3.2 Гражданская процессуальная правосубъектность прокурора, органов государственного управления (местного самоуправления)

Актуальность изучения гражданской процессуальной правосубъектности прокурора (местного самоуправления) вызывает необходимость обращения к сущности институтов участия в гражданском процессе названных лиц.

Приступая к анализу гражданской процессуальной правосубъектности прокурора, следует указать на то, что полномочия, которыми он наделен в гражданском процессе, регулируются не только ГПК, но и ст.ст. 5, 34, 35, 37 Закона Украины «О прокуратуре» [266, с. 17], и другими нормативными актами.

Поскольку Закон «О прокуратуре» не является основополагающим процессуальным нормативным актом [267, с. 31; 268, с. 98], целесообразно закрепление в указанном нормативном акте бланкетной нормы. Детальный перечень и объем прав и обязанностей во всех стадиях судопроизводства по гражданским делам должен быть закреплен исключительно и процессуальном законодательстве.

Статья 118 ГПК предусматривает полномочие прокурора, заключающееся лишь в обращении в суд с заявлением в защиту прав и законных интересов граждан и государственных интересов, в то время как Закон «О прокуратуре» закрепляет за прокурором и возможность вступить в уже начавшийся процесс. На основании этого некоторые авторы полагают, что прокурор может участвовать в гражданском процессе в двух формах [269, с. 6; 270, с. 12; 271, с. 95]. В противоположность им Т.В.Санжаровская пишет, что в силу изменений в гражданском процессуальном законодательстве прокурор должен участвовать в гражданском деле, если он обратился в суд с заявлением о защите интересов государства или прав и законных интересов граждан [272, с. 67].

Законодательство (ст.118 ГПК) закрепляет за прокурором право обратиться в суд с заявлением в защиту прав и законных интересов граждан и государственных интересов. В связи с этим в юридической литературе существуют две диаметрально противоположные позиции. Сторонники одной точки зрения полагают, что возбуждение гражданского дела в суде прокурором возможно как по собственной инициативе, независимо от воли лица, в интересах которого подается исковое заявление, так и на основании полученных заявлений, писем граждан и юридических лиц, в которых содержатся сведения о нарушении их прав и обращения к прокурору с просьбой выступить в их защиту [273, с.

В отличие от указанных авторов, Л.Радзиевская пишет: «В случае, если лицо возражает против предъявления иска прокурором в его интересах и не поддерживает его заявления, то при этом нельзя игнорировать желание таких лиц, особенно если они - граждане. Противоположный подход приведет к грубому нарушению диспозитивных прав сторон, к нарушению чисто этических норм, что может повлечь негативные последствия» [282, с. 41] Аналогичную позицию занимает П.В.Шумский [283, с. 194].

На основании изложенного считаем необходимым ст.118 ГПК изложить в следующей редакции: «Прокурор имеет право обратиться в суд с заявлением в защиту прав и законных интересов граждан и государства только при наличии письменного или устного заявления об этом последних».^[16]

Требует изменения и ст.34 Закона «О прокуратуре», где необходимо, по нашему мнению, указать на цель участия прокурора в гражданском судопроизводстве, которая заключается в защите прав и интересов граждан и государства по воле последних. Не содействие исполнению требований закона о всестороннем, полном и объективном разбирательстве дела и постановлению судебных решений, основывающихся на законе, а именно защита прав и законных интересов государства и граждан.

Итак, целью участия прокурора в судопроизводстве по гражданским делам, и прежде всего целью возбуждения процесса является защита прав и интересов других лиц, из чего можно предположить, что существование такой формы участия прокурора в гражданском процессе, как вступление в рассматриваемое дело, противоречит действующему законодательству, так как из него исключены нормы, предусматривавшие возможность прокурора давать заключения по делу. Несмотря на это многими авторами признается существование критикуемой формы участия прокурора в гражданском процессе [285, с. 26; 286, с. 6].

Следует согласиться с А. А. Ференц - Сороцким, что вступление прокурора в уже начавшийся процесс необходимо, когда государство имеет самостоятельные требования на предмет спора [271, с.

Дискуссионным является вопрос о том, следует ли закреплять за прокурором возможность обязательного участия в гражданском процессе. Актуальность этой проблемы возникла в связи с тем, что норма процессуального законодательства (ст.119 ГПК), где были предусмотрены случаи обязательного участия прокурора в гражданском процессе, исключена, а в некоторых нормах права (например, в ч. 4 ст.69 КоБС) правила об обязательном участия прокурора в судебном заседании сохранились.

П.В. Шумский, являясь сторонником обязательного участия прокурора в гражданском процессе, считает целесообразным дополнительно регламентировать обязательнее участие прокурора по делам, связанным с действиями государственных органов и их должностных лиц, а также по делам, которые затрагивает интересы государства [285, с. 26]. Аналогичного мнения придерживается А.Г.Евшин, полагая, что необходимо предусмотреть при осуществлении судебной защиты конституционных прав граждан, их чести и достоинства обязательно участие в процессе прокурора, в том числе по делам о восстановлении на работе и приеме на работу; о выселении без предоставления гражданам другого жилого помещения и о заселении освободившихся жилых помещений, о защите прав изобретателей и рационализаторов; об установлении отцовства; о возмещения вреда, причиненного повреждением здоровья или смертью; об охране окружающей среды; об обжаловании неправомерных действий должностных лиц, ущемляющих права граждан [287, с. 89, 90].

Л.Нициевский и С.Карамов считают, что прокуроры должны участвовать во всех процессах по важнейшим категориям дел [288, с. 22], однако при этом авторами остается невыясненным вопрос о том, какие категории дел они считают «важнейшими».

По нашему мнению, разделение гражданских дел на категории «важнейшие» и «не важнейшие» противоречит Конституции.

Обязательное участие прокурора при рассмотрении судами гражданских дел нам предоставляется безосновательным и излишним, ибо при такой форме участия прокурора в процессе отсутствует цель, которая при ранее действовавшем законодательстве заключалась, в основном, в даче заключения по делу и в осуществлении прокурорского надзора за деятельностью судебных органов. Кроме того, исходным при данной «форме» участия прокурора в гражданском процессе являлось существовавшее ранее требование о расширении вмешательства государства в лице прокурора а «частноправовые», «гражданские» отношения.

В настоящее же время судебная практика и Верховный Суд Украины исходят из того, что принятые нормы законодательных актов относительно

обязательности участия прокурора в гражданском процессе фактически утратили действие [128, с. 128].

По сравнению с ранее действовавшим законодательством, прокурор не обладает полномочиями на осуществление надзора за соблюдением законности во время рассмотрения гражданских дел [289, с. 46], хотя при проведения анкетирования половина опрошенных прокуроров положительно относятся к надзорному порядку проверки гражданских дел [283, с. 193].

Вопрос о том, следует ли предоставлять прокурору право осуществлять надзор за судебной деятельностью, в научной литературе разрешается неоднозначно. Так, Ю.Е.Полянский выступает за сохранение возобновление надзора прокуратуры за правильным рассмотрением дел в судах, но «при отсутствии при этом каких-либо посягательств на независимость суда. Прокурор лишь добивается подчинения судей только закону. Таким образом, прокурор фактически реализует некоторые элементы надзорной функции, но по отношению к суду никакой реальной властью не располагает» [290, с.

Однако существует противоположная точка зрения, представители которой выступают против прокурорского надзора за законностью судебных актов [292, с. 82; 271, с. 94, 95]. Л.Нициевский и С.Карамов считают, что право принесения протестов должно принадлежать только должностным лицам органов судебной власти [288, с. 23]. Некоторые авторы утверждают, что прокурор не может контролировать деятельность суда, ибо является участником судебного рассмотрения дела [293, с. 121].

Проанализировав существующие точки зрения относительно рассматриваемой проблемы, наиболее приемлемой представляется позиция В.В.До- лежана, который предлагает свой вариант разрешения данного вопроса исходя из принципа сдержек и противовесов судебной и прокурорской властей, который должен действовать в обоих направлениях. С одной стороны, суды в определенных законом случаях должны контролировать законность решений и действий прокуроров. С другой, за прокурором необходимо сохранить право официальной критики решений и действий органов судебной власти [294, с. 187].

По нашему мнению, право официальной критики прокурором решений и действий органов судебной власти должно иметь место только в стадии пересмотра судебных решений, вступивших и законную силу при проверке законности судебных актов на основании поступившей «жалобы в порядке надзора» либо по каким - либо иным основаниям.

Правом внесения на судебный акт кассационного представления прокурор не должен обладать исходя из диспозитивных начал гражданского судопроизводства и в силу того, что право кассационного обжалования должно принадлежать только сторонам, третьим лицам, заявителям и жалобщикам по делам, предусмотренным главами 29 и 33 ГПК, как субъектам спорных правоотношений и их представителям, которые должны осуществлять свои функции исходя из воли на осуществление конкретных процессуальных действий представляемых.

На предыдущих страницах отмечалось, что предъявить иск прокурор не может по собственной инициативе. Для этого необходимо, прежде всего, обращение гражданина или государственного органа, который считает свой интерес нарушенным или оспариваемым.

Прежде всего необходимо раскрыть содержание термина «интересы гражданина или государства» в силу того, что законодатель не дает разъяснений относительно указанного термина. Н.И.Руденко понимает под этим термином

«закрепленную Конституцией и законами Украины, международными договорами и актами систему фундаментальных ценностей в наиболее важных сферах жизнедеятельности народа и общества (политической, экономической, социальной, военной, экологической, научной, технологической,

информационной). Термин «интересы», скорее всего, имеет неопределенное содержание и в каждом конкретном случае прокурору необходимо установить, были ли нарушены интересы личности, гражданина или государства, закрепленные в Конституции и других нормативно - правовых актах, которые создают необходимый правовой режим обеспечения разнообразных интересов (имущественных, экологических, информационных и т.п.)» [295, с. 47].

Конституционный Суд Украины в решении №3-рп/99 относительно представительства прокуратурой интересов государства в арбитражном суде указал, что в контексте пункта 2 статьи 121 Конституции положение абз.4 ч.1 ст.2 АПК необходимо понимать так, что прокуроры и их заместители подают в арбитражный суд иски именно в интересах государства, а не в интересах предприятий, учреждений и организаций независимо от их подчиненности и форм собственности.

Под понятием «орган, уполномоченный государством осуществлять соответствующие функции в спорных правоотношениях», определенным в части второй статьи 2 АПК, необходимо понимать орган государственной власти или орган местного самоуправления, которому законом предоставлено полномочие органа исполнительной власти [296, с. 35-38].

Термин «государственный интерес» не идентичен понятию «интересы государства», так как понятие «государственный интерес» шире, чем «интересы государства», поскольку интерес государства есть там, где государство действует как единое лицо (например, при подаче иска о возмещении ущерба, причиненного окружающей среде.) Защита же государственного интереса имеет место там, где исковое заявление подается в целях защиты нарушенного или оспариваемого права государства в лице органов государственной власти или

местного самоуправления.

Вместе с тем необходимо отметить, что в юридической литературе и практике не существует единой позиции относительно того, в каких случаях и в чьих интересах прокурор может обратиться в суд. Е.Г.Пушкар выделяет следующие случаи обращения прокурора в суд с заявлением в защиту прав других лиц: когда заинтересованное лицо, права которого нарушены, хочет обратиться в суд, но по уважительным причинам сделать это само не может (болезнь, недееспособность и др.); когда заинтересованное лицо может реализовать свое право на судебную защиту, но по каким - то причинам не хочет этого делать, а в результате страдают государственные или общественные интересы или права и интересы других граждан [297, с. 87].^[17]

И.Вернидубов указывает на необходимость защиты преимущественно интересов ветеранов, инвалидов, детей, безвестно отсутствующих [274, с. 8]. А.В.Чурилов и В.З.Гущин выступают за предоставление прокурору полномочий осуществлять «поддержку и защиту прав и законных интересов тех граждан, которые оказались в трудной жизненной ситуации и сами не в состоянии активно защищать свои права [277, с. 64]. По мнению Н.Ш.Вайнера, прокурор вправе предъявить иск по любому делу. Указанный автор подвергает критике мнение о необходимости закрепления в законе указания о том, при каких нарушениях прав прокурор обязан предъявить иск [286, с. 12, 13].

На основании изложенного представляется довольно сложным дать однозначный ответ о том, в каких же случаях прокурор вправе обратиться в суд с исковым заявлением в интересах других лиц. На наш взгляд, прокурор должен обратиться в суд для защиты группового (массового) интереса - при одновременном нарушении прав больших по численности групп граждан вследствие противоправного деяния либо применения нормативно - правового

акта, противоречащего закону. Прокурор должен защищать правовые интересы общества, поскольку они производны от прав и свобод граждан и выражают так называемый неперсонифицированный интерес.

По нашему мнению, права и охраняемые интересы отдельных граждан, для которых по тем или иным причинам затруднительно самостоятельное обращение в суд, должны защищаться либо их представителями (законными или договорными) или же соответствующими органами государственного управления, которые вправе установить над недееспособным, престарелым, несовершеннолетним лицом опеку (попечительство) и исходя из этого обладать полномочием по защите нарушеннных или оспариваемых его прав и интересов.^[18] Прокурор же, как нам представляется, должен защищать в суде нарушенные или оспариваемые интересы государства и (или) общества, а также групповой (массовый) интерес. При анализе гражданской процессуальной правосубъектности прокурора необходимо рассмотреть некоторые диспозитивные права, которыми обладает данный участник гражданского процесса в случае участия в судопроизводстве по гражданским делам с целью защиты прав и интересов других лиц.

В связи с этим следует прежде всего указать на ошибочность, по нашему мнению, позиции Н.Руденко и В.Глаговского, которая заключается в следующем: «Отказ прокурора от предъявленного им иска (отказ поддержать его в суде) должен повлечь за собой прекращение дела» [276, с. 63].

В противоположность цитируемым авторам П.В.Шумский справедливо отмечает, что отказ прокурора от иска, предъявленного в порядке, предусмотренном законом, не является обязательным для прекращения дела, поскольку лицо, в интересах которого предъявлен иск, может самостоятельно защитить свои права как сторона (истец). Однако прокурор не может закончить дело заключением мирового соглашения; к прокурору, который предъявил иск, нельзя предъявить встречного искового заявления [285, с. 27]. Аналогичного мнения придерживается Л.Радзиевская, высказывая при этом не подкрепленную

аргументами точку зрения, что при отказе прокурора от иска истец должен подать новое исковое заявление, которое необходимо оплатить государственной пошлиной [282, с. 42].

Следует отметить, что по своим юридическим последствиям отказ прокурора от иска отличается от отказа стороны тем, что он влечет прекращение производства по делу только в том случае, если заинтересованное лицо, в защиту прав которого прокурором заявлен иск, согласилось с этим отказом, а суд принял этот отказ. Отказ заинтересованной стороны, принятый судом, влечет прекращение дела производством независимо от того, согласен с этим прокурор или нет.

Ошибочность утверждения, что отказ прокурора от предъявленного иска должен повлечь прекращение производства по делу, исходит, видимо, из того, что его авторы считают прокурора, предъявившего иск в защиту прав и интересов других лиц, стороной в процессе. В данной связи заслуживает поддержки позиция тех юристов, которые пишут, что прокурор в процессе пользуется особыми правами и поэтому занимает в процессе положение, отличное от положения сторон [270, с. 11; 300, с. 12, 13].

В связи с этим интересен следующий пример судебной практики. Прокурор Беловодского района Луганской области предъявил иск в интересах наследников М.Карпова и Т.Ярченко к А.Карповой и Т.Карповой о признании недействительным договора дарения дома. Определением Луганского областного суда производство по делу по иску прокурора о признании недействительным договора дарения жилого дома прекращено.

В своей жалобе М.Карпов просил определение суда областного суда отменить, а дело направить на рассмотрение по существу. Его жалоба подлежит удовлетворению на том основании, что данное дело действительно принято к производству судом по иску прокурора, однако лица, в защиту интересов которых предъявлен иск, вступили в дело как истцы и все время поддерживали исковые требования и от иска не отказывались. По этим причинам суд не имел ¹

законных оснований прекращать производство по делу.

Руководствуясь ст.ст. 310, 311 ГПК, судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда постановила: жалобу М.Карпова удовлетворить, определение Луганского областного суда отменить, а дело передать в тот же суд для рассмотрения по существу [186, с. 113, 114].

В то же время в процессуальной литературе последнего времени ставится вопрос о роли прокурора при реализации таких диспозитивных прав, как мировое соглашение и отказ от иска исходя их процессуального положения названного должностного лица [301, с. 87, 118]. Исходя из этого и в соответствии с требованиями принципа диспозитивности не следует расширять права прокурора, связанные с реализацией ряда диспозитивных прав, как это предлагает П.В.Шумский [285, с. 26], так как данные права должны принадлежать стороне или третьему лицу как субъекту спорного материального правоотношения.

Помимо регулирования полномочий прокурора в гражданском судопроизводстве в нормах ГПК и в Законе «О прокуратуре», статья 121 Конституции возложила на прокуратуру осуществление четырех функций. В п.2 указанной нормы законодатель закрепил за прокуратурой представительство интересов гражданина или государства в суде в случаях, определенных законом.¹

Данное положение, на наш взгляд, требует законодательного уточнения, поскольку представительская функция прокурора, закрепленная Конституцией, вряд ли имеет в виду институт представительства, предусмотренный гражданским процессуальным законодательством.

В научной литературе существует мнение, сторонники которой считают функцию представительства несколько измененной функцией общего надзора ^[19] [302, с. 15; 303, с. 31; 304, с. 34; 275, с. 8; 305, с. 73; 306, с. 79, 80; 307, с. 6365]. Данное положение нельзя признать справедливым, поскольку указанные институты коренным образом отличаются друг от друга по существу и по назначению. Представительство интересов гражданина и государства подразумевает защиту прав (интересов) последних в суде. Сущность же и назначение общего надзора главным образом составляет надзор прокуратуры за точным и единообразным исполнением законов в сфере государственного управления [308, с. 117], а также должностными лицами и гражданами [289, с. 20].

Как пишет М.И.Штефан, представительство - это процессуальная деятельность лица (представителя, поверенного), направленная на защиту субъективных прав и охраняемых законом интересов другого участвующего в деле лица (представляемого), государственных или общественных инитересов, а также оказание содействия суду в установлении истины по делу, постановления законного и обоснованного решения. Правоотношения между представителем и судом регулируются нормами гражданского процессуального права, являются гражданскими процессуально - правовыми [309, с. 5, 6].

Можно ли на основании данной позиции считать прокурора представителем? Наверное, нет. Правовой статус прокурора имеет специфический характер и должен регулироваться, как упоминалось, не только нормами гражданского процессуального права, но и соответствующими статьями Закона Украины «О прокуратуре» и иными нормативными актами, хотя производство по гражданским делам в судах Украины ведется по гражданскому процессуальному законодательству, действующим во время рассмотрения дела (ст.3 ГПК).

По нашему мнению, конституционно - закрепленная за прокуратурой функция представительства не является разновидностью ни общегражданского (ст.62 ГПК), ни процессуального (ст.110-117 ГПК) [310, с. 158].

Представительство прокуратурой интересов граждан и государства не является ни законным, ни договорным (добровольным), поскольку договорным представительством является представительство, основанное на соглашении между стороной в процессе и лицом, осуществляющим представительство. Законное представительство устанавливается в силу того, что граждане лишены или не обладают в полном объеме дееспособностью. Законными представителями являются родители, усыновители, опекуны или попечители. Исходя из этого вряд ли можно согласиться с теми авторами, которые пишут, что прокурор в судебном заседании, защищая интересы государства и гражданина имеет процессуальное положение представителя их интересов [302, с. 15; 303, с. 31; 304, с. 34; 275, с. 8].

Статья 112 ГПК закрепляет круг лиц, которые могут быть представителями. Можно ли отнести прокурора к представителям, о которых идет речь в названном пункте? Считаем, что нет, поскольку в противном случае прокурор должен быть допущен судом к участию в деле, что ставило бы прокурора при осуществлении функции представительства в зависимость от суда. Поскольку порядок судопроизводства по гражданским делам регулируется гражданским процессуальным законодательством, где не предусмотрена возможность участия прокурора в гражданском процессе в качестве представителя, то можно сделать вывод о том, что прокурор (как должностное лицо) не является процессуальным представителем.

Если признать, что прокурору в гражданском процессе надлежит участвовать как процессуальному представителю интересов граждан и государства, то возникает вопрос об основаниях и характере такого участия, объеме полномочий как представителя интересов граждан и государства.

Правильное разрешение данной проблемы имеет значение для правовой оценки действий отдельных судов, которые, отказывая прокурорам в принятии исковых заявлений, предъявленных в защиту интересов гражданина или государства, ссылаются на п.9 ст.136 ГПК (не предоставлен документ, подтверждающий полномочия на ведение дела от имени того лица, в интересах которого он обратился в суд) [311, с. 33; 312, с. 178, 179].

По мнению П.В.Шумского, прокурор не вправе предъявлять иски в защиту прав иных лиц без получения соответствующих полномочий с их стороны [283, с. 194, 195]. Однако большинство юристов придерживаются противоположной точки зрения, полагая, что прокурору при возбуждении им гражданского дела в чужих интересах никаких поручений (или доверенностей) на ведение дела не требуется, так как он выступает в суде как представитель прокуратуры в пределах своей компетенции, которая определяется законом [276, с. 59; 312, с. 179]. Такой подход к разрешению данного вопроса диссертант не разделяет, поскольку прокурор в гражданском процессе, по мнению Н.В .Ченцова, всегда остается представителем государства [313, с. 97], ибо он имеет в деле не гражданско - правовую, а государственную заинтересованность.

В связи с этим мы полагаем, что Конституция положила начало правовому представительству нового типа - прокурорскому представительству [298, с. 64]. Основным же элементом представительской функции прокуратуры является принцип, согласно которому государство отвечает перед гражданином за свою деятельность (ч.2 ст.3 Конституции). Каждое лицо обязано неукоснительно соблюдать Конституцию и законы Украины, не посягать на права и свободы, честь и достоинство других людей (ч.1 ст.68 Конституции).

В этой связи диссертант не разделяет позиции В.И.Сапункова, который предлагает отнести представительство прокурором интересов гражданина или государства к официальному представительству [312, с. 179] потому, что последнее является одним из видов гражданского процессуального представительства, к которому, как показано выше, нельзя отнести функцию прокуратуры, закрепленную в п.2 ч.1 ст.121 Конституции.

Гражданская процессуальная правосубъектность иных органов и лиц, защищающих в процессе чужой интерес (органов государственного управления, профсоюзов, предприятий, учреждений, организаций) также состоит, как указывалось, из компетенции [314, с. 39; 315, с. 10] как из совокупности определенных законом полномочий. Данное положение оспаривается некоторыми авторами, полагающими, что содержание правосубъектности

рассматриваемых органов и лиц составляют определенные права и обязанности, право- и дееспособность [316, с. 10, 11; 317, с. 6].

Полномочия указанных субъектов выражаются в определенных законодательством формах участия в гражданском судопроизводстве.

Статья 121 ГПК предусматривает две формы такого участия: в форме обращения в суд с заявлением прав и охраняемых законом интересов других лиц и в форме дачи заключения по делу в целях осуществления возложенных на них обязанностей и для защиты прав граждан и интересов государства.

Необходимо отметить, что участие в гражданском процессе в форме дачи заключения по делу признается не за всеми перечисленными в гл.14 ГПК лицами, а лишь за органами государственного управления.

Статья 16 ГПК УССР 1929г. предусматривала участие названных органов и лиц в гражданском судопроизводстве в форме возбуждения гражданского дела в неограниченных случаях в отличие от ныне действующего законодательства [318, с. 7].

Профсоюзы обладали полномочием представлять в суде по собственной инициативе интересы каждого из тех рабочих, чьи интересы или права нарушены, причем в УССР, в противоположность РСФСР, по делам всех вообще рабочих и служащих, а не только своих членов [319, с. 37].

Развитие института участия в гражданском процессе органов государственного управления, общественных организаций и других органов и лиц, защищающих чужой интерес, заключается в отождествлении как при принятии ГПК 1929 г., так и при принятии ГПК 1963 г., интересов государства и личности. Законодательный контекст указанной регламентации сводился к вмешательству государства в частноправовые гражданские отношения [320, с. 20; 321, с. 3], что и являлось исходным началом для теоретических исследований участия в гражданском процессе органов и лиц, защищающих чужой интерес [40, с. 36].

В настоящее время, при усилении диспозитивных и состязательных начал гражданского судопроизводства рассматриваемый институт нуждается в принципиально новой научной интерпретации и детализации в законодательстве. Ч.Н.Азимов отмечает, что в недалеком прошлом существовала теория, которая основывалась на том, что в эпоху строительства социализма вся система права имела публичный характер. Исходя из этого предлагалось расширить вмешательство государства в частно - правовые отношения. Это объяснялось тем, что социалистические общественные отношения определяются гармоническим единством общественных и личных интересов. Далее указанный автор пишет, что в частном праве гражданские права защищаются не иначе, как по желанию частных лиц - их субъектов, в публичном же защита осуществляется по воле органов власти [322, с. 32, 33]. Исходя из данного положения, а также принимая во внимание утверждение, что нормы гражданского права являются нормами частного права [323, с. 30], создание процедур реализация которых - назначение процессуальных норм [324, с. 338], можно сделать вывод о том, что нормы гражданского процессуального права, равно как и материального, также являются, главным образом, нормами частного права.

Безусловно, некоторые элементы публичности все - таки имеют место в гражданском процессе, однако это не дает оснований утверждать, что гражданскому процессу, равно как и уголовному, присущ принцип публичности, выражающийся, по мнению М.И.Штефана, во вмешательстве государства в частно - правовые отношения путем наделения органов государственного управления, предприятий, учреждений, организаций и отдельных граждан гражданскими процессуальными полномочиями, направленных на защиту иных лиц, государственных и общественных интересов независимо от волеизъявления заинтересованных лиц [35, с. 49].

Нам представляется, что органы государственного управления (местного самоуправления) в гражданском процессе должны обладать рядом полномочий, прежде всего в публичных интересах возбуждать дела, направленные на защиту государственного интереса или в определенных законом случаях интересов отдельных граждан. Представляется, что защищать интересы отдельных граждан органы государственного управления (местного самоуправления) должны в тех случаях, когда на них государством возложена функция охраны тех субъективных прав граждан, которые предоставлены последним самим государством. В этом случае публичный интерес преобладает над частным. Диссертант не разделяет позиции Н.А.Киреевой, которая одним из оснований участия в гражданском процессе органов государственного управления в защиту прав и интересов других лиц считает материально - правовой интерес лица, в защиту которого предъявлен иск [325, с. 9, 10].

Кроме того, указанные лица должны обладать полномочием возбуждать гражданские дела, направленные на защиту интереса неопределенного круга лиц (в настоящее время таким полномочием наделены Государственный комитет Украины по делам защиты прав потребителей и его органы в Республике Крым, областях, городах Киеве и Севастополе [326, с. 99; 327, с. 181; 328, с. 1]).

Наконец, органы государственного управления (местного

самоуправления), защищающие в гражданском процессе чужой интерес, в определенных законом или судом случаях вступать в дело для дачи заключения по делу в пределах предоставленных законом функций.

При реализации органами государственного управления (местного самоуправления) указанных полномочий необходимо наличие прямого указания в законе или подзаконном акте о возможности участия в гражданском деле в той или иной форме [40, с. 36, 37], что является специальной предпосылкой права на предъявление иска рассматриваемыми органами.

Таким образом, исходными для определения возможности участия названных органов в указанных формах являются, по нашему мнению, следующие положения:

а) защита прав и интересов лиц, в интересах которых подан иск;

б) возможность и форма участия должна быть прямо закреплена в законе или признана необходимой судом;

в) органы государственного управления (местного самоуправления) не должны быть связаны материально - правовыми отношениями со сторонами, а

их юридическая заинтересованность в деле вытекает из государственно - правовой деятельности.

Участие в гражданском процессе органов государственного управления (местного самоуправления) в форме дачи заключения по делу возможно лишь при участии названного органа в рассмотрении дел, которые связаны с функциями, возложенными законом на этот орган. Вряд ли можно согласиться с Н.И.Башкатовым, что органы государственного управления могут быть привлечены судом в гражданский процесс для дачи заключения по делу в целях осуществления возложенных на них обязанностей только в тех случаях, когда рассматриваемые судом гражданские дела имеют особую специфику (жилищные дела, дела по спорам о детях и другие) [329, с. 6]. По нашему мнению, понятие «особая специфика дела» не имеет определенного содержания. «Специфическим» может быть рассмотрение любого гражданского дела в силу самых различных причин (трудности в сборе и оценке доказательств, нравственная сторона дела, сложности в установлении истины и т.д.). Поэтому считаем, что участие органов государственного управления (местного самоуправления) в гражданском процессе в форме дачи заключения по делу необходимо по любым делам, если это закреплено в законе или признано судом, а также в случаях, если названные органы вступают в процесс по собственной инициативе в целях осуществления возложенных на них обязанностей. Дачей мотивированного и обоснованного заключения по делу они содействуют правильному разрешению дела.

Участие органов государственного управления (местного самоуправления) в гражданском процессе в рассматриваемой форме в настоящее время необходимо в случаях, когда без его заключения невозможно или затруднительно рассмотрение и разрешение дела. Привлечение в процесс указанного органа суд осуществляет путем вынесения определения, обязывающее орган государственного управления (местного самоуправления) принять участие в деле. Рассматривая этот вопрос, А.А.Добровольский верно отмечал, что каждый орган управления может давать заключение только по

вопросам, вытекающим из той области государственного управления, на которую распространяется его компетенция, и не может давать заключений по вопросам, не связанным с данной отраслью управления [314, с. 147].

Гражданским процессуальным законодательством закреплено участие в гражданском процессе профсоюзов, предприятий, учреждений, организаций, общественных организаций, отдельных граждан в форме возбуждения гражданского дела в защиту прав и интересов других лиц в определенных законом случаях. Однако необходимо учитывать, что участие указанных субъектов в гражданском процессе не обеспечено реальным исполнением.

Так, Закон «О предприятиях в Украине» не закрепляет за предприятиями полномочий на обращение в суд за защитой прав и законных интересов других лиц [330, с. 272]. В ч.4 ст.19 Закона Украины «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности» предусмотрено, что профессиональные союзы, их объединения имеют право представлять интересы своих членов при реализации ими конституционного права на обращение за защитой своих прав в судебные органы и в международные судебные учреждения [331, с. 397]. Некоторыми нормами отраслевого законодательства (ст.224 КзоТ, ст.71 КоБС, ст.57 ГК, ст.256 ГПК) профсоюзы наделены полномочием возбуждать некоторые категории гражданских дел. Пункт 2 ч.1 ст.20 Закона «Об объединениях граждан» предусматривает, что объединения граждан пользуются правом защищать законные интересы своих членов (участников) в государственных органах [332, с. 504].

По нашему мнению, профсоюзы, предприятия, учреждения, организации, общественные организации и отдельные граждане в судопроизводстве по гражданским делам не должны обладать полномочием возбуждать прав и интересов других лиц, ибо в противном случае происходит вмешательство общественности в частноправовые гражданские отношения и нарушается принцип диспозитивности гражданского процессуального права.

Кроме того, гражданских дел с участием указанных субъектов крайне мало, что свидетельствует о нецелесообразности существования

рассматриваемого института.

3.3.