§3. Производство по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей: понятие, структура, значение

В теории процессуального права термин «производство» употребляется как видовой по отношению к термину «судопроизводство», обозначая выделение в нем деятельности по рассмотрению и разрешению сходных по содержанию дел.

По мнению В. В. Вандышева, производство в суде присяжных - особое производство, заключающееся в правоотношениях и деятельности всех его участников при определяющей роли присяжных заседателей и профессионального судьи по установлению наличия или отсутствия фактических и юридических оснований для разрешения соответствующих вопросов факта и права по делам о преступлениях, подсудных суду областного звена^[111]. На наш взгляд, такой подход не вполне точен. Судопроизводство (в том числе с участием присяжных), в отличие от других юридических процедур, состоит в последовательной реализации процессуальных действий, заключенных в процессуальные стадии.

Производство по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей, - дифференцированная, усложненная форма, отличающаяся охранительной направленностью. Иначе говоря, федеральный законодатель установил в нем (производстве) такие дополнительные процессуальные гарантии для обвиняемого, которые не исключая его уголовную ответственность, налагаемую в судебном порядке, предусматривают определенное усложнение соответствующих у гол о вно-процессуальных

процедур, с тем, чтобы обеспечить юридически целесообразную дифференциацию процессуальных механизмов в сфере уголовной

ответственности, не препятствовать реализации назначения уголовного судопроизводства, включая защиту прав и законных интересов граждан и организаций, потерпевших от преступления (ч.

Отграничение производства по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей, от иных видов у голо вно-процессуальных производств можно производить по различным признакам. Обозначим лишь те, которые диктуются логикой представленной работы.

Во-первых, уголовно-правовые признаки. Как указывалось ранее, производство по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей, изначально задумывалось для разрешения уголовных дел об особо тяжких преступлениях против жизни. C течением времени в его «силовое поле» попали и иные категории преступлений, о чем свидетельствуют нормы УПК РФ о подсудности уголовных дел. Кроме того, уголовно-правовые нормы имеют значение для характеристики субъекта, совершившего противоправное деяние. Производство по уголовнвш делам, рассматриваемвш судом с участием присяжных заседателей, не осуществляется в отношении невменяемого на момент совершения преступления лица или лица, у которого после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение или исполнение наказания. К ним применяются принудителвнвіе мерві медицинского характера (ст. ст. 21, 97 УК РФ). Нормві УПК РФ (Гл. 51) являются самостоятелвнвім правоввім институтом уголовно-процессуалвного права. Особенности их применения разиясненві Пленумом Верховного Суда РФ в постановлении от 7 апреля 2011 г. №6 «О практике применения судами принудителвнвіх мер медицинского характера»^[112].

Производство по уголовнвш делам, рассматриваемым судом с участием присяжнвіх заседателей, не осуществляется в отношении несовершеннолетних. Особенности уголовной ответственности и наказания этой категории лиц, предопределяв мвіе особенностями их личности (интеллектуальная и психофизиологическая незрелость, незавершенность социализации и т.д.), установлены в Гл. 14 (ст. ст. 87-96) УК РФ. Специфика разрешения вопросов, связанных с установлением виновности несовершеннолетнего в совершении преступления, требует всестороннего учета их личности, что предполагает наличие у судей не только высокой квалификации, но и специальных знаний и навыков.

Во-вторых, уголо вно-процессуальные признаки:

1) инициирование обвиняемым производства по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей, в момент, определенный уголовно-процессуальным законодательством: после ознакомления с материалами уголовного дела на предварительном следствии (и. 1 ч. 5 ст. 217 УПК РФ) или до назначения судебного заседания (п. 1 ч. 5 ст. 231 УПК РФ). Подробнее этот признак будет рассмотрен в §1 Гл.2 настоящей работы;

2) особенности порядка устранения конфликта процессуальных интересов обвиняемых (соучастников) по вопросу о форме уголовного судопроизводства, описанные в ч. 2 ст. 325 УПК РФ. Наиболее подробно этот порядок будет исследован в §1 Гл.З настоящей работы;

3) назначение судьей судебного разбирательства уголовного дела судом с участием присяжных заседателей независимо от волеизъявления потерпевшего вопроса (ч. 4 ст. 325 УПК РФ);

4) обязательное участие защитника при рассмотрении уголовного дела судом с участием присяжных заседателей (п. 6 ч. 1 ст. 51 УПК РФ). Этот признак не является в полной мере специфичным для рассматриваемого производства, поскольку УПК РФ содержит требование обязательного участия защитника и в других процессуальных производствах, например, ускоренных (п. 7 ч. 1 ст. 51). Что касается рассматриваемой темы, то участие защитника обеспечивается с момента заявления хотя бы одним из обвиняемых ходатайства о рассмотрении уголовного дела судом с участием присяжных заседателей. Если защитник не приглашен самим обвиняемым, его законным представителем либо другими лицами по поручению или с согласия обвиняемого, то следователь, прокурор или суд обеспечивает участие защитника в уголовном судопроизводстве.

5) рассмотрение и разрешение уголовного дела судьей федерального суда общей юрисдикции и коллегией присяжных заседателей (и. 2 ч. 2 ст. 30 УПК РФ). Исследованию суда с участием присяжных заседателей как участника производства по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей, ответственного за вынесение итоговых уголовнопроцессуальных решений, посвящен §2 Гл.2 данной диссертации;

6) распределение и осуществление полномочий в судебном разбирателвстве судви и присяжнвіх заседателей: в ходе судебного разбирателвства уголовного дела присяжные заседатели разрешают толвко вопросві, предусмотренные п. 1, 2, 4 ч. 1 ст. 299 УПК РФ и сформулированнвіе в вопросном листе, а в случае признания подсудимого виновнвш - также заслуживает ли он снисхождения (ч. 4 ст. 339 УПК РФ). Все осталвнвіе вопросві - прерогатива председателвствующего (ч. 2 ст. 334 УПК РФ). Такое разграничение компетенции обусловливает повторение этапов судебного разбирателвства (от судебного следствия до последнего слова подсудимого), отличающихся по содержанию: сначала исследуется все то, что относится к компетенции присяжнвіх заседателей, после ввшесения ими вердикта - к компетенции председателвствующего. Кроме того, в структуре судебного разбирателвства имеются и специфические этапвп формирование коллегии присяжнвіх заседателей, постановка вопросов присяжнвш заседателям, напутственное слово председателвствующего;

7) особенности реализации принципов уголо вно-процес су алвно го права. Подробнее этот признак будет изучен в §3 Гл. 2 настоящей работы;

8) резулвтатирование в двух уголовно-процессуалвнвіх решениях (вердикте и приговоре) (ст. 343, 351 УПК РФ). Содержание этою признака охарактеризовано в Гл. 5 представленной работы. Здесв же отметим: судебное решение должно восприниматвся не как внешний императив, а как правовая ценности, которую лицо обращает в свой (личный) мир.

9) «усеченные» основания пересмотра приговора, постановленного судом с участием присяжных заседателей. Данный признак отличает исследуемое процессуальное производство от других, но его детальное исследование лежит за рамками настоящей работы и заслуживает специального изучения, которое уже произведено в ряде научных работ^[113]. Здесь же обратим внимание на то, что обвиняемый при заявлении ходатайства о рассмотрении уголовного дела судом с участием присяжных заседателей фактически добровольно отказывается от полноценного пересмотра приговора, вынесенного таким судом. Разумеется, этот вывод справедлив лишь при условии, если уполномоченные должностные лица должным образом исполнили свои профессиональные обязанности и при разъяснении обвиняемому права на рассмотрение его уголовного дела судом с участием присяжных заседателей (следователь) и при выяснении вопроса о поддержании соответствующего ходатайства на предварительном слушании (судья) довели до его сведению информацию об особенностях обжалования такого приговора. В соответствии со ст. ст. 389.15, 389.27 УПК РФ приговор, постановленный на основании вердикта присяжных заседателей, не может быть обжалован в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела. На соблюдение этого правила нацеливает судей Пленум Верховного Суда РФ в п. 14 постановления от 27 ноября 2012 г. №26 «О применении норм Уголовно-процессуалвного кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде апелляционной инстанции»^[114].

Вместе с тем мотивами подачи жалобві в ввинестоящую судебную инстанцию могут бвітв фактические обстоятелвства дела, связаннвіе с решением вопросов квалификации преступного деяния, назначения наказания, гражданского иска, неправилвного применение уголовного закона,

существенное нарушение уголовно-процессуалвного закона. Проверка приговора, постановленного на основании вердикта коллегии присяжнвіх заседателей, в кассационной и надзорной инстанциях производится по общим правилам с учетом особенностей трактовки существенного характера нарушений уголовного и (или) уголовно-процессуалвного закона, ввітекающих из рассмотрения уголовного дела с участием присяжнвіх заседателей.

Ввинесказанное позволяет прийти к выводу о том, что производство по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей, в российском уголовном процессе является институтом права, т.е. единым формально-юридическим и логически завершенным комплексом уголовно-процессуальных норм, регулирующим общественные отношения, складывающиеся в производстве по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей.

Эти общественные отношения обособлены от других уголовно- процессуалвных отношений и возникают при рассмотрении и разрешении уголовных дел судом с участием присяжных заседателей. Совокупность уголо вно-процессуальных норм, регулирующих указанное процессуальное производство, охватывает все его основные этапы и размещена, главным образом, в Гл.42 УПК РФ, что формально-юридически обеспечивает ее обособленность. Нормы изучаемою правового института логически непротиворечивы, выражаются в общих положениях, принципах, правовых понятиях. Сказанное актуализирует необходимость рассмотрения изучаемого процессуальною производства как концептуальной модели.

В словаре русского языка С. И. Ожегова концепция определяется как система взглядов на что-либо, основнвіе положения, образ понятия¹. Таким образом, концепция в ее словарном толковании - обобщеннвіе знания о каком- либо явлении. Преломление понимания слова «концепция» сквозв правоввіе конструкции дает ее трактовку в смвісле системообразующих положений для юридической науки, законодателвства, правоприменения. Применителвно к производству по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжнвіх заседателей, считаем целесообразным говорити не просто о концепции, а о концепту алв ной модели этого процес су алвного производства, методологической основой которой ввіступают понятия «правовая модели» и «моделирование в праве», осмвісленнвіе А. С. Безруковвш^{[115] [116], В. А. Леванским[117], В. Петрушкинвш[118], В. Д. Рудашевским[119], Е. Н. Салвігинвім[120], А. Ф. Черданцеввш[121] и др. У правоBBix моделей множество функций. Одна из них - описание, демонстрация правового явления. Именно она является ключевой для предпринятого нами исследования.}

Производство по уголовнвш делам, рассматриваемвш судом с участием присяжнвіх заседателей, в значении концептуальной (научной) модели — это созданная в результате абстракции форма адекватного отражения части уголовно-процессуальной действительности (уголовного судопроизводства с участием присяжных заседателей) в виде совокупности системно взаимосвязанных понятий, теоретических схем и логических конструктов («суд с участием присяжных заседателей», «производство по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей», «судебные действия следственного характера» и др.)? являющихся смысловой структурой (описанием) этого процессуального производства.

Такими правовыми понятиями являются «суд с участием присяжнвіх заседателей», «судебнвіе действия», ключевое понятие «производство по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжнвіх заседателей» и др. Производство по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжнвіх заседателей, в трактовке концепту алвной модели, тесно взаимосвязано с его нормативной моделвю, посколвку ценностное представление об уголовно-процессуалвном явлении невозможно получитв вне форм его проявления в уголовно-процессуалвном законодателвстве. Исходя из того, что модели в сфере права, как правило, идеалвнвіе образования, под формой их реализации в законодателвстве следует пониматв совокупности способов объективации, внешнего ввіражения и закрепления в нормативно- правоввіх актах^[122]. Вопрос об уголовно-процессуалвном праве в объективном и субъективном смыслах относится к тем, по поводу которых скрещиваются взгляды по фундаментальной проблеме - что есть у головно-процессуальное право вообще и каковы формы его конкретного проявления. Отсюда, очевидно, вытекает важное теоретическое и в не меньшей мере методологическое значение этого вопроса, определенные практические последствия того или иного его решения. В этом смысле продуктивным является рассмотрение процесса объективирования и субъективирования у головно-процессуально го права. Объективирование связано с тем, что в сознании законодателя под влиянием конкретных правовых реалий возникают правовые идеи, материализующиеся в правила поведения, отражаемые в уголовно-процессуальных нормах. Обязанность государства признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина, провозглашенная в ст.2 Конституции РФ, реализуется в первую очередь путем правотворческой деятельности. Законы, устанавливающие порядок уголовного судопроизводства, указаны в ст. 1 УПК РФ. Как подчеркнул Конституционный Суд РФ, установление новых норм, регулирующих уголовно-процессуальные отношения - по самой сути и природе уголо вно-процессуально го закона должно быть согласовано в УПК РФ (определение от 2 марта 2006 г. №54-0 «По жалобе общества с ограниченной ответственностью «Аудиторская фирма «Ариста Люкс» на нарушение конституционных прав и свобод положениями ст. 7, 75 и 183 Уголовно- процессуалвного кодекса Российской Федерации»¹). Именно поэтому смвісл федералвнвіх законов, реформирующих правила производства по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжнвіх заседателей, принятвіх в 2016 году, нашел свое отражение в УПК РФ путем изменения и дополнения его норм. Как отмечалосв ранее, инициатором расширения применения института присяжнвіх заседателей в уголовном судопроизводстве ввіступил Президент РФ В. В. Путин. Это означает, что правоввіе идеи из области субъективного перешли в области объективного, получили свое внешнее выражение в акте государственной власти (федеральном законе), стали независимы от личного усмотрения как субъекта законодательной инициативы (главы государства), так и законодателя.

Ведущая роль правотворчества среди других способов объективации уголовно-процессуального права предопределена, как уже отмечалось, особым положением законов в ряду нормативно-правовых актов, регламентирующих уголовное судопроизводство. Однако, процесс объективации в рамках правотворческой деятельности неоднороден, поскольку субъекты этой деятельности весьма разнообразны. В их круг включаются не только органы законодательной, но и исполнительной власти. Создавая условия проведения в России единой внутренней политики, Правительство Российской Федерации призвано способствовать повышению эффективности политико-правовых институтов и обеспечению исполнения законодательства Российской Федерации (п.1 Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года^{[123] [124]). По информации Судебною департамента при Верховном Суде Российской Федерации на создание апелляционных инстанций в судах общей юрисдикции требовалось увеличение численности судей на 1765 человек, аппарата суда - на 3671 человека. Для этих целей Федеральной казне необходимо было дополнительно предусмотреть 4,4 миллиарда рублей, которых в федеральном бюджете на 2010 год не имелось. Поэтому по предложению Минфина РФ положения, касающиеся}

апелляционного производства по уголовным делам, введенні с 1 января 2013 г. (Федеральный Закон Российской Федерации от 29 декабря 2010 г. №433-Ф3 «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных законодательный актов (положений законодательных актов) Российской Федерации)¹. Для предпринятого

исследования данное обстоятельство имеет принципиальное значение: приговор, постановленный на основании вердикта коллегии присяжных заседателей, обжалуется, в том числе, в апелляционном порядке (ст. 389.25 УПК РФ).

Следует учитывать и то обстоятельство, что система российского права наряду с законами включает в себя и подзаконные акты: акты главы государства, Правительства РФ, министерств и др. В процессе своей правотворческой деятельности перечисленные и подразумеваемые властные субъекты используют различные формы объективации права, поскольку механизм принятия исходящих от них нормативно-правовых актов различен. В частности, в 23 мая 2005 года постановлением Правительства Российской Федерации №320 утверждены Правила финансового обеспечения переданных исполнительно - распорядительным органам муниципальных образований государственных полномочий по составлению списков кандидатов в присяжные заседатели федеральных судов общей юрисдикции Российской Федерации^{[125] [126]. Субъективизм нормотворцев в данном случае более выражен, чем в других видах правотворчества: отчетливо виден процесс трансформирования субъективной воли в объективное правовое содержание.}

Вместе с тем органы законодательной и исполнительной власти не являются единственной силой, придающей субъективной воле объективное значение. В этом процессе активно участвуют и суды. Но сочетание объективного и субъективного здесь различное. По нашему убеждению, суды не участвуют в объективации уголовно-процессуальных норм посредством их создания. Некоторым особняком в этом смысле стоит Конституционный Суд РФ. В период реформирования уголовно-процессуального законодательства решения высшего судебного органа конституционного контроля фактически определили идеологию ныне действующего УПК РФ. Достаточно вспомнить, например, что в конце 90-х годов XX века он выработал ряд правовых позиций: 1) о судебном обжаловании постановлений о возбуждении и прекращении уголовного дела¹, а также связанных с производством обыска и наложением ареста на имущество и приостановление уголовного дела ; 2) о допуске к участию в судебных прениях потерпевших^{[127] [128] [129] [130]. Из их смысла при разрешении уголовных дел исходили суды общей юрисдикции до принятия действующего УПК РФ.}

Как верно отмечает М. Н. Марченко, в период между принятием судом соответствующего вердикта о несоответствии отдельных положений нормативно-правового акта Конституции РФ и моментом внесения законодателем изменений в нормативно-право вой акт действует норма, содержащаяся в судебном вердикте. C внесением изменений в нормативноправовой акт эта «судейская» по своей природе и характеру норма «перекрывается» соответствующей парламентской (законодательной) нормой^[131].

Проблема объективации и субъективации у головно-процессуально го права являет себя и в другом обличии, а именно в контексте утверждения о нормативном характере постановлений Пленума Верховного Суда РФ. Например, Д. Дойников под правотворческой деятельностью судов понимает такие решения высших судебных учреждений, которые являются обязательными для нижестоящих судов. Эти решения представляют собой полноценные правовые нормы^[132]. О. В. Попов относит постановления Пленума Верховного Суда РФ к числу так называемых «промежуточных» или «смешанных» источников права, которвіе объединяют в себе свойства несколвких традиционных источников права, но в тоже время отличаются своеобразием и само сто ятелвной ролвю в правовом регулировании¹.

Стремясв придатв своей позиции о правотворческом характере деятельности Пленума Верховного Суда РФ весомый характер, А. Васильева ссылается в подтверждение своей правоты на мотивировочную часть Постановления Конституционного Суда РФ от 21 января 2010 г. №1-П. Думается, это не вполне удачный стратегический ход. По смыслу приведенного решения высшего судебного органа конституционного контроля, в российской судебной системе между нормой права и интерпретационным актом проходит четкий водораздел. Поэтому в дальнейшем, при анализе положений постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 ноября 2005 г. № 23 мы будем исходить из того, что интерпретационный акт ни при каких условиях не может применяться независимо от толкуемой нормы права. А в случае отмены правовой нормы прекращает действовать и ее разъяснение, как это случилось с постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. № 9 «О некоторых вопросах применения судами Уголовно-процессуальных норм, регламентирующих производство в суде присяжных».

Адресованные судьям требования независимости и подчинения закону, формулирования своих выводов по внутреннему убеждению, основанному на исследовании имеющихся в уголовном деле доказательствах, мотивация содержанием закона и совестью, приводят к тому, что правовое содержание норм не зависит от субъективного отношения к этим нормам. «В процессе реализации права происходит преобразование объективного по своей сути содержания правовой нормы в субъективное понимание, а затем в субъективное поведение субъектов права или правоприменительных органов, т.е. осуществляется процесс субъективации права»^{[133] [134].}

Первое условие субъективации - наличие юридических фактов, которые в уголовно-процессуальном праве чрезвычайно разнохарактерны. Их основу, как правило, составляют волеввіе действия (приглашение защитника, избрание мерві пресечения и др.). Не менее значимві и собвітия (смертв потерпевшего, обвиняемого и др.). Некоторвіе исследователи ввіделяют также юридические фактві - правоввіе состояния, т.е. длящиеся ситуации, являющиеся резулвтатом как правомернвіх действий и собвітий (вынесение следователем постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого), так и неправомернвіх (нахождение обвиняемого в розвіске)^[135]. Через юридический факт уголовно-процессуалвнвіе нормві переводятся в плоскости субвективнвіх прав и обязанностей субъектов (участников) правоотношений. Одним из таковвіх всегда ввіступает уполномоченный орган государства (должностное лицо), наделенный властными полномочиями, исполняя которвіе он должен ориентироватвся на отраженнвіе в действующем законодательстве правовые ценности. Например, не допускать в ходе уголовного судопроизводства обращения, унижающего человеческое достоинство участника уголовного процесса, создающего опасность для его жизни и здоровья (ч. 1 ст. 9 УПК РФ). Вместе с тем динамика уголовнопроцессуальных отношений такова, что обусловлена, как правило, наличием не отдельных юридических фактов, а юридических составов. Иллюстрацией сказанного служит механизм реализации обвиняемым субъективного процессуального права на рассмотрение его уголовного дела судом с участием присяжных заседателей.

Второе условие субъективации - характеристика субъектов уголовнопроцессуальных правоотношений, выраженная в их правосубъектности. Эта различная интенсивность принадлежащих участникам уголовно-процессуальных правоотношений прав и обязанностей - потенциальных (правоспособность) или, соответственно, реально осуществляемых (дееспособность) - их строго субъективная черта. В тоже время уголовно-процессуальное право (в объективном смысле) действует с учетом этих субъективных качеств участников уголовно-процессуальных правоотношений и как бы автоматически само субъективируется. Например, и. 6 ч. 1 ст. 51 УПК РФ предусматривает обязательное участие защитника в уголовном судопроизводстве в случае, если уголовное дело подлежит рассмотрению судом с участием присяжных заседателей.

Поскольку юридический факт приводит в действие уголовнопроцессуальную норму третье условие субъективации - фактическое осуществление субъектами уголовно-процессуальных правоотношений нормативных предписаний в форме: 1) исполнения, т.е. точного следования участниками уголовного процесса обязательным велениям, закрепленным в нормах у голо вно-процессуально го права. Скажем, в ходе формирования коллегии присяжных кандидаты в присяжные заседатели обязаны правдиво отвечать на задаваемые им вопросы, предоставлять необходимую информацию о себе и об отношениях с другими участниками уголовного судопроизводства (ч. 3 ст. 328 УПК РФ); 2) применения - издания уполномоченным органом (должностным лицом) нормативных или индивидуальных правовых актов, определяющих «работу» у гол о вно-процессуальных норм. Например, вынесение судьей постановления о рассмотрении уголовного дела судом с участием присяжных заседателей (ч. 5 ст. 325 УПК РФ); 3) использования, т.е. выбор компетентным органом (должностным лицом) того или иного варианта правового поведения, когда у голо вно-процессуальная норма предоставляет альтернативу в принятии решения. Например, определение на предварительном слушании в суде с участием присяжных заседателей (в зависимости от обстоятельств уголовного дела) возможности ограничения принципа гласности уголовного судопроизводства (ч. 4 ст. 325 УПК РФ); 4) соблюдения - воздержания участника уголовного процесса от запрещенных действий, например, запрет председательствующему при произнесении напутственного слова выражать свое отношение к доказательствам, исследованным по уголовному делу, делать выводы из них (ч. 3 ст. 340 УПК РФ). Итоговое условие субъективации уголовно-процессуального права - конкретный правовой результат - акт реализации права. В производстве по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей, их два: вердикт и приговор.

Как бы там ни было, но в ходе применения нормы уголовнопроцессуального права проходят через правосознание участников уголовнопроцессуальных правоотношений. Речь, разумеется, идет о профессиональном правосознании. Вместе с тем непосредственным источником правотворчества, совершенствования юридической практики является (должно являться) научное (теоретическое) правосознание, формируемое на базе широких и глубоких правовых обобщений, знания закономерностей развития правовой действительности. C этих позиций следует, как представляется, смотреть на ключевые элементы терминосистемы у голо вно-процессуально го права, в том числе на понятие «правосудие». В частности, нами не разделяется точка зрения тех специалистов, которые исходят из его узкого понимания, ограниченного исключительно рассмотрением и разрешением уголовного дела по существу¹. Фактически эта позиция основана на распространенном в научной^{[136] [137] и учебной литературе[138] нормативистском определении правосудия. Считаем, что в современных условиях такой подход исчерпал себя: он «разрывает» онтологическую связь процессуальных гарантий (нашедших юридическое закрепление в нормах уголовно-процессуального законодательства, внешне выраженных в виде средств обеспечения как целей уголовного процесса, так и, что принципиально важно - прав его сторон) и самого уголовного правосудия. Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в постановлении от 25 января 2001 г. N 1 -П, понятием «осуществление правосудия» охватывается и принятие судебных актов, которыми дела разрешаются не по существу и которыми определяется материально-правовое положение сторон[139].}

Мы разделяем точку зрения В. М. Бозрова¹, А. П. Гуськовой^{[140] [141], И. Б. Михайловской[142], В. А. Лазаревой[143], В. М. Семенова[144], убедительно обосновавших необходимость включения в понятие «правосудие» любой процессуальной деятельности суда (судьи), связанной с производством по уголовным делам. Сказанное актуализирует еще одну видовую по отношению к обозначенной (родовой) проблему - проблему соотношения правосудия и судебного контроля. Но сделаем оговорку, связанную с содержанием норм статей УПК РФ, в которых применительно к осуществлению судебного контроля законодатель использует понятие «суд» (ч. 5 ст. 177, ч. 3 ст. 178, ч. 4 ст. 185, ч. 1 ст. 195 и др.). В рамках настоящего исследования судебный контроль рассматривается нами не как функция суда с участием присяжных заседателей, а как функция судьи - должностного лица органа правосудия.}

На необходимость разграничения правосудия и судебного контроля в литературе указывалось неоднократно^[145]. Не проясняет ситуацию и противоречивая практика Конституционного Суда РФ, который в одних актах судебный контроль признает функцией правосудия^[146], в других эти функции судебной власти разделяет^[147]; в третьих признает доминирующей функцию судебного контроля^[148]. Мы присоединяемся к мнению В. А. Лазаревой^[149] и других процессуалистов, трактующих судебный контроль как форму осуществления правосудия. Аргументируя свою приверженности этой позиции, приведем два аргумента, первый из которвіх относится к числу элементарных, очевиднвіх, но от того не утрачивающих своей значимости, а второй - основательный, для данной работы - главный, ключевой.

Аргумент первый. Толковый словарь русского языка трактует «правосудие» как: 1) деятельность судебных органов; 2) справедливое решение суда, спора, торжество правосудия¹. C языковой точки зрения правосудие - это разрешение судом любого «спора о праве», любого правового конфликта. Правда и здесь не все так просто. Противники рассмотрения судебного контроля как правосудия часто апеллируют к отсутствию при осуществлении судом контрольной функции в досудебном производстве спора, конфликта как такового^{[150] [151]. Полагаем, что категоричность этих суждений преодолима. Во- первых, как предварительный (п. п. 1,2, 4-10, 11, 12 ч. 2 ст. 29 УПК РФ), так и последующий (ст. 125 и ч. 5 ст. 165 УПК РФ) судебный контроль производится в судебном заседании - процессуальной форме осуществления правосудия (п. 50 ст. 5 УПК РФ), с соблюдением требований норм ст. 240 УПК РФ, с вынесением судебного акта (постановления), который может быть обжалован участниками процесса (см., например, ч. 11 ст. 108 УПК РФ).}

Во-вторых, предметом судебного рассмотрения и разрешения является именно правовой конфликт, рожденный как любой иной конфликт из необходимости удовлетворения соответствующей потребности. Спор ведется сторонами отнюдь не ради спора; стороны в нем отстаивают свой процессуальный интерес, поэтому ставят перед собой определенные задачи, намечают предусмотренные законом средства их решения. Поскольку суд с участием присяжных заседателей генетически создан для рассмотрения уголовных дел о тяжких и особо тяжких преступлениях, на стадии предварительного расследования в отношении лиц, виновных в их совершении, как правило, решается вопрос об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. Здесь следователь и обвиняемый вступают во взаимодействие, желая удовлетворить разные потребности. Первый как лицо, уполномоченное от имени государства осуществлять уголовное преследование, посредством применения данной меры процессуального принуждения стремится в установленный УПК РФ срок закончить производство предварительного расследования. Соответственно обвиняемый обнаруживает стремление иного рода - сохранить свою свободу и личную неприкосновенность. Ведь именно обладание таковыми, по мнению следователя, может позволить обвиняемому скрыться от предварительного следствия и суда, продолжить заниматься преступной деятельностью, угрожать участникам уголовного судопроизводства со стороны обвинения, иными способами препятствовать производству по уголовному делу.

Как неоднократно указывал Европейский Суд по правам человека, правовая защита лица от произвольного вмешательства со стороны государства в его право на свободу, гарантированное Конвенцией о защите прав человека и основных свобод (ст. 5), предполагает соразмерность ограничения этого права, означающую обеспечение баланса между общественными интересами, которые могут потребовать предварительного заключения лица под стражу, и важностью права на свободу личности - с учетом презумпции невиновности^[152]. C целью разрешения возникшего правового конфликта, состоящего в обеспечении разумного баланса между общественными и частными интересами, его стороны обращаются к третьей стороне - суду, поскольку гарантии защиты личной свободы веками основываются на идеях независимой и беспристрастной судебной процедуры. При этом зачастую сами того не осознавая, субъекты противоборства следуют научным канонам развития конфликта, закономерно стараясь склонить суд на свою сторону: следователь - детально излагая в постановлении о возбуждении ходатайства о заключении под стражу мотивы и основания, в силу которых возникла необходимость в избрании именно этой, а не иной меры пресечения, прилагая материалы, подтверждающие обоснованность ходатайства (ч. 3 ст. 108 УПК РФ); прокурор в судебном заседании - обосновывая указанное ходатайство (ч. 6 ст. 108 УПК РФ); подозреваемый или обвиняемый, его защитник - высказывая соответствующие возражения. Следовательно, нет оснований для утверждений о том, что при производстве судебного контроля в досудебном производстве отсутствуют присущие правосудию принципы состязательности и равноправия сторон^[153]. Попутно заметим, что понятия «завершение конфликта» и «разрешение конфликта» не тождественны. Разрешение конфликта - частный случай, одна из форм его завершения, выражающаяся в конструктивном решении проблемы судом, отраженном в судебном акте.

И - второй аргумент относительно того, почему судебный контроль следует считать формой осуществления правосудия. Проверка судом соблюдения лишь формальных требований, предъявляемых к ходатайству об избрании меры пресечения, о выдаче разрешения на производство следственного действия, противоречит самой сущности контрольной деятельности, ибо за ее пределами остается фактическая обоснованность обжалуемого решения органа предварительного расследования. Иными словами, суд не может и не должен ограничиваться констатацией фактов о соблюдении порядка вынесения данного решения, о наличии у должностного лица, принявшего соответствующее решение, необходимых полномочий. Принятию судебного акта (в соответствии с нормами ст. 125 УПК РФ) предшествует исследование соответствующих доказательств: 1) содержания ходатайства, решения или жалобы. Отказ от оценки всех приводимых в них доводов недопустим; 2) материалов, подтверждающих обоснованность ходатайства, объяснений (показаний).

Судебный контроль, имеющий место лишь при рассмотрении уголовного дела - не вполне эффективное средство восстановления нарушенных прав. Заинтересованным лицам должна быть обеспечена возможность незамедлительного обращения в ходе расследования с жалобой в суд. Ввиду того, что суд призван обеспечить конституционное право каждого на судебную защиту прав и свобод человека и гражданина как в досудебных, так и в судебных стадиях производства по уголовным делам, а также того, что судья при разрешении названных вопросов действует с соблюдением процедуры,

свойственной правосудию, его процес су алвная деятелвноств в уголовном судопроизводстве в целом является правосудием¹.

Правосудие характеризуется ввісокой степенвю организованности и упорядоченности. «Официальный порядок действий, выполнения, обсуждения чего-либо - процедура» . Это понятие более широкое, чем понятие «юридический процесс»: процедура может быть и при ведении неюридических дел, носить разовый характер^{[154] [155] [156]. Юридический процесс - это не только судопроизводство, хотя в рамках настоящей работы именно оно представляет исследовательский интерес. Содержание юридического процесса - цепь взаимосвязанных, последовательно совершаемых действий, составляемых документов и принимаемых решений. Предлагаем различать понятия «процедура» (род), «юридический процесс» (вид), «судопроизводство» - как разновидность юридического процесса. Выявление соотношения правосудия по уголовным делам с уголовным судопроизводством устанавливает их несовпадение. Во-первых, правосудие в форме уголовного судопроизводства является одним из способов осуществления судебной власти (ч. 2 ст. 118 УПК РФ). Во-вторых, в соответствии с и. 56 ст. 5 УПК РФ уголовное судопроизводство включает в себя наряду с судебным производством по уголовному делу также производство досудебное. И, отсюда, третье. Правосудие - это деятельность только суда, в то время как уголовный процесс включает в себя, как следует из анализа норм части второй УПК РФ, деятельность органов предварительного расследования и прокуратуры. Считаем, что действующая нормативная модель уголовной юстиции позволяет трактовать правосудие как рассмотрение и разрешение уголовных дел, а также иных правовых вопросов, возникающих на различных стадиях уголовного процесса и отнесенных у голо вно-процессуальны м законом к ведению судебной власти[157].}

Подытоживая сказанное, подчеркнем: в уголовно-процессуалвном регулировании происходит двуединый процесс - трансформации объективного в субъективное и, соответственно, процесс обратный. В процессе правотворчества (создания норм у головно-процессуального права) объективация возможна лишь при условии, что объективирующий субъект: 1) способен адекватно воспринимать правовую (уголовно-процессуальную) реальность и выражать ее в нормах у голо вно-процессуально го права; 2) обладает правотворческими полномочиями; 3) соблюдает предусмотренную действующим

законодательством процедуру принятия у голо вно-процессуальных норм.

В правоприменительной деятельности - процессе реализации норм уголовно-процессуального права - происходит трансформация объективного содержания уголовно-процессуальной нормы (для настоящего исследования интерес представляют, прежде всего, нормы Гл. 42 УПК РФ) в субъективное понимание судей (в том числе, и «судей факта»), а далее - в соблюдение, применение, использование, исполнение уголовно-процессуальных норм. Для эффективною правотворчества и реализации уголовно-процессуальных норм, обеспечения прав и законных интересов граждан, общества и государства, необходимо, чтобы законодатель и правоприменитель учитывали диалектическое единство объективного и субъективного в уголовно- процессуальном праве.

Интерес к средствам исследования уголо вно-процессуально го права постоянно возрастает, в научный оборот вовлекаются средства из иных областей научного знания. Категории «техника» и «технология» уголовнопроцессуальному праву, в принципе, не свойственны. Юридическая техника зачастую рассматривается как техника принятия нормативно-правовых актов. Однако судебное правоприменение - деятельность не менее сложная и ответственная, чем нормотворчество. А потому ему также необходим весь арсенал, предлагаемый юридической техникой. Юридическую технику, функционирующую в производстве по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей, как виде уголовно-процессуальной (правоприменительной) деятельности справедливо именовать

правоприменительной техникой.

В технико-юридическом плане весьма интересными представляются труды М. А. Кауфмана (преодоление пробелов в уголовном праве), У. М. Юсубова (преюдиции в уголовно-процессуальном праве). Эта тематика не безразлична ученым (в том числе, процессуалистам), однако обращение к ней не носит системного характера. Сквозь ее призму производство по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей, до настоящего времени обстоятельно не рассматривалось.

Научным и практическим юридическим сообществом признана многозначность и сложность трактовки структуры правоприменительной техники. Одни ученые включают в нее методы, правила, приемы, средства¹. Другие - дополняют этот перечень способами . Третьи ставят во главу угла принципы^{[158] [159] [160]. А. Н. Илясов, позицию которого мы разделяем, путем анализа и исключения синонимичных категорий выделил в структуре правоприменительной техники принципы, правила, средства[161]. Принципы необходимы для обозначения направления использования правоприменительной техники: законность и справедливость приговора, обязательность вердикта и т.п. Правила правоприменительной техники - закономерность совершения процессуальных действий в производстве по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей, например, вынесения коллегией присяжных заседателей вердикта. Каждый вывод присяжных заседателей, отраженный в ответах на поставленные перед ними вопросы, должен быть основан на исследованных в судебном заседании фактах.}

Содержание вердикта и приговора как итоговых уголовно-процессуальных решений производства по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей, выражено в виде правового текста, отвечающего правилам лингвистики и языка. Средства правоприменительной техники необходимы для правильного оформления указанных решений-документов. Если обратиться к приговору, постанавливаемому судьей на основании вердикта

ээ

присяжных заседателей, то он должен иметь идентификационные признаки (реквизиты); определенную композицию (состоять из предусмотренных УПК РФ частей) и содержание, установленное у головно-процессуальным законом; иметь подпись судьи и др. Иными словами, средства правоприменительной техники необходимы для того, чтобы результат интеллектуально-мыслительной деятельности судьи был правильно зафиксирован в изготавливаемом им уголовно-процессуальном решении.

Итак, в представленной диссертации производство по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей, рассматривается как уголо вно-процессуальная деятельность суда с участием присяжных заседателей, осуществляемая с соблюдением правил правовой техники, т.е. правил создания совершенных в формальном и содержательном аспектах итоговых у голо вно-процессуальных решений (правоприменительных актов) - вердикта и приговора. Детальному исследованию этих правил посвящена Гл. 5 настоящей работы. Одновременно с этим в диссертации изучаемое производство анатомировано с позиции правоприменительной технологии, т.е. закономерностей и правил осуществления этого вида уголовно-процессуальной деятельности.

В обыденном словоупотреблении под технологией традиционно понимается какое-либо производство. В юридической науке наиболее разработанной является технология законотворчества¹. Считаем, что предпринятый Н. А. Власенко подход к юридической технологии как к последовательности совершения юридических операций^{[162] [163], значим и для правоприменительной деятельности. Это не только соответствующий закону порядок подготовки и принятия правовых решений, но и предшествующий им процесс, деятельность, обеспечившая знания, необходимые для таких решений. Например, все процессуальные действия, предшествующие вынесению присяжными заседателями вердикта, все, что следует за ним (обсуждение}

вердикта и т.п.). Придя в суд, приняв присягу присяжный заседатели еще не знает, отдаст ли он свой голос за виновноств или невиновноств подсудимого. И толвко участвуя в составе коллегии в судебном разбирателвстве уголовного дела, исследуя и оценивая представлении:е доказателвства, он в совещателвной комнате примет решение (ввіразит, наряду с другими присяжними свою волю), которое будет итогом работы всей коллегии присяжнвіх заседателей. Следователвно, значимости технологии производства по уголовнвш делам, рассматриваемвш судом с участием присяжнвіх заседателей, состоит в ввіработке конкретним рекомендаций по его (как уголо вно-процес су алвной деятелвности) осуществлению и совершенствованию.

Таким образом, производство по уголовнвш делам, рассматриваемвш судом с участием присяжнвіх заседателей, можно именоватв

правоприменителвной моделвю. В этом значении под производством по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей, следует понимать уголовно-процессуальную деятельность суда с участием присяжных заседателей, осуществляемую с соблюдением предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством техникотехнологических правил в целях разрешения уголовного дела посредством вынесения вердикта и приговора.

Обобщая сказанное, сформулируем доктринальное определение понятия «производство по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей»: производство по уголовным делам,

рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей предусмотренный уголовно-процессуальным законом порядок рассмотрения уголовного дела судом в лице судьи федерального суда общей юрисдикции и коллегии присяжных заседателей, осуществляемый в форме уголовно-процессуальных правоотношений, характеризующийся

спецификой установления и доказывания фактических обстоятельств разрешаемого уголовного дела, а также фиксацией его результатов в итоговых уголовно-процессуальных решениях — вердикте и приговоре. При этом содержание используемого в данном определении понятия «порядок

рассмотрения» («порядок производства») составляет деятельность, регламентированная нормами уголовно-процессуально го закона

(преимущественно Гл. 42).

Первичными элементами структуры рассматриваемого производства являются процессуальные действия, составляющие в своем единстве стадии с характерными для них процессуальными задачами. Каждая из них имеет свое назначение (играет свою процессуальную роль), свои специфические правоотношения, складывающиеся в этих рамках. Некоторые судебные действия, осуществляемые в рамках отдельных стадий производства, весьма специфичны и не присущи иным уголовно-процессуальным производствам, например, такие как формирование коллегии присяжных заседателей. Различно содержательное наполнение общих для рассматриваемого производства и иных, предусмотренных УПК РФ производств, процессуальных действий, например, судебного следствия. Таким образом, дифференциация системы процессуальных действий производится в сторону усложнения, т.е. для производства по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей, характерны дополнительные процессуальные действия, не присущие другим у голо вно-процессуальны м производствам.

У истоков изучаемого производства лежат проверочно-контрольные действия суда. При этом базовым понятием данного контроля является его определение как одной из форм государственного контроля, осуществляемого специальным государственным органом - судом, имеющего своими целями: 1) оценку соблюдения участниками уголовного судопроизводства норм УПК РФ; 2) защиту их прав и законных интересов; 3) решение задач, связанных с утверждением законности в сфере уголовного правосудия. Исходя из этих прикладных посылок, формулируются представления о предмете, пределах, формах и других параметрах судебного контроля на стадии подготовки уголовного дела к рассмотрению судом с участием присяжных заседателей.

Центральной стадией рассматриваемого производства выступает судебное разбирательство, в ходе которого достигается единое для уголовного судопроизводства в целом и данного производства, в частности, назначение (ст. 6 УПК РФ). Его достижение возможно посредством совокупности процессуальных действий - формирования коллегии присяжных заседателей, судебного следствия, вынесения вердикта, постановления приговора. Вместе с тем в литературе имеются и иные, несовпадающие с изложенным, мнения. Например, А. Колин самостоятельной стадией в рассматриваемом производстве предлагает считать составление предварительного списка присяжных заседателей¹. К сожалению, ученый не приводит каких-либо аргументов, подтверждающих это суждение, поэтому остается лишь предполагать, чем он руководствовался для его формулирования. Тем не менее, самостоятельность стадии определяется задачей, которую на данном этапе процесса уголовнопроцессуальный закон ставит перед правосудием. Существует целый ряд обязательных и определенным образом обособленных (т.е. с четкими процессуальными границами) действий, которые знаменуют собой не отдельную стадию, а только ее составную часть. Считаем, что в качестве такого процессуального действия, входящего в состав стадии подготовки уголовного дела к судебному разбирательству в суде с участием присяжных заседателей как раз и следует рассматривать составление предварительного списка присяжных заседателей. Ошибку, аналогичную выше обозначенной, допускает В. Родников, называя в качестве отдельных стадий производства по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей, судебное следствие, прения сторон, постановление приговора^{[164] [165]. Эти процессуальные действия, входящие в состав стадии судебного разбирательства уголовного дела обеспечивают ее смысловое и содержательное единство.}

Нельзя сказать, что ученые не видят проблему места и назначения формирования коллегии присяжных заседателей в одноименном производстве. Ею маркируются страницы ведущих периодических научных изданий, монографии и диссертации. В некоторых из них отождествляются процессы составления предварительных списков и собственно формирование коллегии присяжных заседателей, а также подготовительная часть судебного заседания. Получается, по меньшей мере, путаница. В некоторых случаях она усиливается в результате того, что ученые, например, А. Соколов, считают процедуру формирования коллегии присяжных заседателей одной из особенностей проведения предварителвного слушания¹. Поясняя причины логического и теоретически оправданного стремления выйти за рамки традиционного представления о сущности формирования коллегии присяжных заседателей, О. Мышков настаивает на том, что существующие научные и законодателвные положения безнадежно устарели, не отвечают современным политическим реалиям и требуют решителвной реформации . Такой подход, как представляется, не имеет ничего общего с научными изысканиями. Это скорее данв политик о-юридической и идеологической конъюнктуре.

М. П. Куленкова полагает, что формирование коллегии присяжнвіх заседателей включает в себя порядок составления списков присяжнвіх заседателей, их отбор для осуществления правосудия и формирование коллегии непосредственно в судебном заседании^{[166] [167] [168]. Сходный взгляд обнаруживаем и в работе Е. А. Асеевой[169]. Строгое следование смыслу норм, заключеннвіх в ст. 328 УПК РФ не позволяет согласитвся с данными суждениями. Некоторую неустойчивоств собственной позиции, по-видимому, осознает и сама М. П. Куленкова, которая далее оговаривает: перввіе из названных этапов не носят процессуалвного характера, хотя и имеют важное значение для далвнейшего хода судебного разбирателвства. Сделанная М. П. Куленковой оговорка не убеждает.}

На уровне микроструктур Bi права наглядно видна свойственная ему специализация, сутв которой состоит в том, что в праве происходит, и притом имеет тенденцию к усилению, «разделение труда» между нормами, в результате которого те или иные нормы и их комплексы все более сосредотачиваются на выполнении определенных операций^[170]. Все перечисленные М. П. Куленковой действия носят процессуальный характер, урегулированы соответствующими нормами УПК РФ (ст. ст. 326, 328 УПК РФ), но имеют разную «прописку», являются составными частями разнвіх стадий производства по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжнвіх заседателей. Не разделяется нами и точка зрения О. Одинова, согласно которой в качестве самостоятелвной стадии рассматриваемого производства следует выделять обжалование приговора, постановленного на основании вердикта коллегии присяжных заседателей^[171]. Само по себе обжалование - юридический состав, реализация которого приводит к рассмотрению уголовного дела судом апелляционной инстанции. А производство в апелляционной инстанции - составная часть системы уголовного судопроизводства.

Ценность уголовного правосудия, осуществляемого судом с участием присяжных заседателей обусловлена, с одной стороны, его значением для личности, общества, государства, состоящем в совместном несении государством и гражданским обществом бремени применения уголовной репрессии: в основе постанавливаемого именем государства приговора лежит вердикт представителей гражданского общества о виновности (невиновности) подсудимого в совершении инкриминируемого ему преступления. C другой стороны, - сложившимися в современном российском обществе

представлениями о суде с участием присяжных заседателей как одном из видов законного состава суда по уголовным делам, в деятельности которого житейский опыт и социально-одобряемые представления о справедливости, способны противостоять узковедомственным интересам органов предварительного следствия, прокуратуры, суда и создать эффективный механизм защиты прав и свобод личности путем обеспечения законности, обоснованности и справедливости совершаемых уголовно-процессуальных действий и принимаемых уголовно-процессуальных решений.