ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 3

Согласно нашему авторскому научному концепту, следует выделять следующие основные модели определения ответственности за действия юнита искусственного интеллекта, повлёкшие за собой наступление вредных последствий:

- модель инструмента реального актора, в рамках которой юнит

искусственного интеллекта презюмируется как принципиально

невиновный («безвинный») агент, инструмент действительного

исполнителя правонарушения;

- модель естественных вероятных последствий, в рамках которой презюмируется, что юнит искусственного интеллекта реализует действия, являющиеся естественным, логически закономерным и вероятным следствием (производным) его программирования, а лицо, программировавшее машину, презюмируется проявившим преступную небрежность;

- модель прямой ответственности непосредственно юнита искусственного интеллекта за его действия (или бездействие).

Очевидно, что принятие каждой из этих моделей и воплощение таковой в жизнь потребует в каждом из этих вариантов применения различных наборов законодательных подходов и мер.

На современном этапе развития технологий пока нет необходимых и достаточных оснований говорить о реальной возможности признания сегодня или в ближайшем будущем сколь-нибудь полной правосубъектности юнитов искусственного интеллекта, соответственно, полагаем, дальнейшее развитие законодательства в данной сфере в целях предотвращения вредных последствий их действий должно идти не по пути создания возможности привлечения таких систем к ответственности, а по пути обеспечения более детального контроля над действиями их разработчиков и операторов, разработки соответствующих нормативнотехнических и компьютерно-программных стандартов.

Вместе с тем, и вопрос о правосубъектности юнитов искусственного интеллекта мог бы (и должен) получить какое-то законодательное решение.

Мы обоснованно полагаем, что концепт правосубъектности «электронное лицо» может быть в некоторой перспективе внедрён, но пока для весьма ограниченного числа случаев сложных роботизированных систем с искусственным интеллектом.

Конкретное содержание понятия «электронное лицо», отражающего специфическую форму правосубъектности некоторых юнитов искусственного интеллекта, находится сегодня на стадии научноюридической проработки и обсуждения. Релевантных, исчерпывающе прописанных и надлежаще обоснованных концептов до сего дня никем представлено не было.

В любом случае, полагаем, что концепт юридической фикции (как и концепт технической реальности) применительно к правосубъектности юнита искусственного интеллекта отражает лишь юридическую природу (и то исходя из одного лишь основания выделения такой природы), но не объясняет сущности такой правосубъектности.

Основным научным результатом проведённого нами исследования темы правосубъектности юнитов искусственного интеллекта является многомерная модель интерпретации и объяснения специфической обособленной правосубъектности «электронное лицо».

По нашему мнению, концепт правосубъектности «электронное лицо» является гибридным, вбирая в себя (интегрируя в себе) некоторые элементы уже существующих концептов правосубъектности физических, но более всего - юридических лиц, в интерсекциональности этих двух концептов, но всё же обладая при этом самостоятельностью и уникальностью.

Мы обоснованно полагаем, что раскрытие правовой сути концепта правосубъектности «электронное лицо» наиболее релевантно возможно через понятия «образ» и «фреймизация». Выход в конструировании релевантной легальной дефиниции искусственного интеллекта мог бы быть найден в теории фреймов (от англ. «frame» - «каркас», «рамка»), через фреймирование отношений и онтологий.

Г.А. Г аджиев обоснованно указывает, что «для современной онтологии права вопрос об образах в праве имеет существенное значение... А между тем, думается, образы в праве существуют, более того, их следует рассматривать как нечто важное для онтологии права»^[608]. В понимании семантического значения понятия «образ в праве» мы метолологически исходим из теоретических концептов, сформулированных Г.А.

В понимании семантического значения терминов «фрейм» и «фреймирование» мы исходим из теоретических концептов Марвина Мински^[612].

Фрейм - это абстрактный образ для представления стереотипа объекта, понятия или ситуации; обобщенная и упрощенная модель или структура^[613].

Соответственно, согласно нашему авторскому концепту, разработанному по результатам проведённого исследования, электронное лицо - это обладающий некоторыми признаками юридической фикции (по аналогии с юридическим лицом) формализованный технико-юридический образ (в значении воспринимаемой и сознаваемой третьими лицами целостной информационной проекции), отражающий, воплощающий модальную фреймизацию и детерминирующий в юридическом пространстве конвенциально (условно) специфическую правосубъектность персонифицированного юнита искусственного интеллекта, обособленную от человеческого субстрата и гетерогенную (в части комплексов «прав» и обязанностей юнита) в зависимости от функционально-целевого назначения и возможностей такого юнита, и в силу этого аппроксимированный к конкретному целеполаганию производства и задействования такого юнита, то есть его функционально-целевому назначению.

Согласно нашему авторскому концепту, правосубъектность юнита искусственного интеллекта является (и должна являться) мультимодальной - гетерогенной (в части комплексов «прав» и обязанностей юнита) в зависимости от функционально-целевого назначения и возможностей такого юнита, и в силу этого аппроксимированной к конкретному целеполаганию производства и задействования такого юнита, то есть его функционально-целевому назначению. Иначе говоря, правосубъектность юнита искусственного интеллекта должна быть своего рода «плавающей» в зависимости от типа юнита искусственного интеллекта, от его изначальной экспектативной или текущей реальной функционально-целевой нагрузки. Правовое положение может разниться на шкале вариантов - от симплифицированной формы (формализованной онтологии, отражаемой юридико-техническим образом) правового положения такого юнита исключительно как инструмента человека до случая наделения правосубъектностью «электронного лица» и далее, в самом максимуме, до полной правосубъектности юнита искусственного интеллекта - например, в будущем при задействовании юнита искусственного интеллекта в отсутствие человеческого экипажа в дальнем космосе, на других планетах (то есть где это насущно необходимо, но не создаст никаких рисков для человека).

На основе этого подхода и должно осуществляться проектирование, конструирование юридических формулировок в правовом обеспечении правосубъектности «электронное лицо».