Практические проблемы реализации задач педагога (психолога), привлеченного к участию в следственных действиях

Изучение уголовных дел и проведенный опрос судей, следователей, адвокатов, педагогов (психологов) и несовершеннолетних осужденных показали, что педагог (психолог) привлекаются преимущественно к проведению допроса.

Анализ уголовно-процессуального закона позволяет определить, что участие педагога (психолога) в допросе состоит в использовании специальных психологических и педагогических знаний для оказания профессиональной (неюридической) помощи допрашиваемым несовершеннолетним путем обеспечения своим присутствием надлежащей обстановки допроса и полноты фиксации его результатов, а также для информирования следователя о возрастных и индивидуальных особенностях допрашиваемого.

Опрос 111 следователей и дознавателей, проведенный с целью выявления их позиции относительно роли педагога (психолога) при проведении следственных действий, показал, что следователи (дознаватели) не разграничивают назначение педагога (психолога) как специалиста, призванного помогать следователю, и как сведущего лица, призванного обеспечивать надлежащую обстановку допроса и оберегать интересы опрашиваемого. Такой же вывод позволяют сделать и данные, полученные в ходе опроса 30 адвокатов, принимавших участие в допросе несовершеннолетних в качестве защитника (66% респондентов), представителя потерпевшего (17%) и адвоката свидетеля (17%).

Подавляющее большинство практических работников видят задачу педагога (психолога) в оказании помощи следователю в установлении контакта с допрашиваемым, что отметили 87 опрошенных следователей и дознавателей (78%), а также 15 адвокатов (50%). 33 следователя и дознавателя (29%) считают, что психолог (педагог) должен оказывать следователю помощь и в преодолении запирательства и лжи.

Оценивая роль педагога (психолога) в защите прав допрашиваемого, 39 следователей (35%) и 5 адвокатов (17%) указали на его обязанность противодействовать неправомерному (угрожающему) тону допроса; 36 респондентов из числа следователей (32,5%) отметили возможность педагога (психолога) пресекать наводящие вопросы.

По мнению 27 опрошенных следователей (24%) и 10 адвокатов (33%), педагог (психолог) призван не допустить какого-либо воздействия на несовершеннолетнего с требованием подтвердить версию следствия. 12 должностных лиц (10%) подчеркнули важность контроля со стороны педагога (психолога) за правильностью составления протокола допроса с целью не допустить выборочную запись показаний. Однако 14% следователей и дознавателей отрицательно отнеслись к возможности закрепления права педагога (психолога) заявлять свои возражения против ненадлежащего ведения допроса.

Подавляющее большинство опрошенных адвокатов (83%) отметили, что педагог (психолог) привлекался в их практике к участию в допросе по инициативе лиц, проводивших расследование, и только 17% респондентов указали, что он был приглашен по ходатайству стороны защиты.

Полученные результаты позволяют заключить, что следователи (дознаватели) и адвокаты, по-разному оценивающие роль педагога (психолога) в следственных действиях (прежде всего, в допросе), в целом признают полезность его участия. Данный вывод подтверждается и результатами опроса 96 судей: большинство из них позитивно оценивают предусмотренное ст. 280 УПК РФ требование обязательного участия педагога в допросе несовершеннолетних потерпевших и свидетелей в возрасте до 14 лет. При этом 69% опрошенных судей считают, что участие педагога (психолога) в допросе может способствовать именно обеспечению прав допрашиваемого.

В то же время значительное количество опрошенных судей (30 чел., или 31 %) сообщили, что не видят в участии педагога (психолога) в допросе несовершеннолетних обвиняемых и подозреваемых никакой пользы, а их права в достаточной мере обеспечены участием законных представителей, защитника и деятельностью самого суда.

Результаты опроса позволяют думать, что, отвечая таким образом на эти вопросы, судьи, как и следователи, не видят разницы между правовой и психологической защитой несовершеннолетних. В силу этого отсутствует и ясное представление о роли педагога (психолога) в уголовном процессе и цели его привлечения к производству допроса.

При этом мнения судей относительно задач, решаемых с помощью педагога (психолога), столь же различны, как и взгляды следователей (дознавателей) и адвокатов. Так, 12 опрошенных респондентов (12,5%) видят роль педагога и психолога в оказании содействия суду в получении доказательств, т.е. фактически рассматривают педагога (психолога) в качестве специалиста. По мнению 34% опрошенных судей, роль педагога и психолога состоит в установлении контакта между несовершеннолетним и другими участниками процесса, в том числе судом и прокурором, а некоторая часть (16%) полагает, что их роль состоит в оценке правдивости показаний несовершеннолетних.

Несмотря на такой разброс мнений, сам по себе свидетельствующий о неясности представлений о роли педагога (психолога), значительная часть опрошенных судей (37,5%) все же считает, что роль педагога (психолога) состоит в предотвращении возможных нарушений прав подростка (снижение напряженности ситуации, давления сторон на допрашиваемого, возникающих при судебном допросе, и т.п.).

Проведенный анализ взглядов следователей (дознавателей), судей и адвокатов на сущность деятельности педагога (психолога), принимающего участие в допросе несовершеннолетних, позволяет говорить, что как должностные лица, так и адвокаты, не имеют четкого представления о содержании и качественном своеобразии задач, стоящих перед этим участником процесса.

Для изучения вопроса о том, как понимают сами педагоги (психологи) свою задачу в качестве участника следственных действий, был проведен опрос 48 педагогов и психологов из различных организаций, имеющих опыт участия в допросе несовершеннолетних. Опрос показал, что, отражая сложившуюся за многие годы тенденцию к определению роли педагога в следственных действиях, значительная часть участвовавших в допросах педагогов - 39 (81%) тоже видела свою роль в оказания помощи следователю в установлении психологического контакта с допрашиваемым.

В то же время большая часть респондентов 42 (85%) видела смысл своего участия в допросе и в обеспечении прав допрашиваемых. Педагоги (психологи) указали, что в ходе допроса они выступали как представители педагогической или психологической профессии, призванные обеспечить надлежащую обстановку допроса и оберегать права допрашиваемого от нарушений. В качестве нарушений, от которых следует защищать несовершеннолетних, 19% опрошенных назвали требования подтвердить версию следователя; столько же - постановку следователем (дознавателем) наводящих вопросов и выборочную запись следователем (дознавателем) показаний допрашиваемого; многие (15 опрошенных, или 31%) выделили неправомерный (угрожающий) тон следователя (дознавателя) при допросе.

Отметим также, что 12% опрошенных считали своей задачей оказание помощи следователю в преодолении запирательства и лжи со стороны несовершеннолетнего, что является отражением позиции части опрошенных нами следователей, судей и адвокатов и рассмотренных выше теоретических представлений о роли педагога (психолога).

Сопоставление данных, полученных в результате опроса следователей, судей, адвокатов, а также педагогов (психологов), позволяет сделать следующие выводы: во-первых, подтверждается сложный, комплексный характер функции педагога (психолога), обеспечивающего баланс публичных интересов и прав отдельных лиц (несовершеннолетних). Во-вторых, сами правоприменители не имеют единого, четкого представления о роли педагога (психолога), что не позволяет следователю (дознавателю), суду разъяснить педагогу (психологу) смысл их участия в допросе несовершеннолетних (и иных следственных действиях).

Исследование проблемы активности и эффективности участия педагога (психолога) в определенной степени связано с решением на практике вопроса о выборе конкретного специалиста для участия в следственном действии. В силу существующей в законе неопределенности решение данной задачи в значительной степени зависит от усмотрения правоприменителя.

Согласно результатам анкетирования 111 следователей и дознавателей для участия в допросе несовершеннолетних свидетелей и потерпевших чаще приглашается педагог, на это указали 81% (90) респондентов. Психолог привлекается значительно реж, подобные случаи отметили лишь 35% (39) опрошенных. К допросу несовершеннолетних обвиняемых и подозреваемых 78% (87) опрошенных следователей и дознавателей также предпочитают привлекать педагога, и только 32% (36) респондентов отметили необходимость участия психолога.

Мнения судей по данному вопросу разделились: 50% (48) респондентов считают более предпочтительным приглашать для участия в допросе несовершеннолетних психолога; а другая половина опрошенных не видит принципиальной разницы между приглашением педагога и психолога, считая их роли при допросе одинаковыми. Однако, поскольку упоминание о психологе появилось в уголовно-процессуальном законе относительно недавно, следователи (дознаватели) и судьи, следуя сложившейся практике, отдают предпочтение педагогу.

Проведенное исследование позволяет говорить о недостаточной активности педагога (психолога) в ходе следственных действий с участием

несовершеннолетних, что констатировали 33% опрошенных следователей, дознавателей и 50% адвокатов. Этот вывод подтверждается ответами

респондентов на вопрос о случаях уклонения педагога (психолога) от участия в допросе, отсутствия интереса к происходящему. Наличие подобных ситуаций констатировали 21,5% опрошенных следователей и 83%о адвокатов.

По мнению большинства следователей (60%), участие педагога (психолога) в допросе несовершеннолетнего зачастую ограничивается только тем, что они задают допрашиваемым дополнительные вопросы, не реализуя иные вытекающие из закона возможности.

Однако даже такое скромное участие не подтверждается результатами изучения следственной практики: ни в одном из изученных уголовных дел нами не было найдено ни одного протокола, где бы были зафиксированы заданные педагогом (психологом) несовершеннолетнему вопросы или сделанные замечания к протоколу. Возможно, однако, вина за это лежит на следователях, не фиксирующих вопросы педагога в протоколе следственного действия.

Отмечают отсутствие должной активности со стороны педагога и судьи: 36 опрошенных (38%) прямо подчеркнули пассивность этих участников, 30 (31%) судей указали, что педагог (психолог) не проявлял должной активности, и только треть опрошенных (30, или 31%) считает активность педагога достаточной. Опрошенные адвокаты разделились при оценке активности педагога (психолога) в допросе на две равные части: 50% отметили недостаточную активность этих участников, а 50 % указали, что педагог (психолог) был активен всегда.

Оценивая свое участие в допросе несовершеннолетних, половина опрошенных педагогов и психологов (24) признает, что не всегда проявляет необходимую активность. При этом другие 50% объяснили свою пассивность отсутствием каких-либо нарушений со стороны следователя и дознавателя.

Результаты анкетирования педагогов (психологов) также показали, что большинство опрошенных расценивают свое участие в допросе, прежде всего, как необходимое следователю (дознавателю). Такое понимание своей задачи педагогами (психологами) в совокупности с выявленной недостаточной их активностью заставляет задуматься о критериях эффективности участия педагога (психолога) в следственных действиях.

Проведенное исследование показывает, что для следователей (дознавателей) основным критерием эффективности участия педагога (психолога) в следственном действии является наличие или отсутствие должного контакта с допрашиваемым. При этом лишь 8% опрошенных считают помощь педагога (психолога) в установлении контакта с несовершеннолетним качественной; большинство респондентов (59,5%) указали, что такая помощь встречается редко, а 32,5% опрошенных заявили, что в их практике педагог (психолог) ни разу не обеспечивал создание психологического контакта с допрашиваемым несовершеннолетним.

Мнение адвокатов, которые участвовали в качестве защитников (66% опрошенных) или представляли интересы свидетеля (17 %), по этому вопросу таковы: 33,3% указали, что участвующий в допросе педагог (психолог) во всех случаях помогал установить психологический контакт между следователем и несовершеннолетним, столько же отметили, что подобная помощь следователю оказывалась педагогом (психологом) лишь иногда, остальные заявили, что необходимости в содействии педагога (психолога) следователю не возникало.

В отличие от следователей, оценка участия педагога (психолога) в допросе опрошенными адвокатами базировалась и на других критериях. Так, 50% респондентов указали на то, что педагог (психолог) возражал против постановки отдельных вопросов несовершеннолетнему; 17% указали на постановку вопросов допрашиваемому лицу; 17% отметили наличие возражений по поводу правильности и полноты записи показаний в протоколе допроса. Столько же опрошенных обратили внимание на пассивность педагога (психолога), практически никак не проявившего своего участия в допросе.

При этом сами педагоги (психологи) оценивают свое участие в допросе несовершеннолетних более позитивно: 1) в постановке ими допрашиваемому вопросов в целях выяснения существенных обстоятельств принимали участие 44% опрошенных; 2) внимательно ознакомились с содержанием протокола допроса и изложили свое мнение о полноте и правильности записей тоже 44%; 3) возражали против постановки отдельных вопросов, считая их недопустимыми (наводящими), 25% опрошенных.

При этом абсолютное большинство педагогов и психологов (45 опрошенных, или 94%) считает, что они вправе возражать против ненадлежащего ведения допроса, т.е. исходят из своей способности оценить действия следователя с позиции педагогики и психологии и защитить при необходимости интересы несовершеннолетнего. Абсолютно солидарны с такой позицией и опрошенные нами адвокаты.

Реализация педагогом (психологом) его функции предполагает наличие четко поставленных перед ним задач - общих (закрепленных в законе) и конкретных (сформулированных следователем, судом с учетом процессуальной ситуации). Недостаточное правовое регулирование участия педагога (психолога) в производстве следственных действий правомерно рассматривать как фактор, снижающий эффективность их участия. В связи с этим укажем на непоследовательность позиции практиков. С одной стороны, должностными лицами критически оценивается пассивность педагога (психолога) в следственных действиях, а с другой - не приветствуются шаги по совершенствованию законодательства в части закрепления средств, способных повысить результативность участия педагога (психолога) в допросе.

В этой связи уместно отметить, что, по оценке опрошенных педагогов (психологов), в тех случаях, когда они проявляли известную активность в защите прав подростка, следователи не фиксировали детально в протоколе их действия, считая их не столь важными по сравнению с содержанием показаний. С другой стороны, правоприменители зачастую не имеют ясных представлений о том, как отразить в протоколе работу педагога (психолога), например, в части установления психологического контакта с допрашиваемым, которое обычно происходит до допроса в ходе предварительной беседы педагога (психолога) с несовершеннолетним, законом не урегулированной.

Представляет интерес реакция самих несовершеннолетних на привлечение к проведению следственных действий педагога (психолога). Ответы следователей, адвокатов показали, что несовершеннолетние, как правило, нормально реагируют на присутствие педагога (психолога) при проведении следственных действий. Для получения объективной информации нами был организован программированный опрос 88 несовершеннолетних, осужденных за разные преступления, содержащиеся в Федеральном Казенном Учреждении Жигулевской воспитательной колонии ГУФСИН России по Самарской области.

На вопрос о том, способствовал ли педагог (психолог) защите их прав и интересов при допросе, 23% осужденных ответили, что эти участники активно защищали их права, но примерно столько же (27%) дали отрицательный ответ, а 44 опрошенных (или 50%) затруднились с ответом.

Характеризуя участие педагога (психолога) в своем деле, 13,5% опрошенных пояснили, что педагог разъяснял им суть вопросов следователя (суда), 10% отметили, что педагог помогал установить контакт между ними и следователем (судьей), 9% - что педагог вносил дополнения в протокол допроса, 6 человек (7%) сообщили, что педагог сам задавал им вопросы, а 5 человек (5,5%) подтвердили, что педагог уточнял для следователя (суда) формулировку ответа несовершеннолетнего.

Также 31% опрошенных отметили участие педагога (психолога) в иных следственных действиях (очной ставке, проверке показаний на месте), из них каждый второй подчеркнул активное участие педагога (психолога).

Таким образом, осужденные подростки в целом более оптимистично, чем следователи и судьи, оценивают роль педагога (психолога), что свидетельствует о востребованности этой формы использования специальных знаний как средства защиты интересов несовершеннолетних.

Вместе с тем, судя по ответам подростков, лишь небольшая часть педагогов проявляла активность при проведении следственных действий с участием несовершеннолетних. 30 респондентов (34% опрошенных) считают, что педагог недостаточно активно участвовал в допросе.

Не менее важной проблемой практики является выбор конкретного педагога (психолога): из каких учреждений должен приглашаться соответствующий специалист, должен ли он быть знаком несовершеннолетнему? В теории обсуждается вопрос о возможности привлечения педагога (психолога) из того учреждения, в котором обучается несовершеннолетний.

Исследуя решение этого вопроса на практике, мы опирались на результаты опроса несовершеннолетних осужденных. Опрос показал, что в допросе 29 подростков (39% от числа респондентов) участвовал знакомый несовершеннолетнему педагог, 16 опрошенных (21%) сообщили, что педагог не был знаком допрашиваемому. 20 подростков (27%) пояснили, что в допросе участвовал педагог, приглашенный из школы, в которой они учились. По словам 2 опрошенных (2,7%) педагог приглашался из Центра социальной помощи семье и детям, а 7 опрошенных (9,3%) пояснили, что педагог приглашался из другого, неизвестного несовершеннолетнему учреждения.

Что касается психологов, то только 7 осужденных указали на его участие в допросе. Так, 4 опрошенных сообщили, что в допросе участвовал знакомый им психолог (в их числе 2 психолога из школы, в которой учились несовершеннолетние, 1 психолог - из Центра социальной помощи семье и детям и 1 психолог - из другого, неизвестного несовершеннолетнему учреждения), 3 опрошенных отметили, что привлекался психолог, им незнакомый.

Результаты опроса педагогов (психологов), привлекавшихся непосредственно к допросу несовершеннолетних, были во многом сходными с результатами опроса осужденных подростков. Из 48 педагогов и психологов на вопрос, были ли они знакомы с несовершеннолетним, участвующим в допросе, 21 опрошенный (44%) ответили положительно и 27 (56%) ответили, что знакомы не были. 34% (10) опрошенных адвокатов также отметили, что в их практике к участию в допросе несовершеннолетнего привлекался знакомый ему педагог (психолог).

Таким образом, результаты изучения практики показали, что в большинстве случаев при производстве допроса следователи, дознаватели и судьи предпочитают идти по легкому пути: в качестве педагогов привлекаются учителя общеобразовательных школ, чаще всего из школы или учреждения, где обучается несовершеннолетний. Надо признать, что такое решение вопроса имеет немало положительных моментов: присутствие знакомого педагога подчас

дисциплинирует допрашиваемого, затрудняет дачу ложных показаний. Кроме того, такой педагог лучше знает положительные и отрицательные черты характера подростка, его склонности, занятия, интересы, что повышает эффективность его деятельности, побуждает к активности.

В то же время такая практика, возможно, не всегда является оптимальной. Некоторые исследователи обоснованно отмечают, что при знакомом педагоге допрашиваемый может стесняться рассказать об известных ему фактах . Нецелесообразно привлекать педагога, если в ходе учебной деятельности между ним и несовершеннолетним сложились конфликтные отношения. Нельзя игнорировать факт неформальных отношений между педагогом и законным представителем (дети учатся в той школе, где работает педагог, оказывается спонсорская помощь школе и т. д.). Влияние на педагога может привести к тому, ^[180] что преподаватель, выступающий в этой роли, будет не в состоянии объективно оценивать происходящее, в том числе возможное психологическое воздействие на несовершеннолетнего, что в целом может отрицательно сказаться на результатах допроса или иного следственного действия .

Кроме того, встречаются случаи (и довольно часто), когда к участию в следственном действии привлекаются педагоги, у которых нет опыта работы с данной категорией несовершеннолетних, например, педагоги начальной школы для участия в допросе несовершеннолетнего старшего возраста.

В этой связи наилучшим решением проблемы следует считать привлечение опытных педагогов (психологов) из Центра социальной помощи семье и детям, либо из другого учреждения (опрошенные нами психологи как раз привлекались из Центра социальной помощи семье и детям). Учитывая особую сложность вопроса о привлечении психолога, для решения проблемы ресурсного обеспечения следователя целесообразно создание специальной психологической службы. Это в значительной степени повысило бы и уровень подготовки психологов к участию в уголовном процессе.

Следует согласиться с мнением И.А. Макаренко о необходимости при решении столь важного вопроса учитывать степень развития несовершеннолетнего, характер преступления, по поводу которого он допрашивается, и иные обстоятельства дела . Данная проблема, как верно отметил И.П. Кокурин, должна решаться индивидуально, после анализа всех имеющихся в деле данных о личности подростка и характера обстоятельств, по

185

поводу которых он допрашивается .

Для анализа проблемы привлечения к следственному действию педагога (психолога) были использованы результаты изученных 210 уголовных дел, ^{[181] [182] [183] рассмотренных судами Самарской области в 2012-2017 гг., по которым в допросах участвовали 55 педагогов и 21 психолог. В остальных случаях отсутствие при допросах педагогов (психологов) объяснялось принадлежностью несовершеннолетних к старшей возрастной группе (от 16 до 18 лет), для которой участие педагога (психолога) не является по закону обязательным. Изучение уголовных дел позволило поставить еще один актуальный для практики вопрос о том, является ли необходимым участие одного и того же педагога (психолога) во всех следственных действиях и на разных этапах судопроизводства или же в каждом случае это может быть разное лицо.}

Согласно полученным данным один и тот же педагог (психолог) на протяжении всего предварительного следствия участвовал в следственных действиях в 68,5% дел, а в 59% случаев один и тот же педагог (психолог) привлекался к участию в допросе несовершеннолетнего как на предварительном следствии, так и в ходе судебного следствия. При этом к допросу нескольких несовершеннолетних участников (обвиняемого, подозреваемого и др.) по одному и тому же уголовному делу в 16 случаях (24,5%) также привлекался один и тот же педагог (психолог).

Практику привлечения к участию в допросах по уголовному делу одного и того же педагога подтверждают 66% опрошенных адвокатов. Хорошо это или плохо?

С одной стороны, участие одного и того же педагога (психолога) на протяжении всего производства по делу может быть значительно результативнее, нежели привлечение каждый раз нового. Когда педагог впервые видит несовершеннолетнего на следственном действии, не осведомлен о его психологическом состоянии, возрасте, трудно предположить, что он сможет эффективно участвовать в следственном действии. В этой ситуации педагог часто выбирает пассивную позицию. И напротив, составив представление об особенностях личности несовершеннолетнего, установив с ним надлежащий психологический контакт, педагог (психолог) может обеспечить несовершеннолетнему надлежащее, активное психологическое сопровождение на протяжении всего производства по делу.

Представляется, что нет препятствий к тому, чтобы одно и то же лицо заботилось о психическом здоровье нескольких несовершеннолетних участников в одном процессе. Такой подход позволяет ограничить количество лиц, допущенных к материалам расследования, и использовать эти материалы максимально эффективно. Однако, если в уголовном деле несколько несовершеннолетних с различным процессуальным статусом, имеющих противоречия в интересах или конфликтные взаимоотношения, участие в деле одного педагога (психолога) вряд ли целесообразно.

Обеспокоенность рассмотренными в этом параграфе проблемами и стремление к наиболее эффективной реализации требований ч. 4 ст. 191 УПК РФ об обязательном участии психолога при производств следственных действий с участием несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля по уголовным делам о преступлениях против половой неприкосновенности несовершеннолетнего привели к заключению между Следственным управлением Следственного комитета Российской Федерации по Самарской области и Министерством социально-демографической и семейной политики Самарской области специального Соглашения о взаимодействии от 19.01.2015 г. Согласно этому Соглашению для производства следственных и иных процессуальных действий с участием несовершеннолетних свидетелей и потерпевших предусмотрено использование специально оборудованного помещения, расположенного в ГБУ СО «Областной центр диагностики и консультирования», а также привлечение психологов, имеющих опыт работы с несовершеннолетними. Отделом криминалистики Следственного комитета Российской Федерации по Самарской области совместно с Министерством социально-демографической и семейной политики Самарской области для следователей разработана памятка о порядке привлечения психолога к участию в следственных действиях, которая направлена для применения в территориальные следственные органы.

Широкого применения данное соглашение, к сожалению, не имело. В 2016 году в этом специально оборудованном помещении для проведения следственных действий с участием несовершеннолетних с привлечением психологов Министерства демографии и социальной политики Самарской области, имеющих опыт работы с несовершеннолетними, проведено только 12 допросов. Остальные допросы проводились по месту производства следствия с участием педагогов из числа учителей и директоров общеобразовательных школ, а также психологов из числа сотрудников органов опеки и попечительства. Нами было проведено отдельное анкетирование 9 психологов ГБУ СО «Областного центра диагностики и консультирования», участвовавших в указанных выше 12 допросах несовершеннолетних потерпевших по делам о преступлениях против половой неприкосновенности, в том числе по вопросам, касающимся процедуры взаимодействия с органами Следственного комитета РФ в рамках заключенного соглашения.

Опрос показал, что психологи «Областного центра диагностики и консультирования» осознают комплексный характер своей функции при допросе, включая решение нескольких различных задач. Во-первых, они подтвердили свою задачу по оказанию содействия следователю: путем установления психологического контакта с допрашиваемым - 5 (56%); формулирования и корректировки вопросов в доступном для понимания несовершеннолетнего виде - 8 (89%); оказание помощи в выборе тактики проведения допроса - 6 (67%). Во- вторых, 22% психологов подтвердили осознание своей роли как представителей психологической профессии, призванных обеспечить надлежащую обстановку допроса и оберегать права допрашиваемого от нарушений и какого-либо психологического давления, включая постановку следователем (дознавателем) наводящих вопросов. В-третьих, все опрошенные согласились, что их функция при допросе с участием несовершеннолетнего свидетеля (потерпевшего) состоит в оказании психологической помощи несовершеннолетнему потерпевшему и его законному представителю в целях недопущения усугубления психической травмы.

Психологи центра также подтвердили, что следователь заранее (не менее чем за сутки) предоставлял до начала допроса:

- сведения о личности потерпевшего: биографические данные, значимые личностные психологические качества, условия воспитания, обучения, проживания, уровень развития, тип семьи, отношение к факту преступления, к преступнику;

- сведения биографического характера об участниках процесса (свидетелях, законных представителях): образование, профессия, образ жизни, уровень развития, значимые личностные особенности, отношение к факту преступления, к подозреваемому/обвиняемому;

- данные о подозреваемом/обвиняемом: биография, образ жизни, значимые личностные особенности и т.д.;

- данные об обстоятельствах дела: время, место и другие условия совершения и обнаружения преступления.

Кроме того, 7 из 9 опрошенных психологов сообщили, что следователь предоставлял заранее (не менее чем за сутки) до начала допроса план допроса, содержащий перечень обстоятельств, подлежащих выяснению, круг вопросов, их содержание, последовательность. Трое из них даже вносили коррективы в план допроса, предложенный следователем.

Все опрошенные психологи проявляли активность при участии в допросе несовершеннолетнего, реализуя свои права.

В качестве недостатков выполнения Соглашения о взаимодействии Следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Самарской области с Министерством социально-демографической и семейной политики Самарской области от 19.01.2015 г. опрошенные назвали не всегда своевременное получение плана допроса и материалов уголовного дела, а также сложности с доставкой психолога к месту производства допроса.

Полученные в ходе опросов данные были подвергнуты проверке путем изучения 210 уголовных дел с участием несовершеннолетних, по которым имело место 65 допросов (или 86,5% от общего числа дел с привлечением педагогов (психологов), 7 (или 9%) очных ставок, 4 (или 4,5%) опознания. В результате было выявлено, что большинство следственных действий с участием несовершеннолетних, а именно 134 случая в 64% от общего числа изученных уголовных дел, проводилось без привлечения педагога (психолога). Формально это не является нарушением закона, так как речь шла о старшей возрастной группе. Однако такое сугубо формальное отношение следователей (дознавателей) к обеспечению интересов несовершеннолетних может свидетельствовать о злоупотреблении следователем правом на собственное усмотрение. Поэтому необходимо в законе четко зафиксировать, чем должен руководствоваться следователь, чтобы решить вопрос о наличии или отсутствии необходимости привлечения педагога (психолога) для участия в допросе несовершеннолетнего старшей возрастной группы. На наш взгляд, психологическая поддержка может потребоваться несовершеннолетним подозреваемым, обвиняемым, впервые совершившим преступление, потерпевшим не только по делам о преступлениях против половой неприкосновенности, но и при совершении против них других тяжких и особо тяжких преступлений и др.

Характерно, что во всех следственных действиях, а это 65 допросов, 7 очных ставок и 4 опознания с участием несовершеннолетних, судя по протоколам, педагоги (психологи), вели себя пассивно и не использовали всех прав, предоставленных им законом, в том числе права задавать вопросы допрашиваемому, знакомиться с протоколом, делать письменные замечания о правильности и полноте протокольных записей.

При изучении уголовных дел нами не было найдено ни одного случая проведения проверки показаний на месте с участием несовершеннолетнего^[184] и только один из следователей при ответах на вопросы анкеты указал, что привлекал к этому действию педагога (психолога).

Мы уже обращали внимание на весьма конфликтный характер очной ставки, участие в ней несовершеннолетнего - большое испытание для него. Поэтому есть смысл вынести на обсуждение вопрос об обязательности присутствия педагога или психолога при проведении очной ставки с участием несовершеннолетнего, если ее нельзя избежать. Возможно, следовало бы обсудить этот вопрос и для предъявления на опознание, если объектом опознания является лицо, совершившее преступление, а субъектом - несовершеннолетний свидетель или потерпевший.

Одной из известных проблем практики является протоколирование показаний несовершеннолетнего. При фиксации показаний несовершеннолетних нельзя употреблять специальные термины, значение которых подросток недостаточно понимает и которые он не произносит. Нужно стремиться, как можно более полно сохранить обороты речи допрашиваемого, характеризующие уровень его развития, и речевые привычки. Следователь не должен употреблять в протоколе не свойственные несовершеннолетнему выражения, так как это снижает значение его показаний, вызывая сомнение в объективности проведенного допроса. Как показывает следственная практика, следователи нередко пренебрегают этими рекомендациями и излагают показания несовершеннолетних не просто «взрослым», но «канцелярским» языком, совершенно стирая их индивидуальность, а порой искажая значение и смысл показаний в целом или их отдельных частей .

Подводя итог анализу практики, следует указать на неудовлетворительное состояние выполнения требований закона об участии педагога (психолога) в следственных действиях. Причинами этого является низкий уровень правовой культуры, слабое владение практическими знаниями в области общей и юридической психологии, низкий уровень требовательности со стороны руководителя следственного органа, прокурора и суда, недостатки правовой регламентации. Отсутствие в законе норм, закрепляющих понятие педагога ^[185]

(психолога) как участника уголовного процесса, его место в системе субъектов уголовного судопроизводства, процессуальную функцию педагога (психолога) и обусловленные этой функцией задачи, четкий перечень прав и обязанностей педагога (психолога), а также основания его отвода, отрицательно сказывается на эффективности участия педагога (психолога) в следственных действиях и не способствует защите интересов и психического здоровья несовершеннолетних участников уголовного процесса.

Вследствие отсутствия единой, отраженной в законе, концепции роли педагога (психолога) при проведении следственных действий правоприменители не имеют полного представления о специфике соответствующих знаний и возможности решения с их помощью конкретных задач. В свою очередь, это не позволяет следователю (дознавателю) разъяснить педагогу и психологу смысл их участия в допросе (и иных следственных действиях), создать условия для реализации ими своих прав и обязанностей. В результате педагог (психолог), не имея ясного представления о возложенных на него задачах и четко определенного в законе объема прав, не в состоянии использовать имеющиеся у него специальные знания для защиты интересов несовершеннолетнего. В итоге на втором плане остается та сторона деятельности педагога (психолога), которая обусловлена потребностями самого ребенка.

3.3.