§ 3.2. Особенности рассмотрения арбитражными судами споров о долях в хозяйственных обществах

Мы уже указывали в своей работе на то, что в главе АПК РФ, посвященной особенностям рассмотрения корпоративных споров, не так уж и много предусмотрено особенностей для отдельных видов корпоративных споров, поэтому нужно повышать уровень процессуальных гарантий защищенности субъектов малого предпринимательства^[155].

Если проанализировать уже накопленные материалы судебной практики, то можно условно выделить три группы корпоративных споров о долях в хозяйственных обществах:

1) споры, связанные с распоряжением долей в хозяйственном обществе в результате их купли-продажи, дарения, передачи третьим лицам;

2) споры, связанные с наследованием доли в хозяйственном обществе;

3) споры, связанные с увеличением или уменьшением доли в хозяйственном обществе в результате увеличения или уменьшения его уставного капитала.

Кроме того, эти споры наиболее подвержены конкуренции подведомственности судов общей юрисдикции и арбитражных судов ввиду отсутствия четких признаков, по которым можно установить корпоративный спор, который в соответствии со ст.

Вполне справедливо многие авторы акцентируют внимание на возможность передачи именно анализируемых нами споров на разрешение в третейский суд.

В российском законодательстве установлены два критерия допустимости передачи спора на разрешение третейского суда:

1) гражданско-правовой характер спора;

2) отсутствие закрепленного в федеральном законе запрета на третейское разбирательство.

Корпоративные правоотношения представляют разновидность гражданских правоотношений, поскольку они основаны на равенстве, автономии воли, имущественной и организационной обособленности их субъектов.

В то же время, ст. 225.1 АПК РФ называет корпоративными как споры, носящие чисто имущественный характер (например, по искам участников (акционеров) о возмещении убытков, причиненных юридическому лицу), так и публичные по сути споры (связанные, например, с эмиссией ценных бумаг юридического лица и оспариванием ненормативных правовых актов уполномоченных государственных органов). То есть, некоторые корпоративные споры, как связанные с публичными правоотношениями, заведомо неарбитрабельны.

Оценивая корпоративные споры относительно их соответствия второму критерию, можно сделать вывод, что федеральное законодательство не содержит прямого запрета на рассмотрение каких-либо споров из корпоративных отношений в третейских судах. В то же время, подобный вывод является дискуссионным, так как в Арбитражном процессуальном кодексе РФ сформулированы положения, касающиеся:

1) исключительной компетенции (ч.

2) специальной подведомственности (п. 2 ч. 1 ст. 33 АПК РФ).

Представляется обоснованной точка зрения, что ни ст. 33 АПК РФ, ни ст.

247, 248 АПК РФ, ни введенная Законом № 205-ФЗ гл. 28.1 АПК РФ не содержат норм, однозначно закрепляющих исключительную компетенцию государственных арбитражных судов в разрешении споров, возникающих из корпоративных отношений. Таким образом, формально споры данной категории могут быть рассмотрены как международными коммерческими арбитражами, так и иностранными судами (с учетом норм ст. 248 АПК РФ).

Однако, согласно п. 2 ч. 1 ст. 33 АПК РФ, корпоративные споры, указанные в ст. 225.1 АПК РФ, относятся к специальной подведомственности государственных арбитражных судов.

Данная норма АПК РФ наиболее активно используется российскими судами для обоснования неарбитрабельности широкой группы корпоративных споров. В частности, в Постановлении ФАС МО от 10 октября 2011 г. по делу № А40-35844/11-69-311 указано: «Судебная коллегия суда кассационной инстанции пришла к выводу, что указание в федеральном законе, каковым в данном случае рассматривается АПК РФ, о специальной подведомственности корпоративных споров не только свидетельствует о разграничении компетенции судов общей юрисдикции и арбитражных судов, но также означает, что указанные споры не могут быть переданы на разрешение третейских судов в силу характера и специфики правоотношений, порождающих такие споры, что следует из системного толкования норм ст. 4, 33 АПК РФ»^[156].

А.В. Замазий правильно пишет: «Представляется, что данная аргументация основана на неправильном понимании места ст. 33 АПК РФ в системе арбитражного процессуального законодательства. Нормы о специальной подведомственности разграничивают компетенцию различных видов российских государственных судов (судов общей юрисдикции и государственных арбитражных судов). Специальный характер подведомственности означает, что определенная категория споров (в данном случае - корпоративные споры в значении ст.

Статья 33 АПК РФ, наряду с корпоративными спорами, относит к специальной подведомственности арбитражных судов дела о несостоятельности (банкротстве) (п. 1) ч. 1 ст. 33 АПК РФ). Если следовать логике арбитражных судов, то данная категория дел является неарбитрабильной лишь в силу их перечисления в ст. 33 АПК. Но в этом случае становится непонятным смысл наличия в ст. 33 Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ (ред. от 23.07.2013) «О несостоятельности (банкротстве)» части 3: «3. Дело о банкротстве не может быть передано на рассмотрение в третейский суд».

В соответствии с изложенным, ст. 33 АПК РФ нельзя считать прямо выраженным законодательным запретом на передачу корпоративных споров на рассмотрение третейских судов.

Как нам представляется, причины, в силу которой арбитражные суды России считают корпоративные споры неарбитрабельными, это:

- во-первых, наличие специфической особенности процессуальной формы рассмотрения таких споров, установленной в главе 28.1 АПК РФ (выполнение установленных законом требований об информировании сторон дела, требований, предъявляемых к исковому заявлению, и т.п.);

- во-вторых, цель правосудия по таким спорам, которая предполагает защиту прав и интересов юридического лица и участников, не являющихся сторонами спорных отношений, в то время, как третейское разбирательство основано на личном иске и защищает личные интересы сторон, и не имеет надлежащего механизма защиты интересов остальных участников соответствующей корпорации, не участвующих в разбирательстве.

Толкование соответствующих положений АПК РФ, как исключающих арбитрабельность корпоративных споров, повлечет невозможность исполнения на территории Российской Федерации решений зарубежных третейских судов, вынесенных по данной категории споров.

Так, согласно подп. «а» п. 2 ст. V Конвенции ООН О признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений от 10 июня 1958 г. в признании и приведении в исполнение арбитражного решения может быть отказано, если компетентная власть страны, в которой испрашивается признание и приведение в исполнение, найдет, что объект спора не может быть предметом арбитражного разбирательства по законам этой страны.

Соответственно, окажется невозможным принудительное исполнение в России решений зарубежных третейских судов, вынесенных на основании арбитражных оговорок, включенных в тексты акционерных соглашений, что широко распространены в отношениях крупного российского бизнеса.

Итак, рассмотрим основные группы корпоративных споров о долях в хозяйственном обществе.

Споры, связанные с распоряжением долей в хозяйственном обществе в результате их купли-продажи, дарения, передачи третьим лицам.

В соответствии с п. 11 и п. 12 ст. 21 ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (в ред. от 05 мая 2014 г.) при уклонении стороны, отчуждающей долю, от передачи доли приобретатель «вправе потребовать в судебном порядке передачи ему доли или части доли в уставном капитале общества. В этом случае решение арбитражного суда о передаче доли или части доли в уставном капитале общества является основанием для государственной регистрации вносимых в Единый государственный реестр юридических лиц соответствующих изменений». Кроме того, говорится о том, что с момента внесения изменений в единый государственный реестр юридических лиц «переход доли или части доли может быть оспорен только в судебном порядке путем предъявления иска в арбитражный суд». При этом нельзя не отметить, что далее по тексту ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» использует общий термин «суд».

Учитывая данное положение законодательства, многие правоприменители твердо настаивают на том, что никакой другой суд, кроме арбитражного, не компетентен решать подобные споры. Приведем пример. ВАС РФ сделал вывод о том, что иск о взыскании убытков подведомственен исключительно арбитражному суду, поскольку связан с выходом гражданина из состава участников общества и выплатой ему действительной стоимости доли в уставном капитале

общества с ограниченной ответственностью^[158].

Возвращаясь к нашему вопросу о разграничении подведомственности, мы присоединимся к другой точке зрения, наиболее основанной, на наш взгляд, на законе. Например, исходя из нормы п. 4 ст. 1 Закона «О международном коммерческом арбитраже» следует, что возможность передачи гражданскоправового спора в третейский суд является общим правилом, а запрет - исключением, которое, как всякое исключение, должно быть сформулировано ясно и недвусмысленно. Очевидно, что описанные выше положения ст. 21 ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» нельзя признать ясно и недвусмысленно выраженным законодательным запретом на передачу соответствующей категории споров на рассмотрение третейских судов.

Таким образом, следует сделать вывод о том, что в российском законодательстве отсутствуют законодательные положения, которые при их корректном толковании препятствовали бы рассмотрению в международном коммерческом арбитраже споров из договоров по поводу распоряжения акциями и долями российских компаний, а равно споров из договоров об осуществлении корпоративных прав (акционерных соглашений). Очевидно, что проанализированные выше нормы российского законодательства, которые российская судебная практика расценивает в качестве препятствий для признания арбитрабельности корпоративных споров, не распространяются на юридические лица, учрежденные за рубежом.

Конечно, на практике у правоприменителей встречаются и другие проблемы, касающиеся правильности определения доли в хозяйственном обществе у правообладателя, а также определения момента возникновения и прекращения обязательств по передаче доли. Так, решением Арбитражного суда Краснодарского края, оставленным без изменения постановлением Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда, в пользу ассоциации некоммерческих организаций «Ставропольсельхозздравница» взыскано с гражданин N и X ... рублей, с

В.В. Максимова - задолженность по договору купли-продажи. Федеральный арбитражный суд Северо-Кавказского округа решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции оставил без изменения. В заявлении, поданном в Высший Арбитражный Суд РФ, о пересмотре в порядке надзора названных судебных актов указанные граждане просили отменить акты, ссылаясь на неправильное применение судами ст. 157 ГК РФ. Однако данное заявление так и не было удовлетворено по следующим основаниям.

Согласно ст. 190 ГК РФ, установленный законом, иными правовыми актами, сделкой или назначаемый судом срок определяется календарной датой или истечением периода времени, который исчисляется годами, месяцами, неделями, днями или часами. Срок может определяться также указанием на событие, которое должно неизбежно наступить. Таким образом, в силу ст. 190 ГК РФ срок может определяться указанием лишь на такое событие, которое не зависит от воли и действий сторон.

Между тем, как установлено судами, договором купли-продажи предусмотрено, что оплата доли покупателями (N и X) осуществляется после оформления ими правоустанавливающих документов на объекты недвижимости.

Указанное обстоятельство (оформление правоустанавливающих документов) не обладает признаком неизбежности наступления, поскольку зависит от воли покупателей доли, в связи с чем не подпадает под требование п. 2 ст. 190 ГК РФ, определяющего правила установления сроков.

Следовательно, суды при рассмотрении спора обоснованно исходили из того, что срок оплаты доли договором не определен.

Доводы заявителей о неправильном толковании судами ст. 157 ГК РФ отклоняются, поскольку положения данной статьи не подлежат применению к спорным правоотношениям^[159].

В другом случае вопрос об определении доли в хозяйственном обществе возник у одного из его участников, посчитавшим нарушением заключение договора дарения доли в уставном капитале между другим участником и третьим лицом, ссылаясь на два обстоятельства: несоблюдение преимущественного права этого участника на приобретение этой доли и отсутствие его согласия на отчуждение доли третьему лицу. Однако ФАС одного из округов посчитал такую сделку действительной, поскольку возмездность сделки не доказана; в силу устава общества и закона участник, безвозмездно передающий долю в уставном капитале третьему лицу, не обязан получать согласие общества или его остальных участников на отчуждение доли^[160].

Самой многочисленной категорией корпоративных дел по спорам о долях в хозяйственных обществах можно назвать споры, связанные с наследованием доли в хозяйственном обществе.

По результатам обобщения может быть сделан вывод о необходимости совершенствования законодательства, регулирующего отношения наследования долей в уставном капитале ООО. Следует прямо предусмотреть момент возникновения прав участника общества у лица, унаследовавшего долю в уставном капитале ООО (п. 1 ст. 1176 ГК РФ).

В отсутствие такого правового регулирования следует исходить из правовой позиции Президиума ВАС РФ, изложенной в Постановлении от 20 декабря 2011 г. № 10107/11, о переходе со дня открытия наследства к наследнику всех прав, удостоверяемых долей в уставном капитале ООО, и приобретении статуса участника общества, если уставом прямо не предусмотрено право участников давать согласие на переход доли в уставном капитале такого общества к наследникам участников общества^[161].

Представляется необходимым, на наш взгляд, выделить следующие наиболее встречающиеся в судебно-арбитражной практике группы дел по спорам о долях в хозяйственных обществах, связанные с наследованием:

1) Споры об определении действительной доли в уставном капитале хозяйственном обществе, получаемой лицом в результате ее наследования, а также приобретение в связи с этим статуса участника ООО.

Такого рода дела подведомственны арбитражным судам, поскольку они связаны с защитой (реализацией) права граждан на получение действительной стоимости доли в уставном капитале хозяйственного общества, входящей в состав наследственного имущества, и не является спором, возникшим из наследственных правоотношений, связанным с переходом имущественных прав и обязанностей в порядке универсального правопреемства от наследодателя к наследникам. АПК РФ не исключает из подведомственности арбитражных судов споры по требованиям о выплате действительной стоимости доли умершего участника его наследнику.

Вопросы выплаты действительной стоимости доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью регулируются нормами Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (ст. 23), а не положениями Гражданского кодекса РФ о наследовании.

К сожалению, на практике встречаются случаи, когда суды безосновательно прекращают производство по делу по данной категории споров со ссылкой на их не подведомственность арбитражным судам, что, безусловно, следует считать судебной ошибкой.

Однако ключевыми при разрешении таких споров стали вопросы о приобретении наследниками умершего участника ООО прав участника общества и моменте их возникновения у наследника, связанные с определением порядка приобретения лицом, унаследовавшим долю в уставном капитале ООО, статуса участника общества, что, в свою очередь, сопряжено с рядом проблем в толковании действующего законодательства.

В судебной практике федеральных арбитражных судов округов имеются различные подходы относительно момента, с которого наследник доли приобретает статус участника общества в зависимости от наличия в уставе ООО положения о согласии остальных участников общества на переход доли к наследнику, факта получения наследником свидетельства о праве на наследство, уведомления общества о приобретении права собственности на долю умершего участника, внесения в Единый государственный реестр юридических лиц (далее - ЕГРЮЛ) сведений о наследнике как участнике ООО.

ФАС СЗО высказывал в одном из постановлений мнение, в соответствии с которым если для перехода доли в уставном капитале общества к наследникам участника в случае его смерти согласия остальных участников общества не требовалось, то в силу прямого указания закона наследник становится участником общества со дня смерти наследодателя. Данный подход имел место при разрешении спора по заявлению гражданина, унаследовавшего 50% доли в уставном капитале ООО, о признании недействительными пунктов устава общества в редакции зарегистрированных ИФНС изменений и дополнений, согласно которым единственным участником ООО является другое юридическое лицо, или в случае наследования доли в уставном капитале ООО умершего супруга.

Согласно другому подходу, отраженному в Постановлениях ФАС ВолгоВятского округа от 18 ноября 2010 г. по делу № А39-765/2010 и ФАС Центрального округа от 4 августа 2011 г. по делу № А36-3192/2010, наследник доли приобретает статус участника общества с момента внесения сведений о нем в ЕГРЮЛ. Считается, что наследник приобретает статус участника общества с момента внесения сведений о нем в ЕГРЮЛ в случае, если такие сведения внесены на основании решения суда, учитывая, что в уставе общества не предусмотрено получение согласия остальных участников для перехода доли к наследнику.

Ответ на вопрос о том, признается ли наследник доли в уставном капитале ООО его участником с момента открытия наследства, дан Президиумом ВАС РФ в Постановлении от 20 декабря 2011 г. № 10107/11. Как подчеркнул Президиум ВАС РФ, в силу п. 4 ст. 1152 ГК РФ принятое наследство признается принадлежащим наследнику в полном объеме со дня открытия наследства независимо от времени его фактического принятия. Исходя из этой нормы, со дня открытия наследства к наследнику переходят все права, удостоверяемые долей в

уставном капитале ООО, и он приобретает статус участника общества, если уставом прямо не предусмотрено право участников давать согласие на переход доли в уставном капитале такого общества к наследникам участников общества^[162].

Ряд вопросов, вызывающих затруднения в судебной практике, связан с порядком выражения согласия (отказа) на принятие в ООО наследника доли и последствиями отказа, и выплатой наследнику в связи с таким отказом действительной стоимости унаследованной им доли.

Пунктом 10 ст. 21 Закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» определены условия, при которых согласие на переход доли к наследнику считается полученным.

В случае если Законом «Об обществах с ограниченной ответственностью» и (или) уставом общества предусмотрена необходимость получить согласие участников общества на переход доли или части доли в уставном капитале общества к третьему лицу, такое согласие считается полученным при условии, что всеми участниками общества в течение тридцати дней или иного определенного уставом срока со дня получения соответствующего обращения или оферты обществом в общество представлены составленные в письменной форме заявления о согласии на отчуждение доли или части доли на основании сделки или на переход доли или части доли к третьему лицу по иному основанию либо в течение указанного срока не представлены составленные в письменной форме заявления об отказе от дачи согласия на отчуждение или переход доли или части доли.

При этом Законом «Об обществах с ограниченной ответственностью» прямо не предусмотрен срок, в течение которого участники общества могут отказать наследнику в принятии его в общество, а равно и период времени, в течение которого общество обязано выплатить такому наследнику действительную

стоимость доли.

Из общего правила, установленного п. 8 ст. 23 Закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», следует, что общество обязано выплатить наследнику действительную стоимость доли или выдать в натуре имущество такой же стоимости в течение года со дня перехода доли к обществу, если меньший срок не предусмотрен данным Законом или уставом общества.

С учетом факта приобретения наследником прав участника общества и момента такого приобретения подлежат разрешению исковые требования о защите корпоративных прав, в том числе права на получение части прибыли от деятельности общества, права выхода из общества и получения действительной стоимости доли.

Также на практике не редки случаи, когда арбитражные суды удовлетворяют требования о признании недействительным решения общего собрания участников ООО, принятого в день смерти одного из участников общества.

Отмечая то обстоятельство, что в период между датой открытия наследства и датой выдачи свидетельства о праве собственности на наследство временно возникает неопределенность состава участников ООО, требуется принять меры по устранению такой неопределенности в целях реализации прав, удостоверенных наследуемой долей в уставном капитале ООО, обеспечения баланса интересов наследников выбывшего участника и продолжения деятельности самого общества. В этих целях в соответствии с п. 8 ст. 21 Закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» до принятия наследником умершего участника общества наследства управление его долей в уставном капитале общества осуществляется в порядке, предусмотренном ГК РФ.

На основании п. 2 ст. 1171 ГК РФ нотариус принимает меры по охране наследства и управлению им по заявлению одного или нескольких наследников, исполнителя завещания, органа местного самоуправления, органа опеки и попечительства или других лиц, действующих в интересах сохранения наследственного имущества. В случае, когда назначен исполнитель завещания (статья 1134 ГК РФ), нотариус принимает меры по охране наследства и управлению им

по согласованию с исполнителем завещания.

2) Споры о подведомственности перехода права доли в уставном капитале хозяйственного общества в результате наследования.

Требуется обратить внимание и на другую группу споров, связанных с наследованием доли в хозяйственном обществе. Как верно обращают внимание некоторые исследователи в области корпоративного процесса, наличие вступившего в законную силу решения о присуждении акций или долей в капитале, а также пая в кооперативе не является достаточным условием для возникновения статуса участников коммерческих организаций корпоративного типа. Так, в соответствии с ч. 4 ст. 111 ГК РФ в случае смерти члена производственного кооператива его наследники могут быть приняты в члены кооператива, если иное не предусмотрено его уставом. Уставом общества с ограниченной ответственностью может быть предусмотрено, что переход доли в уставном капитале к наследникам граждан, являвшихся участниками общества, допускаются только с согласия остальных участников общества (ч. 6 ст. 93 ГК РФ). А для лиц, приобретающих статус участника акционерного общества, необходимым (завершающим) элементом юридического состава является внесение соответствующих записей в реестр акционеров. В случае подачи иска, в котором одни требования подведомственны судам общей юрисдикции, а другие - арбитражным судам, то при возможности их разделения без вреда для их рассмотрения и разрешения, нужно их разъединить с вынесением определения о прекращении производства по делу в одном из судов в связи с неподведомственностью части из заявленных требований^[163].

В свою очередь, позиция судов общей юрисдикции совершенно иная и направлена на четкость разграничения наследственных и корпоративных отношений по вполне объяснимым признакам: если гражданин умер и оставил наследство в виде доли в уставном капитале, имущественного пая и т.д., то это не дает оснований признавать эти отношения корпоративными не при каких

условиях.

Так, вопрос о взыскании стоимости имущественного пая, дивидендов, процентов за пользование чужими денежными средствами направлен на новое рассмотрение в суд первой инстанции, так как данный спор подведомственен суду общей юрисдикции, поскольку истцом заявлены требования по наследственному спору в отношении его прав на имущественный пай и не влияют напрямую на корпоративные отношения внутри открытого акционерного общества^[164].

Другая разновидность корпоративных споров как дела, вытекающие из деятельности нотариусов по удостоверению сделок с долями в уставном капитале обществ с ограниченной ответственностью. Применительно к вопросам разграничения компетенции судов общей юрисдикции и арбитражных судов эти дела представляют интерес ввиду возможной конкуренции п. 9 ст. 225.1 АПК РФ с нормами гл. 37 ГПК РФ, регламентирующей рассмотрение судами общей юрисдикции заявлений о совершенных нотариальных действиях или об отказе в их совершении.

Согласно ст. 49 Основ законодательства РФ о нотариате заинтересованное лицо, считающее неправильным совершенное нотариальное действие или отказ в совершении нотариального действия, вправе подать об этом жалобу в районный суд по месту нахождения государственной нотариальной конторы (нотариуса, занимающегося частной практикой); возникший между заинтересованными лицами спор о праве, основанный на совершенном нотариальном действии, рассматривается судом или арбитражным судом в порядке искового производства.

Сделка, направленная на отчуждение доли или части доли в уставном капитале общества, подлежит нотариальному удостоверению; несоблюдение нотариальной формы влечет за собой недействительность этой сделки. Данное нотариальное действие в п. 9 ст. 225.1 АПК РФ не указано. Следовательно, по формальным признакам заявление об отказе в удостоверении подлинности подписи подлежит рассмотрению в суде общей юрисдикции по месту нахождения нотариуса. В связи с этим следует не согласиться с позицией арбитражных судов не выделять из состава сложного корпоративного конфликта дел, дела, связанные с оспариванием нотариальных действий по заверению подлинности подписи на заявлении участника общества с ограниченной ответственностью или самого общества об отказе от использования преимущественного права покупки доли или части доли и нотариальных действий по удостоверению сделок с долями в уставном капитале ООО, и, следовательно, рассматривать их по правилам ст. 225.1 АПК РФ.

3) Споры о признании права на долю в уставном капитале ООО.

Действующим законодательством прямо предусмотрен способ защиты нарушенного права лица, утратившего долю в результате противоправных действий третьих лиц или иным путем помимо своей воли, в виде признания за ним права на данную долю с одновременным лишением права на такую долю добросовестного приобретателя^[165].

Частью 17 ст. 22 Закона № 208-ФЗ предусмотрено, что если доля или часть доли в уставном капитале общества возмездно приобретена у лица, которое не имело права ее отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), лицо, утратившее долю или часть доли, вправе требовать признания за ним права на данные долю или часть доли в уставном капитале общества с одновременным лишением права на данные долю или часть доли добросовестного приобретателя при условии, что данные доля или часть доли были утрачены в результате противоправных действий третьих лиц или иным путем помимо воли лица, утратившего долю или часть доли.

Так, в одном из дел было обнаружено, что истцы, являясь наследниками участника общества, узнали о том, что второй участник стал единственным участником и впоследствии передал права на долю третьему лицу, в результате чего обратились с требованием о признании права на долю в уставном капитале

ООО. В результате требование удовлетворено, поскольку подтверждено, что наследодатель исполнил обязанность по внесению вклада в уставный капитал ООО, а также что отсутствовала воля наследодателя на выход из числа участников общества. Кроме того, уставом ООО предусмотрен переход доли к наследникам участника независимо от согласия общества или других участни- ков^[166].

Во многих случаях арбитражные суды отказывают в удовлетворении требования о признании права собственности на долю в уставном капитале ООО, поскольку истцом в материалы дела не представлены доказательства оспаривания кем-либо из участников общества данного права заявителя.

Ну, и последняя, на наш взгляд, группа корпоративных споров, связанных с определением доли в уставном капитале хозяйственного общества - споры, связанные с увеличением или уменьшением доли в хозяйственном обществе в результате увеличения или уменьшения его уставного капитала.

Одной из основных причин обращения в арбитражный суд с такими исками следует назвать заблуждение истцов о том, что их доля уменьшилась из-за совершения какой-либо сделки, поэтому они обращаются с требованием о признании такой сделки недействительной. На самом деле, изменение размера доли в уставном капитале произошло из-за увеличения или уменьшения размера самого уставного капитала^[167].

Между тем, в процессе осуществления деятельности у ООО может возникнуть необходимость увеличить уставный капитал. Это достигается обычно двумя путями: за счет имущества самого общества, за счет дополнительных вкладов в уставный капитал.

На сегодняшний день судебные споры, связанные с увеличением уставного капитала ООО, касаются следующих вопросов:

- внесение изменений в учредительные документы общества в связи с увеличением уставного капитала общества с ограниченной ответственностью;

- требования к решению об увеличении уставного капитала общества с ограниченной ответственностью;

- основания для признания увеличения уставного капитала ООО за счет дополнительных вкладов его участников и вкладов третьих лиц, принимаемых в общество, несостоявшимся;

- срок давности по требованиям о признании увеличения уставного капитала общества с ограниченной ответственностью несостоявшимся;

- правовая природа внесения дополнительного вклада в уставный капитал общества с ограниченной ответственностью;

- взыскание дополнительного вклада в случае признания увеличения уставного капитала общества с ограниченной ответственностью несостоявшимся;

- доказательства внесения вкладов в уставный капитал общества^[168].

Например, внесение дополнительного вклада в уставный капитал общества

с ограниченной ответственностью является дополнительной обязанностью участника общества, только если он голосовал за принятие решения об увеличении уставного капитала.

Суд исходит из того, что участник не выразил свою волю на возложение на него обязанности по внесению дополнительного вклада в уставный капитал ООО, поэтому требовать исполнения от него этой обязанности неправомерно.

Кроме того, суд указал, что решение об увеличении уставного капитала было принято обществом не только против воли участника, но и в его отсутствие.

Если лицо все-таки внесло вклад (дополнительный вклад) в уставный капитал, но увеличение уставного капитала общества не состоялось, то внесенные вклады взыскиваются с общества как неосновательное обогащение.

Закон об обществах с ограниченной ответственностью не содержит поло- жений о том, какими доказательствами должен подтверждаться факт внесения участниками и третьими лицами вкладов в уставный капитал общества. Вместе с тем получить и представить соответствующие подтверждения необходимо, если споры касаются признания состоявшимся (несостоявшимся) увеличения уставного капитала общества или приобретения статуса участника общества третьим лицом.

В связи с вышеизложенным на практике возникает вопрос: какими документами можно подтвердить факт внесения вкладов в уставный капитал общества? Исходя из практики, внесение вклада в уставный капитал общества могут доказывать заявление о государственной регистрации изменений в учредительные документы общества, связанных с увеличением уставного капитала; устав и учредительный договор, содержащие сведения об увеличении уставного капитала; протоколы собраний.

В процессе осуществления деятельности у общества с ограниченной ответственностью может возникнуть необходимость уменьшить уставный капитал, в том числе вследствие отрицательного размера стоимости чистых активов общества, что следует учитывать при рассмотрении споров в арбитражных судах^[169].

Уменьшению уставного капитала ООО посвящена ст. 20 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью», регламентирующая порядок уменьшения уставного капитала общества, применение которого вызывает ряд проблем. Уменьшение уставного капитала общества может осуществляться путем уменьшения номинальной стоимости долей всех участников общества в уставном капитале общества и (или) погашения долей, принадлежащих обществу.

На сегодняшний день судебные споры, связанные с уменьшением уставного капитала ООО, касаются следующих вопросов:

- об определении действительной стоимости доли, подлежащей выплате участнику в связи с его выходом из общества с ограниченной ответственностью;

- о применении положений о сделках с заинтересованностью при выплате обществом с ограниченной ответственностью действительной стоимости доли, вышедшему участнику;

- об оспаривании решения ООО об уменьшении или отчуждении доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью через общество;

- о признании сделки по отчуждению доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью, заключенной с нарушением преимущественного права, недействительной;

- о внесении изменений в уставе общества с ограниченной ответственностью положения, обязывающего получить согласие участников общества на отчуждение доли в уставном капитале третьим лицам.