Введение

Актуальность темы исследования. Повышение эффективности исполнения судебных актов и других принудительно исполняемых актов невозможно без улучшения процедуры исполнительного производства, совершенствования системы законодательства об исполнительном производстве, приведения его в соответствие с международными стандартами.

В настоящее время необходимо продолжить совершенствование действующего законодательства об исполнительном производстве, апробировать на практике новые институты и модели правового регулирования принудительного исполнения, наиболее эффективные из которых могут быть в будущем включены в Исполнительный кодекс Российской Федерации^[1].

Исполнительное производство завершает восстановление нарушенных прав и интересов. Не вдаваясь в научную дискуссию о месте исполнительного производства в системе российского права и законодательства^[2], необходимо

подчеркнуть, что в судебных актах Европейского суда по правам человека^[3], Конституционного суда Российской Федерации^[4], Верховного Суда Российской Федерации^[5] и упраздненного Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации^[6] не раз отмечалось, что исполнение судебного акта является заключительной стадией судопроизводства. Именно на этой стадии осуществляется реальная защита нарушенного или оспоренного права. От эффективности исполнительного производства зависит восприятие гражданами эффективности судебной власти, эффективности действия самого права. Европейский суд по правам человека включает исполнимость судебных решений в понятие права на справедливое и публичное судебное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основе закона^{[7] [8].}

На необходимость реформирования исполнительного производства неоднократно обращалось внимание как на международном уровне (постановление Европейского суда по правам человека от 15.01.2009 «Дело «Бурдов (Burdov) против Российской Федерации» (№ 2) (жалоба № 33509/04), постановление Европейского суда по правам человека от 17.01.2012 «Дело «Лавров (Lavrov) против Российской Федерации» (жалоба № 33422/03), постановление Европейского суда по правам человека от 19.07.2011 «Дело «Белокопытова (Belokopytova) против Российской Федерации» (жалоба № 39178/04) и др.), так и в рамках внутренней государственной политики по реформированию системы принудительного исполнения судебных актов, актов других органов и должностных лиц (проект Программы от 16 февраля 2011 года «Долгосрочная программа повышения эффективности исполнения судебных решений (2011 - 2020 годы)», подготовлена Министерством юстиции Российской Федерации 16 февраля 2011 года; Eocyдарственная программа Российской

Q

Федерации «Юстиция» ; распоряжение Правительства РФ от 20 сентября 2012 года № 1735-р «Об утверждении Концепции федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России на 2013 - 2020 годы»^[9] и др.).

Применение законодательства об исполнительном производстве, начиная с 1997 года, подтвердило необходимость его самостоятельного регулирования, на практике показало реально возросшие возможности судебных приставов- исполнителей, в частности, оправдали себя устанавливающие статус судебных приставов-исполнителей новеллы законодательства - процессуальная самостоятельность и координация вышестоящими должностными лицами, расширение полномочий, порядок обжалования их действий (бездействия).

Несмотря на то, что новый Федеральный закон «Об исполнительном производстве»^[10] (далее - ФЗИП) учел многие недостатки предыдущего законодательства об исполнительном производстве и был принят относительно недавно, анализ его реализации позволяет сделать вывод о том, что уже сейчас законодательство об исполнительном производстве нуждается в совершенствовании, ведь ни один закон не может быть идеальным, ежедневные реалии жизни значительно разнообразнее правовых норм, в связи с этим обоснованно возникают вопросы в применении новых положений ФЗИП при сохранении старых проблем.

Актуальность данного диссертационного исследования можно обосновать в доктринальном, нормотворческом и правоприменительном аспектах:

не разработанность многих теоретических вопросов, возникающих при определении места исполнительного права в системе российского права и законодательства, правового статуса судебного пристава-исполнителя как органа принудительного исполнения, понятия, признаков и видов исполнительных документов;

до сих пор законодателем не устранены различия разделов VII Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации^[11] (далее - ГПК) и Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации^[12] (далее - АПК), регламентирующих вопросы принудительного исполнения требований исполнительных документов, а также между ГПК, АПК и ФЗИП; есть необходимость совершенствования законодательства в связи с разработкой проекта Исполнительного Кодекса Российской Федерации^[13] и единого ГПК РФ;

неоднозначность правоприменительной и судебной практики по принудительному исполнению требований судебных, административных и гражданско-правовых исполнительных документов.

Степень научной разработанности темы исследования Степень научной разработанности предмета диссертационного исследования можно обозначить как начальную, так как ранее в науке комплексного исследования теоретическо-прикладных аспектов правовой природы исполнительных документов не проводилось. В современном правоведении имеется относительно небольшое число исследований, изданных в пределах комментариев, учебников, небольших отдельных статей, посвященных тем или иным аспектам правовой природы исполнительных документов, и не охватывающих этой проблемы всесторонне^[14].

В данной работе предпринята попытка комплексного исследования действующей в настоящее время модели принудительного исполнения судебных актов, актов иных юрисдикционных органов и должностных лиц с акцентом на роль и функции исполнительных документов в механизме защиты прав в рамках исполнительного производства.

разработчиками проекта Исполнительного Кодекса Российской Федерации, однако не решены до сих пор.

Объектом исследования являются складывающиеся по поводу принудительного исполнения судебных актов, актов иных юрисдикционных органов и должностных лиц общественные отношения, рассматриваемые в контексте определения теоретико-прикладных проблем правовой природы исполнительных документов.

Предмет исследования составляют теоретические конструкции правовой природы и порядка принудительной реализации требований судебных, административных и гражданско-правовых исполнительных документов и их соотношение с установленной действующим законодательством моделью исполнения юрисдикционных актов.

Цели и задачи исследования

Цель работы заключается в том, чтобы на основе анализа действующего законодательства рассмотреть особенности правовой природы исполнительного документа как основания для возбуждения исполнительного производства судебным приставом-исполнителем, применения им мер принудительного исполнения и совершения исполнительных действий; проанализировать спорные вопросы доктрины и судебной практики, касающиеся принудительного исполнения требований отдельных категорий исполнительных документов (судебных, административных, гражданско-правовых исполнительных документов); выработать предложения по совершенствованию законодательства в сфере исполнительного производства и практики его применения.

Для достижения цели исследования в работе ставились следующие задачи:

Во-первых, дополнительно обосновать комплексный характер норм и отношений, складывающихся в сфере принудительного исполнения судебных актов и актов иных юрисдикционных органов.

Во-вторых, определить понятие, сущность и специфику содержания исполнительных документов; функции и полномочия суда в отношении исполнительных документов.

В-третьих, проанализировать основные проблемы классификации исполнительных документов для целей исследования различных моделей их принудительной реализации.

В-четвертых, обозначить узловые вопросы принудительного исполнения требований отдельных категорий судебных, административных и гражданско- правовых исполнительных документов и пути их практического и нормотворческого решения.

Методологическая и теоретическая основы исследования

Методологической основой диссертации являлись общенаучные и частнонаучные методы исследования: диалектический, системный, формально- юридический, историко-правовой и др.

В настоящем исследовании теоретический анализ соединен с предложениями прикладного характера, направленными на разработку конкретных мер по совершенствованию законодательства и практики применения положений о принудительном исполнении требований судебных, административных и гражданско-правовых исполнительных документов.

При написании диссертации основу теоретической базы исследования составили труды российских процессуалистов и цивилистов конца XIX - начала XX веков - Е.В. Васьковского, Ю.С. Гамбарова, А.Х. Гольмстена,

B. М. Гордона, К.И. Малышева и др., а также работы советских и российских ученых-процессуалистов и специалистов-практиков в области общей теории права, гражданского процессуального права, арбитражного процессуального права и исполнительного производства - С.С. Алексеева, Т.К. Андреевой, А.В. Белоусова, А.Т. Боннера, Д.Х. Валеева, М.А. Викут, М.А. Гурвича,

C. Л. Дегтярева, Л.Н. Завадской, С.К. Загайновой, Р.В. Зайцева, А.В. Закарлюки,

М.К. Юкова, В.В. Яркова и др.

При анализе приоритетных направлений развития системы принудительного исполнения судебных актов, а также актов других юрисдикционных органов исключительную роль сыграли теоретические положения Концепции Исполнительного Кодекса Российской Федерации, Концепции развития системы исполнительного законодательства и Службы судебных приставов Российской Федерации^[15], Концепции реформирования органов и учреждений юстиции Российской Федерации^[16], Федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России на 2007 - 2011 годы»^{[17] [18], а также Федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России на 2013 - 2020 годы» , проекта Программы от 16 февраля 2011 года «Долгосрочная программа повышения эффективности исполнения судебных решений (2011 - 2020 годы)»[19] [20], Государственной}

программы Российской Федерации «Юстиция» .

В работе исследованы материалы и обзоры судебной практики Европейского суда по правам человека, Конституционного суда Российской Федерации, Верховного суда Российской Федерации, Высшего Арбитражного суда Российской Федерации, материалы практики работы Федеральной службы судебных приставов и ее территориальных органов, практика арбитражных судов и судов общей юрисдикции Уральского федерального округа.

Также в работе использованы данные информационных сводок территориальных органов Федеральной службы судебных приставов Российской Федерации за 2010 - 2013 годы, в частности, информация о принудительном исполнении судебными приставами-исполнителями судебных, административных и гражданско-правовых исполнительных документов, личный опыт работы автора в системе Федеральной службы судебных приставов и Министерства юстиции Российской Федерации.

Научная новизна исследования выразилась в комплексном исследовании отношений, складывающихся в сфере принудительного исполнения судебных актов и актов других органов в Российской Федерации, с акцентом на анализ правовой природы исполнительных документов.

Диссертация является одной из первых работ, где нашли свое отражение теоретико-правовые проблемы становления и развития института исполнительных документов как основания принудительного исполнения, исследованы вопросы, касающиеся правовой природы исполнительного документа, классификации исполнительных документов, функций и полномочий суда в отношении исполнительных документов, а также проанализированы проблемы принудительного исполнения требований отдельных категорий исполнительных документов (судебных, административных и гражданско- правовых).

На защиту выносятся следующие основные положения, в которых отражена новизна выводов автора:

1. Дополнительно аргументируется положение о том, что действующее законодательство об исполнительном производстве является в настоящее время комплексным, соединяющим в себе нормы различной отраслевой принадлежности (гражданского процессуального, арбитражного процессуального, административного процессуального и иных отраслей права) и рассчитанным на реализацию судебных актов, актов других органов и должностных лиц.

Обобщенная систематизация всех требований, предъявляемых к исполнительному документу, с учетом гражданских процессуальных и арбитражных процессуальных, нотариально-процедурных, налоговых, административных и других правоотношений, в одном законе в настоящее время вряд ли возможна. Доказательством этому служит разноречие положений действующего ФЗИП и положений АПК РФ, ГПК РФ, HK РФ^[21], КоАП РФ^[22] и др.

Автором дополнительно делается вывод о том, что установление закрытого (исчерпывающего) перечня исполнительных документов в настоящее время нецелесообразно. Представляется более правильным в рамках предлагаемой правовой модели установление минимальных требований к содержанию исполнительных документов и их реквизитам (в Исполнительном кодексе Российской Федерации), которые в зависимости от их вида могли бы дополняться в специальном законодательстве (процессуальном, административном, нотариальном, налоговом и др.).

2. На основе анализа функций суда в сфере исполнительного производства в диссертации следующим образом классифицированы судебные полномочия в отношении исполнительных документов: принятие судебного акта и на его основе выдача исполнительного документа; подготовка к исполнению судебного акта; разрешение ряда вопросов, связанных с обеспечением динамического развития исполнения судебных актов и актов иных юрисдикционных органов; осуществление контроля за действиями судебного пристава-исполнителя по исполнению требований исполнительных документов; разрешение вопросов, связанных с поворотом исполнения решения суда; разрешение споров в сфере исполнительного производства.

Автор предлагает правовую модель, в рамках которой по отдельным видам судебных исполнительных документов возможно установление более длительных сроков предъявления к исполнению, в частности, до десяти лет по социально значимым взысканиям.

3. Исходя из правовой природы исполнительных документов, особенностей правового режима их принудительного исполнения, с целью выявления различных правовых режимов принудительного исполнения отдельных категорий исполнительных документов автор обосновывает следующую классификацию исполнительных документов: во-первых, исходящие от органов судебной власти (судебные), во-вторых, исходящие от органов исполнительной власти (административные), в-третьих, исходящие от участников гражданского оборота (гражданско-правовые). В свою очередь, исполнительные документы, исходящие от органов судебной власти, можно подразделить на обеспечительные и окончательные; исходящие от органов исполнительной власти - исполнительные документы о денежных взысканиях и исполнении какой-либо обязанности; исходящие от участников гражданского оборота - договоры (соглашения), обеспечивающие несудебное принудительное исполнение гражданско-правовых обязательств.

Кроме того, исходя из специфики правовых процедур и предоставляемых законодательством правовых гарантий защиты прав взыскателя по исполнению требований исполнительных документов, исполнительные документы можно классифицировать на исполняемые Федеральной службой судебных приставов, Федеральным казначейством и арбитражными управляющими. Следует подчеркнуть, что данная классификация исполнительных документов вовсе не означает исключения Федеральной службы судебных приставов из механизма принудительного исполнения, по сути, с точки зрения субъектов принудительного исполнения установлена смешанная система исполнения по отдельным категориям исполнительных документов.

4. Для уменьшения количества «заведомо безнадежных» исполнительных документов, предъявляемых к принудительному исполнению, автором обосновывается необходимость в рамках исполнительного производства установления требования об уплате взыскателем при подаче исполнительного документа для принудительного исполнения установленного тарифа, за счет которого подлежит компенсации часть расходов на осуществление исполнительного производства. Подобное правовое решение может выступить в качестве стимула для оценки взыскателем экономических рисков в исполнительном производстве, инструментом противодействия злоупотреблению правом в исполнительном производстве, и, как следствие, повлечет повышение эффективности исполнительного производства в целом.

5. Анализируя нормы, закрепляющие право истца как предполагаемого взыскателя обращаться в суд с заявлением об обеспечении иска, автор обосновывает, что возможность принятия судом мер, гарантирующих в дальнейшем реализацию требований взыскателя, предусмотрена не по всем видам дел гражданского судопроизводства, в частности, обеспечение заявленных требований не закреплено в приказном производстве. Отсюда можно сделать вывод о необходимости совершенствования существующей правовой модели в части введения положений о возможности обеспечения требований при подаче заявления о выдаче судебного приказа, что, в конечном счете, окажет влияние и на эффективность последующего исполнительного производства.

6. В связи с тем, что ФЗИП не предусмотрены основания для отложения совершения исполнительных действий и действующая редакция ГПК не содержит статьи об отложении исполнительных действий (ст. 435 ГПК «Отложение исполнительных действий» утратила силу с 01.02.2008), автором дополнительно делается вывод о том, что данный законодательный пробел можно устранить путем совершенствования правовой модели исполнительного производства: либо восстановления положения ст. 435 ГПК, поскольку в АПК предусмотрено в ст. 328 «Отложение исполнительных действий», либо исходя из ст. 1 ГПК, применения правил ст. 328 АПК по аналогии.

При разработке нового ГПК РФ диссертант полагает закрепить прямо правовую модель, допускающую отложение исполнительных действий на основании судебного акта соответствующего суда.

7. Рассматривая соотношение процедур исполнительного производства и процедур, предусмотренных законодательством о несостоятельности (банкротстве), автор делает вывод, что повышение эффективности исполнения судебных актов, актов других органов и должностных лиц невозможно без выработки правовой модели, обеспечивающей взаимодействие и разграничение полномочий судебного пристава-исполнителя и арбитражного управляющего по контролю за исполнением требований исполнительных документов после возбуждения процедуры банкротства (это касается, в частности, исполнения требований исполнительных документов по выплатам социального характера: взыскание заработной платы, взыскание задолженности по текущим платежам и т.п.).

В этой связи автор предлагает закрепить правовую модель взаимодействия органов принудительного исполнения и арбитражного управляющего, в рамках которой мог бы осуществляться дополнительный контроль со стороны судебного пристава-исполнителя за исполнением направленных арбитражному управляющему исполнительных документов.

8. Рассматривая возможность применения процедур медиации в исполнительном производстве, автор дополнительно аргументирует, что данные процедуры направлены на обеспечение правовых и экономических возможностей для урегулирования разногласий, возникающих в ходе исполнительного производства между взыскателем и должником, однако они не являются альтернативой деятельности судебного пристава-исполнителя. Обращение сторон исполнительного производства к медиатору, в зависимости от конкретной ситуации, должно влечь приостановление исполнительного производства судом или отложение судебным приставом-исполнителем исполнительных действий или применения мер принудительного исполнения на определенный законом срок. При этом должник должен быть мотивирован на более активное участие в медиативных процедурах в связи с возможностью применения к нему принудительных мер исполнения, в том числе ограничений личного и имущественного характера.

В диссертации обоснована правовая модель, позволяющая признать за медиативным соглашением юридическую силу исполнительного документа при условии его утверждения (удостоверения) судебным приставом-исполнителем либо нотариусом.

Кроме того, автор предлагает предусмотреть обязательность проведения процедур медиации по делам, затрагивающим сферу семейных и родительских отношений, в частности, при исполнении решений о передаче ребенка от одного лица к другому.

9. Дополнительно обосновывается, что ФЗИП, будучи по сути процедурным актом, на практике является таким не в полной мере. Он не содержит детальных юридических процедур совершения тех или иных исполнительных действий, во многом ограничиваясь общими указаниями. Это приводит либо к низкой мотивации судебного пристава-исполнителя пользоваться предоставленными правами в силу неконкретности порядка совершения тех или иных действий, либо, наоборот, к нарушению судебным приставом-исполнителем прав сторон исполнительного производства. Основной недостаток закона - наличие множества норм, допускающих усмотрение судебного пристава-исполнителя. В процедурном законе, регулирующем деятельность должностных лиц, связанную с существенным ограничением прав граждан и юридических лиц, возможности усмотрения должны быть максимально исключены. В связи с чем, автором обосновывается ряд предложений по совершенствованию Федерального закона «Об исполнительном производстве» и иного связанного с исполнительным законодательства, регламентирующих правовую природу исполнительных документов.

Теоретическая и практическая значимость работы заключается в том, что она является первым комплексным исследованием теоретико-прикладных аспектов правовой природы исполнительных документов, проблем принудительного исполнения требований отдельных категорий исполнительных документов (судебных, административных и гражданско-правовых). Выводы и рекомендации, предложенные в работе, могут быть учтены при обобщении судебной практики, подготовке методических рекомендаций по применению законодательства об исполнительном производстве и использованы в процессе совершенствования системы принудительного исполнения судебных актов и актов других органов в Российской Федерации.

Апробация результатов исследования. Диссертация выполнена на кафедре гражданского процесса Уральского государственного юридического университета. Полученные диссертантом результаты исследования были обсуждены на заседаниях кафедры гражданского процесса. Основные положения, содержащиеся в диссертации, нашли отражение в научных статьях, опубликованных автором в журналах, в том числе рекомендованных ВАК, а также в докладах, сделанных на заседаниях, конференциях и т.п. по вопросам деятельности Федеральной службы судебных приставов и Министерства юстиции Российской Федерации: «Совершенствование эффективности исполнения контрольно-надзорных функций и полномочий в период административных реформ» в рамках седьмой сессии Европейско-Азиатского правового конгресса» (Екатеринбург, ООО «Ассоциация юристов России», 6 июня 2013 г.), «Проблемы применения законодательства Российской Федерации по противодействию коррупции и пути их решения» (Екатеринбург, Елавное Управление Минюста России по Свердловской области, Уральский государственный юридический университет, 24 апреля 2014 г.), Международный Конгресс «Защита прав собственности в России и мире» (Екатеринбург, Свердловский областной суд, 20 мая 2014 г.) и др.

Структура диссертации обусловлена целями и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, объединяющих десять параграфов, заключения и списка литературы.