Понятие терроризма по международному уголовному праву

В современных условиях отношения, когда-то являвшиеся сугубо внутренними, все больше становятся предметом международного сотрудничества и международно-правового регулирования^[87].

В книге «Современное международное уголовное право: понятие, задачи и принципы» отмечается, что «Приоритет норм международного права означает, что право каждого государства состоит из двух правовых систем: внутригосударственной юридической системы и международной юридической системы государства. Они вместе составляют определенное единство - право страны (law of state), но в случае конфликта преимущество отдается международному праву. Следовательно, нормы внутригосударственного права не только не могут противоречить нормам международного права, но, скорее, должны уточнять и обеспечивать реализацию требований международно-правовых норм»^[89].

Следует отметить, что положение о приоритете международного права над национальной правовой системой нашло свое отражение в конституциях многих государств, в том числе и в Конституции РТ. В частности в ч. 3 ст. 10 Конституции РТ говорится о признании Таджикистаном международно­правовых актов составной частью правовой системы страны. А также согласно данной конституционной норме все внутренние нормативно­правовые акты, в частности законы, должны соответствовать международно­

правовым актам, которые признаны РТ, так как в противном случае будут применены международные нормативно-правовые акты^[90].

Как справедливо отмечают авторы книги «Международное уголовное право»: «международное уголовное право, являясь составной частью международного права, оказывает определенное влияние на формирование национального уголовного права»^[91]. Для подтверждения сказанного можно привести положение ч.

Одним из международных преступлений является терроризм. Терроризм, будучи международным преступлением, наносит ущерб, как национальному правопорядку, так и всему международному правопорядку в целом, являясь одной из важнейших проблем для всего мира^[92]. Как справедливо отмечает Н.Б. Азимов: «Международное сообщество глубоко обеспокоено совершающимися во всем мире актами международного терроризма во всех его формах и проявлениях, которые угрожают жизни ни в чем неповинных людей или приводят к их гибели, имеют пагубные последствия для международных отношений и могут поставить под угрозу безопасность государств»^[93]. Рост террористических проявлений, а также увеличение числа их жертв (в 1968 г. прошлого столетия пострадал 241 человек, в 1980 г. - 1569, в 1987 г. - 2905, а жертвами только террористического нападения на Всемирный Торговый Центр в Нью-Йорке 11 сентября 2001 г. стали 2819 человек) свидетельствуют о серьезной угрозе безопасному существованию мирового сообщества^[94]. Поэтому для борьбы с

данным преступлением необходимы объединенные усилия всего мирового сообщества. Но следует иметь в виду, что «для того, чтобы какое-либо деяние вошло в международную юридическую практику как преступление, нужна его точная правовая характеристика»^[95]. А для этого, как нам представляется, необходимо изучить как возникновение, так и развитие понятия терроризма в международном уголовном праве. В то же время, как отмечается Ю. Лепешковым: «Международный терроризм в нынешнее время является собирательным понятием, которое содержит в себе признаки тех преступлений, которые указаны в международных договорах»^[96].

Об отсутствии в международном уголовном праве понятия терроризма также отмечает и Р. Адельханян. В частности, по его мнению, международное уголовное право оперирует не единым понятием терроризма, а преступлениями, которые являются проявлениями международного терроризма, к которым относятся различные общественно-опасные деяния^[97].

Рассматривая данный вопрос, Л.В. Иногамова-Хегай отмечает, что в международном уголовном праве к основным проявлениям международного терроризма относятся бомбовый терроризм, нападение вооруженным путем, путем поджога, похищение и захват заложников, захват морского и воздушного судна, взрывы и похожие на последние действия^[98].

В то же время, по утверждению Ю. Лепешкова, во многих универсальных соглашениях, которые были направлены на борьбу с международными преступлениями, термин «терроризм» отсутствовал и только с девяностых годов прошлого века данный термин стал использоваться при принятии международных договоров^[99].

Тем не менее, необходимо отметить, что в международном уголовном праве не раз предпринимались попытки разработки понятия «терроризм». Между тем возникновение понятия «терроризм» в международном уголовном праве связано с проходившими международными конференциями по унификации уголовного законодательства, а также с принятием и действием международно-правовых документов в сфере борьбы с терроризмом.

Так, в 1930 году в Брюсселе прошла III Международная конференция по унификацию уголовного законодательства, на которой были сделаны первые шаги по пути раскрытия понятия «терроризм». Так, исходя из сущности понятия «терроризм», принятого и одобренного в резолюции конференции, терроризм был определен как употребление средств умышленным путем, который способен породить общую опасность, представляющим угрозу жизни и телесной неприкосновенности всего человечества, как:

- угрожающее деяние, способное разрушить ценные блага, в формах умышленного поджога, взрыва, наводнения, затопления, распространения удушливых или смертоносных веществ, которые приводят к разрушению и порче средств сигнализации, приспособленных для тушения огня и спасения;

- деяние, угрожающее срывом нормальной работы транспорта и всех средств сообщения;

- деяние, способное осквернить, испортить или отравить питьевую воду и другие средства питания первой необходимости, вызывать или распространять инфекционные болезни, эпидемию, эпизоотию или болезни растений, которые имеют первостепенное значение для проведения земельных работ^[100].

посягательство, которое не подпадает под вышеприведенное понятие терроризма, так как в общем порядке понятие это не уголовно-правовое, «террористический акт» - это весьма обширная формула, которая охватывает разнородные и сложные явления^[101].

Однако, по мнению других исследователей, причиной последующих провалов принятых резолюций по определению терроризма является то, что на первый план ставилась разработка средств политической борьбы, а не борьба с таким уголовно-правовым феноменом как терроризм^[102].

В Париже в 1931 г. проходила IV Международная конференция по унификации уголовного законодательства, на которой также были предприняты шаги к разработке понятия «терроризм». В резолюции данной конференции разработка понятия терроризма шла по пути определения понятия индивидуального террора, однако в ней более компактно предусмотрены объективные признаки; кроме того, впервые в ней предлагается поощрительная норма, в частности, в ст. 5 предусматриваются возможности освобождения от наказания.

Однако в подготовленной и одобренной резолюции V Международной конференции по унификации уголовного законодательства тоже не были выработаны конкретные признаки, характеризующие терроризм как самостоятельный состав преступления.

В.П. Емельянов считает, что все позитивные наработки, зафиксированные и подготовленные в резолюциях III и IV конференций по вопросам определения объективных признаков терроризма, сочетались с пафосом политической борьбы, который наполнял резолюцию V конференции, в которой терроризм объявлялся действием с целью разрушения социального строя. На этом основании все эти резолюции так и

остались невостребованными со стороны официальных международных органов, которые работали под эгидой Лиги наций^[103].

Следует отметить, что попытки сформулировать понятие терроризма как самостоятельного состава преступления, предпринимались и в 1937 году в Конвенции о предупреждении терроризма и наказании за него. Как отмечает Л.В. Иногамова-Хегай, в данной Конвенции терроризм был определен как преступные действия, направленные против государства, цель которых заключается в распространении страха среди отдельных групп населения^[104]. Но данная конвенция, по причине того, что СССР ее не подписал, так и не вступила в силу.

Генеральная Ассамблея ООН при рассмотрении вопросов о необходимых мерах по предотвращению терроризма и других форм насилия, угрожающих жизни человечества, которые приводят к гибели людей, в декабре 1972 г. приняла резолюцию 3034, на основании которой через год создается специализированный Комитет по вопросам международного терроризма^[105]. Но, к сожалению, в данной резолюции, принятой ООН, понятие «терроризм» также не раскрывалось.

27 января 1977 года в Страсбурге принимается Европейская конвенция о пресечении терроризма. В статье 1 данной конвенции указывается, что «для целей выдачи между Договаривающимися государствами ни одно из нижеуказанных преступлений не квалифицируется в качестве политического преступления, связанного с политическим преступлением, или преступления, совершаемого по политическим мотивам:

- преступления, которые подпадают под действие Гаагской Конвенции по борьбе с незаконным захватом воздушных судов от 16.12.1970 г.;

- преступления, которые подпадают под действие Монреальской Конвенции по борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации от 23.09.1971 г;

- преступления, связанные с покушением на жизнь, неприкосновенность, свободу лиц (дипломатические агенты), которые пользуются международной защитой;

- преступления, которые связаны с похищением и захватом заложников;

- преступления, которые совершаются путем использования бомб, гранат, ракет, автоматического стрелкового оружия или взрывных устройств, которые вложены в письма или посылки, создающих опасность для жизни человечества;

- покушение на совершение такого преступления, участие в нем как сообщника^[106].

В статье 2 данной конвенции указывается:

«1.

2. Те же положения относятся к серьезному преступлению, связанному с иными, не указанными в статье 1, которые связаны с причинением материального ущерба.

3. Те же положения относятся к покушению на совершение любого из вышеуказанных преступлений»^[107].

Как видно из текста Европейской конвенции о пресечении терроризма, данная Конвенция к террористическим преступлениям относит и те деяния, которые запрещены ранее принятыми Конвенциями, упомянутыми в статье 1 данной Конвенции. Но как показывает сделанный нами анализ этих Конвенций, ни в одной из них не дается понятие терроризма.

Как отмечает В.П. Емельянов относительно названных Конвенций, указанные документы имеют обобщенный характер и в них шла речь о противодействии любому насилию, независимо от того, имеет ли оно террористический характер или нет^[108]. Более того, по мнению Р. Адельханян, основная цель принятия вышеназванных документов заключалась в обеспечении безопасности всего человечества, и общества и государства как неотъемлемой части мирового правопорядка. Все преступления, которые в международном праве определяются как террористические, в обобщенном порядке имеют характер посягательства на безопасность жизни отдельных лиц, общества, государства и всего мирового сообщества^[109]. В конечном итоге, по мнению данного автора, эти преступления посягают на основы общественной безопасности^[110].

Такая же ситуация, как в выше исследованной Конвенции, по определению понятия «терроризм» наблюдается и в Международной конвенции о борьбе с захватом заложников^[111], которая была принята 17 декабря 1979 года. Однако в преамбуле данной Конвенции говорится о необходимости развития международного сотрудничества в борьбе с захватом заложников как проявлением международного терроризма^[112]. То есть в преамбуле данной Конвенции захват заложников рассматривается как проявление международного терроризма. Но необходимо в данном контексте отметить, что, по мнению В.П. Емельянова, не всегда захват заложника «достигает» акта терроризма в собственном его смысле^[113].

Таким образом, из проведенного выше анализа международных нормативно-правовых актов выяснилось, что в них отсутствует единое конвенциональное определение понятия «терроризм».

Понятие терроризм в упомянутых выше Конвенциях определяется путем перечисления определенных деяний, которые установлены в них как проявления международного терроризма. Данное обстоятельство говорит о необходимости выработки единого международно-правового документа, в котором содержалось бы понятие терроризма, и который дал бы возможность отграничить терроризм от смежных составов преступлений. Но, к сожалению, пока что такой международно-правовой документ, в виде всеобщей международной конвенции по борьбе с терроризмом, не принят. Но, как мы уже отмечали выше, и как доказывается в приведенных выше Конвенциях, в международном уголовном праве вместо понятия «терроризм» установлено положение о преступлениях, являющихся проявлениями международного терроризма.

Но следует отметить, что ученые в области уголовного права активно занимаются разработкой понятия «международный терроризм». Данная тенденция привела к тому, что было разработано более 120 вариантов данного понятия^[114]. Так, И.И. Карпец, говоря о терроризме в международном уголовном праве, отмечает, что международный терроризм есть преступный акт, который охватывает два или более государства, и представляет собой такую деятельность, которая направлена на образование особых групп, специализирующаяся на совершении убийств и причинении вреда здоровью, а также захвате заложников, пытках, шантаже и т.д.^[115] То есть, по мнению И. Карпеца, терроризм тогда становится международным, когда он охватывает два или более государства. На принципиальность данного положения при квалификации анализируемого преступления указывает Р. Адельханян^[116]. А также, в Большой юридической энциклопедии при определении понятия международного терроризма отмечается, что данное деяние, являясь международным преступлением, может привести к гибели людей, а также к

нарушению дипломатических отношений между государствами^[117].

Следует отметить, что во многих Конвенциях, которые определяют терроризм посредством указания на определенные деяния, являющиеся проявлением терроризма, указывается на то, что данные деяния в действительности каким-либо образом будут затрагивать интересы двух или более государств^[118]. Но в соответствии со ст. 7 Конвенции о борьбе с незаконным захватом воздушных судов данная Конвенция может применяться и при несоблюдении данных условий, то есть когда взлет судна и его посадка произведены на территории того государства, которое зарегистрировало данное судно. Так, из сущности ст. 7 Конвенции вытекает, что договаривающееся государство, на территории которого находится предполагаемый преступник, в случае если оно отказывает в его выдаче, обязано, без исключений, передать дело уполномоченных органам в целях проведения следственных мероприятий. Указанные органы обязуются к принятию решения в соответствии с законодательством таким же образом, как и в случае любого преступления^[119].

Следует отметить, что более конкретизированное понятие состава международного терроризма предусмотрено в Шанхайской Конвенции от 15 июня 2001 г. «О борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом»^[120]. Так, из анализа ст. 1 данной Конвенции можно придти к выводу, что к международному терроризму относятся:

а) какое-либо деяние, которое признается как преступление на

основании договоров, перечисленных в Приложении к настоящей Конвенции;

б) деяние, которое приводит к гибели или смерти гражданского лица, не принимавшего участия в военных или вооруженных конфликтах, причинение ему тяжкого телесного повреждения и нанесение значительного ущерба материальному объекту, организация и планирование такого действия, пособничество совершению такого преступления, в целях запугать население, нарушить общественную безопасность, заставить государственные органы либо международную организацию совершить действия, преследуемые в уголовном порядке, воздержаться от таких действий, в соответствии с национальным законодательством сторон^[121].

Итак, из вышеприведенного анализа следует придти к выводу, что возникновение понятия «терроризм» в международном уголовном праве связано с проходившими международными конференциями по унификации уголовного законодательства, а также с принятием и действием международно-правовых документов в сфере борьбы с терроризмом.

Первые шаги по пути раскрытия понятия «терроризм» были сделаны в 1930 году в Брюсселе на III Международной конференции по унификацию уголовного законодательства. Но эта попытка не дала результата, и после этого проводилась еще несколько подобных конференций, но ни одна из них не дала ощутимых результатов. Но позже, а именно, начиная с 1960-х гг., под эгидой ООН и ее специализированных учреждений были разработаны, приняты и вступили в силу несколько универсальных международных договоров. Но в данных международных документах отсутствовало единое конвенциональное определение понятия «терроризм». Понятие «терроризм» определяется в них путем перечисления определенных деяний, которые установлены в них как проявления международного терроризма. Тем не менее, Республика Таджикистан

ратифицировала большинство из принятых международно-правовых актов, направленных на борьбу с терроризмом^[122].

Следует отметить, что ратификация международных нормативно - правовых актов налагает на подписавшие их страны определенную ответственность в части имплементации данных правовых актов в национальное законодательство этих стран, а также выполнения ими обязательств в данном направлении.

Действительно, одним из важных условий выполнения международных обязательств является именно отражение признанных государством международно-правовых актов в национальной правовой системе. В данном направлении еще предстоит очень большая работа в плане имплементации международно-правовых актов по борьбе с терроризмом в национальную правую систему страны, в результате чего борьба с терроризмом станет более эффективной.

1.4.