§ 3. Шотландская национальная идея в XX в.
Общеевропейская тенденция к зарождению – и развитию – трудового законодательства и распространению коллективистских, эгалитаристских воззрений в Шотландии весьма быстро обрела отчетливо политический облик.
Волнения на волне Войны за независимость США и Великой фран-цузской революции угасли было в ходе наполеоновских войн, однако после Ватерлоо разгорелись с новой силой.В 1820 году Шотландию охватило восстание, вошедшее в исто-рию под именем Войны радикалов; начавшись сперва как типичное движение бунтующих рабочих начала века, довольно скоро оно обо-значило себя как нечто, более похожее на восстание якобитов, нежели на стачку. Восставшие требовали разрыва унии корон и установления в Шотландии республиканского строя, программная прокламация констатировала нелегитимность династии Ганноверов со вполне яко-битской точки зрения; стачка вскоре переросла в вооруженные столк-новения, грозившие охватить всю страну. Только после введения в де-ло артиллерии восстание было подавлено.
Тесное слияние социалистического и сепаратистского пафоса в Войне радикалов определило лицо вновь рожденного шотландского национального самосознания. Во-первых, с середины XIX столетия начала постепенно формироваться единая шотландская идентичность, замещавшая собой и романтического гэла, и расчетливого торговца-пресвитерианина с равнин, и не синонимичная притом ни одному из них. Начиная с 1853 года шотландцы начинают требовать гомруля; однако созванная по инициативе властей Национальная ассоциация по
120
возвращению шотландских прав была близка к тори и создавалась во многом затем, чтобы отвлечь внимание шотландцев от радикальных республиканских идей.
Какое-то время ультра-сепаратизм, в самом деле, оставался уде-лом университетских кругов – романтических марксистов – и неква-лифицированных рабочих, преимущественно этнических ирландцев. Однако в начале XX века, вдохновленная успешной Войной за неза-висимость Ирландии, была созвана Шотландская национальная лига, на членов которой оказывала существенное влияние ирландская пар-тия Sinn Fein.
Традиционный социализм ирландских борцов за неза-висимость вполне естественным образом всколыхнул настроения, со-звучные 1820 году. К тому же, Католическая Церковь традиционно поддерживала независимость Ирландии и Шотландии, а абсолютное большинство ирландских беженцев, хлынувших в Глазго и Эдинбург в XIX в., были верующими католиками.В 1928 году на основе Ассоциации шотландских националистов университета Глазго сформировалась Национальная партия Шотлан-дии, впервые со времени Войны радикалов заявившая о том, что ее цель – исключительно воссоздание суверенного шотландского госу-дарства. Одним из основателей ее был Хью МакДиармид – гэл по происхождению, превосходный поэт и к тому же убежденный комму-нист. МакДиармид встал у истоков т.н. Шотландского Возрождения, всколыхнув интерес общественности к гэльской культуре, но на сей раз не романтически-отвлеченной, а к современной ему. Сотрудничая с Шотландской партией, выступавшей за гомруль, НШП в конечном итоге смешалась с ней, образовав Шотландскую национальную пар-тию в 1934 году. Последняя сперва также выступала за гомруль, одна-ко быстро вернулась на позиции основателей и стала требовать вос-становления полной независимости Шотландии. Однако Вторая миро-
121
вая волна наложила на партию стигму национал-социализма (отме-тим, впрочем, не вполне заслуженную – ШНП выступала за т.н. «гра-жданский национализм», а не за основанный сугубо на чистоте кро-ви), и до 1960 года идея шотландской независимости продолжала тлеть в университетских аудиториях, испытывая брожение левой, а впоследствии и «новой левой» идеологии.
Деколонизация, рождение риторики о т.н. «правах человека третьего поколения», Суэцкий кризис (обнаживший уязвимость Бри-тании как империи) – все это подхлестнуло сепаратистские настрое-ния не только в среде «левой» интеллектуальной элиты, но и в самых различных слоях шотландского общества. В 1967 году ШНП впервые прошла в Вестминстер (правда, всего лишь с одним местом). Откры-тие в Северном море нефтяных месторождений дало Шотландии «нефтяной козырь» и шанс стать мощной сырьевой державой в том случае, если бы Англия более не распоряжалась шотландскими при-родными ресурсами самовластно, и это также послужило росту сепа-ратистских настроений.
В итоге шотландцы прошли сперва процесс деволюции, существенно расширивший полномочия страны в рамках Великобритании; затем в 1998 году был вновь учрежден шотландский Парламент (ключевые финансовые и политические вопросы, впрочем, по-прежнему остаются в в ведении Вестминстера). ШНП, завоевав в нем большинство, инциировала – и легализовала – референдум по во-просу восстановления шотландского суверенитета, назначенный на 2014 год.При взгляде на спектр воззрений сторонников независимости Шотландии становится самоочевидна их симпатия к левому, в лучшем случае – левоцентристскому спектру. Помимо Шотландской нацио-нальной партии, отчетливо левоцентристской и выступающей за со-хранение потенциально независимой Шотландией членства в Евро-
122
пейском союзе, в сепаратистский блок входят Шотландская партия «зеленых», Шотландская социалистическая партия и движение «Со-лидарность» – все откровенно социалистического толка. Ультрана-ционалистические организации не входят в круг парламентского диа-лога в силу своей специфики, однако платформы таких объединений, как Siol nan Gaidheal (сугубо культурно-пропагандистской направлен-ности) и ныне не действующей Шотландской армии национального освобождения (долженствовавшей стать шотландским аналогом ИРА) также не имеют ничего общего с классическим либерализмом.
Однако только ли в экономических вопросах и в заветном «госу-дарстве всеобщего благоденствия» здесь причина? Отнюдь. Шотланд-ская национальная культура в ее самобытности по отношению к пара-дигме общеевропейского развития всегда отличалась прежде всего жертвенностью и пассионарностью в отношении идей и отвлеченных концепций – как религиозных, так светских. Стремление увести Шот-ландию условно «прогрессивным» на каждый отдельно взятый мо-мент исторического времени путем – будь то норманизация Давида Святого или же Реформация – непременно связывалось с преодолени-ем сопротивления наиболее консервативной и в то же время наиболее пассионарной части общества. Абсолюта эти течения достигли в XVIII столетии, когда «прогрессисты», сторонники унии, задались це-лью уничтожить что бы то ни было «шотландское» как факт.
Шотлан-дия, однако, оказалась «неубиваема»; восстав из пепла гэльского мира в латах эгалитаризма, она вновь присягнула Идее, а не частному бла-гу. Пожалуй, экономическая составляющая социализма была для шот-ландского национализма не так важна, как «вшитая» в саму природу социалистических учений возможность – и необходимость – вновь ощутить себя частью сплоченного целого, не более и не менее; будь то вера, клан, страна или страта.123
Все это нашло соответствующее отражение в развитии шотланд-ского законодательства в XX cтолетии. Правовое регулирование ста-туса личности все больше приближается к европейской социал-демократической модели, а романо-германские элементы в шотланд-ском праве всячески педалируются. Создаются кодифицированные акты в различных отраслях законодательства; чрезвычайно широкие полномочия получают социальные службы. Немалая часть норм явля-ется прямой калькой с законодательства ЕС; однако те нормы, кото-рые входят в противоречие с основами христианского вероучения (ле-гальность абортов; однополые браки) встречают жесткое сопротивле-ние со стороны немалой части шотландцев. Однако в целом социал-демократическая модель, наследующая классической социалистиче-ской, стала для самобытно шотландских, не заимствованных из com-mon law, элементов правовой системы своего рода «визитной карточ-кой». Если Шотландия – не Англия, то, в таком случае, она конти-нент; и именно упование на континентальную традицию в ее совре-менном пан-европейском издании означает, фактически, шотланд-скую юридическую «индивидуальность». Более того – скандинавские страны, являющие собой наиболее яркий пример современного социа-лизма, выразили согласие принять Шотландию – буде она все же воз-вратит себе независимость – в «Скандинавский клуб». Впрочем, учи-тывая долгую историю шотландо-норвежских связей, это представля-ется весьма закономерным развитием событий.
Во главу угла, таким образом, современный шотландский сепара-тизм ставит не что иное, как социальное государство, во-первых, и централизованное перераспределение ресурсов сообразно реальной справедливости (см.
«нефтяной козырь») – во-вторых. И здесь мы вновь вынуждены обратиться к учению Адама Смита и констатиро-вать, что шотландский сепаратизм, во всем его спектре – от солидных124
«гражданских националистов» до гэлоговорящих «ультрас», мечтаю-щих о панкельтском союзе с Республикой Ирландия – непередаваемо далек от идеала laissez-faire. Не станем оценивать справедливость и моральность каждого из этих знамен; констатируем лишь, что Адам Смит вряд ли нашел бы общий язык с Джоном МакЛином85, а виконт Стайр – с жертвами Куллодена. Кого же из этих людей считать более симпатичным – безусловно, вопрос личного нравственного выбора каждого; мы же воздержимся от озвучивания своего в целях сохране-ния беспристрастности нашего анализа.
85 Джон МакЛин (1879 – 1923) – шотландский революционер-сепаратист, публицист, преподаватель. Придерживался марксистских и синдикалистских взглядов, являлся эмиссаром РСФСР в Шотландии.
125