Глава 2. Применение теорий во взаимодействии

В предыдущей главе был дан анализ взаимодействия теорий юридических фактов гражданского и процессуального права, проявившегося при разработке данных теорий в сопоставительном аспекте.

В рамках настоящей главы под взаимодействием отраслевых теорий по­нимается их комплексное применение для цели определения правовой природы юридических фактов, что необходимо для решения конкретных задач, встаю­щих перед отечественной правовой наукой и правоприменительной практикой. В качестве иллюстрации данному утверждению можно привести следующий пример.

До сих пор является предметом широких дискуссий правовая природа ар­битражного соглашения. Авторская позиция в отношении правовой природы данного юридического факта будет подробнее изложена далее; здесь же необ­ходимо обозначить практическую значимость поставленного вопроса: напри­мер, в зависимости от его решения определяется применимое право в отноше­ниях, осложненных иностранным элементом.

Если основываться на позиции о гражданско-правовой природе арбитраж­ного соглашения, при решении вопроса о действительности арбитражного со­глашения допустимо применение иностранного права. Иным будет ответ, если исходить из посыла о том, что арбитражное соглашение носит процессуальный характер: в этом случае исключена отсылка к иностранному праву, и все вопро­сы, связанные с арбитражным соглашением, должны решаться только на осно­вании закона суда. Существует и третий вариант решения обозначенной про­блемы: признание арбитражного соглашения гражданско-правовым соглашени­ем, носящим также и процессуальный характер, требует выявления элемента, в зависимости от которого и будет решаться вопрос о действительности арбит­ражного соглашения и характер которого предопределяет решение вопроса применимого права. Исходя из последнего подхода, А.И. Минаков пишет сле­дующее: «...вопросы о праводееспособности сторон на заключение соглашения

322

об арбитраже, форме этого соглашения, круге отношений, на которые оно рас­пространяется, квалифицируемые обычно как материально-правовые, должны решаться на общих основаниях коллизионного права с отсылкой в случае необ­ходимости к иностранному праву.

Значимость применения теорий юридических фактов гражданского и про­цессуального права именно во взаимодействии (комплексно) наиболее выпукло проявляется при определении юридических последствий наступившего юриди­ческого факта в ситуации неоднозначности отраслевой принадлежности этого факта.

Установление отраслевой принадлежности юридического факта является предопределяющим отраслевую принадлежность влекомого правового резуль­тата³⁸⁸. И в этих условиях ценность применения рассматриваемых отраслевых теорий во взаимодействии сложно переоценить, поскольку анализ правовой природы юридических фактов с позиций одной отраслевой теории не позволяет і избежать просчетов. В свою очередь, неверная квалификация того или иного юридического факта приводит к ошибке признания за этим фактом правового результата, который данный факт в силу своей действительной правовой приро­ды влечь не может.

Такого рода ошибки в признании какого-либо жизненного обстоятельства юридическим фактом гражданского или процессуального права свойственны заинтересованным лицам при осуществлении принадлежащих им прав, не ис­ключены они, конечно, в судебной и иной правоприменительной деятельности.

³⁸' Минаков А.И. Указ. соч. С. 83.

³⁸⁸Ранее в настоящем исследовании была обоснована позиция, согласно которой юридические факты од­ной отрасли права не могут влечь юридические последствия применительно к правоотношениям, имеющим иную отраслевую принадлежность. Например, юридический факт гражданского права непосредственно не вле­чет процедурные последствия — он может выступить лишь в качестве одной из общих предпосылок наступления процедурных последствий.

323

Более того, подобные ошибки допускаются при разработке законопроектов (что затем находит отражение в законодательных и иных нормативных правовых ак­тах в виде закрепления в правовых нормах моделей обстоятельств, за которыми законодательство признает возможность создавать несоответствующие их при­роде юридические последствия), при формировании позиций высших судебных органов по вопросам судебной практики и т.д.

Таким образом, практическая ценность использования теорий юридиче­ских фактов гражданского и процессуального права в их взаимодействии состо­ит в создании предпосылок для уменьшения (а в идеале - исключения) непра­вильной квалификации юридических фактов. При этом применение названных теорий во взаимодействии имеет и научную ценность, поскольку позволяет ре­шить ряд теоретических вопросов, стоящих «на стыке» цивилистики и науки процессуального права, а также теории юридических фактов и других разделов юридической науки.

В рамках настоящего исследования на основании предлагаемого подхода применения отраслевых теорий юридических фактов во взаимодействии дан развернутый анализ правовой природы юридических фактов и юридического состава, правовая природа которых до сих пор не получила в литературе одно­значной оценки.

Спор о праве как юридический состав гражданского права. Содержание понятия «спор о праве» вызывает интерес современных исследователей, но еди­ного мнения в отношении его правовой природы пока не сложилось. Одни пра­воведы относят спор о праве к числу материально-правовых категорий, другие придерживаются мнения о его процессуальной природе, третьи говорят о суще­ствовании двух самостоятельных понятий спора о праве (в материальном и про­цессуальном смысле).

В дореволюционной литературе и судебной практике спору о праве внача­ле придавался субъективный характер, то есть под ним понималось субъектив­ное отношение сторон к своим правам и обязанностям, субъективное мнение

324

сторон об их праве. Несколько позже сформировалась другая позиция, согласно которой под спором о праве стали понимать объективное состояние права (в правоотношении), когда оно нуждалось в принудительном осуществлении или защите. В связи с этим, в частности, В.Л. Исаченко отмечал, что «под именем спора о праве не следует понимать простое разномыслие двух лиц о каком-либо юридическом вопросе; спором о праве гражданском называется такой спор, ко­гда одно лицо, оспаривая право другого, присваивает его себе.

В советский период вначале возобладало последнее мнение, высказанное дореволюционными процессуалистами, согласно которому спор есть состояние субъективного права, которое наступает в результате правонарушения³⁹⁰. Затем в литературе широкое распространение получила идея о том, что спор о праве есть утверждение одного лица о нарушении его права другим лицом . Иное понятие давал И.Г. Побирченко: спор о праве, по его мнению, состоит в проти­воречивых утверждениях сторон об их правах и обязанностях³⁹².

Позднее высказывалось и мнение о необходимости выделять: а) матери­ально-правовое понятие спора о праве, под которым понималось «известное со­стояние основанного на равенстве своих субъектов регулятивного правоотно­шения, возникающее в результате правонарушения, существующее до процесса и вне процесса; б) процессуальное, означающее то охранительное отношение, которое предложено рассмотрению суда в связи с обращением заинтересован­ного лица»³⁹³. Существовала и позиция, согласно которой спор о праве рассмат-

Исаченко В.Л. Русское гражданское судопроизводство: Практическое руководство для студентов и на­чинающих юристов. Т. 1. Петроград, 1915. С. 1.

³⁹⁰ См., например: Гурвич М.А. Лекции по советскому гражданскому процессу. М.: Изд-во ВЮЗИ, 1950. С. 69; Чечина Н.А. Норма права и судебное решение. Л.: Изд-во ЛГУ, 1961. С. 13-14.

³⁹¹ См., например: Зейдер Н.Б. Судебное решение по гражданскому делу. М.: Юрид. лит., 1966. С. 6-7.

³⁹² Побирченко И.Г. Формы разрешения хозяйственных споров // Советское государство и право. - 1971. — № 7. - С. 100 (Цит. по раб.: Абова Т.Е. Охрана хозяйственных прав предприятий. М.: Юрид. лит., 1975. С. 112).

³⁹³ Елисейкин П.Ф. Указ. соч. С. 89-90.

325 ривался как средство защиты: «чтобы возбудить деятельность суда, необходимо

394

в установленном законом порядке заявить в суде спор о праве» .

В современной литературе можно встретить утверждения о том, что спор о праве гражданском представляет собой самостоятельное правоотношение. Например, И.Ю. Захарьящева, определяя спор о праве, который она призывает именовать «конфликтами гражданского производства», делает следующее весь­ма сомнительное заключение: «...мы определяем конфликты (споры) граждан­ского судопроизводства как правовые цивилистические и управленческие кон­фликты, представляющие собой самостоятельные правоотношения, возникаю­щие в области гражданского и смежных с ним отраслей права между «частным» (физическим или юридическим) лицом, обладающим известной автономией в своей деятельности, и другими физическими или юридическими лицами, госу­дарственным, общественными органами, органами местного самоуправления, деятельность которых характеризуется столкновением несовпадающих или про-

395

тивоположных интересов» .

В других случаях утверждается, что спор о праве следует трактовать как правовую аномалию, то есть «обусловленное различными факторами объектив­ного и субъективного порядка отклонение от общей закономерности, от нор­мального течения и развития общественных отношений»³⁹⁶.

Изложенные трактовки и определения понятия «спор о праве» нисколько не приближают к пониманию сущности этого понятия и, напротив, лишь демон­стрируют сильный разброс мнений по этому вопросу.

Обращаясь к исследованию спора о праве гражданском, прежде всего хо­телось бы заметить, что умозаключение о его исключительно процессуальной природе неверно по той простой причине, что спор о праве допускает его досу­дебное урегулирование (посредством использования таких процедур альтерна-

³⁹⁴ Матиевский М.Д. Спор о праве и гражданское дело // Правоведение. - 1978. - № 2. - С. 104-108. См. также: Матиевский М.Д. Спор о праве в советском гражданском процессе: Автореф. дис. ...канд. юрид. наук. - М., 1978.

³⁹⁵ Захарьящева И.Ю. Юридический конфликт как социальная предпосылка процессуальной деятельности // Юридический аналитический журнал.

³⁹⁶ Лукьянова Е.Г. Теория процессуального права. М.: Норма, 2003. С. 62.

326

тивного разрешения и урегулирования спора, как примирительные процедуры) самими спорящими сторонами либо с участием стороннего лица - примирите-ля . Иными словами, возможность сторон ликвидировать спор о праве граж­данском до начала судебного процесса или арбитражной процедуры опрокиды­вает мнение относительно спора о праве как процессуальной категории, по­скольку спор о праве может возникать, существовать и оканчиваться до (и вне) судебного процесса. Кроме того, нельзя согласиться с тем, что спор о праве и предъявление иска суть одно и то же.

Вряд ли можно согласиться и с позицией о том, что спор о праве граждан­ском является правоотношением.

Обосновывая последнее утверждение, представляется правильным рас­смотреть порядок образования спора о праве гражданском (далее по тексту -спор о праве), юридический состав которого требует наступления следующих юридических фактов. Он сводится к следующему.

1) Первым, входящим в юридический состав спора о праве юридическим фактом является нарушение или оспаривание субъективных гражданских прав одного лица (субъекта защиты) другим лицом (нарушителем).

Нарушение субъективных гражданских прав рассматривается в большин­стве случаев как посягательство на субъективное гражданское право частного лица либо противодействие такому лицу в осуществлении принадлежащих ему прав. Нарушение прав может осуществляться как путем совершения действия (то есть активная форма: например, причинение внедоговорного вреда, незакон­ное владение чужой вещью, нарушение договорных обязательств и т.д.), так и посредством бездействия (то есть пассивная форма: в частности, нарушение до­говорных обязательств в большинстве случаев состоит в неисполнении обязан­ности).

Оспаривание субъективных гражданских прав представляет собой прояв­ление разногласий сторон гражданского правоотношения об их правах и обя-

³⁹⁷Подробнее о нем см.: Рожкова М.Л. Кто такой примиритель и нужен ли ему «свой» закон? // Закон. — 2007.-№ 11 (ноябрь). - С. 173-187.

327

занностях, создающее одной из сторон гражданского правоотношения препят­ствия в нормальном осуществлении прав. В частности, такого рода разногласия могут возникнуть в отношении объекта права (например, несколько лиц претен­дуют на исключительное право на использование произведения, оспаривая пра­ва друг друга), в отношении предмета договора (например, между сторонами договора возникли разногласия в отношении объема обязанностей одной из сторон договора) и т.п.

Однако само по себе нарушение или оспаривание субъективных граждан­ских прав еще не есть спор о праве.

Нарушитель может заблуждаться в отношении объема собственных прав либо возложенных на него обязанностей, в силу чего допущенное им нарушение (оспаривание) прав другого лица не будет для него очевидным. Например, пра­во собственности на землю частного лица может быть нарушено другим лицом по причине ошибки в выданной последнему землеотводной документации (смещение границ земельного участка в плане участка).

В свою очередь субъект защиты, в некоторых случаях может мириться с некоторыми нарушениями его прав. Это может иметь место, например, в силу их незначительности или случайности нарушения и т.п., то есть по субъектив­ным причинам. Либо субъект защиты может ошибаться в самом факте наруше­ния его прав либо личности нарушителя (так, организация может считать, что ущерб ее имуществу причинен иным юридическим лицом, тогда как в причине­нии ущерба виновны лишь работники самой организации).

В силу указанного любые действия нарушения или оспаривания субъек­тивных гражданских прав частного лица еще не позволяют говорить о наличии между сторонами спора о праве³⁹⁸ - это только юридические факты нарушения или оспаривания субъективных гражданских прав. Как обоснованно отмечает Т.Е. Абова, «нельзя признавать спором состояние права с момента его наруше-

Зеїїдер Н.Б. Гражданские процессуальные правоотношения. С. 20.

328

ния или оспаривания без учета позиции управомоченного в необходимости за­щиты права»³⁹⁹.

Вместе с тем такого рода юридические факты в рамках незавершенного (промежуточного) юридического состава спора о праве самостоятельно влекут соответствующие юридические последствия - возникновение охранительного правоотношения. Это охранительное правоотношение связывает его стороны: субъект защиты становится управомоченным лицом, а нарушитель - обязан­ным.

2) Следующим юридическим фактом, входящим в юридический состав спора о праве, является предъявление субъектом защиты требования к наруши­телю об определенном поведении, которое имеет место в рамках возникшего охранительного правоотношения.

Совершение такого действия свидетельствует о том, что управомоченное лицо (субъект защиты) возникшего охранительного правоотношения намерено защитить свое нарушенное субъективное гражданское право и требует прекра­тить нарушение, восстановить нарушенное право, возместить вред и т.д. Такое действие может быть реализовано посредством предъявления: (1) претензии (вне зависимости от того, предъявляется она в рамках предусмотренного зако­ном или договором претензионного порядка урегулирования спора или в отсут­ствие такового⁴⁰⁰) или (2) иска (который предъявляется в отсутствие предъявле­ния претензии либо после использования претензионного порядка и отсутствия положительного результата).

Таким образом, допустимо внесудебное и судебное формирование (накоп­ление юридического состава) спора о праве. Внесудебное формирование спора о праве предполагает предъявление требования к нарушителю об определенном поведении без обращения в суд⁴⁰¹. Судебное формирование спора о праве пред-

³⁹⁹ Абова Т.Е. Охрана хозяйственных прав предприятий. С. 111. И далее Т.Е. Лбова подчеркивает, что при противоположном подходе разноплановые понятия «спор о праве», «право на иск» и «защита права» сливаются.

⁴⁰⁰ См. о них: Рожкова М.А. Правила оформления, предъявления и рассмотрения претензий // Приложе­ ние к ежемесячному юридическому журналу «Хозяйство и право». М„ 2008. С. 8-28.

⁴⁰¹ Нельзя не отметить, что внесудебный порядок формирования спора о праве имеет свои преимущества перед судебным порядком, которые заключаются в следующем. В рамках этого порядка создаются хорошие условия для урегулирования возникшей ситуации еще на стадии формирования спора о праве. То есть, стороны

329

полагает предъявление в государственный суд или арбитраж иска, в котором содержатся требования к нарушителю об определенном поведении.

В любом случае, для того чтобы можно было говорить о предъявлении субъектом защиты требования к нарушителю об определенном поведении, оно должно: (1) в действительности иметь место и быть явно выражено; (2) отвечать некоторым условиям, к которым относятся следующие.

Во-первых, такое требование должно быть адресовано конкретному лицу, которое, по мнению управомоченного лица, и является нарушителем принадле­жащего второму субъективного права (или оспаривает его). Если субъективное право нарушено, но его нарушитель неизвестен, то спора в любом случае не возникнет: спор о праве требует наличия как минимум двух спорящих сторон.

Во-вторых, требование к нарушителю должно быть основано на соответ­ствующих обстоятельствах. Субъект защиты, предъявляя к нарушителю его прав требование об определенном поведении, должен указать: (1) обстоятельст­ва, из которых возникло его правоотношение с нарушителем; (2) обстоятельст­ва, свидетельствующие о нарушении или оспаривании его прав.

В-третьих, требование к нарушителю об определенном поведении должно носить конкретный, а не общий характер, чтобы была возможность точно уста­новить его существо. Иными словами, субъект защиты должен заявлять не об­щее требование о немедленном прекращении нарушения (оспаривания) его прав, а конкретно-определенное требование. Последнее предполагает формули­рование субъектом защиты самого гражданско-правового требования (возмес­тить, уплатить, признать, устранить и проч.), а также конкретизацию объекта требования (нематериальные блага, имущество, включая денежные суммы, не­движимость, имущественное право и т.д., работы и услуги). Причем в случаях, когда требование подлежит денежной оценке, необходим и ее обоснованный расчет.

могут ликвидировать «зарождающийся» спор о праве, использовав одну из примирительных процедур, и спора о праве вовсе не возникнет.

330

В-четвертых, предъявляемое к нарушителю требование об определенном поведении должно обосновываться (и соответственно содержать ссылки) теми законодательными и иными нормативными правовыми актами, а в некоторых случаях и обычаями, которыми подтверждается правомерность этого требова­ния. Если речь идет о нарушении договорных обязательств, в требовании долж­ны присутствовать также ссылки на конкретные пункты (условия) договора, на­рушение которых было допущено.

Совершение такого действия все же не позволяет говорить о сформиро­вавшемся споре о праве (накоплении необходимого юридического состава) -это явно преждевременно.

Вместе с тем такого рода юридический факт в рамках незавершенного (промежуточного) юридического состава спора о праве самостоятельно влечет соответствующие его правовой природе юридические последствия. И хотя за предъявлением претензии отечественный законодатель прямо не всегда призна­ет наступление юридических последствий (хотя таковые, безусловно, имеют ме­сто), предъявление иска явно имеет юридическое последствие, которое названо в ст. 203 ГК РФ: перерыв течения срока исковой давности.

3) Юридическим фактом, завершающим накопление юридического соста­ва спора о праве, является неисполнение нарушителем требования субъекта за­щиты.

Необходимость установления позиции нарушителя до сих пор вызывает дискуссии. И некоторые авторы высказывают мнение о том, что позиция нару­шителя не имеет значения для возникновения спора о праве.

Между тем подобное мнение представляется ошибочным, поскольку именно выявление позиции нарушителя позволяет сделать вывод о действи­тельном возникновении спора о праве между сторонами гражданского правоот­ношения.

Предъявление субъектом защиты требования к нарушителю об опреде­ленном поведении может повлечь за собой прекращение последним нарушения права, восстановление положения, существовавшего до нарушения прав, воз-

331

мещение убытков и т.д. Если это требование субъекта защиты (управомоченно-го лица) будет удовлетворено нарушителем добровольно, спор о праве граждан­ском не возникнет. Более того, юридическим последствием совершения нару­шителем действий, направленных на исполнение требования об определенном поведении, будет прекращение охранительного правоотношения между сторо­нами.

При этом следует иметь в виду, что если в ответ на требование субъекта защиты нарушитель признал факт совершения им нарушения и принял на себя обязанность в определенный срок устранить последствия этого нарушения, но субъект защиты, надлежащим образом извещенный об этом, заявил исковое требование в суд до наступления этого срока, то поведение субъекта защиты в этом случае будет иметь признаки злоупотребления правом (ст. 10 ГК РФ). Без­условно, ни о каком злоупотреблении права субъектом защиты не может быть и речи, если нарушитель, признав факт совершения им нарушения и приняв на себя обязанность устранить последствия этого нарушения, не приступает свое­временно к исполнению этой обязанности: здесь имеет место нарушение, и субъект защиты вправе требовать от нарушителя соответствующего поведения.

Вывод о наличии между сторонами спора о праве последует в том случае, если поведение нарушителя явно указывает на факт неисполнения требования об определенном поведении, предъявленного субъектом защиты.

Нарушитель, например, может прямо не согласиться с обоснованностью требования субъекта защиты, изложенного в претензии, или в установленный срок не обозначить свою позицию в отношении предъявленного требования (во втором случае молчание нарушителя приравнивается к несогласию с требовани­ем субъекта защиты). Такое поведение нарушителя, свидетельствующее о том, что требование субъекта защиты об определенном поведении не будет исполне­но нарушителем надлежащим образом, и является замыкающим юридическим фактом в юридическом составе рассмотренных фактов (эффект накопления), и позволяет говорить о наличии между сторонами спора о праве гражданском.

332

Равно как и случай предъявления иска, в котором субъект защиты требо­вал понуждения нарушителя к определенному поведению, оставленного без от­вета последним либо против которого последний заявляет возражения, свиде­тельствует о совершении действия (бездействия), необходимого для завершения накопления юридического состава спора о праве.

Резюмируя сказанное, можно утверждать, что спор о праве представляет собой юридический состав гражданского права, который образуется последова­тельным накоплением нескольких юридических действий (а также и бездейст­вия) сторон гражданского правоотношения. Определить спор о праве можно как формально признанное разногласие между субъектами гражданского права, возникшее по факту нарушения или оспаривания субъективных прав одной сто­роны гражданского правоотношения другой стороной и требующее урегулиро­вания самими сторонами или разрешения его судом. Соответствующие юриди­ческие последствия спора о праве возникают по наступлении завершающего юридический состав обстоятельства - неисполнения нарушителем требования субъекта защиты об определенном поведении.

Юридические последствия возникновения спора о праве также заслужи­вают рассмотрения. Дело в том, что отсутствие единого мнения (разногласия сторон гражданского правоотношения) ведет к нарушению гражданского обо­рота, препятствует нормальному осуществлению этими сторонами их прав и обязанностей. Таким образом, юридическим последствием спора о праве граж­данском является деформация правоотношения - создание правовой неопреде­ленности в гражданском правоотношении, что, безусловно, негативно сказыва­ется на гражданском обороте.

Таким образом, с учетом ранее сделанных выводов создание правовой не­определенности в гражданском правоотношении может быть результатом: (1) возникновения спора о праве гражданском (юридический состав); (2) совер­шения недозволенного действия, не повлекшего причинения ущерба (юридиче­ский факт). В любом случае такая деформация гражданского правоотношения требует защиты прав стороны (или сторон) этого правоотношения.

333

Мировое соглашение как юридический факт гражданского права. Про­веденные исследования проблем мирового соглашения⁴⁰² показали, что преоб­ладавшая длительное время в отечественной доктрине позиция о процессуаль­ной природе этого соглашения настолько глубоко укоренилась, что теоретиче­ской разработкой мировых соглашений занимаются почти исключительно про­цессуалисты⁴⁰³. В результате в качестве приоритетных исследуются процессу­альные проблемы, связанные с процедурой рассмотрения и утверждения судом мирового соглашения и принудительного его исполнения, тогда как содержание мирового соглашения не разрабатывается либо искажается.

Исключительно процессуальный аспект исследований вопросов мирового соглашения способствовал выдвижению ошибочного тезиса, согласно которому стороны частноправового спора, обратившиеся в суд за его разрешением, наде­лены правом осуществлять функцию суда - разрешать собственный спор.

Данному заблуждению, по сути, положил основу Р.Е. Гукасян, провозгла­сивший, что мировые соглашения представляют собой «способ разрешения спора самими спорящими сторонами на взаимоприемлемых для них услови­ях»⁴⁰⁴ и «являются актами разрешения гражданско-правового спора»⁴⁰⁵. Хотя справедливости ради нельзя не отметить, что об этом говорилось и ранее: на-

⁴⁰² См., например: Рожкова М.Л. Мировая сделка: использование в коммерческом обороте. М.: Статут, 2006; Рожкова М.А., Елисеев Н.Г., Скворцов О.Ю. Договорное право: Соглашения о подсудности, международ­ ной подсудности, примирительной процедуре, арбитражное (третейское) и мировое соглашения, (автор гл. V «Мировое соглашение» - М.А. Рожкова); Рожкова М.А. Мировое соглашение в арбитражном суде: проблемы теории и практики; и др.

⁴⁰³ См, например: Базаров В.А. Институт мирового соглашения: сравнительные аспекты и пути развития: Дис. ...канд. юрид. наук. - Спб., 2004 (спец. 12.00.15); Брыжинский А.А. Альтернативное разрешение правовых споров и конфликтов в России: Дис. ...канд. юрид. наук. - Саранск, 2005 (спец. 12.00.15); Захарьящева И.Ю. Примирительные процедуры в арбитражном процессуальном законодательстве Российской Федерации (концеп­ туальные основы и перспективы развития): Дис. ...канд. юрид. наук. - Саратов, 2005 (спец. 12.00.15); Князев Д.В. Мировое соглашение в арбитражном процессе: Дис. ...канд. юрид. наук. - Томск, 2004 (спец. 12.00.15); Лазарев СВ. Мировое соглашение в гражданском судопроизводства: Дис. ...канд. юрид. наук. - Екатеринбург, 2006 (спец. 12.00.15); Пилехина E.B. Мировое соглашение в практике арбитражного суда и суда общей юрис­ дикции: Дис. ...канд. юрид. наук. - СПб., 2001 (спец. 12.00.15); Черникова О.С. Мировое соглашение как проце­ дура в арбитражном процессе: Дис. ...канд. юрид. наук. - Саратов, 2006 (спец. 12.00.15); Ясеновец И.А. Миро­ вое соглашение в арбитражном процессе: актуальные проблемы теории и практики: Дис. ...канд. юрид. наук. — М.,2001 (спец. 12.00.15).

Гукасян Р.Е. Проблема интереса в советском гражданском процессуальном праве: Автореф. дис. ...докт. юрид. наук. - Саратов, 1971. С. 29.

Гукасян Р.Е. Проблема интереса в советском гражданском процессуальном праве. Саратов, 1970. С. 131.

334

пример, О. Степанова указывала, что «спор может быть разрешен и путем ут­верждения судом мировой сделки (соглашения)»⁴⁰⁶.

Многократно повторенное в литературе утверждение о том, что мировое соглашение есть способ разрешения спора его сторонами, рассматривается фак­тически как аксиома, хотя для такого утверждения нет и никогда не было осно­ваний⁴⁰⁷. Более того, в развитие этого утверждения некоторыми юристами дела­ется вывод о том, что, допуская мировое соглашение (как способ разрешения спора самими спорящими сторонами), «суд как бы снимает с себя ответствен­ность за необоснованность судебного акта»⁴⁰⁸.

Разрешить спор может лицо, обладающее полномочиями вынести обяза­тельное для сторон решение (это государственный суд либо арбитраж). В про­тивном случае спор может быть только урегулирован - непосредственно сами­ми сторонами или сторонами при помощи примирителя, о чем говорилось ра­нее. Таким образом, мировое соглашение - результат урегулирования спора сторонами, но не его разрешения. Причем мировое соглашение может быть за­ключено как до судебного процесса, так и во время него, а также после завер­шения судебного процесса, окончившегося вынесением решения по существу спора - уже на стадии исполнения вынесенного судебного решения (в двух по­следних случаях оно нуждается в утверждении государственным судом для це­лей принудительного исполнения).

Необходимо указать и на то обстоятельство, что мировое соглашение, ес­ли оно заключается в отношении юридического дела, находящегося на рассмот­рении государственного суда, не влечет за собой непосредственно процедурные последствия. .

Являясь юридическим фактом гражданского права, данное соглашение не может влечь подобных последствий. Авторы, настаивающие на процедурных

⁴⁰⁶ Степанова О. Судебная мировая сделка // Социалистическая законность. - 1959. - № 10. - С. 30.

⁴⁰⁷ Дореволюционные правоведы рассматривали мировую сделку исключительно как гражданско- правовая сделку, а проект Гражданского уложения Российской империи предусматривал достаточно подробную регламентацию мировой сделки.

⁴⁰³Сердюкова H.B., Князев Д.В. Мировое соглашение в практике арбитражных судов // Арбитражная практика. - 2003. - № 4. - С. 49. См. также, например, Корнеева Т.Н. Мировое соглашение - добровольное во­леизъявление сторон// Арбитражная практика. -2006.— № 10.-С. 70-73.

335

(процессуальных) последствиях мирового соглашения, оставляют без внимания то обстоятельство, что заключение мирового соглашения ликвидирует спор ме­жду сторонами, а это приводит к утрате государственным судом предмета рас­смотрения, и уже отсюда - к прекращению процессуальных отношений, вслед­ствие прекращения производства по делу (на это обстоятельство специально указывалось ранее).

Таким образом, не непосредственно мировое соглашение влечет наступ­ление процедурных последствий в виде прекращения процессуального правоот­ношения, а основанные на юридическом факте гражданского права процессу­альные действия сторон (ходатайство об утверждении мирового соглашения, ликвидировавшего спор между сторонами) и государственного суда (утвержде­ние этого мирового соглашения и последующее прекращение производства по делу).

Надо специально подчеркнуть, что традиционно приписываемая мировому соглашению (и выделяемая многими правоведами в специфическое качество мирового соглашения) цель прекращения начатого или предупреждения могу­щего возникнуть спора - есть цель социально-экономическая, но не правовая. Строго говоря, это даже и не цель самого мирового соглашения, а цель прими­рительных процедур, осуществленных спорящими сторонами непосредственно или с участием примирителя и приведших к заключению мирового соглашения. В то же время эта цель достигается путем реализации указанных ранее право­вых целей: прекращения нарушения прав и компенсации или минимизации по­терь кредитора (субъекта защиты), вызванных нарушением его прав. Данные правовые цели достигают различными способами: например, по условиям ми­рового соглашения субъект защиты может отказаться от получения товаров от просрочившего поставщика (нарушителя), согласившись на расторжение дого­вора поставки и получение денежной компенсации части его расходов, возник­ших по причине неисполнения обязательства.

Проведенные исследования позволили выявить отличительную черту ми­рового соглашения, которая состоит в том, что мировое соглашение может быть

336

одновременно: (1) пресекательным соглашением о способе защиты прав и (2) ординарной сделкой, оказывающей влияние на движение связывающего сто­роны гражданского правоотношения или направленной на реализацию граждан­ской правосубъектности⁴⁰⁹. Однако, при том что в некоторых случаях мировое соглашение влечет движение гражданского правоотношения, его основной це­лью всегда является защита прав.

Последнее обстоятельство позволяет разграничивать условия мирового соглашения на:

- преобразовательные (преобразуют правоотношение между сторонами, которое не остается в прежнем виде, а изменяется, прекращается, заменяясь но­вым обязательством, или только прекращается. К таким условиям можно отне­сти: замену обязательства, существовавшего между сторонами, другим обяза­тельством; предоставление отступного; изменение способа исполнения обяза­тельства; отсрочку и рассрочку долга и др. В результате прежнее обязательство прекращается в целом или в части (изменяется), а отношения сторон регламен­тируются новым договором - мировым соглашением. Возврат к исполнению прежних обязанностей недопустим⁴¹⁰);

- подтверждающие⁴¹¹ (подтверждают наличие определенного правоотно­шения между его участниками и существующие права и обязанности, делая их бесспорными; это те условия, которые, не привносят ничего нового в связы­вающее стороны отношение, но оно перестает быть спорным в подтвержденной части либо сомнения в осуществимости права устраняются. К таким условиям можно отнести, например, признание долга или иной обязанности).

Многообразие способов защиты прав, олицетворяющих правовые цели, обусловливает то разнообразие в содержании, которое характерно для мировых

⁴⁰⁹ В.И. Синайский разделял мировые сделки на два вида: направленные на то, чтобы (1) спорное отноше­ ние путем взаимных уступок считать бесспорным или (2) путем взаимных уступок осуществить право, хотя бы и бесспорное, но в осуществимости которого существуют сомнения (Синайский В.И. Русское гражданское пра­ во. С. 365-366).

⁴¹⁰ О невозможности возвращения к прежнему - уничтоженному - договору говорил К.П. Победоносцев, ссылаясь на решение Кассационного департамента Правительствующего Сената 1875 г. № 894 (Победоносцев К.П. Курс гражданского права: В 3 т. Т. 3 /Под ред. B.A. Томсинова. М.: Зерцало, 2003. С. 185).

⁴¹¹ А.И. Зинченко обозначает подтверждающие условия термином «прямые» (Зинченко А.И. Мировые со­ глашения в гражданском судопроизводстве: Дис. ...канд. юрид. наук. - Саратов, 1981. С. 60-62).

337

соглашений (как судебных, так и внесудебных). Это объясняет то, что уже в классическом римском праве мировая сделка не рассматривалась в качестве са­мостоятельного вида договора, а признавалась основанием различных обяза­тельств. То есть предоставления, которые по заключении мировой сделки сто­роны совершали друг другу, могли иметь различное содержание: имуществен­ный эквивалент, предоставляемый ими, мог состоять в установлении, прекра­щении или изменении какого-либо вещного или обязательственного права; сто­рона могла полностью или отчасти отказаться от своего притязания, получив за это имущественный эквивалент, либо вполне или в части признать притязание

„ 412

другой стороны, получив за это соответствующее предоставление, и т.п. . -

Та же многоаспектность содержания мировых соглашений отмечалась в работах дореволюционных правоведов. Например, А. Любавский считал, что делать «общую характеристику мировых сделок (то есть, признавать, что все сделки составляют отчуждение собственности, или что все сделки представляют лишь утверждение существующих прав), не вникнув в те различные условия, которые могут заключаться в сделке, значит умышленно впадать в односторон­ность, с целью установить по сему предмету единство принципа, вовсе не суще­ствующего на практике (пунктуация и курсив автора сохранены. -М.Р.)»'^из.

Мировое соглашение, таким образом, может быть смешанным договором, то есть сделкой, порождающей разнородные обязательства, относящиеся к раз­личным типам договоров. Но это не является общим правилом: мировое согла­шение может, например, опосредовать договор купли-продажи либо вовсе не влечь возникновение, изменение и прекращение гражданских прав и обязанно­стей, а только подтверждать существующие права и обязанности; оно может прекращать одно правоотношение и «основывать» другое либо только прекра­щать обязательство, связывающее стороны, и т.д. Основным же отличием миро­вого соглашения от «обычной» ординарной сделки является «параллельная» цель защиты права в условиях нарушенного субъективного гражданского права

⁴¹² Хвостов В.М. Система римского права: учеб. М.: Спарк, 1996. С. 210-211.

⁴¹³ Любавский А. О значении мировых сделок// Юридические монографии и исследования. T1. С. 350.

338

одной из сторон правоотношения, которая и позволяет рассматривать мировое соглашение как пресекательное соглашение о способе защиты прав.

Здесь же необходимо коснуться обязательного признака мирового согла­шения (или, как говорил В.И. Синайский, ее существенной принадлежности⁴¹⁴) - взаимности уступок сторон.

Дореволюционные правоведы подчеркивали обязательность взаимности уступок, которую К.П. Победоносцев определял как средство к соглашению в мировой сделке и, подчеркивая ее обязательность, признавал, что нельзя при­числять к таким уступкам «одностороннее только сознание противного права или оставление своего права»⁴¹⁵. «Где нет взаимности, там нет мировой сделки, а есть только дарение, - писал Г.Ф. Шершеневич. - Поэтому неправильным представляется выражение «окончить дело миром», когда истец уменьшает на суде свои требования, которые ответчик соглашается удовлетворить, не дожи­даясь судебного решения. Уступки могут состоять или в уменьшении объема существующего требования, или в замене большего другим, меньшим, требова-

416

нием» .

Можно согласиться с тем, что мировое соглашение предусматривает неко­торую взаимность уступок с обеих сторон: при его заключении каждая из сто­рон соглашается что-то уступить или предоставить другой стороне (в против­ном случае вряд ли можно было бы говорить о ликвидирующем спор компро­миссе). Однако взаимность уступок - признак, характеризующий мировое со­глашение скорее с позиций психологии, нежели права. С правовой же точки зрения можно говорить о возмездности мирового соглашения, имеющей особую (компромиссную) природу.

К сожалению, формулировка ст. 423 ГК РФ не позволяет со всей четко­стью разграничивать понятия возмездности и безвозмездности (в литературе подчеркивается, что «понятия возмездности и безвозмездности употребляются

⁴¹⁴ Синайский В.И. Русское гражданское право. С. 365.

⁴¹⁵ Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Т. 3. С. 183.

⁴¹⁶ Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. С. 446.

339

как само собой разумеющиеся, без каких-либо пояснений»⁴¹⁷). Отсутствие чет­кого критерия, по которому можно было бы различать понятия возмездности и безвозмездности, негативно сказывается на формировании судебной практики: при утверждении мировых соглашений суды нередко настаивают не только на обязательной взаимности уступок, но и на эквивалентности предоставления обеих сторон.

Не вторгаясь в проблематику соотношения понятий «возмездность» и «эк­вивалентность», хотелось бы отметить, что названные понятия отнюдь не тож­дественны; они, как отмечает М.И. Бару, перекрещиваются, но не перекрывают друг друга, относятся друг к другу, как род к виду⁴¹⁸. И, таким образом, воз­мездность мирового соглашения вовсе не предполагает объективно эквивалент­ных предоставлений с обеих сторон.

Для мирового соглашения эквивалентность предоставлений - опять-таки субъективный критерий. И если сами стороны признают, что производимые ими предоставления соразмерны и допустимы, нет необходимости в их объективной равноценности. Эта идея прослеживается и в работах дореволюционных право­ведов. Так, например, И.М. Тютрюмов подчеркивал отсутствие надобности в том, чтобы «делаемые взаимно договаривающимися сторонами уступки были равноценны»⁴¹⁹.

Безусловно, такое положение вещей может использоваться недобросове­стными лицами. Однако надо признать, что злонамеренное использование дан­ного положения (об отсутствии необходимости в равноценности предоставле­ния по мировому соглашению) вовсе не свидетельствует о дефектности самого этого положения.

Возмездность мирового соглашения, как и любого другого возмездного договора, требует, чтобы одна сторона за исполнение своей обязанности полу-

⁴¹⁷ Максоцкий Р.А. Возмездность и безвозмездность в современном гражданском праве: учеб. пособ. / Науч. ред. M.B. Кротов. М.: TKВелби, 2002. С. 7.

⁴¹⁸ Бару М.И. Возмездность и безвозмездность в советском гражданском праве: Автореф. дис. ...докт. юрид. наук.. - М., 1957. С. 6.

⁴¹⁹ Гражданское Уложение. Проект Высочайше учрежденной редакционной комиссии по составлению Гражданского Уложения / Под ред. И.М. Тютрюмова. Том второй. СПб., 1910, С. 1196.

340

чала от другой стороны встречное предоставление. При этом возмездность ми­рового соглашения не обязательно должна выражаться в деньгах: по его усло­виям стороны могут не только уплачивать деньги, но и предоставлять имущест­во, отказываться от осуществления права или подтверждать право, осуществ­лять работы или оказывать услуги, отказываться от произведения действий или, напротив, соглашаться совершить конкретные действия, влекущие правовые по­следствия, и т.д. Мировое соглашение допускает и неимущественное предос­тавление, с одной стороны, которое сопровождается имущественным предос­тавлением, с другой стороны⁴²⁰. Таким образом, возмездность мирового согла­шения может проявляться по-разному.

Во-первых, достаточно распространенной будет ситуация, когда выте­кающие из мирового соглашения обязанности потребуют встречного исполне­ния. Это могут быть, например, устанавливаемые мировым соглашением обя­занность одной стороны передать конкретное имущество и встречная обязан­ность другой стороны уплатить денежную сумму. Такая зависимость действий сторон мирового соглашения является синаллагматической (от synallagma-обмен, меновое соглашение).

Во-вторых, к возмездным относятся также и мировые соглашения, в кото­рых обязанность одной стороны находится в условной зависимости от действий другой стороны. Например, по мировому соглашению одна сторона отказыва­ется от притязаний на конкретное имущество, если другая сторона выплачивает ей определенную денежную сумму. Возмездными будут действия обеих сторон по такому мировому соглашению, хотя только одна сторона является обязанной произвести предоставление - лицо, которое должно передать деньги.

В-третьих, о возмездности можно говорить и в некоторых иных случаях, когда мировое соглашение подтверждает обязанность только должника: напри­мер, в ситуации, когда кредитор свою обязанность уже исполнил, либо обяза-

⁴²⁰В.А. Рясенцев приводит примеры мировой сделки, где стороны совершают только неимущественные предоставления: в случае установления долей творческого участия между автором романа и автором литератур­ного сценария либо между соизобретателями (Рясенцев В. Мировые сделки (соглашения) // Социалистическая законность.- 1984. -№ 12.- С. 27).

341

тельство, из которого возник спор, является односторонне-обязывающим (к та­ковым, в частности, относят заем и деликтные обязательства). В мировых со­глашениях, заключаемых в таких случаях, обязанность должника находится в каузальной (причинной) зависимости от существа связывающего сторон отно­шения.

Именно третья разновидность мировых соглашений служила тем камнем преткновения, в силу которого одни авторы обосновывали отсутствие необхо­димости во «взаимности уступок» по мировым соглашениям, а другие считали правильным отказывать в признании подобных соглашений мировыми, полагая, что здесь мировым соглашением оформляется одностороннее действие должни­ка.

Между тем такого рода мировое соглашение есть волеизъявление споря­щих сторон (договор), а не одностороннее действие должника; такого рода ми­ровые соглашения, как показывает судебная практика, нередко заключаются спорящими сторонами. Отказ же в утверждении подобных мировых соглашений ограничивал кредитора (уже исполнившего обязанность из двусторонне-обязывающего обязательства либо обладающего правом требования в односто-ронне-обязывающем обязательстве) в возможности защиты его прав как добро­совестного участника гражданского оборота.

Таким образом, мировое соглашение есть двусторонняя гражданско-правовая сделка, направленная на защиту прав, а в некоторых случаях и на дви­жение гражданского правоотношения, которая не влечет непосредственные процедурные последствия: последние наступают только в качестве правового результата ходатайства сторон об утверждении представленного государствен­ному суду мирового соглашения и соответствующего акта государственного су­да (об утверждении мирового соглашения или отказе в его утверждении).

Иск как юридический факт гражданского и процессуального права. Ра­нее уже говорилось о входящем в юридический состав спора о праве юридиче-

342

ском факте - предъявлении требования к нарушителю об определенном поведе­нии, осуществляемом посредством претензии или иска.

Вместе с тем предъявление иска является значимым не только для форми­рования спора о праве. Эта значимость обусловлена тем, что предъявление иска в отличие от предъявления претензии представляет собой синтез материально-правового требования (требования к нарушителю субъективных гражданских прав об определенном поведении) и требования к юрисдикционному органу (требования к государственному суду о понуждении нарушителя к такому пове­дению). Вследствие сказанного предъявление иска, являясь одновременно юри­дическим фактом гражданского права и процессуальным юридическим фактом, влечет юридические и процессуальные последствия.

Наиболее очевидно юридические последствия предъявления иска, как са­мостоятельного юридического поступка, проявляются в тех случаях, когда к моменту его совершения спор о праве уже сформировался (например, при вне­судебном формировании спора о праве). О таких юридических последствиях упоминалось ранее: в соответствии со ст. 203 ГК РФ предъявление иска влечет за собой перерыв течения срока исковой давности.

Таким образом, юридическое последствие предъявления иска входит в группу последствий защиты нарушенных субъективных гражданских прав.

Весьма значимыми являются процедурные последствия предъявления ис­ка: данный процессуальный акт влечет, по крайней мере, возникновение эле­ментарного процессуального отношения государственного суда с истцом (под­робно процедурные последствия предъявления иска рассматривались ранее). К возникновению сложного процессуального правоотношения предъявление иска приведет только при условии его соответствия названным в процессуаль­ном законодательстве требованиям (форма и содержание искового требования, оплата государственной пошлиной, подведомственность и подсудность юриди­ческого дела).

Таким образом, процедурным последствием предъявления иска является движение (возникновение) процессуального отношения.

343

То обстоятельство, что предъявление иска может входить в юридический состав спора о праве, и одновременно - быть самостоятельным юридическим поступком и процессуальным актом, влекущим соответствующие их правовой природе последствия, диктует необходимость цивилистических и процессуаль­ных исследований этого действия. Важно отметить и то, что именно многознач­ность и многоаспектность предъявления иска, а также множественность его правовых результатов, не позволяют однозначно решить, в частности, вопрос об элементах иска, под которыми принято понимать «такие составные части, кото­рые в совокупности определяют его содержание, обусловливают самостоятель-

421

ность и индивидуальную определенность иска» .

Вопрос об элементах иска признается одним из самых спорных в науке процессуального права, при этом дискуссии ведутся как в отношении количест­ва элементов иска, так и в отношении качественной определенности этих эле­ментов. Так, в одних работах выделяют три элемента иска: предмет, основание и содержание, в других - лишь два: предмет и основание, в третьих - предмет, основание и стороны, в четвертых - основание, предмет и способ защиты права

422 И Т.Д.

Думается, единство мнений в отношении характеристики внутренней структуры иска было бы достижимо в условиях обладания иском, например, ис­ключительно процессуально-правовой природы. В ситуации же, когда предъяв­ление иска выступает в различных ипостасях и влечет различные по правовой природе юридические последствия, однозначно и окончательно определить его внутреннюю структуру достаточно проблематично.

В связи со сказанным не лишено рационального зерна предложение О.В. Исаенковой об отказе от использования понятия «элементы иска», хотя

⁴²¹ Осокина Г.Л. Иск (теория и практика). М.: Городец, 2000. С. 109. Раскрывая практическое значение выделения элементов иска, Г.Л. Осокина пишет о том, что элементы иска позволяют отличить один иск от дру­ гого (Там же).

⁴²² Обзор мнений и библиографию см.: Улетова Г.Д. Элементы иска: понятие и практическая значимость // Иск в гражданском и арбитражном процессе. Тр. ИГП РАН 1/2006 / Отв. ред. Т.Е. Лбова, Е.А. Виноградова. М., 2006. С. 67-81.

344 сложно безоговорочно поддержать ее предложение использовать взамен слово-

423

сочетание «черты и признаки, характеризующие иск» .

На сегодняшний день, по всей видимости, следует говорить о различных характерных чертах иска (как юридического факта гражданского и процессу­ального права), к которым, по крайней мере, должны быть отнесены: (1) субъек­ты, (2) основание, (3) предмет, (4) содержание⁴²⁴.

1) К субъектам иска относятся те лица, субъективные гражданские права и интересы которых непосредственно затрагиваются иском, то есть истец и ответ­ чик (стороны), а также третье лицо, заявляющее самостоятельные требования относительно предмета спора. Соответственно участники процесса, права и ин­ тересы которых иск прямо не затрагивает, в число субъектов иска не включают­ ся (например, общепризнанным является тезис о том, что иск прямо не затраги­ вает права третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относи­ тельно предмета спора).

Следует признать, что введение данного понятия продиктовано во многом практической необходимостью. Так, процессуальное законодательство преду­сматривает правило, согласно которому наличие вступившего в законную силу судебного акта влечет прекращение производства по другому юридическому делу по спору между теми же лицами, о том же предмете и по тем же основани­ям. То есть тождество исков может быть признано лишь при условии полного совпадения предмета и основания иска, а также лиц, чьи интересы прямо затра­гивает этот иск.

Использование вместо термина «субъекты иска» термина «стороны» озна­чало бы необоснованное сужение круга лиц, права и интересы которых прямо затрагиваются иском, а термина «участвующие в деле лица» - необоснованное расширение этого круга.

2) Основание иска представляет собой те юридические факты (реальные жизненные обстоятельства), на которых основаны предъявляемые исковые тре-

⁴²³ Исаенкова О.В. Иск в гражданском судопроизводстве. Саратов, 1997. С. 74.

⁴²⁴ См. об этом подробнее: Рожкова М.А. К вопросу об иске, изменении его предмета и основания // Хо­ зяйство право. - 2002. - № 11. - С. 80-91.

345

бования. К таким юридическим фактам относятся: (1) обстоятельства, из кото­рых возникло спорное правоотношение; (2) обстоятельства, свидетельствующие о нарушении или оспаривании прав истца. В совокупности эти юридические факты составляют так называемое фактическое основание иска.

Помимо фактического основания иска традиционно выделяют правовое обоснование иска - конкретные правовые нормы, обосновывающие предъявле­ние иска. Вместе с тем неверно понимать основание иска как совокупность фак-

(ОС

тического основания иска с его правовым обоснованием .

Правовая квалификация обстоятельств по делу и самого спорного право­отношения, даваемая истцом по делу, а также ссылки на конкретные нормы права, подлежащие, по мнению истца, применению в его юридическом деле, не являются обязательными для государственного суда при рассмотрении дела. Государственный суд, не обладая правами по изменению основания иска (фак­тического основания иска), вправе отказаться от указанного истцом правового обоснования и при вынесении решении руководствоваться теми правовыми нормами, которые подлежат применению в данном конкретном случае. То есть применение государственным судом при разбирательстве юридического дела иных правовых норм, нежели были указаны в исковом заявлении, не является изменением основания иска, а представляет собой стандарт правоприменитель­ной деятельности.

Иной подход к решению обозначенного вопроса - объединение понятием «основание иска» как фактического его основания, так и правового обоснования - в условиях запрета государственному суду изменять основания иска способст­вовал бы чрезмерной формализации судебной деятельности, принципиально ог­раничивая суд при реализации его функций. И, например, в ситуации избрания истцом ошибочного правового обоснования иска, государственный суд был бы

⁴²⁵Иной позиции придерживается, например, Г.Л. Осокина, отмечающая следующее: «Обе части основа­ния иска: юридическая и фактическая - взаимосвязаны и взаимообусловлены в силу того, что факты реальной действительности (действия, бездействие, события) будут иметь юридическое значение для данного конкретно­го дела только в том случае, если именно с ними материальный закон, регулирующий спорное правоотношение, связывает возникновение, изменение или прекращение спорого права либо интереса (юридическое основание)» (Осокина Г.Л. Гражданский процесс. Общая часть. С. 504).

346

лишен возможности удовлетворить иск, даже признавая законность и обосно­ванность предъявленного требования.

3) Предмет иска определяется правоведами по-разному. В качестве пред­ мета иска рассматривают: (1) материально-правовое требование истца к ответ­ чику; (2) спорное правоотношение; (3) субъективное право, подлежащее защи­ те; (4) защиту; (5) способ защиты⁴²⁶.

Учитывая основную целевую направленность иска - принудить наруши­теля к конкретному (определенному) поведению, представляется правильным поддержать первую из названных точек зрения с одним лишь уточнением: предмет иска составляет материально-правовое требование в совокупности с объектом иска. То есть предмет иска объединяет (1) конкретное требование, предъявляемое истцом к ответчику (например, требование о взыскании, призна­нии, возмещении и проч.) и (2) конкретный объект этого требования, то есть объект иска (недвижимое имущество, денежная сумма и проч.)⁴²⁷.

Таким образом, предметом иска может выступать требование о взыскании основного долга в конкретной денежной сумме или о взыскании пеней в про­центах за каждый день просрочки; требование о признании права собственности на определенное имущество или о признании преимущественного права покуп­ки доли в праве общей собственности; требование о взыскании денежных средств в качестве возмещения внедоговорного вреда или о взыскании денеж­ных средств в возмещение убытков, причиненных неисполнением договора, и т.д.

4) Необходимость выявлять содержание иска вызывает возражения неко­ торых ученых-процессуалистов, подчеркивающих, что содержание иска исчер­ пывается его предметом и основанием.

Подробный обзор мнений см.: Осокина Г.Л. Иск (теория и практика). С. 114-124. ⁴²⁷Когда возникает вопрос об увеличении или уменьшении размера исковых требований, то имеется в виду изменение только размеров (количественной стороны) материального объекта, а не изменение всего пред­мета в целом. Обычно уменьшение (увеличение) размера исковых требований производится путем изменения суммы иска, но нет никаких препятствий для изменения, например, количества единиц или объема товара в тех случаях, когда истец (или третье лицо, заявляющее самостоятельные требования относительно предмета спора) требует передачи имущества.

347

Между тем содержание иска представляет собой не механическое объеди­нение категорий предмета и основания иска, а квалификацию составляющего иск требования к юрисдикционному органу в зависимости от фактического ос­нования иска и его предмета (материально-правового требования в совокупно­сти с объектом иска). В поддержку этого вывода можно опереться на мнение М.А. Гурвича, который считал необходимым разграничивать иски по виду ис­прашиваемой защиты, подчеркивая, что именно по этому признаку иски разли­чаются между собой по содержанию⁴²⁸.

Защита нарушенных и оспариваемых субъективных гражданских прав и интересов может быть осуществлена государственным судом путем (1) конста­тации наличия правоотношения в целом или в части; (2) принуждения наруши­теля к совершению какого-либо конкретного действия или воздержания от дей­ствия; (3) изменения, прекращения или уничтожения правоотношения. Вследст­вие этого иски по содержанию подразделяются на (1) установительные иски или иски о признании (направленные на официальное признание, или, иначе, уста­новление, удостоверение (констатирование) государственным судом налично­сти правоотношения в целом или его части); (2) исполнительные иски или иски о присуждении (имеют в виду решение о принудительном исполнении со сто­роны ответчика в пользу истца); (3) преобразовательные иски (направленные на вынесение судебного решения, которым должно быть внесено нечто новое в существующее между сторонами правоотношение).

Несмотря на большое число разработок по теме иска, далеко не все его проблемы нашли адекватное разрешение, а некоторые из ранее предложенных решений в современных условиях нуждаются в пересмотре. Думается, что с учетом того, что иск является юридическим фактом одновременно гражданско­го и процессуального права и влечет возникновение гражданско-правовых и процессуальных юридических последствий, исследования его проблематики мо­гут получить новое направление.

Гурвич М.А. Судебное решение. Теоретические проблемы. С. 37.

348

Возражение как юридический факт гражданского и процессуального права. Под понятием «возражение» обычно подразумевается только известное действие ответчика в судебном процессе (процессуальный факт). Однако данное понятие имеет более широкое значение⁴²⁹, определяя которое, безусловно, сле­дует учитывать точку зрения М.А. Гурвича, который понимал возражения как объяснения ответчика, способные служить его защите, подразделяя их на (1) процессуальные возражения и (2) возражения против заявленных требований по

430

существу, то есть по сути материально-правовые возражения .

С учетом изложенной точки зрения следует говорить о заявлении возра­жений, как объяснениях (пояснениях, указаниях) заинтересованных лиц по по­воду ведущегося судебного процесса или направленных на опровержение предъявленных требований, фактов, правовых доводов.

1) Прежде всего следует рассмотреть возражения, которые заявляются в отношении ведущегося судебного процесса в государственном суде. Это про­цессуальные возражения, являющиеся процессуальным фактом и влекущие процедурные последствия.

Процессуальные возражения представляют собой объяснения (пояснения, указания) участников процесса, касающиеся возбуждения государственным су­дом производства по делу либо совершения иного процессуального действия как судом, так и иными участниками судебного процесса. Они могут состоять, в частности, в указании на неподведомственность рассматриваемого дела данно­му суду и требовании прекратить производство по делу или содержать доводы об отсутствии оснований для назначения экспертизы по инициативе суда либо содержать отвод эксперту или переводчику.

Процессуальные возражения в любом случае адресованы участвующим в деле лицом другой стороне процессуального правоотношения - государствен-

ен, подробнее: Рожкова М.Л. Возражения (процессуальный и материальный аспекты) // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. - 2002. - № 6. - С. 97-106; Рожкова М.А. Средства и способы правовой защиты сторон коммерческого спора. С. 214-227.

⁴³⁰Советский гражданский процесс: учеб. / Под ред. М.А. Гурвича. С.117-119. Возражения трактуют и как объяснения ответчика, обосновывающие неправомерность предъявленного к нему иска и служащие защите его интересов (Гражданское процессуальное право России / Под ред. М.С. Шакарян. С. 159).

349

ному суду (даже если в них указываются на процессуальные нарушения, допу­щенные иным участником процесса). Заявляя процессуальное возражение, заин­тересованное лицо указывает те конкретные изъяны судебного процесса и на­рушения норм процессуального права, которые, по его мнению, должны быть устранены государственным судом с целью правильного рассмотрения юриди­ческого дела. Противная сторона также может заявить возражения, указывая, например, на отсутствие нарушений норм процессуального права или имевшее место устранение недостатков в судебном процессе.

Процессуальные возражения, как правило, показывают на такие процессу­альные нарушения, недостатки и упущения, которые могут быть устранены го­сударственным судом, рассматривающим юридическое дело, поэтому обязанно­стью суда является проверка обоснованности этих возражений. При этом любые доводы иных участников процесса в этом случае юридически безразличны для государственного суда, который при рассмотрении этих возражений руково­дствуется исключительно предписаниями процессуального права.

2) Иными являются возражения, направленные на опровержение предъяв­ленных требований (фактов, правовых доводов), то есть материально-правовые возражения⁴³¹: они нацелены на опровержение требований, предъявленных по­средством как претензии, так и иска, и опираются на нормы гражданского пра­ва.

Обычно возражения сводятся к отрицанию либо опровержению фактов, положенных в основание предъявленного требования, или утверждений другой стороны. С учетом этого материально-правовые возражения подразделяются на (1) отрицание фактов и правовых доводов (утверждений); (2) возражения в соб­ственном смысле (они либо опровергают факты, на которых основаны требова-

⁴³¹К сожалению, во многих статьях ГК РФ термин «возражения» употребляется в его бытовом значении — как «довод или мнение против чего-либо, выражение несогласия с чем-нибудь» (Ожегов СИ. Указ. соч. С. 97). Например, данный термин употребляется в таком значении в п. 2 ст. 621 ГК РФ (если арендатор продолжает пользоваться имуществом после истечения срока договора при отсутствии возражений со стороны арендодате­ля, договор считается возобновленным на тех же условиях на неопределенный срок), ст. 999 ГК РФ (комитент, имеющий возражения по отчету, должен сообщить о них комиссионеру в течение тридцати дней со дня получе­ния отчета, если соглашением сторон не установлен иной срок), п. 3 ст. 1008 (принципал, имеющий возражения по отчету агента, должен сообщить о них агенту в течение тридцати дней со дня получения отчета, если согла­шением сторон не установлен иной срок).

350

ния, либо в отсутствие отрицания фактов, основывающих требование, указыва­ют факты, обессиливающие факты основания иска).

Отрицание фактов обычно используется в тех случаях, когда лицо, предъ­явившее требование, не представляет надлежащих доказательств оснований та­кого требования. Отрицание правовых доводов может касаться ссылок лица, предъявившего требование, на правовые нормы, их смысла, значения и приме­нения в данном конкретном случае. Отрицание факта или правовых доводов может содержать только указание на необоснованность предъявленных требо­ваний без обоснования противоположной позиции.

Возражения в собственном смысле составляют объяснения, которые на­правлены на опровержение предъявленных требований и основываются на со­ответствующих юридических фактах. Признается, что возражения в собствен­ном смысле могут иметь двоякое содержание: (1) они могут опровергать факты, составляющие основание требования (так, возражая против иска о возмещении вреда, ответчик может указывать, что вред в действительности причинен иным лицом); (2) при отсутствии отрицания фактов, составляющих основание иска, в возражении приводятся иные факты, обессиливающие значение фактов основа­ния иска (так, не возражая против наличия долга, должник ссылается на истече­ние срока исковой давности).

Материально-правовые возражения адресуются другому лицу, участвую­щему в гражданском правоотношении (либо предположительно участвующему в таком правоотношении), и для государственного суда они представляют инте­рес в качестве предмета исследования при разрешении юридического дела.

Заявить материально-правовые возражения заинтересованное лицо может как до судебного процесса (например, ответ на претензию), так и во время су­дебного процесса (например, отзыв на иск). При этом возможность заявления таких возражений не зависит от наличия спорного права или обязанности у ли­ца, к которому предъявлено требование: заявлять возражения может и лицо, действовавшее правомерно, и лицо, допустившее противоправное поведение.

351

В некоторых случаях гражданское право устанавливает положения, в силу которых возможность обязанных лиц заявлять возражения при предъявлении к ним требований ограничивается определенными рамками. Иными словами, за­кон в некоторых случаях, подтверждая право обязанного лица выдвигать возра­жения, устанавливает необходимые ограничения, направленные на защиту прав определенной группы лиц. Введение таких ограничений связано со стремлением снизить вероятность злоупотребления правом и направлено на придание боль­шей стабильности гражданскому обороту.

Так, правом выдвигать возражения против требования кредитора наделен поручитель; вместе с тем, возможности поручителя ограничены только теми возражениями, которые мог бы представить должник по основному обязатель­ству (ст. 364 ГК РФ). Положение о простом и переводном векселе прямо преду­сматривает, какие возражения для вексельного должника исключены; иные воз­ражения допускаются⁴³². То есть, в названных случаях обязанное лицо вправе мотивировать свой отказ от исполнения обязанности лишь теми обстоятельст­вами, ссылка на которые допускается (не запрещена) действующим законода­тельством.

Резюмируя вышесказанное, можно заключить, что заявление возражений в.г одних случаях может быть квалифицировано как юридический поступок, на­правленный на защиту прав (материально-правовое возражение), в других - как процессуальный поступок, направленный на реализацию процессуальной пра­восубъектности (процессуальные возражения).

Судебное решение как юридический факт гражданского и процессуаль­ного права. Феномен судебного решения требует его подробного рассмотрения с позиций как процессуального права, так и гражданского права.

1) Для процессуальной науки исследования, посвященные проблемам су­дебных актов, являются традиционными. При характеристике судебных актов

" Подробнее см.: Новоселова Л.Л. Вексель в хозяйственном обороте. Комментарий практики рассмотре­ния споров. М.: Статут, 1997. С. 28-32.

352

государственных судов, ученые-процессуалисты в большинстве случаев делают упор на то, что эти акты представляют собой акты органов государственной власти и одновременно - правоприменительные акты⁴³³. Исходя из этого тезиса правоведы обычно выделяют соответствующие черты судебных актов, подчер­кивая, что они выносятся специальным государственным органом - судом, за­крепляют результат правоприменительной деятельности, содержат предписа­ния, адресованные конкретным лицам, выносятся в форме и порядке, опреде­ленном в процессуальном законодательстве, вступают в законную силу и стано­вятся общеобязательными, имеют особый порядок исполнения и проч. Но давая общую характеристику судебным актам, большинство авторов основывают свою точку зрения на анализе исключительно решений по существу дела, укло­няясь от оценки судебных актов, которые не разрешают юридическое дело по существу.

Такой подход скрывает от исследователей процедурные последствия иных, кроме решения по существу дела, судебных актов, препятствуя понима­нию значения судебного акта именно для процессуальных правоотношений. Вследствие этого в большинстве исследований по процессуальному праву рас­сматривается вопрос о юридических последствиях судебного решения как юри­дического факта гражданского права, тогда как определению его процедурных

434

последствии внимания вовсе не уделяется .

Изучение судебных актов⁴³⁵ государственного суда (под которым в целях настоящего исследования понимаются судебные акты по делам искового произ­водства) с позиций актуальной теории процессуальных юридических фактов да­ет основания для следующих выводов.

Рассматривая юридическое дело, государственный суд исследует и оцени­вает представленные сторонами доказательства, анализирует доводы, приведен-

⁴³³ Обзор мнений по этому вопросу см.: Загайнова С.К. Указ. соч. С. 114-155.

⁴³⁴ Примером этого может стать исследование С.К. Загайновой, которая, рассмотрев проблему признания судебного акта в качестве юридического факта гражданского права, заключает: «Таким образом, судебные акты выступают в качестве юридических фактов как в области гражданского, арбитражного процессуального права, так и в различных областях материального права» (Загайнова С.К. Указ. соч. С. 164).

⁴³⁵ Справедливости ради надо отметить, что в действующий ГПК РФ был возвращен термин «судебные постановления», при том, что в ГПК РСФСР 1964 г. он в 2000 г. был заменен на термин «судебные акты».

353

ные участвующими в деле лицами, и т.д. Оканчивается судебный процесс по­средством вынесения итогового решения, разрешающего юридическое дело по существу или без разрешения дела по существу (прекращение производства по делу, оставление искового заявления без рассмотрения).

Анализ данного процессуального факта - вынесение итогового решения, влекущего прекращение сложного процессуального правоотношения - дает ос­нования для квалификации этого факта в качестве процессуального акта (то есть процессуального действия, направленного на движение процессуального правоотношения).

Несколько иную характеристику получат решения по текущим (промежу­точным) вопросам, которые суд выносит по мере их возникновения. Например, решение суда об удовлетворении заявления об увеличении исковых требований или ходатайства о вызове свидетеля, либо решение об отказе в принятии обес­печительных мер или проведении экспертизы и т.п.

Названные решения могут быть квалифицированы по-разному в зависи­мости от их направленности: если решение по текущему (промежуточному) во­просу влияет на движение процессуального правоотношения, такое решение яв­ляется процессуальным актом (например, решение суда о проведении эксперта-, зы, о приостановлении производства по делу). В ситуации, когда решение не влияет на движение гражданского правоотношения, а направлено на реализа­цию компетенции государственного суда и защиту нарушенных процессуаль­ных прав участвующего в деле лица, имеет место процессуальный поступок (например, решение суда об удовлетворении заявления стороны о рассмотрении дела в ее отсутствие или о выдаче дела для ознакомления).

Разрешая текущие (промежуточные) вопросы или оканчивая судебное разбирательство, государственный суд выносит соответствующее решение: по текущим (промежуточным) вопросам или итоговые решения. Оформляют такие процессуальные действия суда акты-документы, которые также имеют опреде­ленное процессуальное значение: они подтверждают, что судом были соверше­ны все процессуальные действия, необходимые для разрешения текущего во-

354

проса либо завершения судебного процесса путем разрешения дела по существу или окончания судебного процесса без вынесения решения по существу юриди­ческого дела.

Решения государственного суда по всем текущим (промежуточным) во-

A'lfL

просам оформляются определениями . Итоговое решение государственного суда первой инстанции, разрешающее дело по существу, оформляется решени-ем . В тех случаях, когда государственный суд первой инстанции приходит к выводу о том, что по объективным причинам он не может дать ответ по сущест­ву предъявленных требований (разрешить дело по существу), он принимает ре­шение об окончании судебного процесса без разрешения дела по существу, что оформляется определением.

Сказанное позволяет заключить, что понятие «решение» используется для обозначения: (1) процессуального действия по разрешению текущего (промежу­точного) вопроса; (2) процессуального действия по окончанию судебного про­цесса по юридическому делу (с разрешением дела по существу или без таково­го); (3) акта-документа суда первой инстанции, отражающего этапы судебного процесса и фиксирующего его результат в случае разрешения дела по существу.

2) В современной цивилистической литературе судебному решению уде-;-ляется значительное внимание, хотя вопрос о его юридических последствиях стал предметом гражданско-правовых исследований сравнительно недавно. В частности, О.А. Красавчиков еще в 1958 г. писал: «Едва ли не единственным высказыванием относительно роли судебных актов в возникновении, изменении и прекращении гражданских правоотношений является высказывание проф. Д.М. Генкина, который в учебнике гражданского права 1944 года, давая клас­сификацию юридических фактов, отнес к последним также и судебное решение, вынесенное по правообразующему иску»⁴³⁸.

См. подробнее: Рожкова М.А. Об определениях арбитражного суда (их обжаловании, вступлении в за­конную силу и приобретаемых свойствах) // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. - 2006. - № 3. — С. 204-217.

⁴³⁷ См. об этом, например: Рожкова М.А., Фогель B.A., Шмидт С.Г. Содержание судебного решения по германскому и российскому праву // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. - 2009. -№ 2. - С. 68-107.

⁴³⁸ Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. С. 130.

355

Надо сказать, что в отношении признания судебного решения юридиче­ским фактом гражданского права мнения ученых длительное время принципи­ально расходились.

Так, А.А. Добровольский и С.А. Иванова, отрицая значение юридического факта за судебным решением, видели в нем только «средство принудительной реализации тех правомочий, которые существуют у истца в реальной действи­тельности, благодаря юридическим фактам, имевшим место до суда и незави­симо от суда»⁴³⁹. Следует отметить, что эта точка зрения во многом была обу­словлена позицией признания существования только двух видов исков (устано-вительных и исполнительных) и отрицания допустимости преобразовательных исков. Отвергая возможность преобразования судебным решением гражданско­го правоотношения, правоведы отрицали юридическую значимость судебного решения для гражданского правоотношения.

Напротив, ученые, поддерживающие позицию о трехчленном делении ис­ков (установительные, исполнительные, преобразовательные) признавали зна­чение юридического факта, по крайней мере, за преобразовательными реше­ниями. В частности, М.А. Гурвич писал о том, что преобразовательные иски ве­дут к преобразовательным (или конститутивным) решениям, которые должны-рассматриваться как юридические факты гражданского права .

О.А. Красавчиков, не соглашавшийся как с первой, так и со второй обо­значенными позициями, отрицал правовой результат исключительно за судеб­ным решением, полагая, что юридические последствия наступают не только в силу одного судебного решения, но и других фактов, с которыми оно образует юридический состав. «Судебное решение, - писал он, - обычно выступает в ка­честве правоустанавливающего факта, то есть замыкающего элемента юридиче­ского состава. Юридические последствия наступают лишь при завершенном со­ставе. В силу этого и создается обычно впечатление якобы судебное решение

⁴³⁹ Добровольский А.А., Иванова С.А. Основные проблемы исковой формы защиты права. М.: Изд-во МГУ, 1979. С. 80-81.

⁴⁴⁰ Гурвич М.А. Вид исков по советскому гражданскому процессуальному праву // Известия Академии паук СССР. Отделение экономики и права. — 1945. - № 2. - С. 1-12.

356

само, независимо от правоподготавливающих юридических фактов, порождает правовые последствия»⁴⁴¹.

Приведенные ранее заключения заслуживают внимания, но должны быть критически переосмыслены с учетом актуальной теории юридических фактов.

Прежде всего, следует отметить, что для гражданского права значимостью обладает только одно из упомянутых ранее решений - итоговое решение, кото­рым суд разрешил юридическое дело по существу. Анализ роли судебного ре­шения с гражданско-правовых позиций позволяет утверждать, что в большинст­ве случаев вынесение судебного решения выступает в качестве самостоятельно­го юридического поступка, направленного на защиту прав одного из участников гражданского правоотношения, юридическое дело которых стало предметом судебного разбирательства. То есть в ситуации, когда предъявленное исковое требование правомерно и обоснованно, государственный суд удовлетворяет его, тогда как в ситуации предъявления неосновательного иска суд защищает права ответчика от необоснованного притязания. Ярким примером такого судебного решения является резолюция государственного суда по всякому исполнитель­ному иску (иску о присуждении): например, ответчик принуждается к выплате истцу определенной денежной суммы, передаче конкретного имущества и проч.

Более сложным случаем является вынесение решения по преобразователь-

442

ным искам , привносящее что-то новое в связывающее стороны гражданское правоотношение (будь то изменение или расторжение договора, признание ос­поримой сделки недействительной и проч.). Вынесение преобразовательного решения представляет собой юридический факт, который, решая вопрос защиты прав частного лица, одновременно воздействует на движение гражданского правоотношения.

Рассмотрим следующий пример. Во исполнение заключенного договора строительного подряда подрядчик добросовестно выполнял обязанность обес­печения строительства всеми необходимыми материалами, конструкциями и

⁴⁴¹ Красавчиков О.Л. Юридические факты в советском гражданском праве. С. 138-139.

⁴⁴² Подробнее об преобразовательных исках и преобразовательных решениях: Рожкова М.Л. Преобразо­ вательные иски // Законодательство. - 2001. — № 3. - С. 66-71.

357

оборудованием. В дальнейшем из-за стихийного бедствия был разрушен мост, по которому осуществлялась доставка материалов и оборудования к месту строительства объекта. Поэтому подрядчик был вынужден изменить маршрут транспортировки и пользоваться услугами парома, в связи с чем его расходы сильно возросли. В результате подрядчик утратил коммерческий интерес к дальнейшему исполнению этого договора и предложил привести договор в со­ответствие с изменившимися обстоятельствами. В отсутствие согласия заказчи­ка на это, подрядчик предъявил соответствующий иск в арбитражный суд.

Статья 451 ГК РФ предусматривает ряд условий, которые признаются не­обходимыми для того, чтобы отнести изменение обстоятельств к существенным и тем самым признать достаточными для расторжения (в исключительных слу­чаях - изменения) договора решением суда, если стороны не смогли достичь со­глашения о приведении этого договора в соответствие с существенно изменив­шимися обстоятельствами. Особенностью этой статьи является то, что она ука­зывает четыре условия, совокупность которых необходима для возникновения указанного результата⁴⁴³.

Жизненное обстоятельство в совокупности с условиями его наступления (здесь: убежденностью сторон при заключении договора, что этого не произой­дет, невиновностью подрядчика в том, что разрушенный мост не восстановлен, возникновением ущерба у подрядчика при дальнейшем исполнении договора, невозложением на подрядчика риска существенного изменения обстоятельств) исследуется судом в качестве фактического основания иска.

Вынесение судом решения о расторжении договора в связи с существен­ным изменением обстоятельств защищает субъективные гражданские права истца (подрядчика) посредством прекращения гражданского правоотношения между сторонами. То есть в подобных обстоятельствах юридическим последст­вием вынесения судебного решения будет защита прав частного лица, «сопро­вождаемая» движением гражданского правоотношения. Подобными свойства-

Подробнее об этом см.: Рожкова М.А. К вопросу о доказывании существенного изменения обстоя­тельств // Судебно-арбитражная практика Московского региона. Вопросы правоприменения. —2003. -№ 5 (сен­тябрь-октябрь). - С.77-83.

358

ми, на что указывалось ранее, обладает в некоторых случаях мировое соглаше­ние: будучи всегда направленным на защиту права, оно иногда влечет и движе­ние связывающего стороны гражданского правоотношения.

Резюмируя вышесказанное, можно говорить о множественности юридиче­ских последствий такого факта как вынесение решения, что позволяет относить судебное решение к юридическим фактам гражданского и процессуального пра­ва.

С позиций процессуального права (с учетом того, что акт-документ не яв­ляется юридическим фактом) вынесение решения является процессуальным фактом (процессуальным действием), который может быть направлен и на дви­жение процессуального правоотношения, и на реализацию компетенции госу­дарственного суда, и на защиту нарушенных процессуальных прав участвующе­го в деле лица. Вследствие этого данный процессуальный факт может быть ква­лифицирован в одних случаях как процессуальный акт, в других - как процес­суальный поступок.

С позиций гражданского права вынесение судебного решения должно рас­сматриваться как юридический факт, направленный на защиту прав, который в некоторых случаях может «попутно» влечь движение гражданского правоотно­шения. При этом следует иметь в виду, что в любом случае основная целевая направленность вынесения решения - защита прав частного лица - позволяет причислять его именно к юридическим поступкам.

Юридические факты особого рода (suigeneris) и проблема разграниче­ния юридических фактов по отраслевой принадлежности. Применение тео­рий юридических фактов гражданского и процессуального права во взаимодей­ствии дали основания заключить, что некоторые юридические факты имеют двойственную правовую природу и могут выступать одновременно и в качестве юридического факта гражданского права, и в качестве факта процессуального: это, в частности, иск, возражение, судебное решение.

359

Указанное позволяет выдвинуть идею о необходимости выделения группы юридических фактов особого рода (suigeneris) - юридических фактов, которые влекут одновременно и гражданско-правовые, и процедурные последствия.

Группа юридических фактов особого рода, критерием объединения в ко­торой является двойственный характер правовых последствий, весьма немного­численна и включает только некоторые из юридических фактов, значимых в сфере судебной защиты субъективных гражданских прав (что и обусловливает переплетение в них гражданско-правовых и процессуальных составляющих). На сегодняшний день можно говорить об однозначном включении в эту группу упомянутых ранее юридических фактов (иск, возражение, судебное решение). Но круг юридических фактов особого рода может быть расширен, что потребует

, "444

проведения специальных монографических исследовании .

Вместе с тем надо заметить следующее. Анализ современного состояния правовых разработок позволяет сделать вывод о том, что применение отрасле­вых теорий юридических фактов гражданского и процессуального права не во взаимодействии, а изолированно зачастую препятствует правильному определе­нию отраслевой принадлежности юридических фактов. И нередко двойствен­ность юридических последствий усматривается за юридическими фактами, ко­торые влекут лишь «один» правовой результат, соответствующий отраслевой принадлежности самого этого факта, и, напротив, в некоторых случаях за юри­дическими фактами особого рода не признается двойственность правовой при­роды (что было продемонстрировано ранее).

Примечательно также то, что весьма схожие на первый взгляд реальные жизненные обстоятельства могут получить принципиально разную юридиче­скую квалификацию с позиций рассматриваемых отраслевых теорий юридиче­ских фактов.

Имеющие двойственную правовую природу юридические факты suigenerisдолжны изучаться наукой и гражданского, и процессуального права. Для основательной разработки таких фактов недостаточно традици­онных — отраслевых — изысканий: фундаментальные исследования юридических фактов suigenerisвозможны только путем проведения междисциплинарных исследований.

360

Проиллюстрировать этот феномен можно на примере градации ряда со­глашений (арбитражного соглашения, соглашения о подсудности, мирового со­глашения, соглашения о претензионном порядке и др.) на две группы: процес-

445

суальные соглашения и гражданско-правовые соглашения о защите прав . Весьма афористично предварит их рассмотрение высказывание М.И. Брагин­ского: «Если договор - это соглашение, то не всякое соглашение представляет собой договор»⁴⁴⁶.

Процессуальные соглашения с позиций теории процессуальных фак­тов. Прежде всего надо отметить, что в российской дореволюционной и совет­ской доктрине отсутствуют разработки теории процессуального соглашения⁴⁴⁷, что затрудняло исследование проблем этих соглашений, но было преодолено в целях настоящего исследования.

Практика свидетельствует о том, что для нормального судебного процесса в государственном суде характерно стремление участвующих в деле лиц уско­рить, упростить и удешевить этот процесс. Данное обстоятельство является ос­новополагающим для теории процессуального соглашения и в связи с этим принцип процессуальной экономии, или, иначе, постулата процессуальной эко­номии требует самостоятельного рассмотрения.

Суть данного постулата, по мнению В.А. Рязановского, состоит в требова­нии «достижения большего результата с возможно меньшей затратой труда, вы­ражением чего является быстрота производства и простота его»⁴⁴⁸.

Е.В. Васьковский, раскрывая содержание постулата процессуальной эко­номии, делал несколько иной акцент, подчеркивая обязательность не только

Подробнее см.: Рожкова М.А. Юридические факты гражданского и процессуального права: соглаше­ния о защите прав и процессуальные соглашения. М.: Статут, 2009.

⁴⁴⁶ Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. С. 116.

⁴⁴⁷ На это указывает Н.Г. Елисеев и в качестве первого отечественного изыскания на эту тему называет статью автора настоящего исследования (Рожкова М.А. Материальные и процессуальные соглашения, поимено­ ванные в Арбитражном процессуальном кодексе Российской Федерации // Хозяйство и право. - 2004. - № 1. — С. 75-87). Отечественные исследования, как подчеркивает Н.Г. Елисеев, как правило, посвящаются лишь от­ дельным видам процессуальных соглашений, прямо предусмотренным в процессуальных кодексах (Елисеев Н.Г. Допустимость процессуальных договоров в российском и зарубежном праве. С. 50).

⁴⁴⁸ Рязановский В.А. Единство процесса. С. 48.

361

быстрого и простого производства, но при этом и правильного разрешения дела: «Удобство производства имеет по сравнению с правильностью решений второ­степенное значение. Процесс, в котором дела разрешались бы скоро и легко, но неправильно, не представлял бы для граждан никакой ценности... Процессуаль­ная экономия может выражаться, во-первых, в сбережении времени, или быст­роте, во-вторых, в облегчении труда или простоте, в-третьих, в уменьшении

449

расходов, или дешевизне производства» .

Позицию Е.В. Васьковского разделял М.А. Гурвич: «Экономное рассмот­рение дела не означает только быстрое и скорое его разрешение. Процессуаль­ная экономия означает быстрое и правильное разрешение споров. Экономия в судопроизводстве, как и в любом производстве, означает наибольшую произво­дительность работы. Процессуальной экономии решительно противоречит спешка, связанная с поверхностным, недостаточно полным исследованием об­стоятельств дела»⁴⁵⁰. И в сноске М.А. Гурвич специально подчеркнул: «Мы не можем поэтому согласиться с мнением о существовании в советском граждан­ском процессе (даже в форме отдельных изъятий из общих правил судопроиз­водства) начала «быстроты», не соединенного с требованием правильности ре­шения»⁴⁵¹.

Процессуальная экономия, которая направлена на сокращение времени, сил и расходов участников конкретного судебного процесса, предполагает со­вершение ими соответствующих процессуальных действий. Такие действия возможны как со стороны суда, так и со стороны участвующих в деле лиц; воз­можность из совершения ограничивается лишь законом.

1) Ставя целью достижение процессуальной экономии, участвующее в де­ле лицо реализует предоставленные ему возможности, составляющие процессу­альную правосубъектность. Наиболее эффективно эти возможности могут быть

⁴⁴⁹ Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса. С. 95.

⁴⁵⁰ Советский гражданский процесс. М.: Высш. шк., 1967 (цит. по: Гурвич М.А. Избранные труды. Т. 2. С. 421-423).

⁴⁵¹ Советский гражданский процесс (цит. по: Гурвич М.А. Избранные труды. Т. 2. С. 423 (сноска 1)). Схожей позиции придерживался К.С. Юдельсон, усматривавший суть данного принципа «в наиболее рацио­ нальном регулировании порядка осуществления правосудия, с тем чтобы правильно и быстро рассмотреть и разрешить дело» (Гражданский процесс: учеб. / Под ред. К.С. Юдельсона. М.: Юрид. лит., 1972. С. 72).

362

реализованы, если об этом договорились стороны (процессуальные противни­ки): процессуальное законодательство прямо закрепляет возможность участ­вующих в деле лиц заключить процессуальное соглашение, например, соглаше­ние о признании фактических обстоятельств.

Таким образом, раскрывая характерные черты процессуальных соглаше­ний, необходимо подчеркнуть, что процессуальное соглашение нацелено на достижение такого процедурного последствия как реализация процессуальной правосубъектности. Такого рода действия влекут не движение процессуального правоотношения, а его нормальное развертывание, функционирование.

2) Как указывалось в главе 1 первой части настоящего исследования, в гражданско-правовых двусторонних сделках (договорах) имеет место двусто­роннее волеизъявление, предполагающее общую взаимно направленную (встречную) волю двух сторон, которая, совпадая, образует единый волевой акт.

В процессуальных правоотношениях недопустимо двустороннее встреч­ное волеизъявление сторон этого отношения. Это обусловлено тем, что одной из сторон всякого процессуального отношения обязательно является государст­венный суд, а закон в качестве общего правила не предусматривает возмож­ность заключения соглашений между государственным судом и участвующими в деле лицами.

Вследствие этого процессуальное соглашение, заключаемое нередко про­цессуальными противниками, характеризуется не взаимно направленными во­леизъявлениями, а сонаправленными. То есть стороны выступают «единым фронтом», адресуя свое волеизъявление государственному суду, что позволяет говорить о том, что это односторонний процессуальный акт с двумя (несколь­кими) участниками на одной стороне.

Таким образом, процессуальное соглашение не является двусторонним со­глашением, а представляет собой по сути односторонний акт (с множеством участников на одной стороне), адресованный государственному суду, рассмат­ривающему юридическое дело этих лиц. И в этом смысле абсолютно прав К. Гельвиг, указывающий на то, что в процессуальных отношениях нет места

363

соглашению, поскольку процесс осуществляется посредством односторонних действий⁴⁵². Сказанное позволяет говорить о том, что применительно к процес­суальным правоотношениям использование термина «соглашение» («процессу­альное соглашение») осуществляется, конечно, с изрядной долей условности, хотя нельзя отрицать безусловное «удобство» данного термина.

3) Обозначенная в предыдущем пункте особенность процессуальных со­ глашений сказывается на их оформлении: в отличие от гражданско-правовых договоров процессуальные соглашения редко имеют вид единого документа и тем более договора-документа.

Следует отметить, что в процессуальном законодательстве практически не используются термины «договор» или «соглашение», а упоминаются действия, требующие совместного волеизъявления спорящих сторон. В частности, гово­рится о поочередном (реже - совместном) представлении сторонами адресован­ных государственному суду заявлений или ходатайств (иногда допускается фиксация таких заявлений, сделанных в устной форме, в протоколе судебного заседания), которые при единстве цели выраженной в них воли сторон «стано­вятся» процессуальными соглашениями⁴⁵³. Это, в частности, имеет место в п. 2 ч. 2 ст. 33 ГПК РФ, п. 2 ч. 2 ст. 39 АПК РФ (совместное заявление необходимо для решения вопроса о передаче дела по месту нахождения большинства дока­зательств), ч. 2 ст. 158 АПК РФ (совместное заявление необходимо для решения вопроса об отложении судебного разбирательства в случае обращения сторон к посреднику в целях урегулировании спора) и т.д.

Таким образом, действующее процессуальное законодательство устанав­ливает, что процессуальное соглашение оформляется совместным заявлением, ходатайством, протоколом.

4) Важно отметить распространение на процессуальные соглашения норм процессуального права, что препятствует возможности участвующего в деле лица, например, в одностороннем порядке отказаться от заключенного соглаше-

⁴⁵² Hellvvig К. System des Deutschen ZivilprozeCrechts. 1. Teil. Leipzig. 1912. S. 450 (изложено по: Елисеев Н.Г. Допустимость процессуальных договоров в российском и зарубежном праве. С. 50).

⁴⁵³ Речь идет о накоплении процессуального состава, который был предметом рассмотрения ранее.

364

ния. Нормы гражданского права в отношении этих соглашений не действуют, вследствие чего стороны не могут изменить процессуальное соглашение или расторгнуть его.

Вместе с тем следует согласиться с мнением Н.Г. Елисеева о недопусти­мости полного исключения возможности оспаривать достигнутое процессуаль­ное соглашение по причине порока воли⁴⁵⁴ (например, вследствие введения лица в заблуждение); это объясняется тем, что движение судебного процесса сущест­венно ограничивает стороны в возможности исправления недостатков процес­суального действия (порока воли или иных ошибок)⁴⁵⁵.

5) Процессуальные соглашения рекомендуется заключать уже после того, как предъявлен иск, и начался судебный процесс в государственном суде. До этого времени заключение подобных соглашений нецелесообразно, поскольку, как подчеркивают германские исследователи, только в период реального судеб­ ного процесса стороны защищены от преждевременных, а потому необдуман­ ных связывающих их действий⁴⁵⁶.

Действительно, связав себя, например, соглашением о запрете или ограни­чении процессуальных возражений, участвующее в деле лицо может исключить для себя возможность ссылаться на неподведомственность или неподсудность рассматриваемого дела данному суду либо заявлять отвод эксперту или перево­дчику и т.п.

6) Для отечественной доктрины процессуального права, не обнаруживаю­ щей исследований, посвященных общей проблематике процессуальных согла­ шений, характерно допущение лишь тех соглашений, которые прямо санкцио­ нированы процессуальным законодательством. При этом в большинстве случаев все соглашения, которые так или иначе упоминаются в процессуальном законо-

⁴⁵⁴ Елисеев Н.Г. Допустимость процессуальных договоров в российском и зарубежном праве. С. 52.

⁴⁵⁵ Hiisemeyer L. Parteivereinbarungen Liber prajudizielle Rechtsverhaltnisse - zur Fragwiirdigkeit der Parteidis- position als Urteilsgrundlage It Zeitschrift fur Zivilprozess. 1972. Bd. 85. S. 213 ff., 222 (изложено по: Елисеев Н.Г. Допустимость процессуальных договоров в российском и зарубежном праве. С. 52).

⁴⁵⁶ Baumgartel G. Wesen und Begriffder Prozesshandlung einer Partei im ZivilprozeP. Berlin, Frankfurt a.M.: Verlag Franz Vahlen, 1957. S. 189; Nikisch Л. Zvilprozeprecht. 2. Aufl. Tubingen. 1952. S. 219; Schlosser P. Einver- standliches Parteihandlung im ZivilprozeP. Tubingen. 1968. S. 258 (изложено по: Елисеев Н.Г. Допустимость про­ цессуальных договоров в российском и зарубежном праве. С. 50).

365

дательстве, стабильно именуют процессуальными соглашениями (процессуаль­ными договорами) либо договорами suigeneris. Возможность заключения про­цессуальных соглашений, не поименованных в процессуальном законодательст­ве, в отечественной литературе, по сути, даже и не обсуждается.

Такое положение, бесспорно, нуждается в изменении: российское право должно избавиться от устаревших воззрений, препятствующих развитию док­трины, законодательства, практики. Это подразумевает признание допустимо­сти заключения процессуальных соглашений, как поименованных, так и не по­именованных в процессуальном законодательстве. Обосновывая это новое для российской доктрины процессуального права установление, можно указать сле­дующее.

Анализ действующего процессуального законодательства позволяет гово­рить о достаточно узком круге процессуальных соглашений, прямо предусмот­ренных законом. К процессуальным соглашениям, допускаемым в судебном процессе в государственном суде, относятся, в частности, упоминаемое ранее соглашение о признании сторонами фактических обстоятельств, соглашение о передаче дела по месту нахождения большинства доказательств, соглашение об отложении судебного разбирательства в случае обращения сторон к примирите­лю в целях урегулирования спора.

Исходя из принципа формальной диспозитивности, предоставляющего сторонам возможность влиять на движение судебного процесса в государствен­ном суде, можно говорить о необходимости расширения круга процессуальных соглашений. В то же время нельзя не учитывать, что данный принцип не избав­ляет участвующих в деле лиц от обязанности подчиняться установленному за­коном порядку судопроизводства в государственном суде: всякое участвующее в деле лицо должно соблюдать предусмотренные процессуальным законода­тельством императивные правила. Кроме того, нельзя не учитывать, что госу­дарственный суд, осуществляющий свою деятельность в предусмотренной за­коном процессуальной форме, связан императивными предписаниями процес­суального права.

366

Следствием сказанного может быть вывод, согласно которому стороны судебного процесса в государственном суде не могут быть абсолютно свободны в заключении процессуальных соглашений: возможность таких соглашений должна вытекать из норм процессуального законодательства. При этом, думает­ся, можно говорить о трех случаях допустимости процессуального соглашения. Это ситуации, когда стороны, имея целью процессуальную экономию, заклю­чают процессуальное соглашение, которое:

1) прямо предусматривается нормами процессуального законодательства. Например, в ч. 2 ст. 70 АПК РФ упоминается соглашение по фактическим об­стоятельствам. Другие статьи процессуальных кодексов закрепляют возмож­ность заключения процессуального соглашения путем указания на необходи­мость совместного заявления сторон для решения того или иного вопроса (п. 2 ч. 2 ст. 33 ГПК РФ, п. 2 ч. 2 ст. 39 АПК РФ);

2) допустимо (подразумевается) по смыслу диспозитивных процессуаль­ных норм. Так, ст. 64 ГПК РФ, ч. 1 ст. 72 АПК РФ не исключают возможность для спорящих сторон обратиться с совместным заявлением об обеспечении до­казательств (соглашение об обеспечении доказательств); абз. 2 ч. 2 ст. 79 ГПК РФ, ч. 1, 3 ст. 82 АПК РФ - о назначении экспертов (соглашение о назначении экспертов). Но, например, действующее процессуальное законодательство не упоминает совместное ходатайство сторон об утверждении заключенного ими мирового соглашения (соглашение об утверждении мирового соглашения), при том что суд может утвердить мировое соглашение только при наличии этого ходатайства (но никак не по собственной инициативе);

3) прямо не предусмотрен законом и не подразумевается по смыслу дис­позитивных процессуальных норм, но его заключение вполне допустимо, по­скольку не устраняет действие императивной процессуальной нормы. Напри­мер, спорящие стороны могут совместно определить способ обеспечения иска (соглашение об обеспечении иска) или назвать лицо, уполномоченное получать судебные документы за одну из них (соглашение о лице, получающем судебные документы).

367

Таким образом, весьма скромный перечень общепризнанных на сегодня процессуальных соглашений может быть существенно расширен за счет согла­шений, в законе прямо не поименованных. Только при таком подходе спорящие стороны смогут использовать по собственному усмотрению предоставленные им процессуальные возможности с целью ускорить, упростить и удешевить су­дебный процесс в государственном суде без последствий для правильности ито­гового решения по делу.

Соглашения о защите прав как юридический факт гражданского пра­ва. Как уже указывалось в главе 2 первой части настоящего исследования, сто­роны гражданского правоотношения, преследуя цель защиты прав, могут за­ключать соответствующие соглашения о защите прав.

Обратившись к рассмотрению соглашения о защите прав, нельзя не кос­нуться проблемы соотношения содержания обязательственного правоотноше­ния и содержания соглашения, которые в отечественной литературе традицион­но обозначают единым термином «договор».

Как отмечает В.В. Витрянский, «когда говорят о содержании договора в его качестве правоотношения (то есть о содержании обязательственного право­отношения. - М.Р.), имеют в виду права и обязанности контрагентов. В отличие от этого содержание договора-сделки составляют договорные условия»⁴⁵⁷. Учи­тывая, что соглашения о защите прав по общему правилу не воздействуют на гражданское правоотношение, а служат защите нарушенных или оспоренных субъективных гражданских прав, говорить здесь о содержании правоотношения нет оснований.

Вместе с тем анализ содержания условий соглашения о защите прав, как гражданско-правовой сделки, позволяет разграничивать соглашения о защите прав на три вида: соглашения о форме, способе и средствах защиты прав, сто­роны которых соответственно конкретизируют, изменяют, уточняют форму за-

Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. С. 238.

368

щиты прав, либо ограничивают, уточняют или заменяют способы защиты прав, либо ограничивают или запрещают использование средства защиты прав.

По определению О.А. Красавчикова, условие договора - «это волевая модель (фрагмент общей договорной программы) поведения сторон после того, как данный договор вступит в силу»⁴⁵⁸. Характерной чертой соглашения о за­щите прав является то, что они вступают в действие при совершении предпола­гаемого нарушения (оспаривания) субъективных гражданских прав и интересов стороны (сторон) гражданского правоотношения или при наступлении правовой неопределенности в гражданском правоотношении. Вследствие этого условия соглашения о защите прав представляют собой, по сути, установление соглаше­нием сторон модели защиты прав, которая подлежит «применению» исключи­тельно после предполагаемого нарушения (оспаривания) субъективных граж­данских прав стороны (сторон) гражданского правоотношения либо вследствие возникновения правовой неопределенности в этом правоотношении.

Рассмотрение первого из упомянутых соглашений о защите прав - согла­шения о форме защиты прав - необходимо предварить указанием на то, что в отечественной литературе высказывается множество суждений в отношении понятия и квалификации форм защиты прав. Довольно широкий разброс мне­ний по данному вопросу обусловлен, прежде всего, тем, что в основе разграни­чения используются неодинаковые критерии⁴⁵⁹.

Опираясь на понятие защиты субъективных гражданских прав как дея­тельности по применению охранительных норм гражданского законодательства, можно заключить, что под формой защиты прав следует понимать механизм реализации охранительных норм гражданского права посредством использова­ния определенных способов и средств защиты. Отталкиваясь от того, что фор­му защиты чаще всего связывают с лицом, ее осуществляющим⁴⁶⁰, то есть субъ-

Красавчиков О.А. Гражданско-правовой договор: понятие, содержание и функции // Антология ураль­ской цивилистики. 1925-1989. С. 174.

^⁵⁹Обзор мнений по данному вопросу см., например: Богданова Е.Е. Формы и способы защиты граждан­ских прав и интересов // Журнал российского права. — 2003. — № 6; Свердлык Г.А., Страунинг Э.Л. Защита и самозащита гражданских прав: учеб. пособ. М.: Лекс-книга, 2002. С. 35-37.

⁴⁶⁰Абова Т.Е. Охрана хозяйственных прав предприятий. С. 102.

369

ектом применения охранительных норм, следует различать два типа реализации охранительной нормы: (1) принудительная реализация нормы права уполномо­ченным органом (правоприменение); (2) реализация нормы права самим лицом, право которого нарушено или оспаривается.

Таким образом, в зависимости от субъекта осуществления защиты, разли­чают две основные формы защиты прав: (1) юрисдикционную; (2) неюрисдик-ционную.

1) Под юрисдикционной формой защиты прав следует понимать деятель­ность государственных органов и иных лиц, направленную на защиту нарушен­ных и оспоренных субъективных гражданских прав и интересов частных лиц и предусматривающую вынесение этим органом (или лицом) обязательного для спорящих сторон решения.

Пункт 1 ст. 11 ГК РФ относит к субъектам, уполномоченным осуществ­лять защиту прав частных лиц, суд общей юрисдикции, арбитражный суд, ар­битраж. Пункт 2 той же статьи ГК РФ упоминает административные органы, которые осуществляют защиту гражданских прав лишь в случаях, предусмот­ренных законом, выступая, по сути, в роли квазисудебных органов.

С учетом этого в литературе иногда судебный и административный поря­док именуются как «судебная форма» и «административная форма» защиты прав. Между тем правильной представляется позиция Т.Е. Абовой, которая под­черкивает следующее: «Форму защиты и ее порядок не следует отождествлять. Если форма защиты указывает на то, кто ее осуществляет, то порядок защиты раскрывает, как она осуществляется. На данное обстоятельство следует обра­тить внимание, поскольку в процессуальной литературе широко применяется термин «процессуальная форма», под которой понимается порядок судопроиз­водства или деятельности иных правоприменительных органов. Конечно, мож­но один и тот же термин применять к разным понятиям. Но для совершенство-

461

вания законодательства полезно все же терминологическое размежевание» .

⁴⁶¹Абова Т.Е. Охрана хозяйственных прав предприятий. С. 103. Т.Е. Абова отмечает, что в литературе понятие «форма защиты» употребляется и в ином значении: в частности, рассматривая «исковую форму защиты

370

Таким образом, в рамках юрисдикционной формы защиты прав различа­ются судебный (общий) порядок и административный (специальный) порядок защиты прав (второй не представляет интереса в рамках настоящего исследова­ния и исследоваться здесь не будет).

Стороны как до возникновения спора между ними, так и после его воз­никновения вправе конкретизировать, уточнить путем заключения соглашения некоторые аспекты юрисдикционной формы защиты прав. Важным является то, что заключение подобных соглашений о конкретизации (уточнении или изме­нении) отдельных аспектов названного механизма защиты прав возможно толь­ко в том случае, если закон допускает подобного рода соглашения.

С учетом сказанного к соглашениям, уточняющим юрисдикционную фор­му защиты прав, следует отнести следующие соглашения.

Во-первых, арбитражное (третейское) соглашение⁴⁶². Оно уточняет юрис­дикционную форму защиты прав: вместо государственного суда юридическое дело будет рассматриваться и разрешаться избранным сторонами арбитражем. То есть арбитражное соглашение есть соглашение, по условиям которого сторо­ны избрали другой - негосударственный - юрисдикционный орган, который и будет рассматривать их юридическое дело.

Надо специально отметить, что процессуальные последствия, на которые обычно указывают ученые, обосновывающие процессуальную природу арбит­ражного соглашения, не являются прямым следствием этого соглашения. Ар­битражное соглашение, заключенное сторонами, дает основания для вывода об отсутствии у государственного суда компетенции на рассмотрение этого спора (при условии, конечно, что арбитражное соглашение действительно, не утрати-

прав», как правило, имеют в виду особенности процедуры, порядка деятельности (Там же. С. 102). Например, Л.Л. Латкин определяет арбитражную процессуальную форму как «систему требований применительно к ар­битражному процессу в целом, к процессуальным действиям, нормам и правоотношениям» (Латкин А.А. Про­цессуальная форма разрешения дел в арбитражном суде первой инстанции (исковое производство): Автореф. дис. ...канд. юрид. наук. М., 2003. С. 10).

⁴⁶²Как отмечает О.Ю. Скворцов, для обозначения данного соглашения используется множество терми­нов: «третейское соглашение», «соглашение о третейском суде», «третейский договор», «третейская запись», «третейская оговорка», «компромисс», «договор об арбитраже», «арбитражное соглашение», «формальная за­пись» и проч. (Рожкова М.А., Елисеев Н.Г., Скворцов О.Ю. Договорное право: Соглашения о подсудности, ме­ждународной подсудности, примирительной процедуре, арбитражное (третейское) и мировое соглашения. М.: Статут, 2008. С. 215 (автор гл. III«Третейское (арбитражное) соглашение» - О.Ю. Скворцов)).

371

ло силу и может быть исполнено). И именно отсутствие такой общей предпо­сылки как компетенция суда (об общих предпосылках наступления процедур­ных последствий говорилось ранее) ведет к прекращению сложного процессу­ального правоотношения в государственном суде без разрешения юридического дела по существу (см. ч. 5 ст. 148 АПК РФ, ст. 222 ГПК РФ). Иными словами, арбитражное соглашение непосредственно не влечет процедурных последствий.

Во-вторых, соглашение о подсудности, в некоторых случаях прямо допус­каемое процессуальным законодательством (ст. 37 АПК РФ, ст. 32 ГПК РФ). Этим соглашением уточняется юрисдикционная форма защиты прав: вместо од­ного государственного суда юридическое дело будет рассматриваться другим государственным судом той же системы федеральных судов и того же уровня (звена). То есть соглашение о подсудности есть соглашение, по условиям кото­рого стороны определяют конкретный государственный суд, который будет рассматривать их юридическое дело.

В-третьих, соглашение о международной подсудности, путем заключения которого стороны аналогично предыдущему изменяют подсудность юридиче­ского дела с участием иностранного лица (ч. 1 ст. 249 АПК РФ, ст. 404 ГПК РФ). Н.Г. Елисеев пишет по этому поводу: «Соглашение о международной под­судности представляет собой договоренность, посредством которой стороны изменяют подсудность дела таким образом, что суд в каком-либо государстве приобретает компетенцию его рассмотреть и вынести по нему решение (такой суд именуется forumprorogatum) и (или) суд другого государства утрачивает право на его рассмотрение и разрешение {forumderogatum)»⁴⁶³'.

Таким образом, соглашение о международной подсудности уточняет юрисдикционную форму защиты прав: юридическое дело подлежит рассмотре­нию судом того государства, которое было избрано сторонами соглашения. При этом соглашение о международной подсудности принципиально отличается от арбитражного соглашения: первое решает вопросы подсудности дела государ-

⁴⁶³Рожкова М.А., Елисеев Н.Г., Скворцов О.Ю. Договорное право: Соглашения о подсудности, междуна­родной подсудности, примирительной процедуре, арбитражное (третейское) и мировое соглашения. С. 54 (автор гл. II«Соглашение о международной подсудности» - Н.Г. Елисеев).

372

ственному суду того или иного государства, второе — вопросы отказа от рас­смотрения дела в государственном суде и передачи его в арбитраж (в частности, международный или иностранный).

На первый взгляд названные соглашения о юрисдикционной форме защи­ты прав по своей природе могут показаться более близкими к процессуальным соглашениям, нежели к соглашениям о защите прав, однако это впечатление не будет верным. Перечисленные соглашения, во-первых, не направлены к цели достижения процессуальной экономии, а обладают всеми чертами, характери­зующими соглашения о защите прав, и во-вторых, они не требуют наличия су­дебного процесса или арбитражной процедуры - соглашения о форме защиты всегда предшествуют возникновению и определяют возникновение судебного процесса или арбитражной процедуры в качестве одной из общих предпосы­лок⁴⁶⁴ (как юридический факт гражданского права, не воздействующий на про­цессуальные правоотношения).

В то же время нельзя игнорировать факт «вторжения» подобных соглаше­ний в такую область как компетенция государственных судов, что и обусловли­вает существование определенных ограничений применительно к возможности сторон заключать соглашения о подсудности и международной подсудности.

2) Под неюрисдикционной формой защиты прав следует понимать дея­тельность частного лица, субъективные гражданские права или интересы кото­рого нарушены или которое стремится устранить правовую неопределенность в гражданском правоотношении, - деятельность, посредством которой это лицо самостоятельно реализует предоставленные действующим законодательством возможности.

Исключением из общего правила является арбитражное соглашение, которое допускает его заключе­ние в период судебного разбирательства до момента принятия государственным судом решения, которым за­канчивается рассмотрение дела по существу (п. 6 ст. 148 АПК РФ, п. 4 ст. 5 ФЗ «О третейских судах в Россий­ской Федерации»). То есть оно выступает пятой общей предпосылкой наступления процедурных последствий (юридическим фактом гражданского права), наличие которой необходимо для прекращения процессуальных правоотношений (в государственном суде). Но это исключение лишь подтверждает общий вывод о том, что со­глашения о форме защиты прав не являются процессуальными соглашениями, поскольку они точно не направ­лены к цели процессуальной экономии.

373

Координирование неюрисдикционной формы защиты прав соглашением сторон подразумевает под собой согласование сторонами их взаимодействия, нацеленного на защиту прав в случае их нарушения (оспаривания) или в усло­виях сложившейся правовой неопределенности в гражданском правоотношении. Такого рода соглашения определяют взаимодействие равных субъектов и не предполагают вынесения обязательного для спорящих сторон решения (вынесе­ние обязательного для сторон решения - прерогатива специально уполномочен­ных законом или договором органов и лиц, характерная для юрисдикционнои формы защиты прав).

Стало быть, в отличие от соглашений о юридсикционной форме защиты прав соглашения о неюрисдикционной форме защиты прав устанавливают фор­му взаимодействия сторон без обращения к уполномоченному органу или лицу, обладающему правом вынести обязательное для них решение.

По своей сути всякое соглашение о неюрисдикционной форме защиты прав есть соглашения о примирительных процедурах⁴⁶⁵, являющихся процеду­рами альтернативного разрешения и урегулирования споров. Иными словами, заключая соглашение о юридсикционной форме защиты прав стороны тем са­мым определяют (избирают) наиболее подходящую им примирительную проце­дуру. При этом стороны могут не только избрать примирительную процедуру, но и указать место ее проведения, порядок избрания и назначения примирителя (если это процедура с участием примирителя), сроки направления предложения о проведении примирительной процедуры и ответов на него и прочие организа­ционные вопросы проведения этой процедуры, что облегчит ее использование. К таким соглашениям относятся следующие.

Во-первых, соглашение о переговорах, которое представляет собой про­стейшую оговорку о примирительной процедуре, являясь при этом автономным соглашением о защите прав, определяющим неюрисдикционную форму защиты прав. Это соглашение на практике нередко исчерпывается единственным усло-

⁴⁶⁵Примирительные процедуры не являются новыми для отечественного права (см. Нефедьев Е.А. Скло­нение сторон к миру в гражданском процессе. Казань, 1890), однако сущность соглашений о примирительной процедуре практически не выступает предметом отечественных исследователей.

374

вием, содержащимся в основном договоре, и гласящем, что «все споры между сторонами должны быть разрешены путем переговоров»⁴⁶⁶.

Во-вторых, соглашение о претензионном порядке' , по условиям которого стороны договариваются использовать претензионный порядок урегулирования спора в отсутствие предусмотренной законом обязанности использовать такой порядок.

Данное соглашение устанавливает неюрисдикционную форму защиты прав сторон, устанавливая порядок защиты прав (без обращения в юрисдикци-онный орган) в случае возникновения между сторонами спора о праве или не­определенности в гражданском правоотношении. «Отрицание за претензион­ным порядком значения формы защиты прав, - подчеркивает Т.Е. Абова, -следствие привычных, традиционных представлений о формах защиты граж-данских прав с ее основным средством - иском» .

В-третьих, соглашение о примирительной процедуре с участием посред­ника. «Присутствие» примирителя не дает основания относить эту форму за­щиты прав к юрисдикционной, поскольку примиритель по общему правилу не обладает полномочиями выносить обязательное для сторон решение; его задача - наладить взаимопонимание между спорящими сторонами, оказать содействие в выборе наиболее приемлемого для них варианта урегулирования спора⁴⁶⁹. Та­ким образом, форма защиты прав в рамках проведения примирительной проце­дуры с участием примирителя будет неюрисдикционной, а соглашение о при­мирительной процедуре с участием примирителя - соглашением о неюрисдик­ционной форме защиты прав. Данное соглашение определяет (уточняет) основ-

⁴⁶⁶ К сожалению, согласование использования этой процедуры без конкретизации различных ее аспектов (например, места проведения переговоров, его администрирования, то есть решения вопросов обеспечения по­ мещением, услугами секретаря, стенографистки, машинистки, переводчика и проч., а также самого порядка проведения переговоров) является серьезным препятствием для эффективного ее использования сторонами (см. об этом соглашении: Рожкова М.А., Елисеев Н.Г., Скворцов О.Ю. Договорное право: Соглашения о подсудно­ сти, международной подсудности, примирительной процедуре, арбитражное (третейское) и мировое соглаше­ ния. С. 402-403 (автор гл. IV«Соглашение о примирительной процедуре» — М.А. Рожкова)).

⁴⁶⁷ Подробнее см.: Рожкова М.А. Правила оформления, предъявления и рассмотрения претензий.

⁴⁶⁸ Абова Т.Е. Охрана хозяйственных прав предприятий. С. 108.

⁴⁶⁹ Подробнее см.: Рожкова М.А. Средства и способы правовой защиты сторон коммерческого спора. С. 15-17; Рожкова М.А., Елисеев Н.Г., Скворцов О.Ю. Договорное право: Соглашения о подсудности, междуна­ родной подсудности, примирительной процедуре, арбитражное (третейское) и мировое соглашения. С. 323-423 (автор гл. 1У«Соглашение о примирительной процедуре» — М.А. Рожкова).

375

ные условия проведения этой процедуры, что позволит сторонам этого согла­шения защитить права в споре между ними (либо устранить правовую неопре­деленность в связывающем их гражданском правоотношении).

Соглашения о неюрисдикционной форме защиты прав однозначно не мо­гут быть отождествляемы с процессуальными соглашениями, поскольку пред­полагают решение вопроса защиты прав вне судебного процесса или арбитраж­ной процедуры. Являясь альтернативой судебному процессу в государственном суде, примирительные процедуры в одних случаях проводятся вместо судебного процесса (до его начала или в период ведущегося процесса, тем самым преры­вая его), в других - после окончания судебного процесса. Рассматривать в каче­стве цели соглашения сторон о проведении примирительных процедур направ­ленность на процессуальную экономию вовсе нет оснований, поскольку подоп­лекой таких соглашений выступает отказ от «услуг» органов или лиц, уполно­моченных на осуществление защиты прав, в пользу самостоятельного осущест­вления сторонами действий по защите собственных прав.

Второй разновидностью соглашений о защите прав являются соглашения о способе защиты прав. И здесь необходимо подчеркнуть, что предусмотренные законом способы защиты прав зачастую именуют мерами защиты⁴⁷⁰ или право­охранительными мерами⁴⁷¹. Например, B.C. Ем понимает способы защиты прав как закрепленные или санкционированные законом правоохранительные меры, посредством которых производится устранение нарушения права и воздействие на нарушителя⁴⁷². А.П. Сергеев обозначает указанным термином закрепленные законом материально-правовые меры принудительного характера, посредством которых производится восстановление (признание) нарушенных (оспаривае-

См., например: Абова Т.Е. Возникновение гражданских прав и обязанностей, осуществление и защита гражданских прав // Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая: Науч.-практ. комм. / Отв. ред. Т.Е. Абова, А.Ю. Кабалкин, В.П. Мозолин. М., 1996. С. 32; Кожевников С.Н. Меры защиты в советском праве: Автореф. дис. ...канд. юрид. наук. — Свердловск, 1968; Хохлов В.А. Ответственность за нарушение договора по гражданскому праву. Тольятти, 1997. С. 93-98.

⁴⁷¹ Правда, существует трактовка способов защиты прав как меры реакции управомоченных лиц на нару­ шения гражданских прав (Гражданское право: учеб. 4. 1 / Под ред. Т.И. Илларионовой, Б.М. Гонгало, В.А. Плетнева. М.: Норма, 2001. С. 54).

⁴⁷² Гражданское право: учеб. В 2 т. Т. 1 / Отв. ред. Е.А. Суханов. М.: БЕК, 1998. С. 410.

376

мых) прав и воздействие на правонарушителя⁴⁷³. А.П. Вершинин полагает, что «мера защиты» является синонимом слова «способ защиты» ⁷⁴.

С трактовкой способов защиты как определенных законодательством мер защиты следует согласиться. Предусмотренные гражданским законодательст­вом специальные меры, нацеленные на пресечение нарушения (оспаривания) субъективных гражданских прав и нивелирование возникших негативных по­следствий, равно и на устранение правовой неопределенности в гражданском правоотношении, есть способы (или меры) защиты прав. Иными словами, под способами защиты гражданских прав следует понимать меры, прямо преду­смотренные законом в целях пресечения оспаривания либо нарушения субъек­тивных гражданских прав и (или) ликвидации последствий такого нарушения либо устранения правовой неопределенности в гражданском правоотношении.

Данное определение понятия способов защиты прав дает основания выде­лять четыре разновидности целей этих соглашений:

1) пресечение оспаривания либо нарушения субъективных гражданских прав (например, признание права собственности, изменение и расторжение до­говора);

2) ликвидация (или минимизация) последствий нарушения субъективных гражданских прав (например, возмещение убытков, взыскание суммы долга);

3) одновременное пресечение нарушения субъективных гражданских прав и ликвидация или минимизация негативных последствий этого нарушения (на­пример, взыскание неустойки);

4) устранение правовой неопределенности в гражданских правоотношени­ях (например, признание оспоримой сделки недействительной).

Анализ действующего гражданского законодательства позволяет говорить о том, что частным лицам предоставлен весьма широкий спектр возможностей по защите субъективных гражданских прав и интересов. Как отмечает В.В. Вит-

⁴⁷³Гражданское право: учеб. Т. 1 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М.: ПБОЮЛ Л.В. Рожников, 2001. С. 295.

⁴При этом А.П. Вершинин идет дальше и утверждает, что меры ответственности совпадают по своему содержанию с мерами защиты (Вершинин А.П. Выбор способа защиты гражданских прав. СПб., 2000. С. 32).

377

рянский, действующее гражданское законодательство предусматривает как универсальные, так и специальные способы защиты, предназначенные для об­служивания отдельных видов гражданских прав⁴⁷⁵. При этом способы защиты прав подразумевают прямое указание в законодательстве: в частности, в ст. 12 ГК РФ перечислен ряд способов защиты прав и прямо закреплено, что установ­ленный перечень не является исчерпывающим, но использование иных спосо­бов защиты допускается только при наличии прямого указания на то закона⁴⁷⁶.

В литературе используются различные классификации способов защиты прав⁴⁷⁷. В рамках настоящего исследования интерес представляет классифика­ция, предложенная Н.И. Клейн⁴⁷⁸. Она подразделяет способы защиты прав, осу­ществление которых допустимо: (1) только в юрисдикционной форме (напри­мер, признание оспоримой сделки недействительной и применение последствий ее недействительности, присуждение к исполнению обязанности в натуре); (2) как в юрисдикционной форме, так и в неюрисдикционной форме (например, признание права, возмещение убытков, взыскание неустойки); (3) только в не­юрисдикционной форме.

Стороны вправе договориться об ограничении использования какого-либо способа защиты прав или предусмотреть использование одного конкретного способа защиты прав, допускаемого законом для данного вида обязательствен­ных отношений. Так, ст. 468 ГК РФ, определяя последствия нарушения условия договора купли-продажи об ассортименте товаров, в п. 6 устанавливает, что со­держащиеся в этой статье правила применяются, если иное не предусмотрено договором купли-продажи. И стороны вправе заключить соглашение, например, о том, что при нарушении продавцом условия об ассортименте товара покупа-

Витрянский B.B. Проблемы арбитражно-судебной защиты гражданских прав участников имуществен­ного оборота: Автореф. дис. ...докт, гарид. наук. М., 1996. С. 8.

^Л1ЬТ.Е. Лбова пишет, что непосредственно в ГК РФ перечислены способы, наиболее часто встречающиеся на практике, но этот перечень не исчерпывающий (Абова Т.Е. Возникновение гражданских прав и обязанностей, осуществление и защита гражданских прав. С. 32-33).

⁴⁷⁷ См. о них: Рожкова М.А. Средства и способы правовой защиты сторон коммерческого спора. С. 240— 241.

⁴⁷⁸ Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Рук. авт. колл. и отв. ред. О.Н Садиков. С. 42.

378

тель не вправе отказаться от всех переданных товаров. Тем самым соглашением сторон будет установлено ограничение способов защиты прав покупателя.

Иными словами, своим соглашением стороны могут определить, изменить или иным образом конкретизировать способы защиты прав. Но их возможности ограничены только теми способами, осуществление которых допускается в не-юрисдикционной форме. Способы защиты прав, реализация которых преду­сматривает только юрисдикционную форму защиты, не могут быть предметом подобных соглашений.

Соглашение о способе защиты может быть заключено как до возникнове­ния между сторонами спора о праве или правовой неопределенности в граждан­ских правоотношениях, так и после их возникновения. В зависимости от перио­да их заключения эти соглашения подразделяются на: (1) превентивные (обес­печительные), то есть заключаемые до момента нарушения субъективных граж­данских прав; (2) пресекательные, то есть заключаемые после нарушения (ос­паривания) субъективных гражданских прав и возникновения правовой неопре­деленности в гражданских правоотношениях.

1) Превентивные соглашения о способе защиты прав широко распростра­нены и используются для цели предотвращения и (или) ликвидации отрица­тельных для кредитора последствий неисполнения или ненадлежащего испол­нения договора должником.

Основной особенностью превентивных соглашений о способе защиты прав является «расщепление» цели защиты прав на две составляющие. Это, во-первых, предотвращение нарушения прав кредитора (под страхом наступления невыгодных для должника последствий): такая цель присуща превентивному соглашению до момента, когда обязанность должна быть исполнена должни­ком. И во-вторых, пресечение нарушения и компенсация потерь, вызванных на­рушением субъективных гражданских прав и интересов кредитора: эта цель анализируемого соглашения проявляется после момента, когда обязанность должна была быть исполнена, но исполнена надлежащим образом не была. То есть способ защиты прав, определяемый в соответствующем превентивном со-

379

глашении, является пригодным и для цели предотвращения нарушения прав кредитора, и для цели последующей защиты прав кредитора (субъекта защиты).

Такой характеристике отвечают разграничиваемые в отечественной док­трине соглашения о способах обеспечения исполнения обязательств и соглаше­ния о мерах ответственности, которые охватываются вводимым здесь понятием «превентивные соглашения о способе защиты прав».

Различие в целях названных видах соглашений не столь существенно, как это может показаться на первый взгляд. Дело в том, что в соглашениях о спосо­бах обеспечения обязательств акцент сделан на первую часть «расщепленной» цели (предотвратить нарушение обязательства), а в соглашениях о мерах ответ­ственности - на вторую часть «расщепленной» цели (пресечь нарушение и ком­пенсировать кредитору его потери). Следовательно, в большинстве случаев речь идет об одних и тех же целях соглашений (хотя достигаются они посредством решения различных задач). Это наиболее выпукло проявляется на примере со­глашения о неустойке: до момента нарушения прав это соглашение нацелено на предотвращение нарушения прав кредитора (обеспечение исполнения обяза­тельства), а после состоявшегося нарушения прав - на реализацию установлен­ного способа защиты прав (пресечение нарушения и компенсацию кредитору его потерь).

Неочевидность того обстоятельства, что состоявшееся нарушение «транс­формирует» цель всякого превентивного соглашения о способе защиты прав, приводит к тому, что судебная практика отказывается понимать, например, не­устойку как способ защиты прав. В судебных решениях встречаются утвержде­ния о том, что нахождение норм о неустойке в гл. 23 ГК РФ «Обеспечение ис­полнения обязательств» не позволяет рассматривать взыскание неустойки как меру гражданско-правовой ответственности. Такая трактовка является, конечно, неверной: ст. 12 ГК РФ относит взыскание неустойки (штрафов, пени) к спосо-

380

бам защиты, а способы защиты прав и меры ответственности есть не различные, а соотносительные категории⁴⁷⁹.

Указав, что к числу превентивных соглашений о способе защиты прав от­носятся и соглашения о способах обеспечения исполнения обязательств, нельзя не отметить, что не все соглашения, упомянутые в гл. 23 ГК РФ, являются пре­вентивными соглашениями о способе защиты прав⁴⁸⁰. Более того, удержание, например, представляет собой не способ, а средство защиты прав (юридический поступок), и потому соглашению о нем будет уделено внимание в части, посвя­щенной соглашениям о средствах защиты.

С учетом сказанного к превентивным соглашениям о способе защиты прав следует отнести, в частности, следующие.

Во-первых, соглашения о неустойке (штрафе, пени). Стороны, заключаю­щие такое соглашение, устанавливают одновременно и способ обеспечения ис­полнения их договорного обязательства (эта цель присуща соглашению до мо­мента неисполнения или ненадлежащего исполнения), и способ компенсации кредитору его имущественного интереса (эта цель соглашения имеет место в случае нарушения договора). Таким образом, стороны предварительно опреде­ляют способ защиты прав кредитора.

Во-вторых, соглашение о задатке. Особенностью задатка всегда признава­лось наличие у него одновременно нескольких функций, среди которых выде­ляют: (1) функцию платежа по основному договору; (2) функцию подтвержде­ния заключения основного договора; (3) функцию обеспечения исполнения обя­зательства; (4) функцию ответственности за неисполнение договора⁴⁸¹.

В силу того, что одной из функций задатка является платежная и соглаше­ние о задатке подразумевает выплату одной из договаривающихся сторон в счет

⁴⁷⁹На это, в частности, указывал С.Н. Братусь (Братусь С.Н. Указ. соч. С. 115).

⁴⁵⁰Подробнее об этом см. Рожкова М.Л. Теория процессуального договора в соотношении с концепцией сделок, направленных на защиту прав // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса / Под ред. B.B. Яркова. - 2007. - № 6. - С. 203.

⁴⁸¹На три функции задатка указывают, например, О.С. Иоффе (Иоффе О.С. Обязательственное право. М.: Юрид. лит., 1975. С. 167), B.B. Витрянский (Научно-практический комментарий к части первой Гражданского кодекса Российской Федерации для предпринимателей. М.: Спарк, Хозяйство и право, 1999. С. 472). Четвертую функцию упоминает А.В. Латынцев (Латынцев А.В. Обеспечение исполнения договорных обязательств. М.: Лекс-книга, 2002. С. 215).

381

причитающихся с нее по договору платежей другой стороне, следует признать это соглашение прежде всего сделкой по исполнению основного договора (ор­динарной сделкой, направленной на реализацию гражданской правосубъектно­сти). Одновременно данное соглашение является и соглашением, посредством которого стороны определяют способ обеспечения исполнения их договорного обязательства (эта цель присуща соглашению до момента неисполнения или не­надлежащего исполнения), и меру ответственности неисправного должника (эта цель соглашения имеет место в случае нарушения договора), то есть соглашени­ем, которым стороны определяют способ защиты прав кредитора.

В-третьих, соглашение о залоге, представляющее, вероятно, наиболее сложный конгломерат, специфика которого не может быть подробно рассмот­рена по причине ограничения объема настоящего исследования.

В-четвертых, соглашение о конкретизации или об ограничении примене­ния той или иной меры оперативного воздействия⁴⁸², которые представляют со­бой традиционные способы защиты прав кредитора в договорном обязательстве, не предусматривающие обращения использованию юрисдикционной формы защиты прав⁴⁸³. Стороны договорного обязательства вправе реализовать всякую меру оперативного воздействия, допускаемую гражданским законодательством для связывающего их вида договора, если иное не предусмотрено договором. Вследствие этого, стороны при заключении основного договора могут специ­ально предусмотреть или, напротив, исключить применение конкретных мер оперативного воздействия, что представляет собой конкретизацию способов защиты прав посредством соглашения сторон (превентивное соглашение о спо­собе защиты прав).

Изложенное свидетельствует о том, что действующее гражданское зако­нодательство предусматривает широкие возможности по определению самими

⁴⁸² См. о них: Рожкова М.А. Средства и способы правовой защиты сторон коммерческого спора. С. 308- 311.

⁴⁸³ Вместе с тем применение меры оперативного воздействия одной стороной договорного обязательства не препятствует другой стороне обжаловать правомерность применения этих мер. О мерах оперативного воз­ действия подробнее см.: Рожкова М.А. Юридические факты гражданского и процессуального права: соглашения о защите прав и процессуальные соглашения. М.: Статут, 2009.

382

сторонами способа защиты прав, который будет использован ими в случае на­рушения договорных обязательств. Стороны вправе заключать различного рода соглашения об определении, конкретизации, ограничении или запрете исполь­зования тех или иных способов защиты гражданских прав при условии, что за­коном прямо не предусмотрено иное.

2) Как и превентивные соглашения о способе защиты прав, в настоящее время получили широкое распространение пресекательные соглашения о спо­собе защиты прав.

Данные соглашения, заключаемые уже после состоявшегося нарушения прав, в отличие от предыдущих соглашений имеют не «расщепленную», а еди­ную цель - прекратить нарушение (оспаривание) прав и (или) компенсировать или минимизировать потери кредитора (субъекта защиты), вызванные наруше­нием его прав. Это достигается не только путем определения (конкретизации, изменения) способа защиты прав, но и путем реализации этого способа, что принципиально выделяет рассматриваемое соглашение из всех прочих соглаше­ний о защите прав. Кроме того, в отличие от превентивных соглашений данные соглашения могут заключать не только участники договорных обязательств, но и участники иных гражданских правоотношений. Единственной разновидно­стью данных соглашений является рассмотренное ранее мировое соглашение. Пресекательные соглашения - это мировые соглашения, подробно рассмотрен­ные в предыдущее главе настоящего исследования.

Третьими были названы соглашения о средстве защиты прав, проблема­тичность выделения которых в самостоятельный вид связана с проблемой выде­ления самих средств защиты в отдельную правовую категорию: большинство правоведов не разграничивают способы защиты прав и средства защиты прав, отождествляя их. На это обращал внимание Д.М. Чечот, подчеркнув не только самостоятельный характер способов защиты прав и средств защиты прав (при наличии между этими правовыми явлениями тесной взаимосвязи и взаимозави-

383

симости), но и их специфическое содержание⁴⁸⁴. Эту позицию поддержал А.П. Вершинин: ««Средства» и «формы» защиты не следует смешивать с поня­тием способов защиты прав. В строгом смысле слова все они обозначают раз­личные действия, направленные на защиту прав, т.е. разные элементы (виды или части) деятельности по защите субъективных прав (Д.М. Чечот), хотя меж­ду ними существует тесная взаимосвязь и взаимозависимость, которая зачастую

~ 485

приводит к смешению понятии» .

Действительно, содержание способа защиты прав составляет избранная частным лицом та непосредственная цель, к достижению которой и стремится это лицо, полагающее, что именно таким образом оно предотвратит или пресе­чет нарушение своих прав и восполнит понесенные потери, возникшие в связи с этим нарушением, либо ликвидирует правовую неопределенность в граждан­ском правоотношении. И к способам защиты прав относится, в частности, взы­скание убытков и признание сделки недействительной, присуждение к исполне­нию в натуре и признание права и т.д.

В свою очередь средство правовой защиты - это инструмент, орудие, при­ем воздействия на нарушителя, которое частное лицо и использует для реализа­ции этой меры и достижения поставленной цели: к средствам защиты прав, на­пример, относятся предъявление претензии и иска, удержание и заявление воз­ражений⁴⁸⁶. Иными словами, содержание средства правовой защиты составляет действие частного лица.

Вследствие сказанного различия между способами защиты прав и средст­вами защиты прав являются очевидными. Так, для возмещения внедоговорного вреда (способ защиты) частное лицо, которому причинен вред, обращается с ис­ком к причинителю вреда (средство защиты); для расторжения договора, кото­рый в силу существенного изменения обстоятельств стал убыточным (способ защиты), одна сторона направляет другой стороне обязательства соответствую-

⁴⁸⁴ Чечот Д.М. Субъективное право и формы его защиты. Л.: Изд-во ЛГУ, 1968. С. 72.

⁴⁸⁵ Вершинин А.П. Способы защиты гражданских прав в суде: Автореф. дис. ...докт. юрид наук. - СПб., 1998. С. П.

⁴⁸⁰К средствам защиты следует относить и судебное решение, однако оно может быть реализовано только судом, вследствие чего не может служить предметом соглашения сторон о защите права.

384

щее требование (средство защиты); для получения с просрочившего должника платы за изготовленную вещь (способ защиты) кредитор эту вещь удерживает (средство защиты); для понуждения энергоснабжающей организации соблюдать качество подаваемой электроэнергии, то есть, по сути, пресечения действий, на­рушающих право (способ защиты), абонент вправе отказаться от оплаты энер­гии, не отвечающей установленным требованиям (средство защиты); для пону­ждения должника исполнить обязательство целиком, то есть понуждения ис­полнить обязательство в натуре (способ защиты) кредитор вправе не принимать обязательство по частям (средство защиты) и т.д.

Проиллюстрировав различия между способами защиты прав и средствами защиты прав, надо подчеркнуть обязательность их размежевания, которое пред­ставляется весьма важной. Четкое разграничение их позволяет правильно опре­делить предоставляемые действующим гражданским законодательством воз­можности для эффективного осуществления защиты нарушенных и оспаривае­мых субъективных гражданских прав и интересов.

Итак, средства защиты прав - это сами действия, допускаемые законом для целей защиты гражданских прав, и в случаях, когда имеет место нарушение прав - это допускаемые законом приемы правомерного воздействия на наруши­теля с целью принудить его к определенному поведению.

Ранее в литературе с учетом приоритета судебного порядка (как «наивыс­шей формы юридисдикционной деятельности») анализировались лишь средства защиты, используемые при защите права в суде. И например, Д.М. Чечот упо­минает только средства судебной защиты, относя к ним иск, заявление, жалобу и протест⁴⁸⁷. Однако в условиях признаваемого сегодня, по крайней мере, ра­венства неюрисдикционной и юрисдикционной формы защиты прав названный список должен быть расширен за счет средств, используемых при реализации внесудебной защиты прав.

В рамках настоящей главы значимым является то, что в качестве средств правовой защиты могут рассматриваться только дозволенные действия. С уче-

⁴⁸⁷Чечот Д.М. Субъективное право и формы его защиты. С. 69.

385

том ранее обоснованных выводов действия, вступающие в противоречие с зако­ном, не могут рассматриваться как дозволенные действия.

Здесь же надо отметить возможность использования в качестве средства защиты как действий, так и бездействия. Например, защита прав может осуще­ствляться посредством обращения к должнику с претензией либо путем внесе­ния денег в депозит нотариуса (действия), но может быть реализована и путем бездействия: при непредставлении возражений на требование или отказе от ис­полнения не основанных на законе и договоре требований контрагента.

Средства защиты прав допускают установление ограничений в их исполь­зовании и конкретизацию применительно к тем или иным ситуациям, а в неко­торых случаях - запрет их использования (если иное не предусмотрено зако­ном). Это возможно путем заключения сторонами соглашения о средствах за­щиты прав (как правило, текстуально оно включается в текст основного связы­вающего стороны договора в виде соответствующих условий). К такого рода со­глашениям следует отнести по крайней мере следующие.

Во-первых, соглашение относительно удержания, которым стороны могут исключить полностью или частично возможность использования такого средст­ва защиты прав как удержание.

Во-вторых, соглашение относительно материально-правовых возражений. Учитывая свободу частных лиц в отношении заявления возражений на предъяв­ленные к ним требования (они вправе возражать против предъявленного требо­вания, ограничиться одним лишь отрицанием фактов или правовых доводов ли­бо не возражать вовсе), устанавливаемые в некоторых случаях законодательные ограничения на заявление возражений, а также исходя из положений ст. 9 ГК РФ, предусматривающей, что отказ от осуществления прав не влечет прекраще­ния этих прав, можно заключить следующее. Стороны не лишены права в дого­ворном порядке ограничить заявление возражений, если иное прямо не вытекает из закона, то есть посредством заключения соглашения исключить возможность заявлять те или иные возражения, или ограничить срок выдвижения таких воз­ражений.

386

В-третьих, соглашение относительно предъявления искового требования в

суд.

В отечественной доктрине чрезвычайно распространено мнение о недо­пустимости введения какого-либо ограничения в отношении предъявления иска, в результате чего соглашения, несколько ограничивающие использование тако­го средства защиты как предъявление иска, не находят поддержки в судебной практике и не получают распространения. Первопричиной такой позиции явля­ется убеждение, согласно которому подобные сделки представляют собой отказ от права на суд, от права на судебную защиту, что признается недопустимым со ссылкой на п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ч. 1 ст. 46 Конституции РФ либо по иным основаниям.⁴⁸⁸.

Не углубляясь в анализ правовой природы права на судебную защиту, хо­телось бы поддержать мнение, согласно которому право на судебную защиту характеризуется двойственной правовой природой: с одной стороны - консти­туционной, с другой - процессуальной. «Это обусловлено тем, что данное право установлено Конституцией РФ, а условия и порядок его реализации определены процессуальным законодательством. Как конституционное, право на судебную защиту есть правомочие субъекта права по отношению к государству в лице его судебных органов, осуществляющих функцию судебной власти; право на дея­тельность суда по защите нарушенных (действительно или предполагаемо) или оспоренных прав, свобод и охраняемых интересов. .. .Процессуальную сторону права на судебную защиту с содержательной стороны определяют две состав­ляющие: право на обращение в суд за защитой и право на получение судебной

489

защиты» .

Например, Н.И. Клейн, комментируя ст. 9 ПС РФ «Осуществление гражданских прав» пишет следую­щее: «П. 2 коммент. статьи запрещает ограничивать осуществление прав соглашением сторон гражданских пра­воотношений. Отказ граждан и юридических лиц от предоставленных им гражданских прав не влечет правовых последствий. В частности, недействительно соглашение об отказе от судебной защиты нарушенных или оспари­ваемых гражданских прав и законных интересов» (Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федера­ции, части первой / Рук. автор, колл. и отв. ред. О.Н. Садиков. С. 30).

⁴⁸⁹См.: Абознова О.В. Суд в механизме реализации права на судебную защиту в гражданском и арбит­ражном процессе: Автореф. дис. ...канд. юрид. наук. - Екатеринбург, 2006. С. 7.

387

Сказанное подтверждает недопустимость закрепления соглашением сто­рон полного запрета на обращение в суд. Однако договорное ограничение реа­лизации такого средства защиты прав, как предъявление требования в суд, не только возможно, но в некоторых случаях целесообразно для эффективной за­щиты прав. Например, стороны могут согласовать условие о том, что должник должен произвести платеж в период, в течение которого кредитор не вправе предъявлять исковое требование о возврате долга: на такую возможность ука­зывает, например, Г. Вагнер, причисляя такое условие к гражданско-

490

правовым .

В качестве основного примера, подтверждающего жизненность конструк­ции соглашения относительно предъявления требования в суд, можно привести следующий. Действующее законодательство прямо закрепляет право сторон ар­битражного соглашения исключить своим соглашением возможность оспари­вать вынесенное арбитражное решение: из текста ст. 40 Федерального закона «О третейских судах в Российской Федерации» прямо следует запрет на обра­щение с требованием об отмене вынесенного арбитражного решения, если сто­роны своим соглашением определили окончательность такого решения.

В подтверждение изложенных доводов можно указать и следующее. В германской доктрине, например, признается, что обещание не обжаловать су­дебное постановление или отозвать иск ничтожно в качестве процессуального акта, но в качестве гражданско-правовой сделки оно действительно и может служить основанием для требования о возмещении убытков, возникших из ее нарушения⁴⁹¹.

Таким образом, спорящие стороны могут согласовать запрет на предъяв­ление требования об отмене вынесенного арбитражного решения. Данное со­глашение не входит в состав арбитражного соглашения, а является самостоя­тельным соглашением о средстве защиты прав, исключающим возможность

⁴⁹⁰ Wagner G. ProzeBvertrSge. Tubingen: Mohr Siebeck, 1998. S. 56 (изложено по: Елисеев Н.Г. Допусти­ мость процессуальных договоров в российском и зарубежном праве. С. 51).

⁴⁹¹ Oertman P. Der vorgangige Rechtsmittelverzicht II ZZP. 1915. Bd. 45. S. 419 ff., 424 ff.; Barz H. Kla- geriicknahme-Versprechen. Mannheim. Berlin. 1933. S. 13 ff(изложено по: Елисеев Н.Г. Допустимость процессу­ альных договоров в российском и зарубежном праве. С. 52).

388

сторон вынесенного арбитражного решения обращаться в государственный суд со специальным требованием об отмене этого решения.

Таким образом, в настоящей главе обоснованы следующие выводы.

1) Под взаимодействием отраслевых теорий при их применении понима­ется их комплексное использование для цели определения правовой природы юридических фактов, что необходимо для решения конкретных задач, встаю­щих перед отечественной правовой наукой и правоприменительной практикой. Значимость такого применения анализируемых теорий проявляется при опреде­лении юридических последствий наступившего юридического факта в ситуации неоднозначности отраслевой принадлежности этого факта. Научную ценность использования теорий юридических фактов гражданского и процессуального права в их взаимодействии состоит в том, что позволяет решить ряд теоретиче­ских вопросов, стоящих «на стыке» цивилистики и науки процессуального пра­ва, а также теории юридических фактов и других разделов юридической науки.

2) В рамках настоящего исследования на основании предлагаемого подхо­да применения отраслевых теорий юридических фактов во взаимодействии дан развернутый анализ правовой природы юридических фактов и юридического состава, правовая природа которых до сих пор не получила в литературе одно­значной оценки (спор о праве, мировое соглашение, иск, возражение, судебное решение).

3) Применение теорий юридических фактов гражданского и процессуаль­ного права во взаимодействии дало основание заключить, что некоторые юри­дические факты имеют двойственную правовую природу и могут выступать од­новременно и в качестве юридического факта гражданского права, и в качестве факта процессуального (иск, возражение, судебное решение). Это позволило выдвинуть идею о необходимости выделения группы юридических фактов осо­бого рода (suigeneris) - юридических фактов, которые влекут одновременно и гражданско-правовые, и процедурные последствия.

389

4) Проведенное исследование позволило сделать вывод о том, что весьма схожие на первый взгляд реальные жизненные обстоятельства могут получить принципиально разную юридическую квалификацию с позиций рассматривае­мых отраслевых теорий юридических фактов. Данный феномен был рассмотрен на примере градации ряда соглашений (арбитражного соглашения, соглашения о подсудности, мирового соглашения, соглашения о претензионном порядке и др.) на две группы: процессуальные соглашения и гражданско-правовые согла­шения о защите прав.