Прекращение уголовного дела и уголовного преследования в связи со смертью лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности, в свете презумпции невиновности
В теории уголовного процесса прекращение уголовного дела рассматривается в разных ипостасях - как процессуальный акт (процессуальное [56] действие или решение), как юридический факт, как правовой институт и процессуальная гарантия .
В целях нашего исследования мы рассматриваем прекращение уголовного дела как одну из форм окончания предварительного расследования[57] [58] (или судебного разбирательства), состоящую в разрешении уголовного дела по существу без вынесения приговора и обусловленную установлением органами предварительного расследования иди судом обстоятельств, с наличием которых закон связывает обязанность или возможность завершения уголовного преследования и в связи с этим производства по уголовному делу в целом. Наиболее дискуссионным является вопрос о возможности реализации принципа презумпции невиновности при прекращении уголовного дела и/или уголовного преследования на стадии предварительного расследования.Первые советские УПК (1922, 1923гг.) не предусматривали возможности прекращения уголовного дела органами предварительного расследования. Такое решение могло быть принято исключительно судом, как и до 1917 года. Но ст. 207 УПК 1922 года уже возлагала на следователя обязанность составлять при наличии оснований для прекращения производства мотивированное постановление, которое направлялось в суд для принятия решения. В последующем полномочия по прекращению уголовного дела были окончательно переданы органам расследования. Как отмечает К.А.Савельев, фактически с этого момента следователь получил право устанавливать обстоятельства дела, давать им правовую оценку и принимать итоговое решение, констатируя виновность или невиновность лица в совершении преступления[59]. С этого момента и берет свое начало дискуссия о правомерности прекращения уголовного дела следователем, поскольку такое решение могло приниматься не только по причине "отсутствия в действиях, приписываемых обвиняемому, состава преступления", "отсутствия жалобы потерпевшего по делам о преступлениях, возбуждаемых не иначе, как по таковым жалобам", и за примирением обвиняемого с потерпевшим, но и за смертью обвиняемого, истечением давности, вследствие амнистии или помилования (ст.4).
Если прекращение уголовного дела по реабилитирующим основаниям можно безоговорочно признать нормальным способом разрешения уголовного дела[60], который "всегда означает полную и несомненную невиновность привлеченного к ответственности лица"[61], то право органа предварительного расследования прекратить уголовное дело и/или уголовное преследование по основаниям, являющимся нереабилитирующими, и тем самым констатировать виновность лица в юридической литературе до сих пор не считается бесспорным.Особенно остро стоял вопрос о такой формулировке ст. 204 УПК РСФСР 1923 года как "недостаточность улик", которая, несмотря на разъяснения ученых о недопустимости трактовки ее как неполной или частичной невиновности[62], оставляла на имидже обвиняемого несмываемое пятно. Аналогичный характер имела и формулировка ст. 208 УПК РСФСР 1960 года. В действующем УПК РФ содержится уже принципиально иной, основанный на презумпции невиновности подход - недоказанность участия обвиняемого в совершении преступления означает его невиновность и влечет оправдательный приговор (пп. 2 ч.2 ст.302) или прекращение дела в виду непричастностью лица к совершению преступления (п.1 ч.1 ст.27).
Считая этот вопрос решенным, обратимся к анализу иных положений уголовно-процессуального закона, которые сохраняют возможность принятия органом предварительного расследования окончательного решения о виновности обвиняемого путем прекращения уголовного дела по другим нереабилитирующим основаниям и, следовательно, сохраняют свою актуальность. Нас этот вопрос интересует исключительно в связи с тем, что смерть подлежащего привлечению к уголовной ответственности лица, относится к числу нереабилитирующих оснований прекращения уголовного дела, поэтому порядок принятия такого решения в связи со смертью не может не учитывать общих правил прекращения дел по всем таким основаниям.
Серьезный повод к обсуждению вопроса о правомерности прекращения уголовного дела при наличии в действиях обвиняемого состава преступления дал УПК РСФСР 1960 года, который предусматривал возможность посредством прекращения дела освобождать обвиняемого от уголовной ответственности в связи с изменением обстановки (ст.6) и заменой ее мерами общественного воздействия, например, передачей обвиняемого на поруки (ст.9), а позднее и мерами административной ответственности (ст.6.2)[63].
Более того, ст.10 УПК РСФСР предоставляла право без возбуждения уголовного дела направлять материалы проверки по факту совершения преступления на рассмотрение товарищеского суда, комиссии по делам несовершеннолетних или передавать лицо, совершившее преступление, на поруки. В качестве гарантии законности и обоснованности такого решения следователя и органа дознания предусматривалась обязательность предварительного получения согласия прокурора.Основания для сомнения в праве органа предварительного расследования решать вопрос об освобождении от уголовной ответственности советские авторы находили в конституционных положениях об осуществлении правосудия только судом, в более поздний период - в начавшем завоевывать признание принципе презумпции невиновности. С этих принципиальных положений прекращение уголовного дела при наличии в действиях лица всех признаков состава преступления означает, что фактическое решение вопроса о виновности принимается органами предварительного расследования, хотя и на конституционном уровне, и в УПК РСФСР 1960 года, как и в действующем УПК РФ, провозглашалось, что признать лицо виновным в совершении преступления вправе только суд. Все это позволило большинству ученых обоснованно указывать на не соответствие принципам осуществления правосудия только судом и презумпции невиновности процедуры прекращения уголовного дела по нереабилитирющим основаниям органами предварительного расследования.[64] Воизбежание очевидного противоречия, УПК 1960 года в ст.ст. 6- 10 вместо термина "преступление" употреблял словосочетание "деяние, содержащее признаки преступления", хотя вопрос о том, что такое деяние, содержащее признаки преступления, если не преступление, можно отнести к числу риторических. Поскольку считалось, что "возможность признания лица виновным в совершении преступления помимо приговора суда должна быть исключена полностью и решительно", полномочие по прекращению уголовного дела и освобождению от уголовной ответственности предлагалось передать суду, чтобы "суд мог непосредственно подвергнуть виновного административному взысканию, либо передать его на поруки общественности, либо поручить товарищескому суду или комиссии по делам несовершеннолетних выбор и реализацию мер общественного воздействия"[65].
Кроме того, в науке постоянно подчеркивалось, что возможность прекращения следователем уголовного дела провоцирует его на принятие незаконных решений.
В частности, И.Л. Петрухин, до последних дней стоявший за защите презумпции невиновности, на основе практического материала писал, что необоснованное прекращение уголовного дела по нереабилитирующему основанию нередко имеет место в ситуации, когда следователю "не удалось полностью раскрыть преступление, достоверно установить преступника, выявить наиболее существенные эпизоды преступной деятельности, доказать самые тяжкие из предъявленных обвинений, установить лиц, чья роль в совершении преступлений была более активной по сравнению с лицом, в отношении которого дело прекращено"[66]. Расширение возможности прекращения уголовных дел с передачей материалов в комиссию по делам несовершеннолетних, товарищеский суд из и т.п. автор считал причиной уменьшения количества оправдательных приговоров.[67]
Однако, как представляется, проблема соответствия п.4 ч.1 ст. 24 УПК РФ принципу презумпции невиновности не исчерпывается ни задачей преодоления ошибок практики или злоупотреблений со стороны должностных лиц, причины которых более серьезны, чем недостатки законодательства, ни вопросом о субъекте принятия решения о прекращении уголовного дела. Главная проблема, по нашему мнению, состоит в определении правильного подхода к пониманию самой презумпции невиновности. Дело в том, что принцип презумпции невиновности невозможно отождествлять с принципом осуществления правосудия только судом, презумпция невиновности не ограничивается положением об осуществлении правосудия только судом, она гораздо шире. Этот тезис представляется чрезвычайно важным для целей нашего исследования.
Вопрос о том, почему проблема прекращения уголовного дела в науке "привязана" к тезису о том, что "только суд вправе признать лицо виновным в совершении преступления", имеет понятное историческое объяснение.
В условиях длительного отрицания презумпции невиновности как "обветшалой догмы буржуазного права"[68], не было возможности реализовать вытекающие из ее содержания правила иначе, как через иные принципиальные постулаты даже после значительного потепления общественно-политической атмосферы в нашей стране. Попытки закрепить принцип презумпции невиновности в тексте Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, принятых 25 декабря 1958 года второй сессией Верховного Совета СССР пятого созыва (в дальнейшем, Основ), не увенчались успехом . Вместо предложенной в проекте Основ истинной формулы презумпции невиновности, в тексте закона (ст.7) было закреплено положение о невозможности признания виновным и назначения наказания без приговора суда. Аналогичная формулировка позже появилась в ст. 13 УПК РСФСР (1960) и в Конституции СССР 1977г.Именно эти положения закона были расценены учеными как презумпция невиновности обвиняемого , поскольку они не только раскрывали сущность правосудия как исключительной судебной прерогативы, но и явно вели к выводу о том, что пока приговор не вынесен, обвиняемого нельзя назвать виновным. Однако, как писал М.С.Строгович, это не была еще презумпция невиновности в полном смысле этого понятия. Фактически указанные положения закрепили принцип осуществления правосудия только судом.
Тезис о том, что только суд вправе признать лицо виновным в совершении преступления использовался противниками наделения органов предварительного расследования полномочием прекратить уголовное дело по нереабилитирующим основаниям в качестве главного аргумента. Используя его, А.М. Ларин, И.А. Либус, И.Л. Петрухин, Ю.И. Стецовский, А.В. Танцюра и др. указывали, что прекращение уголовных дел на стадии предварительного расследования по нереабилитирующим основаниям нарушает принцип презумпции невиновности и [69] [70] [71] [72] допускает признание человека виновным вне судебной процедуры. Данная позиция была выражена и в заключении Комитета конституционного надзора СССР от 13 сентября 1990г. Таким образом, результатом рассмотрения уголовного дела, если речь идет об установлении виновности, может быть только приговор (в случае же невозможности исполнения наказания от него следует освобождать). Изложенная позиция поддерживалась не всеми учеными-процессуалистами. Некоторые из них полагали, что при прекращении уголовного дела по нереабилитирующим основания виновность не устанавливается, поскольку признать виновным может только суд. Аналогично рассуждает Н.В. Васильев: установление вины прокурором и следователем носит предварительный характер и составляет предпосылку не уголовной ответственности, а освобождения от нее[73] [74] [75], а В.Я. Чеканов и Р. Куссмауль утверждают, что лицо считается невиновным, пока обратное не установлено приговором суда, в том числе и в случаях прекращения уголовного дела по нереабилитирующим основаниям на стадии предварительного расследования.[76] Рациональное зерно, безусловно, есть и в таком подходе. Действительно, независимо от оснований прекращения уголовного дела, лицо, в отношении которого оно прекращено, формально-юридически в установленном законом порядке, виновным не признано и потому уголовной ответственности не понесло и судимым не является. В то же время в постановлении о прекращении уголовного дела, в материалах дела, в данных учета преступлений и совершивших их лиц зафиксирован факт совершения лицом преступления , что может иметь иные неблагоприятные для лица последствия - не уголовноправового, и не только правового характера, не зависящие от того, каким субъектом - следователем или судом принято такое решение. Таким образом, рассматривая вопрос о соответствии принципу презумпции невиновности положений закона, позволяющих прекратить уголовное дело по нереабилитирующему лицо основанию, мы приходим к выводу о том, что ключевую роль в этом играют юридические последствия соответствующего процессуального решения. Решение, имеющее уголовно-правовые последствия, такие как наказание и судимость, вправе принимать только суд. Сегодня это позиция российского законодателя. УПК РФ не сохранил известных прежнему закону положений об освобождении от уголовной ответственности с заменой ее мерами общественного воздействия и административной ответственности на основании постановления следователя или дознавателя. При этом возможность освобождения от уголовной ответственности несовершеннолетних с применением принудительных мер воспитательного характера сохранена, но реализована она, в соответствии с предложениями полувековой давности, может быть только в судебном порядке (ст. 427 УПК). Вместе с тем, УПК РФ наделяет органы расследования правом прекратить уголовное дело в случаях примирения обвиняемого с потерпевшим, деятельного раскаяния, а по делам об экономических преступлениях - по любому, предусмотренному в ст.ст. 24 и 27 УПК РФ основанию, или основанию, предусмотренному ст. 76.1 УК РФ, при условии полного возмещения причиненного преступлением ущерба. Не смотря на то, что уголовно-процессуальный закон не предусматривает единой процедуры освобождения от уголовной ответственности, можно говорить [77] о тенденции - судебная процедура прекращения уголовного дела применяется в тех случаях, когда освобождаемое от уголовной ответственности лицо подвергается иным принудительным мерам - мерам воспитательного характера, штрафу. Во всех остальных случаях прекращение уголовного преследования возможно на основании решения органа предварительного расследования. Вне зависимости от того кем принимается решение о прекращении уголовного дела и/или уголовного преследования (судом или органами предварительного расследования) к моменту принятия такого решения должен быть установлен факт совершения преступления лицом, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, т.е. установлено основание уголовной ответственности. Означает ли это, что постановление следователя, дознавателя или суда является актом признания лица виновным? Пытаясь обосновать различия между констатацией виновности в постановлении следователя, дознавателя и признанием виновности, содержащемся в приговоре суда, ученые выдвигали разные аргументы. Одни считали, что признание виновным при прекращении уголовного преследования не носит официального характера[78] [79], другие указывали на то, что установление виновности следователем не опровергает презумпцию невиновности полностью, поскольку степень достоверности выводов, сделанных следователем и судом, разная . Есть также мнение о том, что при принятии решения о прекращении уголовного дела вина не устанавливается. Мы не можем согласиться ни с одной из этих позиций. Постановление следователя о прекращении уголовного дела, безусловно, имеет официальный характер, поскольку принимающий это решение субъект является участником уголовного судопроизводства, отнесенным УПК РФ к стороне обвинения, осуществляющим уголовное преследование, являющееся официальной деятельностью, имеющей публичные цели, от имени государства, то есть ex officio.[80] [81] [82] Как официальный и достоверный вывод о виновности лица, в отношении которого уголовное дело прекращается по нереабилитирующим основаниям, постановление следователя рассматривалась и в Постановлении Пленума ОЛ Верховного Суда РФ от 29.04.1996г. № 1 "О судебном приговоре" (п.7). Несколько иначе, но в целом в том же духе говорит об этом п. 24 нового Ol Постановления №55 "О судебном приговоре" от 29.11.2016 года. Это означает, что постановление следователя о прекращении уголовного дела в определенном смысле имеет силу преюдиции, хотя в науке это признается не всеми[83] [84]. Учитывая серьезность последствий, наступающих на основании постановления о прекращении уголовного дела, вопрос о необходимости установления виновности лица в совершении преступления, можно считать закрытым. Достоверность выводов органа, осуществляющего предварительное расследование, изложенных в постановлении о прекращении уголовного дела не 85 может быть меньшей чем достоверность выводов, изложенных в приговоре. Недостоверный или сомнительный с точки зрения достоверности вывод означает неустановление факта совершения лицом преступления, следовательно, как обоснованно заключает А.Ю. Кирьянов, различие постановлений о прекращении уголовного дела по нереабилитирующему основанию и обвинительного приговора суда состоит не в степени достоверности выводов о виновности.[85] [86] На необходимость установления к моменту прекращения уголовного дела по нереабилитирующим основаниям всех признаков состава преступления, в том числе и виновности лица содержится указание и в положениях закона. Так, в соответствии со ст. 75 УК РФ от уголовной ответственности может быть освобождено лицо впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести. Аналогичная формулировка употребляется и других статьях УК РФ (ст.ст.76,76.1, 76.2, 78, 85 и 90 УК РФ). Тем не менее, бессмысленно было бы отрицать, что постановление следователя и приговор суда - разные по своему значению процессуальные акты. Выводы о виновности, содержащиеся в этих актах, также различны. Как правильно отмечает Ю.Б. Некрасов, в решениях, принимаемых в стадии предварительного расследования, речь идет не о признании лица виновным, а о доказанности виновности как составной части обвинения. Обоснованная уверенность следователя в том, что именно обвиняемый совершил преступление, не является еще достаточным основанием для окончательного вывода о виновности . Вывод следователя о виновности обвиняемого основан на оценке им совокупности им же собранных и проверенных доказательств, именно поэтому вывод по общему правилу подлежит тщательной проверке и объективной оценке независимым судом в состязательной и гласной, то есть справедливой, процедуре судебного разбирательства, обеспечивающей всестороннее исследование обстоятельств преступления равноправными сторонами. Различие в выводах следователя и суда определяется различием их функционала: следователь обязан доказать виновность лица в совершении преступления, суд на основе исследованных им доказательств обязан разрешить 89 уголовное дело . Иная ситуация складывается в тех случаях, когда дело о преступлении не доходит до суда, когда в силу тех или иных обстоятельств окончательное решение принимается следователем. Постановление о прекращении уголовного дела/уголовного преследования по нереабилитирующим основаниям правоприменителями расценивается как акт установления виновности лица, однако оно не подменяет собой приговор суда и, следовательно, "не является [87] [88] актом, которым устанавливается виновность обвиняемого в том смысле, как это предусмотрено ст. 49 Конституции Российской Федерации"[89]. О каком смысле идет здесь идет речь, Конституционный Суд РФ не разъясняет, но ответить на этот вопрос в целях нашего исследования представляется важным. Определяя свою позицию, мы исходим из следующих рассуждений. Закрепив презумпцию невиновности в качестве самостоятельного принципа уголовного процесса, российский законодатель, казалось бы, обеспечил реализацию ч.2 ст. 6 УПК, которая говорит об отказе от уголовного преследования невиновных как одной из двух составляющих назначения уголовного процесса. Если исключить преступные злоупотребления должностных лиц органов следствия, дознания, прокуратуры судей, вопрос об отказе от уголовного преследования невиновных может показаться бессмысленным - никто не намеревается преследовать заведомо невиновных лиц в уголовном порядке. От чего же предостерегает законодатель, о чем предупреждает? Ответ становится ясен, если трактовать презумпцию невиновности не как абстрактную идею, а как совокупность конкретных правовых предписаний, и непосредственно действующих, и преломляющихся во множестве других предписаний меньшей общности. Презумпция невиновности - не просто один из основополагающих принципов уголовного судопроизводства, она является его системообразующим началом, той характеристикой уголовного процесса, которая превращает его из средства борьбы с преступностью в гарантию прав и свобод личности[90] [91]. Без презумпции невиновности уголовный процесс - это "особый, точно регламентированный нормами права порядок возбуждения, расследования, рассмотрения и разрешения дел о преступлениях, равно как и исполнения приговоров (определений, постановлений)" . Уголовный процесс, построенный по принципу презумпции невиновности, - это система государственных гарантий, прежде всего, для обвиняемого. Презумпция невиновности обвиняемого гарантирует его неприкосновенность и возлагает на следователя и прокурора обязанность доказать его вину, опровергнуть доводы о невиновности. Роль суда состоит в том, чтобы всесторонне и объективно исследовать и оценить все доказательства. Результатом такого исследования и оценки становится вывод о виновности лица, сделать который вправе только суд и никто иной. В этом как раз и проявляется связь презумпции невиновности с принципом осуществления правосудия только судом. Разрешение дела приговором суда - есть разрешение спора по вопросу о вине. Переформатирование уголовного процесса на основе состязательности способствовало расширению в нем диспозитивного начала, предполагающего в том числе "автономность личности от государства в решении вопроса о защите индивидуального интереса путем распоряжения субъективными правами" , а значит, и правом признавать себя виновным. Именно такое понимание презумпции невиновности заложено в нормах международного права. В п.2 ст. 11 Всеобщей декларации презумпция невиновности сформулирована следующим образом: "Каждый человек, обвиняемый в совершении преступления, имеет право считаться ( то есть считать себя- примечание наше. - Ю.М.) невиновным до тех пор, пока ...". В п.2 ст.14 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16.12.1966г. сказано: "Каждый обвиняемый в уголовном M 94 преступлении имеет право считаться невиновным, пока ...". Формулировка принципа презумпции невиновности, предложенная в ст. 49 Конституции РФ и ст. 14 УПК РФ ("... обвиняемый в совершении преступления считается невиновным...") указывает, прежде всего, на обязанность общества, государства и как, это ни парадоксально, следователя, считать его невиновным. [92] [93] Такая трактовка презумпции невиновности обусловлена стремлением преодолеть наследие советского уголовного процесса, задачи которого были подчинены публичным интересам и который поэтому рассматривался как своеобразное орудие борьбы с преступностью, а изобличение преступника - как гораздо более значимая ценность, чем обеспечение прав гражданина, вовлеченного в сферу уголовно-процессуальной деятельности.[94] Соблюдение и защита прав подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего и других участников уголовного судопроизводства рассматривались не в качестве самостоятельной задачи, а лишь как условия, обеспечивающие решение задачи "раскрытия каждого преступления и изобличения преступника, неотвратимость и справедливость воздаяния за каждое совершенное преступление".[95] [96] С принятием нового УПК РФ и изменением назначения уголовного судопроизводства, переходом к состязательному процессу изменилось и понимание места личности в уголовном процессе. В соответствии с той же ст. 6 УПК РФ целью современного уголовного судопроизводства является не наказание виновных или привлечение их к уголовной ответственности, а защита прав личности путем расследования совершенного преступления. Но защита не может быть навязана вопреки желанию защищаться - она в этом случае превращается в обязанность. Поэтому лицу гарантируется право считаться невиновным до тех пор, пока он испытывает потребность в этом праве; с признанием обвиняемым своей вины, эта потребность отпадает. В науке отмечается, что "презумпция невиновности создает благоприятные условия для развития согласительных (компромиссных), примирительных и иных альтернативных форм разрешения уголовно-правовых конфликтов, обеспечивая охрану прав и законных интересов подозреваемых и обвиняемых лиц" . Признание обвиняемым вины как проявление диспозитивности, расширение которой свойственно состязательному процессу, означает отсутствие или прекращение спора по вопросу, определяющему предмет судебного разбирательства, в данном случае о виновности и, таким образом, устраняет необходимость ее доказывания . Как отмечает В.А.Лазарева, "предусмотренный действующим законом упрощенный порядок принятия судебного решения при условии добросовестного выполнения всеми субъектами уголовно- процессуальной деятельности своих обязанностей обеспечивает возможность справедливого разрешения уголовного дела"[97] [98]. Требования, вытекающие из принципа презумпции невиновности обеспечиваются законностью применения рассматриваемых процедур, а также правом обвиняемого на защиту. Следует согласиться и с тем, что отказ обвиняемого от реализации отдельных обеспечиваемых презумпцией невиновности правомочий не означает объективного прекращения действия презумпции невиновности и гарантированных ею защитных механизмов[99]. Однако в условиях отказа обвиняемого от оспаривания обвинения усилия органов уголовного преследования могут и должны быть направлены не на доказывание вины, а на обеспечение свободы волеизъявления. Рассматривая презумпцию невиновности как гарантию права обвиняемого на защиту, мы можем вернуться к проблеме прекращения уголовного дела по нереабилитирующему основанию - уголовное дело не может быть прекращено, если обвиняемый против этого возражает. Установленная законом связь прекращения уголовного дела и/или уголовного преследования с отсутствием возражений со стороны обвиняемого есть прямое следствие презумпции невиновности. Согласие на прекращение уголовного дела в обмен на освобождение от уголовной ответственности означает определенного рода сделку (договор, соглашение), добровольную для обеих сторон, ни одна из которых не обязана к такому сотрудничеству. Соглашаясь на освобождение от уголовной ответственности, обвиняемый признает себя виновным. Не признавая себя виновным, обвиняемый вправе требовать продолжения производства по делу и судебного разбирательства в целях своей реабилитации. При несогласии обвиняемого с прекращением уголовного преследования по нереабилитирующим основаниям, производство по уголовному делу продолжается по общим правилам УПК РФ (ч.2 ст. 27 УПК РФ). Обеспечение подозреваемому, обвиняемому права возражать против прекращения уголовного дела и требовать проведения полного и всестороннего судебного разбирательства, представляется необходимым условием соблюдения принципа презумпции невиновности при прекращении уголовного дела по нереабилитирующему основанию. Все изложенное выше позволяет сделать вывод о том, что прекращение уголовного дела по нереабилитирующим основаниям не нарушает принципа презумпции невиновности лишь при условии подтвержденности вины подозреваемого (обвиняемого) доказательствами, собранными по делу и при обеспечении обвиняемому права возражать против прекращения уголовного дела и настаивать на рассмотрении его в общем порядке. Вместе с тем при прекращении уголовного дела по нереабилитирующим основаниям лицо не признается виновным в совершении преступления. Признание лица виновным по смыслу ст. 49 Конституции РФ, есть результат опровержения презумпции невиновности в открытом состязании равноправных сторон, при прекращении уголовного дела необходимость опровержения презумпции невиновности отсутствует, официально лицо виновным не признается. Субъект, принимающий решение об освобождении от уголовной ответственности без проведения полноценного судебного разбирательства, полагаясь на подтверждающие обвинение доказательства и согласие обвиняемого, п р е д п о л а г а е т обвиняемого виновным, но презумпция невиновности остается неопровергнутой[100]. С учетом изложенного можно считать, что в основании решения о прекращении уголовного дела в отличие от приговора лежит обоснованное предположение о виновности обвиняемого. Изложенное выше относится и к решению о прекращении уголовного дела в связи со смертью подозреваемого (обвиняемого) (п.4 ч.1 ст.24 УПК РФ). Однако обоснованность предположения о виновности в совершении преступления умершего, в отношении которого решается вопрос о прекращении уголовного дела, находится под большим сомнением в виду отсутствия возможности получить не только согласие, но часто и показания подозреваемого (обвиняемого, лица, подлежавшего привлечению к уголовной ответственности), обеспечить его право на защиту. Все это в условиях действующего уголовно-процессуального законодательства не позволяет судить о соответствии принципу презумпции невиновности решения о прекращении уголовного дела в отношении умершего подозреваемого (обвиняемого) на стадии предварительного расследования. В условиях отсутствия субъекта, подлежащего привлечению к уголовной ответственности, принятие решения о прекращении уголовного дела требует принципиально иной процедуры, чем прекращение уголовного дела и/или уголовного преследования по остальным нереабилитирующим основаниям. 1.3.