§ 1. Обеспечение содержащимся под стражей или отбывающим наказание в виде лишения свободы права на защиту
Учитывая приоритетное влияние ряда принципов уголовного судопроизводства на процессуальные права содержащихся под стражей или в местах лишения свободы, удалось выделить следующие виды прав указанных лиц: право на разумный срок уголовного судопроизводства; право на уважение чести и достоинства личности; право на неприкосновенность личности; право на защиту; право на обжалование.
Данные права рассматривались в предыдущем параграфе как общие права содержащихся под стражей или в местах лишения свободы.Каждому виду таких прав соответствует свой механизм обеспечения. А это значит, что обеспечение общих процессуальных прав содержащихся под стражей или отбывающих наказание в виде лишения свободы включает в себя следующие виды правообеспечительной деятельности: обеспечение права на защиту; обеспечение права на разумный срок уголовного судопроизводства; обеспечение права на уважение чести и достоинства личности; обеспечение права на неприкосновенность личности; обеспечение права на обжалование. Именно в такой последовательности предлагаем проанализировать виды обеспечения соответствующих прав содержащихся под стражей или отбывающих наказание в виде лишения свободы, поскольку этот порядок в большей мере соответствует оценке значимости общих прав рассматриваемой категории лиц, данной практическими работниками в ходе анкетирования, о чем говорилось ранее.
Обеспечение содержащемуся под стражей или в местах лишения свободы права на защиту целесообразно изучать в двух аспектах: обеспечение права на защиту, осуществляемую лицом лично, то есть с помощью самостоятельных действий; обеспечение права лица на защиту, осуществляемую с помощью защитника и (или) законного представителя.
Каждый вид правообеспечительной деятельности представлен процессуальными средствами, находящимися на вооружении соответствующих государственных органов и должностных лиц.
Данные процессуальные средства корреспондируют средствам защиты, используемым содержащимся под стражей или в местах лишения свободы, его защитником, а также его законным представителем. А поскольку средств защиты, впрочем, как и ее способов, достаточно много, о чем можно заключить, анализируя ч. 2 ст. 16 УПК РФ[94], то и правообеспечительных средств, корреспондирующих им, будет тоже немало. Применительно к каждому виду обеспечения общих процессуальных прав содержащихся под стражей или отбывающих наказание в виде лишения свободы рассмотрим лишь те средства, которые не только наиболее актуальны для того или иного вида правообеспечительной деятельности, но и применение которых сопровождается некоторыми проблемами.В рамках обеспечения права на защиту, осуществляемую лицом лично, для содержащегося под стражей или отбывающего наказание в виде лишения свободы особенно актуализируются такие средства, применяемые властвующими субъектами, как создание условий для подготовки к защите и ознакомление лица с материалами уголовного дела, обосновывающими необходимость избрания меры пресечения. С реализацией именно этих правообеспечительных средств связывают ряд правоприменительных проблем.
Первым в перечне таких средств стоит создание условий для подготовки к защите. Оно - одно из значимых средств, применяемых государственными органами и должностными лицами в целях обеспечения права на защиту, осуществляемую лицом лично. Данное средство корреспондирует предусмотренному в ч. 3 ст. 47 УПК РФ праву любого обвиняемого иметь достаточное время и возможность для подготовки к защите. К сожалению, оно не всегда соблюдается, особенно в отношении содержащихся под стражей или отбывающих наказание в виде лишения свободы, о чем свидетельствуют решения ЕСПЧ. Так, по делу «Моисеев против России» от 09.10.2008 ЕСПЧ пришел к выводу о том, что внешние условия и неадекватность доступных средств в результате существенно осложнили процесс подготовки заявителя к своей защите. Особенное внимание ЕСПЧ уделил тому, что совокупность вышеупомянутых факторов сделала невозможным для лица ознакомление с материалами дела и со своими заметками в камере \
Подобные нарушения, не раз выявляемые ЕСПЧ при рассмотрении поступивших из России жалоб лиц, содержащихся под стражей, относятся к числу системных и объемных, влекущих нарушение права на защиту обвиняемых в совершении преступления и содержащихся под стражей.
Полагаем, что для улучшения ситуации в этой области не мешало бы внести некоторые коррективы в правовую регламентацию вопроса создания лицу условий для подготовки к защите. В частности, необходимо ликвидировать неравенство в этом вопросе между обвиняемым и подозреваемым. Оно обусловлено тем, что если в отношении обвиняемого говорится о праве иметь достаточное время и возможность для подготовки к защите (ч. 3 ст. 47 УПК РФ), то применительно к подозреваемому указанное право законодателем не урегулировано. Видимо, это не вполне справедливо. Ведь первые серьезные ограничения свободы лица чаще всего наступают, когда оно находится в статусе подозреваемого. К такому участнику нередко, как показало изучение уголовных дел, применяются задержание и заключение под стра- [95] жу1. Причем в некоторых случаях ограничение свободы этим и заканчивается для него, поскольку в дальнейшем, когда статус его меняется с подозреваемого на обвиняемого, к нему применяются другие меры пресечения, как правило, подписка о невыезде[96] [97]. Следовательно, потребность лица в надлежащих условиях для подготовки к защите обостряется у него именно тогда, когда оно получает статус подозреваемого. В связи со сказанным полагаем, что по аналогии с ч. 3 ст. 47 УПК РФ необходимо в ст. 46 УПК РФ включить ч. 3.1 следующего содержания: «3.1. Подозреваемый вправе защищать свои права и законные интересы и иметь достаточное время и возможность для подготовки к защите.». Однако провозглашения указанных прав в УПК РФ недостаточно. Необходим также в УПК РФ акцент на обеспечение указанных прав, как это имеет место в отношении таких ключевых процессуальных возможностей подозреваемого и обвиняемого, как право на разъяснение им своих возможностей (ч. 2 ст. 16 УПК РФ) и право на обязательное участие защитника в случаях, предусмотренных законом (ч. 3 ст. 16 УПК РФ). Ведь и формирование условий для подготовки к защите также имеет ключевое значение для реализации прав лица, в особенности для того, чья свобода претерпела ограничение. Именно на лиц, претерпевающих ограничение свободы, данное правило в первую очередь должно быть рассчитано, поскольку условия, в которых они находятся, создают угрозу для их полноценной защиты. Для лиц же, на- ходящихся на свободе, такая проблема, как правило, не существует. Они главным образом, сами участвуют в создании надлежащих условий подготовки к своей защите, а роль властвующих субъектов в этом заметно снижается. Преломление же принципа обеспечения подозреваемому и обвиняемому права на защиту по отношению к содержащимся под стражей не противоречит подходу законодателя, используемому в главе 2 «Принципы уголовного судопроизводства». Аналогичный прием использует законодатель, раскрывая содержание принципа неприкосновенности личности. Так, в ч. 3 ст. 10 УПК РФ «Неприкосновенность личности» применительно к данной категории лиц говорится о том, что они должны пребывать в условиях, которые исключают угрозу их здоровью и жизни. Разумеется, закрепление в ч. 5 ст. 16 УПК РФ положения о необходимости обеспечения подозреваемому и обвиняемому, содержащимся под стражей, условий, в которых они имели бы достаточное время и возможности для подготовки защиты, в качестве составляющей основополагающего начала уголовного судопроизводства не приведет к резкому изменению ситуации в рассматриваемой области. Тем не менее, ориентировать правоприменителя на необходимость обеспечения таких условий и выполнение постановлений ЕСПЧ оно вполне способно. Отметим, что формирование для подозреваемых, обвиняемых, содержащихся под стражей, условий, в которых они имели бы достаточное время и возможности для подготовки защиты, трудно представить без такого правообеспечительного средства, каким является ознакомление указанных участников с материалами, в которых содержится обоснование применения меры пресечения. На этом фоне выглядит взвешенным предложение А.С. Каретникова и К.А. Арзамасцевой о закреплении в ст. ст. 46, 47, ч. 3 ст. 108 УПК РФ права подозреваемых, обвиняемых на ознакомление в суде с материалами, обосновывающими необходимость избрания содержания под стражей4. Однако и это предложение может быть скорректировано в сторону усиления гарантированности права на защиту подозреваемого и обвиняемого, содержащихся под стражей. Размышления на этот счет уже имеются в литературе. Так, В.В. Демирчян говорит о необходимости наделения правом на ознакомление с материалами, передаваемыми в суд следователем, дознавате- [98] [99] [100] [101] лем в порядке ст. 108, 109 УПК РФ, не только подозреваемого, обвиняемого, но и защитника1. Данная оговорка весьма существенна и нуждается в закреплении в УПК РФ. К тому же предлагаем закрепить в УПК РФ не только возможность осуществления права на ознакомление с материалами, обосновывающими необходимость избрания содержания под стражей, в ходе судебного заседания, но и возможность его осуществления до судебного заседания, отразив это в упомянутых статьях (ст. ст. 46, 47, ч. 3 ст. 108 УПК РФ). Данная мера благотворно скажется на обеспечении права на защиту содержащихся под стражей. Она поможет надлежащим образом подготовиться подозреваемому и обвиняемому, их защитникам, законным представителям к защите в судебном заседании, в котором будет решаться вопрос о применении заключения под стражу. Значит, и участие этих лиц в таком судебном заседании будет более продуманным и продуктивным с точки зрения защиты. Усиление гарантий в обозначенной области вызвано тем, чтобы предотвратить нарушения права на защиту содержащихся под стражей, которые наиболее часто происходят в досудебном производстве. К данному выводу пришли 56% опрошенных нами следователей, 67% прокуроров, 69% адвокатов и 89% судей . Рассмотренные процессуальные средства, реализуемые в рамках обеспечения права на личную защиту содержащихся под стражей, вполне применимы наряду с другими средствами, обеспечивающими подозреваемому и обвиняемому право на защиту с помощью защитника и (или) законного представителя. Только при последнем виде правообеспечительной деятельности государственных органов и должностных лиц акценты значимости используемых средств расставляются несколько иначе. Применительно к обеспечению права на защиту, осуществляемую с помощью защитника и (или) законного представителя, особенно актуализируются следующие средства: уве- [102] [103] домление о факте задержания, месте содержания под стражей или об изменении места содержания под стражей лица членов его семьи, близких родственников, если таковые отсутствуют - других родственников, а также иных предусмотренных законом лиц (например, командования воинской части, секретаря Общественной палаты Российской Федерации и соответствующую общественную наблюдательную комиссию, начальника органа, в котором проходит службу сотрудник органа внутренних дел); свидание с защитником; приглашение защитника. Обеспечение права на защиту подозреваемого и обвиняемого, осуществляемую с помощью защитника и (или) законного представителя, прежде всего, предполагает уведомление о факте задержания, месте содержания под стражей или об изменении места содержания под стражей лица членов его семьи, близких родственников, если таковые отсутствуют - других родственников. Оно реализуется субъектами, в производстве которых находится уголовное дело. Уведомление о задержании подозреваемого и месте его нахождения осуществляется по правилам ч. 1 ст. 96 УПК РФ. Уведомление же о месте содержания обвиняемого, подвергнутого заключению под стражу, выполняется в порядке, предусмотренном ч. 12 ст. 108 УПК РФ. Данное правообеспечительное средство чрезвычайно важно для лица, ограниченного в свободе, поскольку свою потребность в приглашении защитника для оказания ему помощи значительно легче удовлетворить с помощью близких людей, находящихся на свободе. В связи с этим для подозреваемого и обвиняемого особенно важно, чтобы такое уведомление не только состоялось, но и было бы своевременным. Однако на практике распространены случаи невыполнения уведомительных действий следователями и дознавателями. Например, по делу «Павленко против Российской Федерации» ЕСПЧ обратил внимание на отсутствие данных о том, что следователь немедленно уведомил семью заявителя о задержании или что заявитель просил его не делать этого. Вместе с тем такое уведомление является важной гарантией против произвольного задержания и «имеет целью обеспечить реализацию решения относительно использования права на юридическую помощь, а также привилегии против самооговора и права хранить молчание»1. Но, даже если уведомительные действия должностными лицами будут осуществлены согласно действующему УПК РФ, проблемы, связанные с ними, до конца не решаются. В частности, остается неразрешенной проблема оптимальности срока уведомления о факте задержания подозреваемого как членов его семьи, близких родственников, других родственников, так и иных лиц, указанных в ч. ч. 2, 2.1, 2.2, 3 ст. 96 УПК РФ, которые к числу родственников не относятся, но по закону также должны быть уведомлены. Применительно к родственникам задержанного для совершения уведомительных действий по телефону дается не более 3 часов с момента доставления лица в орган дознания или к следователю (ч. 1 ст. 96 УПК РФ). В отношении же иных лиц, указанных в ч. ч. 2, 2.1, 2.2, 3 ст. 96 УПК РФ, этот временной интервал и вовсе увеличивается до 12 часов. Полагаем, что такие сроки уведомления являются необоснованно длительными. Подтверждение этому можно найти в других нормативных актах. Так, в ст. 7 Федерального закона от 15.07.1995 № 103-ФЗ предусмотрена «обязанность лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, срочно сообщить одному из близких родственников подозреваемого или обвиняемого о месте или об изменении места его содержания под стражей» (курсив наш. - Ю.В.). Похожий подход законодатель применил и в ст. 108 УПК РФ, которая синхронизируется с нормой, содержащейся в § 116с УПК ФРГ и предусматривающей незамедлительность извещения родственников или доверенного лица об изоляции его от общества. Подробный анализ нормы, содержащейся в § 116с УПК ФРГ, дан в одной из работ А.О. Зайцева . Согласно ч. 12 ст. 108 УПК РФ [104] [105] «лицо, в производстве которого находится уголовное дело, незамедлительно уведомляет о месте содержания под стражей или об изменении места содержания под стражей подозреваемого или обвиняемого кого-либо из его близких родственников, при их отсутствии - других родственников, при заключении под стражу военнослужащего - также командование воинской части, при заключении под стражу лица, являющегося членом общественной наблюдательной комиссии, образованной в соответствии с законодательством Российской Федерации, - также секретаря Общественной палаты Российской Федерации и соответствующую общественную наблюдательную комиссию, а при заключении под стражу сотрудника органа внутренних дел - также начальника органа, в котором проходит службу указанный сотрудник» (курсив наш. - Ю.В.). Сказанное позволяет говорить о несогласованности норм, которые на сегодняшний день регламентируют уведомительные действия властвующих участников уголовного судопроизводства на случай задержания лица. Преодолеть ее можно следующим способом. Поскольку обеспечению права на защиту подозреваемого в большей степени отвечает закрепление в законе требования о незамедлительности выполнения уведомительных действий на случай его задержания, то правила, содержащиеся в ч. 12 ст. 108 УПК РФ и ст. 7 Федерального закона от 15.07.1995 № 103-ФЗ, следует распространить и на ст. 96 УПК РФ. Если быть более точными, то ч. 1 ст. 96 УПК РФ необходимо изложить в следующей редакции: «Подозреваемому после доставления его в орган дознания или к следователю незамедлительно обеспечивается право на один телефонный разговор на русском языке в присутствии дознавателя, следователя в целях уведомления близких родственников, родственников или близких лиц о своем задержании и месте нахождения, о чем делается отметка в протоколе задержания. В случае отказа подозреваемого от права на телефонный разговор или невозможности в силу его физических или психических недостатков самостоятельно осуществлять указанное право такое уведомление производится дознавателем, следователем, о чем также делается отметка в протоколе задержания. Дознаватель, следователь незамедлительно уведомляет о его задержании иных лиц, указанных в частях второй, второй.1, второй.2 и третьей настоящей статьи.». Думается, указанная мера, прежде всего, позволит родственникам задержанного подозреваемого своевременно осуществить выбор защитника и пригласить его для оказания юридической помощи задержанному в соответствии с ч. 1 ст. 50 УПК РФ. Именно на данное обстоятельство указывалось в литературе при аргументации необходимости предоставить право на телефонный звонок[106]. Сложнее будет решить проблему выбора защитника подозреваемым и обвиняемым, находящимся под стражей, без обращения за помощью к своим родственникам. Ведь, когда лицо содержится под стражей, оно не имеет возможности оперативно и самостоятельно связаться с избираемым им защитником, в том числе с использованием телефонной и иной связи. В связи с этим считаем целесообразным закрепить в УПК РФ обязанность дознавателя, следователя, суда обеспечить возможность подозреваемому и обвиняемому связаться с лицом, которого они хотят пригласить в качестве защитника. Соответствующее дополнение должно быть внесено в ст. 51 УПК РФ и закреплено в ч. 1.1 указанной статьи. Выглядеть оно должно следующим образом: «Дознаватель, следователь, суд должны обеспечить возможность для подозреваемого, обвиняемого, находящегося под стражей, связаться с лицом, которое подозреваемый, обвиняемый желает пригласить в качестве его защитника по уголовному делу.». Еще более сложным является решение проблемы выбора защитника, когда к приглашению защитника ни сам подозреваемый, обвиняемый, ни его законный представитель, ни другие лица по поручению или с согласия подозреваемого, обвиняемого никакого отношения не имеют. Имеются в виду случаи участия защитника по назначению согласно правилам ч. 4 ст. 50 УПК РФ. В чем же эта сложность выражается? В условиях пребывания под стражей подозреваемые, обвиняемые, как неоднократно отмечал ЕСПЧ, находятся «в уязвимом положении», вследствие чего они не могут принять оперативные меры по приглашению защитника. Ситуация усугубляется, если эти лица не имеют семьи, близких родственников и иных лиц, которые могут оказать им материальную поддержку. В таких условиях, если участие защитника является обязательным, выбор защитника не зависит от воли потенциального подзащитного, хотя именно его право на защиту обеспечивается по закону. А если лицо, находящееся под стражей, не выбирает себе защитника, то этот выбор за него могут сделать субъекты, которые к уголовно-процессуальной функции защиты не имеют никакого отношения (следователи и дознаватели). Что при этом вызывает тревогу? Как показывает адвокатская и судебная практика, выбор защитника по назначению дознавателем или следователем зачастую обусловливается внеслужебными связями между конкретными следователями и адвокатами. Относительно распространенной является ситуация, когда адвокат по назначению «благодарит своих работодателей» (дознавателя или следователя), отказываясь от активной защиты, ограничиваясь лишь ролью статиста. Не исключена и коррупционная составляющая таких связей, когда адвокат по назначению материально «благодарит» следователя, обеспечившего его участие в деле. Однако, как верно отмечается в литературе, даже при отсутствии материального или личного интереса защита по назначению зачастую менее эффективна, чем защита по соглашению. «Бесплатный защитник, - отмечает Г.К. Смирнов, - не желает тратить свои силы на сбор доказательств»[107]. Показательным в этом плане является уже упомянутое дело «Павленко против Российской Федерации». По нему ЕСПЧ подчеркнул, что услуги защитника по назначению были предложены заявителю через несколько дней после задержания, имеются серьезные основания предположить, что в соответствующий период «заявитель несколько раз допрашивался в отсутствие эффективной юридической помощи. Как следует из журнала посетителей, представленного заявителем в национальный суд и в ЕСПЧ, различные сотрудники милиции посещали заявителя в изоляторе временного содержания поочередно и практически ежедневно. Существенно то, что не получено убедительное объяснение несоответствия времени посещения заявителя сотрудниками и следователями, с одной стороны, и присутствия или отсутствия в следственном изоляторе защитника, с другой стороны. ЕСПЧ не имел средств удостовериться в том, что «беседы» не затрагивали преступления, в котором заявитель впоследствии сознался». Несмотря на сложность ситуации, в которой оказался заявитель на этой стадии допроса, ЕСПЧ не усмотрел данных о том, что защитник принимал какие-либо меры для своего клиента, кроме того, что он несколько раз подписывал протоколы. Это вызывает особенно серьезное беспокойство на фоне вышеупомянутых посещений сотрудников милиции. Суд заключает, что недостатки оказания юридической помощи на досудебной стадии серьезно подорвали позицию защиты в суде[108]. Особенно неблагоприятные последствия игнорирования мнения лица, находящегося под стражей, при выборе защитника, наступают в случаях отбывания наказания лицом в местах лишения свободы, территориальным обслуживанием которых занимаются малочисленные адвокатские образования, насчитывающие иногда 1-2 человека. Автор солидарен с исследователями, которые считают, что безальтернативность назначенного следователем или судом защитника нарушает важнейшие конституционные права личности. По ее преодолению в литературе существуют разные предложения. Один из вариантов правового закрепления учета мнения подозреваемого, обвиняемого, находящихся под стражей, при выборе защитника был предложен Н.А. Колоколовым. Он сводится к необходимости введения в уголовно-процессуальное законодательство института личного выбора защитника неимущими задержанными, как это имеет место за рубежом. Так, в г. Калгари задержанные по подозрению в совершении преступления имеют «реальное право не только личного выбора бесплатного защитника, но и выбора соответствующей адвокатской структуры, вида и формы оказания бесплатной юридической помощи»[109]. Думается, указанное предложение при всей его теоретической верности будет затруднительным в реализации на практике. Иногда оно может быть совсем не выполнимым. Выбранный подозреваемым, обвиняемым защитник просто физически не сможет принять на себя защиту конкретного подозреваемого, обвиняемого, находящегося под стражей, в силу следующих причин: занятость конкретного защитника по другим делам; постоянное проживание защитника на большом расстоянии от места содержания обвиняемого под стражей; существование обстоятельств, исключающих участие в производстве по уголовному делу защитника, закрепленных в ст. 72 УПК РФ и др. В современных условиях доминирующим мотивом нежелания принимать защиту для востребованных адвокатов, видимо, будет являться установленная государством низкая оплата труда защитника по назначению. Приведенные обстоятельства говорят о том, что ставить назначение защитника в полную зависимость от выбора подозреваемого, обвиняемого нельзя. Этой идее следует и законодательство некоторых зарубежных стран. Так, в Норвегии у задержанного подозреваемого есть право выбора защитника «за счет государства». Однако выбор защитника конкретным подозреваемым не удовлетворяется, если, например, задержанный в Осло желает защитника из Бергена или если адвокат, которого задержанный выбрал, не может представлять его, поскольку находится в судебном процессе в течение продолжительного периода времени. Также стоит отметить, что лица, которых обвиняют в совершении уголовно-наказуемых деяний, могут потребовать себе адвоката за счет государства, если только это не обвинение в менее серьезно наказуемых действиях, так называемых проступках \ А в Германии обвиняемый вправе при обязательной защите предложить суду назначить защитника, который пользуется его особым доверием, если этому не препятствуют «важные основания» или если это не связано с чрезвычайно длительным сроком назначения либо непомерной высокой оплатой услуг защитника за счет государства[110] [111]. Однако даже эти примеры показывают, что полностью абстрагироваться в уголовном судопроизводстве от права лица на выбор защитника немыслимо. С учетом сказанного, полагаем, не лишним было бы следующее дополнение ч. 3 ст. 51 УПК РФ: «При назначении защитника дознавателем, следователем или судом должно учитываться мнение подозреваемого, обвиняемого. Подозреваемому, обвиняемому, находящемуся под стражей, должна быть обеспечена альтернативность кандидатур защитников. В случае заявления мотивированного ходатайства подозреваемого, обвиняемого об отказе от кандидатуры конкретного защитника дознаватель, следователь, суд обязаны принять меры к назначению другого защитника для участия в уголовном судопроизводстве. ». Отметим, что, несмотря на неоднозначность указанного предложения, достаточно много следователей, прокуроров, судей и адвокатов дали ему положительную оценку (22% следователей, 46% прокуроров, 45% судей, 68% адвокатов)[112]. Приглашение защитника содержащемуся под стражей или отбывающему наказание в виде лишения свободы, в какой бы оно форме ни осущест- влялось (самими лицом, его близкими и иными лицами, в порядке назначения), непременно предполагает свидание его с защитником. Предоставление такого свидания участниками, ведущими производство по уголовному делу, - это следующее средство, которое применяется указанными лицами в целях обеспечения права на защиту содержащемуся под стражей или отбывающему наказание в виде лишения свободы. Особенно злободневной проблемой, сопровождающей его, является проблема обеспечения конфиденциальности свидания лица с защитником. В статье 18 Федерального закона от 15.07.1995 № 103-ФЗ говорится, что свидания подозреваемого, обвиняемого с защитником должны осуществляться в условиях, позволяющих сотруднику мест содержания под стражей видеть указанных участников, но не слышать. Некоторые авторы, ограничительно толкуя указанное положение закона, считают, что оно распространяется лишь на сотрудников мест содержания под стражей, но не на работников оперативных и следственных органов, в том числе при проведении оперативно-розыскных мероприятий1. Данный подход представляется весьма сомнительным и разделяется в науке далеко не всеми[113] [114] [115]. Это связано с тем, что присутствие работников оперативных и следственных органов во время свидания лица со своим защитником нарушает конфиденциальность такого свидания - обязательное условие формирования доверительных отношений между защитником и подзащитным, без которых затруднительно, а в ряде случаев и невозможно, осуществить эффективную защиту от обвинения. Ведь именно такие условия, как верно отмечает А.В. Рагулин, гарантируют, «что информация, доверенная лицом в целях собственной защиты только адвокату, не будет вопреки воле этого лица использована в иных целях, в том числе как 3 свидетельство против него самого» . В связи с этим полагаем обоснованным включение в ст. 18 Федерального закона от 15.07.1995 № 103-ФЗ дополнения о том, что в процессе проведения свидания подзащитного с защитником недопустимо проведение оперативно-розыскных мероприятий в отношении указанных лиц. Данное положение не исключает предусмотренные уголовно - процессуальным законом встречи сотрудника органа дознания, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, с подозреваемым на случай необходимости проведения оперативно-розыскных мероприятий. Часть 2 ст. 95 УПК РФ такие встречи допускает с письменного разрешения дознавателя, следователя или суда, в производстве которого находится уголовное дело. К этому нормативному положению не все авторы отнеслись благосклонно. Некоторые высказываются категорически против указанных встреч, даже если имеется разрешение правомочных органов (суда, следователя, дознавателя). По их мнению, встречи оперативных сотрудников с подозреваемыми в условиях СИЗО являются мероприятиями, не гарантирующими соблюдение прав лиц, находящихся в уязвимом и невыгодном положении \ И.Л. Петрухин, сторонник законодательного запрета таких встреч, отмечает, что последние продиктованы необходимостью склонить подозреваемого к признанию, в иных случаях использовать его как осведомителя[116] [117]. Получение же такого признания, во-первых, приводит к появлению нового доказательства, каким является заявление подозреваемого о признании своей вины в письменном виде, а во-вторых, влечет за собой психологические и тактические преимущества стороны обвинения, открывая ей доступ к важной ориентирующей информации, что нежелательно для стороны защиты[118]. Интересны на этот счет результаты проведенного нами опроса работников правоохранительных органов на предмет желательности встреч сотрудника органа дознания, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, с подозреваемым, обвиняемым, содержащимся под стражей. Большинство следователей (79%), прокуроров (63%), судей (56%) считают проведение указанных встреч допустимым и обоснованным. В то же время 75% опрошенных адвокатов отрицательно относятся к рассматриваемому законоположению. 30% прокурорских работников, 40% судей и 23% адвокатов полагают, что такие встречи допустимы при условии, если будет обеспечено участие защитника[119]. На наш взгляд, полностью исключать возможность встреч оперативных сотрудников с подозреваемыми, содержащимися под стражей, не следует. Интересы расследования при условии их соответствия интересам правосудия и в целом общественным интересам требуют того, чтобы лица, совершившие преступление, были установлены и подверглись наказанию. Добиться успешной реализации данных интересов затруднительно, а зачастую и невозможно, без оперативно-розыскной деятельности, осуществляемой в ходе расследования. Однако необходимы процессуальные гарантии того, чтобы указанные встречи оперативных сотрудников и подозреваемых в условиях следственных изоляторов были обусловлены реальной необходимостью и в ходе их проведения были обеспечены уголовно-процессуальные права подозреваемых. К сожалению, не редкостью является проведение таких встреч с целью склонения лица, находящего в следственном изоляторе, к признанию или написанию заявления о явке с повинной. В ходе них на подозреваемого со стороны сотрудников органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, оказывается неправомерное и не контролируемое кем-либо воздействие. Показательным в этом плане является дело об убийстве журналиста Д. Холодова. В частном определении окружного военного суда Москвы в адрес Генпрокуратуры от 10 июня 2004 г. суд обратил внимание на проведение в ходе расследования необоснованных встреч в отсутствие адвокатов оперативных сотрудников с подозреваемыми К. Барковским и П. Поповских, находившимися под стражей. Такие встречи осуществлялись соответственно 42 и 17 раз. Полученные в ходе указанных встреч доказательства, среди которых признание в совершении преступления, суд признал недопустимыми[120]. Чтобы исключить подобное, необходимо закрепить в уголовнопроцессуальном законе гарантию обеспечения участия защитника в ходе встречи содержащегося под стражей с сотрудниками органов дознания, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, как это предлагается некоторыми авторами. Среди таких гарантий должно быть положение о том, что несогласие подозреваемого участвовать во встрече с защитником должно быть зафиксировано в письменном виде. В связи со сказанным часть 2 ст. 95 УПК РФ может выглядеть следующим образом: «В случае необходимости проведения оперативно-розыскных мероприятий допускаются встречи сотрудника органа дознания, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, с подозреваемым с письменного разрешения дознавателя, следователя или суда, в производстве которых находится уголовное дело. Дознаватель, следователь или суд, разрешившие встречу, обеспечивают участие в ней защитника. Встреча без участия защитника допускается лишь в случае письменного отказа подозреваемого от участия защитника.». Несмотря на то, что название ст. 95 УПК РФ ориентировано только на одного участника уголовного судопроизводства, нормы, в ней содержащиеся, распространяются и на обвиняемого согласно ч. 14 ст. 108 УПК РФ. Завершая рассмотрение проблем обеспечения права на защиту содержащихся под стражей или отбывающих наказание в виде лишения свободы, необходимо резюмировать, что данный вид обеспечения общих процессуальных прав указанной категории лиц нуждается в совершенствовании своей правовой регламентации, которая должна включать закрепление в УПК РФ положений о необходимости: - обеспечения подозреваемому и обвиняемому, содержащимся под стражей, условий, в которых они имели бы достаточное время и возможности для подготовки защиты (посредством дополнения ст. 16 УПК РФ частью 5; ст. 46 УПК РФ частью 3.1); - незамедлительного уведомления о задержании и месте нахождения подозреваемого, его близких родственников, родственников или близких лиц, и иных лиц, указанных в ч. ч. 2, 2.1, 2.2, 3 ст. 96 УПК РФ (посредством изменения редакции ч. 1 ст. 96 УПК РФ); - обеспечения содержащимся под стражей подозреваемому, обвиняемому возможности связаться с лицом, которое они желают пригласить в качестве своего защитника (посредством дополнения ст. 51 УПК РФ частью 1.1); - учета мнения подозреваемого, обвиняемого при назначении ему защитника дознавателем, следователем или судом вплоть до принятия дознавателем, следователем мер к назначению другого защитника для участия в уголовном судопроизводстве в случае заявления мотивированного ходатайства подозреваемого, обвиняемого об отказе от кандидатуры конкретного защитника (посредством дополнения части 3 ст. 51 УПК РФ); - обеспечения участия защитника во встрече сотрудника органа дознания, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, с подозреваемым, кроме случаев письменного отказа подозреваемого от участия защитника (посредством дополнения части 2 ст. 95 УПК РФ).