Средства и способы реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования
Структура реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования представлена не только субъектом и объектом. В ней существуют еще средства и способы, которые являются промежуточным звеном между правом на защиту лица, запрашиваемого к выдаче, и соответствующим поведением субъектов, участвующих в реализации указанного права.
Следует отметить, что понятия «средства», «способы» используются для характеристики различных видов процессуальной деятельности, а именно для защиты в уголовном судопроизводстве[39], для правообеспечительной деятельности прокурора[40] и др.К средствам реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, по нашему мнению, относятся: «правовые нормы, образующие нормативную основу реализации и определяющие не только права, подлежащие защите, но и порядок их реализации; юридические факты; процедуры и гарантии»[41].
Способы реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования представлены не запрещенными законом действиями и бездействием обладателя права на защиту (запрашиваемого к выдаче лица), иных лиц, содействующих реализации его права (участников, наделенных властными полномочиями, защитников, законных представителей), то есть субъектов указанной реализации.
Средства и способы реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования содержательно различаются. Однако и те, и другие направлены на осуществление возможностей запрашиваемого к выдаче лица, формирующих его право на защиту. Но это не единственное, что их сближает. Есть и другие объединяющие качества, к которым относятся:
• их системность, выражающаяся в упорядоченной совокупности средств и способов, взаимосвязанных между собой. Г оворя о взаимосвязи способов и средств (в частности, гарантий, процедур, юридических фактов, правовых норм), необходимо иметь в виду, что способы реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, с одной стороны, гарантируют указанную реализацию, а с другой - сами нуждаются в гарантиях.
Разновидностью последних является соблюдение определенных процедур при применении многих способов. На гарантирующий эффект процедур уже обращалось внимание в литературе[42]. Такой подход полностью соответствует широко распространенному среди ученых мнению об уголовно-процессуальной форме как процессуальной гарантии[43]. Следовательно, процедуры, формирующие процессуальную форму, наряду со способами, в отношении которых они применяются, выполняют также гарантирующую функцию. В связи с этим спорным является мнение, содержащее критику выделения процессуальной формы в качестве гарантий прав личности[44]. Не может служить обоснованием такого видения приводимый в литературе довод о том, что соблюдение процессуальной формы зависит от участников уголовного судопроизводства, отличаясь высокой степенью субъективизма, ибо такая зависимость присуща и соблюдению обязанностей, впрочем, как и использованию прав, которые сторонниками приведенной точки зрения все-таки рассматриваются в качестве процессуальных гарантий[45]. Кроме того, и самим последователям анализируемого подхода в своих рассуждениях не удалось абстрагироваться от гарантирующей функции процессуальной формы, о чем свидетельствует приводимое высказывание: «Процессуальная форма, требования закона об обязательности ее соблюдения составляют необходимый элемент в механизме обеспечения прав участников уголовного судопроизводства»[46] (курсив наш. - Н.А.).Надо сказать, что гарантирующую функцию имеют и юридические факты как средство реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче. Без них возникновение, изменение, прекращение правоотношений, в которых протекает такая реализация, невозможны. Нельзя также не учитывать, что юридические факты и многие способы реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, имеют точки соприкосновения еще и потому, что в основе каждого из них лежит действие, являющееся основной единицей и для одних, и для других.
При этом охватываемые способами указанной реализации действия и воздержание от них должны соответствовать правовым нормам, как и должны соответствовать им гарантии, процедуры и юридические факты. И в этом смысле правовые нормы также являются важной гарантией реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования;• участие в создании наиболее благоприятных условий для реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, призванных компенсировать фактическое неравенство участников, наделенных властными полномочиями, и участников, такими полномочиями не обладающих, в силу чего вынужденных считаться более слабой стороной . Именно компенсационный характер средств и способов, участвующих в реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче, обуславливает их способность гарантировать указанный процесс;
• нацеленность на максимально полное, эффективное и законное осуществление процессуальных возможностей запрашиваемого к выдаче лица. Единая цель средств и способов обеспечивает целостность реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования;
• дифференциация средств и способов, о чем речь пойдет отдельно;
• способность средств и способов быть одним из процессуальных рычагов, с помощью которых осуществляется назначение уголовного судопроизводства, особенно того его сегмента, который касается защиты личности от незаконного и необоснованного ограничения ее прав и свобод.
По отношению к способности средств и способов быть одним из процессуальных рычагов, с помощью которых осуществляется назначение уголовного судопроизводства, необходимо отметить следующее. Соответствие указанных средств и способов назначению уголовного судопроизводства предопределяется тем, что сама реализация права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования полностью, впрочем, как и вся сопровождаемая ею экстрадици- [47] онная процедура, вписывается в требования части 1 ст. 6 УПК РФ.
И это при том, что выдача лица для уголовного преследования, как и любой другой вид процессуальной деятельности, имеет еще и свое специальное назначение. Оно вытекает из соответствующих правовых норм и сводится к установлению наличия или отсутствия оснований для выдачи, проверке данных и принятию решения о выдаче или иного решения.Поскольку российский уголовный процесс отличается многообразием видов процессуальной деятельности, специальное назначение каждого из которых хорошо прослеживается в действиях, регламентированных уголовнопроцессуальными нормами, то нет острой необходимости выделять в тексте УПК РФ цели и задачи каждого вида деятельности, осуществляемого в рамках уголовного судопроизводства. Именно этот путь и выбран законодателем. Если обратиться к логике изложения материала в УПК РСФСР и УПК РФ, то нетрудно обнаружить, что специальное назначение того или иного вида деятельности в них не оговаривается. И это несмотря на то, что нормы, регламентирующие отдельные виды деятельности, консолидируются в институты и даже подотрасли. Такой подход законодателя объясняется тем, что необходимость в отдельных нормах, посвященных этому вопросу, отсутствует. Специальное назначение определенного вида уголовно-процессуальной деятельности легко «считывается» из соответствующих статей УПК РФ.
В связи с этим спорным, на наш взгляд, является предложение Н.В. Несмачной о включении в УПК РФ статьи 453.1 «Назначение международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства»48. Тем более что и цели, которые, по мнению автора, обеспечивает выдача лица для уголовного преследования (безопасность, защита прав, предотвращение, предупреждение, пресечение преступлений), являются весьма абстрактными. По большому счету, они могут быть отнесены и к другим видам уголовно-процессуальной деятельности.
Несмотря на наличие общих черт, средства реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования имеют свою специфику. [48]
Г оворя о правовых нормах как об одном из таких средств, следует отметить, что они регламентируют все составляющие исследуемого реализационного процесса, включая его субъектов; возможности запрашиваемого к выдаче лица, формирующие его объект; средства реализации (юридические факты; процедуры; гарантии) и способы реализации.
И в этом смысле правовые нормы являются нормативной основой реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования.Исходя из особенностей правовой базы реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, имеет смысл говорить о следующих видах норм, наиболее востребованных в экстрадиционном процессе: международно-правовые нормы, национальные правовые нормы и зарубежные правовые нормы.
Международно-правовые нормы являются необходимым средством реализации права на защиту лица в ходе экстрадиции. Это связано с тем, что, во- первых, международно-правовые нормы включают в себя фундаментальные положения, касающиеся защиты лица, обеспечения его прав (например, ст. ст. 7, 11 Всеобщей декларации прав человека от 10 декабря 1948 года; ст. ст. 6,13 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1951 года), которые получили отклик в российском законодательстве (ст. ст. 45, 48 Конституции РФ, ст. 16 УПК РФ), признающем существенное значение этих положений. В настоящее время мы можем наблюдать увеличение количества таких норм[49]. Во-вторых, все вопросы международного сотрудничества, а значит, и нормы, их регулирующие, затрагивают интересы не только российского государства, но и других государств. В-третьих, национальное законодательство не всегда подробно регламентирует вопросы взаимодействия российских государственных органов, должностных лиц с соответствующими органами, лицами иностранных государств и международных организаций. Это с высокой степенью обязательности требует применения международно-правовых норм, проявляющих внимание к указанной проблеме.
Право на защиту лица в экстрадиционных отношениях реализуется не только на основе международно-правовых норм. Поскольку такая реализация происходит на территории российского государства, то очевидна необходимость в соответствующих национальных правовых нормах. И такие нормы есть. Они, как и международные нормы, по мнению Е.В.
Быковой, констатируют наличие у лица, запрашиваемого к выдаче, права на защиту50.Специфика национальных правовых норм, задействованных в рассматриваемом нами реализационном процессе, заключается в том, что они в отличие от других норм, содержащихся в национальном законодательстве, наиболее явно ориентированы на строгое следование целям и содержанию международноправовых норм, особенно тех, которые регламентируют вопросы экстрадиции. Это выражается в том, что национальные правовые нормы нередко являются результатом переработки международно-правовых норм, и даже продуктом «имплементации решений ЕСПЧ в российское законодательство»51. Так, в УПК РФ есть аналоги содержащегося в части второй статьи 56 Минской конвенции (1993) правила, согласно которому «выдача для привлечения к уголовной ответственности производится за такие деяния, которые по законам запрашивающей и запрашиваемой Договаривающихся Сторон являются наказуемыми и за совершение которых предусматривается наказание в виде лишения свободы на срок не менее одного года или более тяжкое наказание». Такими аналогами в российском законодательстве являются:
• положение ч. 1 ст. 462 УПК РФ о том, что «Российская Федерация может выдать иностранному государству иностранного гражданина или лицо без гражданства, находящихся на территории Российской Федерации, для уголовного преследования за деяния, которые являются уголовно наказуемыми по уголовно- [50] [51] му закону Российской Федерации и законам иностранного государства, направившего запрос о выдаче лица»; • положение п. 1 ч. 3 ст. 462 УПК РФ, согласно которому «выдача лица может быть произведена, если уголовный закон предусматривает за совершение этих деяний наказание в виде лишения свободы на срок свыше одного года или более тяжкое наказание». Следующая особенность национальных правовых норм как средства реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче лица связана с тем состоянием, в котором они находятся. Оно характеризуется потребностью в настоятельной конкретизации уголовно-процессуальных норм, регламентирующих вопросы выдачи и охраны прав лица, подвергнутого указанной процедуре. В настоящее время такая конкретизация осуществляется с помощью норм, содержащихся в ведомственных нормативных актах. Это и понятно. Как верно отмечает В.Н. Синюков, «подзаконные акты всегда ближе к непосредственной социальной практике, тоньше ее чувствуют, локализуясь в среде профессиональной... или иной специфической деятельности»[52]. Поэтому они, призванные детализировать законы, нужны, «как необходимая профессиональная и компетентная система юридической практики, обеспечивающая реализацию законодательства»[53]. Однако иногда процесс конкретизации законодательных норм напоминает создание новых уголовно-процессуальных норм. В связи с этим стоит остановиться на следующем примере. Уголовно-процессуальные нормы обходят стороной вопрос о применении задержания к лицу, подвергаемому процедуре выдачи. Соответственно, ими не регламентируются меры, обеспечивающие нормальный ход реализации прав такого задержанного. Вместе с тем Указание Генерального прокурора Российской Федерации от 5.03.2018 № 116/35 «О порядке работы органов прокуратуры Российской Федерации по вопросам выдачи лиц для уголовного преследования или исполнения приговора» предусматривает не только возможность задержания лица с целью выдачи (п.п. 1.2.1, 1.2.2.)[54], но и гарантии для таких задержанных, среди которых: сроки задержания; запрет на выдачу лица иностранному государству или международному суду при наличии данных, исключающих такую выдачу; получение у задержанных объяснений «о цели их прибытия в Российскую Федерацию, месте, времени проживания и регистрации, гражданстве, наличии или намерении получить статус беженца, временное или политическое убежище на территории Российской Федерации, об обстоятельствах и о мотивах уголовного преследования или осуждения в иностранном государстве, возможных препятствиях для его выдачи» (п. 1.2.3), разъяснение прав задержанного (п. 1.2.2.)[55]. Очевидно, что данные ведомственные нормы содержат важные гарантии реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, которые, к сожалению, отсутствуют в федеральном законодательстве. Очевидна попытка решить проблему охраны прав запрашиваемого к выдаче лица с помощью ведомственного регулирования. И предпринимается она посредством разъяснений, маскирующих создание новых норм, что нельзя признать правильным. В то же время без них реализация права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче, была бы еще более затруднительной. Выход из ситуации нам видится в совершенствовании института выдачи лица для уголовного преследования как путем конкретизации его отдельных норм, так и путем включения в него новых норм[56]. На этот счет в литературе существуют разные предложения, к которым можно относиться неоднозначно. Остановимся лишь на некоторых, которые, на наш взгляд, являются небезынтересными. Одним из примеров включения новых норм в институт выдачи лица для уголовного преследования могла бы стать реализация на нормативном уровне предложения А.А. Дмитриевой относительно обязанности судов при решении вопросов выдачи лица для уголовного преследования обсуждать и принимать, при наличии к тому оснований, решение о безопасности участников уголовного про- 57 цесса . Цель совершенствования нормативной основы выдачи лица для уголовного преследования - охватить нормативным регулированием разумный максимум вопросов выдачи лица для уголовного преследования, предусмотрев надлежащие со гарантии права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче[57] [58]. Именно этот путь наиболее перспективен для преодоления негативных аспектов еще одной особенности национальных правовых норм. Она заключается в достаточно сильном влиянии на нормы постановлений Пленума Верховного Суда РФ, которые не просто разъясняют, но в ряде случаев также дополняют новыми нормами, расширяя действующее законодательство. И это при том, что Пленум Верховного Суда РФ может только толковать нормы, но не создавать их. Диспропорция между полномочиями указанного структурного подразделения высшего судебного органа и характером некоторых его разъяснений уже была объектом внимания ученых[59]. Применительно к вопросам реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования данную диспропорцию несложно продемонстрировать на следующем примере. В п. 25 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14 июня 2012 г. № 11 «О практике рассмотрения судами вопросов, связанных с выдачей лиц для уголовного преследования или исполнения приговора, а также передачей лиц для отбывания наказания» указано, что «если лицо, в отношении которого был направлен запрос о выдаче, скрылось, то жалоба на решение о выдаче рассматривается без его участия с обязательным участием защитника». Очевидно, что такое разъяснение Пленума Верховного Суда РФ претендует на создание новой для УПК РФ нормы, впрочем, как и разъяснение того, что применительно «к рассмотрению материалов о выдаче вопросы, не урегулированные главой 54 УПК РФ, подлежат разрешению на основании общих положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации». По всей вероятности, такого рода правила, затрагивающие вопросы, имеющие ключевое значение для реализации права на защиту лица в ходе экстрадиции, в первую очередь следовало бы закрепить в УПК РФ. Таким образом, проблема прямых выходов в законодательную сферу ведомственного регулирования и разъяснительной деятельности Пленума Верховного Суда РФ по вопросам судебной практики наиболее отчетливо дает о себе знать применительно к вопросам, связанным с реализацией права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования. Вектор ее решения в обоих случаях общий и заключается в разумной детализации правовой регламентации соответствующих вопросов выдачи лица на уровне УПК РФ. Говоря о зарубежных правовых нормах как средстве реализации права на защиту лица в ходе экстрадиции, важно иметь в виду следующее. Потребности в них в рассматриваемом качестве значительно меньше по сравнению с международно-правовыми и национально-правовыми нормами. Однако наряду с указанными нормами зарубежные правовые нормы также необходимы для реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования. Так, в частности, они, подтверждая или опровергая принадлежность деяния к уголовнонаказуемому по законам иностранного государства, направившего запрос о выдаче (ч. 2 ст. 462 УПК РФ), позволяют Г енеральному прокурору РФ или его заместителю сделать выбор между решениями, которые напрямую затрагивают главный интерес лица, запрашиваемого к выдаче, - не быть подвергнутым экстрадиции. Такими решениями являются либо решение о выдаче лица, либо решение об отказе в выдаче лица. Вот почему в ходе экстрадиционной проверки иностранному государству, обратившемуся с просьбой о выдаче лица, направляются запросы на предоставление заверенной выписки из Уголовного кодекса о тяжести преступлений и сроках давности. Кроме того, без установления в судебном заседании факта принадлежности деяния, в котором лицо обвиняется, к уголовно-наказуемому по уголовному закону и иностранного государства, обратившегося с запросом о выдаче, и Российской Федерации, впрочем, как и без установления того обстоятельства, что санкция уголовного закона за его совершение предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок свыше одного года, невозможно вынесение определения по жалобам на решения о выдаче, о чем свидетельствует изучение соответствующей судебной практики60. Касаясь роли юридических фактов в реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, необходимо отметить следующее. Поскольку указанная реализация происходит в рамках экстрадиционных правоотношений, то их возникновение будет обязательным для ее начала. А возникновению таких правоотношений будут способствовать определенные предпосылки. Среди них важно назвать направление запрашивающим государством запрашиваемому государству запроса о выдаче лица (ст. 12 Конвенции о выдаче 1957 г., ч. 1 ст. 460, ч. 1 ст. 462 УПК РФ) и получение указанного документа за- [60] прашиваемым государством. Возможен и другой вариант рассматриваемых обстоятельств: сообщение одним государством другому государству просьбы, предшествующей направлению запроса (например, просьбы о временном задержании разыскиваемого лица, когда поручение запрашивающей стороной о выдаче еще не направлено, но она намерена это сделать (ст. 16 Минской конвенции (1993 г.)), и получение такой просьбы запрашиваемой стороной. Однако только юридических фактов, обладающих свойством порождать экстрадиционные правоотношения, недостаточно для возникновения реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования. Чтобы выявить остальные, важно иметь в виду, что указанные правоотношения, в рамках которых проходит названная реализация, представляют собой взаимосвязь государственных органов и лица, запрашиваемого к выдаче. Правда, это не исключает участия в них лиц, отстаивающих интересы лица, запрашиваемого к выдаче. Взаимосвязь в рассматриваемом контексте характеризуется наличием у участников правоотношений юридических прав и обязанностей. Следовательно, реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования не может возникнуть ранее того, как лицо узнало о своем новом положении, то есть положении лица, вокруг которого происходит процедура выдачи в связи с поступившей просьбой иностранного государства. С этого момента запрашиваемое к выдаче лицо может реализовывать свое право на защиту, поскольку знает его содержание, а также то, что его имеет. Такая возможность усиливается потребностью лица в такой реализации, поскольку появление у него нового положения совпадает с началом применения к нему мер уголовно-процессуального принуждения, способных ограничить его права и свободы. Сказанное означает, что юридические факты появления в уголовном процессе России запрашиваемого к выдаче лица, юридические факты возникновения права на защиту у данного лица и юридические факты возникновения реализации указанного права совпадают. Действительно, не может возникнуть, а тем более реализовываться право на защиту, когда нет лица, нуждающегося в нем. Появление обладателя права на защиту при применении к нему процедуры выдачи неразрывно связано с наличием процессу- ального документа, в котором ранее остальных содержатся сведения о появившихся у лица правах и разъяснении этих прав. Таким документом в настоящее время является протокол задержания лица, применяемый в целях обеспечения возможной его выдачи в дальнейшем. Именно в нем отражается факт приобретения запрашиваемым к выдаче лицом прав, формирующих более общее право - его право на защиту. Данное обстоятельство говорит о его сходстве с правоустанавливающими документами. Изучение материалов по жалобам на постановления Г енерального прокурора РФ, его заместителя о выдаче лица для привлечения к уголовной ответственности, так же, как и апелляционных определений по жалобам на постановления судов, проверявших законность и обоснованность решения о выдаче, показало, что задержание используется в отношении лица практически в каждом экстрадицион- ном случае: и когда запрос иностранного государства о выдаче уже получен[61], и когда его получение ожидается. Задержания к лицу, вовлекаемому в экстрадици- онные отношения, до получения запроса о его выдаче обычно производится в порядке международного розыска лица[62]. Очевидно, что и в одном, и в другом случае лицо приобретает статус запрашиваемого к выдаче с момента задержания. С этого же момента начинается и реализация его права на защиту. И это несмотря на то, что получение запроса о выдаче лица российской стороной только ожидается. Иностранное государство, узнав о задержании лица, как правило, заверяет Российскую Федерацию в том, что запрос о его выдаче будет направлен в установленный срок. Между тем изучение ст. 466 УПК РФ позволяет говорить и о другом процессуальном основании приобретения статуса лица, запрашиваемого к выдаче. Оно же одновременно будет и основанием возникновения реализации права на защиту указанного лица. Это постановление об избрании меры пресечения. Данное обстоятельство особенно значимо, если учесть, что возможность задержания такого лица в нормах главы 54 УПК РФ не оговаривается. Таким образом, для возникновения реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования необходим фактический состав, включающий в себя юридические факты, способные порождать экстрадиционные отношения (например, направление иностранным государством запроса о выдаче лица и получение его Российской Федерацией), и юридические факты, необходимые для приобретения лицом права на защиту от экстрадиции (составление протокола задержания или постановления о применении меры пресечения в целях обеспечения возможной выдачи). Однако реализация права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования характеризуется не только правообразующими юридическими фактами. Одной из важных ее характеристик являются правопрекращающие юридические факты. В качестве оснований прекращения правоотношения, в рамках которых осуществляется указанная реализация, необходимо рассматривать следующие юридические факты: состоявшаяся передача лица иностранному государству как результат исполнения решения о выдаче лица; истечение установленного международно-правовым актом срока, в течение которого ожидается запрос о выдаче лица, задержание и заключение под стражу которого уже состоялось; принятие решения об отказе в выдаче лица; смерть лица, подвергшегося процедуре выдачи. Примечательно, что если правообразующие юридические факты применительно к реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования представлены только правомерными действиями, то правопрекращающие юридические факты, рассматриваемые в том же контексте, - это не только правомерные действия, зависящие от воли лиц (состоявшаяся передача лица иностранному государству как результат исполнения решения о выдаче лица), но и события, наступление которых не связано с такой зависимостью (смерть лица, в отношении которого осуществлялась процедура выдачи; истечение установленного международно-правовым актом срока, в течение которого должен прийти за- прос о выдаче (если задержание и заключение под стражу в целях обеспечения возможной выдачи осуществлялись до получения запроса о выдаче на основании просьбы о временном задержании, ходатайства о взятии под стражу, поручения об осуществлении розыска)). Средства реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования дополняются способами, занимающими важное место в структуре реализации указанного права. Под способами реализации как составляющими механизма правового регулирования принято понимать действия либо воздержание от них[63]. Соответственно, и в структуре реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования ее способы будут иметь то же значение. Важно также учитывать, что и действия, и бездействие являются разновидностью приемов, используемых участниками экстрадиционных отношений. Но это лишь один из показателей способов реализации права на защиту в экстрадиционных отношениях. Остальные показатели связаны со следующими обстоятельствами: урегулирован- ность способов нормами права, невозможность существования способов без появления определенных предпосылок; потребность способов в надлежащем гарантировании, предполагающем создание процедурных условий для их осуществления. А с учетом всех всего сказанного дефиниция способов реализации права на защиту лица при выдаче для уголовного преследования выглядит следующим образом: способы реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, - это предусмотренные нормами права, обеспеченные гарантиями действия участников экстрадиционных отношений, протекающие в определенных процедурных условиях и отражаемые в уголовно-процессуальных актах, а также воздержание от действий, направленных на предотвращение возможности незаконного и необоснованного ограничения прав и свобод запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования. Как видно, вектор применения рассматриваемых способов напрямую зависит от того, насколько соответствуют правовому полю ограничения, которым подвергается запрашиваемое к выдаче лицо. В случае такого соответствия ограничения прав и свобод лица признаются допустимыми, поскольку это вытекает не только из международных договоров, но и имеет и конституционное закрепле- 64 ние Каждому виду реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования будет присуща своя система таких способов. Например, для реализации права на защиту лица в ходе принятия решения о выдаче наиболее типичными будут способы, связанные с его уведомлением, разъяснением указанному лицу права на обжалование и др. А реализация права на защиту лица при обжаловании решения о выдаче обеспечивается способами иного плана: подачей соответствующей жалобы в суд; разъяснением присутствующим в судебном заседании их прав, обязанностей и ответственности; обоснованием заявителем и (или) его защитником жалобы в суде; необсуждением в ходе судебного заседания вопросов виновности лица, подавшего жалобу, и др. Но не только по видам указанной реализации будут различаться способы. Они могут дифференцироваться и по другим критериям: 1) по субъектам, их применяющим; 2) по обязательности их применения в ходе процедуры выдачи; 3) по содержанию; 4) по степени активности; 5) по нормативному источнику, предусматривающему указанные способы; 6) по характеру поведения субъектов реализации права на защиту в экстрадиционном производстве. По субъектам, применяющим способы для реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, следует выделять: способы, взятые на вооружение участниками, не обладающими властным ресурсом, такими как запрашиваемое к выдаче лицо, его защитник, законный представитель (например, принесение жалобы на решение суда об избрании в отношении лица, [64] запрашиваемого к выдаче, заключения под стражу; обоснование лицом, запрашиваемым к выдаче, своей жалобы в суде), и способы, которые находятся в арсенале государственных органов и должностных лиц, в частности прокурора, суда (например, получение объяснения у запрашиваемого к выдаче лица; уведомление лица о принятом в отношении него решении о выдаче и др.). В уголовно-процессуальной литературе зачастую процессуальные действия, применяемые заинтересованным лицом и участниками, выступающими на его стороне, рассматриваются как средства защиты указанных лиц[65]. Некоторые авторы в своих рассуждениях идут еще дальше, относя к средствам защиты процессуальные действия, выполняемые государственными органами и должностными лицами. Так, Ю.В. Козубенко пишет о том, что «любые процессуальные действия, производимые следователем в ходе досудебного производства, есть средства защиты прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений»[66]. На наш взгляд, обозначенная позиция далеко не бесспорна. Г осударственные органы и должностные лица, как уже верно отмечалось в литературе, не защищают участников уголовного судопроизводства, а обеспечивают их право на защиту[67]. Этот вывод находит свое подтверждение в ч. 1 ст. 11 УПК РФ, возлагающей обязанность обеспечивать возможность осуществления прав участникам уголовного судопроизводства на суд, прокурора, следователя, дознавателя; в ч. 2 ст. 16 УПК РФ, которая говорит об обеспечении указанными субъектами возможности подозреваемому и обвиняемому защищаться всеми не запрещенными УПК РФ способами и средствами. Данную точку зрения разделяет и Пленум Верховного Суда РФ, который в одном из своих постановлений обращает особое внимание на то, что обязанность обеспечить возможность реализации прав возлагается на лиц, осуществляющих проверку сообщения о преступлении и предварительное расследование по делу: «на дознавателя, орган дознания, начальника органа или подразделения дознания, следователя, руководителя следственного органа, прокурора, а в ходе судебного производства - на суд»[68]. Наконец, в научной литературе исследование именно правообеспечительного аспекта деятельности указанных участников (руководителя следственных органов, прокурора, начальника подразделения дознания, следователя, дознавателя, суда) получило широкое распространение. И это закономерно, поскольку обязанность указанных должностных лиц по обеспечению реализации прав потерпевшим, подозреваемым, обвиняемым относится к наиболее существенным гарантиям прав личности в уголовном процессе[69]. С учетом сказанного нельзя рассматривать действия государственных органов и должностных лиц в качестве средств защиты лиц, вовлекаемых в уголовное судопроизводство. Это обеспечительные средства, которые формируют лишь часть способов реализации права на защиту. Другая часть таких способов представлена средствами защиты, применяемыми лицами, не обладающими властными полномочиями. А это в свою очередь означает, что понятия «средства защиты» и «способы реализации права на защиту» не тождественны. В этом смысле система способов реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче лица может быть представлена: обеспечительными средствами (используемыми государственными органами и должностными лицами, задействованными в экстрадиционных отношениях) и защитными средствами (применяемыми запрашиваемым к выдаче лицом, его защитником, законным представителем). Переходя к следующей классификации способов реализации, необходимо учитывать, что далеко не все действия участников правоотношений, которые возникают в связи с выдачей лица, являются обязательными к исполнению. В зависимости от обязательности применения способов реализации права на защиту в рамках процедуры выдачи имеет смысл различать обязательные и необязательные к применению способы. Обязательные способы реализации подлежат использованию в каждом случае выдачи лица для уголовного преследования (например, разъяснение запрашиваемому к выдаче лицу права на обжалование решения о выдаче, письменное уведомление лица о принятом в отношении него решении о выдаче). Применение же необязательных способов обусловлено некоторыми обстоятельствами, которые могут отсутствовать. Так, обжалование решения суда об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу может состояться в качестве способа реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче лица лишь при наличии на то желания самого лица. И поэтому действие по обжалованию следует рассматривать как необязательный к применению способ реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования. По содержанию способы реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования можно разделить на: уведомительно - разъяснительные (например, уведомление кого-либо из близких родственников о задержании лица, запрашиваемого к выдаче; разъяснение прав задержанному); ознакомительные (например, получение копии судебного решения об избрании меры пресечения; подписание протокола задержания лицом, запрашиваемым к выдаче); выражающие позицию запрашиваемого лица, его защитника и законного представителя в ходе дачи объяснений, заявления ходатайства и обжалования (например, подача запрашиваемым к выдаче жалобы на постановление судьи об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу; участие лица, запрашиваемого к выдаче, его защитника в судебном заседании при рассмотрении жалоб, поданных этими лицами, и др.); направленные на участие защитника в реализационном процессе (например, приглашение защитника; предоставление свиданий с защитником; получение лицом, запрашиваемым к выдаче, консультаций защитника). По степени активности способы реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования делятся на активные и пассивные. Активные способы реализации предполагают совершение ее субъектами действий. Проявлением активного поведения в уголовном судопроизводстве, как верно отмечается в литературе, являются обращения[70], разновидностью которых считаются заявление ходатайств и подача жалоб. Но не только эти способы имеют действенный характер. Это же характерно, например, для дачи объяснений, обоснования в суде жалобы на решение о выдаче. Активные действия являются залогом успеха в реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче. Пассивные способы реализации - это бездействие как со стороны субъектов, наделенных властными полномочиями (например, неприменение выдачи лица), так и со стороны субъектов, такими полномочиями не обладающих -запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, его защитника, законного представителя несовершеннолетнего (например, необжалование избранной в отношении лица меры пресечения). Использование пассивных способов лицом, запрашиваемым к выдаче для уголовного преследования, обусловлено существующей для него возможностью самому распоряжаться своими правами. А от этого зависит, будет он пассивен или, напротив, достаточно активен[71]. С ситуацией востребованности пассивных способов реализации права на защиту чаще всего приходится сталкиваться, когда лицо ограничивается самостоятельной защитой, не прибегая к услугам профессионального адвоката. Полагаем, это обстоятельство играет не последнюю роль в формировании мнения о том, что самостоятельная защита неэффективна, не способна гарантировать реализацию всех предоставленных лицу прав[72]. Однако пассивное поведение указанных субъектов, которое имеет место в отдельных случаях, не может свидетельствовать о пассивности всего процесса реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования в целом. Именно такая реализация обязательно включает в себя не только пассивные, но и активные действия. Присутствие в структуре реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования активных действий уже не может свидетельствовать о пассивном характере всего реализационного процесса. Тем более что активным действиям в ходе него отводится роль доминанты. В связи с этим необходимо сделать вывод о том, что реализация права на защиту в ходе экстрадиционного производства всегда активна. Следующий вид классификации способов реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования предполагает их дифференциацию по нормативным источникам, в которых они предусмотрены. Учитывая, что действия, выражающие содержание таких способов, регулируются не только международными договорами, УПК РФ, но и рядом ведомственных нормативных актов, которые по замечанию Б.Б. Булатова и А.М. Баранова также относятся к источникам нормативно-правового регулирования экстрадиции[73], в указанных способах могут быть выделены следующие группы: -способы, основанные на действиях, регламентированных международными договорами (например, «освобождение лица, взятого под стражу согласно пункту 1 статьи 61 Минская конвенция (1993), в случае непоступления требования о его выдаче в течение одного месяца со дня взятия под стражу»; «освобождение задержанного согласно пункту 2 статьи 61 Минской конвенции (1993), если требование о его выдаче не поступит в течение срока, предусмотренного законодательством для задержания»); - способы, основанные на действиях, урегулированных УПК РФ (например, уведомление Генеральным прокурором Российской Федерации или его заместителем лица о принятом в отношении его решении о выдаче (ч. 5 ст. 462 УПК РФ)); - способы, основанные на действиях, регламентированных ведомственными нормативными актами (например, получение объяснения у задержанных лиц); способы, обусловленные действиями, регламентированными с разной степенью тщательности и международными договорами, и УПК РФ, и ведомственными нормативными актами (например, действия по отказу в выдаче лица). Способы реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования могут различаться по характеру поведения ее субъектов. В связи с этим следует разграничивать: • способы, ориентированные на соблюдение установленных предписаний. Данные способы выражаются в пассивных действиях. Их суть в несовершении действий, которые затрудняют реализацию права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования и запрещены нормами права. Данные способы применяются главным образом государственными органами и должностными лицами (например, несовершение должностными лицами в отношении запрашиваемого к выдаче лица действий, которые унижают человеческое достоинство (ст. 9 УПК РФ), непрепятствование лицу делать устные или письменные заявления, давать объяснения и др. ); • способы, ориентированные на использование возможностей, охватываемых правом на защиту запрашиваемого к выдаче лица. Они выражаются в активных действиях лица, запрашиваемого к выдаче, его защитника и законного представителя (например, принесение лицом жалобы на решение Генерального прокурора РФ о выдаче, обоснование в суде указанной жалобы и т.д.); • способы, ориентированные на исполнение обязанностей. Они рассчитаны главным образом на таких субъектов реализации, как государственные органы и должностные лица. Последние исполняют обязанности, корреспондирующие возможностям запрашиваемого к выдаче лица, и тем самым способствуют их реализации. Указанные способы выражаются в совершении активных действий (например, письменное уведомление лица о решении, принятом Г енеральной прокуратурой РФ; разъяснение председательствующим в судебном заседании прав, обязанностей и ответственности присутствующим и др.); • способы, ориентированные на правоприменение. Эти способы используются государственными органами и должностными лицами и выражаются в активных действиях (например, признание судом решения о выдаче лица незаконным или необоснованным и его отмена и др.) Как видно, предложенные классификации способов реализации права на защиту полностью применимы к процедуре выдачи лица для уголовного преследования, что было продемонстрировано на соответствующих примерах. Однако нельзя не учитывать условности этих классификаций, особенно той из них, в основе которой лежит содержательный критерий. Действительно, один и тот же способ реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче лица может успешно применяться в рамках разных групп таких способов. Так, разъяснение лицу права на обжалование решения о выдаче можно рассматривать и как уведомительно-разъяснительный способ, и как способ, связанный с обжалованием. Вручение же копии постановления об избрании меры пресечения лицу, запрашиваемому к выдаче, одновременно относится и к уведомительно-разъяснительному способу (поскольку содержит информацию о порядке обжалования решения), и к ознакомительному способу реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче лица. При всем этом значение приведенных классификаций заключается в том, что они позволяют создать фундамент для дальнейшего исследования каждого вида реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, а также ориентируют субъектов соответствующих правоотношений на грамотное применение способов. Все рассмотренные средства и способы призваны не только содействовать реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, но и сделать этот процесс наиболее эффективным. Закрепление за средствами и способами именно этой функции связано с тем, что эффективность реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования во многом зависит от них. Говоря о способах реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования в рассматриваемом аспекте, необходимо иметь в виду, что они должны отвечать следующим требованиям: 1) соответствовать праву на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования. При этом применение способов не должно навредить интересам такого лица; 2) отвечать критерию оптимальности. Данный критерий должен предъявляться как ко всей системе способов, так и к отдельно взятым способам. В первом случае речь идет о необходимом минимуме способов для успешной реализации права на защиту лица в экстрадиционном процессе. Этот минимум для всех случаев такой реализации должен быть отражен в УПК РФ. Вместе с тем на практике в каждом конкретном случае субъекты, не обладающие властными полномочиями, могут его сокращать за счет отказа от совершения тех или иных действий. Оправданность такого подхода объясняется тем, что в разных ситуациях один и тот же способ будет оцениваться по-разному. Особенно показательна в этом плане ситуация с заявлением ходатайств: в одних случаях заявление ходатайства будет оптимальным способом, в других - нет. Так, обращение к властям иностранного государства с просьбой содействовать лицу в экстрадиции из Российской Федерации не получило широкого распространения среди запрашиваемых к выдаче и их защитников. Это и понятно, данный способ диссонирует с главной идеей реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче - защитой от экстрадиции. Ведь последняя, по справедливому замечанию М.И. Смирнова, относится к процедурам, «не всегда отвечающим интересам выдаваемого»[74]. Однако случаются и отступления от этого правила. О них свидетельствуют просьбы лиц содействовать их экстрадиции из Российской Федерации. В этих случаях «защиту своих интересов лицо видит именно в экстрадиции, а не в уклонении от нее»[75]. И применительно к этой ситуации такое ходатайство можно считать оптимальным способом защиты. Примером могут служить многочисленные обращения содержащегося под стражей Джемала Микеладзе о своей экстрадиции из России в Италию. Они были связаны с надеждой данного лица на то, что итальянский суд заменит ему содержание под стражей домашним арестом[76]. Однако следует отметить, что лица обращаются с подобными просьбами нечасто. А если такое и случается, то обычно просят о своей выдаче для исполнения приговора. Объясняется это тем, что перспективы для лица в указанной ситуации более ясны, чем при выдаче для уголовного преследования. Об этом, собственно, свидетельствует и приведенный нами пример; 3) быть гарантированными. Способы должны быть подкреплены надежными процессуальными гарантиями, позволяющими субъектам реализации права на защиту воспользоваться ими в экстрадиционном процессе; 4) применение способов должно быть законным. Законность в данном случае рассматривается как общее условие допустимости указанных средств и способов. Ее соблюдение предполагает выполнение главным образом тех действий, которые предусмотрены международно-правовыми нормами и национальными правовыми нормами. Кроме того, такое выполнение должно проходить в порядке, предусмотренном законом. 5) выбор способов защитником и законным представителем лица, запрашиваемого к выдаче, должен быть согласован с лицом, запрашиваемым к выдаче. Данный вывод вытекает из сформулированного в литературе общего правила, согласно которому выбор средств защиты может быть признан верным, если он был согласован защищаемым лицом с субъектом, отстаивающим его интере- сы[77]. По этому же пути идет и судебная практика. В одном из своих решений Челябинский областной суд обратил внимание, что поскольку адвокат не вправе допускать противоречий в позиции защиты, то лицо вправе отозвать жалобу адвоката, составленную без согласования с ним[78]. Очевидно, что выполнение всех указанных требований призвано положительно влиять на реализацию права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования. В завершение рассмотрения вопроса о средствах и способах реализации права на защиту лица при выдаче для уголовного преследования необходимо сделать следующие выводы: 1. К средствам реализации права на защиту лица при выдаче для уголовного преследования относятся: правовые нормы, направленные на осуществление прав запрашиваемого к выдаче лица; юридические факты; процедуры и другие гарантии. 2. Способы реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, - это предусмотренные нормами права, обеспеченные гарантиями действия и решения участников экстрадиционных отношений, существующие в определенных процедурных условиях и отражаемые в уголовнопроцессуальных актах, а также воздержание от действий, направленных на предотвращение возможности незаконного и необоснованного ограничения прав и свобод запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования. 3. Средства и способы реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, имеют следующие общие, наиболее существенные черты: системность; участие в создании наиболее благоприятных условий для реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования; нацеленность на максимально полное, эффективное и законное осуществление процессуальных возможностей запрашиваемого к выдаче лица; способность к дифференциации на виды; способность быть одним из процессуальных рычагов, с помощью которых осуществляется назначение уголовного судопроизводства. 4. Способы реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, классифицируются по следующим критериям: 1) по субъектам, применяющим указанные способы (используемые участниками, не обладающими властным ресурсом, и применяемые государственными органами и должностными лицами); 2) по обязательности их применения в ходе процедуры выдачи (обязательные и необязательные к применению); 3) по содержанию (уведомительно-разъяснительные; ознакомительные; выражающие позицию запрашиваемого лица, его защитника и законного представителя в ходе дачи объяснений, заявлений ходатайств и обжалования; направленные на участие защитника в реализационном процессе); 4) по степени активности (активные и пассивные); 5) по нормативному источнику, предусматривающему указанные способы (основанные на действиях, регламентированных международными договорами; основанные на действиях, регламентированных УПК РФ; основанные на действиях, регламентированных ведомственными нормативными актами; обусловленные действиями, регламентированными с разной степенью тщательности и международными договорами, и УПК РФ, и ведомственными нормативными актами; 6) по характеру поведения субъектов реализации права на защиту в экстра- диционном процессе (ориентированные на соблюдение установленных предписаний; ориентированные на использование возможностей, охватываемых правом на защиту запрашиваемого к выдаче лица; ориентированные на исполнение обязанностей; ориентированные на правоприменение); 7) по видам реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования (используемые при применении к лицу уголовнопроцессуального принуждения; используемые в ходе принятия решения о выдаче; используемые при обжаловании решения о выдаче; используемые при фактической передаче лица). 5. Способы, необходимые для эффективной реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, должны отвечать следующим требованиям: быть законными; соответствовать праву на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования; отвечать критерию оптимальности; быть гарантированными; выбираться защитником и законным представителем лица, запрашиваемого к выдаче, только по согласованию с этим лицом. Выбор способов защиты лицом, запрашиваемым к выдаче, также целесообразно согласовывать с защитником и законным представителем этого лица.