Антропоцентрический концепт (юнит искусственного интеллекта просто как инструмент человека в создании результатов интеллектуальной деятельности)
Одним из возможных путей решения данной проблемы является наделение авторскими правами на произведения юнитов искусственного интеллекта связанных с ними людей - их производителей, программистов, владельцев, конечных пользователей.
Юниты искусственного интеллекта изначально создаются разработчиками для определённых, вполне конкретных прагматических целей, а вовсе не для того, чтобы такие юниты сами по себе бытийствовали и выступали в роли свободных художников, которые бы сами произвольно [329] [330] создавали по своему усмотрению произведения. Тем более, что слабый искусственный интеллект в значительной степени запрограммирован просто на подражание человеческому интеллекту, выполняя узкую специфическую функцию (пусть, даже и сложную). А в отношении сильного искусственного интеллекта «только лишь ему на радость» никто не станет вкладывать средства в его создание, программирование и обучение. Как правило, указывают Гённанч Гюркайнак, Иллай Йылмаз, Тюркер Дойгун и Экин Инс, юниты искусственного интеллекта разрабатываются и обучаются с конкретными целями и/или практическими задачами, которые, как представляется, невозможно достичь и/или выполнить при помощи обычной вычислительной техники. Иными словами, юниты искусственного интеллекта создавались и создаются в качестве более умных инструментов для человечества, но тем не менее всё 331 равно - инструментов . Хорошо известный пример - система «Сири» , работающая алгоритмически в ограниченном спектре. Тут, пишет Джашандип Каур, и речи не идёт о сознании и совести. В этих типах искусственного интеллекта программист непосредственно или опосредованно управляет каждым результатом выполнения, который может быть сгенерирован. Очевидно, что такие результаты интеллектуальной деятельности не могут быть обременены авторскими правами в пользу юнита искусственного интеллекта, вне всяких сомнений, просто потому, что такие результаты совершенно не соответствуют правовым критериям - «толике творчества» и «оригинальности авторского произведения», чтобы в связи с этим получить авторские права или другие права интеллектуальной [331] [332] собственности. По мнению Джашандипа Каура, «современные общие искусственные интеллекты далеки от обладания самосознанием, не говоря уже о совести. Эти юниты искусственного интеллекта не имеют своей целью создание необычных произведений и совершенно не стремятся к этому. У них нет собственно самого побуждения к этому. Что касается современной технологии, то только люди могут сделать этот творческий выбор. Закону было бы всё равно, насколько юнит искусственного интеллекта развит технически или что он может делать, если бы существовала ощущаемая обществом необходимость в признании искусственного интеллекта как лица с самостоятельной специфической правосубъектностью. Пока дело не касается более крупной интеллектуальной собственности, права на неё не могут быть предоставлены юниту искусственного интеллекта только потому, что этот юнит соблюдает юридические формальности касательно интеллектуальной собственности в той же мере. Подобный подход очень сильно препятствует публичному доступу к интеллектуальной собственности. Высшая цель закона - благополучие общества» . Права на произведения, созданные юнитом искусственного интеллекта или с фактически или юридически существенным его участием, в рамках практически всех существующих национальных режимов права интеллектуальной собственности сегодня однозначно и неизбежно признаются за человеком, с тем или иным участием которого такой результат интеллектуальной деятельности был создан. Харальд Петер Кнёбль подчёркивает, что произведение должно позиционироваться как выполненное именно человеком, независимо от его [333] экономической ценности, усилий, потраченных на её создание, или значимости такого объекта на рынке[334] [335]. Произведения, не принадлежащие человеку, в большинстве случаев с самого начала однозначно не попадают под действие защиты авторских прав. Независимо от того, считаем ли мы, что само произведение обладает творческим началом, согласно большинству государственных законов по всему миру произведение, созданное автором, который не является человеком, не рассматривается в качестве произведения, охраняемого авторским правом, и, вследствие этого, исключает любую форму 335 исключительных прав в пользу такого автора . То есть юнит искусственного интеллекта презюмируется и позиционируется просто как инструмент человека (например, его пользователя) в создании результатов интеллектуальной деятельности, соответственно пользователь юнита искусственного интеллекта (или иной человек) признаётся как правообладатель в отношении создаваемых юнитом искусственного интеллекта или с его участием результатов интеллектуальной деятельности. На стороне этого концепта пока и судебная практика, и законодательство многих государств мира (напрямую устанавливает сказанное, либо из него вытекает такой подход)[336]. Так, пункт 3 статьи 9 Закона Великобритании от 1988 года 337 «Об авторском праве, дизайне и патентах» устанавливает, что «в отношении литературного, драматического, музыкального или художественного произведения, сгенерированного компьютерной системой, автором будет считаться лицо, с помощью которого принимаются меры, необходимые для создания произведения». Статья 178 Закона Великобритании от 1988 года «Об авторском праве, дизайне и 338 патентах» допускает авторство на машинно-генерируемых произведения и даёт следующую дефиницию: «сгенерированное компьютерной системой произведение означает, что произведение генерируется компьютером в таких обстоятельствах, когда отсутствует человек - автор произведения». При этом весьма спорным вопросом, касающимся произведений, созданных юнитом искусственного интеллекта, является вопрос о том, следует ли авторство этих произведений приписывать разработчику искусственного интеллекта, его первому автору или его владельцу, физическому или юридическому лицу, имеющему права в отношении юнита соответствующего искусственного интеллекта. Одно из мнений заключается в том, что произведения, созданные юнитом искусственного интеллекта, должны предоставляться его разработчикам независимо от того, у кого в собственности находится сам этот юнит искусственного интеллекта, поскольку разработчик является первичным источником создания относительно соответствующего юнита искусственного интеллекта, принимая во внимание, что его программное оснащение написано этим лицом и что такое присвоение станет стимулом для разработчиков и дальше продолжать работать над технологией разработки 339 юнитов искусственного интеллекта . Вполне согласуется с этим подходом позиция В.Н. Синельниковой и О.В. Ревинского, считающих, что компьютерные программы или иные инновационные технологии являются лишь инструментом получения новых результатов, права на которые должны принадлежать разработчикам программ и (или) создателям соответствующего оборудования, что «никакой искусственный интеллект в принципе не может стать обладателем прав на те результаты, которые получаются при его использовании. За каждым таким результатом обязательно стоит человек (несколько человек), кому и будет принадлежать право на полученный с использованием искусственного интеллекта результат. Иными словами, результат работы искусственного интеллекта представляет собой результат интеллектуальной деятельности создавшего - 340 этот искусственный интеллект человека-творца» . Однако этот подход может быть подвергнут критике, поскольку он пренебрегает количеством ресурсов, вложенных третьими сторонами в технологии благодаря своей заинтересованности в её результатах. Многие крупные компании тратят огромные суммы денег и выделяют огромное количество рабочей силы для разработки, обучения и поддержки юнитов искусственного интеллекта. Компании наряду с разработчиками технологий и юнитов искусственного интеллекта, которых они финансово поддерживают, вносят самый большой вклад в исследование и развитие сектора искусственного интеллекта. Без их вклада юниты искусственного интеллекта были бы просто недоступны для использования основным 341 населением . [340] [341] Здесь референтен следующий пример. Юнит под названием Watson компании IBM (узкоспециализированная и продвинутая программа ограниченного искусственного интеллекта) подготовил поваренную книгу под названием Cognitive cooking with Chef Watson («Когнитивная кулинария с шеф-поваром Watson»), под руководством «когнитивной команды» IBM и шеф-поваров Института кулинарного образования в Нью- Йорке. Согласно несколько иному мнению Райана Эбботта, права на изобретения, создаваемые юнитами искусственного интеллекта, должны переходить по умолчанию к владельцу/пользователю такого юнита, поскольку именно такой подход, по его мнению, наиболее соответствует существующим принципам, позволяя релевантно стимулировать развитие -343 инноваций . Однако такая точка зрения является небезупречной и небесспорной. По мнению Калина Христова, поскольку конечные пользователи юнитов искусственного интеллекта демонстрируют наименьший вклад в первоначальную разработку таких юнитов, их претензии на авторство произведений являются наименее убедительными и, фактически, присвоение авторства конечным пользователям, а не разработчикам, может нанести ущерб росту соответствующего сектора технологий[342] [343] [344]. Вместе с тем, полагаем, если используемый для создания произведения юнит искусственного интеллекта не автономен абсолютно, а используется для достижения определённых целей, всё равно можно говорить о некотором творческом вкладе конечного пользователя, который сам определяет его задачи и информацию, на которой последний осуществляет или продолжает своё самообучение. И в такой ситуации не совсем корректно было бы говорить об автоматическом возникновении исключительных прав только лишь у разработчика юнита искусственного интеллекта. Также такой подход может не соответствовать интересам самих разработчиков, например, в тех случаях, когда система искусственного интеллекта функционирует в виде онлайн-сервиса. В качестве примера можно привести сервисы, которые позволяют составлять с помощью технологий искусственного интеллекта исковые заявления, а также иную юридическую документацию: в случае если презюмировать интеллектуальные права разработчиков на всю документацию, создаваемую с помощью таких сервисов, могут возникать определённые проблемы, которые приведут к снижению интереса пользователей к ним. Впрочем, эта проблема может быть решена в виде включения в пользовательское соглашение лицензионного договора на использование всех произведений, создаваемых с помощью юнитов искусственного интеллекта. При этом, однако, может возникать другая проблема, связанная с тем, что возможность заключения лицензионных договоров в отношении не созданных ещё произведений является спорной. Включение в пользовательское соглашение договора авторского заказа не стоит даже рассматривать, поскольку это повлечёт за собой ещё большие правовые неопределённости и проблемы, в частности, в силу того, что разработчик, по сути, будет обязан создать для пользователя произведение. Национальная комиссия США по новым технологическим применениям произведений, защищённых авторским правом, отметила в своём Докладе от 1978 года, посвящённом соответствующим проблемам, что очевидным ответом на вопрос о том, кто является автором произведения, созданного при помощи компьютера, является то, что автором должен считаться тот, кто использует этот компьютер. Однако простота этого ответа скрывает в себе и некоторые проблемы, в частности, когда речь заходит о создании при помощи компьютера служебного 345 произведения несколькими авторами . В качестве одной из таких проблем Национальная комиссия США по новым технологическим применениям произведений, защищённых авторским правом, указала, что обычно компьютер должен управляться компьютерной программой, а также использовать данные из других источников. И как программа, так и данные могут быть защищены авторским правом, соответственно может возникнуть вопрос о том, не влечёт ли за собой авторство такой изначально установленной на компьютере программы авторство конечного, созданного с её помощью, произведения. Комиссия при ответе на этот вопрос пришла к выводу о том, что авторство программы полностью отделено от авторства конечного произведения, точно так же как авторство перевода книги отделено от 346 авторских прав на оригинальную книгу . При этом, как отмечает Памела Сэмюэльсон, если кому и должны быть предоставлены стимулы, предусмотренные правом интеллектуальной собственности, для продолжения работы, то именно конечный пользователь компьютерной программы лучше всего реагирует на такую мотивацию[345] [346] [347]. Некоторые исследователи резонно замечают: до тех пор, пока юниты искусственного интеллекта не станут обладать самосознанием, они не будут беспокоиться о нарушении своих интеллектуальных прав, а отношения между создателями и пользователями роботов могут быть 348 урегулированы имеющимися средствами . В силу того, что человек всё же принимает участие в создании произведений искусственным интеллектом, существующих законов в целом должно быть достаточно для защиты результатов такой 349 деятельности . Обоснованно обратиться к судебному решению по делу «Express Newspapers Plc. v. Liverpool Daily Post & Echo Plc.» от 1985 года, касавшемуся копирования таблицы, использованной в газетной лотерее, которая была создана с использованием программного обеспечения для генерации таблиц. В этом деле Высший суд Англии и Уэльса (High Court of England and Wales) выяснил и постановил, что компьютер был не более чем инструментом, посредством которого автор создавал произведения, подобно перу или печатной машинке писателя. Пожалуй, это так и было, поскольку компьютер и программы выполняли, скорее, роль посредника для реализации выражения автора-человека, нежели создавали произведения самостоятельно без вмешательства человека. В более позднем деле «Nova Productions Ltd v. Mazooma Games Ltd and others» от 2006 года Высший суд Англии и Уэльса был вынужден определить, принадлежит ли авторство элементов компьютерной игры, сгенерированных при помощи файлов bitmap, созданных программистом и расставляющих элементы в игре, программисту. Суд постановил, что сложные фреймы, сгенерированные компьютерной программой, имели [348] [349] авторство программиста, так как «...он разработал внешний вид различных элементов игры и правила и логику, по которой генерировался каждый фрейм, также он написал соответствующую компьютерную программу». Следовательно, программист «...является лицом, предпринявшим необходимые для создания произведений меры, и вследствие этого именно он считается автором», в соответствии с текущими положениями Закона Великобритании от 1988 года «Об авторском праве, дизайне и 350 патентах» . Яни Ихалайнен считает, что данная интерпретация может вызвать серьёзные проблемы, поскольку чересчур формальное оценивание того, что человек предпринимает (или не предпринимает) «необходимые меры» для создания произведений, может привести к виртуальной монополии (какого-то производителя или группы производителей юнитов искусственного интеллекта) в отношении произведений, созданных 351 юнитами искусственного интеллекта , что нельзя оценить положительно. Как писал Сэм Рикетсон, «развитие экспертных систем и искусственного интеллекта увеличивает вероятность создания произведений (результатов интеллектуальной деятельности), сгенерированных исключительно компьютерами. Действительно, мы, возможно, уже находимся на этом этапе в случае с электронными базами данных, где работа компиляции и сборки может быть выполнена в соответствии с работой специально разработанных компьютерных программ. В таких случаях понятие человеческого вклада становится бессмысленным до тех пор, пока не устанавливается связь с создателем [350] [351] программы базы данных или с экспертной системой; таким разработкам не хватает необходимых требований для признания в качестве объектов интеллектуальной собственности в соответствии с Бернской конвенцией. В свете общих предложений, выдвинутых в отношении понятия авторства в соответствии с Бернской конвенцией, кто-то может спросить, остаётся ли ещё что-либо, заслуживающее защиты авторским правом. Кто-то может утверждать, что мы должны заявить, что авторское право на самом деле не обеспокоено защитой плодов человеческого авторства, но обеспокоено исключительно вопросом коммерческой ценности. Однако эта ценность воплощена или достигнута с такими изменениями, что позволила бы всем новым формам технологического творения собраться под большим зонтиком Бернской конвенции вместо того, чтобы адаптировать персональную особую защиту для этих новых форм творения. Хотя предложенный подход кажется привлекательным с точки зрения прагматики, не следует двигаться в этом направлении. Существуют веские аргументы, касающиеся как принципов, так и необходимости, в пользу сохранения понятий авторства и авторских прав, ориентированных именно 352 на человека» . [352] 2.2.3.