Процессуально-правовой статус лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования
Появление в российском уголовном судопроизводстве лица, запрашиваемого к выдаче, означает наступление для него возможности воспользоваться своими правами и тем самым реализовать свое право на защиту.
Реализация права на защиту этого лица осложняется тем, что в УПК РФ отсутствуют не только определение понятия лица, выдача которого запрашивается, оптимальная процедура наделения его соответствующим процессуальным статусом, но и четкий перечень его прав и обязанностей. Между тем, как отмечает Х. З. О. Нагдалиев, экстрадиция ограничена международно-правовыми обязательствами государств в сфере прав человека, и, следовательно, выдающее государство обязано обеспечивать защиту, гарантию и соблюдение прав выдаваемого лица[122].
Сказанное требует обращения к обозначенной в литературе проблеме наделения лица, не признанного в установленном порядке участником уголовного судопроизводства, процессуальными правами[123]. Ее решение должно касаться не только заявителя, залогодателя, лица, под присмотр которого отдан несовершеннолетний, обыскиваемого лица, адвоката этого лица, адвоката свидетеля, на чем настаивают некоторые авторы, но и запрашиваемого к выдаче лица.
В отличие от УПК РФ, УПК некоторых других государств, например, Украины, Республики Беларусь, достаточно подробно регламентируют процессуальноправовой статус лица, выдача которого запрашивается. В частности, УПК Украины права такого лица закрепляет в статье 581, а УПК Республики Беларусь - в отдельной главе (глава 55). Примечательно, что в указанной главе нашлось место нормам, посвященным не только процессуальному статусу лица, задержанного, или того, к которому применена мера пресечения на основании решения об исполнении просьбы органа иностранного государства либо в связи с нахождением в международном розыске с целью выдачи, но и процессуальному статусу его защитника.
К сожалению, в российском уголовно-процессуальном законодательстве права запрашиваемого к выдаче лица непредставлены системно, что затрудняет формирование единой картины правового статуса данного участника. Это не может способствовать реализации его права на защиту. Поэтому нужно нормативно закрепить систему прав запрашиваемого к выдаче, с необходимой их детализацией. Последнее обстоятельство особенно важно учитывать еще и потому, что детальная правовая регламентация прав и обязанностей граждан является одним из необходимых условий того, чтобы эти права и обязанности наиболее полно и всесторонне были реализованы[124]. В связи с этим нельзя признать удачной попытку решения указанной проблемы с помощью проекта Федерального закона № 675097. Он не рассматривает лицо, запрашиваемое к выдаче, в качестве участника уголовного судопроизводства и, соответственно, не закрепляет его правовой статус отдельной статьей, как это имеет место в отношении официально признанных законодателем участников уголовного судопроизводства. Проект лишь содержит указание на то, что данное лицо при его задержании и решении вопроса о применении в отношении него меры пресечения, ее изменении, а равно при продлении срока содержания под стражей или под домашним арестом пользуется правами, предусмотренными в этих случаях УПК РФ для подозреваемых и обвиняемых (п. 8 проектной статьи 466). Мало того, что регламентация правового статуса запрашиваемого к выдаче носит схематичный характер, она еще и рассчитана на реализацию права на защиту указанного лица только на одном этапе выдачи - на этапе применения в отношении него мер процессуального принуждения. Но имеют место и другие этапы, на которых также необходимо создание надлежащих механизмов реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче.
В настоящее время вывод о принадлежности тех или иных прав запрашиваемому к выдаче лицу можно сделать, лишь тщательно анализируя нормы, содержащиеся в УПК РФ и международно-правовых документах. И даже в этом случае можно получить весьма обобщенное представление о достаточно сложном правовом статусе данного участника.
Представленные на законодательном уровне права запрашиваемого к выдаче лица имеют слишком упрощенный вид, что является одним из недостатков регламентации его правового статуса. А это актуализирует вопрос о детальной регламентации прав данного лица, на что уже обращалось внимание в литературе125.Работая в данном направлении, некоторые ученые подготовили свои варианты системы прав лица, запрашиваемого к выдаче. Один из них был предложен А.Е. Косаревой и включал в себя следующие права: «знать, в чем оно обвиняется (подозревается либо за что осуждено) на территории иностранного государства, то есть основания, в связи с которыми лицо было объявлено в международный (межгосударственный) розыск и впоследствии задержано на территории Российской Федерации; пользоваться помощью переводчика; пользоваться помощью защитника, с которым иметь возможность конфиденциальных бесед без ограничения во времени; давать устные и письменные объяснения; знакомиться с представленными в суд материалами в полном объеме как через защитника, так и непосредственно; лично участвовать в рассмотрении представленных судом материалов; заявлять суду ходатайства и отводы; представлять по существу поданной жалобы дополнительные документы; знакомиться с протоколом судебного заседания и приносить на него замечания; использовать право обжалования, предусмотренное ч. 9 ст. 463 УПК РФ»126. [125] [126] Как видно, автору хотелось охватить представленным перечнем основные, наиболее важные права запрашиваемого к выдаче, что делает данную систему особенно ценной, особенно если учесть, что формулировки этих прав возникли не на пустом месте. Некоторые из них в различных вариантах предусматривает УПК РФ. Это касается права на судебный пересмотр решения о выдаче (ч. 1 ст. 463 УПК РФ); права на обоснование жалобы на решение о выдаче в судебном заседании (ч. 5 ст. 463 УПК РФ); права на апелляционное обжалование постановления судьи (ч. 9 ст. 463 УПК РФ). Предлагаемое А.Е. ч. 4 ст. 463 УПК РФ норме. Не упустил из виду законодатель и право запрашиваемого к выдаче обратиться за помощью к защитнику. Статья 463 УПК РФ говорит об участии защитника в судебной процедуре обжалования решения о выдаче лица. Что же касается права запрашиваемого к выдаче пользоваться услугами переводчика, то оно проистекает из нормы, закрепляющей общее предписание для всех участников, не владеющих языком судопроизводства (ч. 2 ст. 18 УПК РФ). Правда, указанная возможность запрашиваемого к выдаче нуждается в нормативном уточнении по следующим соображениям. И ч. 2 ст. 18 УПК РФ, и п. 1 ч. 3 ст. 59 УПК РФ ориентируют правоприменителя на приглашение переводчика не любому лицу, а только участнику уголовного судопроизводства. Однако действующим законодательством запрашиваемое к выдаче лицо к таковым не относится. А значит, в буквальном смысле не может претендовать на помощь переводчика, что само по себе является абсурдным. Отсутствие внятной правовой регламентации участия переводчика на стороне запрашиваемого к выдаче лица не смущает правоприменителя. Как показало исследование, не владеющее или недостаточно владеющее языком уголовного судопроизводства лицо, запрашиваемое к выдаче, практически не остается без переводчика. Вместе с тем соответствующий нормативный материал все-таки нуждается в коррекции. Однако не только возможность запрашиваемого к выдаче воспользоваться помощью переводчика нуждается в надлежащем закреплении в УПК РФ. Требуют своей систематизации и те права, которые в настоящее время рассредоточены в тексте главы 54 УПК РФ. Это право лица на получение письменного уведомления о решении, принятом в отношении него Генеральным прокурором Российской Федерации или его заместителем (ч. 5 ст. 462 УПК РФ); право не подвергаться выдаче в случае обжалования решения (ч. Необходимо нормативное закрепление и тех прав, возникновение которых у запрашиваемого к выдаче связано с применением к нему мер уголовно - процессуального принуждения. К сожалению, правам запрашиваемого к выдаче при задержании законодатель не уделил внимания, в то время как потребность в этом на практике существует. Доказательством тому является интерес к обозначенной проблеме, проявленный Генеральной прокуратурой Российской Федерации в информационном письме, адресованном прокурорам субъектов Российской Федерации, приравненным к ним военным прокурорам и прокурорам иных специализированных прокуратур № 81/4-27606-09 от 20.04.2009 «О порядке документального оформления задержания лиц в целях обеспечения возможности их выдачи в другие государства»[127]. В нем перечислены основные права лица при задержании (например, получать разъяснения об основаниях задержания; получать копию протокола задержания и др.). Логичнее было бы разместить названные права в главе 54 УПК РФ, что не только повысило бы их значимость в процессуальном статусе запрашиваемого к выдаче лица, но и способствовало бы завершенности этого статуса, его определенности и прозрачности в первую очередь для обладателя. Данное обстоятельство особенно важно для повышения эффективности реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования. В связи со сказанным предлагаем поддержать предложение А.В. Косаревой о введении в главу 54 УПК РФ статьи 460.1. Назвать ее предлагаем «Запрашиваемый к выдаче». Идею введения в УПК РФ такой статьи, посвященной понятию и статусу запрашиваемого к выдаче лица, как это сделано применительно к другим участникам уголовного процесса (подозреваемому, обвиняемому и т.д.), поддержали 67% судей, 62% прокурорских работников, и 91% адвокатов. Следуя логике законодателя в конструировании правовых норм, предусматривающих процессуальный статус участников уголовного судопроизводства (главным образом содержащихся в главе 7 УПК РФ), отмечаем, что в структуре статьи 460.1 должны найти свое место следующие части: определение понятия запрашиваемого к выдаче; его права; его обязанности[128]. При этом закрепляемые в данной статье права и обязанности запрашиваемого к выдаче должны составить основу его процессуально-правового статуса. Также при формировании системы прав указанного лица необходимо учитывать общие для всех участников уголовного судопроизводства обстоятельства, влияющие в конечном счете на содержательность и завершенность их процессуального статуса. Среди них: разъяснение лицу его процессуального положения; информирование его о сроках и результатах касающегося его производства; предоставление лицу возможности изложения своего мнения, в том числе путем обращения с ходатайствами и жалобами; создание надлежащих условий для защиты прав и интересов лица. Кроме того, в создаваемой модели процессуального статуса запрашиваемого к выдаче важно учитывать не только общие для всех заинтересованных участников моменты, но и особенности, характерные только для рассматриваемого лица. Последние обусловлены сходством запрашиваемого к выдаче с подозреваемым или обвиняемым в части их процессуальных возможностей, а также спецификой сферы их реализации - сферы выдачи лица иностранному государству. При этом важно не упустить из вида, что понятие запрашиваемого к выдаче объединяет две группы лиц: запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования и запрашиваемого к выдаче для исполнения приговора. Опираясь на действующее международное и национальное законодательство, учитывая положительный зарубежный опыт правового регулирования в рассматриваемой области, беря за основу предложения отдельных ученых, касающиеся вопросов совершенствования процессуального статуса лица, выдача которого запрашивается (в частности, А.Е. Косаревой, предлагающей включить в УПК РФ статью 460-1 «Запрашиваемое лицо»), а также дефиницию понятия «запрашиваемый к выдаче», сформулированную и обоснованную нами в предыдущем параграфе, предлагаем усовершенствованный вариант статьи 460.1 УПК РФ: «Статья 460.1. Запрашиваемый к выдаче 1. Запрашиваемым к выдаче признается лицо, в отношении которого вынесено постановление о возбуждении производства о выдаче и признании лица запрашиваемым к выдаче. 2. Запрашиваемый к выдаче вправе защищать свои права и законные интересы и иметь достаточное время для подготовки к защите. 3. Запрашиваемый к выдаче вправе: 1) знать об обстоятельствах, послуживших основаниями для возбуждения в отношении него процедуры выдачи, задержания, применения к нему меры пресечения, и получать копию постановления о возбуждении производства о выдаче и признании лица запрашиваемым к выдаче, копию протокола задержания, копию постановления о применении к нему меры пресечения; 2) знакомиться с запросом о выдаче или получать его копию; 3) получать копию решения о выдаче; 4) получать разъяснение своих прав на всех этапах выдачи, в которых он участвует; 5) уведомлять через орган дознания, осуществивший задержание, либо через прокурора, суд, применивших меру пресечения в виде заключения под стражу, членов семьи или близких родственников о месте своего содержания под стражей; 6) давать объяснения, либо отказываться от дачи объяснений; 7) возражать против своей выдачи иностранному государству; 8) представлять сведения, препятствующие его выдаче; 9) заявлять ходатайства и отводы; 10) объясняться на родном языке или языке, которым он владеет; 11) пользоваться помощью переводчика бесплатно; 12) при задержании или применении меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста обсуждать по телефону с родственниками и иными лицами, о которых ходатайствует запрашиваемый к выдаче, вопрос о выборе защитника; 13) пользоваться помощью защитника или нескольких защитников с момента, предусмотренного пунктами 1, 2 части первой статьи 460.3 настоящего Кодекса, отказаться от защитника и защищать себя самостоятельно, поменять одного защитника на другого; 14) иметь свидания с защитником наедине и конфиденциально, без ограничения их числа и продолжительности; 15) знакомиться вместе с защитником со всеми представленными в суд материалами и выписывать из них любые сведения и в любом объеме; 16) снимать за свой счет копии с представленных в суд материалов, в том числе с помощью технических средств; 17) приносить жалобы на действия (бездействие) и решения должностных лиц, осуществляющих производство по выдаче, и принимать участие в их рассмотрении судом; 18) знакомиться с протоколом судебного заседания и подавать на него замечания; 19) обжаловать определения, постановления суда и получать копии обжалуемых решений; 20) отзывать поданную им либо его защитником жалобу; 21) защищаться иными средствами и способами, не запрещенными настоящим Кодексом. 4. Участие в процедуре выдачи лица иностранному государству его защитника или законного представителя запрашиваемого к выдаче не служит основанием для ограничения какого-либо его права. 5. Запрашиваемый к выдаче обязан: 1) своевременно являться по вызовам компетентных органов и должностных лиц, задействованных в процедуре выдачи; 2) исполнять свои обязанности в связи с избранием в отношении него мер пресечения; 3) соблюдать установленный законом порядок производства уголовнопроцессуальных действий, судебного заседания и не уклоняться от экстрадицион- ной проверки и передачи его иностранному государству. 6. При неявке запрашиваемого к выдаче по вызову без уважительных причин он может быть подвергнут приводу». Предлагаемая статья включает в себя как процессуальные возможности, которыми запрашиваемый к выдаче обладает в настоящее время (например, получать копию протокола задержания; пользоваться помощью защитника с момента фактического задержания; пользоваться помощью переводчика; приносить жалобы на действия (бездействие) прокурора, других должностных лиц и решения суда и др.), так и права, не нашедшие на сегодняшний день своего закрепления в законе, однако необходимые указанному лицу для защиты своих интересов. К числу последних относятся, например, право знакомиться с запросом о выдаче или получать его копию; получать разъяснение своих прав на всех этапах выдачи; при домашнем аресте, задержании, или заключении под стражу обсуждать по телефону с родственниками и другими лицами вопрос о выборе защитника; заявлять ходатайства и отводы; знакомиться вместе с защитником со всеми представленными в суд материалами и выписывать из них любые сведения и в любом объеме; снимать за свой счет копии с представленных в суд материалов, в том числе с помощью технических средств; знакомиться с протоколом судебного заседания и подавать на него замечания. Предоставление указанных возможностей лицу, запрашиваемому к выдаче, удовлетворит главным образом его потребность в информации, необходимой для отстаивания собственных интересов, а это позволит и в полной мере реализовать право на защиту. Исследование данной потребности применительно не только к участникам, но и к заинтересованным лицам, чьи права, свободы и законные интересы затрагиваются либо ограничиваются уголовно-процессуальными действиями, позволило С.С. Безрукову сформулировать принцип информирования заинтересованных лиц. Автор предложил закрепить его в ст. 16 УПК РФ. Согласно этому принципу указанные лица должны быть информированы со стороны государственных органов и должностных лиц о ходе и результатах проверки заявления (сообщения) о преступлении, предварительного расследования и судебного разбирательства уголовного дела, пересмотра решений суда первой инстанции в апелляционном, кассационном и надзорном порядке, а также исполнения приговора[129]. Не отрицая явных достоинств указанной модели, а также учитывая повышенный интерес на европейском уровне к проблеме регламентации права участников уголовного судопроизводства на ин- формирование[130], нельзя не сказать и о некоторых спорных моментах. Хотя автор и попытался охватить ею все стадии уголовного процесса, у него это не до конца получилось. Не учтены стадии подготовки к судебному заседанию, возобновления производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств. Это приводит к сужению круга лиц, в отношении которых предполагается действие данного принципа, в то время как заинтересованные лица, задействованные на этих стадиях уголовного процесса, автоматически выпадают из числа тех, на которых данная норма должна распространяться. Аналогичная ситуация складывается и с запрашиваемым к выдаче, поскольку экстрадиционное производство, осуществляемое с его участием, также оказалось вне поля зрения автора. Экстрадиционное производство хоть и не образует самостоятельной стадии уголовного процесса, но связано с уголовным процессом непосредственным образом, будучи предусмотренным УПК РФ, та как запрашиваемый к выдаче не менее других нуждается в информировании о ходе и результатах процедур, осуществляемых в отношении него. Его потребность в этом законодателем частично удовлетворена, однако это никак не учтено при конструировании принципа информирования заинтересованных лиц. Продолжая разговор о правах запрашиваемого к выдаче, подлежащих закреплению в ст. 460.1 УПК РФ, нельзя не сказать, что некоторыми из них запрашиваемое к выдаче лицо может воспользоваться и сейчас для защиты своих интересов в рамках процедуры выдачи. И это при том, что в законе отсутствует прямое указание на этот счет. Среди таких прав следует назвать право на получение копии решения о выдаче. В ч. 5 ст. 462 УПК РФ речь идет о письменном уведомлении лица о принятом в отношении него решении о выдаче. Верховный Суд РФ, руководствуясь статьей 46 Конституции Российской Федерации, частью 6 статьи 462 УПК РФ, статьей 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, трактует это право как право на получение копии указанного решения[131]. Возможность запрашиваемого к выдаче, впрочем, как и его защитника, законного представителя, знакомиться со всеми представленными в суд материалами может быть реализована в российском уголовном судопроизводстве также с помощью другого их права - права на заявление ходатайства. В этой связи авторы одного из комментариев к УПК РФ справедливо отмечают, что судья, исходя из положений ч. 3 ст. 47 УПК РФ, не вправе отказать лицу, а также его защитнику и законному представителю в удовлетворении ходатайства об ознакомлении с представленными прокуратурой материалами[132]. Полагаем необходимым сделать акцент на то, что ознакомление со всеми представленными в суд материалами должно происходить только в присутствии защитника, особенно если учесть, что «защитник должен быть в курсе всего происходящего по делу, если только оно в какой-либо степени связано с выполняемой им обязанностью по защите прав и законных интересов участника»[133]. Применительно к лицу, запрашиваемому к выдаче, вариант отдельного от защитника ознакомления должен быть исключен. Ведь запрашиваемые к выдаче, как правило, не могут полноценно осуществлять защиту своих прав и интересов в силу того, что они не имеют представления о сложной нормативной базе экстрадиции, применение которой вызывает затруднение даже у органов, представляющих государство. Более того, как правило, они не владеют языком судопроизводства. Нередко эти люди в государстве выдачи остаются со своими проблемами один на один, не рассчитывая на помощь близких. Поэтому ознакомить запрашиваемое к выдаче лица со всеми представленными в суд материалами должен защитник, который, как верно отмечает С.П. Щерба, способен объяснить смысл каждого процессуального документа, содержание и значение каждого действия, показать, что является главным, а также выслушать и согласовать ходатайства[134]. Однако эта мера может быть эффективной лишь в том случае, когда для участия на стороне запрашиваемого к выдаче привлечен переводчик, осуществляющий качественный перевод. Им может быть тот, кому лицо полностью доверяет, и кто «может свободно и беспрепятственно с ним общаться, достоверно передавать содержание и смысл материалов..., вести обратный перевод»[135]. Однако далеко не всегда следователю и дознавателю удается найти компетентного переводчика, свободно владеющего соответствующим языком. Поэтому проблема качества перевода остается на сегодняшний день актуальной. Более того, далеко не всегда публичным субъектам удается обеспечить участие «живого» переводчика[136]. В связи с этим остро встает вопрос о возможности использования в уголовном судопроизводстве электронного переводчика и закреплении этого положения в УПК РФ[137]. Полагаем, что с этим предложением можно будет согласиться при условии, что наряду с ним в УПК РФ будет сохранен уже существующий вариант участия переводчика в уголовном судопроизводстве. Речь идет об участии переводчика из числа физических лиц (ст. ст. 18, 59, 61, 62, 69, 72, 169 УПК РФ и др.). Именно эти две модели участия переводчика в уголовном судопроизводстве помогут в определенной мере решить проблему нереализованности права пользования родным языком, получившую, как верно отмечается в литературе, широкое распространение в правоприменительной практике[138]. Тем самым будет улучшена и реализация права на защиту лиц, нуждающихся в переводчике, включая и запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования. Сказанное свидетельствует о том, что возможность пользоваться помощью переводчика в экстрадиционном процессе приобретает для запрашиваемого к выдаче и его защитника особо важное значение. Право запрашиваемого к выдаче получать разъяснение своих прав на всех этапах выдачи также вытекает из содержания действующих нормативных правил. Так, ч. 1 ст. 11 УПК РФ обязывает государственные органы и должностных лиц разъяснять участникам уголовного судопроизводства их права и обязанности. И хотя в разделе II УПК РФ «Участники уголовного судопроизводства» запрашиваемый к выдаче не упоминается, он по своей сути именно участником и является, а значит, и располагает возможностью получать разъяснение своих прав. Кроме того, отдельные виды разъяснения специально оговариваются в УПК РФ (разъяснение прав в судебном заседании, рассматривающем жалобу лица на решение о выдаче), а также в информационном письме Генеральной прокуратуры Российской Федерации № 81/4-27606-09 от 20.04.2009 (разъяснение об основаниях задержания, разъяснение о возможности заявлять о препятствиях к выдаче, предусмотренных соответствующими международными договорами Российской Федерации и ст. 464 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации). Почти все предлагаемые для закрепления в ст. 460.1 УПК РФ права запрашиваемого к выдаче обязательны к появлению с момента приобретения им процессуального статуса. Однако среди предлагаемых к закреплению в ст. 460.1 УПК РФ прав есть и такие, которые возникают ранее обозначенных моментов. Так, право пользоваться помощью защитника наступает с момента фактического задержания. С этого же момента в идеале должен приглашаться и переводчик. Ведь согласно ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый арестованный немедленно уведомляется понятным ему языком об основаниях его ареста и о любом обвинении против него. С момента фактического задержания лицу должно быть предоставлено также право обсуждать по телефону с родственниками вопрос о выборе защитника, как это предлагает делать Х.Г. Дациева в отношении подозреваемого[139]. На наш взгляд, следует разрешить лицу обсуждать указанный вопрос не только с родственниками, но и с иными лицами, о которых ходатайствует лицо, запрашиваемое к выдаче. Иные лица должны отвечать тем же критериям, что и лица, приглашающие защитника подозреваемому и обвиняемому в соответствии с ч. 1 ст. 50 УПК РФ: находиться в доверительных отношениях с запрашиваемым к выдаче, действовать в его интересах и быть способными пригласить защитника запрашиваемому к выдаче с его согласия или по его поручению[140]. Предоставление запрашиваемому к выдаче права на обсуждение вопроса о выборе защитника по телефону с родственниками, на наш взгляд, должно иметь место не только при задержании, но и при применении к нему заключения под стражу или домашнего ареста. Только в этом случае можно говорить о полноценной реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования. Однако если к лицу, в отношении которого пришел запрос о выдаче, применяется мера пресечения, не связанная с лишением свободы (например, подписка о невыезде), то право воспользоваться помощью защитника и переводчика должно возникать с момента приобретения им полного процессуального статуса на основании предлагаемого нами постановления о возбуждении производства о выдаче и признании лица запрашиваемым к выдаче. В настоящее время право пользоваться помощью защитника у запрашиваемого к выдаче, впрочем, как и у подозреваемого, наступает с момента фактического задержания. Буквальное толкование п. 3 ч. 3 ст. 49 УПК РФ позволяет приравнивать данный момент к моменту физического захвата и доставления в органы. Такая интерпретация взята на вооружение некоторыми иностранными государствами. Так, представленный Киргизией в Комитет ООН против пыток в апреле 2012 г. Второй доклад об исполнении Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных, унижающих достоинство лица видов обращения или наказания за период 1999-2011 годов (CAT/ QKGZ/2) содержит положение о том, что с момента фактического лишения свободы лицу предоставляется возможность иметь защитника[141]. В российском законодательстве, к сожалению, отсутствует надлежащий механизм реализации права пользоваться помощью защитника в период, начинающийся с момента физического захвата и длящийся до составления протокола задержания. Вместе с тем для лица это является важным обстоятельством: общение с приглашенным защитником до того, как у лица будут получены объяснения, позволит ему подготовиться к ним с психологической точки зрения, затруднит применение незаконных методов ведения экстрадиционного производства, то есть позволит лицу реально воспользоваться правом на защиту реально. Зачастую же задержанного никто не предупреждает о наличии у него права пользоваться помощью защитника в момент фактического задержания, и уж тем более никто защитника для него не приглашает в соответствии со ст. 49 УПК РФ, хотя именно в этот момент, как верно отмечает И.С. Трубчик, лицу должно быть разъяснено право иметь защитника[142]. То есть задержание происходит кулуарно, без участия защитника[143]. Тем самым становится проблематичным обеспечение задержанного квалифицированной защитой в момент фактического задержания. А, если исходить из отождествления фактического задержания с физическим захватом и доставлением в органы, то возможность реализовать право на защиту у лица нередко возникает позже - с момента доставления подозреваемого в орган дознания или к следователю[144]. Чем обусловлена такая ситуация? В основном теми же причинами, что и в случае с задержанием подозреваемого. Во-первых, если даже при захвате лица предупредить его о возможности воспользоваться помощью защитника, то необходимо время для того, чтобы связаться с последним. Возможно, понадобится немало времени, поскольку защитник может быть занят в другом процессе, быть на лечении или на отдыхе и т.д. Но даже если удалось найти защитника, последнему требуется время для того, чтобы добраться к доверителю. Как видно, в силу объективных причин реализовать право на помощь защитника с момента фактического задержания отнюдь не просто. А вот разъяснить право воспользоваться помощью защитника лицу, оказавшемуся в такой ситуации, ничто не мешает. Именно такой выход видят А.В. Смирнов и К.Б. Калиновский[145], а также В.Ю. Мельников[146]. Интересная практика разъяснения прав задержанного существует в США. Если ею воспользоваться, то у запрашиваемого к выдаче появится возможность воспользоваться правом на защиту реально. В связи с этим заслуживает пристального внимания рекомендация В.Л. Григоряна включить в УПК РФ правило о вручении задержанному в момент фактического задержания под роспись карточки (памятки) задержания с разъяснением прав[147]. Думается, что в этот момент должны разъясняться не все процессуальные права, которые он имеет как участник уголовного судопроизводства (подозреваемый или запрашиваемый к выдаче), а лишь те, которые возникают у него как у лица в момент фактического задержания. В их числе, как справедливо отмечает В.Г. Овчинников, право пользоваться помощью защитника, право знать, за какое преступление лицо задержано, право хранить молчание[148]. Полностью комплекс процессуальных прав, на наш взгляд, должен появиться у лица с приобретением статуса участника уголовного судопроизводства в момент вынесения постановления, в котором должен содержаться мотивированный вывод о признании лица таковым. Если для подозреваемого таким документом может стать постановление о признании подозреваемым, как о том говорится в литературе[149], то для запрашиваемого к выдаче лица - постановление о возбуждении производства о выдаче и признании лица запрашиваемым к выдаче. Кроме того, во вручаемой задержанному карточке разъяснение прав должно быть переведено на язык, которым владеет данное лицо. Данное обстоятельство особенно важно учитывать в отношении лица, выдача которого запрашивается, поскольку часто оно не знает или плохо знает язык судопроизводства. Отсутствие указанного перевода существенно затруднит для запрашиваемого к выдаче реализацию права пользоваться помощью защитника с момента фактического задержания. Во-вторых, недостаточная определенность содержания момента фактического задержания (главным образом пунктом 15 ст. 5 УПК РФ) вызвала, по справедливому мнению А.М. Баранова и С.В. Супруна, резкие расхождения во взглядах участников уголовного процесса со стороны обвинения и защиты. В результате следователи склонны считать началом фактического задержания момент доставления лица в соответствующий правоохранительный орган[150]. Некоторые следователи и вовсе относят это начало к моменту составления протокола задержания по правилам ст. 91 УПК РФ[151]. Участники со стороны защиты предпочитают связывать начало фактического задержания с моментом лишения лица свободы передвижения. В некоторых жалобах, с которыми обращаются в ЕСПЧ лица, подвергшиеся данной мере уголовно-процессуального принуждения, эта тенденция хорошо просматривается. В них ставится проблема необходимости фиксации времени захвата в протоколе задержания. Так, одна из заявительниц по делу «Си- диковы против России», к которой содержание под стражей применялось с целью ее выдачи в Таджикистан, сообщила в жалобе, что сотрудники ФСБ заставили ее сесть в машину и отвезли в Московское управление ФСБ, где она находилась с 9:30 утра до 19:30 вечера. В протоколе задержания в качестве времени задержания было указано время составления протокола (19.30). Соответственно, период с 9:30 утра до 19:30 вечера не нашел своего отражения в протоколе, то есть не был никем признан. Это дает основание заявительнице считать задержание произвольным и нарушающим пункт 1 статьи 5 Конвенции[152]. В другом случае (по делу «Александр Соколов против России») ЕСПЧ обнаружил, что протокол задержания был составлен, но дата, время и место задержания заявителя, указанные в нем, отличались от фактической даты, времени и места его задержания. Так, 19.02.2004 заявитель был доставлен в отделение милиции, и лишь 20.02.2004 составили протокол его задержания. Содержание заявителя под стражей в ночь с 19 на 20 февраля в помещении отделения милиции не было запротоколировано или зафиксировано в какой-либо процессуальной форме. ЕСПЧ посчитал, что нарушены требования ст. 5 Конвенции о надлежащем оформлении случаев лишения свободы[153]. В-третьих, содержащиеся в уголовно-процессуальных нормах оговорки относительно допуска защитника с момента фактического задержания сводят на нет его участие с момента физического лишения лица свободы передвижения. К их числу, как верно обратили внимание А.В. Смирнов и К.Б. Калиновский, относится содержащаяся в п. 3 ч. 3 ст. 49 УПК РФ оговорка относительно случаев, в которых защитник допускается с момента фактического задержания лица. Поэтому в большинстве случаев, как показывает практика, возможность воспользоваться помощью защитника, впрочем, как и все остальные процессуальные права, возникают у лица с момента уголовно-процессуального задержания, то есть с момента составления протокола. Недаром в бланке протокола задержания есть место не только для подписей должностного лица, осуществляющего задержание, и задержанного, но и для подписи защитника. Случаи более позднего допуска защитника к задержанному также встречаются в практике. Однако в любом случае это происходит до истечения суток после момента «физического лишения подозреваемого свободы передвижения»[154]. Даже с введением в УПК РФ статьи 460.1 процессуально-правовой статус запрашиваемого к выдаче остается незавершенным, поскольку входящие в его состав процессуальные гарантии также нуждаются в основательной доработке, которая должна вестись прежде всего на уровне кодифицированного акта. Так, необходима определенная работа по совершенствованию правовой регламентации участия на стороне запрашиваемого к выдаче защитника и законного представителя. Она видится не только в коррекции уже существующих уголовнопроцессуальных норм, но и во введении в УПК РФ новых статей. Предусматривая в законе право запрашиваемого к выдаче пользоваться помощью защитника и законного представителя, необходимо позаботиться о надлежащей регламентации процессуальных полномочий этих участников, ибо такие полномочия необходимы им для осуществления защиты интересов запрашиваемого к выдаче. Несмотря на масштабность данного мероприятия, определенные шаги должны быть связаны: 1) с предоставлением на законодательном уровне возможности запрашиваемому к выдаче приглашать для оказания юридической помощи защитника не только из числа адвокатов - граждан Российской Федерации, но и адвокатов - граждан других государств в соответствии с международными договорами Российской Федерации; 2) с расширением сферы обязательного участия защитника вследствие некоторых случаев его участия на стороне запрашиваемого к выдаче; 3) со сосредоточением в отдельной статье УПК РФ всех полномочий защитника запрашиваемого к выдаче; 4) со сосредоточением в отдельной статье УПК РФ всех полномочий законного представителя запрашиваемого к выдаче. Предоставление на законодательном уровне возможности лицу, выдача которого запрашивается, приглашать для оказания юридической помощи защитника не только из числа адвокатов - граждан Российской Федерации, но и адвокатов - граждан других государств в соответствии с международными договорами Российской Федерации уже обосновывалось в литературе. В этой части уместными выглядят замечания Д.Н. Шурухновой относительно того, что помощь со стороны адвокатов - граждан других государств для запрашиваемого лица может быть более ощутимой, поскольку они знают язык, культуру и законодательство страны, запрашивающей лицо155. Но и российский законодатель также следует в этом направлении. В частности, ст. 2 Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ (ред. от 02.06.2016) «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» говорит о том, что «адвокаты иностранного государства могут оказывать юридическую помощь на территории Российской Федерации по вопросам права данного иностранного государства». Разумеется, для этого они должны зарегистрироваться в специальном реестре. Рассматривая необходимость расширения сферы обязательного участия защитника за счет случаев, в которых фигурирует запрашиваемый к выдаче, необходимо сказать, что предпосылки к этому уже заложены в актах судебного толкования. К примеру, п. 25 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14.06.2012 г. № 11 предусматривает, что «при избрании (продлении) меры пресечения, рассмотрении жалобы на решение о выдаче судам следует иметь в виду случаи обязательного участия переводчика и защитника, предусмотренные Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации». В этом же пункте говорится о том, что «если лицо в отношении которого был направлен запрос о выдаче, скрылось, то жалоба на решение о выдаче рассматривается без его участия, но с обязательным участием защитника». Подобные правила должны содержаться [155] в тексте УПК РФ. Для решения указанной проблемы необходимо внести изменения в ст. 51 УПК РФ, пополнив перечень лиц, обладающих правом на обязательное участие защитника, за счет запрашиваемого к выдаче. Данный участник должен быть указан наряду с подозреваемым, обвиняемым в пунктах 1, 2, 3, 4. Тем самым на законодательном уровне будет предоставлена возможность обязательного участия защитника в случае, если запрашиваемый к выдаче не отказался от защитника, или является несовершеннолетним, или не может самостоятельно осуществлять свое право на защиту в силу физических либо психических недостатков, или не владеет языком, на котором ведется производство о выдаче. Для этого в ст. 51 УПК РФ необходимо также добавить указание на вид производства, в котором запрашиваемый к выдаче пользуется правом на обязательное участие защитника. С этой целью предлагается ввести в ст. 51 УПК РФ пункт 4.1 следующего содержания: «запрашиваемый к выдаче не владеет языком, на котором ведется производство о выдаче». Таким образом, будет расширен не только перечень участников уголовного судопроизводства, обладающих правом обязательного участия защитника на их стороне. Расширится круг производств, в которых будет участвовать защитник. Данное обстоятельство целесообразно отразить не только в ст. 51 УПК РФ, но и в предлагаемом нами к введению п. 3.2 ч. 1 ст. 51 УПК РФ, а также в ч.ч. 1, 3 ст. 52 УПК РФ. Пункт 3.2 ст. 51 УПК РФ должен содержать предложение: «судебное заседание проводится в порядке, предусмотренном ч. 4.1 ст. 463 УПК РФ». В свою очередь в ч. 4.1 ст. 463 УПК РФ необходимо предусмотреть возможность рассмотрения проверки законности и обоснованности решения о выдаче в судебном заседании без участия запрашиваемого к выдаче лица на случай, если оно скрылось. Содержание данного пункта видится следующим: «В случае, если запрашиваемый к выдаче скрылся, судебное заседание может проводиться в его отсутствие». А часть 1 ст. 52 УПК РФ «Отказ от защитника», рассчитанную на подозреваемого и обвиняемого, необходимо распространить и на запрашиваемого к выдаче. Что же касается части 3 ст. 52 УПК РФ, то ее необходимо дополнить следующим предложением, которое должно следовать за первым предложением этой части: «Отказ от защитника не лишает запрашиваемого к выдаче права в дальнейшем ходатайствовать о допуске защитника к участию в производстве о выдаче». Указанные изменения подчеркнут, что уголовное судопроизводство включает в себя не только производство по уголовному делу о преступлении в различных его формах, но и производство о выдаче лица иностранному государству, в котором фигурируют материалы проверки. Именно на это ориентирует п. 25 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14.06.2012 г. № 11, согласно которому «вопросы, не урегулированные главой 54 УПК РФ, возникающие в ходе рассмотрения материалов о выдаче, подлежат разрешению на основании общих положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»156 (курсив наш. - Н.А.). На практике относительно запрашиваемого к выдаче собираются материалы, необходимые для вынесения решения о выдаче, иными словами, материалы прокурорской проверки. Уголовное дело не формируется. Данное обстоятельство должно учитываться в уголовно-процессуальных нормах, несмотря на то, что производство о выдаче встречается реже производства по уголовному делу и в действительности направлено на уголовное преследование лица, хотя и осуществляемое запрашивающим государством. В противном случае теряется смысл в главе 54 УПК РФ как составляющей указанного кодифицированного закона. В связи с этим представляется спорным применение законодателем в ч. 4 ст. 463 УПК РФ термина «уголовное дело» применительно к производству о выдаче. Запрашиваемый к выдаче и его защитник участвуют не в уголовном деле, а в производстве о выдаче. Вместе с тем они являются участниками уголовного процесса, несмотря на то что производство, в которое они вовлечены, не вполне вписывается в традиционное представление уголовного процесса как деятельно- [156] сти органа дознания, следователя, прокурора и суда по возбуждению, расследованию и разрешению уголовного дела. Указанные процессуальные стадии не характерны для производства о выдаче, впрочем, как и для других видов международного сотрудничества. Видимо, по этой причине дефиниции уголовного процесса, сформулированные в литературе, так же, как и нормативное понятие уголовного судопроизводства, не охватывают деятельность в рамках международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства, включая процедуру выдачи. Это приводит к тому, что нередко многие проблемы, касающиеся не только подозреваемого и обвиняемого, но и запрашиваемого к выдаче, рассматриваются без учета существования последнего в российском уголовном судопроизводстве. Так, пробелы в правовом статусе субъектов уголовно-процессуального права исследуются применительно к традиционному субъектному составу, представленному разделом II УПК РФ, минуя запрашиваемое к выдаче лицо[157]. Аналогичный подход используется и при рассмотрении проблем классификации международноправовых стандартов принятия решений о заключении под стражу. Невзирая на то, что заключение под стражу согласно международным договорам применяется не только к подозреваемому, обвиняемому, подсудимому, но и к лицу, запрашиваемому к выдаче, в классификации международных стандартов принятия решений о заключении под стражу, представленной А.О. Зайцевым и ориентированной главным образом на подозреваемых, обвиняемых и подсудимых, данное обстоятельство не нашло отражения[158]. А.А. Дмитриева называет международное сотрудничество в области уголовного судопроизводства дифференцированной формой уголовного судопроизводства наряду с особым порядком принятия судебного решения, рассмотрением дела с участием присяжных заседателей, рассмотрением дел о преступлениях несовершеннолетних[159]. С.В. Зуев и К.И. Сутягин именуют сотрудничество в сфере выдачи лица для уголовного преследования или исполнения приговора «особым производством, заключающимся в правоотношениях и деятельности участников уголовного процесса»[160]. А.Е. Косарева формулирует убедительный вывод о том, что «выдача - это совокупность уголовно-процессуальных действий и решений компетентных органов запрашиваемого государства»[161]. Изложенное выше дает основание поднять проблему полноты имеющихся доктринальных определений уголовного процесса. Вызывает сожаление тот факт, что они обращены только к деятельности органа дознания, следователя, прокурора, суда по возбуждению, расследованию, разрешению уголовного дела и не учитывают деятельность в рамках международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства. Такие определения несущественно отличаются от тех формулировок, которые использовались на советском этапе уголовного судопроизводства[162]. Но тогда это было вполне оправданно, потому что в УПК РСФСР практически ничего не говорилось о международном сотрудничестве в соответствующей сфере. Данным вопросам не было посвящено ни отдельных глав, ни отдельного раздела, как в УПК РФ. С принятием УПК РФ ситуация изменилась, в нем появилась часть пятая, регламентирующая международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства. Однако данное обстоятельство, фактически никак не повлияло на дефиниции уголовного процесса. Вместе с тем они, на наш взгляд, должны охватывать деятельность в рамках международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства, предусмотренную частью пятой УПК РФ, поскольку она носит уголовно-процессуальный характер. Беря за основу дефиниции уголовного процесса, сформулированные другими авторами[163], постараемся сконструировать определение, учитывающее все виды уголовно-процессуальной деятельности, включая и международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства. Итак, уголовный процесс - это направленная на выполнение задач уголовного судопроизводства и осуществляемая в установленном законом порядке деятельность суда, прокурора, следователя, дознавателя и других участников уголовного процесса при возбуждении, расследовании, рассмотрении, разрешении уголовных дел, исполнении приговора, при апелляционном, кассационном и надзорном обжаловании, возобновлении производства по уголовному делу ввиду новых и вновь открывшихся обстоятельств, а также при реализации международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства. Следующее направление совершенствования процессуальных гарантий, являющихся компонентом процессуально-правового статуса запрашиваемого к выдаче, связано с необходимостью сосредоточения в отдельной статье УПК РФ всех полномочий защитника, отстаивающего интересы данного лица. Необходимость такого шага, на наш взгляд, как и сосредоточение в отдельной статье УПК РФ полномочий законного представителя данного лица, объясняется особенностями производства о выдаче. Оно, являясь прокурорской проверкой и будучи рассчитанным на специфический круг лиц, существенно отличается от производства по уголовному делу. Центральной фигурой производства о выдаче становится не подозреваемый и обвиняемый, а запрашиваемый к выдаче, поэтому существующих в УПК РФ статей, предусматривающих полномочия защитника и законного представителя по уголовному делу, явно недостаточно. Должны быть также и статьи, аналогичные упомянутым, но учитывающие специфику производства о выдаче, включая и особенности его субъектного состава. По этому пути идут уголовно-процессуальные кодексы некоторых зарубежных государств, предусматривающие отдельную статью с полномочиями защитника лица, запрашиваемого к выдаче (например, УПК Республики Беларусь (ст. 509)). Кроме того, если обратиться к структуре и содержанию УПК РФ, в нем также наблюдается учёт особенностей субъектного состава в зависимости от уголовнопроцессуальной формы. Но, правда, он касается только производств по уголовному делу, хотя и особых. Так, глава 50 УПК РФ «Производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних» содержит отдельные статьи, посвященные участию законного представителя несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого и подсудимого (ст. ст. 426, 429 УПК РФ) с описанием принадлежащих ему прав. А глава 51 «Производство о применении принудительных мер медицинского характера» включает в себя не только статью об участии законного представителя лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера (ст. 437 УПК РФ), но и статью об участии его защитника (ст. 438 УПК РФ). Примечательно, что упомянутые производства относятся к числу особых. А статус особого производства некоторыми авторами, как было показано выше, примеряется и к выдаче лица. Таким образом, включением в главу 54 УПК РФ отдельных статей, предусматривающих полномочия защитника и законного представителя запрашиваемого к выдаче, в УПК РФ не будет существенно нарушена логика изложения нормативного материала. Одной из таких статей могла бы быть статья 460.3 УПК РФ «Участие защитника», предусматривающая моменты допуска защитника, участвующего на стороне лица, запрашиваемого к выдаче, полномочия такого защитника, обязанность компетентных органов пригласить другого защитника в случае невозможности явки защитника, приглашенного запрашиваемым к выдаче лицом. Статья 460.3 УПК РФ должна также содержать сведения о том, кто может быть защитником запрашиваемого к выдаче лица, и обязанности компетентных органов пригласить другого защитника в случае невозможности явки защитника, приглашенного запрашиваемым к выдаче лицом, и выглядеть следующим образом: «Статья 460.3 Участие защитника 1. В производстве о применении к лицу процедуры выдачи защитник участвует: 1) с момента фактического задержания этого лица, в случаях: а) предусмотренных статьями 91 и 92 настоящего Кодекса; б) применения к нему в соответствии со статьей 100 настоящего Кодекса меры пресечения в виде заключения под стражу; 2) с момента вынесения постановления о возбуждении производства о выдаче и признании лица запрашиваемым к выдаче в случаях избрания в отношении лица иных мер пресечения. Обязательное участие защитника в производстве о применении к лицу процедуры выдачи осуществляется в соответствии со статьей 51 настоящего Кодекса. 2. Защитником запрашиваемого к выдаче является адвокат - гражданин Российской Федерации либо гражданин другого государства в соответствии с международными договорами Российской Федерации. 3. Защитник запрашиваемого к выдаче имеет право: 1) знать об обстоятельствах, послуживших основанием для применения к его подзащитному процедуры выдачи, задержания, применения меры пресечения, включая сведения о его обвинении, подозрении компетентными органами и должностными лицами иностранного государства (иностранных государств); 2) беспрепятственно общаться со своим подзащитным наедине и конфиденциально без ограничения количества и продолжительности бесед; 3) знакомиться с постановлением прокурора о возбуждении производства о выдаче и признании лица запрашиваемым к выдаче, протоколом задержания его подзащитного либо с постановлением о применении к нему меры пресечения, решением о выдаче его подзащитного иностранному государству; 4) приносить жалобы на действия (бездействие) и решения компетентных органов и должностных лиц, задействованных в процедуре выдачи, включая суд. Участвовать в рассмотрении жалоб судом, в том числе жалоб на заключение его под стражу, продление срока содержания под стражей, а также обжаловать принятые по ним решения; 5) высказывать в судебном заседании мнения по вопросам, разрешаемым судом; 6) требовать внесения в протокол судебного заседания записей об обстоятельствах, которые, по его мнению, должны быть отмечены; 7) по поручению подзащитного отзывать поданную им жалобу. 4. Защитник запрашиваемого к выдаче обязан своевременно являться по вызовам компетентных органов и должностных лиц, задействованных в процедуре выдачи; при невозможности явки - в течение 24 часов уведомить об этом указанных должностных лиц. При отсутствии возможности явки защитника по вызовам компетентных органов и должностных лиц, задействованных в процедуре выдачи, запрашиваемый к выдаче или этот орган в установленном порядке приглашают другого защитника». Кроме того, защитник лица, запрашиваемого к выдаче, должен быть отмечен и среди участников уголовного судопроизводства, что не только уточнит его статус, но и придаст нормам, регламентирующим участие защитника, определённую согласованность. В связи с этим полагаем необходимым упомянуть о нем в ст. 49 УПК РФ «Защитник», например, в части первой, сделав при этом ссылку на ст. 460.3 УПК РФ «Участие защитника». Аналогичный подход, на наш взгляд, должен быть применен и к защитнику лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера, а также к защитнику лица, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении. При этом в последнем случае требует решения проблема согласованности между предлагаемой частью первой и действующим пунктом 6 части 3 статьи 49 УПК РФ, ориентированных на защитника лица, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении, с одной стороны, и частью 1.1. статьи 144 УПК РФ, в которой говорится не о защитнике, а об адвокате данного лица, с другой стороны. В силу близости процессуальных ролей подозреваемого и лица, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении, применительно к последнему следует говорить именно о защитнике, а не об адвокате, как на том настаивают некоторые авторы, предлагающие исключить из ст. 49 УПК РФ пункт 6164. Полагаем, данный пункт должен остаться, а вот начало части 3 ст. 49 УПК РФ нуждается в коррекции: слова «в уголовном деле» поменять на слова «в уголовном судопроизводстве». Тем самым будет расширена область участия защитника в уголовно-процессуальных отношениях. Он будет задействован не только в уголовных делах. С учетом сказанного часть первая ст. 49 УПК РФ видится следующей: «Защитник - лицо, осуществляющее в установленном настоящим Кодексом порядке защиту прав и интересов подозреваемого, обвиняемого, лица, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении, и оказывающее им юридическую помощь при производстве по уголовному делу. Защитником является также лицо, осуществляющее защиту прав и интересов лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера, а также лица, выдача которого запрашивается, и оказывающее им юридическую помощь. Защита указанных лиц осуществляется в порядке, установленном соответственно статьями 438 и 460.3 УПК РФ». В соответствующих изменениях нуждаются и нормы, относящиеся к законному представителю, в частности, если учитывать, что выдача несовершеннолетнего не исключается, если запрашиваемым государством принимается положительное решение по запросу, поступившему в отношении такого лица. В первую очередь это следует из содержания п. h ст. 4 Типового договора о выдаче, согласно которому недостижение лицом совершеннолетия по закону запрашиваемого государства не является императивным основанием для отказа в выдаче. Что же касается УПК РФ, то он никоим образом не относит указанное обстоятельство к каким-либо основаниям, позволяющим отказать в выдаче. Правда, авторы проекта Федерального закона № 67509-7 предлагают частично изменить смысл положения, содержащегося в п. h ст. 4 Типового договора о выдаче и допускающего отказ в выдаче в связи с ее несовместимостью по соображениям гуманности ввиду возраста, состояния здоровья и других личных об- [164] стоятельств этого лица. В указанном законопроекте к числу императивных оснований отказа в выдаче отнесено несовершеннолетие лица, в отношении которого поступил запрос о выдаче, с оговоркой о том, что выдача такого лица должна быть несовместимой с мерами защиты прав и интересов несовершеннолетних или перевоспитания (п. 10 ч. 1 проектной статьи 464), в то время как другие возрастные особенности и личные обстоятельства лица, о которых также говорится в п. h ст. 4 Типового договора о выдаче (преклонный возраст, состояние здоровья), включены в перечень факультативных оснований отказа в выдаче (п. 5 ч. 2 проектной статьи 464). Полагаем, что такой подход не отвечает критерию справедливости, поскольку допускает неравенство между несовершеннолетними и лицами преклонного возраста там, где его не должно быть. Впрочем, сделанный авторами законопроекта акцент на несовершеннолетие запрашиваемого к выдаче в определенной мере понятен. Практика выдачи несовершеннолетних для уголовного преследования в Российской Федерации минимизирована. В ходе изучения материалов о выдаче, судебных решений, вынесенных по жалобам запрашиваемых к выдаче и их защитников, нам не удалось выявить ни одного случая выдачи несовершеннолетних. Причины такого положения разные. Одной из них является отсутствие или, в крайнем случае, единичность обращений иностранных государств с запросом о выдаче несовершеннолетнего для уголовного преследования. И этот факт обоснован. Несмотря на то что преступность несовершеннолетних является распространенным явлением, она имеет достаточно высокую латентность[165]. Кроме того, несовершеннолетние реже, чем взрослые, склонны скрываться от уголовного преследования за границей в силу отсутствия у них не только соответствующего опыта, но и необходимых средств, надлежащих знакомств и связей для этого. Вместе с тем возможность выдачи иностранному государству несовершеннолетних должна быть сохранена, но уголовно-процессуальные гарантии такой выдачи должны быть усилены. В связи с этим необходимо скорректировать содержание пункта 12 ст. 5 УПК РФ, статьи 48 УПК РФ, включить в УПК РФ статью 460.2 «Законный представитель несовершеннолетнего лица, запрашиваемого к выдаче» следующего содержания: «Статья 460.2. Законный представитель несовершеннолетнего лица, запрашиваемого иностранным государством к выдаче 1. Законный представитель несовершеннолетнего лица, запрашиваемого иностранным государством к выдаче, допущенный в этом качестве к участию в производстве о выдаче, имеет право: 1) знать об обстоятельствах, послуживших основанием для применения к представляемому им лицу процедуры выдачи, задержания, применения меры пресечения, включая сведения о его обвинении, подозрении компетентными органами и должностными лицами иностранного государства (иностранных государств), знакомиться с запросом о его выдаче и получать его копию; 2) знать о вызовах представляемого им лица в компетентные органы и к должностным лицам, задействованным в процедуре выдачи, и сопровождать его; 4) давать пояснения; 5) заявлять ходатайства; 6) пользоваться родным языком или услугами переводчика; 7) знакомиться с постановлением прокурора о возбуждении производства о выдаче и признании лица, запрашиваемым к выдаче; протоколом задержания представляемого им лица либо с постановлением о применении к нему меры пресечения, решением о выдаче иностранному государству представляемого им лица; 8) приносить жалобы на действия (бездействие) и решения компетентных органов и должностных лиц, задействованных в процедуре выдачи, включая суд. Участвовать в рассмотрении жалоб судом, в том числе жалоб на заключение его под стражу, продление срока содержания под стражей, а также обжаловать принятые по ним решения; 9) высказывать в судебном заседании мнения по вопросам, разрешаемым судом; 10) требовать внесения в протокол судебного заседания записей об обстоятельствах, которые, по его мнению, должны быть отмечены; 11) отзывать поданную им жалобу; 12) приглашать для представляемого им лица защитника. 2. Законный представитель несовершеннолетнего лица, запрашиваемого к выдаче, обязан: 1) представлять органу, осуществляющему процедуру выдачи, документы, подтверждающие его полномочия как законного представителя; 2) своевременно являться по вызовам компетентных органов и должностных лиц, задействованных в процедуре выдачи. При невозможности явки обязательно уведомить об этом указанных должностных лиц; 3) не совершать каких-либо действий против интересов представляемого им лица, в том числе не отказываться от имени представляемого им лица от защитника». Коррекция пункта 12 ст. 5 УПК РФ предполагает расширение перечня участников, на стороне которых действует законный представитель, за счет несовершеннолетнего лица, запрашиваемого к выдаче. Учитывая мнение других авторов по вопросу совершенствования такого перечня, касающееся включения в него близких родственников лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера[166], можно предложить следующий вариант нормы, предусмотренной пунктом 12 ст. 5 УПК РФ: «законные представители - родители, усыновители, опекуны или попечители несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, частного обвинителя, гражданского истца, лица, запрашиваемого к выдаче, либо лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера, представители учреждений и организаций, на попечении которых находится несовершеннолетний подозреваемый, обвиняемый, потерпевший, запрашиваемый к выдаче либо лицо, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера, органы опеки и попечительства». Надо ометить, что предложенная нами коррекция ст. 5 УПК РФ не решает полностью проблемы совершенствования правовой регламентации участия несовершеннолетнего в уголовном судопроизводстве, в том числе и в качестве запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования. Необходимо согласиться с мнением Е.В. Марковичевой о дополнении статьи 5 УПК РФ пунктом 20.1, раскрывающим термин «несовершеннолетний»167. Под несовершеннолетним, как верно отмечает С.П. Щерба, следует понимать любое лицо в возрасте до 18 лет168. Все указанные изменения диктуют необходимость реформирования содержания статьи 48 УПК РФ «Законные представители несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого». Полагаем, что оптимальный вариант этой статьи должен содержать не только указание на возможность участия на стороне несовершеннолетних подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, частного обвинителя, гражданского истца, лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера, запрашиваемого к выдаче лица, но и порядок допуска законного представителя для такого участия. Предлагаем следующую редакцию ст. 48 УПК РФ: «Статья 48. Законные представители несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, частного обвинителя, гражданского истца, лица, запрашиваемого иностранным государством к выдаче, и лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера 1. По уголовным делам о преступлениях, совершенных несовершеннолетними, к обязательному участию в уголовном деле допускаются их законные представители в порядке, установленном статьями 426 и 428 настоящего Кодекса. [167] [168] 2. К обязательному участию в уголовном деле допускаются законные представители несовершеннолетних потерпевшего, частного обвинителя и гражданского истца в порядке, установленном статьями 45 и 191 настоящего Кодекса. 3. К обязательному участию в производстве о применении принудительных мер медицинского характера допускаются их законные представители в порядке, установленном статьей 437 настоящего Кодекса. 4. К обязательному участию на стороне несовершеннолетнего лица, в отношении которого применяется процедура выдачи, допускаются его законные представители в порядке, установленном статьями 460.2 настоящего Кодекса. 5. Законные представители несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, частного обвинителя, гражданского истца и лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера, допускаются к участию в деле постановлением следователя, дознавателя, суда. Законный представитель несовершеннолетнего лица, запрашиваемого иностранным государством к выдаче, допускается к участию в деле постановлением прокурора». Конкретизировать права и обязанности законного представителя несовершеннолетнего, попавшего под экстрадиционную процедуру, целесообразно в отдельной статье, посвященной участию этого лица, которую следует разместить в главе 54 УПК РФ «Выдача лица для уголовного преследования или исполнения приговора». Такой статьей может быть статья 460.2 «Законный представитель несовершеннолетнего лица, запрашиваемого иностранным государством к выдаче». Полагаем, что реализация предложенных мер будет способствовать позиционированию законного представителя несовершеннолетнего лица, запрашиваемого к выдаче, в качестве самостоятельного участника уголовного судопроизводства; более четкому закреплению за ним функции защиты; большей определенности в процессуальном статусе данного лица; предоставлению ему необходимого объема процессуальных возможностей для выполнения своего назначения в уголовном судопроизводстве; возложению на него оптимальных обязанностей, сбалансированных с его правами и вписывающихся в контекст выполнения указанным лицом роли участника уголовного судопроизводства. А главное, предлагаемые нововведения позволят превратить экстрадиционное производство в реально действующий инструмент защиты указанных лиц. Подводя итог исследованию вопроса о процессуально-правовом статусе запрашиваемого к выдаче, можно сделать следующие выводы: 1. Регламентация процессуально-правового статуса запрашиваемого к выдаче в УПК РФ имеет следующие недостатки, которые в конечном итоге отрицательно сказываются на реализации его права на защиту: отсутствие определенности и надлежащей систематизации прав и обязанностей указанного лица в УПК РФ; неприспособленность некоторых уголовно-процессуальных институтов (например, института задержания) для экстрадиционного производства, отличного от производства по уголовному делу, и, как следствие, неадаптированность обусловленных ими процессуальных возможностей запрашиваемого к выдаче к защите интересов этого лица; недостаточность процессуальных гарантий, обеспечивающих процессуальные права данного лица. 2. Преобразование процессуально-правового статуса запрашиваемого к выдаче должно опираться на действующее международное и национальное законодательство, учитывать положительный зарубежный опыт правового регулирования, научные достижения в рассматриваемой области. Его надлежит вести в следующих направлениях: совершенствование прав и обязанностей запрашиваемого к выдаче; оптимизация гарантий процессуальных возможностей запрашиваемого к выдаче. 3. Совершенствование прав и обязанностей запрашиваемого к выдаче связано: - с принятием мер по упорядочиванию закрепленных в различных нормативных источниках прав и обязанностей запрашиваемого к выдаче с целью создания единой согласованной системы на уровне кодифицированного акта - УПК РФ. К ним относится закрепление в УПК РФ отдельной статьей определения понятия лица, выдача которого запрашивается, его основных прав и обязанностей; - с коррекцией процессуальных возможностей запрашиваемого к выдаче, обусловленной адаптированием отдельных уголовно-процессуальных институтов к экстрадиционному производству (в первую очередь прав, возникающих у лица при задержании); - с распространением на запрашиваемого к выдаче процессуальных возможностей, доступных другим участникам уголовного судопроизводства, заинтересованным в исходе дела (получать разъяснение о его процессуальном положении; быть информированным о сроках и результатах осуществляемого в отношении него производства; излагать свое мнение, в том числе путем обращения с ходатайствами и жалобами; знакомиться с протоколом судебного заседания и подавать на него замечания); - с закреплением новых процессуальных возможностей запрашиваемого к выдаче, учитывающих специфику его назначения в уголовном судопроизводстве (знакомиться с запросом о выдаче или получать его копию; приглашать для оказания юридической помощи защитника не только из числа адвокатов - граждан Российской Федерации, но и адвокатов - граждан других государств). Указанные направления должны быть учтены при моделировании статьи 460.1 «Запрашиваемый к выдаче», предлагаемой для введения в главу 54 УПК РФ. 4. Оптимизация гарантий процессуальных возможностей запрашиваемого к выдаче связана с закреплением в УПК РФ ключевых вопросов участия на стороне данного лица защитника (принадлежности такого защитника к участникам уголовного судопроизводства, моментов допуска защитника к лицу, запрашиваемому к выдаче, обязательного участия защитника на стороне запрашиваемого к выдаче, отказа от защитника, полномочий защитника) и законного представителя (принадлежности такого законного представителя к участникам уголовного процесса, обязательности участия законного представителя на стороне несовершеннолетнего лица, запрашиваемого к выдаче, прав и обязанностей законного представителя). Для этого необходимо внести изменения в пункт 12 ст. 5 и ст. 48 УПК, дополнить часть первую ст. 49 УПК РФ, ввести в главу 54 УПК РФ статьи 460.3 «Участие защитника» и 460.2 «Законный представитель несовершеннолетнего лица, запрашиваемого к выдаче». 122