§2. Уголовно—процессуальные требования, предъявляемые к вердикту и приговору в производстве по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей
Как вердикт, так и приговор описываются в действующем законодательстве с формальных и сущностных позиций. Тем не менее, их характеристика вызывает в правовой науке неоднозначнвіе суждения.
До настоящего времени отсутствует единая точка зрения по вопросу о том, чем следует считатв законности, обоснованности, справедливости приговора (ст. 297 УПК РФ)? Ochobhbix, сложившихся в науке вариантов ответа три - требованиями , свойствами , признаками . Имеется и «компромиссный» вариант, где не различаются требования и свойства4. Нами разделяется мнение А. И. Ивенского утверждающего, что в зависимости от исполнения или неисполнения требования закона приговор соответственно получает или не получает свойство одноименное с требованием. Например, если при постановлении приговора соблюдено требование обоснованности, такой приговор будет обладатв свойством обоснованности. Требование к постанавливаемому приговору и соответствующее свойство свершившегося приговора соотносятся как целв и достигнутый резулвтат5. Очевидно, что все предъявлявмвіе к приговору требования взаимосвязанві и взаимообусловлены, призваны отразитв его различные грани, детальный анализ которвіх на основе трудов ведущих специалистов советского периода6 нвше производится достаточно интенсивно7 и лежит за пределами данной диссертации.По мнению некоторвіх авторов, например, Н. К. Петровского8, состоявшийся вердикт, ввшесенный с соблюдением указанных в законе условий, отвечает требованию законности. Правда то, о каких условиях идет речв не совсем понятно. По нашему мнению, законноств вердикта обусловлена строгим [720] [721] [722] [723] [724] [725] [726] [727] соблюдением присяжными заседателями норм уголовно-процессуального права, прежде всего, в части порядка его вынесения, достижения его ясности и непротиворечивости. Требование правильного и точного применения норм УК РФ при квалификации преступного деяния, определении меры наказания виновному лицу, т.е. все то, что актуально для профессионального судьи при постановлении приговора для коллегии присяжных не важно, поскольку эти вопросы лежат за пределами их компетенции. Неотделимым от законности представляется требование обоснованности приговора, на что указывает, в частности, ст. 297 УПК РФ. В отношении вердикта, на наш взгляд, требование обоснованности также применимо, поскольку оно фактически вытекает из содержания клятвы, приносимой присяжными заседателями (ч. 1 ст. 332 УПК РФ). Таким образом, обоснованным представляется вердикт, который соответствует не только фактическим обстоятельствам уголовного дела, но и основан на совокупности исследованных в судебном заседании доказательств. Кроме того, нами полностью разделяется правовая позиция Конституционного Суда РФ, в соответствии с которой выводы коллегии присяжных заседателей не могут основываться на предположениях и на доказательствах, признанных судом недопустимыми (определение от 7 ноября 2008 г. №Ю29-0-П «По жалобе гражданина Аниброева Дениса Семеновича на нарушение его конституционных прав положениями части второй статьи 217 и Главы 42 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»[728]). Выражением обоснованности процессуальных решений служит их мотивированность. В российском уголовном судопроизводстве вынесенный вердикт присяжными заседателями не мотивируется. В отличие, например, от испанской модели суда с участием присяжных заседателей, для которой характерно заполнение присяжными мотивировочной части вердикта. Мотивировка постановленного приговора - итоговая оценка всех представленных в суде доказательств применительно к обстоятельствам рассматриваемого уголовного дела, приводящая к завершающему выводу по нему (ст. 303, 305, 307 УПК РФ). На обязательное соблюдение требования мотивированности приговора обращают внимание как международнвіе судві (например, постановление Европейского Суда по правам человека от 11 января 2007 г. В отношении ввшолнения требования мотивированности приговора, постановленного на основании вердикта коллегии присяжнвіх заседателей, надлежит обратитв внимание на то, что председателиствующий судвя при постановлении приговора ссвілается лишв на обстоятелвства, признаннвіе присяжними заседателями у становлении: ми, но не должен обосноввіватв принятое ими решение приведением собственник аргументов . Системный анализ норм и. 5 ч. 1 ст. 305, и. 2 ч. 1 ст. 351 УПК РФ позволяет утверждатв, что в оправдателвном приговоре, постановленном на основании оправдателвного вердикта коллегии присяжнвіх, с точки зрения мотивировки, приводятся лишв мотивві решения в отношении гражданского иска. Вопрос о судебнвіх издержках не мотивируется, посколвку при ввшесении оправдателвного приговора оправданнвш имеет право на реабилитацию, в случае которой действуют императивнвіе нормві УПК РФ (ч. 5 ст. 132 УПК РФ). В соответствии с уголовно-процессуалвниш законом (ст. 81 УПК РФ) разрешается и судвба вещественнвіх доказателвств[729] [730] [731]. Приговор, основаннвш на обвинителвном вердикте коллегии присяжнвіх заседателей, мотивируется в части, касающейся назначения уголовного наказания подсудимому, где учшываются: 1) характер и степень общественной опасности совершенного им преступления. Так, назначив подсудимвш наказание в виде максималвного срока лишения свободві (приговорві Свердловского областного суда от б августа 2015 г. в отношении К.[732], от 23 апреля 2014 г. в отношении T., Б., В.[733], от 26 мая 2011 г. в отношении Б.1, Тульского областного суда от 10 августа 2012 г. в отношении Р.Д.А., Р.С.А.[734] [735] [736]) судьи мотивировали это тем, что они совершили умышленные преступления против жизни, здоровья населения и общественной нравственности, относящиеся к категории особо тяжких, представляющих повышенную опасность для общества. В уголовном деле Б. судья мотивировал назначение подсудимому наказания в виде штрафа отнесением совершенного им преступления к категории небольшой тяжести (приговор Амурского областного суда от 20 сентября 2011 г. в отношении Б. ). В уголовном деле Б.С.,Б.Г.,Л.,С.,Р.,К.,Ш. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ отметила, что оснований для утверждения о чрезмерной мягкости назначенного Магаданским областным судом наказания не имеется, вид и размер наказания соответствуют характеру и степени общественной опасности содеянного, учитывают цели наказания, установленные ч. 2 ст. 43 УК РФ, и мотивированы в приговоре (кассационное определение от 23 марта 2012 г. №93-012-1 СП)[737]. 2) обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание. По результатам рассмотрения уголовного дела В. и Н. назначено наказание с учетом рецидива преступлений (п. «а» ч. 1 ст. 63 УК РФ). В приговоре от 24 февраля 2015 г.[738] Амурский областной суд обоснованно указал, что ранее подсудимые привлекались к уголовной ответственности за тяжкие преступления, судимость за которые к моменту совершения преступления, не была погашена. При указании на отягчающие обстоятельства суд мотивированно раскрыл, в чем конкретно они выразились и к каким преступным деяниям относятся. По другим уголовным делам судья, руководствуясь п. п. «г», «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ, учел в качестве смягчающих обстоятельств наличие у подсудимого малолетнего ребенка (приговор Свердловского областного суда от 26 мая 2011 г. в отношении Б.[739]), явку с повинной, активное способствование раскрытию и расследованию преступления (приговор Свердловского областного суда от 22 февраля 2011 г. в отношении П., H.1). Справедливости ради следует отметить, что известны и случаи, когда при отсутствии отягчающих обстоятелвств и положителвной характеристике личности подсудимого по месту работві и жителвства судвя, тем не менее, назначал наказание в виде длителвного лишения свободві (см., например, приговор Ставрополвского краевого суда в отношении Г. 3) данные о личности подсудимого подлежат учету наряду с обстоятельствами, смягчающими и отягчающими наказание. В приговорах судов обоснованно указвіваются как отягчающие обстоятелвства, так и отрицателвно характеризующие подсудимого даннвіе, которвіе в совокупности определяют необходимости применения более строгого наказания. В уголовном деле В., H., рассмотренном Амурским областнвш судом (приговор от 24 февраля 2015 г. №2-4/2015), судвя при назначении наказания применил положения ч. 3 ст. 68, ст. 64 УК РФ, справедливо признав исключителвнвши обстоятелвствами поло жители нвіе сведения о личности H., наличие семви, постоянного места работві, состояние здороввя, то, что более девяти лет с момента совершения преступления, в котором Н. играл второстепенную роли (пособника), он вел законопослушный образ жизни и к уголовной ответственности за другие деяния не привлекался. Наличие на иждивении малолетнего ребенка было учтено Верховнвш Судом Республики Татарстан при назначении наказания подсудимому С.А. (приговор от 14 февраля 2014 г. №2-4/2014[743]), Ленинградским областнвш судом при назначении наказания подсудимому Т.С.Н. (приговор от 10 июля 2013 г. №2-12/2013[744]). 4) влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи. Назначенное наказание (вид и размер) должно способствоватв исправлению осужденного, удерживатв его от совершения нового преступления, содействоватв возвращению к социалвно полезной деятелвности, а также прививать уважение к законам и формировать навыки законопослушного поведения. Не менее значимым при рассмотрении уголовного дела и назначении наказания является учет влияния наказания на условия жизни семви виновного. В уголовном деле Л. (приговор Свердловского областного суда от 31 января 2012 г.1), мотивируя назначение подсудимому максималвного срока лишения свободы, судвя подчеркнул, что оно не повлияет отрицателвно на условия жизни семви, так как Л. Российский уголовный закон содержит уголовно-правоввіе нормы, изменяющие параметрві назначения наказания в рамках соответствующей санкции уголовно-правовой нормы, обязателвнвіе для суда, на что справедливо указвівают многие специалистві[745] [746]. В частности, при признании присяжними подсудимого заслуживающим снисхождения (ч. 1 ст. 349 УПК РФ) определение мерві (вида и размера) уголовного наказания производится по правилам ст. 65 УК РФ. Следует отметитв, что в абсолютном болвшинстве случаев судви четко следуют указаннвім уголовно-процессуалвнвім нормам. Например, в уголовном деле К., рассмотренном Амурским областнвш судом (приговор от б августа 2015 г. №2-53/2015[747]), судвя отметил, что в связи с признанием подсудимого коллегией присяжнвіх заслуживающим снисхождения к нему не может бвітв применено пожизненное лишение свободы. На решение коллегии присяжнвіх заседателей, признавших Я. М. заслуживающим снисхождения, обратил внимание при назначении наказания Московский областной суд (приговор от 21 октября 2013 г.[748]). Игнорирование решения присяжнвіх о снисхождении при назначении уголовного наказания влечет за собой отмену постановленного приговора (см., например, апелляционное определение Судебной коллегии по уголовнвш делам Верховного Суда РФ от 11 декабря 2014 г. N 19-АПУ14- ЗбСП[749]). При мотивировании разрешаемого по делу гражданского иска, суд учшывает материалвное положение подсудимого, степени его винві (если подсудимых несколько - степень вины каждого в причинении вреда)1 (см., приговоры Свердловского областного суда от 2 февраля 2015 г. в отношении 3., Б.А., С.P., Б.C., С.А., К.[750] [751], от 25 декабря 2013 г. в отношении К., JI., A.E., А.Е.В., H.[752], от 20 ноября 2013 г. в отношении Б.[753], от 29 октября 2009 г. в отношении К., Б.[754]). В случае оставления гражданского иска без рассмотрения в качестве мотивации принятого решения зачастую выступают несогласие подсудимых с суммой иска, отсутствие ходатайства гражданского истца о рассмотрении иска в его отсутствие (см., приговор Амурского областного суда от 14 ноября 2012 г. в отношении T., К.[755]). Отсутствие мотивировки в отношении разрешаемого гражданского иска, а также наличие противоречий между суждениями судьи, изложенными в описательно-мотивировочной и резолютивной частях приговора не позволяет признать судебный акт законным и обоснованным (апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от б ноября 2014 г. №1- АПУ14-27СП[756]). В приговорах при индивидуализации наказания суды учитывают и иные факторы. Анализ материалов уголовных дел, разрешенных Свердловским областным судом, показывает, что при мотивировании размера компенсации морального вреда суд исходит из характера причиненных потерпевшим физических и нравственных страданий, возраста, материального и семейного положения подсудимого, степени его вины в причинении морального вреда, а также требований разумности и справедливости (см., приговоры от 7 апреля 2014 г. в отношении Ф.[757], от 14 марта 2013 г. в отношении C.[758], от 31 января 2012 г. в отношении JI.[759] [760], от 14 февраля 2011 г. в отношении H., П.11). В целом изучение апелляционной практики позволило выявить единичные случаи не мотивирования в приговорах выводов суда об основаниях и размерах компенсации морального вреда потерпевшим (см., например, апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 11 ноября 2013 г. №20-АПУ13-37СП1). В развитие вопроса о мотивировании приговора, постанавливаемого на основании вердикта коллегии присяжных, укажем, что в нем (приговоре) приводятся мотивы определения сумм процессуальных издержек, подлежащих взысканию с подсудимого (см., например, приговор Свердловского областного суда от 26 мая 2011 г. в отношении Б. ). В уголовном деле П. (приговор Свердловского областного суда от 15 апреля 2015 г. ) судья, мотивируя необходимость освобождения подсудимого от взыскания процессуальных издержек указал, что П. денежных накоплений и постоянного места работы не имеет, имущественно несостоятелен. Данное решение полностью соответствует разъяснениям, данным Пленумом Верховного Суда РФ в п.5 постановления от 19 декабря 2013 г. №42 «О практике применения судами законодательства о процессуальных издержках по уголовным делам», требующим от судей мотивирования решений о возмещении процессуальных издержек. При определении судьбы вещественных доказательств по уголовному делу судья, как правило, руководствуется ч. 3 ст. 81 УПК РФ, не используя при этом какой-либо мотивировки (см., например, приговор Свердловского областного суда от 20 февраля 2014 г. в отношении 3., Ш., К.[761] [762] [763] [764]).Однако, имеют место ситуации, когда таковая необходима. Например, в ряде уголовных дел судья подчеркнул, что разрешить вопрос о вещественных доказательствах в приговоре не может, поскольку по этому уголовному делу имеются лица, уголовное дело в отношении которых приостановлено и выделено в отдельное производство в связи с их розыском (см, приговор Свердловского областного суда от 25 мая 2015 г. №2-47/2015 в отношении JI.1, от 23 апреля 2014 г. №2-25/2014 в отношении T., Б., В.[765] [766]). В целом мотивировка приговора лишв тогда является эффективной, когда отвечает требованиям полнотві и доказателвности. Отсутствие мотивировки лишает приговор качеств понятности и убедителвности, не позволяет участникам судебного разбирателвства уяснитв его ПОДЛИННВІЙ сMBicл и значение, а ввинестоящей судебной инстанции в полной мере проверитв его на предмет законности, обоснованности и справедливости. Что касается дискуссии по поводу необходимости мотивировки присяжними заседателями своего вердикта, то она не основана на нормах действующего законодателвства, на что неоднократно указвівал Конституционнвій Суд РФ[767]. Ему вторит Верховный Суд РФ неоднократно отмечавший, что присяжнвіе заседатели не должнві своими ответами даватв понятв, почему они так решили (апелляционнвіе определения от 9 апреля 2015 г. №89-АПУ15-бсп[768], от 26 марта 2015 г. №48-АПУ15-5 СП[769], кассационное определение от 17 апреля 2013 г. №72-013-22СП[770]). Приведенная правовая позиция корреспондирует практике Европейского Суда по правам человека признающего, что отсутствие мотивированного вердикта коллегии присяжнвіх само по себе не нарушает ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основнвіх свобод (см., например, постановление от 16 ноября 2010 г. по делу «Таске (Taxquet) против Белвгии»[771]). Вердикт - лаконичнвіе ответві на поставленнвіе вопросві, содержащие ввіводві коллегии присяжнвіх без приведения доводов, подтверждающих их позицию. Отсюда важной юридической и нравственной проблемой является требование справедливости судебного решения, принимаемого в уголовном судопроизводстве. Несмотря на длителвнвіе и интенсивнвіе усилия, ученые- пр оцессу ал исты по-прежнему остаются далеки от единого мнения о том, что следует пониматв под справедливоствю в уголовном судопроизводстве, справедливоствю приговора, как она соотносится с его законноствю и обоснованноствю1. Нами разделяется точка зрения В. М. Бозрова, в соответствии с которой общим критерием справедливости целесообразно считатв его законноств, что соответствует ст. 6 Европейской конвенции о правах человека[772] [773]. Еще до принятия действующего УПК РФ В. М. Бозров отметил, что решение суда в уголовном процессе лишв тогда будет торжеством справедливости, когда в основную задачу правосудия будут включенні такие элементы как установление размера причиненного ущерба и принятие решения о его возмещении[774]. Спустя три года эти вопросві нашли свое закрепление во вступившем в законную силу УПК РФ (и. и. 10, 11 ч. 1 ст. 299, и. 1 ч. 1 ст. 309, ч. 3 ст. 347 УПК РФ). Согласно ч. 1 ст. 297 УПК РФ приговор справедлив, если он постановлен в соответствии с у голо вно-пр оцессу алв ниш законодателвством и основан на правилвном применении норм УК РФ. Кроме того уголовно-процессуальный закон требует от присяжных заседателей при вынесении вердикта быть свободными и справедливыми (ч.1 ст. 332 УПК РФ). И это вполне объяснимо. Справедливость вердикта отражает его нравственную сторону. Безусловно, председательствующий на протяжении всего судебного разбирательства, где опосредованно (через стороны обвинения и защиты), где непосредственно (в своем напутственном слове) доводит до сведения присяжных заседателей смысл норм уголовно-процессуального закона. Однако сознание присяжных «не зашорено» правовым знанием, а потому каждый из них оценивает что справедливо, а что нет исключительно со своих субъективных позиций, которые зависят от множества факторов (гендернвіх, социалвнвіх, профессионалвнвіх, нравственнвіх и т.д.). При наличии известной алвтернативві (обвинителвнвш или оправдателвнвш вердикт) присяжнвіе заседатели, принимая во внимание обстоятелвства преступного деяния и исследованнвю в ходе судебного разбирателвства доказателвства, ввшосят тот вердикт, которвш, по их убеждению, максималвно соответствует, прежде всего, принципам морали, человеческого общежития, тот, которвш с их точки зрения справедлив. Разумеется, практически во всех случаях эта справедливости условна, посколвку, например, вынесение коллегией присяжнвіх оправдателвного вердикта едва ли будет воспринято потерпевшим как справедливое. Проанализировав мнение Т. Т. Алиева, В. О. Белоносова, Н. А. Громова о презумпции истинности приговора, К. А. Порошко считает его приемлемвш без каких-либо ограничений в отношении вердикта1. Считаем эту позицию спорной. Если вердикту присяжнвіх и присуща презумпция истинности, то она, по нашему убеждению, существует до принятия судвей решения по вынесенному присяжними вердикту. Как указвівалосв ранее, общее правило - нормві ч. 1, 2 ст. 348 УПК РФ. В этом случае следует говоритв уже не о презумпции истинности вердикта, а о его «чистой» истинности. Однако уголовно- процессуальный закон знает и исключения (ч. 4, 5 ст. 348 УПК РФ). В этих ситуациях истинноств вердикта опровергается принципом презумпции невиновности, действие которого в случае роспуска коллегии присяжнвіх сохраняется до окончания нового рассмотрения уголовного дела в отношении этого подсудимого. Прав И. Я. Фойницкий, указавший: судебное решение почитается за истину, но если эта презумпция падает, если решение оказвівается ошибочнвім, оно должно бвітв заменено другим[775] [776]. Опровержима и истинноств постановленного на основании обвинителвного вердикта присяжнвіх обвинителвного приговора суда, что ввітекает из ч. 3 ст. 50 Конституции РФ. В случаях, предусмотренных ч. 3 ст. 310 УПК РФ, подсудимый вправе ходатайствоватв о помиловании. Несмотря на мораторий на применение смертной казни, справедливвш представляется суждение И. А. Остапенко о том, что право осужденного просить о помиловании не ставит под сомнение истинность вступившего в законную силу приговора суда1. Требованиями, существенно отличающими приговор от вердикта, являются ясность и непротиворечивость последнего, которая, исходя из норм ст. 345, ч. 2 ст. 389.25 УПК РФ, должна быть достигнута в судебном разбирательстве. Единоличное мнение судьи о неясности и противоречивости вердикта, по мнению А. А. Тарасова, рождается сиюминутно, немедленно по поступлении к нему вопросного листа с ответами присяжных[777] [778]. По мысли законодателя, председательствующий оценивает содержание вердикта исходя только из формулировок вопросного листа и внесенных в него ответов. Статья 345 УПК РФ не предусматривает удаления председательствующего в совещательную комнату, из чего можно сделать вывод, что неясность и противоречивость вердикта должны быть очевидными без какого-то специального исследования. На практике председательствующие в совещательную комнату все же удаляются, что в специальной литературе вызывает возражения. Например, у А. А. Тарасова таковых два: удаление председательствующего дает формальные основания сомневаться в самоочевидности неясностей и противоречий в вердикте; стороны с первоначальным вариантом вердикта не знакомятся, и проконтролировать добросовестность судьи при формулировании им указаний старшине присяжных возможности не имеют[779]. В полной мере разделить эти суждения невозможно. На практике, к которой апеллирует А. А. Тарасов, особенно по многоэпизодным делам, по делам с множеством соучастников преступления и потерпевших количество вопросов, включаемых в вопросный лист, может исчисляться даже не десятками, а сотнями. В данной связи представляется вполне логичным тщательное и детальное изучение председательствующим сформулированных вопросов и полученных на них ответов. Эта кропотливая, не терпящая суеты работа, закономерно осуществляется в условиях совещателвной комнатві - территории, огражденной законом от постороннего влияния и вмешателвства. Это первое. И второе. По нашему убеждению, добросовестноств судви весвма непросто отграничитв от его компетентности. Не случайно в действующем Кодексе судейской этики эти моралвнвіе категории, возведеннвіе в ранг принципов профессионалвной деятелвности судви, помещенві в одну статвю (ст. 11). Судебная практика изобилует примерами точного и неуклонного соблюдения судвями норм ч. 2 ст. 345 УПК РФ1. Так что замечание А. А. Тарасова, на наш взгляд, не вполне этично. Иное дело - контролв государственного обвинения и защитві за соблюдением председателвствующим норм Гл. 42 УПК РФ. Отмена или изменение приговоров, ввінесеннвіх на основе неясных или противоречиввіх вердиктов присяжнвіх заседателей, могут бвітв обусловленві и ненадлежащими действиями председателвствующего по делу, например, нарушением им требований, предъявлявMBix к содержанию вопросов, подлежащих разрешению присяжними заседателями (ст. 339 УПК РФ). Неверное, с отступлением от установленнвіх законом правил изложение судией в вопросном листе фактических обстоятелиств, подлежащих установлению присяжными заседателями, препятствует им правильно оценить значимые обстоятельства, являющиеся предметом исследования по делу, и выполнить надлежащим образом возложенные на них обязанности, связанные с вынесением вердикта[780] [781]. В тоже время утвердительные ответы на два основных вопроса о доказанности того, что деяние имело место и что это деяние совершено подсудимым и отрицательный ответ, касающийся его виновности - не основание для признания вердикта неясным и противоречивым (кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от б марта 2013 г. N 22-013- 2СП1). Ошибками, допускаемыми судьями и приводящими к вынесению присяжными неясного и противоречивого вердикта, являются: 1) игнорирование правила ч. 7 ст. 339 УПК РФ о постановке вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями в отношении каждого подсудимого отдельно ; 2) не акцентирование внимания присяжных на том, как должны быть сформулированы ответы на вопросы (ч. 7 ст. 343 УПК РФ) ; 3) избирательность ответов присяжных, когда они не отвечают на какой-либо из поставленных вопросов[782] [783] [784] [785]. Поясняя присяжным заседателям порядок их голосования по ответам на вопросы, председательствующий должен понимать, что даже незначительные на первый взгляд арифметические детали могут существенно повлиять на «качество» вердикта. Как видно из вердикта коллегии присяжных заседателей, на вопросы в отношении К., У., А., 3. о доказанности того, что указанные лица предварительно договорились с C., М. совершить нападение на следовавших в автомашине К., T., К., Ш., Ш., сотрудника милиции С. с применением предметов, используемых в качестве оружия, с целью завладения денежными средствами работников бюджетной сферы, присяжными заседателями были единодушно даны утвердительные ответы. Вместе с тем, на аналогичные вопросы в отношении C., М. о доказанности их причастности к совершенному нападению присяжными заседателями были даны такие ответы: «Нет, не доказано». В отношении C.: «За» - 5, «Против» - 7; в отношении M.: «За» -3, «Против» - 9, т.е. данные ответы являлись противоречивыми и неясными, поскольку ответ о недоказанности противоречит указанным результатам подсчета голосов присяжных заседателей, согласно которым за данный ответ проголосовало 5 и 3 присяжных заседателей, а против данного ответа проголосовало соответственно 7 и 9 присяжных заседателей. Иначе говоря, из указанных результатов подсчета голосов следует, что присяжными заседателями были даны утвердительные ответы за доказанность участия С. и М. в совершении преступления. Несмотря на то, что вынесенный вердикт являлся неясным и противоречивым, судья не указал на это присяжным и не предложил им вернуться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист, а постановил в отношении подсудимых неправосудный приговор, впоследствии отмененный Верховным Судом РФ (кассационное определение от 29 февраля 2008 г. по делу N 89-008-14СП[786]). Подытоживая сказанное, заключим: вердикт и приговор - итоговые судебные акты производства по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей, важнейшие акты правосудия. Уголовнопроцессуальная доктрина, одноименное законодательство и судебная практика предъявляют к ним определенные требования, которые в диалектической взаимосвязи выражают качественную определенность и специфичность этих процессуальных решений. Особыми, присущими только вердикту коллегии присяжных заседателей, являются требования его ясности и непротиворечивости, во многом предопределяющие законность, обоснованность и справедливость постанавливаемого на его основе приговора. В настоящей работе проведено исследование основнвіх понятий и назначения уголовного судопроизводства, его субъектов, доказателвств и доказвівания, особенностей про цессуалвно-право ввіх отношений, форм реализации норм у головно-про цессуалвно го права, порядка совершения процессуалвнвіх действий И особенностей ввшесения у ГОЛОВНО-процес су алв HBIX решений в производстве по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжнвіх заседателей. Проведенный в диссертационном исследовании анализ теоретической модели производства по уголовнвш делам, рассматриваемвш судом с участием присяжнвіх заседателей, позволил сформулироватв следующие ввіводві. 1. Накопленнвш юридической наукой опвіт изучения системных объектов, к которвш без преувеличения можно отнести и уголовное судопроизводство, убеждает в том, что его сложности оказвівается не столько причиной, сколько продуктом целостности, и что источник этой целостности следует искать не только внутри этой «ветви» судопроизводства как исследуемого объекта, но и вне ее. 2. Производство по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей, целесообразно рассматривать на нескольких взаимосвязанных уровнях: концептуальном, нормативном, правоприменительном. 3. Обстоятельный анализ права обвиняемого на рассмотрение уголовного дела судом с участием присяжных заседателей позволил выявить его сложную правовую природу, не укладывающуюся в рамки исключительно конституционного или уголовно-процессуального права. Примененный диссертантом дихотомный научный подход, производный от смыслового единства ч. 2 ст. 20, ч. 2 ст. 47 Конституции РФ, п. 2 ч. 2 ст. 30, ст. ст. 324-353 УПК РФ, позволил обосновать двоичную вариативность данного права, уяснить особенности его возникновения и реализации в сфере уголовно-процессуальных отношении. 4. Интерес составляет ценностную, целевую и содержателвную предоснову субъективного процессуалвного права обвиняемого на рассмотрение его уголовного дела судом с участием присяжнвіх заседателей. ИнтеллектуалвHBiй момент интереса обвиняемого, основанный на субъективнопсихологических свойствах его личности, включает в себя не толвко осознание, но и предвидение, а волевой момент, соответственно, желание предстати перед судом с участием присяжнвіх заседателей. 5. Каждвтй индивид, участвующий в производстве по уголовному делу, является личноствю, обладающей достоинством и принадлежащими ей правами и обязанностями. Установленнвіе конституционно-правоввши и уголовно- процессуалвнвши нормами ограничения субъективного процессуалвного права обвиняемого на рассмотрение его уголовного дела судом с участием присяжных заседателей призванні обеспечитв должное признание и уважительное отношение к правам и свободам других индивидов, удовлетворение справедливых требований правопорядка и нравственности в обществе. 6. Правовое положение обвиняемого и потерпевшего в уголовном судопроизводстве в контексте доктрины правового государства закономерно требует эффективной защиты их прав, свобод и законных интересов, недопущения произвола властных субъектов уголовного процесса. В этой связи предварительное слушание в суде с участием присяжных заседателей призвано выполнить две функции. C одной стороны, - организационную, выступая в качестве этапа подготовки уголовного дела к судебному разбирательству. C другой, - контрольную, заключающуюся в проверке соблюдения публичноправовых (законности и обоснованности притязаний государства на уголовное преследование обвиняемого) и частноправовых (возможности реализации субъективного процессуального права обвиняемого на рассмотрение его уголовного дела судом с участием присяжных заседателей) интересов. 7. Уяснение эффективного соотношения прав и обязанностей государства (в лице профессионального судьи) и личности в формировании коллегии присяжных заседателей возможно через категорию «судебные действия». Формирование коллегии присяжных заседателей должно производиться путем предоставления каждому из заинтересованных лиц необходимых и достаточных процессуальных прав для отстаивания и защиты своих процессуальных интересов; наделения других субъектов корреспондирующими правами и обязанностями; установления ответственности каждого за неисполнение процессуальных обязанностей. 8. В целях определения оптимальной формы организации и осуществления судебного следствия в суде с участием присяжных заседателей в ходе диссертационного исследования использован единый терминологический ряд: «судебные действия констатирующего характера», «судебные действия организационного характера», «судебные действия следственного характера». 9. Рассматривая сущность судебных прений в суде с участием присяжных заседателей, следует констатировать, что они представляют собой завершающую стадию позиционного конфликта сторон, состоящую в доведении до председательствующего и коллегии присяжных заседателей окончательно сформировавшихся правовых позиций обвинения и защиты. Однако ограничивать восприятие судебных прений исключительно процессуальными характеристиками - значит искусственно упрощать их сложную сущностную (познавательно-оценочную) природу, в которой наличествуют гносеологический и психологический компоненты. 10. Постановка вопросов перед присяжными - один из важнейших этапов рассмотрения уголовного дела с их участием; от того насколько правильно будут сформулированы эти вопросы во многом зависит законность и обоснованность вердикта и приговора. На основе положений уголовнопроцессуальной доктрины, эмпирических данных, полученных в ходе изучения материалов конкретных уголовных дел, диссертантом сделан вывод о том, что условия и основания формирования вопросного листа представляют собой логически упорядоченный механизм, складывающийся из совокупности взаимосвязанных и не взаимозаменяемых элементов. 11. Напутственное слово председательствующего представляет собой отражение системности заключенного в нем знания, демонстрацию взаимосвязи и взаимообусловленности его внутренних элементов, типология которых обеспечивает рационально-логическую уголовно-правовую и уголовнопроцессуальную реконструкцию события уголовно-правового конфликта, необходимую для вынесения вердикта коллегией присяжнвіх заседателей и постановления на его основе су дней приговора по уголовному делу. 12. Вердикт коллегии присяжнвіх заседателей и постановленный на его основе приговор необходимо считатв НТО ГО BBIMH судебными решениями производства по уголовнвш делам, рассматриваемвш судом с участием присяжнвіх заседателей; они имеют объективное содержание и непреходящую взаимообусловленности. 13. Диссертантом сформулированві предложения по внесению изменений в УПК РФ, Федеральный Закон РФ от 29 декабря 2017 г. №4б7-ФЗ «О внесении изменений в статьи 30 и 31 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и статью 1 Федерального Закона «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с расширением применения института присяжных заседателей», Федеральный Закон РФ от 23 июня 2016 года №190-ФЗ «О внесении изменений в Уголовнопроцессуальный кодекс Российской Федерации в связи с расширением применения института присяжных заседателей», Федеральный Закон РФ от 20 августа 2004 г. №113-Ф3 «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации, в постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 ноября 2005 г. №23 «О применении судами норм Уголовно- процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей». Несмотря на достигнутые научные результаты, существует, как представляется, определенный потенциал совершенствования законодательной деятельности и правоприменительной практики в исследуемой области. Во-первых, решение присяжными заседателями вопроса, лежащего за пределами фактических обстоятельств уголовного дела, входящих в их компетенцию, спорно. Таковым, следует, на наш взгляд, считать признание подсудимого заслуживающим снисхождения, ибо оно лежит в плоскости индивидуализации наказания, т.е. вопросов права, подлежащих разрешению председательствующим. Во-вторых, требует детального изучения проблема правовых последствий ограничения права подсудимого и его защитника в суде с участием присяжных заседателей на представление доказательств, в частности, при рассмотрении уголовного дела судом апелляционной инстанции. В-третьих, небесспорными, но весьма интересными для дальнейшей научной проработки являются вопросы: 1) совместного удаления в совещательную комнату председательствующего и коллегии присяжных заседателей для обсуждения доказательств, голосования по вопросам, содержащимся в вопросном листе, и вынесения вердикта; 2) ознакомления присяжных заседателей с материалами уголовного дела (например, с протоколом аудио- или видеозаписи, заключением эксперта) в совещательной комнате с участием профессионального судьи; 3) отказа от традиционного напутственного слова председательствующего и др.