§1. Заведомо ложный донос и лжесвидетельство в системе преступлений против правосудия

Для лучшего уяснения сути и особенностей преступных деяний, предусмотренных ст. 306 и 307 УК РФ, необходимо определить их место в системе преступлений против правосудия.

Глава 31 «Преступления против правосудия» УК РФ в настоящий момент содержит двадцать четыре статьи (ст.

В специальной литературе существуют различные варианты построения системы преступлений против правосудия. Многообразие классификаций определяется двумя подходами, берущими начало с принятия УК РСФСР 1960 года. В рамках первого подхода за основу классификации берется субъект преступления, в рамках второго - непосредственный объект.

Исторически первой была классификация по субъекту преступления, многообразие вариантов которой мы рассмотрим далее.

Так, Я.М. Кульберг разделяет преступления против правосудия на две группы:

- преступления, совершаемые только должностными лицами (посягательства «изнутри» - ст. 176-179 УК РСФСР);

- преступления, совершаемые отдельными гражданами (посягательства «извне» - ст. 180-190 УК РСФСР)^[80].

И.М. Черных выделяет три группы посягательств:

- преступления против правосудия, совершаемые должностными

лицами суда и органов предварительного расследования;

- преступления против правосудия, совершаемые лицами, призванными законом способствовать осуществлению правосудия;

- преступления против правосудия, совершаемые прочими лицами¹.

Ш.С. Рашковская подразделяет преступления против правосудия

на две группы:

1) преступления против правосудия, совершаемые должностными лицами - работниками органов дознания, следователями, прокурорами, судьями;

2) преступления против правосудия, совершаемые иными лицами.

Следует отметить, что вторая группа делится ею на три подгруппы:

- преступления, противодействующие расследованию, разбирательству и разрешению судом уголовных дел;

- преступления, противодействующие исполнению судебного приговора;

- преступления, противодействующие правильной деятельности органов правосудия путем укрывательства преступлений и недонесения о них^{[81] [82].}

В.К. Глистин, также кладя в основу классификации признак субъекта преступления, выделяет три группы посягательств против правосудия:

а) преступления, совершаемые должностными лицами органов дознания, следствия, прокуратуры или суда;

б) преступления, совершаемые частными лицами, привлекаемыми к отправлению правосудия (к примеру, заведомо ложные показания, заведомо ложный донос);

в) преступления, представляющие собой уклонение от отбывания наказания (например, побег из места заключения или из-под стражи)¹.

Еще один вариант классификации сформулирован А.Б. Сахаровым и Н.А. Носковой, которые подразделяют анализируемые нами деяния на следующие группы:

- преступления, совершаемые работниками правоохранительных органов;

- преступления, совершаемые гражданами;

- преступления, совершаемые лицами, отбывающими наказание^{[83] [84].}

Сходным образом преступления против правосудия классифицировал

Б.В. Здравомыслов, разбив их на три группы посягательств:

1) преступления, которые совершают должностные лица - работники органов правосудия;

2) преступления, совершаемые лицами, в отношении которых применены меры правового принуждения;

3) преступления, совершаемые иными лицами, нарушающими общегражданские обязанности оказывать содействие правосудию^[85].

М.А. Гаранина предлагает классификацию, включающую четыре группы деяний:

- преступления против правосудия, совершаемые участниками процесса;

- преступления против правосудия, совершаемые должностными лицами;

- преступления против правосудия, совершаемые лицами, находящимися в предварительном заключении или отбывающими наказание;

- преступления против правосудия, совершаемые иными лицами^[86].

Т.В.

- преступления, совершаемые должностными лицами и работниками правоохранительных органов, органов правосудия (ст. 299-303, 305, 311 УК РФ);

- преступления, совершаемые частными и должностными лицами, привлекаемыми к отправлению правосудия или связанными с отправлением правосудия (ст. 294-298, 304, 306, 308, 310, 312, 313, 316 УК РФ);

- преступления, совершаемые лицами, в отношении которых правосудие осуществилось, либо лицами, обязанными исполнять судебный акт (ст. 313-315 УК РФ)¹.

А.Н. Красиков распределяет рассматриваемые деяния на две основных группы:

- преступления, совершаемые должностными лицами органов суда, следствия, дознания и прокуратуры (ст. 299, 300-302, ч. 2 и 3 ст. 303305 УК РФ);

- преступления, совершаемые другими лицами (все остальные преступления против правосудия).

При этом преступления второй группы, в свою очередь, разделяются на три подгруппы:

а) преступления, совершаемые лицами, призванными в силу закона к выполнению обязанностей, содействующих осуществлению правосудия (ст. 307, 308, 310-312 УК РФ);

б) преступления, совершаемые осужденными или лицами, находящимися под стражей, а также иными лицами в интересах указанных лиц (ст. 313, 314 УК РФ);

в) преступления, совершаемые иными лицами против работников органов правосудия (ст.ст. 294-298, 306, 309, 315, 316 УК РФ)¹.

Достоинство приведенных классификаций состоит в том, что они способствуют лучшему пониманию субъекта преступления, позволяют выявить и изучить его особенности, учитывая, что субъект многих преступлений против правосудия является специальным, в том числе деяния, предусмотренного ст. 307 УК РФ.

Вместе с тем использование в качестве критерия классификации субъекта преступления не позволяет в полной мере добиться четкого разграничения преступлений против правосудия, учитывая особенности структуры Особенной части действующего уголовного закона.

В немалой степени по этой причине возник второй подход, связанный с учетом непосредственного объекта преступления как основания классификации посягательств против правосудия, который стал преобладающим с принятием УК РФ 1996 г. Упомянутому обстоятельству также способствовало построение Особенной части на основе объекта преступления. Однако и до этого учеными предлагались подобные классификации.

Так, И.С. Власовым и И.М. Тяжковой рассматриваемые деяния сгруппированы следующим образом:

- преступления, препятствующие использованию работниками суда и правоохранительных органов их прав для осуществления задач правосудия, а не вопреки им (ст. 176-179 УК РСФСР);

- преступления, препятствующие поступлению в распоряжение правосудия доброкачественных доказательств и правдивых сведений от граждан (ст. 180, 181, 183 и 184 УК РСФСР);

- преступления, нарушающие беспрепятственное получение правосудием сведений о преступлении и обстоятельствах его совершения (ст. 182, 189 и 190 УК РСФСР);

- преступления, препятствующие осуществлению государственного принуждения в соответствии с судебным решением или решением прокурора (ст. 185-188 УК РСФСР)¹.

Вместе с тем при анализе отдельных составов преступлений против правосудия авторы использовали классификацию по субъекту преступления, предложенную И.М. Тяжковой (Черных) ранее, что, вне всякого сомнения, нарушает единство основания классификации.

В.П. Малков подразделяет преступления против правосудия на четыре группы:

1) преступления, посягающие на самостоятельность судебной власти, ее авторитет и безопасную деятельность судей и иных лиц, содействующих осуществлению правосудия (ст. 294-298 УК РФ);

2) преступления, совершаемые судьями и иными должностными лицами органов предварительного расследования и сторонами по гражданскому (арбитражному) делу (ст. 299-305 УК РФ);

3) преступления, посягающие на установленный Конституцией РФ и процессуальным законом порядок получения, использования и сохранения доказательственной информации (ст.

4) преступления, посягающие на установленный законом порядок исполнения вступивших в законную силу приговоров, решений судов и иных судебных актов (ст. 311-315 УК РФ)^{[87] [88].}

Следует отметить, что единство критерия классификации указанным автором также соблюдено не было, поскольку вторая группа выделена им по признаку субъекта преступления, в то время как остальные - по признаку непосредственного объекта.

Своего рода компромиссным вариантом является классификация В.Д. Иванова, который, разделяя в целом позицию В.П. Малкова,

предлагает классифицировать преступления против правосудия как в зависимости от объекта преступного деяния, так и от особенностей субъекта преступления:

- преступления, совершаемые должностными лицами органов дознания, следствия, прокуратуры и суда (ст. 299-302, ч. 2 и 3 ст. 303, ст. 305 УК РФ);

- преступления, совершаемые лицами, являющимися участниками предварительного расследования и судебного следствия, то есть привлекаемыми к осуществлению правосудия (ч. 1 ст. 303, ст. 307, 308, 310 УК РФ);

- преступления, совершаемые лицами, призванными по закону содействовать осуществлению правосудия (ст. 311, 312, 315, 316 УК РФ);

- преступления, противодействующие осуществлению правосудия (ст. 294-296, 309 УК РФ);

- иные преступления, посягающие на отправление правосудия (ст. 297, 298, 304, 306 УК РФ);

- преступления, совершаемые арестованными, задержанными и осужденными (ст. 313, 314 УК РФ)¹.

Представляется необходимым отметить своеобразную классификацию Л.В. Иногамовой-Хегай, которая подразделяет все рассматриваемые преступления на четыре группы.

К первой группе относятся деяния, посягающие на отношения, обеспечивающие нормальное осуществление правосудия судом (ч. 1 ст. 294, ч. 1 ст. 296, ст. 297, ч. 1 ст. 298, ч. 1 ст. 303, ст. 305 УК РФ).

Во вторую группу входят преступления, посягающие на отношения, обеспечивающие нормальную деятельность органов прокуратуры и предварительного расследования по осуществлению функции уголовного преследования (ч. 2 ст.

Третья группа включает посягательства на отношения, обеспечивающие нормальную деятельность органов по исполнению судебного акта (ст. 312-315 УК РФ).

Четвертая группа объединяет посягательства на отношения, обеспечивающие нормальную деятельность всех органов по осуществлению правосудия (общие преступления против правосудия - ст. 295, ч. 2 ст. 296, ст. 311 УК РФ); либо органов суда по осуществлению правосудия, а также органов прокуратуры, предварительного расследования по осуществлению уголовного преследования (ч. 2 ст. 301, ч. 2 ст. 303, ст. 306309, 316 УК РФ); либо органов прокуратуры, предварительного

расследования по осуществлению уголовного преследования, а также органов, исполняющих судебные акты (ч. 2 ст. 298 УК РФ)^[89].

Указанная классификация взята за основу Т.К. Агузаровым, который сгруппировал преступления против правосудия следующим образом:

Первая группа - преступления, посягающие на общественные отношения по реализации конституционных принципов отправления правосудия (ч. 1 ст. 294, ч. 1 ст. 296, ст. 297, ч. 1 ст. 298, ч. 2 ст. 301 - в части заведомо незаконного заключения под стражу, ч. 1 ст. 303, ст. 305 УК РФ).

Вторая группа - общие преступления против правосудия, то есть преступления, способные посягать как на общественные отношения по поводу отправления правосудия, так и на отношения по поводу деятельности правоохранительных органов, призванной содействовать правосудию (ст. 295, 304, 306-309, 311, 316 УК РФ).

Третья группа - преступления, посягающие на общественные отношения по нормальному функционированию государственных органов, содействующих суду в отправлении правосудия, - прокуратуры, дознания и предварительного следствия (ч. 2 ст. 294, ч. 2 ст. 296, ч. 2 ст. 298, 299, 300, ч. 1 ст. 301, ч. 2 ст. 301 - в части заведомо незаконного содержания под стражей, ст. 302, ч. 2 ст. 303, ст. 310 УК РФ).

Четвертая группа - преступления, посягающие на отношения по реализации судебного акта (ст. 312-315 УК РФ)¹. При этом названный автор полагает, что эту группу можно рассматривать как автономную часть третьей группы.

Достаточно интересной является классификация А.В. Кудрявцевой, которая выделяет:

- преступления, направленные на обеспечение деятельности органов предварительного расследования и суда (ст. 294-298, 310 и 315 УК РФ);

- посягательства на интересы участников уголовно-процессуальной деятельности, имеющих свой интерес в уголовном судопроизводстве (ст. 299, 301, 305 и 311 УК РФ);

- преступления, препятствующие получению достоверной доказательственной информации (ст. 302-304, 306-309, 312 и 316 УК РФ);

- преступления, препятствующие исполнению приговора или иного судебного решения (ст. 313-315 УК РФ)^{[90] [91].}

А.И. Чучаев предлагает делить преступления против правосудия на пять групп:

1. Посягательства на отношения по реализации конституционных принципов правосудия (ст. 299-301, 305 УК РФ);

2. Преступления, посягающие на деятельность органов правосудия в соответствии с его целями и задачами (ст. 294-298, 311 УК РФ);

3. Преступления, нарушающие процессуальный порядок получения доказательств по делу (ст. 302-304, 306-309 УК РФ);

4. Деяния, посягающие на деятельность органов правосудия по своевременному пресечению и раскрытию преступлений (ст. 310, 316 УК РФ);

5. Преступления, посягающие на отношения по реализации судебного акта (ст. 312-315 УК РФ)¹.

А.П. Кузнецов предлагает классифицировать преступления против правосудия по объекту посягательства, выделяя три группы деяний:

- преступления, посягающие на авторитет судебной власти (ст. 297, 298¹ УК РФ);

- преступления, посягающие на деятельность по осуществлению задач правосудия (ст. 299, 300, 304-306, 309, 312-316 УК РФ);

- преступления, посягающие на установленный порядок

судопроизводства (ст. 294-296, 301-303, 307, 308, 310, 311 УК РФ)^{[92] [93].}

М.Н. Г олоднюк группирует анализируемые посягательства так:

- преступления, посягающие на жизнь, здоровье, честь и достоинство лиц, осуществляющих правосудие (ст. 295-298 УК РФ);

- преступления, препятствующие исполнению работниками

правоохранительных органов их обязанностей по осуществлению целей и задач правосудия (ст. 294, ч. 1 ст. 303, ст. 304, 306-311, 316 УК РФ);

- преступления, совершаемые в процессе отправления правосудия должностными лицами - судьей, прокурором, лицом, производящим дознание или предварительное следствие (ст. 299-302, ч. 2 и 3 ст. 303, 305 УК РФ);

- преступления, препятствующие исполнению наказания или возмещению вреда, причиненного преступлением (ст. 312-315 УК РФ)^[94].

Ю.И. Кулешов, основываясь на признаке непосредственного объекта, разделяет преступления против правосудия на три группы:

1) преступления, посягающие на общественные отношения,

обеспечивающие выполнение задач и целей правосудия (ст. 294, 299-310, 316 УК РФ);

2) преступления, посягающие на общественные отношения,

гарантирующие исполнение вынесенных процессуальных решений (ст. 312-315 УК РФ);

3) преступления, посягающие на общественные отношения,

охраняющие безопасность, а также честь и достоинство участников процесса либо их близких (ст. 295-298, 311 УК РФ)^[95].

Наиболее удачной, на нашему мнению, представляется классификация преступлений против правосудия, предложенная Т.К. Агузаровым, который в качестве основы использовал классификацию Л.В. Иногамовой- Хегай и отнес ст. 306 и 307 УК РФ к группе общих преступлений против правосудия, то есть преступлений, способных посягать как на общественные отношения по поводу отправления правосудия, так и на отношения по поводу деятельности правоохранительных органов, призванной содействовать правосудию.

Следует отметить, что во многих приведенных классификациях преступлений против правосудия в зависимости от непосредственного объекта посягательства также не выдерживается единство основания классификации, что, на наш взгляд, свидетельствует о необходимости комплексного подхода к рассматриваемому вопросу.

В этой связи представляется целесообразным согласиться с мнением Лобановой Л.В., полагающей, что классификация рассматриваемых деяний в зависимости от субъекта преступления «имеет важное теоретическое и практическое значение. Она помогает сориентироваться, от кого именно защищено правосудие посредством уголовно-правовых ограничений, а также правильно определить лицо, подлежащее привлечению к уголовной ответственности по соответствующей статье уголовного закона. На наш взгляд, она позволяет увидеть и некоторые недостатки последнего. Так, не всегда оправдано произведенное законодателем объединение в одной части статьи Особенной части УК нескольких составов преступлений. Речь идет о тех случаях, когда один из ассоциированных составов является составом со специальным субъектом, а другой - нет. Такое объединение чревато тем, что в правоприменительной деятельности ввиду сложности толкования подобной нормы признаки субъекта, принадлежащего одному составу, могут быть перенесены на другой, что, собственно говоря, уже происходит в теории при описании составов преступлений, зафиксированных в ч. 2 ст. 312, ст. 315 УК»¹.

Далее Л.В. Лобанова отмечает, что «построение классификации преступлений против правосудия по данному основанию не должно освобождать ученых от группировки данных посягательств по традиционному, зарекомендовавшему себя критерию - с учетом признаков основного непосредственного объекта преступления. Без такой группировки, думается, невозможно наглядно представить себе, что именно в правосудии подлежит особой опеке со стороны уголовного закона»^{[96] [97].}

Небезынтересной является и точка зрения А.В. Наумова, полагающего, что законодатель при конструировании норм о преступлениях против правосудия руководствовался практическими целями правоприменения^[98].

Существуют и другие варианты классификации преступлений против правосудия, помимо рассмотренных в настоящем параграфе. Вместе с тем при всем существующем разнообразии имеющиеся классификации разрабатываются в рамках двух упомянутых выше подходов - в зависимости от субъекта преступления и его непосредственного объекта. Поскольку оба подхода имеют свои преимущества и недостатки, в настоящее время в отсутствие других критериев они вполне могут быть использованы комплексно, в системном единстве.

Заведомо ложный донос и лжесвидетельство, к какой бы классификации они ни относились, занимают если не центральное (хотя и недалеки от этого), то, безусловно, далеко не последнее место в системе преступлений против правосудия. Так, критерий субъекта преступления позволяет отнести исследуемые деяния к исключительно важной для судопроизводства группе посягательств, совершаемых преимущественно лицами, выступающими в качестве источника получения доказательств по делу, либо содействующими последним: потерпевшими, свидетелями, экспертами, специалистами, переводчиками; в ряде случаев - подозреваемыми и обвиняемыми.

В свою очередь, критерий непосредственного объекта преступления дает возможность уяснить, на что именно направлены рассматриваемые преступные посягательства и что подлежит уголовно-правовой охране. В этом качестве выступает порядок формирования достоверных доказательств, поступающих в распоряжение органов предварительного расследования и суда, что обеспечивает нормальную деятельность органов правосудия.

Вместе с тем представляется неверным относить заведомо ложный донос и лжесвидетельство к различным классификационным группам, основываясь только на признаке объекта посягательства, поскольку, как следует из вышеизложенного, в их природе больше сходства, чем различия.

Использование двух названных критериев является необходимым условием для дальнейшего анализа уголовно-правовых запретов, предусмотренных ст. 306 и 307 УК РФ, которые в своем взаимодействии усиливают общественную опасность друг друга.