§ 1. Противоправный характер поведения
Основанием наступления гражданско-правовой ответственности для членов органов управления является совершенное гражданское правонарушение. Такое гражданское правонарушение должно иметь все условия, которые в совокупности образуют его состав.
Под составом гражданского правонарушения В.П. Грибанов понимал совокупность тех общих, типичных условий, наличие которых необходимо для возложения ответственности на нарушителя гражданских прав и обязанностей и которые в различных сочетаниях встречаются при любом гражданском правонарушении[106]. Ученый обращал внимание на то, что: «в советской литературе по гражданскому праву различные исследователи этого вопроса называют разное количество таких условий в диапазоне от двух до пяти. Но характерно, что называются одни и те же условия»[107]'’. Изучением условий гражданско-правовой ответственности занимались С. С. Алексеев[108],
Н.Д. Егоров[109], Т.И. Илларионова[110], О.С. Иоффе[111], В.И. Кофман[112], Н.С. Малеин[113], В.А. Тархов[114], В.А. Хохлов[115] и другие.
Условиями гражданско-правовой ответственности, утверждал В.П. Грибанов, являются: «а) наличие прав и обязанностей, нарушение которых влечет за собой возложение на их нарушителя гражданско-правовой ответственности; б) противоправное нарушение лицом возложенных на него обязанностей и субъективных прав других лиц; в) наличие вреда или убытков, причиненных противоправным поведением правонарушителя; г) наличие причинной связи между противоправным поведением правонарушителя и наступившими вредоносными последствиями; и, наконец, д) наличие вины правонарушителя»[116].
Применительно к условиям гражданского правонарушения в цивилистике нет единого мнения. К числу таких условий, согласно наиболее распространенному и устоявшемуся в науке мнению[117], относятся: 1) противоправный характер поведения; 2) наличие последствий в виде вреда или убытков; 3) причинно-следственная связь между противоправным поведением и вредом (убытками); 4) вина причинителя вреда.
Данному набору условий представляется возможным придерживаться и в настоящем исследовании, рассматривая каждое из них более подробно.В юридической литературе обязательным условием гражданско-правовой ответственности традиционно признается противоправное поведение лица. Противоправность поведения принято понимать как нарушение нормы права, условий договора. Противоправным также будет поведение, противоречащее общим началам и смыслу гражданского законодательства.
В.П. Грибанов считал противоправным «такое поведение, которое нарушает нормы права либо общие правовые принципы советского гражданского права или его отдельных институтов. Под нарушением норм и принципов права понимается несоблюдение лицом юридических обязанностей, независимо от того, вытекают ли эти обязанности из запретов, предписаний или дозволений, являются ли они общими или конкретными»[118].
Г.К. Матвеев, давая общую характеристику противоправных действий, отмечал: «действие становится противоправным только тогда, когда оно выступает против правового строя, т.е. нарушает нормы права, а вместе с тем и соответствующие субвективнвіе права граждан и организаций, охраняемые объективным правом»[119]. Аналогичного подхода придерживался О.А. Красавчиков, утверждая, что «гражданским правонарушением является такое действие субъектов права, которым нарушаются как предписания действующего объективного права, так и субъективные права кредитора (потерпевшего)»[120].
Анализ и. 3 ст. 53 и ст. 53.1 Гражданского кодекса РФ, на первый взгляд, приводит к мысли о том, что в качестве противоправного поведения члена органа управления выступает нарушение обязанности действовать в интересах представляемого юридического лица добросовестно и разумно. Кроме того, в научной литературе нередко в качестве обязанности членов органов управления называется обязанность действовать добросовестно и разумно[121].
Так, по мнению Г.Л. Рубеко, нарушение принципов действий в интересах общества, принципов разумности и добросовестности свидетельствует о противоправности поведения лиц, осуществляющих управление делами общества[122] [123]. Как утверждает О.А. Кузнецова, законодатель понимает под недобросовестностью противоправные действия, то есть относит это понятие к 123 объективной стороне правонарушения Как замечает А. А. Маковская, «подход, при котором между добросовестным и разумным поведением, с одной стороны, и невиновным поведением - с другой (а также между недобросовестным и неразумным и виновным поведением), фактически ставится знак равенства, основывается на той концепции, что и вина руководителя есть категория объективная. Если вина руководителя проявляется в объективно возможном поведении руководителя, где его реалвное поведение сопоставляется с определенным масштабом должного поведения, и при этом таким «должным поведением» в силу и. 1 ст. 71 Закона об АО следует считатв добросовестное и разумное поведение, то, следователвно, реалвное поведение руководителя, при котором он не соблюдает принцип добросовестности и разумности, и еств его виновное поведение»[124] [125]. Однако такое понимание их обязанности является ошибочнвш, поскольку основывается на буквальном и поверхностном толковании нормы права. По своей сути, в указанной статье идет речь об обязанности лиц, которая не сводится к разумному и добросовестному поведению. Дело в том, что если говорить о категориях «добросовестности» и «разумности», то обоснованно можно предположить, что они включаются в понятие вины как субъективного условия наступления гражданско-правовой ответственности. Поведение в данном случае оценивается с точки зрения субъективных («знал», «должен был знать» и т.д.) или объективных критериев («проявил ли должную степень заботливости или осмотрительности» и др.). Можно согласиться с И. С. Шиткиной, которая полагает, что «для привлечения к ответственности члена органа управления, директора хозяйственного общества два из перечисленных оснований (противоправный характер правонарушения и вина) как бы совмещаются в одно условие - недобросовестное и неразумное действие (бездействие)» . Однако представляется неправильным не проводить различие между объективной и субъективной стороной гражданского правонарушения членов органов управления хозяйственных обществ, а следовательно, допускать ситуацию, когда установление противоправного поведения автоматически означает признание вины члена органа управления, тогда как это два разных условия ответственности, которые должны устанавливаться самостоятельно. Стоит отметить, что правовой статус членов органов управления хозяйственных обществ предполагает, что на них возлагается обязанность управлять юридическим лицом и осуществлять контроль за его деятельностью, а не обязанность действовать добросовестно и разумно, поскольку последние понятия характеризуют субъективную сторону поведения члена органа управления. Данная обязанность предусмотрена для них в законодательстве. Например, в ст.ст. 64, 69 Федерального закона «Об акционерных обществах», где говорится об осуществлении советом директоров (наблюдательным советом) общего руководства деятельностью общества, а единоличным исполнительным органом общества - руководства текущей деятельностью общества. В ч. 2.1. ст. 32 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» содержится норма о компетенции совета директоров (наблюдательного совета) общества, а в ч. 4 этой же статьи - норма о том, что руководство текущей деятельностью общества осуществляется единоличным исполнительным органом общества или единоличным исполнительным органом общества и коллегиальным исполнительным органом общества. Добросовестность и разумность - категории субъективной стороны гражданского правонарушения, поэтому они не могут относиться к обязанности осуществлять управление хозяйственным обществом и выполнять контроль за его деятельностью. Подробное рассмотрение категорий «разумность» и «добросовестность», их отношение к вине члена органа управления будет дано в следующем параграфе настоящей главы. Для целей настоящего исследования представляется обоснованным считать противоправным поведением нарушение обязанности управлять юридическим лицом и осуществлять контроль за его деятельностью, совершенное не в интересах последнего. Следовательно первостепенным является выяснение содержания понятий «управление» и «контроль». В Толковом словаре русского языка С.И. Ожегова[127] одно из значений слова «управлять» - руководить, направлять деятельность, действия кого-чего-нибудь. Наиболее обстоятельно понятие «управление» изучено в теории управления, где в самом общем виде оно означает воздействие определенного органа на объект, а в более узком смысле рассматривается как «управление организацией», то есть процесс выполнения определенных функций (прогнозирование, планирование, активизация, стимулирование, координация, регулирование, учет, контроль и т.д.), необходимых для формулирования и достижения намеченных целей[128]. В отличие от «управления», «контроль» означает проверку, а также постоянное наблюдение в целях проверки или надзора[129]. Контроль, в свою очередь, понимается как процесс обеспечения достижения организацией своих целей и включает в себя установление стандартов, измерение фактически достигнутых результатов и проведение корректировок в том случае, если достигнутые результаты существенно отличаются от установленных 130 стандартов . Легальных определений терминов «управление» и «контроль» не содержится ни в Гражданском кодексе РФ, ни в Федеральном законе «Об акционерных обществах», ни в Федеральном законе «Об обществах с ограниченной ответственностью». Между тем, вызывает интерес закрепленные в Кодексе корпоративного управления, утвержденным Письмом Банка России от 10.04.2014 г. № 06-52/2463 понятие «корпоративное управление» и его цели. Следует оговориться, что Кодекс корпоративного управления носит рекомендательный характер и касается только акционерных обществ, ценные бумаги которых допущены к организованным торгам. Закрепленное в указанном акте понятие корпоративного управления охватывает систему взаимоотношений между исполнительными органами акционерного общества, его советом директоров, акционерами и другими заинтересованными сторонами. Корпоративное управление является «инструментом для определения целей общества и средств достижения этих целей, а также обеспечения эффективного контроля за деятельностью общества со стороны акционеров и других заинтересованных сторон» . Кодекс корпоративного управления выделяет цели корпоративного управления, к которым относятся: 1) создание действенной системы обеспечения сохранности предоставленных акционерами средств и их эффективного использования, 2) снижение рисков, которые инвесторы не могут оценить и не хотят принимать и необходимость управления которыми в долгосрочном периоде со стороны инвесторов неизбежно влечет снижение ~ ~133 инвестиционной привлекательности компании и стоимости ее акции Термины «управление» и «контроль» раскрываются в российской науке гражданского права. [130] [131] [132] [133] Д.А. Макаров считает, что «... управление акционерным обществом - это установленнвіе законами и внутренними документами правила принятия, исполнения и проверки решений властнвіх органов, обеспечивающих функционирование и достижение поставленнвіх акционер нвім обществом - 134 целей» . П.С. Могилевский, рассматривая процесс корпоративного управления, характеризует его как: «деятелвноств органов хозяйственник обществ по ввіработке (подготовке и принятию) конкретного управленческого решения, его исполнению (реализации) и проверке его выполнения»[134] [135]. Говоря о соотношении терминов «управление» и «контролв», следует указатв, что единого подхода к решению данного вопроса в науке гражданского права не существует. Так, П.С. Могилевский, рассматривая корпоративное управление, в качестве одной из его функций назвівает контролв[136]. С.В. Федосеев, анализируя понятия «управление» и «контролв» в континенталвной и общей системах права, пишет: «В континенталвной системе права контролв рассматривается как деятелвноств, которая состоит из сравнения существующих объектов с соответствующими документально зафиксированными нормами и последующей оценкой существующих объектов, принимая во внимание их соответствие норме... В системе общего права понятием «управление» охватывается также термин «контроль», поскольку последний рассматривается через призму господства, а не простого влияния на деятельность хозяйственного общества»[137]. Далее он делает вывод о том, что такое понимание понятий «управление» и «контроль» в различных правопорядках зависит в целом от экономического толкования термина «управление» в широком и узком смыслах: если в широком смысле термин «управление» определяется как совершение определенных действий, необходимых для формирования и реализации целей организации и включает функцию контроля, то в узком смысле понятием «управление» функция контроля не охватывается[138]. В настоящей работе термин «управление» понимается в широком смвісле и раскрвівается через категории планирование, регулирование, координация, стимулирование, учет и контролв. Термин «контролв», в свою очереди, означает проверку, наблюдение с целвю ввіявления и оценки резулвтатов. Причем нелвзя не отметитв, что контролв нередко является функцией управления, без него управление осуществлятвся не может. При исполнении обязанности управляти юридическим лицом и осуществлятв контролв за его деятели но ствю, каждый член органа управления должен действоватв в соответствии с возложенной на орган управления компетенцией. Статвя 65.3 Гражданского кодекса РФ регулирует компетенцию ввісшего органа, единоличного и коллегиалвного исполнителвного органа и коллегиалвного органа управления корпорации. К исключителвной компетенции ввісшего органа корпорации, если иное не предусмотрено Гражданским кодексом РФ или HHBiM законом, относится: 1) определение приоритетнвіх направлений деятелвности корпорации, принципов образования и исполвзования ее имущества; 2) утверждение и изменение устава корпорации; 3) определение порядка приема в состав участников корпорации и исключения из числа ее участников, кроме случаев, если такой порядок определен законом; 4) образование других органов корпорации и досрочное прекращение их полномочий, если уставом корпорации в соответствии с законом это правомочие не отнесено к компетенции инвіх коллегиалвнвіх органов корпорации; 5) утверждение годоввіх отчетов и бухгалтерской (финансовой) отчетности корпорации, если уставом корпорации в соответствии с законом это правомочие не отнесено к компетенции иных коллегиалвнвіх органов корпорации; 6) принятие решений о создании корпорацией других юридических лиц, об участии корпорации в других юридических лицах, о создании филиалов и об открвітии представителвств корпорации, за исключением случаев, если уставом хозяйственного общества в соответствии с законами о хозяйственник обществах принятие таких решений по указаннвш вопросам отнесено к компетенции инвіх коллегиалвнвіх органов корпорации; 7) принятие решений о реорганизации и ликвидации корпорации, о назначении ликвидационной комиссии (ликвидатора) и об утверждении ликвидационного баланса; 8) избрание ревизионной комиссии (ревизора) и назначение аудиторской организации или индивидуального аудитора корпорации. Решение вопросов, отнесенных к исключительной компетенции высшего органа не может быть передано для решения другим органам корпорации, однако законом и учредительным документом корпорации перечень вопросов может быть расширен. К компетенции коллегиального органа управления относится осуществление контроля за деятельностью исполнительных органов корпорации, а также выполнение иных полномочий, предусмотренных законом или уставом корпорации. Компетенция единоличного исполнительного органа и коллегиального исполнительного органа является остаточной, то есть они решают вопросы, не входящие в компетенцию высшего органа и коллегиального органа управления корпорации. В науке гражданского права термин «компетенция» применительно к органам юридического лица понимается следующим образом. П.С. Могилевский рассматривает компетенцию органа юридического лица как «совокупность установленных законом или иным правовым актом прав, позволяющих органам юридического лица осуществлять определенные действия по решению вопросов его внутренней организации и по его представлению вовне, реализуя при этом волю самого юридического лица, и тем самым приобретать от его имени и для него гражданские права и принимать от его имени гражданские обязанности»[139]. С. В. Федосеев, исследуя компетенцию органов юридического лица, выделяет ее сущностные характеристики, под которыми понимает «наличие у органов юридического лица определенного набора неких полномочий; возникновение таких полномочий связано с фиксацией их либо в законе, либо в иных правовых актах, либо в учредительных документах юридического лица»[140]. При этом, термин «полномочие», по его мнению, является «базовой основой, содержательной составляющей для определения объема компетенции и может быть определен как предоставленная в соответствующем порядке возможность совершать определенные действия либо принимать решения по соответствующим вопросам»[141]. C представленными точками зрения можно согласиться. И в дальнейшем при исследовании вопросов ответственности членов органов управления юридического лица понятие «компетенция» органа юридического лица будет рассматриваться через набор определенных полномочий. Следовательно, на члена органа управления хозяйственного общества возлагается обязанность управлять юридическим лицом и осуществлять контроль за его деятельностью в соответствии с предоставленной компетенцией. В содержание вышеназванной обязанности входит совершение действий (бездействие), принятие решений членом органа управления в рамках тех полномочий, которые закреплены за ним в законе или в уставе юридического лица (в соответствии с предоставленной компетенцией). Поскольку в юридическом лице могут приниматься внутренние документы, регламентирующие вопросы, которые касаются его деятельности, то члены органов управления обязаны следовать также и им. Следует заметить, что само по себе нарушение обязанности не может рассматриваться как единственное условие наступления гражданско-правовой ответственности. Поэтому следует оговориться, что не любое нарушение обязанности членом органа управления имеет противоправный характер, а только такое, которое нарушает интерес юридического лица. В связи с этим, нельзя обойти вниманием дискуссионный вопрос о том, является ли непременным условием совершения гражданского правонарушения нарушение чужого субъективного права. В .П. Г рибанов полагал, что «правонарушение всегда связано с неисполнением или ненадлежащим исполнением своих обязанностей, но не всегда связано с нарушением субъективных гражданских прав других лиц»[142]. При этом, К.Б. Осипов занимал прямо противоположную позицию, подчеркивая, что гражданское правонарушение «всегда связано с нарушением чьих-то субъективных гражданских прав, в противном случае гражданское право не будет действовать и о наступлении какой-либо ответственности не может быть и речи»[143]. Если говорить о гражданско-правовой ответственности членов органов управления, то неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанности управлять юридическим лицом и осуществлять контроль за его деятельностью должно быть неразрывно связано с нарушением интереса юридического лица. Представляется необходимым остановиться на более детальном рассмотрении данного понятия. Понятие «интерес» используется во многих отраслях знаний, среди которых социология, психология, политология, экономика и другие. В Толковом словаре русского языка С.И. Ожегова интерес понимается в четырех значениях: 1) нужды, потребности; 2) занимательность, значительность (дело имеет общественный интерес); 3) особое внимание к чему-нибудь, желание вникнуть в суть, узнать, понять; 4) выгода, корысть[144]. Гражданское право также использует понятие интереса, под которым имеется в виду правовой интерес. Нельзя не согласиться с Н.С. Малеиным в том, что «по отношению к праву есть два вида интересов: юридически значимые и не учитываемые правом», а правонарушения есть нарушение общественных или индивидуальных, экономических или духовных, основных или иных учитываемых правом интересов»[145] [146] [147] [148]. В Гражданском кодексе РФ термин «интерес» упоминается для обозначения интересов граждан и юридических лиц, публичных интересов, интересов кредиторов и интересов третьих лиц, действий в чужом интересе без поручения и так далее. По замечанию А.А. Осипова, Гражданский кодекс Российской Федерации упоминает об интересе более 200 раз, но не содержит определения интереса ни как гражданско-правовой категории, ни как объекта охраны или 146 защиты . Законодательных определений понятия «интерес», «интерес юридического лица» и «корпоративный интерес» в Российской Федерации не существует. Между тем, такое определение есть в законодательных актах некоторых иностранных государств. Так, Акт о коммерческих компаниях Аргентины (The Commercial Companies Act number 19,550), нормы которого применяются к корпорациям и другим видам компаний, включая компании с ограниченной ответственностью, предусматривает понятие корпоративного интереса. Корпоративный интерес является руководящим принципом управления и может быть определен как «общий интерес всех акционеров»14'. Исследованием категории «интереса» в отечественном гражданском праве занимались такие известные ученые, как И.Л. Брауде, Ю.С. Гамбаров , В.П. Грибанов, О.С. Иоффе, В.М. Хвостов[149], Д.М. Чечот[150], Г.Ф. Шершеневич[151]. Среди современных ученых, рассматривавших проблемы интереса юридического лица, интересов акционеров, участников, членов органов управления и контроля, можно назвати С.С. Данилову[152], Д.В. Ломакина, А.В. Малвко[153], С.В. Михайлова, Е.И. Никологорскую, А. А. Осипова, К. Проничева[154], Н.А. Семервянову, B. В. Субочева[155], Е.А. Суханова[156], В. Е. Чиркина[157] [158]. В научной литературе, посвященной вопросам корпоративнвіх интересов и интересов в корпорации, преимущественно подлежат рассмотрению интересві акционеров и менеджмента, а также конфликтві между ними. Интересам юридического лица уделяется не так много внимания. К сожалению, категория интереса юридического лица в российском гражданском праве изучена недостаточно. Исследование данной категории особо актуалвно для разрешения вопроса о возложении мер гражданско-правовой ответственности на членов органов управления хозяйственник обществ. И. 3 ст. 53 Гражданского кодекса РФ закрепляет обязанности членов органов управления действоватв в интересах юридического лица. Этой обязанности корреспондирует право самого юридического лица на то, чтобві такая деятелвноств членов его органов осуществляласв в его же интересах. Вопрос о том, обладает ли юридическое лицо своим собственнвш интересом, болвшинством ученик разрешается в положителвную сторону. C. С. Данилова считает, что «при условии отсутствия угрозві прекращения деятелвности общества его интересві заключаются в получении прибыли и обеспечении эффективного функционирования» . В.Е. Чиркин обоснованно считает, что «коммерческие организации, например акционернвіе общества, ориентируются на частный интерес их членов и самой организации, в первую очередь на получение прибыли...»[159]. По мнению К. Проничева, «следует отличать интересы участников и интересы самого юридического лица и не отождествлять их. Представляется, что интерес организации есть ее самостоятельный, собственный интерес, и поэтому он может объективно не совпадать с интересами отдельных участников»[160]. Поскольку юридическое лицо является субъектом гражданского права, оно приобретает гражданские права и исполняет гражданские обязанности, руководствуясь при этом своим интересом. Согласно п. 2 ст. 1 Гражданского кодекса РФ «граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе». Толкование ст. 50 Гражданского кодекса РФ позволяет говорить о том, что основной целью и интересом коммерческой организации является извлечение прибыли, а некоммерческой - достижение цели, ради которой она создана и которая не связана с получением прибыли. Члены органов управления юридического лица уполномочены формировать и выражать волю юридического лица, осуществлять его права и исполнять обязанности в соответствии с интересами последнего. Именно через деятельность членов органов управления реализуется интерес самой организации (коммерческой и некоммерческой). Однако у членов органов управления могут быть свои интересы, отличные от интересов юридического лица, которым они руководят. По замечанию А.В. Габова, интерес управленца состоит в собственной «капитализации» (карьерный рост, рост личных доходов, удовлетворение иных потребностей (власть, самореализация)[161]. Вместе с тем, как представляется, интерес члена органа управления не имеет значения для решения вопроса о привлечении его к гражданско-правовой ответственности. Исходя из возможного конфликта интересов юридического лица и интересов членов органов управления, законодатель предусмотрел специальный порядок совершения сделок с заинтересованностью, нарушение которого влечет возможность признания их недействительными. Думается, основанием для применения мер ответственности к членам органов управления хозяйственных обществ является все же нарушение обязанности действовать в соответствии с интересами юридического лица, а в случаях совершения сделки заинтересованным лицом еще и обязанностей по информированию о заинтересованности, по соблюдению установленного порядка одобрения сделки. Не вдаваясь в подробности дискуссии о соотношении «субъективного права», «интереса»[162] и места «интереса» в структуре гражданского правоотношения[163], необходимо, вместе с тем, отметить, что обязанность за нарушение которой рассматриваемые лица привлекаются к ответственности, тесно связана с категорией интереса юридического лица. В этой связи нельзя не согласиться с утверждением - «интерес, определяя функцию субъективного права (как средства реализации интереса), выступает необходимым структурообразующим звеном и элементом правоотношения»[164]. Члены органов управления, совершая противоправные действия (бездействие), нарушают не интерес, а субъективное гражданское право. Таким образом, нарушение обязанности управлять юридическим лицом и осуществлять контроль за его деятельностью является непременным признаком любого гражданского правонарушения, совершаемого членом органа управления. Вопрос о противоправном поведении членов органов управления может быть решен исключительно на основе анализа этой обязанности, а также рассмотрения в качестве непременного атрибута неисполнения или ненадлежащего ее исполнения - нарушения интереса юридического лица. В разнвіх странах вопрос об обязанностях членов органов управления юридических лиц решается по разному. Так, в США фидуциарнвіе обязанности директоров устанавливаются статутнвш или общим правом, иногда тем и другим. По замечанию М. Харнер, «например, они (фидуциарнвіе обязанности) в болвшей степени регулируются общим правом в штате Делавер, но другие штатні, такие как Мэрилэнд и Кентуки, придерживаются подхода, подобного тому, который применен в Типовом законе «О коммерческой корпорации», где в болвшей степени кодифицированві обязанности директоров. Примечателвно, что даже там где они кодифицированві, многое осталосв недосказанным»[165]. Анализ обязанности управляти юридическим лицом и осуществлятв контролв за его деятелвноствю, приводит к выводу о том, что она распадается на ряд само сто ятелв HBix обязанностей. Для более полного их раскрвітия будет полезным обращение к законодателвству и доктрине Великобритании, где данный вопрос является наиболее проработаннвш. В Великобритании обязанности директоров прямо предусмотренві в ст. 171 и ст. 177 Акта о компаниях 2006 года[166]. К числу обязанностей директоров относятся: обязанности действоватв в пределах своих полномочий; обязанности способствоватв успеху компании; обязанности приниматв независимое решение; обязанности проявляти разумную осмотрителвноств, умение и заботливости; обязанности избегатв конфликт интересов; обязанности не приниматв вознаграждения от третьих лиц; обязанность уведомлять о заинтересованности в сделке или соглашении. По российскому законодательству органы управления должны действовать в пределах предоставленной им законом и уставом компетенции. В случаях, предусмотренных в законе, вопросы, отнесенные к компетенции одного органа управления, могут быть переданы на решение другого органа. Решения, принятые по вопросам, не отнесенным к компетенции органа управления, недействительны. Следовательно, на членов органов управления возлагается обязанность действовать в соответствии с предоставленной органу юридического лица компетенцией. Отступление от этого правила влечет нарушение такой обязанности, а при наличии всех условий - наступление гражданско-правовой ответственности. Обязанность действовать в соответствии с предоставленной компетенцией Как было уже сказано ранее, член органа управления привлекается к гражданско-правовой ответственности за нарушение его обязанности управлять юридическим лицом и осуществлять контроль за его деятельностью. Данную обязанность он должен выполнять в интересах юридического лица добросовестно и разумно. Добросовестность и разумность не являются характеристиками противоправности деяния, а относятся к такому основанию ответственности члена органа управления, как вина. Изучение вопроса о деятельности члена органа управления в соответствии с предоставленными ему полномочиями требует подробного анализа таких ситуаций, как превышение полномочий и деятельность за пределами предоставленных полномочий, в условиях, когда они ограничены. Поскольку к числу наиболее важных юридических действий со стороны органов управления относятся сделки, то указанные ситуации будут рассмотрены применительно к ним. Компетенция органов юридических лиц определяется законодательством, уставом и внутренними документами юридического лица. По общему правилу, вопросы, отнесенные к компетенции одного органа управления, не могут быть переданы на решение другому органу управления, за исключением вопросов, предусмотренных законодательством. Орган управления не вправе рассматривать и принимать решения по вопросам, которые не отнесены к его компетенции, поэтому в такой ситуации принятые решения будут являться недействительными. Органы управления не вправе заключать от имени юридического лица сделки, совершение которых запрещено законом. В качестве примера можно сослаться на п. 4 ст. 575 Гражданского кодекса Российской Федерации, в соответствии с которым запрещается дарение в отношениях между коммерческими организациями, за исключением обычных подарков, стоимость которых не превышает трех тысяч рублей. Договоры, заключенные с нарушением указанного правила, являются недействительными в соответствии со ст. 168 ГК РФ как сделки, которые не соответствуют требованиям закона. В качестве последствия совершения такой недействительной сделки закон предусматривает двустороннюю реституцию (обязанность каждой из сторон возвратить другой стороне все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре - возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом). При этом закон исходит из презумпции знания законодательства контрагентом, поэтому последствия его несоблюдения в виде заключения подобной сделки полностью ложатся на него. Правомочия органа юридического лица могут быть ограничены законом или уставом. К числу законодательных ограничений, в частности, относится обязательное одобрение крупной сделки и сделки с заинтересованностью (ст.ст. 79, 83 Федерального закона «Об акционерных обществах», ст. ст. 45, 46 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»). При несоблюдении обязательных требований к порядку совершения таких сделок, они могут быть признаны недействительными, а член органа управления может быть привлечен к ответственности по ст. 53.1 Гражданского кодекса РФ за неисполнение своей обязанности перед юридическим лицом. Как в первом приведенном примере с договором дарения, так и в примере с крупными сделками и сделками с заинтересованностью у юридического лица есть два возможных способа защиты своих прав. Первый - обращение в суд с иском к контрагенту по сделке о признании ее недействительной (для оспоримой сделки) или о применений последствий недействительности сделки (для ничтожной сделки), второй - обращение в суд с требованием к члену органа управления о возмещении причиненных убытков на основании ст. 53.1 Гражданского кодекса РФ. На практике наиболее привлекательным выступает первый способ - требование о признании недействительной сделки или о применении последствий недействительности сделки. Это легко обосновывается относительной несложностью доказывания по таким делам по сравнению с доказыванием неправомерного поведения члена органа управления, вызвавшего убытки, а также относительной доступностью применения двусторонней реституции по сравнению с возможностью взыскания убытков с физического лица - члена органа управления. Если ограничение на совершение сделки установлено в уставе, например, необходимость получения одобрения на совершение сделок с недвижимостью, сделок, превышающих определенную сумму, то оспорить ее можно по правилам ст. 174 Гражданского кодекса Российской Федерации («Последствия нарушения представителем или органом юридического лица условий осуществления полномочий либо интересов представляемого или интересов юридического лица»). Указанная статья предусматривает правило о том, что может быть признана недействительной сделка, совершенная лицом, полномочия которого ограничены. Она используется в тех случаях, когда имеет место ограничение полномочий органа юридического лица его учредительными документами или иными регулирующими его деятельность документами. Для применения указанной нормы помимо установления ограничений полномочий необходимо выяснять факт выхода за пределы этих ограничений и факт того, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанных ограничениях. В качестве последствия выхода за пределы ограниченных полномочий закон предусматривает возможность признать сделку недействительной. Применительно к этой ситуации, так же, как и в рассмотренных выше случаях, можно признать сделку недействительной, а при наличии достаточных условий, предусмотренных ст. 53.1 Гражданского кодекса РФ, привлечь к ответственности члена органа управления. Если речи идет о доказвівании по делу о привлечении к ответственности, то помимо факта ввіхода за пределві установленнвіх полномочий должен исследоватвся вопрос о действиях в интересах юридического лица. При решении вопроса о размере подлежащих взвісканию с члена органа управления убвітков, когда он заключил ничтожную или оспоримую сделку не в интересах юридического лица, необходимо приниматв во внимание уже полученное юридическим лицом возмещение, произведенное контрагентом по сделке. Во избежание получения неосно вателв но го обогащения юридическим лицом тогда, когда, получив возмещение со сторонні контрагента по недействителвной сделке, оно обращается к иском о возмещении убвітков с члена органа управления, возможно предусмотреть право для члена органа управления требовать признания оспоримой сделки недействительной в интересах юридического лица. В соответствии с и. 2 ст. 166 Гражданского кодекса РФ требование о признании оспоримой сделки недействительной и требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе. Крупные сделки и сделки с заинтересованностью в соответствии с требованиями закона могут быть оспорены только самим обществом или его акционером (участником) (ст. 79, ст. 84 Федерального закона «Об акционерных обществах», ст. 45, ст. 46 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»). Однако член органа управления в случае привлечения его к ответственности является заинтересованным лицом, поскольку фактически имущество переходит к контрагенту по сделке, а на него возлагается обязанность возместить убытки, как правило, в размере стоимости имущества. Вследствие этого ему должно быть предоставлено право обращаться с требованием о признании недействительной сделки с контрагентом. В такой ситуации интерес члена органа управления в том, чтобы снизить размер своей ответственности. Таким образом, если с него будут взысканы убытки, а потом контрагент возвратит полученное по сделке, с юридического лица может быть взыскано неосновательное обогащение в пользу члена органа управления. Совсем другие последствия наступают тогда, когда сделка совершена лицом при отсутствии полномочий на ее совершение или с их превышением. В соответствии с и. 1 ст. 183 Гражданского кодекса Российской Федерации при отсутствии полномочий действовать от имени другого лица или при превышении таких полномочий сделка считается заключенной от имени и в интересах совершившего ее лица, если только другое лицо (представляемый) впоследствии прямо не одобрит данную сделку. Однако данная статья с учетом разъяснений Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации при превышении полномочий органом юридического лица не применяется. В случае превышения полномочий органом юридического лица, суд должен руководствоваться ст. 168 и ст. 174 Гражданского кодекса Российской Федерации (Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14 мая 1998 г. № 9 «О некоторых вопросах применения статьи 174 Гражданского кодекса Российской Федерации при реализации органами юридических лиц полномочий на совершение сделок» ). В качестве примера можно рассмотреть следующую ситуацию: директор заключает сделку продажи недвижимого имущества с превышением имеющихся у него полномочий без получения согласия общего собрания акционеров. Контрагент не знал и не должен был знать об этом. Данная сделка совершена в ущерб интересам юридического лица, так как недвижимое имущество было продано по заниженной цене. Исполнение со стороны контрагента в виде уплаты покупной цены поступило юридическому лицу. В такой ситуации юридическое лицо не может оспорить сделку и вернуть недвижимое имущество, поскольку другая сторона сделки не знала и не должна была знать о том, что директор действовал с превышением имеющихся у него полномочий. Однако, в связи с ш Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14.05.1998 № 9 «о некоторых вопросах применения статьи 174 Гражданского кодекса Российской Федерации при реализации органами юридических лиц полномочий на совершение сделок» // Вестник ВАС РФ. 1998. № 7. нарушением обязанности члена органа управления, последнего можно привлечь к гражданско-правовой ответственности в виде взыскания причиненных такой сделкой убытков. Применительно к описанному примеру при наличии достаточных оснований можно ставить вопрос о привлечении к ответственности члена органа управления, так как он знал, что превышает полномочия, и не имея необходимого согласия общего собрания акционеров, он совершил сделку, которая нарушает интересы юридического лица и причиняет ему убытки. При отсутствии обоснованного предпринимательского риска он может быть привлечен к ответственности. Нельзя обойти вниманием и вопрос об ответственности членов органов управления за нарушение юридическим лицом норм административного, налогового, трудового и иного законодательства, что, в свою очередь, повлекло наложение мер ответственности, предусмотренной нормами публичного права. Имеются в виду ситуации, когда по вине руководителя юридического лица или иного члена органа управления организация привлечена к ответственности, а выплаченные организацией административные штрафы, неустойки рассматриваются как убытки. Следует отметить, что на сегодняшний день сформировалась практика привлечения к ответственности членов органов управления тогда, когда на юридическое лицо возлагается административная ответственность за совершение административного правонарушения по вине его уполномоченного лица. В качестве примеров выступают дела о привлечении к ответственности за нарушение требований законодательства, касающихся представления и раскрытия информации на финансовых рынках[167]. Подобная ситуация, связанная с привлечением к ответственности юридического лица по вине члена его органа управления, имеет место и при нарушении им норм трудового законодательства. Это происходит не только тогда, когда налагаются меры административной ответственности, но и тогда, когда в связи с допущенным нарушением в судебном порядке взвіскивается в полвзу работника определенная денежная сумма. Примером тому служит дело, рассмотренное Арбитражнвш судом Свердловской области. Директор ООО «Магазин «Охотник» незаконно уволил товароведа и лишил его премии. В резулвтате таких действий с ООО «Магазин «Охотник» бвіло взвіскано 114 287 руб. 34 копейки; компенсации моралвного вреда в сумме 5 000 руб.; в возмещение судебнвіх расходов 12 000 руб., в доход государства бвіло взвіскано 4 285 руб. госпошлниві[168]. В данном деле директор нарушил свои должностнвіе обязанности, а также положения трудового законодателвства, что ввіразилосв в незаконном уволвнении работника. Своими действиями он причинил юридическому лицу убытки. Эти убытки выразилисв во взысканных с организации в резулвтате судебного разбирателвства денежных сумм в полвзу работника. Посколвку вина директора в причиненных юридическому лицу убытках была доказана, взыскание с него причиненных убытков было обоснованно. Нетрудно заметитв, что в описанных ситуациях убытки возникают на стороне самого юридического лица по вине члена его органа управления. Основанием для привлечения последнего к ответственности являются все те же самые нарушения - несоблюдение обязанности управляти юридическим лицом и осуществлятв контролв за его деятелвноствю, совершенное недобросовестно и неразумно, не в интересах хозяйственного общества, сопряженное с нарушением законодателвства и, как следствие, выразившееся в причинении убытков из-за привлечения юридического лица к ответственности. По замечанию А.А. Маковской «если установленная (доказанная) вина юридического лица выражаласв в виновных действиях руководителя, руководители должен нести ответственности перед обществом за убытки, выразившиеся в тех денежных суммах (штрафы, пени, проценты и т.д.), которые общество было вынуждено уплатитв своему контрагенту или государству в рамках ответственности за нарушение соответственно гражданско-правовой или публичной обязанности»[169]. Не соглашаясв с названнвш утверждением А.А. Маковской, Д.В. Плешков пишет: «когда юридическое лицо привлекается к публичной ответственности за нарушение таких норм - причинная связи, а значит, и противоправноств действия менеджера налицо. Однако вопрос о вине руководителя в этом случае не предрешен... Для привлечения к публичной ответственности достаточно сознателвного игнорирования руководителем нормативного предписания, для привлечения к ответственности по статве 71 Закона об АО - еще и интересов общества... »[170]. Привлечение к ответственности руководителя или иного члена органа управления должно решатвся положителвно толвко в том случае, если будет установлена его вина в допущенном нарушении. Само по себе привлечение к публично-правовой ответственности юридического лица не должно автоматически влечв за собой ответственноств уполномоченного должностного лица. Для взвіскания убвітков с члена органа управления необходимо устанавливатв в его действиях все условия гражданско-правовой ответственности. При этом по рассматриваемвш категориям дел во внимание должнві приниматвся обязанности, возложеннвіе законом, уставом, внутренними документами юридического лица; локалвнвіе актві юридического лица, которвіе предусматривают распределение компетенции между его органами; тот факт на кого были возложены обязанности по исполнению решения и кто осуществлял контролв за его исполнением; фактическая возможности исполнения. Нередко в своей деятелвности члены органов управления руководствуются обязателвнвши для исполнения указаниями другого органа или должностного лица. Исполнение таких указаний должно свидетелвствоватв об отсутствии винві со сторонні члена органа управления. Однако исполнение требований о нарушении закона или указаний, противоречащих действующему законодательству, для него необязательно. Он должен действовать в интересах юридического лица добросовестно и разумно, иное поведение влечет возможность применения к нему мер ответственности. Член органа управления обязан действовать в интересах хозяйственного общества. Говоря об обязанности действовать в интересах хозяйственного общества, нельзя обойти вниманием обязанность лояльности, правовая природа которой обстоятельно разработана учеными стран англо-саксонской системы права. В Великобритании данная обязанность обозначается как обязанность способствовать успеху компании. Под ней понимается обязанность директоров учитывать интересы акционеров и иных заинтересованных лиц, а также последствия принятого решения. В американском праве, где директора рассматриваются в качестве доверенных лиц корпораций, данная обязанность именуется обязанностью лояльности[171] [172]. В.П. Мозолин выделяет эту обязанность в качестве наиболее важной, обосновывая тем, что «речь идет о доверии в сохранности и наиболее рациональном использовании директорами и управляющими огромных масс капитала, передаваемых им в управление его собственниками» . Впервые в России обязанность соблюдения лояльности к акционерному обществу была закреплена в Указе Президента Российской Федерации от 01 июля 1992 года № 721 «Об организационных мерах по преобразованию государственных предприятий, добровольных объединений государственных предприятий в акционерные общества»[173], которым был утвержден Типовой устав акционерного общества открытого типа, созданного в процессе приватизации. Данный Указ в п.7.2, включал положение о том, что члены правления обязаны соблюдать лояльность к обществу. На сегодняшний день в нашей стране правила о лояльном отношении к хозяйственному обществу «рассыпаны» в нормах различных нормативноправовых актов. К их числу относятся: правило о действиях в интересе юридического лица (п. 3 ст. 53 Гражданского кодекса РФ), правило об обязателвном уведомлении о заинтересованности в совершении сделки (ст. 82 Федералвного закона «Об акционернвіх обществах», ч.2 ст.45 Федералвного закона «Об обществах с ограниченной ответственноствю»), положение о том, что занятие должности в органах управления инвіх организаций допускается толвко с согласия общества (ч.З ст. 69 Федералвного закона «Об акционернвіх обществах»), правило о совершении сделок с заинтересованноствю толвко после их одобрения (ст. 83 Федералвного закона «Об акционернвіх обществах», ч. 3 ст. 45 Федералвного закона «Об обществах с ограниченной ответственноствю»), запрет на разглашение коммерческой информации и исполвзование ее в личнвіх целях (ч. 3 ст. 11 Федералвного закона «О коммерческой тайне»). Правило о недопустимости принятия подарков или иного вознаграждения от любвіх третвих (физических или юридических) лиц, если такое вознаграждение обусловлено занятием членом органа управления его должности в организации, обвічно прописвівается во внутренних документах организации (в уставе или локалвном нормативном акте). Все ввіделеннвіе ввине правила тесно переплетаются с деятели но ствю, приносящей полвзу юридическому лицу, лоялвным к нему отношением, C недопустимоствю возникновения конфликта интересов, поэтому их можно бвіло бы считатв составивши элементами обязанности, возлагаемой на члена органа управления хозяйственного общества. Обязанности действоватв в интересах юридического лица Обязанности действоватв в интересах юридического лица не предусмотрена в действующем законодателвстве, а ввіделена для целей настоящего исследования. Ранее при исследовании обязанности управляти юридическим лицом и осуществлятв контролв за его деятелвноствю бвіло отмечено, что член органа управления при исполнении такой обязанности должен исходитв из интересов юридического лица. Между тем, необходимо рассмотреть те конкретные обязанности, которые, так или иначе, затрагивают интересы юридического лица. Некоторые обязанности, которые будут подвергнуты анализу, совпадают с обязанностями, выделяемыми в зарубежной науке в рамках обязанности лояльности. Сказанное отнюдь не исключает того, что рассмотренная обязанность члена органа управления действовать в рамках предоставленной ему компетенции не осуществляется в интересах юридического лица. Напротив, только такое поведение и отвечает интересам юридического лица. Обязанность лояльности управляющих по отношению к юридическим лицам закреплена в законодательстве многих зарубежных стран (США, Великобритания, Германия и др.). Данная обязанность управляющих, но уже в российском праве, выделялась и исследовалась отечественными учеными. Подтверждением тому служат работы И. Л. Иванова и А.Е. Молотникова1''5. Следует признать, что распространенной является точка зрения, в силу которой лояльность по отношению к юридическому лицу предполагает для членов органов управления запрет на использование ими их положения в обществе в личных целях, недопустимость обогащения за счет общества, в том числе путем совершения с ним сделок, а также обращения в свою пользу коммерческих шансов общества. По мнению указанных ученых, помимо приведенных обязанностей лояльность включает также обязанность не участвовать в управлении иными юридическими лицами, если это противоречит интересам данной организации, а также обязанность не раскрывать третьим лицам коммерческую информацию об обществе[174] [175]. Думается, что высказанные позиции в целом являются верными. При этом следует отметить, что рассматриваемая обязанность действовать в интересах юридического лица изложенными запретами не ограничивается. Наиболее полное раскрытие данной обязанности возможно путем указания на выполнение в деятелвности членов органов управления совокупности следующих обязанностей: 1) при осуществлении своей деятелвности руководящим должен статв интерес юридического лица, а не отделвнвіх участников (акционеров), их групп, иных лиц; 2) не осуществлятв конкурентную с юридическим лицом деятелвноств, если нет согласия уполномоченного органа юридического лица; 3) не являтвся членом органов управления инвіх юридических лиц, если нет согласия уполномоченного органа данного юридического лица; 4) предприниматв все зависящие от него мерві по предотвращению наступления убвітков и по их уменвшению (при возникновении); 5) при наступлении конфликта интересов он должен своевременно уведомитв участников (акционеров) об этом и, по-возможности, предложитв пути ввіхода из конфликта; 6) не совершатв сделки с заинтересованноствю при отсутствии одобрений со сторонні уполномоченнвіх органов юридического лица; 7) не раскрвіватв коммерческую и иную конфиденциалвную информацию, неправомерное исполвзование которой причинило бы ущерб организации. Значение выделения специалвнвіх обязанностей состоит, главным образом, в том, что при нарушении любой из них нарушенной считается обязанности управляти юридическим лицом в его интересах в целом, следователи, при таком положении дел возможна ответственноств члена органа управления. Не ввізвівает сомнений и удобство в исполвзовании указаннвіх обязанностей в арбитражной практике. По этим же причинам необходимо более деталвное их исследование. Нарушение первого правила - следоватв интересам юридического лица, а не иных лиц - нередко принимает форму совершения сделок в интересах мажоритарного акционера или в собственник интересах. Как уже было отмечено, не раскрвпый в законодателвстве термин «интерес юридического лица», что приводит к разнообразию его научнвіх толкований, и, следователвно, к отсутствию единого подхода со сторонні судов к данному вопросу. Для соблюдения данного правила необходимо учитывать интерес юридического лица, иное противоречило бы существу рассматриваемых отношений между членом органа управления и хозяйственным обществом. Под интересом юридического лица следует понимать осуществление такой деятельности, которая направлена на извлечение прибыли (для коммерческих организаций) или достижение иных целей (для некоммерческих организаций), например, сочетание стабильности и поступательного и устойчивого развития, обеспечение хорошей репутации юридического лица и сохранение его доброго имени. Следовательно, члены органов управления хозяйственных обществ при принятии ими решений, совершении действий или воздержания от их совершения должны руководствоваться именно интересами юридического лица, причем должен оцениваться не только краткосрочный интерес, но и долговременный, под которым понимается развитие организации и ее положение в долгосрочной перспективе. Выполнение второй обязанности - предпринимать необходимые меры, чтобы действовать в соответствии с интересами юридического лица, состоит в том, что члены органов управления должны проявлять активность в поиске полезной для принятия решения информации, использовать консультации других лиц, в том числе, специалистов в определенной сфере деятельности, давать обязательные указания по предоставлению необходимых данных другим сотрудникам. Так, по одному из рассмотренных дел суд установил, что «деятельность по соблюдению акционерного законодательства возложена на генерального директора, который в необходимом случае обязан дать сотрудникам организации обязательные для исполнения указания. Генеральный директор не мог не знать о правовых последствиях, которые повлечет неисполнение законодательства об акционерных обществах, так как обладает достаточными знаниями, и к моменту совершения правонарушения, повлекшего привлечение общества к административной ответственности, уже более года осуществляла трудовую деятельность на посту генерального директора. Кроме того, на предприятии существует юридический отдел, осуществляющий юридическое сопровождение хозяйственной деятельности. Генеральный директор вправе давать сотрудникам юридического отдела указания, обязательные для исполнения последними, а также проконсультироваться с ними относительно правовых последствий неисполнения законодательства об акционерных обществах»[176] [177] [178]. Рассмотрим еще одно дело. Генеральный директор выдал другому лицу доверенность с объемом полномочий, фактически равным своему. Подобные действия единоличного исполнительного органа не были обусловлены характером и масштабом хозяйственной деятельности общества, кроме того, отсутствовали объективные обстоятельства, свидетельствующие о разумности делегирования своих полномочий другому лицу1'’8. Член органа управления должен предпринимать необходимые меры, чтобы действовать в соответствии с интересами юридического лица, в том числе при заключении сделок. По одному из дел, рассмотренному Арбитражным судом города Москвы, генеральный директор был привлечен к гражданско-правовой ответственности, так как заключил договор с компанией, относящейся к разряду «фирм-однодневок». Противоправные действия генерального директора заключались в том, что он «при заключении договора с ООО «Вектор» не проверил деловую репутацию этой компании, ее способности к реальному выполнению рекламных услуг, а также наличие у нее соответствующего опыта и персонала, заключив договор с заведомо неспособным исполнить обязательство 179 лицом» . Частным случаем учета интересов юридического лица является принятие мер по предотвращению наступления убытков и по их уменьшению, если они все же возникли. В соответствии с и. 7 ст. 4 Федералвного закона от 26.07.2006 № 135-ФЗ «О 180 защите конкуренции» , конкуренция - это соперничество хозяйствующих субъектов, при котором самостоятельными действиями каждого из них исключается или ограничивается возможность каждого из них в одностороннем порядке воздействовать на общие условия обращения товаров на соответствующем товарном рынке. Осуществление членом органа управления конкурентной деятельности также может быть связано с конфликтом интересов его и интересов хозяйственного общества. Несмотря на этот очевидный факт, данная ситуация никак не урегулирована в действующем российском законодательстве. В отличие от российского, иностранное законодательство нередко в своих нормативно-правовых актах предусматривает принцип запрета на конкуренцию со стороны управляющих или ее ограничения. В соответствии с § 88 Акционерного закона ФРГ члены правления не могут без предварительного согласия наблюдательного совета за свой или чужой счет осуществлять торговый промысел и заключать сделки в сфере деятельности акционерного общества[179] [180]. Во Франции установлено ограничение на заключение соглашений в виде предварительного их одобрения, когда они совершаются между обществом и предприятием и один из администраторов или генеральных директоров общества является собственником, участником с неограниченной ответственностью, управляющим, администратором, генеральным директором либо членом директората или наблюдательного совета предприятия[181]. Действующее антимонопольное законодательство Российской Федерации преследует в качестве своих целей обеспечение единства экономического пространства, свободного перемещения товаров, свободы экономической деятельности, защиту конкуренции и создание условий для эффективного функционирования товарных рынков (ч. 2 ст. 1 Федерального закона «О защите конкуренции»). Тем не менее, установление запрета на ведение конкурентной деятелвности в рассматриваемой ситуации не помешает достижению указаннвіх целей и не будет противоречитв требованиям закона. Ведение конкурентной деятелвности членом органа управления не толвко не отвечает интересам юридического лица, создает конфликт интересов, но еще и способствует созданию неравного положения субъектов предпринимательской деятельности на рынке, что не может отвечать требованиям антимонопольного законодательства. Потенциальный конфликт может быть и тогда, когда член органа управления одновременно является членом органов управления другого юридического лица. По правилу, сформулированному в ч. 3 ст. 69 Федерального закона «Об акционерных обществах», совмещение лицом, осуществляющим функции единоличного исполнительного органа общества (директором, генеральным директором), и членами коллегиального исполнительного органа общества (правления, дирекции) должностей в органах управления других организаций допускается только с согласия совета директоров (наблюдательного совета) общества. Необходимо заметить, что такое правило установлено только для единоличного исполнительного органа и члена коллегиального исполнительного органа и только применительно к акционерным обществам. Нормы, аналогичной приведенной, в Федеральном законе «Об обществах с ограниченной ответственностью» нет, что является упущением со стороны законодателя, поскольку ее следовало бы предусмотреть. В рамках этого вопроса нельзя не обозначить то обстоятельство, что как запрет на осуществление самостоятельной конкурентной деятельности, так и запрет на участие в иных юридических лицах не должны быть абсолютными. Данные запреты выделены и анализируются в рамках обязанности действовать в интересах юридического лица, поэтому предполагают нарушение их тогда, когда нарушен интерес общества. В целях наглядности указанные запреты можно рассмотреть на таком примере, как холдинги. Зачастую в холдинговых структурах, в состав которых входят организации, осуществляющие одинаковые или схожие виды деятельности, в качестве единоличного исполнительного органа выступает одно и то же лицо. Для указанных организаций такое положение дел будет не только не нарушать их интересы, а, напротив, соответствовать им. В пользу указания в действующем законодательстве на запрет самостоятельной конкурентной по отношению к обществу деятельности члена органа управления, а также ограничение на его участие (в том числе как акционера) в других коммерческих организациях высказался И.Л. Иванов[182]. В целом, можно согласиться с этой точкой зрения, за исключением одного момента- того, что данный запрет должен отражаться в законе императивно. Думается, что решение вопроса о том, вправе ли член органа управления осуществлять конкурентную деятельность или нет, а также входить в орган управления другого юридического лица или не входить, должно быть отдано на рассмотрение самому обществу в лице его уполномоченного органа. Данный вопрос также может быть урегулирован уставом юридического лица или договором. Целесообразно включить указанный запрет в текст закона, но со ссылкой на то, что он может быть предусмотрен в уставе юридического лица или в договоре с членом органа управления хозяйственного общества. При решении вопроса о возможных последствиях нарушения указанной обязанности может быть интересен опыт ФРГ. Так, в § 88 Акционерного закона ФРГ указано, что за совершение несогласованной конкурентной деятельности и несогласованного участия в других юридических лицах с членов правления может быть взыскан причиненный ущерб. В качестве альтернативы акционерное общество может потребовать от члена правления, чтобы сделки, заключенные им для себя, были оформлены как сделки акционерного общества[183]. К сожалению, в отечественном законодательстве не получило закрепления правило Corporate Opportunities Doctrine. Оно заключается в том, что член менеджмента, которому представляется возможность законного получения прибыли (business opportunity), не вправе сам восполвзоватвся указанной возможноствю до тех пор, пока она не будет сначала предложена корпорации[184]. Наиболее распространеннвш в судебной практике нарушением членами органов управления является невозврат денежнвіх сумм, полученнвіх ими по договорам займа, совершеннвш с юридическим лицом. Законодателвство Франции, Германии и ряда других стран устанавливает запрет на совершение сделок между членом правления и самим хозяйственнвш обществом, а именно, предоставление члену кредитов, займов и т.д. Так, в соответствии со ст. 148 Закона о торговвіх товариществах Франции «под страхом недействителвности договора членам дирекции и наблюдателвного совета, кроме юридических лиц, запрещается заключатв в какой бы то ни бвіло форме договорві о займе у общества, соглашатвся на краткосрочнвіе кредитні в виде текущего счета или иным образом, а также получатв гарантии или авалв общества по их обязателвствам в отношении третвих лиц. Однако если общество является банковским или финансоввш, это запрещение не распространяется на текущие коммерческие операции, осуществляемвіе в обвічном порядке. Такое запрещение распространяется на полномочнвіх представителей юридических лиц - членов наблюдателвного совета, а также на супругов, восходящих и нисходящих родственников лиц, указаннвіх в данной статве, а также на любого посредника»[185]. В российском законодателвстве следовало бы также предусмотреть аналогичные нормы права. Избегать конфликтов интересов, а при их возникновении незамедлительно уведомить об этом - это следующая обязанность члена органа управления. Существует множество определений понятия «конфликт». Применительно к настоящему исследованию интересна проблема конфликта интересов в корпоративных отношениях. Кодекс корпоративного поведения определяет корпоративные конфликты как конфликты между органами общества и его акционерами, а также между акционерами, если такой конфликт затрагивает интересы общества (преамбула к главе 10 Кодекса корпоративного поведения[186]). Как видно, Кодекс корпоративного поведения ограничивает число лиц, которвіе могут бвітв участниками корпоративного конфликта. В их число не попали, например, участники обществ с ограниченной ответственноствю, сами хозяйственник общества. В юридической литературе нередко предпринимаются попвітки датв определение понятию конфликта интересов в кор пор ат ив HBix правоотношениях. По мнению А.В. Габова, «конфликт следует пониматв именно как ситуацию (состояние), при которой интересві лица - участника корпоративнвіх отношений - не совпадают с интересами самой корпорации (акционерного общества) и (или) других участников корпоративнвіх отношений»[187]. В учебном пособии под редакцией Е.П. Губина дается следующее определение конфликта интересов - это «такое управление акционернвш обществом, при котором нарушается иерархия корпоративнвіх интересов, когда от приоритетов ввібора внутрикорпоративнвіх управленческих решений зависит соблюдение или несоблюдение корпоративнвіх интересов отделвно взятого акционерного общества»[188]. На члене органа управления лежит обязанноств не утаиватв возникший конфликт интересов, который связан с противоречием его личным интересам. Он должен предупредить о возникновении конфликта интересов, предложить возможные варианты его разрешения. В Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» предлагается установить презумпцию недобросовестности и неразумности действий (бездействия) директора в случае, когда он действовал при наличии конфликта между его личными интересами (интересами аффилированных лиц директора) и интересами юридического лица, в том числе при наличии заинтересованности в совершении юридическим лицом сделки. Данное положение требует уточнения, а именно, не должны презюмироваться недобросовестность и неразумность, если директор уведомил о возникшем конфликте интересов и было принято решение, в установленном в юридическом лице порядке о совершении действий (бездействия) при его наличии. Важное значение конфликту интересов придает законодатель при регулировании сделок с заинтересованностью. В связи с этим, еще одной обязанностью, налагаемой на члена органа управления, является обязанность раскрывать информацию о заинтересованности в совершении сделок и обязанность не совершать сделки с заинтересованностью, под угрозой признания ее недействительной, при отсутствии одобрений со стороны уполномоченных органов юридического лица. Федеральный закон «Об акционерных обществах» в ст. 82 и Федеральный закон «Об обществах с ограниченной ответственностью» в ст. 45 предусматривают обязанность лиц, в круг которых входят члены органов управления, раскрывать информацию о заинтересованности в совершении сделок. Эта информация включает сведения о юридических лицах, в которых они самостоятельно или совместно со своим аффилированным лицом (лицами) владеют 20 или более процентами голосующих акций (долей, паев), о юридических лицах, в органах управления которых они занимают должности, а также об известных им совершаемых или предполагаемых сделках, в которых они могут быть признаны заинтересованными лицами. Порядок совершения сделок с заинтересованностью предполагает одобрение их со стороны уполномоченного органа хозяйственного общества. Если сделка, в совершении которой имеется заинтересованность, заключена с нарушением предусмотренных законом требований к ней, она может быть признана недействительной по иску общества или участника (акционера). Вне зависимости от признания сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, к гражданско-правовой ответственности может быть привлечено заинтересованное лицо, если такой сделкой были причинены обществу убытки. В случае если ответственность несут несколько лиц, их ответственность перед обществом является солидарной. Приведенное положение предусмотрено в ч. 2 ст. 84 Федерального закона «Об акционерных обществах». Однако подобная норма в Федеральном законе «Об обществах с ограниченной ответственностью» отсутствует. Несмотря на то, что возможность взыскать убытки, которые были причинены сделкой, в совершении которой имеется заинтересованность, существует, на практике она не реализуется. Вместе с тем заслуживает внимания разъяснение, содержащееся в Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 28 от 16 мая 2014 года «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием крупных сделок и сделок с заинтересованностью»[189]. Речь идет о п. 12, в котором предусматривается, что отказ в иске о признании недействительной крупной сделки или сделки с заинтересованностью, предъявленном участником или обществом, не лишает этих лиц возможности предъявить требование о возмещении убытков, причиненных обществу лицами, названными в пункте 5 статьи 44 Закона об обществах с ограниченной ответственностью и пункте 5 статьи 71 Закона об акционерных обществах. В законодательстве предусматриваются случаи, когда суд отказывает в удовлетворении требований о признании сделки, в совершении которой имеется заинтересованность и которая совершена с нарушением предусмотренных к ней требований, недействительной (ч. 5 ст. 45 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», ч. 1 ст. 84 Федерального закона «Об акционерных обществах»). Среди этих случаев следующие: голосование участника (акционера) не могло повлиять на решение об одобрении сделки; отсутствие доказательств наличия убытков или иных негативных последствий; последующее одобрение сделки; наличие доказательств того, что другая сторона не знала и не должна была знать о совершении сделки с нарушениями закона. По первым трем случаям, при которых суд отказывает в признании сделки недействителвной, не представляется возможнвім обратитвся с требованием к члену органа управления о возмещении убвітков. Следователвно, единственным случаем обращения с иском к последнему является случай отказа на том основании, что контрагент по сделке не знал и не должен был знатв о совершении сделки с нарушением требований закона. Указаннвіе нормві закона, прежде всего, направленні на то, чтобві оградитв добросовестного контрагента, которвш не знал и не должен был знатв о наличии ограничений на совершение сделки со сторонні юридического лица, от того, что сделка будет признана недействителвной. В связи с этим, применение ответственности к члену органа управления возможно тогда, когда по данному делу не будет доказан тот факт, что контрагент знал или должен бвіл знатв о совершении сделки. Среди других вопросов, связаннвіх со сделками с заинтересованноствю, важен тот, что при их оспаривании не последнюю ролв играет бремя доказвівания по делу. Так, согласно п. 3 Постановления Пленума Ввісшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 28 от 16 мая 2014 года «О некоторвіх вопросах, связаннвіх с оспариванием крупнвіх сделок и сделок с заинтересованноствю»[190] истец обязан доказатв наличие признаков, по которвш сделка признается крупной сделкой или сделкой с заинтересованноствю и нарушение порядка одобрения такой сделки, нарушение сделкой прав и охраняемвіх законом интересов общества или его участников (акционеров). В отношении убвітков истцу достаточно обосноватв факт их причинения, доказвівания точного размера убвітков не требуется. Еще одной обязанноствю членов органов управления является обязанности обеспечиватв сохранности ставшей им известной коммерческой тайнвг Несоблюдение данного требования приводит к ответственности руководителей организаций и членов органов управления за раскрвітие коммерческой тайны, которое причинило организации убвітки. Вместе с тем, законодателвством предусмотрена возможности привлечения к ответственности за нарушение данного требования. Так, в соответствии сч.1 ст. 14 Федералвного закона «О коммерческой тайне» нарушение закона влечет за собой дисциплинарную, гражданско-правовую, административную или уголовную ответственности в соответствии с законодателвством Российской Федерации. Частвю б ст. 11 названного федералвного закона установлено, что трудоввш договором с руководителем организации должнві предусматриваться его обязательства по обеспечению охраны конфиденциальности информации, обладателем которой являются организация и ее контрагенты, и ответственность за обеспечение охраны ее конфиденциальности. В п. 7 ст. 11 Федерального закона «О коммерческой тайне» предусмотрено положение следующего содержания: «Руководитель организации возмещает организации убытки, причиненные его виновными действиями в связи с нарушением законодательства Российской Федерации о коммерческой тайне. При этом убытки определяются в соответствии с гражданским законодательством». Включение указанной нормы в текст закона представляется полезным как с теоретической точки зрения, так и с практической. Во-первых, данное положение позволит конкретизировать общую обязанность руководителя управлять юридическим лицом и осуществлять контроль за его деятельностью, дополнив ее еще одним требованием к его поведению. Во-вторых, применение на практике такого требования позволит возмещать убытки во всех тех случаях, когда они причинены юридическому лицу в результате неправомерного поведения со стороны руководителя, заключающегося в распространении информации, которая является конфиденциальной и представляет коммерческую ценность. Таким образом, положения, о которых шла речь выше, приводят к заключению о возможности выделения одной обязанности членов органов [191] управления - управлять и осуществлять контроль за деятельностью юридического лица в его интересах. Данная обязанность делится на ряд составляющих ее обязанностей, в их числе: обязанность действовать в соответствии с предоставленной компетенцией; обязанность руководствоваться интересом юридического лица; при возникновении конфликта интересов своевременно уведомлять о нем и путях выхода из него и другие обязанности. Проведенный анализ действующего российского законодательства позволяет подтвердить, что противоправным поведением члена органа управления хозяйственного общества является нарушение указанной обязанности. В связи с использованием в ст. 53 Гражданского кодекса РФ понятий «добросовестности» и «разумности» в отношении обязанности действовать в интересах юридического лица, обоснованно возникает вопрос о том, в каком значении представлены такие понятия в контексте этой статьи. Для ответа на него следует обратиться к анализу понятий добросовестности и разумности, что будет сделано при рассмотрении вопроса о вине. Обычные условия гражданского оборота Обычные условия гражданского оборота выступают критерием оценки действий членов органов управления хозяйственных обществ. Если действия (бездействие) указанных лиц соответствовали таким условиям, то гражданско- правовая ответственность исключается по п. 1 ст. 53.1 Гражданского кодекса РФ. Называя такое основание исключения ответственности, закон не дает ни определения обычным условиям гражданского оборота, ни порядка их установления, ни примерного перечня. Соответствие действий (бездействия) членов органов управления обычным условиям гражданского оборота должно устанавливаться судами при рассмотрении конкретных дел. В судебной практике, как правило, не уделяется достаточного внимания оценке действий членов органов управления через соответствие их обычным условиям гражданского оборота. Зачастую суды просто ограничиваются констатацией того факта, что член органа управления действовал исходя из обвічнвіх условий гражданского оборота или его действия не соответствовали таким условиям, не вдаваясв в их анализ применителвно к рассматриваемому 193 делу . В цивилистической литературе можно найти различные определения обычных условий гражданского оборота. По мнению О.Н. Кондратвевой, «обычные условия делового оборота - это исполвзуемый в одинаковых случаях при тождественных условиях типичный алгоритм (порядок) действий любых участников хозяйственных отношений, включая членов органов управления хозяйственных обществ»[192] [193]. Другой исследователи - С.М. Алтухова - полагает, что «обычные условия оборота - это типичные ситуации и типичные варианты реагирования на эти обстоятельства»[194]. По утверждению В.С. Евтеева, «критерий обычных условий оборота носит, безусловно, оценочный характер и должен определяться в каждом случае исходя из конкретных обстоятельств. В определенных случаях данный критерий может существенно ограничивать размер возмещаемых убытков»[195]. М.Ф. Лукьяненко считает, что «обычные правила... носят характер общего правила и детерминируются признаками обычного поведения с корректировкой на определенные жизненные обстоятельства. Такие общие правила возникают в обществе как повторяющиеся действия, характеризуют порядок, принятый во взаимоотношениях лиц, занятых в той или иной сфере деятельности, и используются сторонами для технического упорядочения отдельных моментов их правоотношений. Следование обычным правилам по существу означает выбор субъектом того или другого стереотипного образа действий в однороднвіх случаях при наступлении однородных условий»[196]. В целом представляется, что обвічнвіе условия гражданского оборота раскрвіваются как общие, типичные, схожие, подобнвіе, принятию в определенной сфере предпринимательской деятельности действия (бездействие) членов органов управления. Вместе с тем, оценивая такие действия (бездействие) членов органов управления хозяйственных обществ, необходимо ориентироваться не только на сложившуюся практику управления хозяйственными обществами вообще, но и на сложившийся порядок ведения дел в данной организации. Однако трудно согласиться с С.М. Алтуховой в том, что «в случае несоответствия поведения обычным условиям оборота его можно охарактеризовать как неразумное»[197]. Данное утверждение представляется спорным в связи с тем, что категория «разумность» относится к субъективной стороне правонарушения, а обычные условия гражданского оборота характеризуют объективную сторону. Кроме того, можно смоделировать ситуацию, при которой действия члена органа управления хозяйственного общества являются разумными, однако не соответствуют обычным условиям гражданского оборота.