§ 2. Обстановка причинения вреда при проведении оперативно-разыскных мероприятий

Одно из существенных значений при определении наличия или отсутствия правомерности причинения вреда при проведении оперативноразыскных мероприятий имеет обстановка. По мнению некоторых авторов, обстановка причинения вреда является как раз тем решающим моментом, который отделяет непреступное поведение от преступного.

но-климатические факторы, в наибольшей степени характерные для состояний крайней необходимости^[479].

Позиция других авторов заключается в том, что обстановка, при которой совершается деяние, может влиять на отсутствие состава преступления.^[480] По мнению А. Ш. Курбанова, Ю. В. Трунцевского и Н. А. Шулепова, речи об обстановке при причинении правомерного вреда не идет. Эти авторы полагают, что в подобных ситуациях следует говорить о совокупности объективносубъективных обстоятельств, свидетельствующих о правомерности таких

^ ^3

действий^[481].

На наш взгляд, не является принципиальным называть исключительно обстановкой или обстоятельствами внешние условия, при которых осуществляется оперативно-разыскная деятельность и возникает необходимость причинения вреда. Более важным считаем вопрос о значении обстановки для уголовно-правовой оценки причинения вреда. Ответ в данном случае, кажется, не вызывает сомнения - обстановка причинения вреда имеет существенное значение для уголовно-правовой оценки деяния. Однако она не имеет решающего влияния, и тем более не является единственным условием, которое должно быть положено в основу правомерности таких поступков.

Раскрывая данный тезис, перейдем к уголовно-правовой характеристике обстановки причинения вреда при проведении оперативно-разыскных мероприятий. Составной частью обстановки проведения оперативного внедрения являются внешние факторы, представляющие собой различного рода угрозы правоохраняемым интересам. Они описаны в основаниях проведения оперативно-разыскных мероприятий (ч. 1 ст. 7 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»)^[482].

Выделяются три вида таких оснований: формальные, проверочные и фактические. В целом все они тесно связаны с задачами оперативноразыскной деятельности, закрепленными в ст. 2 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», и являются их объектом реализации, воплощенным в объективной действительности.

1. Формальные (или юридические) основания предусмотрены в пп. 1, 3-6 ч. 1 ст. 7 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». Они представляют собой определенные документы, в которых идет речь о существовании фактических оснований для проведения оперативноразыскных мероприятий или необходимости проверки наличия или отсутствия таких оснований. К ним относятся следующие:

- наличие возбужденного уголовного дела;

- поручения следователя, руководителя следственного органа, дознавателя, органа дознания или определения суда по уголовным делам и материалам проверки сообщений о преступлении, находящимся в их производстве;

- запросы других органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, по основаниям, указанным в ст.

- постановление о применении мер безопасности в отношении защищаемых лиц, осуществляемых уполномоченными на то государственными органами в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации;

- запросы международных правоохранительных организаций и правоохранительных органов иностранных государств в соответствии с международными договорами Российской Федерации.

2. Проверочные основания предусмотрены ч. 2, 3 ст. 7 Закона и имеют по большей части предупредительное значение. В ч. 2 ст. 7 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» говорится только о праве органов, осуществляющих оперативно-разыскную деятельность, на сбор данных, необходимых для принятия соответствующих решений. Основанием же для проведения оперативно-разыскных мероприятий является гипотетическая возможность соответствующих лиц действовать вопреки государственным, служебным, профессиональным интересам, то есть речь идет о вероятности причинения вреда проверяемыми лицами. Следует иметь в виду, что лица, в отношении которых принимаются решения, знают о предстоящей проверке и дают предварительное согласие на ее прове- дение^[483]. Это обстоятельство позволяет исключить уголовно-правовое значение оперативно-разыскных мероприятий, проводимых по данным основаниям. Сделаный вывод подтверждается и тем, что в соответствии с ч. 9 ст. 8 Закона по приведенным основаниям запрещено проведение таких мероприятий, как обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств, контроль почтовых отправлений, теле - графных и иных сообщений, прослушивание телефонных переговоров и снятие информации с технических каналов связи.

Исключение составляют основания, предусмотренные пп. 5, 8 ч. 2 ст. 7 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». В первом случае (п. 5) говорится об обеспечении безопасности органов, осуществляющих оперативно-разыскную деятельность; во втором (п. 8) - о проведении оперативно-разыскного мероприятия только после установления факта участия лица в террористической деятельности.

В ч. 3 ст. 7 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» законодатель предусмотрел основания проведения оперативно - разыскных мероприятий, связанных с противодействием коррупции, которая как социальное явление представляет самостоятельную и серьезную опасность для общественных и государственных интересов^[484].

3. Фактические основания предусмотрены в п. 2 ч. 1 ст. 7 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». Для нас они представляют повышенный интерес. К ним относятся ставшие известными органам, осуществляющим оперативно-разыскную деятельность, сведения о различного рода угрозах для объектов уголовно-правовой охраны. Одновременно они могут служить одним из оснований причинения вреда при проведении оперативного внедрения.

Сведения об опасностях могут выражаться в виде различного рода информации, ставшей известной лицам, осуществляющим оперативноразыскную деятельность. Такая информация должна соответствовать определенным требованиям. Прежде всего речь идет о достоверности источника информации и ее проверенности. Целесообразно также делать выводы о наличии опасности лишь при совокупности сведений от различных источников. Только при выполнении указанных условий можно говорить с определенной степенью уверенности о наличии или отсутствии опасности интересам личности, общества или государства.

Рассмотрим эту группу оснований подробнее. Первыми являются сведения о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, а также сведения о лицах, которые его подготавливают, совершают или уже совершили^[485].

Обратим внимание на то, что законодатель не употребляет понятие «преступление». Вместо него используется более широкий по своему правовому содержанию термин «противоправное деяние». Однако, если соотнести данное положение с целями и задачами оперативно-разыскной деятельности, а также основаниями и условиями проведения оперативно-разыскных мероприятий, следует признать, что под противоправным подразумевается именно преступление, то есть деяние, которое характеризуется повышенной степенью общественной опасности.

В правоприменительной практике не исключены ситуации, когда в результате оперативно-разыскных мероприятий не подтвердится факт преступления ни на одной из его стадий. При этом будет причинен вред правоохраняемым интересам. Такие действия, на наш взгляд, следует оценивать с точки зрения фактической ошибки, то есть неправильного представления лица о фактических обстоятельствах, относящихся к объекту или к объективной стороне деяния^[486]. В таких случаях лицо, полагающее, что в результате оперативно-разыскной деятельности его права были нарушены, в соответствии с ч. 3-8 ст. 5 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» имеет право на так называемую оперативно-разыскную реабилитацию. Таким образом, использование в Законе термина «противоправное деяние» вполне оправданно.

Итак, содержание угрозы, характеризующей обстановку проведения оперативного внедрения, альтернативно составляют три стадии совершения преступного деяния: во-первых, это приготовление к тяжкому или особо тяжкому преступлению, которое в Федеральном законе «Об оперативнорозыскной деятельности» обозначается как подготавливаемое преступление; во-вторых, покушение на совершение преступления, в оперативно-разыскной деятельности - совершаемое преступление; в-третьих, оконченное или совершенное преступление. Как мы уже говорили, данные термины «приготовление» и «подготовка», «покушение на преступление» и «совершение преступления», «оконченное преступление» и «совершенное преступление» являются синонимами.

Особенностью подготовительных действий является то, что еще не начинает выполняться объективная сторона преступления, которое субъект намеревается совершить. Лицо только умышленно создает те или иные условия для совершения общественно опасного деяния. Однако, как мы говорили выше, вред охраняемым уголовным законом общественным отношениям уже причиняется, поэтому если на подготовительные действия лица не оказывать предупредительного воздействия, то при естественном развитии событий они закономерно приведут к более значительным негативным последствиям.

Опасность в данном случае, в соответствии с ч. 1 ст. 30 УК РФ, возникает с момента приискания, изготовления или приспособления лицом средств или орудий совершения преступления, приискания соучастников преступления или сговор на совершение таких действий. Сюда относится также любое иное умышленное создание условий для совершения общественно опасного деяния. Момент прекращения существования опасности в рассматриваемом случае характеризуется тремя альтернативными моментами: во-первых, когда приготовление к преступлению переходит в стадию покушения; во- вторых, при прекращении приготовительных действий ввиду добровольного отказа; в-третьих, при невозможности продолжать реализовывать свои намерения по не зависящим от лица обстоятельствам.

Говоря о совершаемом преступлении как об основании проведения оперативно-разыскных мероприятий, следует иметь в виду, что в таком случае размер причиняемого вреда гораздо существеннее по сравнению с подготовительными действиями. Начальным моментом возникновения опасности следует считать начало выполнения объективной стороны конкретного деяния, то есть действий, непосредственно направленных на достижение преступного результата. Конечный момент, так же как и начало подготовительных действиях, возможен в трех случаях. Это, во-первых, выполнение объективной стороны конкретного состава преступления. Здесь следует говорить уже об оконченном преступлении. Во-вторых, прекращение совершения преступления ввиду добровольного отказа от доведения его до конца. В-третьих, прекращение покушения на преступление по не зависящим от лица обстоятельствам.

Переходя к рассмотрению опасности уже совершенного противоправного деяния, следует сказать, что она не настолько очевидна, как в вышеприведенных случаях. Такая опасность соотносится с задачей раскрытия преступления. Вред в данной ситуации причиняется правоохраняемым интересам общества и государства, которые состоят в том числе в необходимости привлечения виновных в совершении преступлений к уголовной ответственности. У таких лиц существует предусмотренная законом обязанность претерпеть неблагоприятные последствия и быть подвергнутым уголовному преследованию и наказанию, поэтому когда после совершения преступления лицо скрывается от органов дознания, следствия и суда либо уклоняется от уголовного преследования и наказания, то оно не исполняет такую обязанность. Это соответственно представляет опасность для государства, как ответственного за поддержание правопорядка.

Кроме того, нарушение принципа неотвратимости ответственности создает отрицательный прецедент. Достигшее цели уклонение является примером для повторения аналогичных действий как самим виновным, так и другими лицами. Данное обстоятельство негативно влияет на выполнение государством его правоохранительной функции.

Начальным моментом возникновения опасности, имеющей правовое значение, является совершение лицом приготовления или покушения на преступление, а также оконченного преступления. При этом обязательным условием выступает уклонение от уголовной ответственности. Опасность прекращает существовать (конечный момент), когда возникают обстоятельства, не позволяющие ему избежать ответственности. Это может быть, например, явка с повинной, задержание лица. Такая опасность перестает существовать также в случае смерти виновного.

Проанализированные выше деяния являются результатом осознанного поведения человека, поэтому законодатель в п. 2 ч. 1 ст. 7 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» в числе оснований проведения оперативно-разыскных мероприятий, в том числе и оперативного внедрения, приводит сведения о лицах, которые подготавливают, совершают или уже совершили противоправные деяния. Однако выделение человека из указанной системы действий является методическим приемом, используемым в целях наглядности.

Рассматривая события или действия (бездействие), создающие угрозу государственной, военной, экономической, информационной или экологической безопасности Российской Федерации, нужно отметить, что опасность в данном случае выражена в фактах, которые являются либо результатом действия людей, либо последствиями опасных природных явлений. О потенциальной или реализованной опасности могут свидетельствовать также сведения о лицах, без вести пропавших, и обнаружение неопознанных трупов. Данные обстоятельства взаимосвязаны с тем, что в обоих случаях затрагивается судьба конкретного человека. Государство в лице его исполнительных органов и общество считают исключительными случаи, когда люди исчезают безвестно^[487]. Естественно, что при таких условиях следует полагать, что пропавшему человеку, его жизни, здоровью или свободе угрожает опасность, а человеку, труп которого обнаружен, угрожала опасность, реализация которой и послужила причиной смерти. При исчезновении человека органы внутренних дел исходят из презумпции того, что лицо стало жертвой преступления.

Однако объективно такие выводы делать рано, точно так же, как и рано говорить об опасности, послужившей причиной смерти при обнаружении неопознанного трупа. Ведь в таких случаях источники опасности могут быть самыми разнообразными: общественно опасные действия человека (допустим, похищение или хорошо замаскированное убийство другого человека), стихийные силы природы, нападение диких животных и пр.

Таким образом, основание проведения оперативно-разыскных мероприятий представляет собой существование описанных в законе источников опасности для правоохраняемых интересов. Наличие такой опасности характеризует обстановку проведения оперативно-разыскного мероприятия^[488].

Непосредственно обстановка, в которой проводятся оперативноразыскные мероприятия, получила закрепление в Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» лишь по отношению к тем из них, которые ограничивают некоторые из прав граждан. Так, в ст. 8 Закона речь идет об обстановке проведения оперативно-разыскных мероприятий, ограничивающих права человека на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, а также право на неприкосновенность жилища. Такие мероприятия считаются правомерными в случаях, которые не терпят отлагательства и могут привести к совершению тяжкого или особо тяжкого преступления. Что это за случаи, Закон не разъясняет.

Перечисляя признаки, которыми характеризуется обстановка оперативно-разыскного мероприятия, следует выделить те, которые указывают на необходимость обязательного сокрытия сведений о своей личности: инкогнито внедренного лица, конспирация связей, утаивание прошлого и т. п. Сюда же относится и такая характеристика оперативного внедрения, как длительность и экстремальность ситуации при его проведении. Необычные по трудности условия оперативного внедрения обусловлены рядом объективных и субъективных факторов.

Во-первых, это динамичность обстановки, недостаток времени и информации. Ситуация, в которую попадает лицо, часто развивается столь стремительно и независимо от его желаний, что прогнозировать ее не всегда удается. Необходимость ускоренной обработки информации приводит к тому, что решения в выборе поведения могут иногда являться неверными или противозаконными.

Во-вторых, это высокая психологическая нагрузка сотрудника оперативного подразделения или лица, сотрудничающего с ним. Для них оперативное внедрение в первую очередь означает адаптацию в преступной группе. Под адаптацией в широком смысле понимается оптимизация взаимоотношений личности и группы, сближение целей деятельности, ценностных ориентаций, усвоение индивидуальных норм и традиций, вхождение в ролевую структуру микросреды^[489]. Следовательно, такая адаптация для внедренного лица является лишь внешней стороной поведения. Его личность как бы раздваивается, поскольку он постоянно находится, с одной стороны, под групповым давлением, а с другой - в определенной психологической изоляции. В литературе высказывается мнение о возможности возникновения в таких случаях ситуации невиновного причинения вреда^[490].

В эмоциональном плане чрезвычайно тяжело на протяжении длительного времени демонстрировать притворную лояльность, внешнюю благожелательность по отношению к членам группы и их поступкам. Состояние стрессового напряжения обусловлено потенциальной угрозой разоблачения и страхом за собственную безопасность. Ведь в случае провала защита внедренного лица правоохранительными органами не просто маловероятна, а практически исключена. Рассчитывать он может только на собственные силы. Возможен вариант и лишения жизни внедренного лица.

Так, в 1994 г. при раскрытии убийства предпринимателя Дмитриева, имевшего место в г. Санкт-Петербурге, в организованную преступную группу был внедрен кадровый сотрудник МВД РФ. Операция по внедрению и закреплению прошла успешно. Благодаря поступившей оперативной информации следствие по этому делу вышло на конкретных заказчиков преступления - криминальных «авторитетов» одного из кавказских организованных преступных сообществ. Однако при невыясненных обстоятельствах оперативный работник оказался разоблачен и был убит^[491].

На сегодняшний день в средствах массовой информации достаточно часто появляются сообщения о лишении жизни внедренных сотрудников правоохранительных органов. Например, члены запрещенной в России экстремистской организации «Исламское государство» неоднократно публиковали видео с такими казнями^[492].

Судебно-следственной практике также известны случаи, когда виновным в совершении преступления предпринимались действия, направленные на создание условий убийства лица, участвовавшего в проведении оперативноразыскного мероприятия, в результате которого он был разоблачен. Так, Ведерников, являясь соучредителем компании с многомилионным капиталом, обратился к своему телохранителю Г оловневу (фамилия изменена) с просьбой подыскать исполнителей убийства своего компаньона за вознаграждение в размере 20 000 евро. Головнев о данном факте сообщил в правоохранительные органы и впоследствии принял участие в проведении оперативного эксперимента (по своему характеру такие действия можно отнести к оперативному внедрению). В результате успешно проведенного оперативно-разыскного мероприятия Ведерников был привлечен к уголовной ответственности и в отношении его была избрана мера пресечения - подписка о невыезде.

В последующем, желая отомстить Г оловневу за выполнение им общественного долга, Ведерников с целью его убийства подыскал другое лицо, которое должно было оказать ему в этом содействие. В результате успешно проведенных оперативно-разыскных мероприятий убийство было предотвращено на стадии приготовления, а за совершенные преступления Ведерников был осужден к лишению свободы^[493].

Приведенные примеры подчеркивают повышенную опасность нахождения лица, участвующего в проведении оперативно-разыскных мероприятий, в криминальной среде. Характер поведения в такого рода сложившихся обстоятельствах зависит от психологической устойчивости, мотивации сотрудника, его воли, уравновешенности, способности к длительному перевоплощению. И наконец, не следует забывать, что для социальной микросреды, в которой приходится выполнять оперативно-разыскное мероприятие, является естественным антиобщественное поведение. Внедряясь в объект оперативного интереса, лицо, как мы уже говорили, должно придерживаться определенной линии такого поведения. Иными словами, его действия должны быть адекватны действиям группы и построены на принятых и уважаемых в ней нормах.

Антисоциальное поведение в преступной группе - это прежде всего совершение правонарушений или преступлений и готовность к их совершению. В какой-то момент внедренное лицо будет вынуждено демонстрировать свою компетентность в этих вопросах. А. Ю. Расцветаев по этому поводу пишет, что члены организованной преступной группы, как правило, не терпят нейтральных наблюдателей и посвящают в свои преступные замыслы только лиц, участвующих в их подготовке и реализации^[494].

Формы и виды преступного противодействия органам внутренних дел достаточно разнообразны^[495]. Нельзя исключать и возможность провокаций со стороны членов группы. Вполне вероятна проверка лица «в деле», в его способности реально пойти на совершение конкретного преступления против личности, собственности, общественной безопасности. Как указывается в научной литературе, каждый новый член преступного сообщества проверяется. Суть проверки состоит в поручении новобранцу или его вовлечении в совершение преступления^[496]. Опрос сотрудников подразделений, осуществляющих оперативно-разыскную деятельность, проведенный Н. В. Павличенко, показал, что для получения информации о лицах, внедренных в криминальную среду, «преступники проверяют и перепроверяют членов преступных групп (организаций, сообществ) путем дачи поручений и заданий, выполнение которых связано с совершением преступлений»^[497].

Для иллюстрации приведем пример, который нам стал известен в результате интервьюирования в рамках проводимого исследования. Схожие ситуации неоднократно демонстрировалась в различных художественных фильмах, посвященных деятельности правоохранительных органов. Изменив фактические данные, мы сохранили сущность происходивших событий.

Так, сотрудник одного из правоохранительных органов Киенко (фамилия изменена) был внедрен в организованную группу лиц, подозреваемую в сбыте оружия, под видом потенциального покупателя крупной партии. «Принимающая» сторона не торопилась заключать сделку и в ходе неоднократных встреч пыталась всячески проверить надежность клиента. Все начиналось с подробных опросов и получения информации, которую можно было подтвердить. Однако следующий этап проверки свелся к тому, что на одной из встреч, проходившей в кафе, представители сбытчиков явно спровоцировали конфликт с другими посетителями. Завязалась драка, в которую был втянут и внедренный сотрудник. Чтобы сохранить легенду, а соответственно и обеспечить свою безопасность и успех проводимой операции, ему пришлось применить специальные приемы борьбы. В результате им был причинен средней тяжести вред здоровью одному из посетителей кафе. В ходе расследования уголовного дела данный случай не был отражен и факт нанесения телесных повреждений не получил правовой оценки.

Из приведенного примера наглядно видно, что внедренное лицо в такой ситуации всегда балансирует между «дозволенной хитростью и запрещенным обманом»^[498], то есть теми действиями, которые он не должен совершать никогда. Эта обстановка экстремальности оперативного внедрения и вынужденность действий по причинению вреда объектам уголовно-правовой охраны, безусловно, требуют их уголовно-правовой оценки.

Универсальная характеристика обстановки причинения вреда общественным отношениям при выполнении оперативно-разыскных мероприятий дана и в ч. 4 ст. 16 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», где говорится о вынужденном причинении вреда. Обстановка вынужденности означает предопределенность действий по защите правоохраняемого интереса, их неизбежность и обязательность в конкретном месте и в конкретное время.

В специальной литературе имеются определения вынужденности применительно к причинению вреда при осуществлении оперативно-разыскной деятельности. Например, О. А. Вагин вынужденным признает «причинение вреда, когда иными средствами достижение целей и решение задач ОРД в конкретных условиях осуществить не представилось возможным»^[499]. Комментируя это определение, автор к описываемым ситуациям относит и объективные обстоятельства, которые ставят лиц, осуществляющих оперативно- разыскную деятельность, в условия причинения вреда «с целью предотвращения более тяжких последствий, когда иными мерами (действиями) его предотвратить при конкретных обстоятельствах невозможно либо крайне затруднительно»^[500]. Аналогичной точки зрения придерживается и К. И. Попов^[501].

Ю. В. Абакумова считает, что под вынужденностью при выполнении так называемого специального задания следует понимать обстановку, при которой у лица отсутствовала реальная возможность без серьезной опасности для себя или третьих лиц или других правоохраняемых интересов выполнить специальное задание, что обусловливает необходимость причинения тяжкого вреда объектам уголовно-правовой охраны^[502]. Нам представляется, что данное определение не отражает всего многообразия возможных вариантов развития событий.

Термин «вынужденный» в русском языке означает «поставленный в необходимость, принужденный обстоятельствами», а также «недобровольный, совершаемый по принуждению»^[503]. С учетом логического толкования на первый взгляд складывается парадоксальная ситуация. Получается, что, с одной стороны, лицо, участвующее в проведении оперативно-разыскного мероприятия, добровольно проникает в криминальное образование, заведомо предполагая, что, возможно, придется совершать преступление, иными словами, само ставит себя в преступное состояние. С другой стороны, мы говорим о недобровольном причинении вреда, которое обусловлено внешними обстоятельствами.

Дело в том, что состояние непосредственной опасности, то есть фактической вынужденности, возникает опосредованно в момент причинения вреда или незадолго до этого. Подобная ситуация должна быть рассмотрена как один из возможных вариантов хода оперативно-разыскного мероприятия при его планировании. Так называемые принуждаемые обстоятельства могут быть спрогнозированы, и если нет других законных способов достичь поставленных целей, то внедренному лицу необходимо получить соответствующие инструкции по своим дальнейшим действиям. В связи с этим уже на этапе подготовки мероприятия возникает гипотетическая возможность вынужденности причинения вреда.

Рассмотренные выше ситуации не предусматривают физического или психического принуждения в отношении внедренного лица. В подобном случае действия такого лица должны рассматриваться в соответствии со ст. 40 УК РФ. Так, иногда лицо находится перед выбором - либо допустить причинение членами преступной группы вреда ему или другим лицам, либо самому причинить вред объектам уголовно-правовой охраны как условие несовершения угрожаемых действий.

Следует отметить, что признак вынужденности свойствен и другим обстоятельствам, исключающим преступность деяния, предусмотренным главой 8 УК РФ. По мнению Ю. В. Баулина, вынужденность является общим условием правомерности для всех указанных обстоятельств^[504]. Прежде всего, это касается крайней необходимости. Однако разница состоит в отсутствии наличности опасности^[505], ее абстрактности на тот момент, когда уже планируется возможность причинения вреда при оперативном внедрении. Как правило, в таких ситуациях нет достаточных доказательств преступной деятельности группы, не установлены все участники, нет сведений о планируемых посягательствах и т. п. Иначе бы вместо оперативно-разыскных мероприятий следовало бы проводить задержание лиц, совершивших преступление. При крайней необходимости вынужденность причинения вреда определяется непосредственной опасностью, которая уже существует в объективной действительности.

Необходимо также иметь в виду, что обстановка вынужденности при проведении оперативно-разыскных мероприятий характеризуется двумя аспектами, ставящими ее в тесную взаимосвязь с целями и задачами оперативноразыскной деятельности. Так, с одной стороны, оперативно-разыскная деятельность осуществляется в целях защиты правоохраняемых интересов, а также для решения задач, которые происходят из смысла их существования. С другой - в отношении конкретной ситуации поставленные цели не достигнуты и задачи не решены. Проведение оперативно-разыскного мероприятия в таком случае является оптимальным, а чаще всего единственным способом их реализации.

Так, применительно к предупреждению совершения преступлений бандой обстановка вынужденности может характеризоваться тем, что неизвестны место, способ и время совершения подготовляемых преступлений, не установлены все ее члены, не раскрыты все совершенные бандой преступления. В таком случае проведение оперативно-разыскных мероприятий является фактически вынужденной мерой.

Учитывая вышеприведенные основания, полагаем, что обстановка вынужденности при проведении оперативно-разыскного мероприятия позволяет дифференцировать причиняемый вред на два вида - вспомогательный и сопутствующий. Рассмотрим их более подробно.

Вспомогательным вредом следует считать тот, который направлен на обеспечение, создание необходимых условий для благополучного проведения оперативно-разыскного мероприятия. При проведении оперативного внедрения он может быть вызван двумя обстоятельствами:

1. Необходимостью создания соответствующего образа личности лица, участвующего в проведении оперативно-разыскного мероприятия.

Примеры причинения рассматриваемого вреда приводятся как в научных источниках^[506], так и в судебной практике. Практически типичной по делам о незаконном обороте наркотиков стала ситуация, когда оперативному внедрению предшествует либо совершается одновременно с его началом приобретение наркотических средств, осуществляемое в рамках другого оперативно-разыскного мероприятия - проверочной закупки. Для наглядности приведем следующий пример.

Весной 2011 г. в Котовский МРО (межрайонный отдел) УФСКН России по Тамбовской области стала поступать оперативная информация о том, что неизвестные лица объединились в преступную группу с целью организации поставок из г. Санкт-Петербурга и сбыта на территории Тамбовской области наркотического средства гашиш и психотропного вещества амфетамин. При получении первичной и соответственно непроверенной информации не было данных о составе фигурантов, их количестве и личностях, распределении между ними ролей, механизмах поставок, сбыта и хранения наркотических средств и психотропных веществ. Было только известно, что гражданин Т. не только активно приобретает у одного из участников организованной группы наркотическое средство гашиш и психотропное вещество амфетамин для себя, но и помогает в их приобретении наркозависимым лицам из числа его знакомых.

В целях проверки данной информации и дальнейшего пресечения организованной преступной деятельности группы было принято решение о проведении в отношении Т. и его окружения оперативно-разыскных мероприятий «оперативное внедрение» и «проверочная закупка», в которых согласился принять участие Д. В данном случае факт приобретения наркотиков при проверочной закупке способствовал осуществлению оперативного внедрения Д. в окружение группы и получению им необходимой информации.

В результате проведенных оперативно-разыскных мероприятий были установлены и привлечены к уголовной ответственности другие участники преступной группы^[507].

2. Необходимость поддержания сложившегося имиджа внедренного лица. Такая ситуация возможна, когда лицо уже находится в криминальной среде и имеются основания полагать, что дальнейшее его пребывание там позволит достичь целей оперативно-разыскного мероприятия.

Второй вид вреда - сопутствующий, то есть тот, который причиняется самим фактом проведения оперативно-разыскного мероприятия. Такой вред при оперативном внедрении состоит в участии в совершении тех же деяний, в отношении которых осуществляется оперативно-разыскная деятельность. Это возможно, когда внедренное лицо уже находится внутри объекта оперативного интереса и совершает действия в соответствии с планами и распределением ролей, существующими в преступной группе. Такие деяния, по нашему мнению, могут совершаться для получения информации, имеющей важное оперативное или уголовно-процессуальное значение. К подобной информации следует отнести прежде всего сведения о подготавливаемом или совершаемом преступлении, об установлении руководителя группы и других соучастников, о должностных лицах, поддерживающих преступные связи, и др. В любом случае такого рода сведения должны добываться с целью предотвращения или пресечения преступления. В данной ситуации лицо, находясь внутри криминальной среды, может само изъявить желание совершить «преступление» лично или в соучастии, если это приблизит его к достижению обозначенной цели.

Например, сотрудник полиции, внедренный в банду в качестве ее участника, уже самим этим фактом причиняет общественно полезный вред правоохраняемым интересам и совершает действия, схожие с преступлением. Он может также принимать участие в приготовлении к совершению конкрет- ного преступления и даже в нападениях банды. При этом следует помнить, что во всех приведенных случаях причиняемый вред является общественно полезным и соответственно непреступным.

Другим примером является ситуация, когда внедренное лицо находится в организованной преступной группе, которая готовит похищение человека. С целью получения необходимой информации о месте, времени, способе и участниках совершения преступления внедренное лицо по поручению руководителя группы может совершить угон автомобиля, на котором планируется перевозить потерпевшего. При этом других способов получить данную информацию, а соответственно и пресечь посягательство не было. Подобные действия нельзя рассматривать в качестве преступления, поскольку обстановка характеризовалась вынужденностью и не было допущено превышения причинения вреда.

Следует иметь в виду, что один и тот же вред при проведении разных оперативно-разыскных мероприятий может быть в одном случае вспомогательным, а в другом - сопутствующим. Предположим, что для внедрения в преступную группу торговцев оружием проводится его проверочная закупка. В данной ситуации относительно оперативного внедрения вред будет считаться вспомогательным, поскольку его причинение способствует продвижению лица внутрь группы. Однако применительно к проверочной закупке такой вред является сопутствующим, так как сущность этого мероприятия состоит именно в таких действиях и фактическая цель его проведения будет достигнута.

Продолжая описывать обстановку проведения оперативно -разыскных мероприятий, необходимо обратить внимание на то, что сам факт нахождения тайного сотрудника правоохранительного органа внутри криминальной среды указывает на причинение вреда общественным интересам. Дело в том, что на сотрудников органов внутренних дел возлагается з а- конная обязанность по пресечению совершения любых противоправных деяний^[508]. Получается, что бездействие в виде неисполнения этой обязанности прерывает соответствующие общественные отношения. Такое поведение, в зависимости от обстоятельств, имеет внешнее сходство с деяниями, предусмотренными ст. 285 или 286 УК РФ. Наглядной иллюстрацией такой ситуации может служить следующий пример из судебно-следственной практики.

В 2003 г. в г. Сегежа Республики Карелия следователь местного ГОВД подполковник милиции Фофанов создал организованную преступную группу, в которую вошли граждане Мироненко и Ногтев. Они незаконно приобретали наркотические средства, которые сбывали различным лицам. С целью пресечения деятельности членов данной группы были проведены оперативноразыскные мероприятия: оперативное внедрение и проверочная закупка. В группу был внедрен сотрудник милиции Г. Находясь внутри криминальной среды, Г. с целью установления характера действий членов группы с согласия своего руководства не пресек преступные действия и позволил членам организованной преступной группы сбыть 21,34 г героина Грицкевичу. Этот героин затем в ходе операции «проверочная закупка» был выкуплен у последнего сотрудником правоохранительных органов^[509].

Таким образом, обстановка причинения вреда при проведении оперативно-разыскных мероприятий характеризуется двумя обстоятельствами. С одной стороны, существованием различного рода опасностей для правоохраняемых интересов, а для оперативного внедрения еще и необходимостью скрывать свое истинное предназначение под угрозой расправы над собой и другими лицами, с другой - необходимостью достижения поставленных целей и решения соответствующих задач.

Тем не менее сама по себе обстановка причинения вреда не может служить единственным основанием для суждения об общественной полезности или опасности деяния. Это объясняется прежде всего тем, что ситуации вынужденности совсем не означают возможности причинения любого вреда объектам уголовно-правовой охраны. Другими словами, для определения допустимости таких деяний необходимо установление их пределов, о которых речь пойдет в следующем параграфе работы.