Концепт специальной ограниченной правосубъектности электронных лиц в контексте агентских отношений
Актуален вопрос о необходимости наделения правосубъектностью юнитов искусственного интеллекта в контексте их функционирования в качестве агентов.
Использование компьютеров и телекоммуникаций и новейшая эволюция в области использования искусственного интеллекта позволили разработать новые способы заключения договоров и выражения воли.
И если такое заключение договоров осуществляется через интеллектуальных электронных агентов, необходимо определение правового статуса таких агентов[559].Данная проблема предполагает два потенциальных пути её решения:
- определение этих устройств как машин или инструментов;
- признание интеллектуальных электронных агентов как лиц, юридически наделённых правосубъектностью[560].
Эмили Уайтценбоук отмечает, что сегодня компьютеры не только являются средством коммуникации, которое обеспечивает и облегчает ведение электронной торговли, но и сами способны инициировать такую коммуникацию. Роль компьютера здесь развивается от роли пассивного инструмента до активного участника соответствующих процессов, способного генерировать соглашения самостоятельно, а не только быть средством генерации таких соглашений. И здесь возникает проблема правосубъектности таких агентов, которая необходима для придания юридической силы заключаемым ими договорам[561] [562]. Эмили Уайтценбоук отмечает следующие релевантные принципы законодательства об агентских отношениях (главным образом, стран общего права), имеющие большое значение для заключения договоров с электронными агентами: - концепт попустительских полномочий, с учётом которого лицо, инициировавшее деятельность электронного агента, может добровольно наделить его полномочиями односторонним выражением готовности к тому, что его правовое положение может быть изменено действиями электронного устройства, либо если такие полномочия презюмируются; - концепт ратификации: если электронный агент (юнит искусственного интеллекта в качестве такового) совершает несанкционированную сделку с третьей стороной, возможно, что лицо, инициировавшее деятельность электронного агента, может позднее подтвердить эти операции, ратифицировав их; - концепт нераскрытого принципала: агент уполномочен совершать сделки от имени нераскрытого принципала, в этом случае договор -564 считается заключаемым между агентом и третьей стороной . Наделение программного обеспечения правосубъектностью необходимо рассматривать как следствие необходимости организации коммерческой деятельности на более высоком уровне[563]. Преимущество наделения искусственных агентов правосубъектностью в контексте контрактных отношений заключается в возможности проведения полноценных параллелей с человеческими агентами, с точки зрения возможности третьей невиновной стороны подавать на агента в суд за нарушение обязательств[564]. Соответственно, в рамках настоящего раздела обоснованно обратиться к теме гражданско-правового взгляда на смарт-контракты и искусственный интеллект. Дж. Дэкс Хансен и Карла Рейес отмечают, что термин «смарт- контракт» используется излишне широко и порой неправильно. Например, этот термин часто используется при рассмотрении вопроса о том, можно ли контракты, написанные на естественном языке, адекватно перевести в компьютерный код, или же компьютерные программы сами могут представлять собой юридически обязывающие контракты. И, как отмечается, хотя и эти вопросы интересны, они не являются основными проблемами при реализации большинства смарт-контрактов[565]. Идея смарт-контрактов возникла ещё в 1994 году, когда Ник Сабо впервые предложил данный термин, используя его применительно к «протоколу компьютеризованной транзакции, выполняющему условия контракта», однако данная идея была отложена на долгие годы из-за отсутствия необходимых технологий. Затем, в 2009 году, появился биткоин блокчейн, сам по себе представляющий ограниченную форму смарт-контракта. Позже платформа Ethereum предложила расширенную возможность создавать более комплексные смарт-контракты посредством использования специального языка смарт-контрактов, Solidity. Это привело к возрождению идеи смарт-контракта и росту популярности смарт-контракта как инструмента расширения бизнес-процессов и эффективности бизнеса. Однако интеграция оригинальной идеи Ника Сабо в новую технологическую эпоху блокчейна оказалась более сложной, чем могло казаться ранее. Согласно дефиниции И.В. Понкина, блокчейн-технологии - это интегральное понятие, охватывающее множество технологий, основанных на принципах распределённых систем (одноранговых технологических платформ) со сложной архитектурой (распределённых реестров, распределённых ресурсных и коммуникационных сетей) и некоторых других принципах децентрализации и криптографически гарантирующих неизменность хранимой информации и возможность отслеживания всех референтных манипуляций в прошлом (например, записи всех, начиная с первой, транзакций)[567]. Смарт-контракты являются следующим шагом в развитии технологии блокчейн, которая позволяет обеспечить автоматическое исполнение контракта после достижения консенсуса сторонами, что подразумевает удалённое, полное и быстрое исполнение контрактных обязательств. Смарт-контракты, применяющие технологию блокчейн, могут позволить использовать систему цифровых и открытых сделок между сетевыми пользователями в рамках децентрализованных баз 570 данных . Лин Уильям Конг и Жигуо Хе относят к функциональным возможностям смарт-контрактов следующее: заключение договоров на не определённых заранее условиях на основе децентрализованного консенсуса и незатратное алгоритмизированное их исполнение. Для достижения децентрализованного консенсуса необходим распределённый реестр[568] [569]. При этом универсальное определение смарт-контракта ещё не выработано[570]. Дж. Дэкс Хансен и Карла Рейес, используя имеющие место в научной литературе подходы, выделили следующие существенные характеристики смарт-контрактов: - смарт-контракты - это компьютерные программы, которые работают на основе технологий распределённых реестров; - смарт-контракты, как правило, представляют собой часть приложения, работающего на технологии распределённых реестров, а не полностью являются такими приложениями; - смарт-контракты предлагают управляемый событиями функционал: активируясь внешними данными, смарт-контракты будут (будут способны) изменять другие данные; - внешние данные могут (способны) предоставляться т.н. - смарт-контракты могут (способны), действуя на основе информации, предоставляемой оракулами, обеспечивать функциональное выполнение определённых требований и представлять доказательства того, что определённые условия были выполнены или, наоборот, не выполнены; - смарт-контракты могут (способны) отслеживать изменения состояний с течением времени; - смарт-контракты не являются тем же самым, что так называемые рикардианские контракты; - смарт-контракты автономны в том смысле, что разработчик, создающий их, не должен активно поддерживать, осуществлять контроль или поддерживать контакт с ними во время их функционирования; - смарт-контракты могут (способны) быть самодостаточными, так как могут быть запрограммированы на мобилизацию ресурсов; - смарт-контракты являются распределёнными, так как представляют собой программное обеспечение, работающее на протоколах технологии распределённых реестров, которая предполагает распределение по разным сетевым узлам; - смарт-контракты гарантируют совершение предполагаемой 573 сделки . Лин Уильям Конг и Жигуо Хе определяют смарт-контракты как цифровые контракты, позволяющие определять условия на основе децентрализованного консенсуса и являющиеся самоподдерживающимися [571] и защищенными от подделывания посредством автоматического 574 исполнения . Без децентрализованного консенсуса одна из сторон может пользоваться большей властью, и традиционное вмешательство третьих сторон, таких, как суды или арбитры, не подходит для решения этой проблемы полностью, поскольку представляет собой высокую степень вмешательства человека, которое является менее алгоритмизированным и 575 может быть более дорогостоящим . Смарт-контракты исключают торговые соглашения или соглашения об оказании услуг из области документов, требующих постоянного человеческого контроля, и преобразуют их в автоматизированные инструменты, которые обеспечивают сложные транзакции между несколькими сторонами[572] [573] [574] [575]. При рассмотрении темы смарт-контрактов необходимо понимать, что, как отмечает Ивонн Шефер, смарт-контракты (если переводить на русский язык дословно, «умные контракты») не являются на самом деле 577 «умными» в рамках терминологии искусственного интеллекта . И в целом, термин «смарт-контракт» не означает обязательной причастности его технологий к технологиям искусственного интеллекта. Однако есть некоторые отдельные точки пересечения применения этих технологий. Стив Омоундро отмечает, что недавние разработки в области криптовалют и смарт-контрактов создают новые возможности для применения технологий и юнитов искусственного интеллекта. Эти экономические технологии выиграют от более глубоких реальных знаний и анализа, поскольку они будут интегрированы в повседневную торговлю. Криптовалюты и смарт-контракты также могут предоставлять инфраструктуру для обеспечения соответствия систем искусственного интеллекта определённым правовым нормам и стандартам безопасности по мере их большей интеграции в человеческое общество . Тшилидзи Марвала и Бо Син указывают, что технологии искусственного интеллекта и блокчейна распространяются с феноменальной скоростью и обе обладают разными уровнями технологической сложности и многомерными бизнес-последствиями. В настоящее время смарт-контракты программируются разными людьми, что означает определённую вероятность несвободы таких контрактов от лазеек и недостатков («багов»). Использование искусственного интеллекта в этих процессах может обеспечить достижение свободных от таких багов смарт- контрактов, достижение «блокчейна 2.0», реализация которого может обеспечиваться или усиливаться с помощью различных технологий и 579 юнитов искусственного интеллекта . Простота и легкость написания смарт-контрактов кажется достаточной для многих полностью цифровых сделок, однако по мере того как эти системы начинают взаимодействовать с физическим миром, при принятии решений возникает необходимость в большем интеллекте и [576] [577] реальных знаниях. И юниты искусственного интеллекта могут требоваться для перевода информации с самых разных датчиков в короткие сроки . Помимо всего прочего, в области заключения и исполнения смарт- контрактов юниты искусственного интеллекта могут использоваться для создания формальных цифровых версий сводов законов. Кроме того, сложные системы искусственного интеллекта со знанием права могут использоваться для содействия созданию и упрощению нового 581 законодательства . Искусственный интеллект обеспечивает проведение анализа, необходимого для создания и осуществления смарт-контрактов, а также для обеспечения их эффективности, поскольку чем больше данных находится в распоряжении искусственного интеллекта, тем точнее он 582 может предсказывать результаты . Система искусственного интеллекта может также анализировать проходившие переговоры между сторонами по контрактам, чтобы узнать, на каких условиях стороны договаривались ранее, и предложить типы языков и форматы положений, наиболее вероятно подходящих для нового контракта. Плюс к тому, искусственный интеллект может анализировать прошлые контракты для определения переменных, которые не учитывались ранее, и включать их в будущие контракты, а также анализировать эффективность рабочих процессов в прошлых смарт- [578] [579] [580] контрактах и определять потенциальные способы улучшения будущих 583 контрактов . Применение технологий искусственного интеллекта в смарт- контрактах может использоваться для решения проблем, связанных с их безопасностью. Исследователи отмечают, что в настоящее время отсутствуют какие-либо определённые стандарты безопасности смарт-контрактов, что означает, что скрытые уязвимости, находящиеся в новых или уже созданных смарт-контрактах, могут потенциально привести к нежелательным результатам, в частности - к денежным потерям, и 584 ситуации такого рода уже известны . Искусственный интеллект может использоваться для тестирования смарт-контрактов, в частности для формальной верификации: например, для автоматизированного устранения неисправностей, для отладки и анализа и выявления первопричин, а также для разработки программного обеспечения, основанной на поиске (search based software engineering - SBSE)[581] [582] [583]. Привлечение технологий искусственного интеллекта к существующим возможностям смарт-контрактов, основанных на блокчейне, экспоненциально повышает их эффективность[584]. В целом, в блокчейне применение искусственного интеллекта может позволить решать следующие задачи и проблемы: - в связи со стабильностью: искусственный интеллект может (способен) оптимизировать потребление энергии; - в связи с универсальностью: искусственный интеллект может (способен) осуществлять общее обучение без централизованного набора данных; - решение некоторых проблем, связанных с безопасностью; - в связи с приватностью: искусственный интеллект может (способен) улучшить производительность хеш-функции; - в связи с эффективностью: искусственный интеллект может (способен) предсказать вероятность выполнения узлом сети определённых задач майнинга . Согласно нашей концепции, обоснованно выделять нижеследующие потенциальные достоинства применения технологий искусственного интеллекта в смарт-контрактах: - более высокая степень свободы от человеческого вмешательства; - повышение эффективности смарт-контрактов в целом посредством внедрения технологий искусственного интеллекта на разных этапах и в разных аспектах их реализации. Однако практически все основные категории, конструкты и концепты не находят отклика в современном гражданском праве. При этом для целей настоящего исследования возможной правосубъектности юнитов искусственного интеллекта важно отметить, что может быть редуцированная правосубъектность в рамках описанных выше полномочий и возможностей. [585] 3.3.7.