подобная интернационализация вооруженного конфликта в его полном объеме объективно обязательной для сторон-участниц конфликта или же зависит от согласия сторон.
Представляется, что утверждение о том, что объективная и обязательная интернационализация внутреннего вооруженного конфликта в результате многократных иностранных вмешательств вполне приемлемо и логично. В тот момент, когда иностранное вмешательство развивается до определенного уровня, на котором оно уже играет ключевую роль в конфликте (к примеру, в случае отправки иностранного военного контингента), грань между внутренним и международным вооруженным конфликтом стирается и интернационализация становится очевидной.
Интернационализированный вооруженный конфликт подразумевает вооруженный конфликт международного характера, в котором на стороне одной или нескольких сторон конфликта участвуют иностранные войска или направленные иностранным государством или от его имени вооруженные иррегулярные формирования или наемники обстоятельства возникновения ситуации в.к.и. многочисленны, разнообразны и не имеют международно-правовой квалификации. К таким конфликтам, в частности, можно отнести: длящийся между внутренними группировками l вооруженный конфликт, в который вмешались иностранные государства на стороне разных группировок, военные действия, возникающие между иностранными государствами, осуществившими вмешательство во
внутренний вооруженный конфликт в поддержку разных противоборствующих сторон, вооруженный конфликт с иностранным вмешательством в поддержку повстанческой группировки, борющейся с существующим правительством. Сложность гуманитарного характера, возникающая в указанных ситуациях, связана с определением применимого права в целях защиты установления правового положения лиц, прямо или косвенно вовлеченных в боевые действия, и оказания им соответствующей защиты[25] .
Если вернуться к примеру с афганским конфликтом, несложно заметить, что Генеральная Ассамблея ООН неоднократно требовала «от сторон находящихся в конфликте, неукоснительного применения принципов и норм международного гуманитарного права» (резолюция 41/158, 4 декабря 1986 г (89, в том числе Бельгия, 24-36) § 10, резолюция 42/135, 7 декабря 1987 г. (94, в том числе Бельгия, 22—31) §10), при этом ее требования затрагивали всех участников конфликта: законное правительство, мятежников и интервенционные силы. После вывода воинского контингента СССР в 1989 г. Генассамблея повторила это требование и, более того, потребовала «от всех сторон, участвующих в конфликте, соблюдения» не только «Женевских конвенций 1949 г.», но и «Дополнительных протоколов 1977 г.», хоть Афганистан и не является участником данных Протоколов. Также не вполне очевиден смысл употребления в ряде резолюций множественного числа «Протоколы» (резолюция 44/161, 15 декабря 1989 г, §6, консенсус, резолюция 45/174, § 5,18 декабря 1990 г, консенсус), так как, в соответствии с международным правом, Дополнительный протокол I применяется в случае если конфликт международный, а Дополнительный протокол II - если конфликт носит внутренний характер.
Несмотря на то, что принцип разграничения конфликта теоретически является приемлемым, реализация этого принципа на практике представляется трудным. Именно поэтому мы считаем, что целесообразнее исходить из принципа общей интернационализации конфликта в случае иностранного вмешательства в конфликте и соответственно нужно применять к ним нормы международного гуманитарного права.
При этом достаточно сложно определить ту черту, после которой иностранное вмешательство набирает такой уровень, что превращает конфликт из внутреннего в международный. Мы считаем, что такой уровень достигается в тот момент, когда влияние извне становится настолько сильным, что только оно позволяет той стороне, в пользу которой оно оказывается, продолжать боевые действия. Если исходить из этого критерия, многие прошедшие или происходящие в настоящее время вооруженные конфликты должны были бы считаться международными: в Афганистане, Ливане, Анголе, Камбодже, Никарагуа, Югославии.
Внутригосударственные вооруженные конфликты также разделяются на конфликты низкой интенсивности и конфликты высокой интенсивности. При этом, по мнению Х.И. Гассер, практически все гражданские войны так или иначе связаны с международными событиями,
и лишь за редкими исключениями внутренние конфликты не остаются за
26
закрытыми дверями .
К сожалению, современное международное право уделяет недостаточное внимание вопросам, связанным с внутренними беспорядками и напряженностью. Нормы международного гуманитарного права могут применяться к внутренним вооруженным конфликтам только в том случае, если боевые действия внутри государства достигают
26..Гассер Х.-П. Международное гуманитарное право. М., МККК. 1995. -124 с.; Правовой режим вооруженных конфликтов и международное гуманитарное право: монография / Леншин С.. - .2009.
720с
определенного уровня интенсивности. Если интенсивность боевых действий ниже такого уровня, происходящее квалифицируется правом лишь как внутренние волнение или беспорядок.
Участники антиправительственных вооруженных формирований, участвующие в боевых действиях против государственных властей и не складывающие оружия, могут подвергаться любым формам силового воздействия со стороны государства, включая физическое уничтожение. Нормы международного гуманитарного права фактически оставляют на усмотрение государства методы урегулирования ситуации в случае внутренних беспорядков.
Различия между вооруженными конфликтами, с одной стороны, и обычными актами бандитизма или неорганизованных кратковременных мятежей, с другой, то Международный уголовный трибунал по Руанде сослался в одном из своих решений на следующие критерии:
- сторона в конфликте, восставшая против Правительства de jure, обладает организованными вооруженными силами, органом власти, несущим ответственность за их действия, действующим на определенной территории и имеющим возможности соблюдать и обеспечивать соблюдение Конвенции;
-законное правительство вынуждено прибегнуть к использованию регулярных вооруженных сил против повстанцев, организованных в военные структуры, контролирующие часть территории государства; -законное правительство признало повстанцев в качестве воюющей стороны, или оно провозгласило, что обладает правами воюющей стороны, или оно признало повстанцев в качестве воюющей стороны исключительно для целей настоящей Конвенции, или конфликт был поставлен на повестку дня СБ или ГА ООН как представляющий угрозу
27
международному миру, нарушение мира или акт агрессии» .
27. См.: Международный Комитет Красного Креста. Рабочие документы. - М., 1999. - С. 19.
50
Международное право подразумевает, что к внутренним вооруженным конфликтам не относятся случаи нарушения общественного порядка, массовые беспорядки, отдельные акты насилия или аналогичные действия подобного рода. Упомянутая выше Статья 3, общая для всех Женевских конвенций, и Дополнительный протокол II 1977 г. регулируют исключительно правоотношения в ситуации вооруженного конфликта между правительством и повстанцами, либо между другим государством (третьей стороной), участвующим в конфликте на стороне правительства, и повстанцами. Сферы регулирования ст. 3 и Дополнительного Протокола II не являются идентичными. Если же говорить о международном гуманитарном праве, то в полном объеме оно вступает в действие в том случае, если происходит вооруженное столкновение между государствами, принимающими участие в конфликте на обеих сторонах, либо между правительством и другим государством, участвующим в конфликте на стороне повстанцев.
При этом ни одно из имеющихся международных учреждений фактически не занимается проблемами внутренних вооруженных конфликтов низкой интенсивности, и, как следствие, не может должным образом решать проблемы, связанные с тем вредом, который они причиняют населению. Тем не менее, в данной области все же происходят изменения. Во-первых, Международный Комитет Красного Креста стремится к тому, чтобы осуществлять свою гуманитарную помощь и в ситуациях внутренних беспорядков и напряженности. Во-вторых, ООН и ее институты, занимающиеся вопросами прав человека, все больше внимания уделяют проблемам грубых нарушений прав человека во время внутренних беспорядков. Как следствие, такие ситуации чаще попадают в поле зрения органов ООН по правам человека.
В своем докладе Защита жертв немеждународных вооруженных конфликтов (Женева, 1971 год) Международный Комитет Красного Креста констатировал, что под внутренними беспорядками
подразумеваются ситуации, не имеющие признаков немеждународного вооруженного конфликта как такового, но характеризующиеся наличием в стране конфронтации, которой присущи определенная напряженность или продолжительность и в которой отмечаются акты насилия [26] [27].
Последние могут приобретать самые различные формы, начиная от стихийно вспыхивающих актов мятежа до борьбы между более или менее организованными группами и правительственными властями. В таких ситуациях, которые не обязательно перерастают в открытую борьбу, для восстановления внутреннего порядка правительственные власти мобилизуют усиленные контингенты полиции или даже вооруженные29
силы».
Следовательно, определение МККК затрагивает конфликтные ситуации, зашедшие далеко, но не переросшие в вооруженный конфликт. При этом Дополнительный протокол II 1977 г. не применяется в ситуациях внутренних беспорядков и напряженности, а применяется лишь в тех случаях, когда противостоящие правительству силы ведут военные действия, осуществляют контроль над значительной частью территории и состоят из организованных вооруженных подразделений.
В одном из последующих своих документов МККК ссылается на понятие «внутренней напряженности». Это понятие можно объяснить как конфликтную ситуацию, возникшую под воздействием факторов различного характера: политических, религиозных, расовых или социально-экономических. Следовательно, под определение «внутренних беспорядков и напряженности» подпадают любые конфликтные ситуации внутри государства, порождающие гуманитарные проблемы в силу того, что они создают условия для физического насилия и подавления свободы.
Не имеет значения, используются ли при таких ситуациях вооруженные силы или нет.
При этом в современном международном праве нет положений, касающихся конкретных ситуаций, возникающих во время и вследствие внутренних беспорядков и напряженности, что является серьезным пробелом. К подобным ситуациям не применяются положения статей Дополнительного протокола II, и получается, что единственная норма, затрагивающая защиту прав человека в условиях внутренних беспорядков и напряженности, - общая для всех Женевских конвенций Статья 3. Разумеется, право защиты прав человека применимо во всех подобных ситуациях, но его положения, не устанавливают никаких ограничений в отношении столкновений между правительственными силами и оппозиционными группами внутри государства. Положения, касающиеся защиты прав человека, вступают в силу уже после того, как оппозиционеры оказываются во власти государственных органов (т.е. под следствием или в местах лишения свободы). Непосредственно в ходе столкновений действия участников таких столкновений контролирует лишь ограниченное число норм международного права, что позволяет правительствам действовать по своему усмотрению (в том числе и достаточно жесткими методами). С другой стороны, действия оппозиционеров (отдельных лиц или групп) в период столкновений еще в меньшей степени контролируются международным правом. Все это зачастую ведет к широкому распространению насилия и эскалации конфликта. Такое положение дел в какой-то степени является следствием пробелов в международном гуманитарном праве. Во время внутренних беспорядков и напряженности люди часто становятся жертвами насилия и испытывают серьезные страдания, поэтому долг международного сообщества - сделать все возможное для облегчения их участи.
2.2.