Компетенция МГКУФ
Направления деятельности Комиссии указаны в пп. с) п. 2 ст. 90 Протокола: [246] [247] [248] • расследование любых фактов, предположительно представляющих собой «серьезное нарушение, как оно определяется Женевскими конвенциями и Дополнительным Протоколом I, или другое серьезное нарушение Конвенций или Протокола»; • оказание добрых услуг конфликтующим сторонам для восстановления уважительного отношения к Женевским Конвенциям и Дополнительному Протоколу I. Объектом расследования являются факты нарушений норм Женевских конвенций и Протокола. Есть два типа таких нарушений. В английском языке они обозначаются следующим образом: «grave breaches and other serious violations». В русском языке эти два типа объединены единым термином «серьезные нарушения». К первому типу нарушений («grave breaches») относятся те, которые определены в статье 50 I Женевской конвенции, статье 51 II Женевской конвенции, статьях 13 и 130 III Женевской конвенции, статье 147 IV Женевской конвенции, статьях 11 и 85 Дополнительного протокола I. Например, это преднамеренное убийство, пытки и бесчеловечное обращение, преднамеренное причинение тяжелых страданий или серьезного увечья, нанесение ущерба здоровью, незаконное депортирование. Ко второму типу («other serious violations») относятся все остальные серьезные нарушения, не нашедшие прямого отражения в нормах Женевских конвенций и Протокола . Э. Куссбах среди таких называет невыполнение статей 49, 50, 129 и 146 Женевских конвенций, которые обязывают государства принять законодательство, необходимое для обеспечения эффективных уголовных наказаний для лиц, совершивших или приказавших совершить те или иные серьезные нарушения . По мнению автора, отличие нарушений состоит в том, [249] [250] что нарушения второго типа влекут ответственность только государств, тогда как нарушения первого типа влекут также и индивидуальную ответственность[251]. Исходя же из норм Протокола, между ними нельзя провести содержательных различий. Поэтому желательно на нормативном уровне установить если не перечень, то хотя бы критерии определения нарушений второго типа, поскольку от этого зависят пределы компетенции Комиссии. В то же время «неопределенность, двусмысленность или недостаток точных определений понятий, относящихся к сфере компетенции Комиссии, могут негативным образом влиять на степень признания ее компетенции государствами»[252] [253] [254]. а) Участие МГКУФ в расследованиях в рамках немеждународных вооруженных конфликтов Вопрос участия Комиссии в расследованиях нарушений, совершаемых во время немеждународных вооруженных конфликтов и в связи с ними, является спорным. Простор для дискуссий оставляют формулировки статьи 90 Протокола. В ней прямо не указано, что Комиссия компетентна расследовать нарушения, совершенные во время немеждународного вооруженного конфликта. С другой стороны, в пп. d) п. 2 статьи 90, где закреплено основание компетенции Комиссии ad hoc, использованы термины «сторона, находящаяся в конфликте» и «заинтересованная сторона», которые содержательно шире термина «высокая договаривающаяся сторона» из пп. а) п. 2 статьи 90. Разность терминологии в данном случае позволяет распространять компетенцию Комиссии по запросам ad hoc на конфликты с участием сторон, не являющихся государствами . Целесообразность такого расширительного толкования может быть обоснована теми «страшными нарушениями», которые совершаются во время многих внутренних вооруженных конфликтов , а также тем, что количество немеждународных вооруженных конфликтов превышает число международных . Кроме того, это толкование соответствует исходному предназначению Комиссии - обеспечивать выполнение МГП, которое должно применяться и в периоды немеждународных конфликтов. Сама Комиссия признала возможность расследовать нарушения, совершенные в период немеждународных вооруженных конфликтов[255] [256]. Главным условием при этом она считает согласие всех сторон[257]. Между тем, поскольку Дополнительный Протокол I посвящен защите жертв международных вооруженных конфликтов, и его положения следует толковать с учетом данного обстоятельства. Поэтому действующее регулирование едва ли предоставляет Комиссии правовую возможность действовать в случае немеждународных конфликтов. В этой связи желательно нормативное закрепление такого права. b) Полномочие МГКУФ оказывать добрые услуги Задача добрых услуг состоит в том, чтобы «склонить государства, между которыми возник спор, к урегулированию его при помощи какого-либо мирного средства, в частности содействовать установлению между ними прямых дипломатических переговоров и контактов»[258]. Представляется обоснованным тезис о том, что добрые услуги должны ограничиваться только случаями нарушений Женевских Конвенций или Протокола, поскольку в качестве цели добрых услуг Комиссии указано «восстановление» уважительного отношения к этим договорам[259]. Однако ограничение добрых услуг случаями серьезных нарушений по причине того, что Комиссия может расследовать только такие нарушения и с учетом требования процессуальной экономии[260], не вытекает из структуры и содержания статьи 90 Протокола. Полномочия расследовать и оказывать добрые услуги указаны в разных частях пп. с) п. 2 ст. 90 (i, ii). Какие-либо ограничения применительно к добрым услугам не закреплены. Поэтому условие «серьезности» нарушений действует только для проведения расследований. С учетом того, что оба основания компетенции (пп. а) и пп. d) п. 2 статьи 90) Комиссии касаются только деятельности по расследованию, ей не следует ограничиваться оказанием добрых услуг только тем государствам, которые признали ее компетенцию. В литературе предлагается вовсе распространить компетенцию оказывать добрые услуги на государства, не являющиеся участниками Женевских конвенций и Протокола[261]. Это предложение поднимает вопрос о действии международного договора в отношении третьих государств. Есть мнение, что поскольку Комиссия призвана устанавливать факты и не вправе представлять сторонам суждения об их правовой квалификации, то и при оказании добрых услуг она также не может давать правовую оценку поведению сторон. «Такая правовая оценка может служить основой добрых услуг Комиссии или рекомендаций, которые она делает в соответствии с п. 5 статьи 90 Протокола, но она должна оставаться внутренним элементом и не может вести ни к официальному заключению, ни даже к отчету о применимом праве - только о фактах»[263] [264]. Учитывая то, что субъект оказания добрых услуг «не участвует в переговорах и не предлагает условий решения спора» , любые рекомендации Комиссии при оказании добрых услуг находятся вне правового поля. Иное противоречило бы природе данного средства разрешения споров. Если в целом характеризовать данное направление деятельности Комиссии, то следует отметить, что ему присущ ряд недостатков. Во-первых, оказание добрых услуг может негативно влиять на главную функцию Комиссии - проведение расследований. Во-вторых, данное направление деятельности практически не имеет нормативного регулирования. В-третьих, этой деятельности не свойственна гласность. Как отмечено в отчете Комиссии, «предложения об оказании добрых услуг и материалы работы Комиссии в целом являются конфиденциальными»[265]. Наконец, будучи согласительным средством разрешения споров, добрые услуги еще более отдаляют Комиссию от цели обеспечения выполнения МГП. В этой связи мы полагаем, что данное направление является побочной функцией Комиссии и в перспективе должно быть изъято из ее компетенции. 4.2.3.