Уголовно-правовые отношения в системе российского уголовного права
В главе первой мы уже писали о том, что одним из системообразующих элементов российского уголовного права выступают уголовно-правовые отношения. Подчеркнем, что это не просто общественные отношения, существующие в социуме, а общественные отношения, уже урегулированные нормами уголовного права.
То есть это возможности и долженствования, прописанные в формально-юридических источниках отрасли и реализуемые в конкретных действиях, в реальном поведении граждан, государственных органов и их должностных лиц. При анализе норм, институтов и субинститутов уголовного права исследуется статическое состояние уголовно-правового регулирования, а при анализе уголовно-правовых отношений - динамическое состояние, соответствующие правоприменительные и иные процессы в сфере противодействия преступности. Таким образом, уголовно-правовые отношения следует признать своеобразным средством перевода общих абстрактных велений отраслевых источников в конкретную программу действий тех субъектов, которым адресованы соответствующие предписания.Уголовно-правовые отношения - это нормы уголовного права в их действии, в их осуществлении. Другими словами, уголовно-правовые нормы, образуемые ими институты и субинституты, а также уголовные правоотношения представляют собой единое целое, неразрывное единство, одно немыслимо без другого. Поэтому логично, определяя уголовно-правовые нормы, институты и субинституты в качестве системообразующих элементов российского уголовного права, следующим элементом отраслевой системы признать неизменно сопутствующие им уголовно-правовые отношения.
Уголовно-правовое регулирование не создает каких-либо новых общественных отношений, но определенным образом оформляет, придает юридическую форму существующим отношениям, включает их в оболочку системы российского уголовного права. Уголовно-правовые отношения не только обогащают систему российского уголовного права, но и определяют ее реальное функционирование.
Именно в уголовно-правовых отношениях происходит выявление нежизнеспособных уголовно-правовых норм, модификация (приспособление) существующих уголовно-правовых норм, субинститутов и институтов к актуальным социальным реалиям. Лишь будучи реализованными в общественных отношениях, правовые нормы, институты и субинституты выполняют свое предназначение как социального регулятора. Именно данные процессы придают уголовному праву действительную жизнь, демонстрируют эффективность (неэффективность) функционирования его системы.Уголовно-правовые нормы регулируют поведение людей и в результате этого регулирования существующие отношения приобретают юридическую форму, становятся уголовно-правовыми отношениями. То есть правоотношения можно признать результатом действия норм уголовного права в том смысле, что это именно тот результат, ради которого эти нормы были созданы и введены в действие и без которого эти нормы лишены смысла. В уголовно-правовых отношениях, конкретных правах и обязанностях их участников раскрывается социальное назначение отрасли уголовного права. Отрасль права потому и признается регулятором, если она (ее нормы) фактически осуществляют регулирующее воздействие.
Таким образом, именно юридическая практика в лице фактических уголовно-правовых отношений характеризует современное состояние т. н. актуальной (реальной, фактически действующей) системы уголовного права, отражает ее функциональный (динамический) аспект. Судить о содержании системы современного российского уголовного права бесполезно, если исследователь не изучил существующие уголовно-правовые отношения, их влияния на остальные системообразующие элементы российского уголовного права, на функционирование системы в целом. Только вместе, в своем единстве уголовно-правовые нормы, институты и субинституты и уголовно-правовые отношения обеспечивают выполнение собственно юридических (регулятивной и охранительной) функций соответствующей отраслью права.
Очевидно, что уголовно-правовые отношения не могут существовать без норм, институтов и субинститутов уголовного права, но, с другой стороны, и те не могут осуществляться помимо правоотношений, их значение и «жизнеспособность» не могут быть раскрыты без правоотношений.
Представляется, что сущность уголовно-правовых отношений сводится к социальной деятельности, к поведению субъектов правовых связей в сфере борьбы с преступностью, при этом возможность превращается в действительность, должное - в сущее. В общей теории права высказывались похожие мнения, согласно которым закон порождает формальную возможность возникновения правоотношения, юридический факт - его реальную возможность, т. е. все условия, необходимые для превращения возможного правоотношения в действительное. Однако это превращение не происходит само по себе, автоматически. «Оно осуществляется в процессе человеческой практики, так как вне действий человека общественные отношения (в том числе и правовые) не существуют» . Если уголовно-правовые отношения понимать как реальное взаимодействие их участников, в процессе которого происходит реализация соответствующих прав и обязанностей, то особое значение приобретает исследование процессов достижения целей уголовно-правового регулирования и их результатов. Именно на этой стадии мы можем наблюдать функционирование системы уголовного права и, следовательно, осуществлять проверку того, насколько совершенны ее элементы, используются ли они (и как) субъектами уголовно-правовых отношений, насколько адекватны отраслевые цели и результаты уголовно-правового регулирования. Иначе говоря, уголовно-правовые отношения образуют ту сферу общественной жизни, в рамках которой существует и совершенствуется механизм внедрения уголовно-правовых норм, институтов и субинститутов в жизнь российского общества.Все вышеизложенное позволяет заключить, что уголовно-правовые отношения - это нормы, институты и субинституты уголовного права в их [278]
действии, в их осуществлении (реализации) гражданами, государственными органами и их должностными лицами. Традиционно признается, что правоотношения - это особые идеологические отношения, возникающие вследствие воздействия норм права на поведение людей . Однако уместнее считать, что в основной массе случаев правовая норма не порождает, не создает правоотношения, а сообщает общественному отношению качество правоотношения, обеспечивает его охрану, если оно возникает при указанных нормой условиях, т.
е. из определенного в норме юридического факта (особенно это актуально для охранительных правоотношений). Отметим, что при этом любое правоотношение (в том числе и уголовно-правовое), вне зависимости от вида и порождающих его фактических обстоятельств, по своему содержанию должно совпадать с содержащимся в правовой норме велением, выражающим волю государства. Подтверждение этому можно обнаружить в общей теории права: там, где правоотношению предшествует государственное веление, где оно возникло на основе официально признанного источника права, воля государства обязательно присутствует .Как справедливо отмечает В. Д. Филимонов, уголовно-правовые нормы следует признать формальным источником уголовно-правовых отношений, они являются юридическим выражением существования социальной потребности в правовом регулировании отношений, возникающих между государством и людьми по поводу совершения (или возможности совершения) ими общественно опасных деяний . Со своей стороны отметим, что уголовно-правовое регулирование осуществляется именно через уголовно-правовые отношения путем фиксации прав и обязанностей участвующих в них лиц, помимо соответствующих правоотношений оно вообще не осуществимо.
Уголовно-правовые отношения свидетельствуют о наличии юридической связи между субъектами, наделенными взаимными правами и обязанностями на [279] [280] [281] основе уголовно-правовых норм и вследствие наступления определенных юридических фактов. Уголовно-правовые нормы являются не только источником уголовно-правовых отношений, но и их детерминантой, ибо они определяют особенности их содержания и структуры. Требования, содержащиеся в уголовно - правовых нормах, реализуются именно в уголовно-правовых отношениях. В социальной действительности общие предписания отраслевых источников конкретизируются применительно к фактической ситуации. Уголовное право, регулируя общественные отношения, придает им юридическую форму, воплощается в поведении соответствующих лиц. Уголовно-правовым отношениям в определенной мере свойственны особенности уголовно-правовых норм. Так, общее качество всех правовых норм - это их формальная определенность, поэтому отношения, урегулированные уголовно-правовыми нормами, также являются определенными по своему содержанию и составу связями. Обратившись к содержанию уголовно-правовых норм, можно точно определить, является ли лицо субъектом соответствующего уголовно-правового отношения и если да, то в чем заключаются его права и обязанности. Уголовно-правовые отношения возникают и развиваются, подчиняясь закономерностям и связям, существующим в системе уголовного права. Поэтому системность уголовного права определяет и системность существующих отраслевых правоотношений. Что касается репрессивности уголовно-правовых норм, представляется, что эта особенность также находит отражение в отраслевых правоотношениях, ибо основными методами уголовно-правового регулирования общественных отношений следует признать в первую очередь совокупность правовых средств и способов их реализации карательного характера (например, установление уголовно-правовых запретов под угрозой наказания, применение санкций уголовно-правовых норм (уголовного наказания), конфискации и т. д.). Естественно, все это не умаляет значения иных методов уголовно-правового регулирования (освобождение от уголовной ответственности и наказания, поощрение, уголовно-правовое дозволение и пр.), однако позволяет в максимальной степени учесть отраслевую специфику уголовного права и ее отражение в уголовно-правовых отношениях. В специальной литературе высказывались самые разнообразные точки зрения относительно существования уголовно-правовых отношений: от полного их отсутствия до признания наличия трех разновидностях (охранительные, регулятивные и предупредительные уголовные правоотношения) . В настоящей работе мы уже указывали, что уголовное право не может не иметь отраслевого предмета правового регулирования, в противном случае следует признать его неспособным выполнять свое социальное предназначение и не выделять его в национальной правовой системе в качестве самостоятельной отрасли права. Традиционно предметом уголовно-правового регулирования признаются общественные отношения, возникающие в связи с совершением преступления[282] [283] [284], однако в последнее время исследователями все чаще указывается на сложную структуру предмета уголовно-правового регулирования, включающего в себя несколько разновидностей уголовно-правовых отношений. Выделяемые практически всеми исследователями охранительные уголовные правоотношения - это общественные отношения, возникающие с момента совершения преступления, регулируемые на основе норм уголовного права, между государством в лице его компетентных органов и лицом, совершившим преступление. Содержание соответствующих уголовно-правовых отношений образуют взаимные, корреспондирующие друг другу, права и обязанности их участников. Так, обязанности лица, совершившего преступление, подвергнуться осуждению, наказанию и судимости согласно нарушенной им запретительной уголовно-правовой нормы, соответствует право второй стороны - государства - требовать претерпевания преступником мер государственного воздействия, право на принуждение. Праву преступника на законную квалификацию совершенного деяния и на индивидуализацию уголовной ответственности и наказания соответствует юридическая обязанность государства в лице его компетентных органов выполнить эти требования. В специальной литературе справедливо отмечено, что дать исчерпывающий перечень прав и обязанностей участников уголовных правоотношений вряд ли возможно, поскольку сами эти отношения весьма динамичны, а содержание прав и обязанностей субъектов зависит от множества различных условий . Кроме того, в рамках уголовно-правовых отношений могут возникать взаимные права и обязанности, а также правовые связи не только между лицом, совершившим преступление, и государством, но и между государством и потерпевшим, между лицом, совершившим преступление (с одной стороны) и потерпевшим и государством (с другой стороны); а также между государством и субсидиарными участниками данного правоотношения со стороны лица, совершившего преступление (например, это лица, у которых конфискуется имущество, добытое преступным путем, использованное при совершении преступления или предназначенное для совершения нескольких преступлений (ст. 1041 УК РФ), либо это юридические лица, в интересах которых физическим лицом было совершено преступление)[285] [286] [287]. Большинство авторов признает также существование и т. н. «предупредительных» (общепревентивных, общерегулятивных) уголовных ~293 правоотношений , возникающих с момента введения в действие запрещающих норм уголовного права и связанных с удержанием т. н. «неустойчивых» лиц от совершения преступлений посредством угрозы уголовного наказания, содержащейся в соответствующих правовых нормах. По мнению Ю. И. Ляпунова, эти отношения - абсолютные, чуждые природе уголовного права, в них нет юридического факта для возникновения правоотношения, нет четко обозначенных субъектов, их прав и обязанностей; при введении в действие уголовно-правового запрета происходит лишь воздействие на лиц, не совершающих преступления, но не осуществляется регулирование их поведения[288] [289]. С ним солидарны Ю. Е. Пудовочкин и Г. О. Петрова, рассматривающие данные отношения в качестве разновидности конституционно - -295 правовых отношений . Представляется, что данный вид отношений все же следует отнести к уголовно-правовым вследствие ряда объективных причин: во-первых, юридическим фактом для их возникновения является односторонний юридический акт со стороны государства по принятию и введению в действие уголовного закона либо поправок к нему, порождающий возникновение или изменение (а иногда - и прекращение (например, при декриминализации)) уже существующих правоотношений. Подтверждение этому можно обнаружить в ст. 2 УК РФ: охранительная задача уголовного закона выполняется с помощью криминализации деяний и пенализации преступлений, тем самым Уголовный кодекс считает законотворчество началом уголовно-правового регулирования общественных отношений. Субъектами предупредительных правоотношений следует признать с одной стороны государство, с другой - граждан Российской Федерации, постоянно проживающих в России лиц без гражданства, а также всех иных физических лиц, находящихся на территории России во время введения в действие соответствующего уголовно-правового запрета (в силу положений ст.ст. 11, 12 УК РФ). Как отмечает А. А. Васильченко, конкретный перечень адресатов обязанности соблюдать уголовный закон полностью определен лишь в статьях УК РФ, что прямо указывает на уголовно-правовую принадлежность соответствующих общественных отношений[290] [291]. Физическим лицам-субъектам данного правоотношения предоставляются права на доступ к соответствующей правовой информации и на свободу и неприкосновенность от необоснованного применения мер уголовно-правового воздействия с одновременным возложением юридической обязанности по соблюдению уголовно-правовых запретов, а государство обладает правами по принятию, толкованию, изменению либо отмене соответствующих уголовно-правовых норм, при наличии обязанности довести их до сведения населения путем обнародования, промульгации. Кроме того, государство вправе требовать от обязанных сторон определенного правомерного поведения в виде соблюдения уголовно-правовых норм (запретов), соответственно, граждане обязаны соблюдать уголовное законодательство. Обязанностью государства следует признать необходимость воздержаться от применения уголовной ответственности при отсутствии оснований для ее возникновения, чему соответствует право граждан на свободу деятельности, если при этом не нарушаются уголовно-правовые нормы (запреты). Одним из аргументов против выделения «предупредительных» уголовноправовых отношений выступает мнение о том, что при введении в действие уголовно-правового запрета происходит лишь воздействие на лиц, несовершающих преступления, но не осуществляется регулирование их поведения . Однако относительно соотношения терминов «правовое воздействие» и «правовое регулирование» можно пояснить следующее: в русском языке слово «воздействие» представляет собой систему действий, имеющих целью повлиять на что-либо , добиться необходимого результата. Иными словами воздействие - это влияние. «Регулирование» (от лат. regulo - устраиваю, упорядочиваю, налаживаю, привожу что-то в соответствие с чем-то) означает направление развития, движения чего-нибудь с целью приведения в порядок, в систему[292] [293]. Таким образом, регулирование следует признать частным случаем, один из элементов в системе воздействия; это форма целенаправленного управляющего воздействия, ориентированного на поддержание равновесия в управляемом объекте и на его развитие посредством введения в него регуляторов: норм, правил, целей, связей и др. Иными словами «регулирование» предполагает вмещение чего-либо в определенные рамки, границы - создание нормы, некоего образца (поведения, деятельности, отношения и пр.). Поэтому, соответственно, «правовое воздействие» также является более широким понятием, характеризующим все направления и формы влияния права на общественные отношения. Любое правовое регулирование является правовым воздействием, но не любое правовое воздействие есть правовое регулирование. Подобный подход к пониманию правового воздействия и его соотношению с правовым регулированием представляется вполне обоснованным, поскольку роль права в общественной жизни не сводится только к регулированию общественных отношений, хотя это является его главным предназначением. Теоретиками права проводится разграничение между правовым воздействием и правовым регулированием следующим образом. С. А. Комаров отмечает, что предмет правового регулирования несколько уже предмета правового воздействия (в последний входят и такие экономические, политические, социальные отношения, которые правом не регулируются, но на которые оно так или иначе распространяет свое влияние). Кроме того, если правовое регулирование как специально-юридическое воздействие в любом случае связано с установлением конкретных прав и обязанностей субъектов, с прямыми предписаниями о должном и возможном, то правовое воздействие - не всегда. Если первое означает осуществление правовых норм через правоотношения, то второе - не обязательно[294]. Все это подтверждает целенаправленное управляющее воздействие норм уголовного права на поведение граждан посредством запрещения совершения ряда общественно опасных деяний, признания их преступными и уголовно наказуемыми в данном государстве, т. е. с помощью специальных отраслевых регуляторов. Отметим, что 27,5 % опрошенных нами специалистов в области уголовного права безусловно признали факт регулирования государством поведения граждан через запрет совершения тех или иных деяний. Еще большее количество респондентов (67,9 %) высказались за избирательность такого регулирования, подчеркнув, что оно оказывает воздействие не во всех случаях. И очень малая часть опрошенных (2,8%) категорически отрицает возможность регулирования поведения граждан в рамках предупредительных уголовно-правовых отношений. Наибольший процент разделяющих мнение о регулятивном воздействии уголовно-правовых запретов выявлен среди профессорско-преподавательского состава (37 %), что, на наш взгляд, свидетельствует о большем авторитете уголовного закона в соответствующей профессиональной среде (см. приложения 1, 2). В-третьих, правоотношения, возникающие при введении в действие запрещающих уголовно-правовых норм, не следует рассматривать в качестве разновидности конституционно-правовых отношений по той причине, что по своему содержанию эти отношения существенно отличаются от иных отношений, возникающих в связи с изданием неуголовно-правовых актов (они более конкретизированы, связаны с соблюдением запретов, предусмотренных именно в уголовном законе, сопровождаются специфической угрозой - угрозой применения уголовного наказания). Как верно отмечает А. И. Бойцов, «уголовное право - это не «право для преступников», точнее, не только и не столько для них, сколько для всех находящихся под юрисдикцией данного государства правосубъектных и деликтоспособных (т. е. обязанных соблюдать уголовно- ЗОЇ правовые веления и способных отвечать за их нарушение) лиц» . Все это подтверждает отраслевую принадлежность юридической обязанности по соблюдению уголовного законодательства РФ и ее существование в рамках предупредительных уголовно-правовых отношений. Третья разновидность уголовно-правовых отношений получила наименование регулятивных в силу того, что они реализуются на основе ряда управомочивающих норм уголовного права, наделяющих граждан правами на причинение вреда при защите от опасных посягательств (например, при необходимой обороне, крайней необходимости и других обстоятельствах, исключающих преступность деяния) . Субъектами данных правоотношений следует признать, с одной стороны, граждан, осуществляющих соответствующие права, а с другой - государство в лице компетентных органов, которые признают поведение вышеуказанных лиц правомерным, не нарушившим условий правомерности необходимой обороны, задержания лица, совершившего преступление, крайней необходимости, обоснованного риска, исполнения приказа или распоряжения. Содержанием данного правоотношения следует признать право граждан на правомерное причинение вреда при наличии обстоятельств, исключающих преступность деяния, и корреспондирующую ему обязанность со стороны государства признать данное поведение непреступным и уголовно ненаказуемым. Однако изложенную точку зрения разделяют далеко не все исследователи. Так, по мнению Ю. И. Ляпунова, право на правомерное причинение вреда является конституционным правом каждого человека и не основано на уголовноправовых предписаниях, поэтому соответствующее право может быть -303 реализовано лишь в рамках охранительных уголовно-правовых отношений . Соглашаясь с вышеизложенным мнением, Ю. Е. Пудовочкин отмечает, что «отношения по поводу правомерного причинения вреда регулируются уголовным [295] [296] [297] правом лишь в случае нарушения условий правомерности, т. е. на основании норм Особенной части УК РФ»[298] [299]. Возражая данным высказываниям, отметим, что сами условия правомерности причинения вреда охраняемым уголовным законом социальным благам прописаны именно в ст.ст. 37-42 УК РФ, т. е. соответствующие общественные отношения урегулированы именно уголовно-правовыми нормами и, на наш взгляд, имеют статус именно уголовно-правовых. Более того, поведение гражданина, реализовавшего соответствующие права, компетентны признать правомерным только суд и прокурорско-следственные органы в рамках уголовнопроцессуальных отношений: они обязаны всесторонне исследовать все фактические обстоятельства дела и подтвердить правомерность действий соответствующего лица, официально признав его поведение непреступным и уголовно ненаказуемым. Именно в рамках правоприменительной деятельности, посредством уголовно-процессуальных отношений устанавливается наличие или отсутствие уголовно-правовых отношений (как охранительных, так и регулятивных). Иногда в специальной литературе высказывается точка зрения, согласно которой в уголовном праве существуют и т. н. нетипичные, специфические (специально-регулятивные) уголовно-правовые отношения , возникающие в связи с совершением общественно опасного деяния лицом, находящимся в состоянии невменяемости. Однако правовая природа соответствующих отношений весьма дискуссионна: до последнего времени было принято считать, что невменяемый не является участником уголовно-правовых отношений. Некоторые исследователи считали, что действия невменяемых, даже если они общественно опасны, все же юридически незначимы в уголовно-правовом смысле, поэтому и не могут вызывать уголовных правоотношений[300]. Другие утверждали, что между государством и невменяемым не возникает никаких правоотношений вообще . Наконец, Н. С. Малеин пришел к выводу, что невменяемый все же является субъектом, однако не уголовно-правового отношения, а отношения общего характера, которое можно именовать 308 отношением государственного покровительства . Представляется, что по своим характеристикам соответствующие общественные отношения во многом совпадают с правоотношениями, возникающими в связи с совершением предусмотренных УК РФ деяний лицами, не достигшими возраста уголовной ответственности, которые в настоящее время регламентированы не уголовным законодательством, а Федеральным законом «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» от 24.06.1999 г.[301] [302] [303]. Вызывает интерес тот факт, что 74 % опрошенных нами специалистов в области уголовного права считают, что текст УК РФ необходимо дополнить положениями о применении принудительных мер воспитательного воздействия по отношению к лицам, не достигшим уголовной ответственности. То есть респонденты тем самым косвенно признают данные общественные отношение подлежащими уголовно-правовому регулированию, уголовно-правовыми. Отметим, что самый высокий процент несогласных с данным предложением выявлен среди представителей научной общественности и профессорско-преподавательского состава (39,1 %) (см. приложения 1, 2). Соответствующий результат, на наш взгляд, можно объяснить стремлением данной группы опрошенных избежать дальнейшего «загромождения» уголовного законодательства, дополнения его излишними предписаниями, не вписывающимися в первоначальную концепцию УК РФ. В период обсуждения уголовно-правовой реформы в конце прошлого века группой отечественных ученых была высказана мысль о необходимости исключения из УК РФ положений относительно правовых последствий совершения общественно опасного деяния лицами, не способными нести уголовную ответственность, и закрепления их в самостоятельном законе . Не случайно и Модельный уголовный кодекс стран СНГ не содержит предписаний относительно определения правовых последствий совершения общественно опасных деяний невменяемыми лицами , тем самым исключая их из сферы уголовно-правового регулирования. В специальной литературе в настоящее время также высказываются предложения об изменении отраслевой принадлежности большинства норм главы 15 УК РФ (ст. 97-102) и сохранении в российском уголовном законодательстве лишь тех статей, в которых говорится о наступлении юридических фактов, имеющих значение для развития охранительного ТІЛ уголовного правоотношения (ст. 103, 104 УК РФ) . Данные предложения представляются нам малоубедительными по следующим обстоятельствам. По нашему мнению, в связи с совершением общественно опасного деяния неделиктоспособными лицами (невменяемыми или не достигшими возраста уголовной ответственности) возникают особые правоотношения государственного покровительства (в дальнейшем мы будем именовать их «патерналистскими»), в содержании которых доминантное положение занимает право государства требовать претерпевания соответствующим лицом мер государственного воздействия (медицинских или воспитательных). Данному праву корреспондирует обязанность второй стороны данных правоотношений (невменяемых лиц и лиц, не достигших возраста уголовной ответственности) претерпеть возложенные на них меры государственного воздействия. Юридически обе стороны наделены и иными правами и обязанностями (например, государство обладает правом продлевать, изменять или прекращать применение соответствующих мер, обязанностью обеспечивать их исполнение в строгом соответствии с законодательством, [304] [305] [306] неделиктоспособные лица вправе ходатайствовать об освидетельствовании для решения вопроса о наличии оснований для внесения представления в суд о прекращении или об изменении принудительной меры медицинского характера и т. д.), однако, как правило, неделиктоспособные лица осуществляют реализацию своих прав и обязанностей при участии законных представителей и (или) близких родственников. Остается лишь определить отраслевую принадлежность вышеописанных правоотношений, являются ли они уголовно-правовыми, а следовательно, нуждающимися в урегулировании именно уголовным законодательством. Подчеркнем, что юридическим фактом для возникновения данных правоотношений является совершение лицом общественного опасного деяния, предусмотренного Уголовным кодексом РФ. То есть возникновение соответствующих правоотношений связано с обстоятельствами, точное и подробное описание которых содержится именно в уголовном законодательстве. Более того, поведение неделиктоспособного гражданина признается судом и прокурорско-следственными органами влекущим прекращение уголовного дела (уголовного преследования) в рамках уголовно-процессуальных отношений (ч. 3 ст. 27 УПК РФ, глава 51 УПК РФ): они обязаны всесторонне исследовать все фактические обстоятельства содеянного и подтвердить отсутствие в нем состава преступления (ряда признаков субъекта преступления - вменяемости, возраста), официально признав соответствующее поведение непреступным и уголовно ненаказуемым. Общеизвестно, что в рамках правоприменительной деятельности, посредством уголовно-процессуальных отношений устанавливается наличие или отсутствие уголовно-правовых отношений (как охранительных, так и иных (например, регулятивных). Все вышеизложенное позволяет нам сделать вывод о том, что вышеописанная группа «патерналистских» отношений также относится к предмету уголовно-правового регулирования, включена в систему российского уголовного права, выступает одним из его структурных элементов. Следовательно, законодателю необходимо соблюдать последовательность в регламентации данных отношений: все правовые последствия совершения общественно опасных деяний неделиктоспособными лицами следует прописать в уголовном законе, дополнив раздел VI «Иные меры уголовно-правового характера» главой 14.1 «Принудительные меры воспитательного воздействия» соответствующего содержания. Тем самым законодатель проявит системный подход к регламентации правовых последствий совершения неделиктоспособными лицами общественно опасных деяний, предусмотренных УК РФ. Все вышеизложенное подтверждает наличие в системе уголовного права четырех групп отраслевых правоотношений: охранительных, предупредительных, регулятивных и патерналистских. Отметим, что независимо от их вида, это всегда отношения между юридически равными сторонами, так как субъективному праву каждой из них корреспондирует соответствующая юридическая обязанность другой и наоборот - обязанности всегда соответствует право. В противном случае уголовно-правовое отношение (как, впрочем, и правоотношения иной отраслевой принадлежности) просто не сможет возникнуть и существовать в социальной действительности. Поэтому представляются неверными взгляды тех авторов, которые пишут об уголовно-правовых отношениях как о «властеотношениях», характеризуя их как отношения неравноправных субъектов, обладающих разным объемом их субъективных прав и обязанностей и т. п. . На наш взгляд, можно говорить о «властеотношениях» применительно к отдельным уголовноправовым отношениям лишь в том аспекте, что это отношения субъектов, сопровождающиеся возможностью принуждения одной стороны по инициативе другой, минимизацией степени проявлении свободы выбора поведения со стороны граждан. В каждом правоотношении права и обязанности не только противостоят друг другу, взаимодетерминированы и немыслимы один без другого, но при этом еще и занимают разное положение. В каждом правоотношении необходимо установить, что «господствует», а что играет «подчиненную роль». Мы уже [307] писали о том, что каждая из рассматриваемых категорий невозможна без другой. Так, в охранительном правоотношении субъективное право государства требовать претерпевания преступником мер государственного воздействия (право на принуждение) определяется через обязанность последнего подвергнуться осуждению, наказанию и судимости, оно представляет интерес управомоченного лица (в данном случае - государства) в определенном поведении второй стороны (чтобы преступник исправился и воздержался от совершения новых преступлений). Представляется, что в данной разновидности уголовно-правовых отношений доминирующую роль играет именно право государства на принуждение по отношению к преступнику, оно обладает импульсом к развитию данного правоотношения. Право в данном случае первично, ибо оно заключает в себе ту силу, которая реализует правоотношение, за ним стоит или способность принуждения (в случае осуждения, наказания и признания преступника судимым), или возможность односторонних действий государства (например, освободить лицо, совершившее преступление, от уголовной ответственности). Это именно та сила, которая в состоянии привести данное уголовно-правовое отношения к достижению отраслевых целей. Ту же самую динамику развития имеют «патерналистские» правоотношения - в их содержании доминирующую роль играет именно право государства требовать претерпевания неделиктоспособным лицом мер государственного воздействия (медицинских или воспитательных). Именно данное право представляет интерес управомоченного лица (в данном случае - государства) в определенном поведении второй стороны (либо чтобы неделиктоспособное лицо излечилось (или его психическое состояние улучшилось), либо чтобы у него сформировались (закрепились) навыки законопослушного поведения), а также впредь воздержалось от совершения новых общественно опасных деяний). Право государства на принуждение в данном случае обладает импульсом к развитию данного правоотношения, заключает в себе ту силу, которая реализует правоотношение, за ним стоит или способность принуждения (в случае исполнения принудительных мер медицинского характера или воспитательного воздействия), или возможность односторонних действий государства (например, прекратить уголовное дело в случаях, когда характер совершенного деяния и психическое расстройство лица не связаны с опасностью для него или других лиц либо возможностью причинения им иного существенного вреда (п. 1 ч. 1 ст. 439 УПК РФ) и т. п.). Право государства требовать претерпевания неделиктоспособным лицом принудительных медицинских или воспитательных мер, на наш взгляд, - это именно та сила, которая в конечном итоге способствует достижению отраслевых целей. Соответственно, в предупредительных правоотношениях мы можем наблюдать обратную ситуацию, когда доминантой в содержании следует признать юридическую обязанность соблюдать уголовное законодательство. Ее противоположность - право государства требовать от обязанных лиц определенного правомерного поведения - пассивна, подчинена обязанности как господствующей стороне, является ее моментом. Субъективное право в данном случае представляет интерес государства, осуществление которого зависимо от должного поведения граждан. Право требования со стороны государства в данном случае есть лишь форма движения обязанности граждан по соблюдению уголовного законодательства, оно лишь дополнительно определяет то, что требуется от обязанного лица. Очевидно, что в социальной действительности возможно как соблюдение, так и несоблюдение запретительных уголовно-правовых норм. Если обязанность нормально реализуется, т. е. уголовное законодательство соблюдается участниками общественных отношений, это свидетельствует в данном случае не только об удовлетворении интереса управомоченного субъекта - государства, заинтересованного в правомерном поведении граждан, но и о достижении целей уголовно-правового регулирования, о нормальном развитии предупредительных отношений. Совершенно иную ситуацию мы можем наблюдать вследствие несоблюдения запретительных уголовно-правовых норм - совершения преступления. В результате данного юридического факта появляется на свет охранительное уголовно-правовое отношение, с качественно иным содержанием - набором прав и обязанностей. На наш взгляд, этот же юридический факт свидетельствует и о парализации в данном случае предупредительных отношений между государством и конкретным гражданином, не выполнившим обязанность по соблюдению уголовного законодательства, ибо в рамках данного правоотношения интерес управомоченного лица - государства - нарушен, отраслевые цели не достигнуты. В охранительных уголовно-правовых отношениях главенствующая, определяющая роль отводится праву государства на принуждение по отношению к преступнику; именно от осуществления данного права зависят формы реализации обязанности лиц, совершивших преступление (будет ли он освобожден от уголовной ответственности, осужден, наказан или освобожден от наказания и т. д.). Именно управомоченный субъект в лице государства способен принудительно применять тот комплекс правоограничений, возложенный на обязанное лицо. При этом в отличие от предупредительных правоотношений обязанное лицо в данном случае не обладает всей полнотой свободы выбора (ранее он мог по своей воле выбирать, соблюдать или нет уголовное законодательство), ибо его либо принудительно лишают (ограничивают) в определенных благах и свободах либо стимулируют к определенному поведению. То же самое актуально и для «патерналистских» правоотношений. Не случайно в специальной литературе отмечается, что принудительность есть свойство обязанности, возникшей из причинения вреда314. Мы со своей стороны, отметим, что данное свойство обязанности в рамках охранительных и патерналистских правоотношений обусловлено правом государства на применение принуждения по отношению к обязанным лицам, ибо в отличие от предупредительных отношений вышеуказанные виды уголовно-правовых отношений возникают из качественно иных юридических фактов - общественно опасных деяний обязанных субъектов. Регулятивные уголовно-правовые отношения возникают из правомерных действий граждан, реализующих свои права на правомерное причинение вреда при наличии обстоятельств, исключающих преступность деяния. При этом данные права занимают доминирующее положение в содержании данных правоотношений, они первичны, их осуществление определяет формы реализации корреспондирующей обязанности государства по правовой оценке содеянного и достижение (недостижение) целей уголовно-правового регулирования. Следует отметить тот факт, что в данном случае управомоченные лица обладают полной свободой выбора - реализация соответствующих прав на правомерное причинение вреда является результатом их собственного разумения (например, при необходимой обороне эти лица могли иметь возможность избежать посягательства или обратиться за помощью и т. д.), помимо его воли невозможно возникновение данного правоотношения. В этом заключается еще одно из отличий регулятивных уголовно-правовых отношений от предупредительных правоотношений - в последних полной свободой выбора обладают обязанные лица (соблюдать или не соблюдать уголовное законодательство). В охранительных правоотношениях обязанное лицо не обладает всей полнотой свободы выбора, крайне зависимо от поведения управомоченного субъекта - государства. Отметим, что если сравнить охранительные и патерналистские правоотношения между собой, то можно прийти к выводу о том, что, несмотря на их различное содержание и субъектный состав, эти уголовно-правовые отношения обладают достаточным количеством сходных черт. Так, в обоих случаях государство управомочено требовать претерпевания другим участником (преступником, неделиктоспособным лицом) мер государственного воздействия, обладает правом на принуждение, которое обусловливает возможность достижения целей уголовно-правового регулирования. И в охранительных, и в патерналистских правоотношениях обязанное лицо не обладает всей полнотой свободы выбора, крайне зависимо от поведения управомоченного субъекта - государства. Далее, внешне очень похожи между собой и юридические факты - в одном случае это преступление, т. е. виновно совершенное противоправное общественно опасное деяние, а в другом - общественно опасное деяние, запрещенное УК РФ, при отсутствии признаков виновности и наказуемости. На основании всего вышеизложенного можно сделать вывод о том, что данные виды правоотношений являются между собой «дальними родственниками», отдаленно напоминающими друг друга. Следует учитывать тот факт, что обе эти разновидности уголовно-правовых отношений заключают в себе возможность принуждения одной стороны по инициативе другой, а также характеризуются минимальной степенью проявлении свободы выбора поведения со стороны обязанных лиц - граждан, которые крайне зависимы от поведения управомоченного субъекта - государства. Все это позволяет нам сделать вывод о том, что и охранительные, и патерналистские уголовно-правовые отношения являются «властеотношениями» в отличие от двух других видов уголовно- правовых отношений. Эти правоотношения имеют ярко выраженный волевой характер, являясь продуктом волевого воздействия государства на общественные отношения, при этом индивидуальная юридическая воля иных участников правоотношений (граждан) минимально выражена. На наш взгляд, объединяет все четыре вышеуказанных вида уголовноправовых отношений их единый объект. Следует согласиться с утверждением Ю. К. Толстого, что из двух имеющихся подходов к проблеме объекта правоотношения: объект - то, по поводу чего складывается правоотношение, и объект - то, на что правоотношение направлено, более обоснованным является второй, так как действительный объект правоотношения может быть определен лишь как такое социальное явление, ради желаемого воздействия на которое сначала правовая норма, а затем и правоотношение направляют действия людей . Различные авторы объектами уголовно-правовых отношений признают: уголовную ответственность[308] [309], наказание[310], реализацию уголовной ответственности и наказания , уголовно-правовые последствия совершения 319 320 преступления , поведение (действия) участников правоотношения , преступление , преступника , охраняемые общественные отношения, которые всегда нарушаются совершением преступления и которые нуждаются в восстановлении ; безопасность участников уголовно-правового отношения и пр. Отметим, что большинство исследователей обозначают объекты лишь охранительных уголовно-правовых отношений, игнорируя при этом существование патерналистских, предупредительных и регулятивных правоотношений. Исходя из положений ст. 2 Конституции РФ и ст.ст. 2, 7 УК РФ представляется целесообразным признать объектом любых уголовно-правовых отношений, независимо от их вида, безопасность человека - это именно то, на что уголовные правоотношения направлены, ради чего они возникают и существуют. В целях обоснования данного утверждения вновь обратимся к результатам анкетирования специалистов в области уголовного права. Напомним, что 46 % опрошенных нами респондентов признают главной целью российского уголовного права обеспечение уголовно-правовыми средствами безопасного сосуществования людей в обществе (см. приложения 1, 2). Общеизвестно, что потребность в безопасности является витальной, базовой, она выходит на первый план сразу после удовлетворения физиологических потребностей человека . Причем психологи трактуют содержание данной потребности весьма широко, включая в нее и потребность в 317 [311] [312] [313] [314] [315] [316] [317] [318] стабильности, в защите, в свободе от страха, тревоги и хаоса, и потребность в структуре, порядке, законе и ограничениях. Обеспечение всех этих социальных интересов возможно только с помощью государства и его органов при применении особых средств и мер, в т. ч. и уголовно-правового характера. Из всех видов безопасности мы признаем действительным объектом уголовных правоотношений именно безопасность человека (личности) по той простой причине, что все иные виды безопасности (национальная безопасность, безопасность государства, общественная безопасность, экологическая безопасность, траснпортная безопасность, информационноая безопасность и иные виды безопасности, предусмотренные законодательством Российской Федерации) базируются на безопасности человека (личности), оцениваются в контексте последней. То есть безопасность человека - это именно то социальное явление (а точнее - состояние), ради воздействия на которое уголовно-правовые отношения направляют поведение людей. Подытоживая все вышеизложенное, можно сделать следующие выводы по параграфу. 1. Система российского уголовного права и уголовно-правовые отношения соотносятся между собой как целое и его часть, последние выступают одним из системообразующих элементов исследуемой отрасли. Реализация уголовноправовых норм, институтов и субинститутов, воплощение их в конкретных правоотношениях придает уголовному праву действительную жизнь, отражает его функциональное предназначение. Уголовно-правовые отношения являются своеобразным критерием эффективности уголовно-правовых норм, институтов и субинститутов, их востребованности правоприменительной практикой. Реализация нормативных элементов системы российского уголовного права в конкретных правоотношениях подтверждает истинность, корректность и необходимость данных элементов для процессов правового регулирования. 2. В системе российского уголовного права наличествуют четыре группы отраслевых правоотношений: охранительные, патерналистские, предупредительные и регулятивные. Так, охранительные уголовные правоотношения - это общественные отношения, возникающие с момента совершения преступления, между государством в лице его компетентных органов и лицом, совершившим преступление. В содержании этих правоотношений главенствующая роль отводится праву государства на принуждение по отношению ко второму их участнику. Патерналистские правоотношения - это общественные отношения, возникающие с момента совершения общественного опасного деяния, предусмотренного Уголовным кодексом РФ, между государством в лице его компетентных органов и неделиктоспособным лицом, его совершившим. В содержании этих правоотношений определяющая роль также отводится праву государства - требовать претерпевания соответствующим лицом мер государственного воздействия (медицинских или воспитательных). Предупредительные уголовные правоотношения - это общественные отношения, возникающие с момента введения в действие запретительных норм уголовного права и связанные с удержанием лиц от совершения преступлений посредством угрозы уголовного наказания, содержащейся в соответствующих правовых нормах. Субъектами предупредительных правоотношений следует признать с одной стороны государство, с другой - граждан Российской Федерации, постоянно проживающих в России лиц без гражданства, а также всех иных физических лиц, находящихся на территории России во время введения в действие соответствующего уголовно-правового запрета (в силу положений ст.ст. 11, 12 УК РФ). Доминантой в их содержании следует признать юридическую обязанность граждан соблюдать уголовное законодательство. Четвертая разновидность уголовно-правовых отношений получила наименование регулятивных в силу того, что они возникают в момент реализации ряда управомочивающих норм уголовного права, наделяющих граждан правами на причинение вреда при наличии обстоятельств, исключающих преступность деяния. При этом данные права занимают доминирующее положение в содержании данных правоотношений, они первичны, их осуществление определяет формы реализации корреспондирующей обязанности государства по правовой оценке содеянного и достижение (недостижение) целей уголовноправового регулирования. Субъектами регулятивных правоотношений следует признать, с одной стороны, граждан, осуществляющих соответствующие права, а с другой - государство в лице компетентных органов, которые признают поведение вышеуказанных лиц правомерным, не нарушившим условия правомерности, прописанные в ст.ст. 37-42 УК РФ. 5. Уголовно-правовые отношения, независимо от их вида, - это всегда отношения между юридически равными сторонами, однако фактически участники правоотношений находятся в разных «весовых категориях». Многие уголовно - правовые отношения являются продуктом волевого воздействия государства на общественные отношения с невысокой степенью выраженности индивидуальной юридической воли иных участников правоотношений. Охранительные и патерналистские уголовно-правовые отношения заключают в себе возможность принуждения одной стороны по инициативе другой, а также характеризуются минимальной степенью проявлении свободы выбора поведения со стороны обязанных лиц - граждан, которые крайне зависимы от поведения управомоченного субъекта - государства. То есть и охранительные, и патерналистские уголовно-правовые отношения являются «властеотношениями» (в отличие от двух других видов уголовно-правовых отношений). Эти правоотношения имеют ярко выраженный волевой характер, являясь продуктом волевого воздействия государства на общественные отношения, незначительно отражая индивидуальную юридическую волю иных участников правоотношений. 6. Все уголовно-правовые отношения, независимо от их вида, характеризуются наличием единого объекта - безопасность человека; это именно то, на что все уголовные правоотношения направлены, ради чего они возникают и существуют; этот тот социальный результат, для достижения которого сначала уголовно-правовые нормы и предписания, а затем и уголовно-правовые отношения направляют действия людей, должностных лиц и компетентных государственных органов. Проблема правоотношений в уголовном праве, как и в общей теории права, относится к числу важнейших, фундаментальных отраслевых проблем. Она связывает в единое целое по существу все основные категории уголовного права: отраслевые нормы, субинституты и институты, источники уголовного права, поведение соответствующих лиц, уголовную ответственность, иные уголовноправовые последствия и т. д. В рамках этого единства функционируют все указанные уголовно-правовые явления и проверяется правильность их работы. Теория уголовно-правовых отношений, таким образом, играет важную методологическую роль в исследовании системы уголовного права. Кроме того, от правильного понимания уголовно-правовых отношений зависит не только решение важных теоретических отраслевых проблем, но и практическое обеспечение режима законности при осуществлении правосудия по уголовным делам.