§ 1.2. Характеристика договора страхования гражданско-правовой ответственности за причинение вреда
При характеристике договора страхования гражданско-правовой ответственности за причинение вреда для начала необходимо указать общие черты, правила, которые можно полноценно отнести как непосредственно ко всей группе договоров имущественного страхования, так и к их разновидности - договорам страхования деликтной ответственности.
В первую очередь, следует отметить, что данные виды договоров носят возмездный характер, так как30
«страхователь получает от страховщика страховую услугу за вознаграждение» , на что указывал еще в конце XIX века Степанов И.И. в своей работе «Опыт теории страхового договора» . Возмездность договора имущественного страхования предполагает, что страховщик выплачивает страховой возмещение при наступлении страхового случая, соответственно, для того, чтобы данные правоотношения возникли, страхователь при заключении договора должен уплатить страховую премию, под которой понимается «плата за страхование, которую страхователь (выгодоприобретатель) обязан уплатить страховщику в порядке и в сроки, которые установлены договором страхования»[30] [31] [32]. Следует отметить, что «страховые премии являются основным источником формирования соответствующих фондов, из которых выплачивается страховое возмещение»[33]. Необходимо указать, что вопрос, касающийся порядка уплаты данной премии, в свою очередь, является дискуссионным, так как хотя условие о страховой премии не является существенным условием договора имущественного страхования, все же сам факт уплаты страховой премии или первого ее взноса имеет очень важное значение, поскольку согласно пункта 1 статьи 957 Гражданского кодекса Российской Федерации означает вступление договора страхования в силу. При этом возникает спорная ситуация, которая выражается в следующем: согласно пункта 1 статьи 954 Г ражданского кодекса Российской Федерации у страхователя (выгодоприобретателя) есть обязанность уплатить страховщику страховую премию в порядке и в сроки, которые устанавливаются непосредственно договором.
За просрочку уплаты страхователь или выгодоприобретатель несет ответственность, установленную статьей 395 Гражданского кодекса Российской Федерации33 [34] [35]. При этом сам договор страхования, как уже стало понятно, вступает в силу только лишь в момент уплаты страховой премии или первого взноса. В возникшей проблеме Высший Арбитражный Суд Российской Федерации встал на сторону страхователей и указал, что «страховщик не вправе требовать от страхователя проценты за просрочку уплаты страховой премии, если к моменту35
наступления срока уплаты премии договор страхования не вступил в силу» . Такое положение вызывает несогласие у некоторых правоведов, например, у Е.Н. Абрамовой, Н.Н. Аверченко, К.М. Арсланова, так как, по их мнению, оно «базируется на смешении момента начала страховой защиты с моментом заключения договора страхования»[36]. Предполагается все же верным то, что Высший Арбитражный Суд Российской Федерации правильно толкует норму статьи 954 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Также договор страхования гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, равно как и договор имущественного страхования, относится к
двусторонним сделкам, которые основываются на встречном исполнении обязательств. Дедиков С.В. в своей работе «Договоры имущественного и морского страхования: сравнительное исследование» указывает, что «страхователь обязан уплатить страховую премию, своевременно сообщать страховщику информацию об увеличении страхового риска или наступившем страховом событии, одновременно он имеет право требовать осуществления страховой выплаты при наступлении указанных в договоре событий. Страховщик вправе требовать уплаты ему премии и обязан производить страховые выплаты при наступлении страхового случая» . Сокол П.В. при характеристике договора страхования гражданско-правовой ответственности за причинение вреда использует понятие двусторонне обязывающей сделки, «так как у каждой из сторон есть и права, и обязанности, носящие даже встречный характер» .
Важным дискуссионным вопросом является то, к какому виду относится договор страхования деликтной ответственности как разновидность договоров имущественного страхования: к реальным или к консенсуальным? Такие авторы как Брагинский М.И., Витрянский В.В.[37] [38] [39], Дедиков С.В.[40] предлагают признавать договор страхования по общему правилу реальным, поскольку в соответствии с пунктом 1 статьи 957 Гражданского кодекса Российской Федерации «договор страхования, если в нем не предусмотрено иное, вступает в силу в момент уплаты страховой премии или первого ее взноса». При этом указывается, что «стороны сделки могут преобразовать ее в так называемый консенсуальный договор, который начинает действовать в момент заключения (независимо от уплаты страховой премии или ее первого взноса)»[41]. Долгополова Е.П. считает, что введение общего правила о реальности договора страхования недопустимо[42]. Сокол П.В. высказывает мнение о том, что «договор страхования следует считать консенсуальным договором по следующим причинам. Во-первых, конструкция договора сформулирована по модели консенсуального договора: «одна сторона (страховщик) обязуется», а не по модели реального договора «одна сторона передает другой стороне». Во-вторых, страховая премия и страховой взнос не являются по своей природе предметом договора, который подлежит передаче в реальном договоре, как того требует п. 2 ст. 433 ГК РФ, согласно которому если в соответствии с законом для заключения договора необходима также передача имущества, то договор считается заключенным с момента передачи соответствующего имущества. Для сравнения именно таким образом сформулирована конструкция договора займа (ст. 807 ГК РФ), по которому одна сторона (заимодавец) передает в собственность другой стороне (заемщику) деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить заимодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество других полученных им вещей того же рода и качества. Представляется, что предмет договора страхования - это специфическая услуга, представляющая собой деятельность страховщика по выплате страхового возмещения (страхового обеспечения) в случае наступления предусмотренного в договоре события (страхового случая). В-третьих, заключенность договора (ст. 433 ГК РФ) и вступление договора в силу (ст. 425 ГК РФ) - это не одно и то же. Несмотря на то, что согласно п. 1 ст. 425 ГК РФ договор вступает в силу и становится обязательным для сторон с момента его заключения, договор может быть заключенным, но не вступить в силу (но не наоборот). Ситуация с уплатой страховой премии по договору страхования как раз относится к такому случаю. В-четвертых, следует также обратить внимание, что согласно п. 1 ст. 957 ГК РФ срок уплаты страховой премии может быть и позже, когда договор - 43 страхования уже начал действовать» . Представляется, что при весьма существенном обосновании правильности подхода по отнесению договора имущественного страхования к категории реальных договоров, все же наиболее верным является подход, согласно которому такой договор необходимо признавать именно консенсуальным, в первую очередь потому, что моментом заключения в данном случае признается подписание сторонами договора, то есть когда ими согласованы все существенные условия, вне зависимости от того, начинает ли действовать договор страхования в этот момент или нет, то есть вступает ли он в силу или нет. При этом, как уже упоминалось, условие о страховой премии не является существенным условием договора имущественного страхования. Дедиков С.В. относит договор имущественного страхования к категории фидуциарных, то есть основанных на доверии, отмечая, что без доверия страхователя к страховщику договор имущественного страхования не возникнет, точно так же и страховщик, если он не доверяет страхователю, не пойдет на сделку с ним[43] [44]. Следует упомянуть, что договор страхования деликтной ответственности как разновидность договора имущественного страхования должен заключаться в письменной форме, несоблюдение которой влечет недействительность договора. «Относительно документального оформления законодательство допускает варианты как с составлением единого документа, так и выдачей полиса, причем в стандартизированном виде, что является наиболее распространенной и устоявшейся практикой»[45]. При этом в правиле о вручении страховщиком страхователю на основании его письменного или устного заявления страхового полиса (свидетельства, сертификата, квитанции), подписанного страховщиком, отсутствует требование о наличии подписи страхователя. Высший Арбитражный Суд Российской Федерации, «договор страхования может быть заключен путем вручения страховщиком страхователю на основании его заявления страхового полиса. В этом случае согласие страхователя заключить договор на предложенных страховщиком условиях подтверждается принятием от страховщика полиса»[46]. «Для страховщика доказательством согласия страхователя на заключение договора может выступать уплата страховой премии или первого ее взноса (п. 3 ст. 438 ГК РФ). Таким образом, наличие у страхователя страхового полиса, подписанного страховщиком, и получение страховщиком страховой премии по смыслу законодательства и правоприменительной практики являются достаточными доказательствами заключения договора страхования»[47] [48]. Уплата страховой премии или первого взноса будет свидетельствовать об акцепте страхователем оферты страховщика, тем самым будет соблюдено условие о письменной форме договора имущественного страхования. Следует отметить, что за последние время в России все чаще возникают вопросы по поводу использования электронного страхового полиса как нового подхода для выстраивания отношений между страховой организацией и ее клиентом. При этом в зарубежных странах уже давно практикуется использование информационных технологий при продаже страховых полисов. «В настоящее время отечественные страховые организации тоже стали предлагать заключение договора страхования с использованием 48 режима онлайн» . С учетом вышесказанного можно сделать вывод о том, что допускается вариант заключения договора страхования гражданско-правовой ответственности, возникающей вследствие причинения вреда, с использованием средств связи, в том числе и сети Интернет: путем направления оферты (письменного предложения заключить договор страхования) страховщиком клиенту и оплата последним страховой премии или первого ее взноса, чему может предшествовать обращение клиента в страховую организацию также через Интернет. В этом случае последующее вручение страхового полиса страхователю не будет служить фактом заключения договора страхования, так как он уже заключен в соответствии с пунктом 3 статьи 434 и пунктом 3 статьи 438 Гражданского кодекса Российской Федерации, которые устанавливают, что письменная форма договора считается соблюденной, если лицо, получившее письменное предложение заключить договор, совершило действия по выполнению указанных в нем условий договора, например, уплатило соответствующую сумму. Следует указать, что в обязательном страховании гражданско-правовой ответственности владельцев транспортных средств допускается заключение договора в виде электронного документа, при этом данное правило начинает действовать с 1 июля 2015 года[49]. Рассолова Т.М. говорит, что «в общем случае при заключении договора страхования в форме одного двусторонне подписанного документа вручение страхователю полиса необязательно»[50]. Естественно, это не относится к случаям заключения договоров обязательного страхования ответственности. Необходимо указать, что о необходимости соблюдения письменной формы договора страхования указывал еще в начале ХХ века ведущий правовед Г.Ф. Шершеневич, говоря о требовании заключать данный вид договора «на письме»[51], хотя законом это не было установлено. Договор страхования гражданско-правовой ответственности за причинение вреда обладает характеристикой срочных договоров, то есть стороны должны определить срок, на который заключается договор. При этом, как правило, при страховании деликтной ответственности сроки урегулированы в специальных законах. Так, например, договор страхования гражданско-правовой ответственности владельцев транспортных средств заключается по общему правилу на один год, за некоторыми исключениями[52]. «Допускается заключение договора обязательного страхования на меньший по сравнению с одним годом срок в следующих случаях: при временном использовании транспортных средств, зарегистрированных в иностранных государствах, на территории Российской Федерации. В этих случаях договор обязательного страхования заключается на весь период временного использования транспортных средств, но не менее чем на 5 календарных дней. До момента вступления в силу Закона об изменении ОСАГО от 1 декабря 2007 г., т.е. до 1 марта 2008 г., минимальный срок страхования был в 3 раза больше и составлял 15 дней; в случае приобретения транспортного средства (приобретение вследствие исполнения договора купли-продажи, вступления в права наследства, принятия дара и т.п.) для следования к месту регистрации транспортного средства. В этом случае допускается заключение договора ОСАГО в отсутствие диагностической карты по результатам технического осмотра. Максимальный срок действия договора ОСАГО составляет 20 дней; в случае отсутствия технического осмотра у транспортного средства и направления на проведение технического осмотра, повторного технического осмотра для следования к месту его проведения. Логично, что в этом случае заключение договора ОСАГО также проводится в отсутствие диагностической карты. Максимальный срок действия договора ОСАГО также составляет 20 дней. Впоследствии договор ОСАГО заключается страхователем сроком на один 53 год» . При обязательном страховании деликтной ответственности перевозчиков законом установлен минимальный срок действия договора, который не может быть менее года. Исключение составляет перевозка на внутреннем водном транспорте, когда срок может устанавливаться менее года, но не менее периода навигации[53] [54]. Договор обязательного страхования гражданско-правовой ответственности владельца опасного объекта заключается на срок не менее чем один год[55]. Можно признать справедливым вывод Козинова А.Е. о том, что «наличие срока действия страхового обязательства позволяет упорядочить финансовую составляющую деятельности страховой организации и обеспечить выполнение обязательств перед всеми своими клиентами»[56]. Договор страхования гражданско-правовой ответственности за причинение вреда как разновидность договора имущественного страхования можно квалифицировать как алеаторную сделку, так как всегда присутствует риск: «страхователь рискует тем, что, уплатив страховую премию, он не получит страхового возмещения из-за отказа страховщика от страховой выплаты, возможного его банкротства или страховой случай вообще не наступит. Страховщик рискует тем, что, получив относительно небольшую страховую премию, он обязан будет при наступлении страхового случая выплатить сумму, во много раз большую» . Стоит сказать, что риски страховщика по поводу того, что ему придется исполнять свои обязательства по договору страхования деликтной ответственности представляют собой основу данного страхования и являются нормальным явлением осуществления данного вида предпринимательской деятельности. Риски же страхователя, касающиеся возможности не получить страховое возмещение, например, в случае признания случая нестраховым, или получить возмещение, размер которого будет необоснованно занижен страховой организацией, зачастую являются вполне реальными, что подтверждается на практике. Следует указать, что понятие «риск» не только характеризует сам договор имущественного страхования в части отнесения его к категории алеаторных, но и включается в определение имущественных интересов, которые могут быть застрахованы по данному договору, в частности, риск гражданскоправовой ответственности. На это указывал в своей работе «Опыт теории страхового договора» в 1875 году Степанов И.И.: «страховой договор - не только способ передачи риска, но и способ отклонения последствий несчастия, т.е. не только договор, но и акт хозяйственной деятельности» . Общую и наиболее полную характеристику риска в договоре страхования приводил Серебровский В.И., рассматривая риск как «событие, от наступления которого находится в зависимости выполнение страховщиком своей основной обязанности - уплаты страхового вознаграждения»[57] [58] [59]; «как возможность или вероятность наступления события, угрожающего лицу или имуществу»[60]; «как необходимость нести невыгодные последствия возможного, неизвестного события»[61]. «Так как от возможности риска зависит существование всего страхового правоотношения, то представляет немаловажное значение разрешение вопроса о моменте времени, к которому должна быть приурочена эта возможность. Вопрос этот разрешается в смысле приурочения возможности к тому моменту, когда выясняется действительность страхования»[62]. Договор страхования гражданско-правовой ответственности за причинение вреда относится к категории каузальных сделок, то есть имеющих «в своем основании конкретный факт материального характера - наличие объекта страхования и страхового интереса, в отличие от так называемых абстрактных сделок, где материальная причина возникновения обязательства правового значения не имеет»[63]. Фогельсон Ю.Б., комментируя статью 931 Гражданского кодекса Российской Федерации, посвященную страхованию ответственности за причинение вреда, указывает, что «интерес, который страхуется при этом виде страхования, следует отличать от интереса потерпевшего. Застрахованный интерес состоит в том, чтобы у заинтересованного лица не возникла обязанность нести расходы, а вред заинтересованному лицу причиняется возникновением этой обязанности»[64]. Важно отметить такую особенность, что договоры по обязательным видам страхования деликтной ответственности обладают статусом публичных договоров. Так, это положение закреплено в Федеральном законе от 27 июля 2010 года № 225-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельца опасного объекта за причинение вреда в результате аварии на опасном объекте», Федеральном законе от 14 июня 2012 года № 67-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности перевозчика за причинение вреда жизни, здоровью, имуществу пассажиров и о порядке возмещения такого вреда, причиненного при перевозках пассажиров метрополитеном», а также было закреплено в Правилах обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 07.05.03 № 263 (утратило силу)[65]. Соответственно данные виды договоров принимают на себя все признаки, характерные для публичного договора, в частности, в соответствии с пунктом 1 статьи 426 Гражданского кодекса Российской Федерации, посвященной регулированию публичного договора, «коммерческая организация должна заключать договоры по продаже товаров, выполнению работ и оказанию услуг с каждым, кто к ней обратится»[66]. В первом параграфе второй главы будет рассмотрен более подробно данный вопрос и проблемные ситуации, которые возникают при нарушении страховой организацией норм, посвященных регулированию публичного договора. Стоит только упомянуть, что в силу пункта 2 статьи 426 Гражданского кодекса Российской Федерации, «цена товаров, работ и услуг, а также иные условия публичного договора устанавливаются одинаковыми для всех потребителей, за исключением случаев, когда законом и иными правовыми актами допускается предоставление льгот для отдельных категорий потребителей»[67]. Однако, если отнести это положение к обязательным видам страхования гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, то становятся видны многие противоречия в действующем законодательстве, а также разночтения, возникающие в процессе применения его норм. Так, по договору об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств невозможно установить единую цену для всех страхователей, потому что последние находятся заранее в разных условиях. Ведь при заключении данного вида договора имущественного страхования принимаются во внимание возраст, водительский стаж и иные характеристики. Поэтому если следовать букве закона и утвердить некую единую усредненную цену, то произойдет ситуация, при которой страхователи как раз-таки и окажутся в неравных условиях, потому что «кто-то будет недоплачивать за реальный риск, а кто-то будет явно за него переплачивать»[68]. Дедиков С.В. в своей работе «Долгосрочные тенденции в российском страховом праве» указывал, относя к категории публичных договоров в соответствии с Федеральным законом «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств» на примере договора страхования гражданско-правовой ответственности владельцев транспортных средств договор обязательного страхования, что есть все основания полагать, что со временем круг публичных видов договоров страхования будет расширяться[69]. Необходимо указать, что так и случилось: законодательство, регулирующее отношения по страхованию деликтной ответственности, существенно изменилось, дополнилось новыми федеральными законами - Федеральным законом от 27 июля 2010 года № 225-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельца опасного объекта за причинение вреда в результате аварии на опасном объекте», Федеральным законом от 14 июня 2012 года № 67-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности перевозчика за причинение вреда жизни, здоровью, имуществу пассажиров и о порядке возмещения такого вреда, причиненного при перевозках пассажиров метрополитеном», которые отразили также положения, закрепившие отнесение соответствующих видов договоров обязательного страхования к категории публичных. Необходимо указать, что договору страхования гражданско-правовой ответственности за причинение вреда присущи определенные признаки, которые нельзя отнести ко всей совокупности договоров имущественного страхования. Так, договор страхования деликтной ответственности можно отнести к договорам, заключаемым в пользу третьих лиц. Надо отметить, что в науке существует также противоположное этому мнение. Так, например, Бартош В.М. в своей работе «К вопросу о классификационной принадлежности договора страхования риска гражданской ответственности», указывал, что «если сравнить конструкцию договора страхования ответственности за причинение вреда с моделью соглашения, определенной ст. 430 ГК, нетрудно обнаружить, что некоторое сходство между ними имеется только в одном случае: если стороны договора страхования явным образом обозначили в нем, что выгодоприобретателем является лицо, жизни, здоровью, или имуществу которого страхователем (застрахованным лицом) причинен вред, и в силу закона, соответствующего условия договора либо обязательности страхования потерпевшее лицо наделено правом предъявить непосредственно страховщику требование о возмещении вреда в пределах страховой суммы» . Надо отметить, что перечисленные условия, и в особенности положения о том, что «выгодоприобретателем является лицо, жизни, здоровью, или имуществу которого страхователем (застрахованным лицом) причинен вред», всегда присутствуют как одни из характеристик договора страхования деликтной ответственности. Пункт 3 статьи 931 Гражданского Кодекса Российской Федерации устанавливает правило, «согласно которому независимо от того, в чью пользу заключен договор страхования ответственности за причинение вреда, выгодоприобретателем всегда является потерпевший» , поэтому указывать в договоре страхования явным или неявным образом названные Бартошом В.М. условия нет необходимости. Поэтому позицию о том, что «указанный договор страхования не может быть признан безусловно договором в пользу третьего лица» , нельзя считать состоятельной. Мысль же о том, что «право выгодоприобретателя требовать непосредственно от страховщика возмещение вреда в пределах страховой суммы не правило, а исключение из 73 - него» является неверной, так как противоречит основам страхования деликтной [70] [71] [72] [73] ответственности, а именно страхователь для того и заключает соответствующий договор, чтобы переложить бремя обязательств на страховщика в случае причинения вреда, то есть наступления страхового случая, соответственно в таком случае потерпевший (выгодоприобретатель) имеет полное право требовать возмещение именно со страховой компании. Существует также точка зрения, согласно которой «ст. 931 ГК, хотя это в ней может быть и не всегда достаточно четко выражено, имеет в виду два подвида существенно отличных один от другого договоров. Речь идет о том, что наряду с договором страхования риска ответственности за причинение вреда в этой же статье урегулирован договор страхования ответственности за причинение вреда»[74] [75]. Отсюда делается вывод, что применительно к договору страхования ответственности за причинение вреда «может быть использована конструкция договора в пользу третьего лица. Речь идет о том, что третье лицо - это потерпевший и как таковой он приобретает право минуя страхователя обратиться со своим требованием непосредственно к страховщику» . При этом следует указать, что «последовательность в ответственности выражается в подобном договоре в том, что потерпевший обращается с требованием к выгодоприобретателю, а тот, удовлетворив требование потерпевшего, напрямую адресует собственное требование о компенсации произведенных выплат страховщику»[76]. Такого мнения придерживаются правоведы Брагинский М.И. и Витрянский В.В. в работе «Договорное право. Договоры о выполнении работ и оказании услуг». Как видно, происходит разделение понятия «выгодоприобретатель» на «потерпевший» и «страхователь». Полностью поддерживая мысль о том, что договор страхования гражданско-правовой ответственности за причинение вреда относится к категории договоров в пользу третьих лиц, невозможно согласиться с обоснованностью выделения из статьи 931 Г ражданского кодекса Российской Федерации двух подвидов договоров, как это предлагают Брагинский М.И. и Витрянский В.В. Соответственно и понимание под понятием выгодоприобретатель в одних случаях потерпевшего, а в других - непосредственно самого страхователя считаю ошибочным, потому что опять происходит неправильное толкование этого самого понятия «выгодоприобретатель». Пункт 3 статьи 931 Гражданского кодекса Российской Федерации устанавливает, что «договор страхования риска ответственности за причинение вреда считается заключенным в пользу лиц, которым может быть причинен вред (выгодоприобретателей), даже если договор заключен в пользу страхователя или иного лица, ответственных за причинение вреда, либо в договоре не сказано, в чью пользу он заключен» . Соответственно, выгодоприобретателем может быть только потерпевший, потому что именного его жизни, здоровью или имуществу причиняется вред. Страхователь, возместивший причиненный им вред потерпевшему, не становится и не может быть признан выгодоприобретателем, но в то же время может требовать от страховщика в таком случае возмещения в размере произведенной выплаты. Данный вопрос будет исследоваться ниже. Что же касается вопроса о разделении договора страхования ответственности на два подвида, то здесь представляется возможным согласиться с мнением, которое высказывал Фогельсон Ю.Б., о том, что предложенное Брагинским М.И. толкование статьи 931 Гражданского кодекса Российской Федерации полностью противоречит букве и духу указанной статьи, то есть воле законодателя . Необходимо только добавить, что нельзя рассматривать в качестве страхового случая по рассматриваемому договору само причинение вреда, как таковое, явившееся основанием для возложения ответственности, как это предлагает Брагинский М.И. Ведь возможна ситуация, когда вред причинен, но в силу отсутствия вины ответственность не наступает [77] [78] (исключением будет причинение вреда деятельность, создающей повышенную опасность для окружающих). Возвращаясь же к проблеме обоснования отнесения договора страхования деликтной ответственности к договорам, которые заключаются в пользу третьих лиц, хотелось бы указать, что договор страхования гражданско-правовой ответственности за причинение вреда можно и нужно признавать договором в пользу третьего лица. Это подтверждается, в первую очередь, тем, что в пункте 1 статьи 7 Федерального закона «Об обязательном страховании гражданской ответственности перевозчика за причинение вреда жизни, здоровью, имуществу пассажиров и о порядке возмещения такого вреда, причиненного при перевозках пассажиров метрополитеном» указывается, что «договор обязательного страхования является договором в пользу третьего лица (выгодоприобретателя)» . Как было показано в работе «Договор страхования гражданско-правовой ответственности за причинение вреда как договор в пользу третьих лиц» , отражающей результаты данного исследования, необходимо также обратиться к норме пункта 3 статьи 931 Г ражданского кодекса Российской Федерации, анализ которой позволяет утверждать, что в любом случае выгодоприобретателем в силу пункта 3 статьи 931 Г ражданского кодекса о і Российской Федерации является лицо, которому может быть причинен вред . Казалось бы, вот и основное обоснование отнесения договора страхования деликтной ответственности к договорам, заключаемым в пользу третьих лиц. Однако, уже следующий пункт статьи 931 Гражданского кодекса Российской [79] [80] [81] Федерации устанавливает правило, в соответствии с которым выгодоприобретатель, то есть потерпевший, вправе обратиться непосредственно к страховщику с требованием о возмещении вреда только в случае, когда ответственность застрахована в силу того, что ее страхование обязательно, а также в иных случаях, предусмотренных законом или договором страхования. Таким образом, законодатель неизвестно из каких соображений ограничивает право обращения выгодоприобретателя к страховщику. Возникает вопрос: кто же тогда вправе предъявлять требования о возмещении вреда непосредственно к страховщику, когда отсутствует условия, указанные в пункте 4 статьи 931 Гражданского кодекса Российской Федерации, то есть в тех случаях, когда страхование не носит обязательный характер и в случаях, которые не предусмотрены законом или договором страхования, при том что выгодоприобретателем в соответствие с частью 3 той же статьи всегда является только лицо, жизни, здоровью или имуществу которого причинен вред? Данный вопрос будет подробно исследован далее в данной работе, соответственно будет дан обоснованный ответ. Надо сказать, что «от признания договора страхования гражданской ответственности договором в пользу третьего лица зависит материально-правовое обоснование механизма осуществления страховой выплаты, а главное - установление лица, кому такая выплата должна быть произведена» , о чем указывает в своей работе «К вопросу о правовой природе договора страхования риска гражданской ответственности» Рассохин В.В. При исследовании вопроса о возможности отнесения договора страхования деликтной ответственности к категории договоров, заключаемых в пользу третьих лиц, необходимо обратиться также к судебной практике. Так, Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 31 мая 2005 года № 6-П устанавливает, что «особенности правовой природы договора обязательного страхования как договора в пользу третьего лица - [82] потерпевшего, позволяющие отграничить его от сходного по последствиям (возмещение вреда, причиненного жизни, здоровью или имуществу потерпевшего), но отличающегося по другим основаниям обязательства вследствие причинения вреда (деликтное обязательство), в силу статей 2, 17 (часть 1), 18, 19 (часть 1), 55 (часть 3) и 71 (пункт «о») Конституции Российской Федерации требуют от законодателя установления соответствующих, более предпочтительных в сравнении с внедоговорными обязательствами, условий реализации потерпевшим своих прав, вытекающих из страхового правоотношения» . При этом, из данного положения, установленного Конституционным Судом Российской Федерации, следует ясный вывод о том, что отношения, вытекающие из договора обязательного страхования деликтной ответственности, между страховщиком и потерпевшим носят договорной характер. Также необходимо обратиться к Постановлению Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30 июня 1998 года № 2620/98, которое относит договор страхования гражданско-правовой ответственности за причинение вреда на примере договора обязательного страхования гражданскоправовой ответственности владельцев транспортных средств к категории договоров в пользу третьего лица, обосновывая это тем, что «согласно Правилам страхования гражданской ответственности владельцев автотранспортных средств, являющимся неотъемлемой частью договора страхования, страховое возмещение при наступлении страхового случая выплачивается третьему лицу, пострадавшему в результате действий страхователя»[83] [84]. Соответственно к договору страхования деликтной ответственности применяются правила, установленные статьей 430 Гражданского кодекса Российской Федерации. Продолжая анализировать обоснованность отнесения договора страхования гражданско-правовой ответственности за причинение вреда к категории договоров в пользу третьих лиц, необходимо остановиться еще на одном важном моменте. Страховое возмещение направлено на возмещение вреда, причиненного потерпевшему. Хотя с причинителя вреда и снимается полностью или частично ответственность возмещать вред, он на самом деле не получает никакой материальной выгоды, тем более что он понес материальные издержки при оплате страховой премии. Факт того, что причинитель вреда сохраняет определенную сумму денежных средств, которую он обязан был бы выплатить потерпевшему в части возмещении причиненного ему вреда, если договор страхования не был бы заключен, нельзя применять в обоснование невозможности отнесения договора страхования гражданско-правовой ответственности за причинение вреда к категории договоров, заключаемых в пользу третьих лиц, именно исходя из того, что договор все же был заключен, даже несмотря на обязательность такого заключения. Выплата же производится потерпевшему, это и предполагает сама сущность договоров страхования ответственности. Освобождение причинителя вреда от обязанности возмещать вред является факультативным элементом по отношению к самому институту страхования ответственности, хоть и является основным по отношению к самому субъекту - страхователю, а также его интересам. Имущественные интересы владельца транспортного средства, которые, конечно, являются объектом обязательного страхования в рассматриваемом случае, безусловно, учитываются, но все же основным интересом исходя из логики существования страхования ответственности за причинение вреда как средства гарантированного возмещения причиненного потерпевшему вреда являются именно интересы потерпевшего. Материальные интересы причинителя вреда при такой трактовке отходят на второй план. Несколько иного мнения придерживается Рассохин В.В., опираясь на позицию Фогельсона Ю.Б. , [85] отмечающий, что «выгодоприобретатель появляется в договоре страхования ответственности лишь для того, чтобы обеспечить интересы страхователя»[86], из чего можно сделать вывод, что интерес причинителя вреда является основным. Фогельсон Ю.Б., на которого ссылается Рассохин В.В. указывает, что поскольку «риск - это возможное причинение вреда, то риск ответственности - это возможное причинение вреда в результате возложения ответственности. Следовательно, при страховании ответственности осуществляется защита интереса лица, риск ответственности которого застрахован, соответственно, потребителем страховой услуги является лицо, риск ответственности которого застрахован (страхователь или иное застрахованное лицо). Выплата же производится не тому лицу, интерес которого защищается, а потерпевшему, который потребителем страховой услуги в этом случае не является. Естественно, что интерес потерпевшего также оказывается удовлетворенным, но не потому, что ему оказана услуга, а потому, что содержанием услуги, оказываемой ответственному лицу, является удовлетворение интереса потерпевшего»[87]. Трудно согласиться с изложенным, в первую очередь, потому, что риск ответственности - это все же именно возможное возникновение ответственности вследствие причинения вреда, а не наоборот. Рассматривать интерес страхователя как основной можно лишь в случае добровольного страхования гражданско-правовой ответственности. При обязательном страховании деликтной ответственности, на мой взгляд, первоочередным интересом будет являться интерес потерпевшей стороны, что подтверждается также положением, который содержится в тексте преамбулы Федерального закона «Об Обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средства». При этом невозможно не согласиться с суждением Рассохина В.В. по поводу того, что право третьего лица возникает у него не по своей воле, а по воле сторон договора . Далее стоит обратить внимание на то, что страховая выплата производится при наличии определенного условия, а именно - при причинении вреда. При этом должны быть выполнены и иные условия, предусмотренные законом и договором страхования. Факт причинения вреда является основным условием, так как при его отсутствии ни о какой выплате речи идти не может. Таким образом, договор страхования ответственности за причинение вреда не может считаться заключенным в пользу страхователя, так как никакой материальной выгоды от наличия правовых отношений со страховой организацией, возникающих в момент заключения договора страхования, для него нет, если не произошла авария по его вине, как бы абсурдно это не звучало. И уже при совершении дорожнотранспортного происшествия у виновника появляется обязанность возместить причиненный вред. Но так как он застраховал риск своей ответственности на такой случай, то должником автоматически становится страховщик. И выплачивать страховое возмещение он будет потерпевшему, то есть третьему лицу. Таким образом, будут соблюдены условия, предусмотренные статьей 430 Гражданского кодекса Российской Федерации: «Договором в пользу третьего лица признается договор, в котором стороны установили, что должник обязан произвести исполнение не кредитору, а указанному или не указанному в договоре третьему лицу, имеющему право требовать от должника исполнения обязательства в свою пользу»[88] [89]. То есть фактически и получается, что по договору страхования деликтной ответственности должником является страховая организация, кредитором же выступает страхователь, ведь он оплатил страховую премию, соответственно получив право требовать исполнения договора со стороны страховщика. На что еще стоит обратить внимание, это то, что такое исполнение договора страховой организацией возможно, как я уже упоминал ранее, при наличии одного существенного условия - наступления определенного события - совершения дорожно-транспортного происшествия и появления в связи с этим обязанности возместить вред. Продолжая анализировать вопрос о возможности отнесения договора страхования гражданско-правовой ответственности за причинение вреда к договорам в пользу третьих лиц, необходимо упомянуть, что существует одно положение, которое существенно усложняет данный вопрос, - положение пункта 4 статьи 430 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которому кредитор может воспользоваться правом, предоставленным договором третьему лицу, только тогда, когда третье лицо от него отказалось, но так как в случаях, которые не подпадают под условия, указанные в спорной норме пункта 4 статьи 931 Гражданского кодекса Российской Федерации, потерпевший не вправе предъявлять никаких требований к страховщику, то и отказываться ему не от чего, соответственно и перехода права требования от потерпевшего к страхователю не происходит. Таким образом, статья 931 Гражданского кодекса Российской Федерации нормативно лишает страхователя права обратиться к страховщику с требованием о возмещении ему убытков, когда он сам полностью возместил ущерб потерпевшему. В данном случае затрагивается еще один спорный вопрос, а именно, вопрос об отношениях между страхователем, который удовлетворил требование лица, жизни, здоровью или имуществу которого был причинен вред, то есть потерпевшего, и страховщиком, застраховавшим риск ответственности страхователя - вправе ли страхователь после этого требовать возмещение своих расходов от страховщика? Для ответа, который необходим для правильного анализа рассматриваемого в данной статье вопроса, следует обратиться к судебной практике. Так, Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 21 февраля 2008 года № 91-О-О устанавливает, что нормы статьи 931 Гражданского кодекса Российской Федерации не лишают страхователя «права предъявить требование о выплате страхового возмещения в размере возмещения, произведенного потерпевшему, именно к страховщику» . Также можно обратиться к мнению Верховного Суда Российской Федерации, изложенному в ответе на вопрос 24 Обзора законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за первый квартал 2006 г., утвержденного постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 7 и 14 июня 2006 года, который указывает, что «если страхователь в добровольном порядке возместил потерпевшему причиненный им в результате дорожно-транспортного происшествия вред, то его требования к страховщику о страховой выплате подлежат удовлетворению при предоставлении страховщику доказательств, подтверждающих наступление страхового случая и размер причиненного вреда»[90] [91] [92]. Как можно заметить, это очень четкая и правильная позиция, при этом данный судебный орган ссылается в обоснование своих доводов на норму статьи 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации, которая посвящена вопросам неосновательного обогащения, то есть в том случае, «если страхователь самостоятельно возместит потерпевшему вред, он сберегает денежные средства, которые страховщик обязан выплатить потерпевшему при наступлении 92 страхового случая» . Следует указать, что признавать договор страхования гражданско-правовой ответственности за причинение вреда заключаемым в пользу третьих лиц можно лишь с определенной оговоркой. Дело в том, что «пользу» потерпевший не приобретает, то есть необходимо помнить об определенной некорректности используемого термина. Хотелось бы заметить, что рассматриваемый вопрос об обоснованности отнесения договоров страхования гражданско-правовой ответственности за причинение вреда к категории договоров, заключаемых в пользу третьих лиц, который на первый взгляд носит сугубо теоретический характер, на самом деле при внимательном рассмотрении имеет огромное практическое значение. Ведь от правильного толкования норм законодательства, регулирующего данный вопрос, зависит то, в какую сторону будут направлены и развиваться отношения по выплате страхового возмещения. Правильная трактовка помогает более четко разобраться с субъектным составом правоотношений, возникающих в связи с причинением вреда, ответственность за которое застрахована; грамотно определить взаимоотношения, взаимные права и обязанности не только сторон договора страхования, но еще и потерпевшей стороны. Далее необходимо отметить, что договор страхования гражданско-правовой ответственности за причинение вреда имеет также различия с договором имущественного страхования в том, что последний урегулирован законодательно менее подробно, чем договор страхования деликтной ответственности, так как большое внимание в действующем законодательстве уделяется такой разновидности как обязательные виды страхования гражданско-правовой ответственности за причинение вреда. Развитие и изменение общественных отношений, возникновение различных негативных явлений, событий, как, например, авария, произошедшая на Саяно-Шушенской гидроэлектростанции имени Петра Степановича Непорожнего и ставшая причиной гибели 75 человек, явились причинами принятия новых федеральных законов в сфере страхования гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, в первую очередь, Федерального закона от 27 июля 2010 года № 225-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельца опасного объекта за причинение вреда в результате аварии на опасном объекте». Также изменения коснулись деятельности перевозчиков, так как в соответствии с Федеральным законом от 14 июня 2012 года № 67-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности перевозчика за причинение вреда жизни, здоровью, имуществу пассажиров и о порядке возмещения такого вреда, причиненного при перевозках пассажиров метрополитеном» они обязаны теперь страховать риск своей деликтной ответственности. Все эти нормативные правовые акты дополнили законодательную базу, которая посвящена регулированию отношений по страхованию гражданско-правовой ответственности за причинение вреда. Российское законодательство не содержит дефиниции понятия «договор страхования гражданско-правовой ответственности за причинение вреда». В связи с этим необходимо сформулировать следующее определение: по договору страхования гражданско-правовой ответственности за причинение вреда одна сторона (страховщик) обязуется за обусловленную договором плату (страховую премию) при наступлении предусмотренного в договоре события (страхового случая) - причинения вреда жизни, здоровью и/или имуществу другого лица/других лиц (выгодоприобретателей) - возместить причиненные вследствие этого убытки выгодоприобретателю/выгодоприобретателям в связи с наступлением ответственности.