§ ЗЛ. Общие положения, понятие и причины возникновения материального подхода к реализации института допустимости уголовных доказательств
Материальный подход к допустимости доказательств выражается в том, что первичным является содержание сведений, а не их оформление, поэтому проблемы допустимости разрешаются через перечисление тех обстоятельств, которые могут или не могут быть исследованы в ходе судебного разбирательства.
Подобные правила реализованы в процессуальных системах англосаксонского права, странах с сильно выраженным элементом состязательности в уголовном процессе.«Островному» (английскому) уголовному процессу свойственно неприятие привычного для нас формализованного подхода к допустимости, когда документ, снабженный всеми необходимыми реквизитами, уже считается допустимым доказательством. В праве Англии «всякий документ или письменное свидетельство должны быть подкреплены устными показаниями составителя»[148], что еще раз обеспечивает установление о необходимости проверки сущности, содержания доказательства, а не его формы.
Материальный подход к допустимости, по нашему мнению, имеет следующие признаки, выделение которые затруднительно потому, что мы почти не имеем его аналогов в отечественном уголовном процессе, и живем вне сферы действия зарубежного права.
1) Правило наилучшего доказательства. Из числа возможных доказательств, подтверждающих один и тот же факт, должно быть выбрано «наилучшее» (best evidence), именно такое доказательство будет признано допустимым, а другие останутся вне рамок процесса[149]. Это требование не свойственно российской судебной практике, поскольку в судебных решениях установлению обстоятельства сопутствует ссылка на множество тождественных показаний свидетелей[150].
2) Запрет исследования определенного круга сведений. Первоначально отсутствие ограничений на исследование формально относимых к делу доказательств в уголовном процессе стран общего права приводило к процессуальным злоупотреблениям - доказательства представлялись с целью дискредитировать другую сторону.
Предметом исследования в суде становились сведения, прямо не имеющие отношения к делу, например, сексуальная ориентация подсудимого или его политические пристрастия. Более того, в праве США существует термин «доказательства, создающие предубеждение» {prejudicial evidence), под которым понимаются доказательства, превосходящие остальные по силе эмоционального воздействия, однако мало что дающие для установления собственно фактов. К таким доказательствам относятся, например, цветные фотографии трупа убитого человека. Цель представления данных доказательств (доказывание факта убийства, который и так может быть установлен через другие доказательства, и, в принципе, никем не оспаривается) несоизмерима со степенью психологического воздействия доказательства, особенно на непрофессиональных участников судопроизводства, в том числе, присяжных заседателей. В связи с этим были введены специальные правила о запрете подобных доказательств.3) Исследование первоисточника как условие допустимости производных доказательств. Допустимость производных доказательств зависит не от формы их закрепления, а от соответствия первоисточнику.
по
Поскольку обозрение первоисточника и сравнение с ним копии часто признается судом обязательным, по аналогии и показания не могут рассматриваться отдельно от свидетеля. Устанавливаются исключения из этого правила, касающиеся, в частности, допустимости показаний с чужих слов в случае, например, смерти свидетеля. В российском уголовном процессе явным противоречием данному правилу является принятие судом показаний, данных обвиняемым или свидетелем в ходе предварительного следствия, несмотря на то, что в судебном заседании они отрицают их истинность. Приговоры судов очень часто содержат следующие обороты: «разбойное нападение и умышленное убийство Л.Ю.В. подсудимый не признал, указав, что данное преступление сотрудники милиции заставили взять на себя, поскольку оно у них было не раскрыто и под психологическим и физическим давлением принудили написать явку с повинной, в связи с чем на следствии давал признательные показания, со слов исключительно оперативных работников.
Вместе с тем суд считает необходимым проанализировать показания Безбородова, данные им на стадии предварительного следствия и дать им соответствующую правовую оценку»[151]. В этом случае, разрыв между производным и первоначальным доказательством по англосаксонскому праву является неустранимым.4) Доказательственная сила сообщается сведениям судом в судебном заседании или в предварительных судебных процедурах. Стороны представляют суду информацию, которая после одобрения судом становится доказательством. Концепция «материалов дела» (files) неотъемлема от рассмотрения дела в суде, а включение доказательств в поле зрения суда и присяжных заседателей зависит исключительно от суда. Каждое доказательство подлежит проверке на допустимость в судебном заседании. Исследователи уголовного процесса зарубежных стран отмечают некоторое пренебрежение к процессуальной форме в странах
англосаксонской системы права: «доказательство, полученное с нарушением закона, будет считаться допустимым, если суд позволит им воспользоваться»[152], что делает усмотрение судьи в вопросах допустимости доказательств весьма важным фактором, влияющим, в конечном итоге, на совокупность установленных по делу фактов.
5) Сбор доказательственной информации на предварительном следствии не формализован, осуществляется в рамках негласной, полицейской деятельности и не связан рамками официального начала уголовного преследования. В дальнейшем такие сведения будут считаться допустимыми в качестве доказательств. В частности, в уголовном процессе Франции муниципальная полиция, осуществляя расследование по факту преступления или в отношении конкретного лица, составляет «отчет» или «официальные записи», которые не имеют процессуального значения на данном этапе, но в дальнейшем могут расцениваться в качестве доказательств (ст. 21-2 УПК Франции).
6) Сторона защиты вправе собирать доказательственную информацию независимо от стороны обвинения. Данной информации придаётся статус доказательства без присвоения дополнительных реквизитов со стороны публичного органа (в частности, объяснения частных лиц, предоставляемые стороной защиты, принимаются в простой письменной форме, удостоверенные лишь личной подписью этих лиц).
7) Концепция «ограниченной допустимости доказательства». Данная концепция означает, что доказательство признается допустимым только для использования определенным субъектом процесса или в определенных целях (например, правило 105 Правил о доказательствах штата Северная Каролина США предусматривает: «если используется доказательство, которое допустимо только для одной стороны или для определенной цели, но недопустимо для другой стороны или достижения
иной цели, суд по запросу обязан ограничить данное доказательство в использовании, соответственно разъяснив это жюри присяжных»[153]). Явным примером подобного в российской практике является запрет на сообщение присяжным заседателям сведений о судимости обвиняемого, хотя эти сведения в последующем будут учтены судом при назначении наказания. Для одной цели (назначения наказания) доказательство является допустимым, а для другой (произведение на присяжных впечатления уголовным прошлым подсудимого) - нет. Некоторые исследователи считают, что такая ситуация «препятствует реализации принципа состязательности в российском уголовном процессе»[154], однако принцип состязательности не должен превращаться в самоцель, ничем не ограниченный, он может привести к ущемлению прав обвиняемого.
Разумеется, мы привели лишь примерный перечень признаков материального подхода к допустимости, и возможно, что в различных правовых системах они имеют свои вариации.
Становлению материальной допустимости способствовал целый ряд обстоятельств:
1) Требование к максимальной непосредственности восприятия доказательств. По делу Лафарж (1840 г.) об отравлении в Англии вердикт присяжных впервые был основан только на выводах судебно-медицинской экспертизы о наличии следов мышьяка в теле жертвы. Экспертиза по делу проводилась непосредственно в зале заседания, перед присяжными, эксперт сопровождал свои действия необходимыми пояснениями[155]. Среди английских юристов возникали серьезные споры о том, что делать, если вещественное доказательство по своим габаритам не протискивается в двери зала судебного заседания.
Таким образом, если доказательство следует представить непосредственно в суд, то нет необходимости в дублировании процедур оформления, формализации доказательства на стадии предварительного расследования. К тому же, сводится к минимуму число производных доказательств, ради удостоверения которых, во многом, и была создана процессуальная форма допустимости доказательств.2) Высокий уровень технического окружения человека, благодаря которому один и тот же факт может быть установлен с помощью нескольких независимых источников (например, факт нахождения в определенном месте в определенное время может быть установлен по телефонному звонку, чеку автозаправочной станции, сигналу спутниковой системы навигации), существуют надежные системы фиксации информации, недоступные для последующего изменения (видеонаблюдение, размещение информации на внешних серверах). Это создает неограниченные возможности для неофициального, непубличного собирания доказательств частными лицами, в том числе самим обвиняемым или его защитником, а также в рамках детективного расследования. Сведения, предоставляемые по запросу заинтересованного лица, не нуждаются в официальном удостоверении, поскольку происходят из независимого источника, и их фиксация зависит не от человека, а от технических средств (согласитесь, что трудно заподозрить в предвзятости спутник навигационной системы, зафиксировавший в определенное время сигнал навигатора, установленного на транспортном средстве обвиняемого, находившегося в определенном месте).
3) Стороны, не ограниченные в своих полномочиях, могли представить в суд информацию любого свойства, часто с целью дискредитации другой стороны. Грамотные защитники выступали в уголовных судах США перед присяжными заседателями с заявлениями о неблаговидных сторонах жизни прокурора, поддерживающего государственное обвинение (не относящихся к делу, например, разоблачали супружескую неверность прокурора), тогда как грамотные государственные обвинители с целью воздействия на присяжных демонстрировали им красочные фотографии, запечатлевшие результат насильственного преступления, ставили вопрос о репутации обвиняемого. Пытались, в зависимости от состава коллегии присяжных заседателей, вызвать у присяжных неприязнь к обвиняемому по расовым, религиозным, социальным мотивам. Разумеется, такая практика постепенно пресекалась.
Поскольку российский уголовный процесс является розыскным на стадии предварительного расследования, формализованный подход к допустимости доказательств был и остаётся неизбежным и единственно возможным. Активная работа с доказательствами концентрируется на предварительном расследовании, и это достаточное основание для того, чтобы не отказываться от формализации итогов расследования. Однако, не посягая на главенство формы, следует расширить присутствие элементов материального подхода к допустимости.