§ 1. Восприятие учения Лабеона в прокулианской школе
Учение о контракте Лабеона было воспринято в основанной им
прокулианской школе[758]. Прокул обращается к проблематике квалификации атипичной сделки с взаимными обязательствами в следующем фрагменте^.
12.4.3 - 4):Ulpianus 26 ad ed. Ульпиан, 26-я книга комментария к эдикту:
3. Quid si ita dedi, ut intra certum 3. Что [будет], если я тебе дал [деньги], чтобы
tempus manumittas? si nondum ты через определенное время совершил tempus praeteriit, inhibenda erit манумиссию [раба Стиха]? Если срок еще не repetitio, nisi paeniteat: quod si наступил, требование о возврате отклоняется, praeteriit, condici poterit. sed si разве только он не передумает: если срок stichus decesserit, an repeti quod наступил [и ты не совершил манумиссию], datum est possit? proculus ait, si можно подать кондикционный иск. Но если post id temporis decesserit, quo Стих умер, может ли быть истребовано то, что manumitti potuit, repetitionem было дано? Прокул говорит, что если он умер esse, si minus, cessare. после наступления срока для манумиссии, то
требование о возврате того, что дано, сохраняется, если нет, то теряется.
4. Quin immo et si nihil tibi dedi, 4. Но, однако, также если я не дал тебе ничего,
ut manumitteres, placuerat с тем, чтобы ты совершил манумиссию, но мы tamen, ut darem, ultro tibi договорились, что я дам, то ты можешь competere actionem, quae ex hoc выступить со встречным иском из этого contractu nascitur, id est контракта, т.е. кондикцией, если он тоже
condictionem defuncto quoque умрет. eo.
Фрагмент является выдержкой из 26-й книги комментария к эдикту Ульпиана, посвященной вопросам кондикции, и помещен в сходную рубрику в Дигестах[759]. Текст, возможно, искажен. В § 4 после слов «ultra tibi competere actionem, quae ex hoc contractu nascitur» («ты можешь выступить со встречным иском из этого контракта») добавлено выражение «id est condictionem» («т.е.
кондикцией»)[760]. Оно является интерполяцией, т.к. не соответствует общей логике повествования. Сомнения высказываются также относительно того, что к Прокулу, а не Ульпиану восходят решения, зафиксированные в § 3 и § 4[761]. Наконец, дискуссии вызывает использование в § 4 понятия «placuerat» в значении «заключать договор»[762]. На наш взгляд, оснований для серьезных подозрений в аутентичности высказывания Прокула нет[763], за исключениемфразы «id est condictionem». В § 3 рассматриваются основания применения так называемой condictio ex paenitentia[764], кондикционного иска для возврата денег, данных в обмен на встречную манумиссию, т.е. отпущение раба на волю, если оно стало невозможным. При этом разбираются две ситуации, когда манумиссия не смогла произойти вследствие смерти раба после наступления срока для манумиссии и до наступления. Невозможность исполнения после наступления срока для совершения манумиссии приводит к нарушению обязательства[765] и применению кондикционного иска передавшим деньги лицом для их возврата[766]. В случае гибели раба до наступления срока для манумиссии объективная невозможность исполнения исключает возврат денег их акципиентом. Здесь риск гибели такого раба несет традент денег. По мнению А. Бурдезе, проблематика фрагмента сходна с вопросами перехода риска в куплепродаже и действием принципа periculum est emptoris[767]. Случай в § 3 также несколько напоминает представленный во фрагменте D. 19.1.50, где Лабеон анализирует распределение риска гибели товара до и после его передачи через принцип добросовестности[768]. С позиции учения Лабеона (D. 50.16.19) реальная сделка в приведенном тексте по модели datio ut manumittas являлась актом (actum), поскольку в ней отсутствовала взаимность обязательств при наличии встречных предоставлений[769]. Выбор Прокула в пользу кондикции означает отказ видеть в разбираемой сделке контракт именно в соответствии с учением Лабеона о контракте.
С иным объяснением решения Прокула выступает Ф. Де Робертис. Невиновное неисполнение одного из предоставлений, по мнению исследователя, влечет реституцию полученного контрагентом. Решение Прокула соответствует принципу, выработанному в классический период и воспроизведенному в Кодексе Юстиниана (CI 4.6.10), согласно которому реституция подчинена вине акципиента и в случае отсутствия умысла с его стороны или виновного нарушения им обязательства позволяет удерживать полученное при наступлении невозможности исполнения[770]. Пропуск срока для манумиссии в § 3 фрагмента позволяет предположить, что имела место вина со стороны акципиента денег. Это повлекло использование кондикционного иска. Выбор в пользу кондикционного иска в свою очередь указывает на то, что реальная меновая сделка, в которой в то же время отсутствовала взаимность обязательств, не представляла собой контракт.
Влияние контракта Лабеона на решение Прокула становится еще более очевидным при анализе следующего § 4. В нем структура изложения меняется, и Прокул от реальной сделки по модели «do, ut manumittas» переходит к консенсуальному соглашению, из которого возникают взаимные обязательства, что выражено словами: «Quin immo et si nihil tibi dedi, ut manumitteres, placuerat tamen, ut darem...» («Но, однако, даже если я не дал тебе ничего с тем, чтобы ты совершил манумиссию, но мы договорились, что я дам...»). Отличие от предыдущего параграфа состоит и в том, что здесь первым свою обязанность выполняет лицо, на которое возложена обязанность по манумиссии раба[771]. Фраза «ultro tibi competere actionem, quae ex hoc contractu nascitur, defuncto quoque eo» («ты можешь выступить со встречным иском из этого контракта») прямо указывает, что причиной предоставления иска являются договорные отношения сторон. Выражение «ultro actio» намекает на то, что у акципиента есть встречный иск об исполнении. Можно предположить, что Прокул под ultro actio понимает иск, придуманный Лабеоном, т.е.
agere praescriptis verbis. Иного взгляда придерживается А. Бурдезе, по мнению которого «id est condictionem» в заключительной части не является интерполяцией. В § 4 в отличие от § 3 (где разбирается сделка по типу do, ut manumittas). Прокул обращается к сделке по модели «manumitto ut des», где вначале произошла манумиссия, а потом передача денег. Такое изменение последовательности предоставлений заставило Прокула выбрать в пользу кондикционного иска с неопределенным содержанием, который он якобы имеет в виду в словах «ultro tibi competere actionem, quae ex hoc contractu nascitur, id est condictionem». При этом иск condictio incerti в этом случае выполняет функцию договорного иска об исполнении договора[772]. Но даже если воспринять толкование Бурдезе, согласно которому иск condictio incerti являлся договорным иском с неопределенной интенцией, также подтверждает, что Прокул идентифицировал в § 4 прежде всего договор[773].О подходе Прокула к квалификации атипичных соглашений мы узнаем также из следующего фрагмента (D. 19.5.12):
Proculus 11 epist. Прокул, 11-я книга писем
Si vir uxori suae fundos vendidit et in Если муж продал своей жене
venditione comprehensum est земельные участки и в договоре
convenisse inter eos, si ea nupta ei esse продаже было достигнуто desisset, ut eos fundos si ipse vellet, соглашение между ними, что если eodem pretio mulier transcriberet viro: она перестанет быть его женой, она in factum existimo iudicium esse вернет ему по его требованию эти же reddendum idque et in aliis personis земельные участки по той же цене, observandum. полагаю, что должна быть дана
формула по факту и то же следует соблюдать в отношении иных лиц.
В тексте разбирается случай, когда между супругами была заключена сделка, по условиям которой муж продает жене земельные участки под условием, что в случае развода жена вернет бывшему мужу их по той же цене. Прокул полагает, что мужу для осуществления требования об обратной продаже следует использовать иск с формулой по факту (in factum iudicium)[774].
Во фрагменте отсутствует обоснование приведенного Прокулом решения. Артнер предположил, что договор купли-продажи, возможно, включал условие об обратной продаже, и после развода муж мог в действительности выступить против бывшей жены с иском из купли (actio empti). Прокул, тем не менее, обращается к иску по факту. Лабеон для случаев взаимных договоров, включающих элементы купли-продажи, использовал agere praescriptis verbis (D. 18.1.50; D. 19.5.20 pr.). Разгадать решение Прокула можно, обратившись к толкованию выражения in factum iudicium. Оно может указывать на иск по факту, интенция которого носила цивильный характер. Возможно, in factum iudicium означает иск, повторяющий иск praescriptis verbis, т.е. actio in factum civilis[775] [776]. На это косвенно указывает положение нашего фрагмента в 5-м титуле 19-й книги Дигест «De praescriptis verbis et in factum actionibus», посвященном искам с описанием дела в прескрипции.О восприятии учения Лабеона в прокулианской школе говорит и фрагмент другого ее представителя Нерация (D. 19.5.6):
Neratius libro primo responsorum Нераций, первая книга ответов
HHH
Insulam hoc modo, ut aliam insulam Ты продал мне дом таким образом, reficeres, vendidi. Respondit nullam чтобы я отремонтировал другой. esse venditionem, sed civili intentione Нераций отвечает, что продажи нет, но incerti agendum est. следует вчинить цивильный иск с
неопределенной интенцией[777].
Фрагмент вдохновлен дискуссией прокулианцев и сабинианцев о соотношении мены и купли-продажи[778]. Из него мы узнаем, что Нераций отказывается видеть куплю-продажу при отсутствии согласованной цены в деньгах. Производность договора от купли-продажи подтверждается использованием глагола «vendere» в первом предложении. В то же время самостоятельность такого соглашения по отношению к договору купли- продажи заставляет Нерация использовать цивильный с неопределенной интенцией, вероятно, обозначающий actio civilis incerti в понимании Лабеона.