§ 2. Уголовно-процессуальные права содержащихся под стражей или отбывающих наказание в виде лишения свободы как объект обеспечительной деятельности, осуществляемой в отношении них
Понимание правообеспечительной деятельности, осуществляемой в отношении содержащихся под стражей и в местах лишения свободы, было бы неполным, если бы не было уделено внимание ее объекту.
Он занимает важное место в системе обеспечения уголовно-процессуальных прав содержащихся под стражей и в местах лишения свободы. Что же следует относить к объекту правообеспечительной деятельности, осуществляемой в отношении содержащихся под стражей и в местах лишения свободы? Существование обеспечительной деятельности государственных органов и должностных лиц связано с процессуальными правами участников уголовного судопроизводства, нуждающихся в ней. Среди таких участников в первую очередь следует назвать подозреваемого и обвиняемого.Как верно отмечает Т.К. Рябинина, их права входят в содержание обеспечительной деятельности1. На наш взгляд, они участвуют в формировании объекта правообеспечительной деятельности государственных органов и должностных лиц.
Применительно к обеспечительной деятельности властвующих субъектов, осуществляемой в отношении содержащихся под стражей или отбывающих наказание в виде лишения свободы, нужно понимать, что ее объект будут образовывать уголовно-процессуальные права указанных участников. Это обусловлено тем, что обеспечительная деятельность властвующих субъектов возникает и существует по поводу уголовно-процессуальных прав содержащихся под стражей и в местах лишения свободы и, соответственно, на них направлена.
Правда, из высказываний отдельных авторов следует несколько другой вывод. Так, В.Ю. Мельников полагает, что в ходе обеспечения прав и свобод человека в уголовном процессе создаются условия для реализации не только прав, но и обязанностей участников (курсив наш. - Ю.В.). Из данного утверждения следует, что автор в качестве объекта обеспечительной деятельности видит не только права участников уголовного судопроизводства, но и их обязанности.
Такое мнение небесспорно по следующим причинам: во- первых, из названия вида деятельности («обеспечение прав и свобод человека в уголовном процессе») уже следует, что она направлена не на обязанности лица, нуждающегося в обеспечении своих интересов, а на его права и свободы; во-вторых, применительно к обеспечительной деятельности, осуществляемой в отношении лица, нуждающегося в осуществлении своих интересов, выполнение обязанностей другими участниками уголовного судо- [64] [65] производства может рассматриваться лишь в качестве гарантии успешного осуществления указанного вида деятельности.Определившись с тем, что процессуальные права содержащихся под стражей и в местах лишения свободы являются объектом правообеспечительной деятельности, необходимо обратить внимание на его структуру. Указанный объект включает в себя два блока уголовно-процессуальных прав содержащихся под стражей и в местах лишения свободы:
1) процессуальные права, которые одновременно принадлежат и участникам уголовного судопроизводства, пребывающим в условиях несвободы, и участникам, находящимся на свободе;
2) процессуальные права, принадлежащие только содержащимся под стражей и находящимся в местах лишения свободы.
Первый блок представлен уголовно-процессуальными правами, которые принадлежат любому лицу соответствующего процессуального статуса независимо от того, ограничивается его свобода или нет. Например, всем обвиняемым, независимо от того, пребывают они под стражей или нет, принадлежат процессуальные права: знать, в чем они обвиняются; представлять доказательства; заявлять ходатайства; приносить жалобы и другие права, главным образом перечисленные в ст. 47 УПК РФ.
Второй блок включает те уголовно-процессуальные права, которые могут принадлежать лишь содержащемуся под стражей или отбывающему наказание в местах лишения свободы. Такие права нехарактерны для лиц одноименного процессуального статуса, находящихся на свободе. Например, только подозреваемому и обвиняемому, содержащимся под стражей, принадлежит право быть освобожденным из-под стражи при наличии оснований, указанных в ст.
49 Федерального закона от 15.07.1995 № 103-ФЗ: судебного решения, вынесенного в порядке, предусмотренном законом; постановления следователя, органа дознания; постановления начальника места содержания под стражей или прокурора, осуществляющего надзор за исполнением законов в местах содержания под стражей, об освобождении указанного подозреваемого или обвиняемого в связи с истечением установленного законом срока содержания под стражей. У подозреваемого и обвиняемого, находящихся на свободе, нет потребности в таком освобождении, поскольку под стражей они не находятся. Следовательно, право быть освобожденным из-под стражи не принадлежит подозреваемому и обвиняемому, находящимся на свободе, а является только правом лиц, содержащихся под стражей.Уяснению содержания и структуры объекта правообеспечительной деятельности, осуществляемой в отношении содержащихся под стражей или отбывающих наказание в виде лишения свободы, способствуют и другие классификации уголовно-процессуальных прав указанных участников. Среди них деление указанных прав по следующим критериям:
- вид норм, регламентирующих уголовно-процессуальные права содержащихся под стражей и в местах лишения свободы (общие нормы- принципы или специальные);
- процессуальный статус лица, принадлежащего к участникам уголовного судопроизводства, содержащимся под стражей и находящимся в местах лишения свободы;
- часть уголовного процесса (стадия, производство), на которой происходит обеспечение уголовно-процессуальных прав содержащихся под стражей и находящихся в местах лишения свободы;
- место нахождения лица; возраст содержащихся под стражей и в местах лишения свободы;
- обладание содержащимся под стражей или отбывающим наказание в виде лишения свободы процессуальным иммунитетом;
- субъекты, обеспечивающие процессуальные права содержащихся под стражей или отбывающих наказание в виде лишения свободы.
По виду норм, регулирующих процессуальные права содержащихся под стражей и в местах лишения свободы (общие нормы-принципы и специальные), все указанные права подразделяются на две большие группы:
- права, регламентированные общими нормами (в УПК РФ это нормы- принципы);
- права, закрепленные в специальных нормах, которые уточняют, развивают и конкретизируют общие нормы.
При этом общие права содержатся не только в УПК РФ. О них говорится в международно-правовых актах, Конституции РФ, которые изобилуют общими нормами-принципами. Например, право на обжалование процессуальных действий и решений предусмотрено ст. 19 УПК РФ, ст. 46 Конституции РФ. А специальные права, развивающие и конкретизирующие это общее право, содержатся главным образом в специальных нормах УПК РФ. К ним принадлежат: право на то, чтобы суд апелляционной инстанции вынес решение по жалобе не позднее чем через 3 суток со дня ее поступления (ч. 11 ст. 108 УПК РФ); право на то, чтобы суд кассационной инстанции, за исключением Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрел жалобу в срок, не превышающий одного месяца со дня ее поступления, если уголовное дело не было истребовано (ч. 11 ст. 108, ч. 1 ст. 401.9 УПК РФ); право на участие в судебном заседании суда кассационной инстанции непосредственно или путем использования систем видео-конференц-связи (ч. 2 ст. 389.12, ч. 2 ст. 401.13 УПК РФ) и др.). Как видно, специальные права вытекают из принципов уголовного судопроизводства и обусловлены их действием. Такое положение дел объясняется тем, что нормы УПК РФ призваны не только воспроизводить общие положения, содержащиеся в тексте международно-правовых актов и Конституции РФ, но и конкретизировать их. Отсутствие же конкретизации общих положений, закрепляющих магистральные права участников уголовного судопроизводства, может привести к тому, что общие положения станут декларацией, невозможной к осуществлению. В этом смысле специальные права можно рассматривать в качестве гарантий общих прав.
Изучение действующего законодательства дает основания говорить о том, что процессуальные права содержащихся под стражей и находящихся в местах лишения свободы подверглись наибольшему влиянию со стороны следующих принципов: разумный срок уголовного судопроизводства (ст. 6.1
УПК РФ); уважение чести и достоинства личности (ст. 9 УПК РФ); неприкосновенность личности (ст. 10 УПК РФ); обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту (ст.
16 УПК РФ); право на обжалование процессуальных действий и решений (ст. 19 УПК РФ).Учитывая это, можно выделить следующие общие уголовнопроцессуальные права содержащихся под стражей и в местах лишения свободы:
- право на разумный срок уголовного судопроизводства;
- право на уважение чести и достоинства личности;
- право на неприкосновенность;
- право на защиту;
- право на обжалование.
Особую значимость и важность в обозначенной системе прав занимает право на защиту. Данное обстоятельство признают и теоретики, и практики уголовного судопроизводства. В частности, М.С. Строгович видел в этом праве основу всех процессуальных прав обвиняемого 1.
Данной позиции придерживается и подавляющее большинство опрошенных нами практических работников, которые считают, что право на защиту - это наиболее важное право в системе процессуальных прав содержащихся под стражей или отбывающих наказание в виде лишения свободы[66] [67]. Второе место по значимости в системе прав содержащихся под стражей и в местах лишения свободы опрошенные работники правоохранительных органов отдали праву на разумный срок уголовного судопроизводства, включающему: - право на разумный срок задержания; - право на разумный срок содержания под стражей; - право на разумный срок досудебного уголовного судопроизводства; - право на разумный срок судебного уголовного судопроизводства. К такому мнению пришли 16% следователей, 6% прокуроров, 9% судей и 8% адвокатов 1. И лишь третье место в иерархии значимых для содержащихся под стражей и находящихся в местах лишения свободы прав правоприменители отдали праву на уважение чести и достоинства личности. В частности, данная идея поддержана 13% следователей . На наш взгляд, недооценка указанного права недопустима хотя бы потому, что именно находящиеся под стражей или отбывающие наказание в виде лишения свободы часто жалуются в ЕСПЧ на бесчеловечное или унижающее достоинство обращение. Меньшее единодушие наблюдается среди практических работников в оценке значимости для содержащихся под стражей или отбывающих наказание в виде лишения свободы права на неприкосновенность личности. Лишь 11% следователей, 6% прокуроров, 6% судей и 4% адвокатов пришли к выводу о том, что это право наиболее значимо для указанных участников[71]. Похожая картина просматривается и при изучении мнения практических работников относительности значимости права на обжалование. Наиболее важным для содержащихся под стражей или отбывающих наказание в виде лишения свободы правом 7% следователей, 6% прокуроров, 6% судей и 4% адвокатов видят право на обжалование процессуальных действий и реше- ний[72]. Действительно, в условиях, когда указанные субъекты существенно ограничены в передвижении, обжалование является основным средством, активно ими используемым для обеспечения иных принадлежащих им процессуальных прав. Тем более, что такое средство является доступным способом обращения внимания на нарушения, допущенные органами, осуществляющими производство по уголовному делу1. Говоря о роли принципов, закрепленных в статьях 6.1, 9, 10, 16, 19 УПК РФ, в формировании общих прав содержащихся под стражей и в местах лишения свободы нельзя сбрасывать со счетов и влияние на процессуальные права этих участников принципа законности при производстве по уголовному делу (ст. 7 УПК РФ). Законность носит всеобъемлющий характер, «покровительствует» всем другим принципам уголовного судопроизводства. Как верно отмечается в литературе, она способствует их фактической реализации . Принцип, провозглашенный в ст. 7 УПК РФ, позволяет содержащимся под стражей и находящимся в местах лишения свободы рассчитывать на соблюдение властвующими субъектами законности, обоснованности и мотивированности при выполнении действий и принятии решений в отношении них. Именно этот принцип дает право участникам, находящимся в условиях несвободы, рассчитывать на такие способы правообеспечительной деятельности как прокурорский надзор, судебный контроль и ведомственный процессуальный контроль, которым в первую очередь подвергаются действия должностных лиц, затрагивающие интересы указанных участников. Надо сказать, что указанные способы используются и для обеспечения прав других участников уголовного судопроизводства, на что уже обращалось внимание в 3 литературе . Итак, каждый из задействованных в рассматриваемом обеспечительном [73] [74] [75] процессе принципов уголовного судопроизводства, выражая сущность того или иного общего права содержащихся под стражей и находящихся в местах лишения свободы, предопределяет и систему их специальных прав, которые призваны развить содержание общего права указанных участников. В основе следующей классификации процессуальных прав содержащихся под стражей и находящихся в местах лишения свободы лежит процессуальный статус лица, принадлежащего к указанной группе. В зависимости от этого критерия уголовно-процессуальные права указанной категории лиц подразделяются на: - права подозреваемого; - права обвиняемого; - права подсудимого; - права осужденного; - права лица, запрашиваемого к выдаче; - права лица, переданного согласно ч. 5 ст. 456 УПК РФ на территорию Российской Федерации компетентным органом или должностным лицом иностранного государства для совершения действий, указанных в запросе о вызове. На первый взгляд может показаться, что права потерпевших и свидетелей также должны иметь свое место в указанной классификации. Такой вывод может быть навеян следующими ситуациями: - лицо, отбывая наказание за преступление в качестве осужденного, становится жертвой преступления, совершенного в отношении него в условиях несвободы, и, следовательно, приобретает статус потерпевшего; - осужденный, отбывающий наказание в местах лишения свободы, являясь очевидцем преступления, совершенного в указанных местах, может получить статус свидетеля; - лицо, переданное в порядке ч. 5 ст. 456 УПК РФ на территорию Российской Федерации компетентным органом или должностным лицом иностранного государства для совершения действий, указанных в запросе о вызове, применительно к производству, осуществляемому на территории Российской Федерации, также может быть и потерпевшим, и свидетелем. Однако, если более внимательно посмотреть на указанную проблему, то станет очевидно, что к этим лицам задержание, заключение под стражу, наказание в виде лишения свободы применялись не за то, что они стали потерпевшими и свидетелями, а в связи с тем, что они в свое время были подозреваемыми, обвиняемыми, подсудимыми и осужденными, подпадающими под условия применения этих мер. В силу этого обстоятельства идея о включении прав потерпевшего и свидетеля в рассматриваемую классификацию должна быть отвергнута. В зависимости от того, в какой части уголовного процесса (стадии, производстве) происходит обеспечение процессуальных прав содержащихся под стражей и в местах лишения свободы, права указанной категории лиц подразделяются на следующие виды: а) процессуальные права, обеспечиваемые в ходе предварительного расследования (например, право лица, содержащегося под стражей на то, чтобы в случаях, предусмотренных частью 2.1 статьи 221 и ч. 2.1 статьи 226 УПК РФ, ходатайство прокурора о продлении срока его содержания под стражей до 30 суток было возбуждено перед судом в период предварительного расследования не позднее чем за 7 суток до истечения срока содержания под стражей (ч. 8.1 ст. 109 УПК РФ); право задержанного, заключенного под стражу на то, чтобы следователь, дознаватель приняли меры по обеспечению сохранности его имущества и жилища (ч. 2 ст. 160 УПК РФ)); б) процессуальные права, обеспечиваемые в ходе подготовки дела к судебному разбирательству (например, право обвиняемого, содержащегося под стражей, на то, чтобы судья назначил судебное заседание в срок не позднее 14 суток со дня поступления уголовного дела в суд (ч. 3 ст. 227 УПК РФ)); в) права, обеспечиваемые в ходе судебного разбирательства (например, право на освобождение в зале суда в случае вынесения оправдательного приговора (п. 1 ч. 1 ст. 311 УПК РФ)); г) процессуальные права, обеспечиваемые в ходе апелляционного производства (например, право лица на то, чтобы суд апелляционной инстанции принял решение по его жалобе не позднее чем через 3 суток со дня ее поступления (ч. 11 ст. 108 УПК РФ)); д) права, обеспечиваемые в ходе исполнения приговора (например, возможность осужденного, отбывающего наказание в виде лишения свободы, на осуществление своих прав с помощью адвоката (ч. 4 ст. 399 УПК РФ)); е) процессуальные права, обеспечиваемые в ходе кассационного производства (например, право на непосредственное участие в судебном заседании при рассмотрении уголовного дела по кассационной жалобе (ч. 2 ст. 401.13)); ж) процессуальные права, обеспечиваемые в ходе надзорного производства (например, право на обращение осужденного, отбывающего наказание в местах лишения свободы, в суд надзорной инстанции с жалобой (ч. 1 ст. 412.1 УПК РФ)); з) процессуальные права, обеспечиваемые на стадии возобновления производства по уголовному делу ввиду новых и вновь открывшихся обстоятельств (например, право осужденного, отбывающего наказание в местах лишения свободы, на получение разъяснения возможности обжалования в качестве заинтересованного лица постановления прокурора о прекращении возбужденного им производства в суд, правомочный в соответствии со статьей 417 УПК РФ решать вопрос о возобновлении производства по данному уголовному делу ввиду новых и вновь открывшихся обстоятельств (ч. ч. 2,3 ст. 416 УПК РФ)). Нельзя не учитывать, что в главе 49 УПК РФ, посвященной данному виду производства, не используется термин «участники». Вместо этого законодатель применяет категорию «заинтересованные лица», содержание которой не раскрывается. Правда, в законе приводится перечень лиц, чьи сообщения являются поводами для прокурорского реагирования в порядке, установленном ст. ст. 415-416 УПК РФ (ч. 2 ст. 415 УПК РФ). Сопоставление двух данных понятий позволило А.И. Карпову прийти к обоснованному выводу о несовпадении понятий: «заинтересованные лица» и «лица, чьи сообщения являются поводами для прокурорского реагирования». Первое уже по объему1. и) права, обеспечиваемые в ходе экстрадиции (например, право запрашиваемого к выдаче лица на освобождение из-под стражи, если данное лицо не будет принято иностранным государством в течение 15 суток со дня, установленного для передачи (ч. 1 ст. 467 УПК РФ)). При этом следует принимать в расчет то, что такое лицо, хотя официально законодателем не признано участником уголовного судопроизводства, фактически таковым является. Убедительные доводы на этот счет в литературе уже приводились . Действительно, лицу, запрашиваемому к выдаче, принадлежат те признаки, которые свойственны всем остальным участникам уголовного судопроизводства (способность данного лица быть носителем определенных прав и обязанностей, вступать в уголовно-процессуальные отношения и осуществлять уголовнопроцессуальную деятельность). Данные обстоятельства позволяют рассматривать лицо, запрашиваемое к выдаче, в качестве участника со стороны защиты. Причем если к нему применено задержание и заключение под стражу, а зачастую именно так и бывает, то такое лицо относится к участникам, содержащимся под стражей, обеспечение уголовно -процессуальных прав которых относится также к объекту и предмету нашего исследования. Важно учитывать, что обеспечение того или иного права содержащегося под стражей и в местах лишения свободы возможно либо только на одной стадии уголовного судопроизводства, либо на нескольких стадиях. Так, право [76] [77] участвовать в судебном заседании путем использования видеоконференцсвязи возможно и в ходе судебного разбирательства (ч. 6.1 ст. 241 УПК РФ), и в апелляционном производстве (ч. 2 ст. 389.12 УПК РФ), и в кассационном производстве (ч. 2 ст. 401.13 УПК РФ). А вот право обвиняемого, содержащегося под стражей, быть извещенным о дне предъявления обвинения через администрацию места содержания под стражей реализуется только на одной стадии уголовного судопроизводства - стадии предварительного расследования (ч. 3 ст. 172 УПК РФ). Каждая стадия уголовного судопроизводства располагает своим объемом средств, обеспечивающих процессуальные права содержащихся под стражей или отбывающих наказание в виде лишения свободы. Значительно меньше таких средств будет в тех стадиях, в которых решение вопросов, связанных с мерами пресечения, невозможно. Особенно это характерно для стадии возобновления производства по уголовному делу ввиду новых и вновь открывшихся обстоятельств, на что в литературе уже обращалось внимание[78]. А вот на предварительном расследовании, при назначении судебного заседания, судебном разбирательстве и апелляционном производстве таких правообеспечительных средств гораздо больше, поскольку в этих стадиях вопросы, связанные с мерами пресечения, активно решаются. Учитывая возрастной признак содержащихся под стражей и в местах лишения свободы, следует различать: а) процессуальные права совершеннолетнего (право быть подвергнутым заключению под стражу только в случае, если он подозревается или обвиняется в совершении преступления, за которое уголовным законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше трех лет (ч. 2 ст. 108 УПК РФ)); б) процессуальные права несовершеннолетнего (право на то, чтобы при решении вопроса об избрании к нему меры пресечения обсуждалась возможность отдачи его под присмотр (ч. 2 ст. 423 УПК РФ); право быть подвергнутым заключению под стражу только в случае, если он подозревается или обвиняется в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления (ч. 2 ст. 108 УПК РФ)). Наличие этих прав обусловлено дифференцированным характером производства, осуществляемого в отношении несовершеннолетних, характеризующегося предоставлением дополнительных гарантий указанным участникам уголовного судопроизводства1. Выделение процессуальных прав несовершеннолетних, содержащихся под стражей и в местах лишения свободы, не утрачивает своей актуальности, даже несмотря на снижение преступности среди несовершеннолетних, наблюдавшееся в 2017 году, число выявленных несовершеннолетних лиц, совершивших преступления, остается весьма внушительным и составляет 42 504 человека . Следующим критерием классификации является обладание содержащимся под стражей или отбывающим наказание в виде лишения свободы процессуальным иммунитетом. Он позволяет разграничивать: а) процессуальные права содержащихся под стражей или отбывающих наказание в виде лишения свободы из числа лиц, принадлежащих к отдельным категориям, производство в отношении которых регламентировано главой 52 УПК РФ (например, право задержанного депутата Государственной Думы на немедленное освобождение после установления его личности, кроме случаев задержания его на месте преступления (ст. 449 УПК РФ); право судьи Конституционного Суда Российской Федерации на то, чтобы вынесенное в отношении него судебное решение об избрании заключения под стражу [79] [80] исполнялось только с согласия Конституционного Суда Российской Федерации (ч. 2 ст. 450 УПК РФ)). Эта группа прав сформирована под влиянием процессуального иммунитета, которым наделяются определенные лица для выполнения своего предназначения в значимых сферах[81]; б) права остальных содержащихся под стражей или отбывающих наказание в виде лишения свободы (например, право задержанного на освобождение только в случаях, предусмотренных ст. 94 УПК РФ, которое не характерно для отдельных категорий лиц, предусмотренных статьей 449 УПК РФ). Процессуальные права содержащихся под стражей или отбывающих наказание в виде лишения свободы дифференцируются по субъектам, их обеспечивающим. В связи с этим следует выделять: а) процессуальные права, обеспечиваемые лицами, осуществляющими предварительное расследование (следователем, дознавателем, руководителем следственного органа, обладающим полномочиями следователя, и начальником подразделения дознания, обладающего полномочиями дознавателя) (например, право задержанного на то, чтобы лица, применившие к нему данную меру принуждения, не допустили бы превышения 48-часового срока задержания (п. 11 ст. 5 УПК РФ)); б) права, обеспечиваемые лицами, осуществляющими ведомственный процессуальный контроль, главным образом руководителем следственного органа (например, право лица на контроль со стороны руководителя следственного органа действий следователя, в том числе по возбуждению перед судом в отношении данного лица ходатайства об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу, которое подается с согласия руководителя следственного органа (ч. 3 ст. 108 УПК РФ). в) права, обеспечиваемые прокурором (например, право лица на то, чтобы ходатайство об избрании в отношении него меры пресечения в виде заключения под стражу возбуждалось дознавателем перед судом только с согласия прокурора (ч. 3 ст. 108 УПК РФ)); д) процессуальные права, обеспечиваемые судом (например, право лица на то, чтобы заключение под стражу избиралось к нему и продлялось в отношении него только по решению суда (п. 1, 2 ч. 2 ст. 29 УПК РФ)). Думается, есть основания к дифференциации уголовно-процессуальных прав участников, пребывающих в условиях несвободы, с учетом их места нахождения. По данному критерию права указанных участников подразделяются на: а) процессуальные права содержащихся под стражей (например, право обвиняемого, которому избрано заключение под стражу, на незамедлительное уведомление его близких родственников лицом, в производстве которого находится уголовное дело, о месте содержания обвиняемого под стражей (п. 12. ст. 108 УПК РФ)); б) процессуальные права отбывающих наказание в виде лишения свободы (например, право осужденного, отбывающего наказание в виде лишения свободы, на рассмотрение судом кассационной инстанции его кассационной жалобы (ст. 401.8 УПК РФ)). В указанной системе наиболее уязвимыми, на наш взгляд, являются два сегмента, принадлежащие процессуальным правам участников, содержащихся под стражей. Один из них касается процессуальных прав тех, кто задержан лицами, не обладающими властными полномочиями, второй включает права лиц, место нахождения которых определяется капитанами речных и морских судов, находящихся в дальнем плавании, или начальниками зимовок в период отсутствия транспортных связей с зимовками. Относительно первого сегмента необходимо сказать следующее. Его существование в объекте правообеспечительной деятельности, осуществляемой в отношении содержащихся под стражей, к сожалению, предопределено не уголовно-процессуальным законом. Оно обусловлено действием ч. 1 ст. 38 УК РФ и п. 19 Постановления Пленума ВС РФ от 27.09.2012 № 19[82]. Эти документы позволяют любым гражданам осуществить фактическое задержание, несмотря на то, что такое задержание не относится к их служебным обязанностям. Это связано с тем, что они в силу определенных причин оказались на месте совершения преступления (например, оказались пострадавшими или очевидцами). На данную особенность уже обращалось внимание со стороны А.М. Панокина . Развивая эту идею, Ю.В. Францифоров и Н.О. Овчинникова обоснованно предлагают предусмотреть в главе 12 УПК РФ право на фактическое задержание подозреваемого гражданами, оказавшимися на месте совершения преступления с целью доставления его органам власти[83] [84] [85]. Тем самым действия, которые являются общественно полезными, будут еще и законными с точки зрения уголовного процесса. Однако этого недостаточно для того, чтобы исчерпать все процедурные вопросы, связанные с таким видом задержания. А сделать это необходимо, поскольку именно они являются важной гарантией обеспечения прав задерживаемых. Не претендуя на полную версию решения указанной проблемы, полагаем, что в числе первоочередных правообеспечительных мер в рассматриваемом контексте должно быть указание в главе 12 УПК РФ на то, что фактическое задержание подозреваемого гражданами, оказавшимися на месте совершения преступления, по возможности не должно быть сопряжено с унижением чести и достоинства задерживаемого и созданием опасности для его жизни и здоровья. Данное замечание особенно важно, поскольку действующая редакция статьи 9 УПК РФ обращается с требованием уважать честь и достоинство лица к властвующим субъектам. Правда, в предлагаемом нами варианте должна использоваться оговорка «по возможности». В рассматриваемом контексте ее применение является обоснованным из-за того, что рядовой гражданин, особенно испытавший на себе преступное воздействие со стороны правонарушителя, далеко не всегда может обезопасить его здоровье. Иногда он вынужден причинить вред своему обидчику, например, находясь в состоянии необходимой обороны \ Помимо сказанного, в той же главе УПК РФ необходимо отразить еще два процедурных обстоятельства: граждане, которые произвели фактическое задержание подозреваемого, обязаны без промедления доставить такое лицо в орган дознания; в протоколе задержания обязательно должны быть отражены обстоятельства такого задержания и, в частности, то, что фактическое задержание лица было произведено гражданином, не обладающим властными полномочиями. Касаясь второго сегмента процессуальных прав содержащихся под стражей, охватывающего права лиц, место нахождения которых определяется капитанами морских и речных судов, находящихся в дальнем плавании, или начальниками зимовок в период отсутствия транспортных связей с зимовками, необходимо иметь в виду следующее. При обеспечении указанных процессуальных прав возникает несколько проблем. Одна из них связана с качеством правовой регламентации осуществления задержания капитанами морских и речных судов, находящихся в дальнем плавании, а также начальниками зимовок в период отсутствия транспортных связей с зимовками. Напрямую в тексте закона полномочия указанных субъектов в области задержания не прописываются, как не прописываются и аналогичные полномочия должностных лиц, наделенных согласно п. п. 2, 3 ч. 3 ст. 40 УПК РФ правом возбуждать уголовные дела и выполнять неотложные следственные действия: капитанов морских и речных судов, находящихся в дальнем плавании, - по уголовным делам о преступлениях, совершенных на данных судах; руково- 1 дителей геолого-разведочных партий, начальников российских антарктических станций и сезонных полевых баз, удаленных от мест расположения органов дознания, указанных в части первой ст. 40 УПК РФ, - по уголовным делам о преступлениях, совершенных по месту нахождения этих партий, зимовок, станций, сезонных полевых баз; глав дипломатических представительств и консульских учреждений Российской Федерации - по уголовным делам о преступлениях, совершенных в пределах территорий данных представительств и учреждений. В то же время в тексте УПК РФ они идут одним перечнем с капитанами речных и морских судов, находящихся в дальнем плавании, или начальниками зимовок (ч. 4 ст. 146 УПК РФ), и более того, они могут осуществлять задержание и содержать подозреваемых в помещениях, которые определены указанными должностными лицами и приспособлены для этих целей, на что справедливо обращается внимание в Комментариях к УПК РФ. Но почему-то в Федеральном законе от 15.07.1995 № 103-ФЗ данное обстоятельство не нашло своего отражения. Очевидно разночтение между данным нормативным актом и УПК РФ. Преодолеть его можно, внеся соответствующие коррективы в текст указанного федерального закона. Необходимо дополнить перечень лиц, уполномоченных осуществлять задержание (ч. 3 ст. 7), а также перечень тех, кто на период исполнения полномочий по обеспечению режима содержания под стражей несет обязанности и пользуется правами, предоставляемыми Федеральным законом от 15.07.1995 № 103-ФЗ сотрудникам мест содержания под стражей (ч. 2 ст. 12). С учетом рассматриваемого аспекта необходимо также скорректировать соответствующие нормы УПК РФ. В ст. 91 УПК РФ в перечне субъектов, наделенных правом задержания, указаны орган дознания, дознаватель, следователь. Лиц, указанных в п. п. 2, 3 ч. 3 ст. 40 УПК РФ, можно было бы без всяких оговорок отнести к органам дознания, осуществляющим задержание, если бы не особенности регламентации статуса этих органов в ст. 40 УПК РФ. Из названия этой статьи следует, что все указанные субъекты - это органы дознания. Однако буквальное толкование ее содержания позволяет сделать вывод о том, что органам дознания посвящена лишь ч. 1 ст. 40 УПК РФ, а субъекты, указанные в п. п. 2, 3 ч. 3 ст. 40 УПК РФ, к органам дознания не относятся. Этот подход разделяется и другими авторами, относящими указанных лиц к специфическим субъектам досудебного производства\ Специфика их в том, что возможность и необходимость осуществления функции органов дознания указанными лицами связаны с удаленностью от мест, где функционируют органы дознания, либо особой обстановкой2. Действительно, часть 3 ст. 40 УПК РФ, посвященная капитанам морских или речных судов, находящихся в дальнем плавании, руководителям геолого-разведочных партий или зимовок, начальникам российских антарктических станций или сезонных полевых баз, удаленных от мест расположения органов дознания, главам дипломатических представительств или консульских учреждений Российской Федерации, говорит о них как о лицах, уполномоченных возбуждать уголовное дело в порядке ст. 146 УПК РФ и выполнять неотложные следственные действия, что не тождественно статусу 3 органа дознания . Если бы законодатель безоговорочно считал указанных лиц органами дознания, то потребности в части 2 ст. 40 УПК РФ не было бы вообще. Ведь часть 1 ст. 146 УПК РФ и так говорит об органах дознания как о субъектах, уполномоченных возбуждать уголовное дело. А право капитанов речных и морских судов, находящихся в дальнем плавании, и начальников зимовок в период отсутствия транспортных связей с зимовками органами дознания на производство неотложных следственных действий следует из содержания п. 6 ч. 2 ст. 157 УПК РФ. В соответствии с этой нормой иные должностные лица, которым предоставлены полномочия органов дознания в соответствии [86] [87] [88] со статьей 40 УПК РФ, могут производить неотложные следственные действия. В создавшей ситуации вполне понятным является высказанное в литературе предложение ввести в УПК РФ норму о том, что «капитан обязан задержать лицо, подозреваемое в совершении преступления, до передачи его компетентным органам в ближайшем порту или ближайшем населенном пункте Российской Федерации»1. Думается, что оптимальным вариантом такого дополнения будет включение в предусмотренный частью 1 ст. 91 УПК РФ перечень субъектов, уполномоченных производить задержание, лиц, предусмотренных частью 3 ст. 40 УПК РФ. Вторая проблема, которая может возникнуть в ходе обеспечения прав лица, задержанного капитанами и начальниками зимовок, действующими в особых условиях, связана с получением разрешения на заключение под стражу указанного лица. Такая потребность может возникнуть в ситуации, когда 48 часов, отводимых законодателем для задержания, будет недостаточно для доставления лица в место расположения органа дознания и возбуждения перед судом ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. А специальной процедуры для избрания мер пресечения в особых условиях законодатель не предусмотрел. В целях предотвращения нарушений прав лиц, находящихся в условиях несвободы, ученые выступают с различными предложениями. Так, М.С. Александров, полагает, что данная ситуация требует введения ареста без решения суда при соблюдении требований, предусмотренных ст. 91 УПК РФ, до доставления задержанного правоохранительным органом порта приписки или властям прибрежного государства. Постановление об аресте должно выноситься капитаном судна или другим лицом, выполняющим функции органов дознания2. Полагаем, что это предложение противоречит конституционным нор- [89] [90] мам, закрепляющим обязательность получения судебного решения для заключения под стражу. Задержание же без судебного решения допустимо на срок не более 48 часов (ч. 2 ст. 22. Конституции РФ). Данные конституционные положения наряду с другими лежат в основе уголовно -процессуального законодательства, устанавливающего порядок уголовного судопроизводства на территории РФ (ч. 1 ст. 1 УПК РФ)[91]. В интересах обеспечения прав лиц, задержанных субъектами, перечисленными в п. п. 1, 2 ч. 3 ст. 40 УПК РФ, предлагаем внести следующие изменения в УПК РФ: - дополнение содержащегося в ч. 1 ст. 11 УПК РФ перечня субъектов, обязанных разъяснять участникам уголовного судопроизводства их права, обязанности, ответственность и обеспечивать возможность осуществления этих прав, органом дознания и лицами, предусмотренными ч. 3 ст. 40 УПК РФ; - дополнение содержащегося в ч. 2 ст. 16 УПК РФ круга субъектов, на которых лежит обязанность по разъяснению подозреваемому и обвиняемому их прав и обеспечению возможности защищаться всеми не запрещенными УПК РФ способами и средствами, органом дознания и лицами, указанными в ч. 3 ст. 40 УПК РФ; - дополнение ч. 2 ст. 53 УПК РФ предложением: «Указанные обязанности в отношении подзащитного из числа задержанных лицами, предусмотренными частью третьей статьи 40 настоящего Кодекса, защитник выполняет с использованием систем видеоконференц-связи.». Анализ действующего законодательства позволяет говорить об использовании видеоконференц-связи всего лишь в судебном заседании (ч. 6 ст. 35, ч. 4 ст. 240, ч. 6.1. ст. 241, ч. 1, 2 ст. 278.1, ч. 1 ст. 293, ч. 2 ст. 389.12, ч. 8 ст. 389.13, ч. ч. 2, 2.1 ст. 389, ч. 2 ст. 401.13 УПК РФ). В то же время потребность в ней не исключена и на предварительном расследовании, о чем убедительно говорится А.А. Дмитриевой в ее докторской диссертации1; - дополнение статьи 108 УПК РФ частью 3.1 следующего содержания: «3.1. При необходимости избрания в качестве меры пресечения заключения под стражу лица, указанные в части третьей статьи 40 настоящего Кодекса, с согласия прокурора возбуждают перед судом соответствующее ходатайство, подаваемое в форме электронного документа посредством информационно-телекоммуникационных систем согласно требованиям части первой статьи 474.1 настоящего Кодекса. Правила части первой статьи 474.1 настоящего Кодекса применяются и для получения указанными лицами согласия прокурора.»; - дополнение статьи 108 УПК РФ частью 4.1 следующего содержания: «4.1. Подозреваемому, в отношении которого задержание производилось лицами, указанными в части третьей статьи 40 настоящего Кодекса, по решению суда обеспечивается право участвовать в судебном заседании с использованием систем видеоконференц-связи.». Отметим, что большинство практических работников положительно отнеслись к предложению сохранить судебный порядок избрания заключения под стражу в ситуации, когда лицо, находясь в особых условиях, было задержано субъектами, перечисленными в ч. 3 ст. 40 УПК РФ. Если быть более точными, то данное предложение поддержали 76% судей, 73% прокурорских работников, 65% руководителей следственного органа, 68% следователей, 71% дознавателей, 78% адвокатов[92] [93]. Подводя итог исследованию, осуществленному в рамках данного параграфа, необходимо резюмировать следующее: - все охваченные приведенными классификациями процессуальные права содержащихся под стражей или отбывающих наказание в виде лишения свободы дают им возможность влиять на ход и исход уголовного судопроизводства; - процессуальные права содержащихся под стражей или отбывающих наказание в виде лишения свободы являются компонентом прав личности, образующим объект правообеспечительной деятельности, осуществляемой в отношении данных участников. Указанные права могут быть классифицированы по следующим критериям: вид норм, регламентирующих уголовнопроцессуальные права содержащихся под стражей и находящихся в местах лишения свободы; процессуальный статус лица, принадлежащего к участникам уголовного судопроизводства, содержащимся под стражей и находящимся в местах лишения свободы; место нахождения лица; возраст содержащихся под стражей и находящихся в местах лишения свободы; обладание содержащимся под стражей или отбывающим наказание в виде лишения свободы процессуальным иммунитетом; субъекты, обеспечивающие процессуальные права содержащихся под стражей или отбывающих наказание в виде лишения свободы; часть уголовного процесса (стадия, производство), на которой происходит обеспечение процессуальных прав содержащихся под стражей и находящихся в местах лишения свободы; - в процессуальном законодательстве необходимо не только закрепить обязанность лиц, предусмотренных ч. 3 ст. 40 УПК РФ, по обеспечению с помощью информационно-телекоммуникационных систем уголовнопроцессуальных прав лиц, в отношении которых они возбудили уголовное дело и произвели задержание, включая право на защиту и судебный порядок избрания заключения под стражу, но и предусмотреть механизмы реализации данной обязанности; - в уголовно-процессуальном законодательстве необходимо наряду с на возможность граждан осуществлять фактическое задержание предусмотреть следующие гарантии обеспечения прав задерживаемого при таких обстоятельствах: фактическое задержание подозреваемого гражданами, оказавшимися на месте совершения преступления, по возможности не должно быть сопряжено с унижением чести и достоинства задерживаемого и созданием опасности для его жизни и здоровья; граждане, которые произвели фактическое задержание подозреваемого, обязаны без промедления доставить такое лицо в орган дознания; в протоколе задержания обязательно должны быть отражены обстоятельства такого задержания и, в частности, то, что фактическое задержание лица было произведено гражданином, не обладающим властными полномочиями.