Легитимность использования результатов негласной розыскной деятельности

В большинстве государств наряду с официальным расследованием выделяется негласная розыскная деятельность, менее регламентированная и преследующая, по большей части, не цель расследования уже совершенных преступлений, а предотвращение их совершения.

Зарубежные исследования в сфере социологии полиции подтвердили, что для полицейских криминальный мир является «врагом», а оперативная деятельность представляется в военных терминах (операция, стычка, захват). В связи с преобладанием милитаристской мотивации у лиц, непосредственно ведущих негласную, оперативную деятельность формируется система ценностей, ориентированная не на соблюдение процессуальных норм и правил, а на достижение «победы» (задержание преступника, пресечение преступления) любым способом (на войне, как говорится, любые средства хороши)^[212]. Полагаем, что подобные психологические установки свойственны для сотрудников полиции всех государств.

Взаимодействие результатов оперативно-розыскной и уголовнопроцессуальной деятельности может происходить в рамках следующих моделей.

Первая из них касается того случая, когда предварительная оперативно-розыскная деятельность и уголовно-процессуальное доказывание могут иметь настолько различные цели и регламентацию, что не пересекаются друг с другом. Характерным примером является уголовный процесс ФРГ, в котором на судебной стадии предполагается «строгое» доказывание с четким соблюдением процессуальных норм, тогда как на стадии предварительного расследования допускается «свободное» доказывание, в процессе которого «не применяются предусмотренные законом доказательства и не требуется соблюдение правил их использования... целью свободного доказывания является только вероятность устанавливаемых фактов»^[213]. При этом сведения, ставшие известными в ходе негласных мероприятий, необходимо продублировать путем уголовнопроцессуального доказывания, иначе они будут недопустимыми доказательствами по уголовному делу.

Во втором случае имеется определенное дистанцирование между уголовно-процессуальной и оперативной деятельностью, но сведения, полученные оперативным путем, могут быть вовлечены в поле зрения уголовного правосудия без дополнительной верификации, если при их получении были соблюдены правила собирания доказательств, установленные уголовно-процессуальным законом.

В третьем случае между оперативно-розыскной и уголовнопроцессуальной деятельностью нет формальной разницы. Указанные виды мероприятий различаются по цели их осуществления (для охраны общественного порядка и безопасности или для расследования уже совершенных преступлений).

Ряд авторов при этом указывают на необходимость установления пределов оперативно-розыскных действий, направленных на «контролируемое» совершение преступления («контрольная закупка» и т.д.), при этом, делается совершенно правильный вывод о том, что контролируемые оперативно-розыскные мероприятия, осуществляемые C целью установления преступления и изобличения виновных лиц являются правомерным средством в противодействии преступлениям, особенно коррупционной направленности»^[214].

По правильному утверждению В. С. Соркина, «лишь в ходе взаимодействия и сочетания оперативно-розыскных и процессуальных функций в уголовном деле можно добиться конечной цели, определяемой уголовно-процессуальным законом, а именно: раскрытия преступлений и изобличения лиц, виновных в их совершении»^[215].

Уголовное расследование в США представляет собой деятельность полицейских органов, ближайший отечественный аналог которой - оперативно-розыскная деятельность. Несмотря на жесткие требования, связанные с вмешательством в личную жизнь граждан, само по себе расследование не имеет формальных рамок, а полицейские «полевые» записи (reports) не являются «протоколами» (то есть процессуальными документами) по смыслу требований, предъявляемых к ним в России уголовно-процессуальным законодательством. Единственное требование, выработанное, скорее, не законом, а практикой, - не включать в записи не относящихся к делу сведений: «не включайте в записи информации, не имеющей отношения к расследованию, например, номер телефона друга...

Как мы уже отмечали, все доказательства в уголовном процессе США вводятся в судебный оборот через свидетельские показания, что привело к тому, что полицейские становятся «профессиональными свидетелями» - их главная задача - не только зафиксировать вещественные доказательства, но и грамотно представить их перед судом, рассказав историю их обнаружения и фиксации, ответить на ряд вопросов со стороны защиты (поскольку защита заинтересована в том, чтобы поставить под сомнения результаты поисковых действий на досудебной стадии).

Определенный положительный момент в такой ситуации заключается в том, что нет необходимости в специальной письменной формализации уголовного расследования, при этом, правила о собирании, фиксации и сохранении в неизменном виде вещественных доказательств (опечатывание, изъятие образцов, фотографирование) почти такие же, как в странах континентальной системы права.

В уголовном процессе Англии результаты оперативной деятельности допускаются в качестве доказательств, если доказана их подлинность. При этом, на их использование не влияют возможные нарушения прав иных лиц, в отношении которых не ведется уголовное преследование. Так, по делу Чэлки (R vs Chalkey, 1998) сведения, полученные с помощью записывающего устройства, незаконно размещенного в частном доме, не были исключены из числа доказательств, поскольку использовались не против домовладельца, чьи права были бы нарушены такой записью, а против другого лица^[217].

Проблема использования результатов негласного наблюдения в уголовном процессе возникает там, где, во-первых, существует «официальное» досудебное производство по уголовному делу, а во-вторых, где требования, предъявляемые к доказательствам, выше, чем требования, предъявляемые к информации, собираемой при негласных мероприятиях.

В любом случае, проблема успешно разрешается установлением приоритета требований уголовно-процессуального законодательства ко всем представляемым по делу доказательствам. По данному пути пошел и отечественный законодатель.