Субъективные признаки терроризма

Субъективными признаками признаются признаки, которые характеризуют субъект и субъективную сторону состава преступления. Данные признаки в составах преступления существуют в тесной взаимосвязи и в единстве с объективными признаками, характеризующими объект и объективную сторону состава преступления.

Субъект терроризма.

В теории уголовного права традиционно «общим субъектом преступления понимается вменяемое физическое лицо, совершившее умышленно или по неосторожности общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом, и достигшее возраста уголовной ответственности. Некоторые же преступления могут быть совершены не каждым вменяемым лицом, а лишь определенными лицами, которые отличаются от других какой-то своей характеристикой, принципиально важной для наличия данного состава преступления (специального субъекта)»^[239].

Необходимо отметить, что в Уголовном кодексе как Республики Таджикистан, так и Российской Федерации не существует термин «субъект преступления», вместо него в названных Уголовных кодексах используется такое понятие как «лицо, подлежащее уголовной ответственности».

Как вытекает из ст. 22 УК РТ (соответственно ст. 19 УК РФ) к уголовной ответственности привлекаются лишь вменяемые физические лица,

которые достигли того возраста, который установлен УК. Из данного положения, закрепленного законодателем в ст. 22 УК РТ (соответственно ст. 19 УК РФ), вытекают следующие признаки, обладать которыми должен каждый субъект преступления, отсутствие которых исключает уголовную ответственность:

1) физическое лицо, то есть человек;

2) вменяемость;

3) достижение возраста, установленного Уголовным кодексом.

Субъектом преступления является только физическое лицо, то есть лицо из человеческого рода. Им, согласно УК РТ (ст. 14 и 16), могут быть гражданин Республики Таджикистан, иностранец и лицо, не обладающее гражданством. Из этого вытекает, что субъектом преступления не могут быть юридические лица, то есть предприятия, организации, учреждения, объединения. Но следует отметить, что в теории уголовного права велись и ведутся до сих пор многократные обсуждения о признании субъектами преступления кроме физических также и юридических лиц^[240]. Как отмечается в теории уголовного права, ответственность таких лиц является новым видом ответственности, который сочетает в себе гражданско-правовые и уголовно­процессуальные элементы^[241]. На основании этого, к уголовной ответственности не могут привлекаться террористические организации. В данном случае уголовную ответственность могут нести лишь те лица, которые являются членами этих террористических организаций.

В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда Республики Таджикистан № 5 от 14 июня 201 3 г. «О практике применения норм уголовного и уголовно-процессуального закона по борьбе с терроризмом» «Террористическая организация - организация, которая создана с целью совершения террористической деятельности или в своей

деятельности признает возможность использования терроризма»^[242]. В данном контексте хотелось бы отметить, что в ст. 27 Закона Республики Таджикистан «О борьбе с терроризмом» предусматривается ответственность организации за террористическую деятельность. Согласно данной статье Закона, при таких случаях суд, вынося решение, в котором признает организацию террористической, ее ликвидирует, и то имущество, которое ей принадлежало, конфискуется в пользу государства. А в соответствии со ст. 17¹ данного Закона на территории Республики Таджикистан только Верховным Судом Республики Таджикистан на основании заявления Генерального прокурора Республики Таджикистан организация (ее филиал и (или) представительство) признается террористической^[243].

Следует отметить, что как в России, так и в Таджикистане, деятельность террористических и экстремистских организаций и группировок в настоящее время все еще остаётся серьезным фактором дестабилизации социально-политической ситуации, представляет собой серьезную угрозу конституционной безопасности и территориальной целостности стран. По некоторым данным, в настоящее время в мире насчитывается не менее 500 подобных организаций^[245]. Одним из современных террористических угроз, как для Российской Федерации и Республики

Таджикистан, так и для всей мировой цивилизации является деятельность одной из международной террористической организации так называемой «Исламское государство (ИГИЛ)»^[246], деятельность которой официально запрещено как на территории Республики Таджикистан^[247], так и Российской Федерации^[248]. Эта организация является новой формой терроризма, которая отличается от иных подобных организаций наличием целей, задач и системой прав и законодательства, то есть атрибутами современного государства^[249]. Данная террористическая организация стало известно всему миру сериями совершенных и совершаемых террористических актов членами данной преступной организации. От действий членов данной террористической организации погибли и до сих пор погибают тысячи беззащитных и не в чем невинных людей. В частности следует отметить серию совершенных террористических актов (стрельба в людей, совершение взрывов) членами данной организации 13 ноября 2015 года в г. Париже (Франция), в результате которых более 130 человек погибли и более 350 людей получили физические травмы разных степеней тяжести^[250]. Также, от рук членов данной террористической организации 31 октября сего года в результате срабатывания самодельного взрывного устройства на борту российского

самолета А-321 авиакомпании «Когалымавиа», следовавшего из г.

В результате анализа уголовных дел рассматриваемой категории нами установлено, что из 35 выявленных лиц, совершивших терроризм на территории Республики Таджикистан (в период 2005-2015 гг.), подавляющее большинство составляют мужчины (98 %)^[252]. А также, в результате анализа уголовных дел рассматриваемой категории в период 2005-2015 гг., нами установлено, что 94 % лиц, совершивших терроризм, являлись гражданами Республики Таджикистан^[253].

Субъектом преступления, в общем, и терроризма, в частности, может быть только вменяемое лицо. Под вменяемостью в науке уголовного права понимается состояние психики человека, при котором он становится способным на осознание фактического характера и общественной опасности своих действий или бездействия^[254].

Следует заметить, что в уголовном законе не содержится понятие вменяемости. В ч. 1 ст. 24 УК РТ раскрывается лишь его противоположность - понятие невменяемости. Невменяемостью в этой статье признается такое состояние, при котором лицо не может понять ни характера, ни общественной опасности собственных деяний и не может ими руководить, так как данное лицо находится в состоянии хронического психического заболевания, временного психического расстройства, слабоумия или иного болезненного психического состояния. Таким же образом понятие невменяемости определено и в УК РФ. Такое состояние в соответствии с УК

исключает уголовную ответственность, и надлежит назначать таким лицам принудительные меры медицинского характера. Следовательно, из данных уголовно-правовых норм можно сделать такой вывод, что вменяемым признается такое лицо, которое, совершая преступление, может осознать действительную степень и характер совершенных им деяний, а также может руководить ими.

Необходимо также заметить, что в УК РТ существует понятие ограниченной вменяемости, которое закреплено в ст.

Следующее требование к субъекту преступления, которое предъявляет УК - это достижение им возраста, установленного Уголовным кодексом. В данном контексте хотелось бы отметить, что при установлении возраста уголовной ответственности, как отмечают ученые, учитываются данные многих наук, в том числе физиологии, психологии, педагогики и т.д.^[255]

Общий возрастной ценз уголовной ответственности, согласно ч. 1 ст. 23 УК РТ, установлен с 16 лет. Но уголовная ответственность за терроризм согласно ч. 2 ст. 23 УК РТ наступает с достижением лицом ко времени совершения преступления четырнадцатилетнего возраста. Аналогичным образом решается вопрос о возрасте привлечения к уголовной ответственности за данное преступление по УК Российской Федерации, то есть уголовная ответственность за совершение террористического акта установлен с 14 лет.

Некоторые авторы, считая актуальным снижение возраста привлечения к уголовной ответственности за терроризм, признают тот факт, что по

некоторым статистическим данным, участниками террористических деяний из религиозных или национальных убеждений являются также и большое количество представителей подрастающего поколения молодых людей^[256]. Правда, в соответствии с проведенным нами анализом уголовных дел соответствующей категории преступлений, в период 2005-2015 гг. не было установлено ни одного несовершеннолетнего лица, совершившего терроризм на территории Республики Таджикистан. Из 35 установленных лиц, совершивших терроризм в период 2005-2015 гг. в Республике Таджикистан, 4 из них совершили терроризм в возрасте 18-24 лет, 21 из них совершили терроризм в возрасте 25-29 лет, 10 из них совершили терроризм в возрасте 30-60 лет.^[257]

Однако некоторые авторы наоборот, выступают против снижения данного возраста, по достижению которого лицо может привлекаться к уголовной ответственности за терроризм, а именно с четырнадцатилетнего возраста.

₃

представления и стремиться к достижению целей данного преступления^[258].

Но, по нашему мнению, минимальный возраст привлечения к уголовной ответственности за терроризм, установленный Уголовным кодексом, соответствует характеру и степени действий, указанных в диспозиции ст. 179 УК РТ.

На основании вышеизложенного можно сделать такой вывод, что в качестве субъекта анализируемого преступления по Уголовным кодексам как Республики Таджикистан, так и Российской Федерации может выступать исключительно физическое и вменяемое лицо, которому во время совершения терроризма было 14 лет.

Субъективная сторона терроризма.

Как мы уже отмечали, субъективные признаки каждого состава преступления, помимо субъекта, также характеризуются субъективной стороной преступления. Под субъективной стороной состава преступления понимается внутренняя форма отношения преступника к содеянному преступлению и наступившим последствиям.

В уголовно-правовой теории субъективной стороной преступления признается совокупность установленных Уголовным кодексом признаков, которые характеризуют внутреннее психическое отношение лица к совершенным им действиям или бездействию^[259].

Традиционно, в науке уголовного права субъективная сторона состава преступления характеризуется виной, мотивом и целью. Основным признаком, характеризующим субъективную сторону всех без исключения составов преступлений, является вина. Ибо, согласно ч. 2 ст. 7 УК РТ (соответственно ч. 1 ст. 5 УК РФ) установление вины в совершенном преступлении, является основным фактором привлечения лиц к уголовной ответственности. Более того, по ч. 3 этой же статьи УК РТ (соответственно ч. 2 аналогичной статьи УК РФ) исключается уголовная ответственность за причинение вреда без вины.

Вина как основной признак субъективной стороны преступления характеризуется психическим отношением лица к содеянному им преступлению^[260]. Вина, как отмечается авторами, «это не любое психическое отношение лица, а лишь отношения в определенной форме»^[261]. В ч. 1 ст. 27 УК РТ (соответственно ч. 1 ст. 24 УК РФ) законодателем предусматривается две формы вины - умысел и неосторожность. Умысел, согласно ч. 1 ст. 28 УК РТ (соответственно ч. 1 ст. 25 УК РФ) подразделяется на прямой и косвенный, а

неосторожность согласно ч. 1 ст. 29 УК РТ (соответственно ч. 1 ст. 26 УК РФ) подразделяется на самонадеянность (легкомыслие - по УК РФ) и небрежность. Также в ст. 30 УК РТ предусматривается ответственность за преступления с двумя формами вины^[262], по поводу существования которой в науке уголовного права между учеными ведутся споры^[263].

Как мы уже отмечали, субъективная сторона преступления помимо вины характеризуется также мотивом и целью. Они признаются факультативными признаками субъективной стороны преступления. Это значит, что не во всех случаях совершения преступления они могут иметь значение при квалификации содеянного. Только тогда они получают характер обязательного признака состава преступления и могут учитываться при квалификации деяний, когда они специально указаны в статьях особенной части Уголовного кодекса.

В теории уголовного права под мотивом преступления понимается человеческое внутреннее побуждение, которое обусловлено определенными потребностями и интересами и вызывает у лица решимость совершить преступления^[264]. А под целью преступления, как отмечается авторами, должно пониматься представление лица, совершающего преступление, о желаемом результате, к достижению которого он стремится, совершая преступление^[265].

На основании ст. 179 УК РТ и ст. 205 УК РФ субъективная сторона терроризма характеризуется виной в форме умысла, прямого умысла и специальными целями. Следовательно, терроризм следует считать как преступление, которое было совершено с прямым умыслом. Или же

указанная в законе специальная цель может сочетаться только с прямым умыслом^[266].

Согласно ч. 2 ст. 28 УК РТ (соответственно ст. 25 УК РФ) преступлением с прямым умыслом, признается такое преступление, в котором преступник может осознавать общественную опасность своих деяний, и предвидит возможных или неизбежных последствий этого преступления, а также желает, чтобы они наступили.

Как мы уже отмечали выше, ч. 1 ст. 179 УК РТ содержит в себе два основных состава преступления. Первый из составов, являясь материальным, основывается на установленных законом в диспозиции ст. 179 УК РТ деяниях, вредных последствиях и связью между совершенным деянием и наступившими последствиями. Второй из составов данного преступления, являясь формальным, характеризуется угрозой совершения указанных в диспозиции статьи действий в тех же целях.

Исходя из этого, по нашему мнению, следует дать понятие прямого умысла, отдельно как для материального, так и формального состава данного преступления.

Понятие прямого умысла относительно материального состава данного преступления характеризуется тем, что лицо, совершая терроризм, осознает, что совершает взрыв, поджог, стрельбу из огнестрельного оружия или иные действия, а также предвидит и желает наступления возможных или неизбежных вредных последствий в виде гибели человека, значительного имущественного вреда, либо других тяжких последствий.

Прямой умысел относительно формального состава данного преступления, то есть при угрозе совершения терроризма, выражается в том, что лицо осознает реальную опасность угрозы совершения взрыва, поджога, стрельбы из огнестрельного оружия или иных действий, а также, предвидя наступление возможных или неизбежных вредных последствий в виде

гибели человека, значительного имущественного вреда, либо других тяжких последствий, имеет желание совершить вышеупомянутые действия.

Необходимо отметить, что в науке уголовного права умысел, кроме прямого и косвенного, также подразделяется на «заранее обдуманный, внезапно возникший, аффектированный умысел и т.д.»^[267].

При совершении терроризма чаще всего имеет место заранее обдуманный умысел. Терроризм, совершенный с данным видом умысла, характеризуется повышенной подготовленностью, при которой террористы выбирают место совершения терроризма, приспосабливают средство и орудия совершения терроризма, распределяют между собой определенные роли и т.п. Примером, сказанному могут выступать п. «а» ч. 2 ст.179 УК РТ и п. «а» ч. 3 ст. 179 УК РТ, в которых предусматривается уголовная ответственность, соответственно, за совершение терроризма группой лиц по предварительному сговору и совершение терроризма организованной группой. Данные формы соучастия проявляются при совершении терроризма только при заранее обдуманном умысле.

Субъективная сторона терроризма, как мы уже отмечали выше, помимо умысла характеризуется также и специальными целями. Цели терроризма имеют основное значение при квалификации данного преступления, являясь обязательным признаком, олицетворяющим субъективную сторону терроризма^[268].

Цели терроризма, как обязательные признаки терроризма, предусмотрены в диспозиции ст. 179 УК РТ, которые выражаются в нарушении общественной безопасности, устрашении населения, а также в оказании воздействия на органы власти.

Первые две цели состоят, как отмечается авторами в устремлении субъекта преступления достичь среди людей возникновения беспорядка, опасения за жизнь и здоровье, за собственность и т.д.^[269].

А третья цель терроризма - оказание воздействия на органы власти для принятия решения, характеризуется тем, что лицо, совершая терроризм, намеревается принудить органы власти к тому, чтобы они приняли либо отказались от принятия определенных решений в интересах террористов.

По поводу понимания целей преступления, предусмотренных ст. 179 УК РТ - терроризм (соответственно ст. 205 УК РФ - террористический акт), у ряда авторов существуют расхождения.

Так, большинство исследователей не были согласны с первоначальным вариантом формулировки текста ст. 205 УК РФ «Террористический акт», где в качестве цели терроризма, как и в ст. 179 УК РТ «Терроризм», указывалось на «нарушение общественной безопасности»^[270]. По нашему мнению, такое возражение является весьма обоснованным, так как, согласно Уголовному закону, все статьи, закрепленные в главе 21 УК РТ (соответственно в главе 24 УК РФ) объединены таким родовым объектом, как общественные отношения, обеспечивающие общественную безопасность. То есть получается, что «общественная безопасность» является и объектом, и целью терроризма. Уместным в данном случае является высказывание В.П. Емельянова по этому вопросу, который назвал такое сравнение тавтологией, и приравнял общественную безопасность указанию на цели лишения жизни при убийстве^[271]. Поэтому, по нашему мнению, исходя из приведенных выше мнений ученых, несколько нецелесообразным выглядит включение данной цели в диспозицию ст. 179 УК РТ.

Следует отметить, что отдельные исследователи возражают также и против выделения устрашения населения как цели терроризма. Так, И.Л.

Трунов, возражая по поводу данной цели терроризма, называет ее свойством, которое отражает сущность данного преступления, а не цель^[272]. Более того, по его мнению, устрашение - это суть анализируемого преступления, при помощи которой преступники хотят достигать своей цели^[273]. По мнению некоторых ученых, у терроризма только одна цель - это воздействовать на

₃

госорганы для принятия ими решений^[274].

Позволим себе не согласиться с такой позицией ученых, потому как, по нашему мнению, не в каждом совершенном терроризме присутствует названная ими цель. В некоторых случаях целью террористов выступает как раз таки устрашение населения, отдельных слоев общества, создание обстановки страха, неуверенности, уязвимости необходимых жизнеобеспечивающих интересов личности, общества и государства. Может быть, в результате преступники и намереваются воздействовать каким- нибудь путем на принятие решений органами власти, но в данном случае их действия не направляются на достижение именно настоящей, сиюминутной цели, наоборот террористы думают, что для достижения подобных целей они должны совершать террористические действия неоднократно. В таких ситуациях террористы стремятся оставаться в тени и не предъявлять никаких требований властям. Поэтому, если признавать, что цель у терроризма одна, как считают некоторые авторы, то есть воздействовать на органы власти для принятия ими решений, то в этом случае определить и доказать существование у террористов этой цели не представляется, по нашему мнению, возможным.

В связи с этим, мы придерживаемся такого мнения, чтобы сохранить в диспозиции ст. 179 УК РТ указание на такие цели терроризма как нарушение общественной безопасности и устрашение населения. Исключение их из

диспозиции ст. 205 УК РФ неоправданно расширило сферу применения соответствующей уголовно-правовой нормы и создало дополнительные трудности для отграничения террористического акта от других насильственных посягательств, совершенных общеопасным способом (например, в целях устранения конкурента в предпринимательской деятельности). То есть, если лицо имело личные счеты с конкурентом по бизнесу, и для его устрашения уничтожило его автомобиль, взорвав его в месте скопления множества людей, то такое деяние, по нашему мнению, надлежит квалифицировать по п. «а» ч. 2 ст. 255 УК РТ как умышленное уничтожение чужого имущества общеопасным способом. Но когда преступник взрывает автомобиль определенного индивидуума в месте скопления множества людей с целью напугать население определенной местности и принудить органы власти к совершению определенных действий в его пользу, то содеянное должно квалифицироваться по ст. 179 УК РТ, как терроризм.

Более того, из проведенного нами опроса экспертов из числа сотрудников органов прокуратуры, внутренних дел, национальной безопасности, научных сотрудников и преподавателей юридических вузов, выяснилось, что 70 % опрошенных лиц высказались за сохранение в диспозиции ст. 179 УК РТ указание на такие цели терроризма как нарушение общественной безопасности и устрашение населения.

Отдельные авторы, признавая чересчур узкой формулировку одной из целей терроризма, предусмотренную ст. 179 УК РТ, а именно оказание воздействия на принятие решений органами, предлагают продолжить формулировку данной цели, дополнив ее воздействием на международные организации, юридические и физические лица^[275]. Данное возражение является, по нашему мнению, вполне справедливым, так как при совершении

терроризма существует огромная вероятность того, что террористы помимо государственных органов могут предъявлять свои требования и к международным организациям, предприятиям, учреждениям, а также физическому лицу (лицам).

Поэтому, взяв за основу приведенное выше мнение ученых и реалии практики борьбы с терроризмом, мы предлагаем расширить анализируемую цель терроризма, предусмотренную в диспозиции ст. 179 УК РТ, путем дополнения данной цели возможностью воздействовать на международные организации, юридические и физические лица, так как данное решение вопроса является, по нашему мнению, своевременным и справедливым.

Таким образом, завершая вопрос о субъективных признаках терроризма, хотелось бы предложить следующие предложения по совершенствованию ст. 179 УК РТ:

1. Сохранить в диспозиции ст. 179 УК РТ указание на такие цели терроризма как нарушение общественной безопасности и устрашение населения. Исключение их из диспозиции ст. 205 УК РФ неоправданно расширило сферу применения соответствующей уголовно-правовой нормы и создало дополнительные трудности для отграничения террористического акта от других насильственных посягательств, совершенных общеопасным способом (например, в целях устранения конкурента в предпринимательской деятельности). То есть, если лицо имело личные счеты с конкурентом по бизнесу, и для его устрашения уничтожило его автомобиль, взорвав его в месте скопления множества людей, то такое деяние, по нашему мнению, надлежит квалифицировать по п. «а» ч. 2 ст. 255 УК РТ как умышленное уничтожение чужого имущества общеопасным способом. Но когда преступник взрывает автомобиль определенного индивидуума в месте скопления множества людей с целью напугать население определенной местности и принудить органы власти к совершению определенных действий в его пользу, то содеянное должно квалифицироваться по ст. 179 УК РТ.

Более того, из проведенного нами опроса экспертов из числа сотрудников органов прокуратуры, внутренних дел, национальной безопасности, научных сотрудников и преподавателей юридических вузов выяснилось, что 70 % опрошенных лиц высказались за сохранение в диспозиции ст. 179 УК РТ указания на такие цели терроризма как нарушение общественной безопасности и устрашение населения.

2. Заменить в диспозиции ст. 179 УК РТ словосочетание «оказания воздействия на принятие решений органами власти» на «оказания воздействия на принятие решений органами власти, международными организациями, юридическими и физическими лицами».

2.3.