§1. Законодательство допетровского периода о наказании несовершеннолетних

М.Ф. Владимирский-Буданов выделяет три ступени развития уголовного права, связывая их с тремя «свойствами наказания». Первый период - уголовное право Русской Правды, которое опирается на месть и частные композиции.

ской правды, есть эпоха вымираны мести и господства композиций (съ зарождаю­щимся началомъ уголовных каръ); наконецъ, в) послЪ Русской Правды, въ эпоху судныхъ грамотъ (Х1У-ХУв.), уголовныя кары берутъ перевЪсъ надъ выкупами (но съ ясными еще остатками прежней системы композицш).^[4][5]

В настоящее время существует несколько подходов к периодизации истории развития российского уголовного права.

Так, В.В. Мальцев выделяет только два периода в истории российского уго­ловного законодательства: 1) дооктябрьский (дореволюционный) 1917 г. и 3) со­ветский (с октября 1917 г. до 12 декабря 1993 г.).^[6][7]

А.В. Наумов занимает близкую позицию, условно различая три периода: 1) уголовное законодательство досоветского периода (до октября 1917 г.); 2) совет­ское социалистическое уголовное право; 3) постсоциалистическое уголовное пра­во.

А.Н. Комиссаров рассматривает четыре периода: 1) уголовное законодатель­ство Древней Руси; 2) уголовное право централизованного Русского государства; 3) уголовное законодательство советского периода; 4) уголовное право Российской Федерации после распада СССР.^[8]

Шесть периодов выделяют И.С.

23 начала XX в. (период расцвета абсолютизма и неоабсолютизма); 6) уголовное пра­во XX в. (периоды оформления конституционной монархии, Советского государст­ва и современный этап).¹

Признавая справедливость классификации, предложенной А.Н. Комиссаро­вым, для уголовного права в целом, необходимо иметь в виду, что в отношении на­казания несовершеннолетних она неточна. В период Московского государства, равно как и в эпоху Древней Руси, несовершеннолетние несли уголовное наказание наравне со взрослыми лицами.

Первыми историческими свидетельствами зарождения правовой системы в Древней Руси стали договоры князей Олега и Игоря с греками. Договоры русских князей с Византией имеют важное историческое значение. Это первые памятники писаного права на Руси, являющие собой некую попытку примирения обычаев кровной мести, принятых на Руси, с более развитым уголовным правом Византии. Именно они впервые установили уголовную ответственность за преступления. До этого уголовное право славян основывалось на обычае кровной мести, а письмен­ными свидетельствами права того периода могут быть «памятники древнерусской письменности, между которыми особенную важность... имЪют русом я летописи».^[9][10]В частности, на это указывает П.И. Числов: «Так, описывая бытъ славянскихъ пле­мен на Руси, лЪтописецъ говоритъ: «имяху обычаи свои, и законъ отецъ своихъ, и преданья - кождо свой нравъ»... всЪ выражешя, не исключая слова «законъ», на языкЪ того времени были тождественны и означали «обычай».^[11] Как указывает М.Ф. Владимирский-Буданов, многие исследователи считают, что существование кровной мести означает отсутствие уголовного права как такового.

суть несовместимые.¹ Другие же, напротив, полагают, что «последующее уголов­ное право развивается генетически из кровной мести и выкупов, которые должны быть отнесены к явлениям правомерным».^[12][13] Подобную же позицию занимает В. Сергеевич: «Первоначально наказание имЪетъ исключительно частный харак­теры.. На этой первой степени своего развит1я наказаше является в формЪ мес- ти.».^[14] Представляется более верной вторая точка зрения. Говоря о правомерности кровной мести в данном случае, нельзя забывать, насколько сильно отличался уро­вень развития уголовного права, в том числе в части, относящейся к наказанию, в славянском государстве X века от современного. То, что для нас является само­стоятельным преступлением, в те времена было вполне законным возмещением за нанесенную обиду.

Договоры русских князей с греками содержали нормы разных отраслей пра­ва. П.И. Числов отмечает, что форма указанных документов была «несомненно греческая».^[15] Что касается статей, относящихся к уголовному праву, то по мнению автора, они носят лишь «незначительные слЪды такого вл1яшя... только тЪ обычаи русскихъ, которые стояли въ рЪзкомъ противоречш съ правосозерцашемъ грековъ, подпадали подъ вл1яше нормъ византшкаго права».^[16] Объясняет он это большей гибкостью греческого права по сравнению с обычаями русских. Вот почему так важно начать рассмотрение истории уголовного наказания для несовершеннолет­них именно с договоров славянских князей с греками - источников русского права, примиривших свойственное руссам право кровной мести с византийскими закона­ми.

Самым первым письменным источником русского права является «Договоръ Русскихъ съ Греками при Кн. ОлЪгЪ»,¹ заключенный в 911 году.

Согласно данному документу, уголовное наказание устанавливалось в форме денежного взыскания в пользу потерпевшего. Так, например, ст.

В 945 г. был заключен новый договор между Русью и Византией - «Договоръ Русскихъ съ Греками при Кн. ИгорЪ».^[19] Данный документ продолжает традицию установления имущественного возмещения потерпевшему, постепенно изгоняя из права элементы кровной мести. Так, ст. 6 устанавливает следующее: «Аще ли клю- чится украсти Русину от Грекъ что, или Грьчину от Руси, достойно есть да възво- ротити неточью едино, но и цЪну его; аще украденное обрящеться продаемо, да вдасть и цЪну его сугубо, и то показненъ будетъ по закону Гречьскому, по уставу, и по закону Рускому»^[20].

Представляется, что договоры русских князей с греками показывают, что, не­смотря на существовавшие различия, уголовное право молодого славянского госу­дарства было достаточно легко согласовать с законодательством древней Визан­тийской империи. Это подтверждает тезис о том, что уголовное наказание зарож­дается не в результате падения института мести, а как бы является его следствием в процессе развития государственных институтов.

Новым уровнем развития уголовного права в нашей истории стало создание князем Ярославом Мудрым Русской Правды. Эпоха Русской Правды - это эпоха отмирания кровной мести как таковой. В русском обществе начинают зарождаться основы уголовного наказания. Это переходный этап, который характеризуется тем, что за преступления назначалось наказание (штраф в пользу князя), но одновре­менно выплачивалось определенное возмещение в пользу потерпевшего.

Наказание за преступление здесь устанавливается в зависимости от двух фак­торов. Первый - это социальное положение потерпевшего. Так, ст.ст. 10-17 Про­странной редакции Русской Правды устанавливают различные штрафы за убийст­во, в зависимости от социального статуса потерпевшего: от 5 гривен до 80 гривен: «12. А за тивун за огнищный и за конющий, то 80 гривен», «14. А за рядовича 5 гривен. Тако же и за бояреск».¹

Второй фактор, влияющий на размер наказания - это социальное положение преступника. Например, согласно ст. 46, в случае совершения кражи холопом, его господин должен был уплатить потерпевшему двойную стоимость похищенного «за обиду». Указанное правило не распространялось на свободных людей, которые оплачивали «продажу» в размере стоимости похищенного: «Аже будуть холопи та- тие . их же князь продажие не казнить, зане суть не свободни, то двоиче платить ко истьцю за обиду». ^[21][22]

Возраст правонарушителя не упоминается в Русской Правде, что заставляет задуматься о том, каким образом данные нормы применялись к несовершеннолет­ним. Дает ли нам это повод утверждать, что несовершеннолетние лица несли такую

27 же ответственность за свои деяния, как и взрослые? М.Ф. Владимирский-Буданов, высказывает мнение, что оснований для подобного вывода не имеется.¹ Насколько данное мнение отражало реальную действительность?

Важно подчеркнуть то, что ни один памятник русского права Древней Руси не упоминает несовершеннолетних как самостоятельных субъектов преступления. Отсутствие в правовых актах норм об особенностях применения уголовного нака­зания к несовершеннолетним нельзя списать только на несовершенство юридиче­ской техники того времени, ибо не только юридическая техника, но и сама право­вая система Древней Руси была еще очень молода.

Заметное место в системе права того времени занимают уставы князей. «Ус­тав святого князя Володимира, Крестившаго Русьскую землю, о церковных судех»^[23][24]в ст. 9 впервые устанавливает широкий перечень преступлений, которые относит к подсудности церковного суда. Указанный документ не устанавливает конкретных наказаний, оставляя это право церкви. Такую же норму содержит «Устав великого князя Всеволода о церковных судах, людях и мерилах торговых». ^[25]

Оба приведенных документа, хотя и затрагивают проблемы наказания за пре­ступления, тем не менее, не содержат каких-либо норм, указывающих на возраст уголовной ответственности либо на то, каким образом решался вопрос об уголов­ном наказании в отношении несовершеннолетних: было ли оно более мягким по виду или ниже по срокам, чем наказание для взрослых, или же, наоборот, несовер­шеннолетние несли ответственность наравне со взрослыми?

Следующим документом, на который хотелось бы обратить внимание, явля­ется «Устав кн. Ярослава Мудрого о церковных судах». Данный документ устано­вил уже не только простой список преступлений, переданных в ведение церковных судов, но и конкретные наказания за них. Согласно Уставу, за определенные пре­ступления назначалось денежное взыскание в пользу епископа, а также наказание от имени князя (например, ст. 13 предусматривала такое наказание за поджиг двора или гумна),¹ за другие - преступник также подвергался денежному наказанию, ко­торое делилось пополам между епископом и князем (подобная норма была закреп­лена в ст. 29). В третьих случаях предусматривалось только наказание в пользу епископа (в основном, такие санкции устанавливались за преступления, связанные с блудом, в частности, в ст. 22 - за прелюбодеяние пасынка с мачехой). Лишь за некоторые преступления предусмотрено наказание в виде наложения епитимьи (например, ст. 12). П.И. Числов относит первые две группы преступлений к цер­ковно-гражданским, а остальные - к исключительно церковным,^[26][27] и его позиция представляется обоснованной.

В XIV-XV веках на Руси важнейшими источниками права были судные и ус­тавные грамоты; в этот период продолжался переход от выкупов к уголовным на­казаниям. Основными памятниками русского права того периода являются Двин­ская (1397-1398 г.) и Белозерская (1488 г.) уставные грамоты, а также Псковская (кон. XIV в.) и Новгородская (сер. XV в.) судные грамоты.

Новгородская судная грамота, которая в дошедшей до нас редакции озаглав­лена «О суде и о закладе на наездщики и на грабещики»,^[28] была важным докумен­том, содержащим в основном процессуальные нормы. Однако в ней имеются также и нормы материального права. Так, устанавливается наказание за «наведение на­водки» на истца, посадника, тысяцкого, владычного наместника, иных судей или докладчиков. При этом наказание за данное деяние зависит от сословной принад-

29 лежности виновного: «... ино взять великим князем и Великому Ноугороду на ви­новатом на боярине 50 рублев, а на житьем дватцать рублев, а на молотшем 10 рублев за наводку.».¹ Указанный документ не содержит никаких указаний на по­явление особенностей уголовной ответственности несовершеннолетних, однако для нас он важен с точки зрения развития правовой системы Древней Руси вообще и норм о наказании в частности.

Псковская судная грамота конца XIV в. продолжает тенденцию, начатую еще Русской Правдой, по которой основным видом уголовного наказания оставалась продажа князю, то есть денежный штраф, а также компенсация в пользу потерпев­шего. Вместе с тем ст. 7 Псковской судной грамоты вводит новый вид уголовного наказания, не знакомый более ранним источникам русского права - смертную казнь: «А крим(с)кому татю и коневому и переветнику и зажигалнику живота не дати».^[29][30] Приведенный документ, как и рассмотренные ранее, не содержит указаний на особенности ответственности несовершеннолетних.

Двинская уставная грамота является одной из многих грамот, которые мос­ковские князья выдавали наместникам. Она содержит свод статей, большинство которых относятся к уголовному праву и процессу. Представляет интерес ст. 5 ука­занного документа, которая устанавливает: «. а татя впервые продати противу поличного; а вдругие уличат, продадут его не жалуя; а уличат втретьие, ино пове- сити; а татя всякого пятнити».^[31] Эта статья также закрепляет наказание в виде смертной казни. Кроме того, присутствующая в статье фраза «а татя всякого пятни- ти», несомненно, указывает на то, что в системе наказаний Руси помимо штрафных санкций и смертной казни появились наказания телесные - клеймение. О несовер­шеннолетних как субъектах преступления Двинская уставная грамота не упомина-

ет, так что представляется, что наказание несовершеннолетних и взрослых не диф­ференцировалось.

Белозерская уставная грамота 1488 г., к сожалению, уделяет мало внимания уголовному праву и почти не содержит соответствующих статей. Единственное на­казание, содержащееся, в частности, в ст. 10 - это возмещение потерпевшему и продажа, то есть штраф, наместнику.¹ О смертной казни Белозерская уставная гра­мота не упоминает, не упоминается в ней и о существовании каких-либо особенно­стей уголовного наказания, применяемого к несовершеннолетним.

Если сравнивать приведенные судные и уставные грамоты с более ранними источниками русского уголовного права, очевиден явный прогресс в области уго­ловного наказания: выкупы постепенно начинают отходить на задний план, появ­ляются новые виды уголовного наказания, такие, как смертная казнь и клеймение. Однако законодатель не делает акцента на возрасте правонарушителя, что приво­дит к выводу о том, что в этот период времени несовершеннолетние подвергались уголовному наказанию на общих основаниях.

В XIV в. началось объединение ранее разрозненных княжеств в единое Мос­ковское государство. В этот период принимаются законодательные акты, действо­вавшие на всей его территории. Это была эпоха судебников.

Отличительная черта судебников - иной взгляд на сущность наказания. Оно практически утрачивает характер возмещения причиненного вреда и воспринима­ется как кара за совершенное злодеяние. Центральной фигурой становится не по­терпевший, а государство, приходит осознание преступления как деяния, совер­шаемого прежде всего против государства, а уж потом - против частных интересов отдельных лиц.

Так, например, ст.ст. 8, 39 Судебника 1497 г. устанавливают наказание в виде смертной казни за следующие виды деяний: «. татбу, или розбой, или душегубст­во, или ябедничество, или иное какое лихое дело, и будет ведомой лихой. ».^[32][33] Ист-

31 цу же предоставлялось право возместить ущерб из имущества вора, но если таково­го имущества, достаточного для возмещения, не имелось, преступника не отдавали истцу на отработку, а казнили. Значит, наказать виновного уже было важнее, чем возместить причиненный ущерб. Исключение делалось только для преступников, совершивших кражу впервые - в этом случае предусматривалась «выдача головой» истцу после исполнения назначенного наказания (ст. 10).¹

Судебник 1497 г. вносит некоторые новшества в уголовное право того пе­риода. В частности, ст. 10 впервые устанавливает за первую кражу наказание в ви­де торговой казни через побитие кнутом. Причем в Судебнике не указывается, ка­кое количество ударов можно было назначить преступнику, а значит, оставалось место для широкого судебного усмотрения: ведь в зависимости от количества уда­ров такая казнь могла привести и к смерти казнимого.

Еще один пример установления телесного наказания содержится в ст. 62 Су­дебника 1497 г.: «А кто сореть межу или грани ссечет из великого князя земли боя­рина и манастыря, или боярской и монастырской у великого князя земли, или бояр­ской или монастырской у боярина, или боярской у монастыря, и кто межу сорал или грани ссек, ино того бити книтием, да исцу взятии на нем рубль»^[34][35]. Здесь телес­ное наказание применяется вместе с имущественным; в то же время та же статья ставит вид наказания в зависимость от сословной принадлежности потерпевшего: «а христиане промежу себя в одной волости или в селе. ино волостелем или по­селковому имати на том за боран по два алтына и за рану.»^[36]. Причем если в пер­вом случае штраф взимался в пользу потерпевшего и служил своеобразным допол­нением к основному наказанию - торговой казни, то во втором случае штраф вы­ступал именно наказанием, налагаемым от имени государства. Следует предполо­жить, что, сохранение штрафа здесь обусловлено характером деяния, вытекающего из имущественных отношений.

Кроме того, отдельно отмечены преступления, за которые назначалась смертная казнь. Согласно ст. 9 Судебника, «А государскому убойце и коромолни- ку, церковному татю, и головному, и подымщику, и зажигалнику, ведомому лихо­му человеку живота не дати, казнити его смертною казнью».¹

В целом, Судебник 1497 г. демонстрирует нам довольно низкий уровень раз­работанности системы наказаний. Фактически в нем упоминаются четыре вида на­казания: смертная казнь, торговая казнь, штраф и продажа. Торговая казнь, которая является новым для российского законодательства видом наказания, закреплена лишь в некоторых статьях. Количество же имущественных санкций постепенно уменьшается. Штраф установлен только за один вид деяния (ст. 62), и, скорее все­го, его присутствие является следствием сословной структуры общества. Продажа упоминается в Судебнике несколько раз, но зачастую является дополнительным наказанием, назначаемым помимо основного (ст.ст. 7, 8, 10, 38). Лишь в одном случае продажа является основным наказанием - в случае растраты или гибели по вине лица чужого имущества (ст. 55). Вопрос же о возрасте уголовной ответствен­ности и особенностях наказания несовершеннолетних по сравнению с взрослыми в указанном памятнике русского права вообще не ставится.

Следующий этап развития русского законодательства допетровского периода ознаменовался введением в действие Судебника 1550 г. Принятый во времена цар­ствования Ивана Грозного Судебник содержит множество статей, предусматри­вающих уголовное наказание. Если анализировать их, бросается в глаза прежде всего то, что в него включены новые виды уголовного наказания - заключение в тюрьму, царская опала и отстранение от должности с лишением права занимать эту должность в дальнейшем. Причем заключение в тюрьму выступает в различных качествах: как основное или как дополнительное наказание, и даже как обеспечи­тельная мера. Как основное наказание заключение в тюрьму устанавливалось либо бессрочно (например, ст. 4),^[37][38] либо пожизненно (например, ст. 52). В качестве до-

полнительного наказания заключение в тюрьму применялось либо вместе с торго­вой казнью, либо вместе с возмещением ущерба. Здесь также было два вида тю­ремного заключения - бессрочно (например, ст. 9) и до государева указа (напри­мер, ст. 71 ). В качестве обеспечительной меры тюремное заключение предусматри­валось в тех случаях, когда преступника требовалось отдать на крепкую поруку, а таковой не было. В частности, подобную норму содержит ст. 12: «. ино его вки- нути в тюрму, доколе по нем порука будет». ¹ Полагаем, что к несовершеннолетним применялись все виды наказания. Можно предположить, что торговая казнь могла стать самым распространенным наказанием для несовершеннолетних. Этот вывод сделан исходя из того, что в тот период времени телесные наказания получили ши­рокое распространение. К такому же выводу пришел И.С. Кон, указывавший на массовость и жестокость телесных наказаний, даже по отношению к детям.^[39][40]

Царская опала представляла собой немилость государя по отношению к ви­новному. Последствия такой опалы могли быть очень разнообразными и полно­стью зависели от воли государя.^[41] Что касается возможности применения указанно­го вида наказания к лицам, не достигшим совершеннолетия, представляется, что к подростку из семьи, принадлежащей к высшему сословию, совершившему престу­пление, могло быть применено подобное наказание, поскольку несовершеннолет­ние в тот период времени несли ответственность наравне со взрослыми.

Еще одно новое наказание - увольнение от должности с лишением права за­нимать эту должность в дальнейшем (например, ст. 28^[42]). Оно было установлено за должностные преступления, совершавшиеся подьячими и недельщиками. Полага­

ем, данное наказание не могло назначаться несовершеннолетним в связи с их соци­альным статусом, не позволяющим занимать какие-либо должности.

Дальнейшее распространение получает телесное наказание в виде торговой казни, которая становится, пожалуй, самым широко распространенным уголовным наказанием: ее применение предусмотрено за подавляющее большинство преступ­лений. Например, такое наказание устанавливает ст. 5 Судебника 1550 г: «Подья- чей, который запишет не по суду для посула без подьячего приказу, и того подья­чего казнити торговою казнью, бити кнутьем».¹

В то же время имущественные наказания - выдача головой и штраф - утра­чивают свое значение. Штраф как самостоятельное наказание сохранен только за оскорбление, а в остальных случаях соседствует с торговой казнью. Выдача же го­ловой в качестве уголовного наказания сохраняется исключительно в ст. 90, уста­навливающей ответственность за растрату купцом чужого имущества (товара).^[43][44]

Несмотря на столь явный прогресс в развитии системы уголовных наказаний, Судебник 1550 г., как и Судебник 1497 г., не содержит никаких указаний о том, ка­кие уголовные наказания могут быть назначены лицам, не достигшим совершенно­летия. С другой стороны, ни одна статья Судебника не устанавливает пределы на­казания в виде тюремного заключения и торговой казни, оставляя правопримени­телям широчайшие полномочия при их назначении. Отсюда можно сделать вывод: если определенные ограничения и существовали, то они не были закреплены зако­нодательно и носили казуальный характер, то есть все зависело от усмотрения лиц, уполномоченных выносить решение по уголовному делу.

Еще один очень важный законодательный акт того периода - это Соборное Уложение 1649 г. Фактически это последний крупный памятник российского зако­нодательства допетровской эпохи.

Трудно преувеличить значение Соборного Уложения 1649 г. для эволюции российского права, ибо, как отмечал А.Ф. Бернер, оно явилось первым общим сво­дом законов русской земли.¹

Если говорить об уголовном наказании, то в указанном документе происхо­дит дальнейшее развитие его системы. Появляются различные виды смертной каз­ни: сожжение (ст. 4 гл. 2), повешение (ст. 20 гл. 7), залитие горла расплавленным металлом (ст. 1 гл. 5), закапывание женщины живьем в землю (ст. 14 гл. 22).^[45][46] М.Ф. Владимирский-Буданов упоминает также о существовании следующих видов смертной казни: «обезглавливаше ... разстрЪляше, отравлеше и утоплеше ... колесоваше, разсЪчеше на части, перетираше тонкими веревками, посажеше на колъ, распят1е на крестЪ».^[47] Телесные наказания представляли собой: побитие кну­том (ст. 14 гл. 2) или батогами (ст. 6 гл. 1). Также существовала развитая система членовредительных наказаний: отсечение руки (ст. 4 гл. 3), уха (ст. 90 гл. 21). Ста­тья 10 главы ХХ предусматривала наказание за увечье по принципу «око за око, зуб за зуб», то есть виновному наносилось такое же увечье и назначался штраф. Практиковалось также лишение свободы на определенный срок (ст. 141 гл. 10) или бессрочно, «до государева указу» (ст. 6 гл. 6), ссылка на жительство в «Украинные городы» (ст. 129 гл. 10) или «далние городы» (ст. 16 гл. 25), лишение чести (ст. 5 гл.10), выдача головой, (ст. 206 гл. 10), пени (ст. 85 гл. 10) и конфискация имуще­ства (ст. 11 гл. 25), царская опала (ст. 161 гл. 10). За должностные преступления были предусмотрены соответствующие наказания: увольнение от должности (ст. 146 гл. 10), лишение права состоять на какой-либо службе (ст. 18 гл. 25). Все эти наказания за различные преступления назначаются по отдельности либо в опреде­ленной совокупности.

В отличие от Судебников, Соборное Уложение устанавливает за преступле­ния более определенные наказания. В некоторых случаях указаны конкретные сро­ки тюремного заключения. Так, ст. 20 Главы XXI предписывает содержать разбой­ников, которые способствуют изобличению других соучастников, в тюрьме не бо­лее полугода, прежде чем казнить.^[48] В отношении телесных наказаний законодатель точно указывает их вид: «бити батоги» (ст. 6 гл. 1), «бить батоги нещадно» (ст. 217 гл. 10), «бить кнутом» (ст. 91 гл. 10), «бити кнутом на торгу», «бити кнутом на коз­ле» (ст. 187 гл. 10), «бити кнутом нещадно» (ст. 19 гл. 7).

Несмотря на то, что сама система наказаний стала столь развитой, в данном законодательном акте нет ни одного указания на какие-либо особенности примене­ния уголовного наказания к несовершеннолетним. Следовательно, законодатель еще не выделяет указанных лиц из общей массы преступников.

Итак, в течение периода, который можно условно объединить под названием «допетровская эпоха», происходит поступательное развитие русского уголовного права как такового, переход от разрозненных законодательных актов к единым, распространяющим свое влияние на всю страну, от кровной мести к выкупам в пользу князя, а затем - к наказанию от имени государства, формирование все более разветвленной системы уголовных наказаний и все более совершенной юридиче­ской техники. Тем не менее, ни один источник права этой эпохи не содержит сис­темы наказаний для несовершеннолетних. Более того, ни один нормативный акт не выделяет несовершеннолетних как особых субъектов уголовной ответственности. Дети наряду с взрослыми подвергаются жестоким телесным наказаниям. Все вы­шеперечисленное приводит к выводу о том, что указанные лица несли ответствен­ность на общих началах с взрослыми.