§ 2. Уголовное наказание несовершеннолетних в эпоху абсолютизма

Первое упоминание о наказании детей появляется в Новоуказных статьях 1669 г.: «а будетъ кто кого убъетъ съ умышлешя, ил сыщется про то допряма, что онъ убилъ его съ умышлешя; и такого убойцу самаго казнить смертно...

В 1715 году был принят Артикул воинский. Как отмечает А.Г. Маньков, указанный нормативный акт не отменял, а дополнял нормы Уложения 1649 г., бу­дучи адресованным в основном военнослужащим. ^[51] В нем предусмотрена ответст­венность за большое количество преступлений, связанных с военной службой, но также содержится несколько глав, устанавливающих уголовную ответственность за иные преступления, такие, как убийство, поджог, кража.

Что касается системы наказаний, Артикул воинский вводит несколько но­вых, таких, как шельмование (арт. 94),^[52] телесное наказание шпицрутенами (арт. 85), вырывание ноздрей (арт. 63), отсечение пальцев (арт. 196), каторга (арт. 170), или ссылка на галеры (арт. 167), или некоторые новые виды смертной казни - расстрел (арт. 6), отсечение головы (арт. 154), колесование (арт. 161), четвертова­ние (арт. 19). В основном система наказаний, введенная Соборным Уложением 1649 г., сохраняется.

Артикул воинский 1715 г. содержит одну норму, на которую необходимо обратить особое внимание. Это толкование к Артикулу 195, которое устанавлива­ет, что «наказание воровства обыкновенно умаляется. ежели. вор будет младе­нец, которых дабы заранее от сего отучить, могут от родителей своих лозами на­казаны быть».¹ Таким образом, следуя за Новоуказными статьями 1669 г., Арти­кул воинский предусматривает за определенное преступление для детей иное уго­ловное наказание, нежели для взрослых.

В XVIII веке продолжало действовать уже принятое законодательство, од­нако необходимость в некоторых уточнениях относительно наказаний, применяе­мых к несовершеннолетним, постепенно назревала. Поэтому 23 августа 1742 г. Сенат издает указ, устанавливающий возрастные границы несовершеннолетия.^[53][54] В соответствии с этим документом несовершеннолетние, коими признавались все лица, не достигшие семнадцати лет, не подлежали пыткам и наказанию в виде по­бития кнутом или смертной казни, даже если они совершали преступление, за ко­торое такое наказание было предусмотрено. Вместо этого такие лица, в зависимо­сти от преступления и степени вины, приговаривались к телесному наказанию в виде побития розгами, батогами или плетьми, со ссылкой в отдаленные монасты­ри на определенный срок либо без нее. Это произошло менее чем через год после вступления на престол императрицы Елизаветы Петровны, и мы полагаем, что та­кой гуманизм был неким «отголоском» произошедших в государстве перемен.

Тем не менее, спустя всего два года, 18 июля 1744 г., Сенатом был издан новый указ «О наказании преступников малолетних», корректирующий положе­ния прежнего. Внесенные изменения не касались наказаний, назначаемых несо­вершеннолетним преступникам. Однако устанавливался иной возраст совершен­нолетия - двенадцать лет.¹ Неясно, что послужило причиной такого резкого уже­сточения уголовной ответственности. Возможно, достигнутый на тот момент уро­вень развития государственных институтов в России не позволил столь скоро «перестроиться» на иной, более гуманный путь.

С одной стороны, сам факт принятия этих указов очень важен для истории российского уголовного законодательства. Ведь они впервые четко устанавливали возраст несовершеннолетия и смягчение наказания для лиц, этого возраста не достигших.

Видимо, именно эта путаница в судебной практике послужила основанием для принятия нового Сенатского указа от 26 июня 1765 г. «О производстве дел уголовныхъ, учиненныхъ несовершеннолетними и о различии наказашя по степе-

3

ни возраста преступников»,^[57] определяющего пределы уголовного наказания несо­вершеннолетних. Согласно данному документу, возраст совершеннолетия снова устанавливался в семнадцать лет. Лица, не достигшие этого возраста, совершив­шие преступления, за которые предусматривалась смертная казнь или сечение

кнутом, должны были без пыток быть представлены Сенату, «где съ ними посту- пано быть имЪетъ по благоразсмотрЪшю и по мЪрЪ ихъ винъ»¹. Если же совер­шенное преступление не каралось смертной казнью, то «безъ представлешя въ Сенатъ чинить наказаше отъ 15 до 17 лЪтъ плетьми, а отъ 10 до 15 лЪтъ розгами, а не батожьями, а 10 и меньше отдавать для наказашя отцамъ, матерямъ, или помещику».^[58][59] Возможно, данный указ имел отношение к подготовке судебной ре­формы 1775 г.

Значение приведенных указов для дальнейшего развития системы наказа­ний для несовершеннолетних было чрезвычайно велико. Именно они стали пер­выми попытками дифференцировать наказание взрослых и несовершеннолетних лиц. Причем, если первый из них просто установил возраст несовершеннолетия и ограничения при применении уголовного наказания к лицам, не достигшим этого возраста, то в последнем уже прослеживается более совершенная структура: не­совершеннолетние здесь разделены на три группы, для каждой из которых суще­ствуют свои особенности в плане наказания.

Следующей крупной вехой в истории развития российского уголовного за­конодательства стало Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.

Лица старше семи лет, но не достигшие, согласно ст. 143 Уложения, десяти, не подлежали уголовному наказанию, однако должны были быть отданы «под строгий присмотр и исправление родителей и наставление духовника».¹

В соответствии со ст. 144 рассматриваемого Уложения лица, достигшие де­сяти, но моложе четырнадцати лет, также не подлежали телесным наказаниям. В то же время предусмотренные соответствующей статьей за совершенное преступ­ление каторжные работы заменялись ссылкой в Сибирь на поселение. Ссылка на поселение в Сибирь или другие отдаленные губернии, отдача в исправительные арестантские роты гражданского ведомства или рабочие дома заменялись на за­ключение в монастыре или исправительном доме на определенный срок, в зави­симости от тяжести преступления. В свою очередь, заключение в исправительном доме или менее строгое наказание заменялось законом на исправительное домаш­нее наказание по распоряжению родителей. ^[60][61]

Для лиц от четырнадцати до двадцати одного года было предусмотрено бо­лее строгое наказание. Смягчение наказания здесь заключалось не в исключении некоторых его видов, а, скорее, в снижении. Так, за тяжкие преступления, влеку­щие лишение всех прав состояния, согласно ст. 145 Уложения, несовершеннолет­ним назначалось такое же наказание, что и совершеннолетним, однако телесное наказание при этом исполнялось не палачом, а полицейскими, плеть заменялась розгами, срок каторжных работ сокращался на треть. Если же в законе были пре­дусмотрены каторжные работы в рудниках бессрочно, они назначались сроком на двадцать лет. За менее тяжкие преступления, за которые предусматривалось ли­шение всех особенных прав и преимуществ, такие несовершеннолетние пригова­ривались без лишения названных особенных прав к отдаче в военную службу ря­довыми с выслугой, или, в случае негодности к военной службе, в писцы военно­го ведомства с выслугой.

же, совершенные по неосторожности, для таких лиц предусматривалось домаш­нее исправительное наказание по распоряжению родителей. ¹ Следует предполо­жит, данное наказание подразумевало передачу виновного родителям для исправ­ления в домашних условиях.

Таким образом, у законодателя сложилось четкое понимание того, что несо­вершеннолетний преступник отличается от преступника взрослого, и нельзя при­менять к нему наказание столь же строгое. Более того, ограничения размера уго­ловного наказания зависели от возрастной группы несовершеннолетнего. Это был огромный шаг вперед в развитии уголовного законодательства. Однако такое смягчение наказания предусматривалось не для всех случаев совершения престу­пления несовершеннолетним: согласно ст. 150 Уложения, за вторично совершен­ное такое же или более тяжкое преступление лица с десяти лет подлежали наказа­нию наравне с совершеннолетними, за исключением телесных наказаний, которые либо не применялись, либо уменьшались. ^[62][63] Такое отношение к несовершеннолет­ним, совершившим повторное преступление, свидетельствует, видимо, о некой «половинчатости» норм о смягчении наказания для данной категории лиц.

В ходе судебной реформы 1864 г. был принят Устав о наказаниях, налагае­мых мировыми судьями. В целом данный документ был направлен на уточнение положений Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в отно­шении дел, рассмотрение которых относилось к компетенции мировых судей, и применялся одновременно с ним, поскольку его нормы распространялись только на проступки, то есть наименее тяжкие преступления, которые были подсудны мировым судьям.

Согласно ст. 11 Устава, несовершеннолетним в возрасте от десяти до сем­надцати лет наказание устанавливалось вполовину меньше, чем взрослым. Кроме того, лиц, не достигших четырнадцати лет, судья мог вместо наказания отсылать к

3 родителям, опекунам или родственникам «для домашнего исправления»^[64].

Статья 6 предусматривала возможность помещения несовершеннолетнего в возрасте от десяти до семнадцати лет вместо тюремного заключения в исправи­тельные приюты на срок, определяемый мировым судьей, но так, чтобы они не оставались там по достижении восемнадцатилетнего возраста.¹

Как следует из комментария Н.С.

В то же время начался процесс гуманизации институтов, содержащихся в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных. Например, ст. 138 Уложе­ния в редакции, действовавшей с 1865 г., содержала те же нормы, что и ст. 144 в первой редакции Уложения, однако сроки заключения в монастыре или смири­тельном доме были снижены на одну треть^[68]. Согласно ст. 140 новой редакции Уложения, несовершеннолетние в возрасте от 14 до 21 года не подлежали наказа­нию в виде лишения всех или некоторых особенных, лично и по состоянию при­своенных прав и преимуществ. ^[69] Часть 2 той же статьи предусматривала, что несо­вершеннолетние мужского пола, не относящиеся к крестьянскому или ремеслен­ному сословию, не моложе семнадцати лет и совершившие преступление, не ука­занное в приведенном в тексте статьи перечне, вместо ссылки на житье в Сибирь или отдаленные губернии отдавались в военную службу рядовыми с выслугой

44 либо, в случае неспособности, в нестроевые звания. Ссылка на житье в Сибирь в таких случаях применялась лишь тогда, когда лицо было полностью неспособно к военной службе.¹

Новая редакция Уложения содержала также статьи 141 и 142, содержащие нормы, которых ранее не было. В соответствии со ст. 141 лица, не достигшие семнадцати лет, в отношении которых наказание в виде крестьянских или иных работ, а также ссылки не могло быть исполнено по состоянию их здоровья, поме­щались в богадельни приказов общественного призрения, а при недостатке мест - оставлялись в тюрьме, пока им не исполнится семнадцать лет и состояние их здо­ровья не позволит приступить к исполнению наказания.^[70][71] Следовательно, в данном случае подразумевается институт замены наказания более мягким. Статья же 142 Уложения предусматривала возможность возвращения из ссылки для несовер­шеннолетних женщин, вышедших замуж во время ссылки за лиц, не обязанных оставаться в Сибири или отдаленных губерниях. В зависимости от тяжести при­мененного наказания устанавливались различные периоды времени, по истечении

3

которых такой выезд становился возможным.^[72]

Как видно, законодатель все больше разделяет ответственность несовер­шеннолетних и совершеннолетних лиц, о чем С. Будзинский писал так: «. отно­сительно вменяемости законодатель должен различить три перюда: перюдъ без­условной неответственности; перюдъ относительной ответственности, въ кото- ромъ судья долженъ прежде всего определить, действовалъ ли виновный съ соз- наниемъ; и перюдъ безусловной ответственности... следуетъ положить после 2­го перюда переходный перюдъ безусловной смягченной ответственности».^[73]

В новой редакции Уложения ст. 146 воспроизводила ст. 150 в прежней ре­дакции, однако указание на неприменение или уменьшение телесных наказаний к

45 несовершеннолетним в ней было исключено. Нельзя не согласиться с А.Ф. Берне­ром, который указывал по этому поводу: «Изъ того, что малолетни или несовершеннолетни совершили дважды преступлеше или проступокъ, не следуетъ отнюдь выводить чтобы они перестали быть малолетними или несовершеннолетними».¹ Действительно, закон оставался чрезвычайно суровым, и внесенные изменения лишь усугубили положение, окончательно уравняв несо­вершеннолетних лиц, совершивших преступление повторно, со взрослыми.

Тем не менее процесс гуманизации уголовного законодательства был запу­щен. В 1885 г. система наказаний была либерализована, и к началу ХХ в. текст Уложения содержал еще более гуманные нормы в отношении несовершеннолет­них преступников.

Если ранее предусматривалось, что уголовной ответственности не подлежат лица до десяти лет, а также от десяти до четырнадцати лет, если они действовали без разумения, то теперь, в соответствии со ст. 137 Уложения, в число лиц, не подлежащих уголовной ответственности, вошли также несовершеннолетние от четырнадцати до семнадцати лет, действовавшие без разумения. Лица от десяти до семнадцати лет, совершившие преступления, за которые законом предусмот­рено наказание не ниже тюремного заключения, могли быть помещены в испра­вительные приюты или колонии для несовершеннолетних преступников. А лица от четырнадцати до семнадцати лет, совершившие преступления, которые влекли уголовное наказание (а не исправительное), помещались в такие приюты или ко­лонии в обязательном порядке либо, при отсутствии таких заведений, - в специ­альные помещения при тюрьмах или домах для арестуемых по приговорам миро­вых судей.^[74][75]

Что касается несовершеннолетних от десяти до четырнадцати лет, действо­вавших с разумением, то, в соответствии со ст. 138, и здесь прослеживается сни-

46

жение наказания: во-первых, по Уложению в указанной редакции для таких лиц полностью исключались наказания, предусмотренные для взрослых преступни­ков, и заменялись на содержание в исправительном приюте либо колонии для не­совершеннолетних преступников, либо в особых помещениях при тюрьмах или домах для арестуемых по приговорам мировых судей. Кроме того, указанная ста­тья закрепляла, в отличие от ст. 150 в первоначальной редакции документа: несо­вершеннолетние, «обратившие» преступления, за которые законом предусмотре­но наказание менее строгое, чем тюремное заключение, в промысел либо совер­шающие их из привычки к преступной деятельности, по преимуществу направля­лись в исправительные приюты или колонии для несовершеннолетних преступ­ников. Статья же 146, которая ранее устанавливала повышение ответственности за рецидив преступлений, была отменена. Это был огромный шаг вперед по срав­нению с прежними редакциями Уложения.¹

Статья 139 устанавливала нормы, подобные прежним: о сокращении нака­зания за преступления, которые влекли лишение всех прав состояния, на треть по сравнению с взрослыми, с той лишь разницей, что если ранее данная норма отно­силась ко всем несовершеннолетним от четырнадцати до двадцати одного года, то теперь - лишь к несовершеннолетним от семнадцати до двадцати одного года. Лица же в возрасте от четырнадцати до семнадцати лет, действовавшие с разуме­нием, осуждались к заключению в тюрьме на определенный срок, в зависимости от степени наказания, предусмотренного санкцией соответствующей статьи.^[76][77]

Статья же 140 устанавливала понижение ответственности тех же категорий лиц за совершение менее тяжких преступлений: за такие преступления назнача­лось заключение в тюрьме, с уменьшением срока для несовершеннолетних от че­тырнадцати до семнадцати лет - на две, или, по обстоятельствам дела, три степе­ни, а для несовершеннолетних от семнадцати до двадцати одного года - на одну или две степени соответственно. При этом лица от четырнадцати до семнадцати лет вместо содержания в тюрьме отправлялись в исправительные приюты или ко-

47 лонии для несовершеннолетних преступников до исправления, но не более, чем до восемнадцати лет, либо заключались на определенный срок в особые помеще­ния при тюрьмах и домах для арестуемых по приговорам мировых судей.¹

Как видно, эволюция уголовного законодательства шла поступательно, и к началу ХХ столетия оставалось совсем немного, чтобы законодатель пришел к пониманию необходимости создания отдельной системы уголовных наказаний для указанной категории лиц.

Последним дореволюционным документом, регулирующим вопросы уго­ловной ответственности несовершеннолетних, стало принятое в 1903 г. Уголовное уложение. Данный документ отличался более высокой степенью юридической техники, чем предыдущее Уложение, что выразилось, в частности, в значитель­ном сокращении количества уголовных наказаний и упрощении их системы. Ра­нее она была слишком сложна и громоздка за счет существования многоступенча­тых наказаний, которые чрезвычайно трудно было сравнить по степени тяжести. Теперь же, в частности, были отменены степени наказания, оно стало более опре­деленным. Наказанию для несовершеннолетних здесь были посвящены лишь не­сколько статей: 40, 41, 55, 56 и 57.

Следуя сложившимся ранее традициям уголовного законодательства, Уго­ловное уложение установило, что уголовной ответственности подлежат лица старше десяти лет. Однако ответственность в полном объеме могли нести только лица старше двадцати одного года. Для несовершеннолетних, то есть лиц от деся­ти до двадцати одного года, устанавливались определенные ограничения в отно­шении назначения наказания в зависимости от возраста лица. Так, в отношении виновного от десяти до семнадцати лет устанавливалось, что они не подлежат уголовной ответственности, если он «не могъ понимать свойства и значеше им совершаемаго или руководить своими поступками».^[78][79] Такие несовершеннолетние

48 отдавались под ответственный присмотр родителей либо иных лиц, а в случае, ес­ли совершенное преступление относилось к категории тяжких, могли быть поме­щены в воспитательно-исправительные заведения. Особо подчеркивалось, что ли­ца, совершившие тяжкие преступления, при невозможности поместить их в вос­питательно-исправительные заведения, могли быть помещены в особо приспо­собленные помещения при тюрьмах или арестных домах. Несовершеннолетние же женского пола при тех же условиях могли быть помещены в монастырь.

Пребывание в воспитательно-исправительном заведении, особо приспособ­ленных помещениях при тюрьмах или арестных домах, а также монастырях при этом ограничивалось достижением лицом возраста двадцати одного года.^[80]

Статьями 55-57 Уложения устанавливались пределы ответственности несо­вершеннолетних, признанных вменяемыми. При этом подчеркивается деление не­совершеннолетних на три возрастные группы: от десяти до четырнадцати лет, от четырнадцати до семнадцати лет и от семнадцати до двадцати одного года. Уго­ловное наказание, предусмотренное за совершенное преступление, при этом за­менялось более мягким, и по мере увеличения возраста виновного правила заме­ны становились строже. Так, если для несовершеннолетних в возрасте от десяти до четырнадцати лет любое наказание, кроме ареста и денежной пени, заменялось помещением в воспитательно-исправительное заведение, то для несовершенно­летних от четырнадцати до семнадцати лет смертная казнь и каторга заменялась заключением в тюрьме на определенный в ст. 55 Уложения срок. В тюрьму же отправлялись лица, достигшие к моменту вынесения приговора восемнадцати лет. Арест и денежная пеня для обеих возрастных групп заменялись внушением от су­да, а если выяснялось, что лицо совершает преступления по привычке или обра­тило их в промысел - направлением в воспитательно-исправительное заведение. В случае невозможности помещения в такое учреждение лицо, в зависимости от

49 тяжести совершенного преступления, либо направлялось в особо приспособлен­ное помещение при тюрьме или арестном доме, либо отдавалось под ответствен­ный надзор родителей или иных лиц, а несовершеннолетние женского пола могли быть отданы в женские монастыри. ¹

Несовершеннолетние от десяти до семнадцати лет, кроме совершивших наиболее тяжкие преступления, не подлежали лишению или ограничению прав. ^[81][82]

Как мы видим, при решении вопроса об ответственности лиц, не достигших возраста семнадцати лет, законодатель при создании Уголовного уложения исхо­дил из необходимости максимально оградить их от мер наказания, сосредоточив все внимание на применении мер исправления путем помещения указанных лиц в воспитательно-исправительные учреждения, куда отправлялись как лица, при­знанные невменяемыми и не подлежащими уголовной ответственности в соответ­ствии со ст. 41, так и лица, которые были признаны вменяемыми, которым уго­ловное наказание по правилам ст. 55 заменялось содержанием в таких заведениях.

Иначе дело обстояло с лицами от семнадцати до двадцати одного года. В соответствии со ст. 57 Уголовного уложения указанная категория лиц подлежала уголовной ответственности, хотя для них были введены определенные правила

3 замены одних наказаний другими и снижения их сроков. ^[83]

В таком состоянии законодательство оставалось до Октябрьской революции 1917 г. В начале ХХ века получила свое развитие идея детских судов,^[84] однако по­следний шаг к формированию системы наказаний для несовершеннолетних так и не был сделан. Революция же, ознаменовавшая коренную смену политического строя в стране, повлекла уход с этого пути.

В целом надо отметить, что на протяжении всего рассмотренного периода наблюдалось постепенное развитие законодательства о наказании, в том числе о наказании несовершеннолетних. Однажды поднятая в Новоуказных статьях про-

50

блема ответственности несовершеннолетних не была забыта, и к ней возвраща­лись снова и снова. В каждом новом законодательном акте можно найти те или иные следы попыток выделить несовершеннолетнего правонарушителя в качестве отдельного субъекта уголовной ответственности. Происходит постепенная инди­видуализация уголовного наказания с учетом статуса несовершеннолетия. Зако­нодательные акты данной эпохи послужили отправной точкой дальнейшего ста­новления системы уголовных наказаний для несовершеннолетних. К сожалению, никакой четкой системы наказаний для данной группы лиц в период абсолютизма не было создано. Идея же детских судов, хоть и имела сторонников, так и не была реализована. Причиной послужили исторические события начала ХХ в. Тем не менее, именно принятые в данный период времени законодательные акты содер­жали положения, послужившие отправной точкой становления системы наказа­ний для несовершеннолетних.