§ 2. Соотношение задач и целей о противодействии преступности в уголовном и оперативно-разыскном законодательстве

Предоставление средств уголовно-правового обеспечения оперативноразыскной деятельности вполне естественно предполагает вопрос: для чего они предоставляются? Для достижения каких целей и решения каких задач необходимы эти средства? Ответы на эти вопросы логично обращают наше внимание на соотношение задач уголовного законодательства с целями и задачами, предусмотренными Федеральным законом «Об оперативнорозыскной деятельности».

В современный период ситуация в сфере противодействия преступности складывается таким образом, что решение задач уголовного законодательства невозможно без осуществления оперативно-разыскной деятельности. Не будет ошибочным утверждение того, что оперативно-разыскная деятельность стала в некоторых случаях практически единственным результативным средством защиты правоохраняемых интересов от преступных посягательств. Это обусловлено прежде всего тщательной подготовленностью и конспиративностью совершения не только преступлений, вызывающих большой общественный резонанс (террористические акты, диверсии, заказные убийства), но и преступлений, которые в силу своей распространенности и доходности фактически превратились в нелегальный бизнес. К ним относятся общественно опасные деяния, связанные с незаконным оборотом наркотиков и оружия, захватом заложников, торговлей людьми и др. Применяемые ранее к таким случаям меры предупреждения преступлений, как показывает практика, стали, мягко говоря, малоэффективны.

Очевидно, что в сложившихся условиях взаимодействие норм уголовного и оперативно-разыскного законодательства социально обусловлено и объективно необходимо. Каждое из них входит в структуру отраслей права, которые направлены на противодействие преступности^[73]. В теории уголовного права и в криминологии такую систему норм вполне оправданно, на наш взгляд, предлагают называть предупредительным^[74] или уголовно-

превентивным^[75] правом.

Трудность в данном случае состоит в том, что достаточно сложно установить соотношение между материальным и административно

процессуальным законами, какими являются соответственно уголовный и оперативно-разыскной. Принимая во внимание принцип системности права, эти нормативные акты, на наш взгляд, требуют взаимосвязанного анализа, который следует проводить в двух направлениях. Первое состоит в соотношении содержания определений, понятий и терминов одного федерального закона с другим. Главное - это то, что они должны толковаться логически одинаково. Второе направление вытекает из первого и связано с необходимостью детального анализа юридического языка (понятийного аппарата), то есть с использованием приемов и способов семантики для смыслового объяснения словесных форм закона (единиц языка) в соответствии с правилами лингвистики.

На единство задач и целей уголовного и оперативно-разыскного законодательства не раз обращалось внимание в оперативно-разыскной науке. По мнению А. М. Шматова, задачи рассматриваемых отраслей являются общими^[76]. С. С. Овчинский выделяет цели и задачи уголовного законодательства, которые имеют значение межотраслевого института для оперативноразыскной деятельности и судопроизводства^[77]. Такое сравнение позволит выявить базисные точки соприкосновения между законами, которые находятся в основе правомерного причинения вреда при проведении оперативноразыскных мероприятий.

Уголовный кодекс Российской Федерации в ст. 2 формально выделяет три самостоятельные задачи: охрану социальных объектов от преступных посягательств, предупреждение преступлений и обеспечение мира и безопасности человечества. В отношении последней следует сказать, что национальная обеспечительная задача^[78] представляет собой часть глобальной задачи, характерной для всех мировых уголовно-правовых систем. Преступные деяния, направленные на основы мирового правопорядка и безопасные условия существования всего человечества, чрезвычайно объемны по содержанию и многообразию и соответственно защита от них силами одного государства вряд ли достижима.

Остановимся более подробно на других специальных задачах, стоящих перед уголовным законом: на охране и предупреждении.

В русском языке термин «охранять» означает оберегать, стеречь, защищать, а также принимать меры для безопасности, для сохранения^[80]. Другими словами, охрана выражается в создании условий для недопущения негативных изменений в защищаемом объекте, то есть в блокировании возможностей наступления противоправного вреда. Таким образом, понятие «охрана» по своему смыслу является весьма близким термину «предупреждение». Как видим, и в том и в другом случае речь идет о деятельности, предшествующей преступному посягательству, которая имеет протяженность во времени и рассчитана на будущее негативное поведение кого-либо.

В теории уголовного права при анализе предупредительной задачи выделяют, как правило, две ее стороны, так называемую общую и частную пре- венции^[81]. Это, во-первых, предупреждение совершения преступления всеми законопослушными гражданами под воздействием уголовно-правового запрета и, во-вторых, теми лицами, кто уже раньше совершал какое-либо преступление. Эта последняя, частная превенция прямо указана в ст. 43 УК РФ «Понятие и цели наказания» и заключается в предупреждении (недопущении) совершения новых преступлений со стороны осужденных.

Вместе с тем предупредительная задача реализуется и в случаях применения других положений уголовного закона. Здесь следует выделить два аспекта проблемы. Во-первых, это касается использования законодательного термина «предупреждение» в конкретных статьях УК РФ. Во - вторых, это фактическое предупреждение преступлений, которое латентно заложено как в нормах Общей, так и Особенной части Уголовного кодекса РФ. Однако в любом случае речь идет о недопущении деформации социальных связей.

Официально термин «предупреждение» употребляется в уголовном законе девять раз и связан, как правило, с доведением до сведения виновных или других лиц или правоохранительных органов (органов власти) информации о возможности наступления значимых, в том числе преступных, последствий. Ведь предупредить - это значит и заранее известить, уведомить, предостеречь от чего-либо. В этом плане «предупреждение» преступлений шире, чем понятие «охрана».

Подобные действия осуществляются:

- при отсрочке отбывания наказания (ч. 2 ст. 82 УК РФ);

- отмене отсрочки отбывания наказания больным наркоманией (ч. 2 ст. 82.1);

- перечислении и раскрытии содержания принудительных мер воспитательного воздействия (п. «а» ч. 2 ст. 90 и ч. 1 ст. 91);

- применении принудительных мер медицинского характера (ст. 98);

- освобождении от уголовной ответственности за заражение ВИЧ- инфекцией (примечание к ст. 122);

- освобождении от уголовной ответственности за участие в подготовке террористического акта (примечание к ст. 205);

- раскрытии состава разглашения данных предварительного расследования (ст. 310 УК РФ).

В отличие от законодательного, фактическое предупреждение преступлений регулируется теми положениями Общей части УК РФ, в которых нет об этом прямого указания. Так, общую превенцию уголовного закона детерминируют так называемые дозволительные нормы, прежде всего касающиеся обстоятельств, исключающих преступность деяния (необходимая оборона, причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, крайняя необходимость и др.). В теории уголовного права их подчас правильно, на наш взгляд, называют нормами, как стимулирующими предупреждение преступлений, так и регулирующими правомерное поведение вообще^[82]. К такого рода нормам следует отнести и достаточно многочисленные примечания к статьям, регламентирующие специальные виды освобождения от уголовной ответственности и наказания в случаях позитивного поведения виновного после совершения преступления^[83].

В свою очередь, в Особенной части УК РФ также содержится ряд статей, практически направленных на предупреждение не только описанных в них деяний, но и других преступлений. Это так называемые нормы двойной превенции. Например, норма об ответственности взрослых (достигших 18 лет) за вовлечение несовершеннолетних в совершение преступления (ст. 150 УК РФ) по своему социальному содержанию ориентирована и на предупреждение преступных посягательств со стороны самих лиц, достигших 14 лет. Норма об ответственности за незаконное изготовление оружия (ст. 223 УК РФ) направлена в том числе и на предупреждение любых преступлений, которые могут совершаться с использованием предметов, конструктивно предназначенных для поражения живой или иной цели (в основном, конечно, людей). К таким социально-предупредительным нормам относятся и другие статьи УК РФ: вовлечение несовершеннолетних в совершение антиобщественных действий (ст. 151 УК РФ); небрежное хранение огнестрельного оружия (ст. 224); ненадлежащее исполнение обязанностей по охране оружия или взрывчатых веществ (ст. 225) и т. д.

Предупреждение преступлений, то есть недопущение противоправного вреда в оперативно-разыскном законодательстве, как и в уголовном, также относится к числу основных задач (ст. 2 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»)^[84]. Однако здесь имеется ряд особенностей, которые, на наш взгляд, требуют детального рассмотрения. Дело в том, что цели оперативно-разыскной деятельности юридически гораздо меньше по объему, чем задачи уголовного законодательства. Это защита (в УК РФ - охрана) жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств. В Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» отсутствует прямое указание на необходимость защиты общественного порядка, общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя, а также на обеспечение мира и безопасности человечества.

Вместе с тем следует сказать и о соподчинении целей и задач в самом Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности». По своему правовому содержанию эти понятия представляют собой иерархическую систему. Логически цель - это то, что необходимо достигнуть, а задача - это то, что требует исполнения или решения для достижения все той же цели^[87]. Соответственно достижение целей оперативно-разыскной деятельности является средством решения ее задач, способом выполнения основных функций. И та и другая категории (цель и задачи), хотя и сохраняют свою самостоятельность, находятся в такой структуре соподчинения, что решение задач более низкого уровня может являться средством решения задач и достижения цели более высокого уровня. Следовательно, цели и задачи оперативноразыскной деятельности всегда взаимосвязаны и на различных уровнях способны меняться местами. Иными словами, то, что в стратегическом плане является целью, в тактическом - может стать задачей. Однако в любом случае (стратегическом или тактическом) субъект оперативно-разыскной деятельности должен всегда стремиться к одному: не допустить вред общественным отношениям, избежать негативных изменений в социальной жизни, предотвратить преступный результат и т. п.

В Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» не выделяются цели и задачи конкретных оперативно-разыскных мероприятий. Следовательно, можно утверждать, что они в полном объеме совпадают с общими положениями оперативно-разыскного законодательства. Из этого заключения следует простой методологический вывод: целью всех оперативноразыскных мероприятий и каждого в отдельности является защита правоохраняемых интересов от преступных посягательств, а задачей - их предупреждение. В конечном итоге оперативно-разыскное мероприятие по сфере своего предупредительного воздействия всегда охватывает преступное поведение конкретного человека (группы лиц), что и является определяющим при установлении основания уголовной ответственности (ст. 8 УК РФ). Разумеется, это положение не имеет абсолютного характера. При реализации уголовно-правовой задачи по предупреждению преступлений в значительном числе случаев субъекты правоотношений вполне способны обойтись и без своего вспомогательного инструмента - оперативно-разыскных мероприятий.

В понятийном аппарате уголовного и оперативно -разыскного законодательства, посвященного предупреждению преступлений, содержатся и другие определения и словосочетания, близкие по этимологическому смыслу и социальному содержанию. Речь идет о таких терминах, как «выявление», «предотвращение», «пресечение», «раскрытие» и «установление», которые, по существу, представляют собой отдельные формы предупреждения преступлений и соответственно отдельные виды недопущения противоправного вреда.

Сразу оговоримся, что мы не анализируем специальные категории, которыми оперирует криминология. Так, вне нашего внимания в данном разделе остаются, например, такие понятия, как «профилактика правонарушений^[88] и преступлений (общая и специальная)», ее формы, которые определяются как виды или уровни предупредительной деятельности, причины, условия совершения преступлений и меры по их устранению, и др.^[89] Это обусловлено тем, что ни в уголовном, ни в оперативно-разыскном законе подобные термины и словосочетания не используются.

Перейдем к анализу следующего понятия, которое используется в уголовном и оперативно-разыскном законодательстве, - «предотвращение преступлений». В русском языке предотвратить - значит «заблаговременно устранить, заранее отвратить»^[90]. По сравнению с предупреждением о процессе предотвращения можно говорить как о более узком по содержанию.

В уголовном законе термин «предотвращение» используется двенадцать раз. В частности, об этом говорится при раскрытии содержания легкомыслия (ч. 2 ст. 26 УК РФ), двойной формы вины (ст. 27) и невиновного причинения вреда (ст. 28); при описании условий правомерности крайней необходимости (ч. 2 ст. 39) и обоснованного риска (ч. 2 ст. 41); при закреплении условий освобождения от уголовной ответственности за государственную измену (примечание к ст. 275 УК РФ).

О предотвращении собственно преступлений говорится в следующих шести случаях: три раза при изложении признаков добровольного отказа от совершения преступления (ч. 5 ст. 31 УК РФ); при описании условий освобождения от уголовной ответственности за участие в подготовке террористического акта (примеч. к ст. 205), за содействие в террористической деятельности (примеч. к ст. 205.1) и за финансирование экстремистской деятельности (примеч. к ст. 282.3 УК РФ).

Предотвращение преступлений с позиции уголовного права состоит в недопущении выполнения объективной стороны состава преступления. Оно возможно с момента начала реализации в объективной действительности преступного умысла до момента начала покушения на совершение преступления. Фактически из всех стадий совершения преступления оно может быть направлено только на приготовление^[91].

Вместе с тем в оперативно-разыскном законодательстве формально нет такой задачи, как предотвращение преступлений (нет такого термина). Однако это не значит, что подобной задачи нет в принципе. Дело в том, что в Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» процесс предотвращения преступлений прописан детально, с использованием таких словосочетаний, как «выявление преступлений» и «установление и выявление лиц, их подготавливающих». Вполне понятно, что предотвратить преступление (заблаговременно его устранить) невозможно, если перед этим не выявить или не установить того, кто собирается его совершить, кто готовится причинить неправомерный и конкретный вред.

Выявить преступление и/или выявить и установить такое лицо означает одновременно и процесс и результат по обнаружению и доказыванию фактических обстоятельств приготовления к преступному посягательству, то есть действий, которые превращают скрытое преступное поведение в явное, точно известное событие. Другими словами, усилия оперативно-разыскных подразделений направлены на установление преступных намерений и принятие мер по недопущению их реализации и наступлению преступного вреда. Таким образом, перед нами не что иное, как предотвращение преступлений.

Вместе с тем «оперативно-разыскное предотвращение» - весьма объемная категория, поскольку включает в себя и задачу по добыванию социально значимой информации. Без такой информации предотвратить ничего невозможно. Это сведения о событиях или действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической, информационной или экологической безопасности Российской Федерации. Базовым термином здесь является понятие «угроза», то есть возможная опасность и вероятность наступления социально значимого вреда.

Следует отметить определенную несогласованность буквального и систематического толкования данного понятия (угроза). Так, угрозу могут составлять не только деяния людей, но и различные события или явления, порождаемые другими источниками опасности. Соответственно по формальным основаниям предотвращение угроз, вызванных природным или стихийным явлением, не соответствует законодательно определенным з а- дачам оперативно-разыскной деятельности, которые состоят в защите только от преступных посягательств (в недопущении вреда), то есть совершенных человеком. Тем не менее, на наш взгляд, такое положение следует толковать в широком его значении. Ведь возникновение иных источников опасности может быть детерминировано противоправным и предшествующим поведением все тех же людей, например, угрозы техногенной катастрофы, экологического бедствия, распространение эпидемий или эпизоотий.

В Федеральном законе от 28 декабря 2010 г. № 390-ФЗ «О безопасности»^[92] нет ее самостоятельного определения. Ранее действовавший Закон РФ от 5 марта 1992 г. с таким же названием, определял безопасность как состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз^[93]. По нашему мнению, это правильно по существу.

Однако на сегодняшний день единственное легальное понятие этой категории используется только в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации^[94]. Согласно данному документу, не имеющему силу закона, национальная безопасность - «состояние защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, при котором обеспечиваются реализация конституционных прав и свобод граждан Российской Федерации (далее - граждане), достойные качество и уровень их жизни, суверенитет, независимость, государственная и территориальная целостность, устойчивое социально-экономическое развитие Российской Федерации». В этом определении более подробно перечислены объекты безопасности, однако центральным фактически осталось прежнее понятие - «состояние защищенности».

Следующая частная форма предупреждения преступлений - пресечение. Подобное деяние осуществляется в отношении преступных посягательств, совершение которых уже начато, то есть осуществляется в реальности. В Толковом словаре русского языка слово «пресечь» означает прекратить сразу, остановить резким вмешательством^[95]. Как видим, смысл термина свидетельствует о том, что пресечение - это некий одномоментный, скоротечный и «жесткий» процесс предотвращения общественно опасного вреда.

В Уголовном кодексе Российской Федерации термин «пресечение» употребляется шесть раз. Из них один раз - относительно возможности совершения новых преступлений, при описании условий правомерности причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление (ч. 1 ст. 38 УК РФ). Во всех остальных нормах УК РФ говорится о пресечении преступлений в специальных случаях освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием: за содействие террористической деятельности (примечание к ст. 205.1 УК РФ); за организацию преступного сообщества (примечание к ст. 210); за незаконный оборот наркотиков (примечания к ст. 228 и 228.3); за финансирование экстремистской деятельности (примечание к ст. 283.3, употребляется дважды); за посредничество во взяточничестве (примечание к ст. 291.1 УК РФ).

В уголовном праве пресечение преступлений, на наш взгляд, представляет собой деятельность, связанную с незамедлительным прерыванием стадии покушения. Иными словами, это пресечение умышленных действий (бездействия), непосредственно направленных на причинение вреда объекту уголовно-правовой охраны. Об этом свидетельствует и составная часть оперативноразыскной задачи по установлению лиц, совершающих преступление, то есть фактически речь идет о деяниях, которые уже осуществляются «в данный момент», но еще не окончены. С. С. Галахов считает пресечение преступлений главной задачей оперативно-разыскной деятельности^[96]. Однако однозначного определения этого понятия в оперативно-разыскной теории нет. Так, мы не можем согласиться с мнением О. А. Вагина, К. К. Горяинова, В. С. Овчинско- го и А. В. Федорова, которые под рассматриваемой задачей понимают «применение таких оперативно-розыскных мер, при помощи которых прекращается начатая преступная деятельность лица или группы лиц на стадии неоконченного преступления (покушения) либо оконченного, но непосредственно после его совершения»^[97]. Полагаем, что в данном случае имеет место расширительное толкование нормы. На наш взгляд, пресечение - это прерывание процесса непосредственного исполнения преступного посягательства, то есть недопущение еще большего вреда, на одном из ранних этапов и который, с позиции уголовного права, еще не закончен. Пресекать преступление после его совершения в принципе невозможно, это логически неправильный вывод.

В свою очередь, пресечение преступлений как самостоятельная задача оперативно-разыскной деятельности тесно связана с процессом выявления и установления лиц, совершающих преступления. Соответственно пресечение преступного посягательства силами оперативно-разыскного подразделения представляет собой воздействие на конкретное лицо или группу лиц с целью лишить их реальной возможности завершить начатое преступление, довести его до конца, не допустить вредных последствий^[98]. Способы ее решения могут быть самыми разными: начиная с причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, и заканчивая возбуждением уголовного дела и применением уголовно-процессуальных мер принуждения.

В теории оперативно-разыскной деятельности получило распространение и расширительное толкование рассматриваемого термина. Так, А. Г. Лекарь считал, что «пресечение преступлений - это выявление лиц, подготавливающих совершение преступления, и принятие к ним мер в целях недопущения перерастания приготовительных действий в покушение, а покушения - в оконченное преступление»^[99]. В настоящее время аналогичной точки зрения придерживаются и другие авторы, которые считают, что пресечение преступлений необходимо именовать оперативно-разыскной профилактикой^[100].

В принципе у нас нет возражений по поводу этих криминологических установлений. Однако есть ряд теоретических соображений уголовно - правового характера, которые необходимо учитывать при осуществлении оперативно-разыскной деятельности по пресечению приготовительных действий.

Во-первых, никаких общих принципов перерастания приготовления в покушение, а покушения в оконченное преступление не существует, поскольку каждая стадия имеет самостоятельный характер. Выделение в теории уголовного права этапов развития преступления вовсе не означает, что каждое преступное деяние в обязательном порядке проходит все три из них. Нередки случаи, когда приготовительных действий нет и преступное деяние осуществляется минуя их.

Во-вторых, в случаях, когда преступлению присущи все три стадии или даже две из них, самостоятельное значение приобретает последняя, поскольку каждая последующая охватывает или поглощает предыдущую. О приготовлении, например, речи не идет вообще, когда установлено покушение и соответственно никакого «перерастания» не происходит.

В-третьих, приготовительные действия к тяжким и особо тяжким преступлениям, как показывает практика, иногда бывает весьма трудно доказать. Нередко совершение приготовительных действий само по себе не свидетельствует о преступных намерениях лица и может оцениваться как малозначительное. Подобная малозначительность может выражаться либо в неопределенно большом отдалении от последующего покушения, либо в незначительности самих приготовительных действий. Допустим, если лицо гипотетически планирует убийство и покупает для этого столовый нож, то привлечение его за такие действия к уголовной ответственности (как за приготовление) представляется практически невозможным.

В-четвертых, приготовление к преступлению, в зависимости от ситуации, бывает достаточно проблематично отграничить от добровольного отказа от совершения преступления. Данное обстоятельство активно используется адвокатами в уголовном процессе. На этот факт указали 34,8 % респондентов проведенного нами интервьюирования^[101]. По их данным, по уголовным делам о приготовлениях к убийствам, предотвращенным в результате проведенных оперативно-разыскных мероприятий, одним из основных аргументов стороны защиты о якобы невиновности подсудимого было то, что тот еще до момента задержания якобы «добровольно отказался от доведения преступления до конца».

Отметим, что на практике существует некоторая неопределенность относительно правильности соотношения задач и целей оперативно-разыскной деятельности со стадиями совершения преступления. Так, в результате анализа изученных нами материалов уголовных дел (прил. 2) о преступлениях, прерванных по обстоятельствам, не зависящим от виновных лиц, на стадии приготовления, в 18,3 % случаев в качестве цели оперативно-разыскного мероприятия вместо «предотвращения преступления» ошибочно указывалось на его «пресечение». 10,6 % мероприятий проводились именно для предотвращения преступлений, а 11,8 % - в целях так называемого документирования. В качестве обоснования основной массы оперативно-разыскных мероприятий (59,3 %) указывалась, в различном сочетании, совокупность целей: «пресечение преступлений», «предотвращение преступлений», «прекращение преступной деятельности», «документирования», «защиты потерпевшего», «контроля действий преступной группы».

Таким образом, прерывание деяния на стадии приготовления, с позиции уголовного права, является предотвращением преступления, но не его пресечением.

Следующей оперативно-разыскной задачей, связанной с предупреждением, является раскрытие преступлений, а также установление причастных к этому лиц с добыванием значимой информации и т. д. Отметим лишь, что на социологическом уровне существует постоянная соподчиненность таких задач. Так, в результате проведенного нами социологического исследования установлено, что в подавляющем большинстве случаев (около 80 %) раскрытие преступлений с использованием оперативных внедрений проводилось по условной схеме «от лица - к преступлению»^[102]. Суть этих мероприятий состоит в том, что в окружение лица, подозреваемого в совершении преступлений, внедряется сотрудник органа, осуществляющего оперативно-разыскную деятельность, и собирает данные о новом, готовящемся или совершаемом преступлении. Следовательно, почти всегда в этой схеме имелась совокупность задач по выявлению, установлению и раскрытию, а в конечном итоге - по предупреждению преступления.

Тем не менее необходимо отметить, что раскрытие преступлений - более независимая от предупреждения задача. Следует иметь в виду, что рассматриваемый термин является уголовно-процессуальной, криминалистической и оперативно-разыскной категорией и носит собирательный характер^[103]. Раскрытие может выражаться в установлении фактических обстоятельств, во- первых, неоконченных преступлений, во-вторых, преступных действий, которые уже завершены. В таких случаях можно говорить соответственно как о частной, так и об общей превенции. Однако в первую очередь этот процесс направлен на привлечение виновных к уголовной ответственности и в этом состоит его особенность.

В нормах Уголовного кодекса Российской Федерации термин «раскрытие преступлений» применяется пятнадцать раз: при перечислении обстоятельств, смягчающих наказание (п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ); при раскрытии правил назначения более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление (ч. 1 ст. 64); при описании условий освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием (ч. 1 ст. 75); в специальных случаях освобождения от уголовной ответственности, в связи с деятельным раскаянием за торговлю людьми (примечание к ст. 127.1); за недопущение, ограничение или устранение конкуренции (примечание к ст. 178); за коммерческий подкуп (примечание к ст. 204); за прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности (примечание к ст. 205.3); за организацию преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней) (примечание к ст. 210); за массовые беспорядки (примечание к ст. 212); за незаконный оборот наркотиков (примечания к ст. 228 и 228.3); за дачу взятки (примечание к ст. 290); за посредничество во взяточничестве (примечание к ст. 291.1); за фиктивную регистрацию гражданина Российской Федерации по месту пребывания или по месту жительства в жилом помещении в Российской Федерации и фиктивную регистрацию иностранного гражданина или лица без гражданства по месту жительства в жилом помещении в Российской Федерации (примечание к ст. 322.2); за фиктивную постановку на учет иностранного гражданина или лица без гражданства по месту пребывания в жилом помещении в Российской Федерации (примечание к ст. 322.3 УК РФ).

Во многом понятие «раскрытие преступлений» сопрягается со смыслом таких словосочетаний, как «розыск лиц, скрывающихся от следствия и суда или уклоняющихся от уголовного наказания», «розыск без вести пропавших». Термин «розыск» употребляется в уголовном законе только один раз - в п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ. Однако в УК РФ содержание этого термина фактически завуалировано, хотя и является весьма значительным по объему. Дело в том, что в уголовном законодательстве достаточно часто употребляется понятие «уклонение» (по нашим подсчетам, 57 раз) и, разумеется, рано или поздно в установленном порядке начинают разыскивать тех, кто уклоняется от предписанного поведения. Так, например, в ч. 3 ст. 78 УК РФ говорится о том, что «течение сроков давности приостанавливается, если лицо, совершившее преступление, уклоняется от следствия или суда», то есть его все равно будут разыскивать. То же самое можно сказать и о ст. 198 УК РФ (уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица); ч. 3 ст. 314 (уклонение от применения принудительных мер медицинского характера к лицам, страдающим расстройством сексуального предпочтения); ст. 314.1 (уклонение от административного надзора); ст. 328 (уклонение от прохождения военной и альтернативной гражданской службы) и др.

Последняя из задач оперативно-разыскной деятельности, перечисленных в ст. 2 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», - это установление имущества, подлежащего конфискации. В соотношении с уголовно-правовыми задачами, очевидно, что она в конечном счете направлена на достижение общей превенции.

Подводя итоги этого параграфа работы, можно сделать следующие выводы. Исходя из общего теоретического положения о системности права, которое подразумевает применение единого понятийного аппарата, учитывая, что и в уголовном, и в оперативно-разыскном законе нередко используются одни и те же термины, вполне ясно, что они должны пониматься одинаково. При этом необходимо исходить из двух важнейших положений.

Во-первых, по смыслу принципа, закрепленного в ст. 3 УК РФ, законность в сфере противодействия преступности состоит и в требовании подчинения текстового выражения норм единому критерию, что должно отражаться в общем юридическом аппарате всего соответствующего комплекса отраслей права. В данном случае значение понятий уголовного права является главенствующим (базовым). Соответственно терминология, применяемая в

Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности», должна логически соотноситься по своему содержанию с уголовно-правовыми установлениями.

Во-вторых, поскольку в целях и задачах оперативно-разыскной деятельности речь идет о преступлении, то, безусловно, необходимо учитывать положения ст. 8 УК РФ, в соответствии с которой единственным основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления. Это принципиальное положение, поскольку социальный смысл всей оперативно-разыскной деятельности подчинен противодействию преступности, краеугольным камнем которой и является уголовно-правовое понятие «преступление». Иначе говоря, без преступления нет и преступности, то есть нет предмета для дальнейшего анализа.