Практика российских судов в сфере правового регулировании трансграничной несостоятельности

Рассмотрев теоретические и правовые основы доктрины основного производства и разграничения компетенции государств по его возбуждению, полагаем целесообразным рассмотреть вопрос о том, как регулируется трансграничная несостоя телыюсть в РФ, а именно - какая теория положена в основу ес регламентации, какова сформировавшаяся практика применения немногочисленных норм о трансграничной несостоятельности, какова регламентация разграничения компетенции судов и определения международной подсудности по делу о трансграничной несостоятельности, для того, чтобы в дальнейшем определить, какие изменения необходимо внести в действующее законодательство.

В Российской Федерации па сегодняшний день отсутствует системное правовое регулирование трансграничной несостоятельности, действует лишь ряд национально-правовых норм, не в полной мерс соответствующих развитию общественных отношений в дайной сфере. К числу таких норм права можно отнести в первую очередь п. 6 ст. 1 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ (ред. от 01.12.2007) «О несостоятельности

(банкротстве)» (далее - Закон о банкротстве), где в развитие положений ч. 4 ст. 15 Конституции РФ указано, что если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем тс, которые предусмотрены настоящим Федеральным законом, применяются правила международного договора Российской Федерации; п. 5 ст. 1 этого же закона, в которой предусматривается, что к регулируемым Законом о банкротстве отношениям с участием иностранных лиц в качестве кредиторов применяются положения настоящего Федерального закона, если иное нс предусмотрено международным договором Российской Федерации. Также, действует п. 6 ст. 1 указанного закона, устанавливающий, что решения судов иностранных государств по делам о несостоятельности (банкротстве)

признаются па тсрриюрии Российской Федерации в соответствии с международными договорами Российской Федерации.

Все это свидетельствует о том, что трансграничная несостоятельность в РФ регулируется па основе теории территориальности. Как было установлено в первой главе, основными «параметрами» данной теории являются следующие характеристики: 1) применимым правом, несмотря на наличие в правоотношении иностранного элемента, выступает национальное право; 2) при определении международной подсудности применяю і ся нормы, действующие в данной национально-правовой системе и указывающие на компетенцию собственного суда, при эюм критерии юрисдикции определяются каждым государством самостоятельно, что

приводит к возможности возникновения нескольких параллельных производств по делу о несостоятельности; 3) экстерриториальность действия норм применимого права отсутствует, т.е. действие норм соответствующего законодательства о несостоятельности ограничено территорией государства их создания, что обуславливает невозможность включения имущества, расположенного на территории данного государства, в конкурсную массу производства, возбужденного в отношении данного должника на территории другого государства и производимого иа основе права другого государства, а также невозможность учета доли удовлетворения требований кредиторов в иностранных производствах при распределении конкурсной массы среди кредиторов, участвующих в конкурсном производстве в данном государс тве; 4) признание и исполнение иностранных судебных актов осуществляется в общем порядке: либо посредством получения специального разрешения со стороны государства, на территории которого требуется признание и исполнение (экзекватуры), либо посредством исполнения судебных поручений, что влияет на оперативность исполнения актов и поручений, а в ряде случаев вообще исключает такую возможность.

Далее полагаем целесообразным подтвердить каждый из параметров материалами судебной практики (наиболее известные дела - дело компании «Калинка Трейд Апс», дело «Национальной атомной энергогенерирующей компании «Энергоатом» и ряд др.), чтобы подтвердить неэффективность теории территориальности в РФ. Анализ такого рода правоприменения примечателен и с позиции верификации тезиса о необходимости создания в данной сфере адекватного международно-правового регулирования, в том числе и в вопросе разграничении компетенции государств (определении международной подсудности) по возбуждению основного производства.

Для концепции территориальности характерно применение национального права, несмотря иа наличие в правоотношении иностранного элемента. В нормах российского права нет прямого решения вопроса о том, право какого государства подлежит применению в правоотношениях,

связанных с несостоятельностью липа. Российской правовой системе не известны коллизионные нормы в данной сфере, в связи с чем правоприменитель не может пе испытывать затруднений, т.к. во-первых, не урегулирована сама возможность постановки коллизионного вопроса, иначе говоря, неясно, допускают ли в принципе данные правоотношения возможность применения иностранного права. А во-вторых, если возможность применения иностранного права все же существует, то неясно, па основе какой коллизионной привязки оно должно определяться и к какому объему правоотношений применяться^[291].

В судебной практике по данному поводу не наблюдается единства. Так, в своем постановлении от 03.06.2004 г. № КГ-А40/4299-04 по делу должника ОАО «АСТ» Федеральный арбитражный суд Московского округа отметил возможность применения иностранного права в деле о несостоятельности, но не иностранного банкротного законодательства, а иностранного права, применимого к требованию кредитора по денежному обязательству, предъявленному в ходе конкурсного производства. Суд указал, что к регулируемым законодательством о банкротстве отношениям с участием иностранных лиц в качестве кредиторов применяются нормы российского законодательства, если иное не предусмотрено международным договором РФ.

Между тем в Постановлении Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 24.08.2006 г. по делу № А56-14945/2004 в отношении компании «Калинка Трейд АпС» Апелляционный суд пе согласился с применением к иностранному юридическому лицу, которым являлся ответчик, норм российского законодательства о банкротстве. Было установлено, что АО «Компания «Калинка Трейд Апс» является

юридическим лицом, учрежденным на территории и по законодательству Дании. Согласно статье 1202 ГК РФ личным законом юридического лица считается право страны, где учреждено юридическое лицо, и на основе личного закона юридического лица определяются, в частности, статус организации в качестве юридического лица, вопросы создания, реорганизации и ликвидации юридического лица, в том числе вопросы правопреемства, содержание правоспособности юридического лица, порядок приобретения юридическим лицом гражданских прав и принятия на себя гражданских обязанностей, способность юридического лица отвечать по своим обязательствам. Поскольку процедуры банкротства (вне зависимости от применения права той или иной страны) регулируют отношения, касающиеся возможности исполнять юридическим лицом свои обязательства по гражданско-правовым сделкам, и как конечный результат процесса банкротства могут привести к прекращению юридического лица, то есть утрате им своего статуса, то, очевидно, что исходя из указанной статьи к юридическому лицу должно быть применимо банкротное законодательство страны места его учреждения. Применение к иностранному юридическому лицу как несостоятельному должнику законодательства о банкротстве страны его учреждения подтверждается и тем, что согласно части 5 ст. 1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» № 127-ФЗ от 26.10.06 г. положения настоящего федерального закона применяются к регулируемым им отношениям с участием иностранных лиц, только если они выступают при этом в качестве кредиторов.

признания АО “Компания «Калинка Трейд Апс»” банкротом по закону Дании.

Данное дело примечательно по нескольким аспектам. Во-первых, этот судебный акт - один из немногих в судебной практике РФ, когда суд в правоотношениях, связанных с несостоятельностью, задался коллизионным вопросом и стал решать вопрос о применимом банкротом законодательстве. При этом суд определил статут несостоятельности на основе коллизионной нормы, определяющей личный закон компании, иначе говоря, включил в объем коллизионной нормы о личном законе юридического лица, кроме прочих, и правоотношения, касающиеся его несостоятельности.

Выше отмечалось, что международное сообщество исходит из применения иной коллизионной привязки в случаях трансграничной несостоятельности, а именно привязки к месту возбуждения производства по делу (lex Готі concursus). В данном случае местом возбуждения производства по делу было то же государство, что и место инкорпорации, что бывает довольно часто, т.к. критерием подсудности производства по делу о несостоятельности выступает в ряде правовых системах именно место инкорпорации компании. Но, как отмечалось в предыдущих параграфах, далеко не во всех случаях действует данное правило, и Регламен т ЕС - яркий тому пример, в связи с чем представляется не вполне корректным использовать личный закон компании для определения применимого бапкротпого законодательства, поскольку это может «оторвать» применимое право от права государства, где было возбуждено производство по делу в отношении должника.

Второй принципиальный вывод, который необходимо сделать, анализируя данное судебное решение, касается следующего.

регулируемых законодательством о банкротстве, в связи с чем и указал, что они должны регулироваться одним и тем же правом. Данная позиция представляется правильной, что уже выше отмечалось и обосновывалось, но единство применимого к данным правоотношениям права должно достигаться иным образом. Применимое банкротиое право, и материальное, и процессуальное, должно определяться на основе lex fori concursus, а вот критерий международной подсудности производства должен совпадать с критерием, определяющим личный закон. Оптимальной основной для этого выступает теория инкорпорации.

Возвращаясь к анализу регулирования трансграничной

несостоятельности в РФ, отмечаем, что следующей характеристикой теории территориальности является решение вопроса о подсудности дел о несостоятельности. В территориальности при определении международной подсудности применяются нормы, действующие в данной национально­правовой системе и указывающие па компетенцию собственного суда, при этом критерии юрисдикции определяются каждым государством

самостоятельно, что приводит к возможности возникновения нескольких

параллельных производств по делу о несостоятельности.

РФ не является участницей какого-либо международного договора, направленного па регулирование правоотношений в данной сфере, и, соответственно, регламентирующего возможность проведения единого или основного производства, а значит, и устанавливающего какой-либо кри терий международной подсудности для данных производств. В связи с этим судебной практики, касающейся правоприменения критерия определения международной подсудности основного производства, не создано. Данная ситуация полностью соответствует теории территориальности.

Норма, регламентирующая определение подсудности по делу о несостоятельности в РФ, является национально-правовой и зафиксирована в п. 1. ст. 33 Федерального закона от 26.10.2002 г. № 127-ФЗ (ред. от 01.12.2007) «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Закон о

банкротстве), где указано, что дела о банкротстве юридических лиц и граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей, рассматривает арбитражный суд по месту нахождения должника - юридического лица или по месту жительства гражданина. П.З этой же статьи дополняет вышеназванное положение 'тем, что запрещает передачу дела о банкротстве на рассмотрение в третейский суд.

Анализируя указанную норму, можно сделать следующие выводы: во- первых, опа предусматривает определение внутригосударственной подсудности дела о несостоятельности. По сути, данные положения не касаются вопроса о разграничении компетенции судов различных

государств, но в случае отсутствия специального правового регулирования и при осложненное™ правоотношений иностранным элементом в процессуальной сфере вопрос об определении международной подсудности будет определяться на основе данной нормы. Соответственно такая односторонняя регламентация может привести к описанным выше си туациям конфликтов юрисдикций и возбуждения параллельных производств, в случае, если нормы иностранного права предусматривают возможность возбуждения производства по делу о несостоятельности в отношении иностранного должника. В частности, такая ситуация вполне возможна и при применении, например, проанализированного выше Регламента ЕС и критерия «центра основных интересов должника». Если суд государства- участника ЕС признает, что российская компания-должник имеет центр своих интересов па территории НС, то суд соответствующего государства вполне может возбудить производство по делу о несостоятельности такой компании, и оно будет легитимно на территории государств-участников ЕС.

Во-вторых, данная норма устанавливает исключительную подсудность как в аспекте внутригосударственной, так и в аспекте международной. Из данного тезиса следует вывод о 'том, что она не может быть изменена по соглашению сторон, что соответствует специфике регулируемых правоотношений, в частности, опосредованию в них не только частных, но и

публичных интересов. Кроме того, она может порождать копфликіьі исключительных подсудностей, что влечет за собой невозможность признания правовых последствий за судебными решениями па территории государств, чья исключительная подсудность была нарушена. Соответственно, в описанной выше ситуации параллельных производств в отношении одного и того же должника па территории РФ и государства ЕС последние будут предельно иескоордиииоваиы и юридическая сила вынесенных в их рамках судебных решений будет ограничена юрисдикцией либо РФ, либо в соответствии с Регламентом - территорией ЕС.

В-третьих, речь идет нс о подсудности основного производства, а подсудности производства но делу о несостоятельности, что означает, по

сути, подсудность территориального производства, а значит, отсутствие автоматического экстерриториального эффекта последнего (признание чего возможно только при согласовании воли государств, т.е. посредством международных договоров). Международная подсудность основного производства по делу о трансграничной несостоятельности в РФ не определена, поскольку неї регламентации проведения основного производства в принципе, а в отсутствие этого проблема разі рапичепия компетенции судов пе поднимается.

В-четвертых, как указывалось выше, данная норма является национально-правовой, значит, пе предполагает согласование воли государств, следовательно, е неизбежностью будут возникать конфликты юрисдикций, в том числе и конфликты исключительных подсудностей,

описанные выше.

В-пятых, критерием подсудности в данном случае выступает «мссю нахождения должника - юридического лица». Возникает вопрос, чю понимается под местом нахождения должника и может ли данный критерий быть взят за основу в качестве критерия международной подсудности основного производства.

Здесь необходимо отмстить, что термин «место нахождения должника - юридического лица» в данном случае используется с целью внутригосударственной локализации должника (поскольку норма рассчитана на внутригосударственное применение). Понятие «место нахождения юридического лица» в таком контексте дано в п. 2 ст. 54 Гражданского кодекса РФ^[292] (далее - ГК РФ), где указано, что место нахождения юридического лица определяется местом его государственной регистрации. Государственная регистрация юридического лица осуществляется по месту нахождения его постоянно действующего исполнительного органа, а в случае отсутствия постоянно действующего исполнительного органа - иного органа или лица, имеющих право действовать от имени юридического лица без доверенности. Также, в п. 2 ст. 8 Федерального закона от 08.08.2001 г. № 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей»^[293] определено, что государственная регистрация юридического лица осуществляется по месту нахождения указанного учредителями в заявлении о государственной регистрации постоянно действующего исполнительного органа, в случае отсутствия такого исполнительного органа - по месту нахождения иного органа или лица, имеющих право действовать от имени юридического лица без доверенности.

Таким образом, место нахождения должника - это место его государственной регистрации, которое должно совпадать с местом нахождения постоянно действующего исполнительного органа. В контексте МЧП из данного тезиса можно сделать два основных вывода. Во-первых, возбуждение производства по делу о несостоятельности в российском суде возможно только в отношении российских лиц, поскольку зарегистрированными в установленном законом порядке на территории РФ

могут быть только российские юридические лица (что следует из и. 1 ст. 1202 ГК РФ об определении личного закона, а следовательно, национальности юридического лица по месту учреждения последнего). А во- вторых, критерием международной подсудности территориального производства по делу о несостоятельности по российскому праву, таким образом, выступает место государственной регистрации юридического лица, т.е. его инкорпорации, поскольку в соответствии с вышеприведенными нормами определяющим будет являться факт регистрации юридического лица, а не место нахождения постоянно действующего исполнительного органа. Цепочка локализации компании в пространстве выстраивается следующим образом: место нахождения определяется по месту регистрации, которое определяется по месту нахождения постоянно действующего исполнительного органа. Если изменится последнее, то это не означает автоматическое изменение второго и первого.

Как представляется, с точки зрения теории, критерий «место нахождения должника» не имеет самостоятельного значения и сводим к проанализированным выше критериям: либо к месту нахождения центрального органа управления, либо к месту инкорпорации, где последнее видится более предпочтительным, поскольку критерий инкорпорации для использования в качестве критерия международной подсудности основного производства по делу о трансграничной несостоятельности представляется наиболее эффективным, что было обосновано во второй главе данного исследования.

Но при этом критерий «место нахождения должника» не вполне приемлем для использования в целях МЧП, поскольку во всех случаях требует пояснения. В связи с чем при формулировке текстуального содержания нормы международного договора, касающейся определения компетентного суда по возбуждению основного производства, необходимо использовать иной 'термин, более четко отражающий суть критерия инкорпорации, а именно место учреждения юридического лица.

218 .

Как выше было установлено, критерий инкорпорации оптимален в использовании в качестве критерия международной подсудности основного производства при использовании аналогичной коллизионной привязки, определяющей личный закон юридического лица. В связи с этим необходимо вновь отметить п. 1 ст. 1202 ГК РФ, в котором установлено, что личным законом юридического лица считается право страны, где учреждено юридическое лицо. Таким образом, российский законодатель закрепляет формулу, согласно которой не происходит разрыва между применимым законодательством о несостоятельности и правом, применимым к юридическому лицу. Следовательно, в РФ существуют предпосылки и необходимые условия для закрепления данного правила на международно­правовом уровне путем создания унифицированного критерия международной подсудности основного производства и унифицированной коллизионной привязки по определению личного закона компании на основе теории инкорпорации.

Следующие две характеристики теории территориальности - отсутствие экстерриториальности действия норм применимого права и отсутствие автоматического (без выдачи экзекватуры) признания и исполнения иностранных судебных актов по делу о несостоятельности, что в итоге приводит к отсутствию экстерриториального эффекта производства в отношении должника и ограниченность последнего территорией государства, суд которого это производство инициировал.

Пункт 6 ст. 1 Закона о банкротстве устанавливает, что решения судов иностранных государств по делам о несостоятельности (банкротстве) признаются на территории Российской Федерации в соответствии с международными договорами Российской Федерации. При отсутствии международных договоров Российской Федерации решения судов иностранных государств по делам о несостоятельности (банкротстве) признаются па территории Российской Федерации па началах взаимности, если иное нс предусмотрено федеральным законом. Аналогичная норма

содержалась и в ранее действовавшем Федеральном законе от 08.01.1998 г. № 6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»^[294] (ч. 2 п.7 ст. 1).

Данная норма Закона о банкротстве устанавливаст специальные порядок признания в исследуемой сфере решений по сравнению с общим порядком, предусмотренным ст. 241 АПК РФ, где сказано, что решения судов иностранных государств, принятые ими по спорам и иным делам, возникающим при осуществлении предпринимательской и иной экономической деятельности (иностранные суды), признаются и приводятся в исполнение в Российской Федерации арбитражными судами, если признание и приведение в исполнение таких решений предусмотрено международным договором Российской Федерации и федеральным законом^[295].

Такой специальный порядок, с одной стороны, нс ставит в зависимость признание и исполнение иностранных судебных решений по делу о банкротстве полностью в зависимость от наличия или отсутствия международного договора РФ, что, как представляется, расширяет возможности для признания таких решений. Но при этом, по свидетельству специалистов, в судебной практике РФ сложился подход^[296], согласно которому процессуальная взаимность (в отличие от коллизионной, предусмотренной ст. 1189 ГК РФ, где устанавливается презумпция взаимности) нс презюмируется, а подлежи'!’ установлению, и если в иностранном

государстве отсутствует юридическая возможность приведения решения российского суда в исполнение, то решение суда этого иностранного государства приведено в исполнение в России быть не может.

Все это делает затруднительным и долгим процедуру признания и исполнения иностранного судебного решения, а в деле о песостояіельпости подобные промедления делаю і пеэффекжвным механизм последующего исполнения этих решений ввиду того, что должники за долгое время процедуры признания решения суда успевают реализовать имущество.

Также примечательно Постановление ФАС Московского округа от 01.03.2007 г., 09.03.2007 г. № КГ-А40/11729-06-Б по делу № А40-11836/06- 88-36Б по делу «Моравел Иивестментс Лимитед». Указанная компания обратилась в суд с заявлением о включении требований заявителя в реестр требований кредиторов должника ОАО «Нефтяная компания «ЮКОС», при этом 'требования заявителя были основаны па решении Лондонского международного арбитражного суда. Согласно положениям ст. 71 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» требования крсдиюров с приложением судебного акта или иных документов, подтверждающих обоснованность этих требований, рассматриваются арбитражным судом, который проверяет обоснованность требований и наличие оснований для включения этих требований в реестр іребований кредиторов должника. Компания опиралась на нормы Информационного письма Президиума ВАС РФ от 22.12.2005 г. № 96 «Обзор практики

рассмотрения арбитражными судами дел о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов, об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений треї ейских судов», в котором предусматривается, что заявление о признании и исполнении иностранного судебного решения, вынесенного против лица, в отношении которого подано заявление о признании его банкротом и вынесено определение о введении наблюдения, рассматривается в деле о банкротстве.

Однако указанным Постановлением Федеральный арбитражный суд Московского округа подтвердил правильность позиции нижестоящего суда, отказавшего компании «Моравел Ипвестмептс Лимитед» во включении требования компании в реестр требований кредиторов ОАО «Нефтяная компания «ЮКОС» по причине отсутствия судебного акта о признании и приведении в исполнение иностранного арбитражного решения па территории Российской Федерации, принятом в порядке главы 31 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку компания «Моравел Ипвесімепіс Лимигед» обратилась в суд пе с заявлением о признании и приведении в исполнение решения Лондонского международного арбитражною суда в установленном законом порядке, а с заявлением о включении требований заявителя в реестр требований кредиторов должника. Следовательно, положения, предусмотренные главой 31 АПК РФ и регламентирующие порядок признания и исполнения иностранных судебных решений, пе были соблюдены.

Таким образом, правила признания иное і рапных судебных решений по делу о несостоягсльпосіи дополняются нормами Информационного письма Президиума ВАС РФ от 22.12.2005 г. № 96 о том, что заявление о признании и исполнении иностранного судебного решения, вынесенного против лица, в отношении которого подано заявление о признании его бапкроюм и вынесено определение о введении наблюдения, рассматривается в деле о банкротстве. При этом необходимо обращаться изначально именно с заявлением о признании и исполнении иностранного судебного решения, после чего уже возникнет юридическая возможность о включении требований, подтвержденных таким судебным решением, в реестр требований кредиторов.

Также весьма примечательно дело «Национальной аюмной энергогеперирующей компании «Эпергоатом» . Постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 14.07.2005 г. по делу № А56-7455/2000 установлено, что исполнительное производство,

оформленное иа основании исполнительного листа, не подлежит приостановлению в случае возбуждения судом государства Украины производства но делу о несостоятельности (банкротстве) должника ввиду отсутствия в Соглашении стран СНГ от 20.03.92 г. «О порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности» оговорки о возможности применения иностранного законодательства о несостоятельности (банкротстве) арбитражным судом Российской Федерации.

Подавая заявления о приостановлении исполнительных производств, «Национальная атомная энергогснсрирующая компании «Эпергоатом» обратилась в российский суд с заявлением о приостановлении исполнительного производства и руководствовалась действовавшим ранее п. 1 ст. 20 ФЗ «Об исполнительном производстве» № 119-ФЗ от 21.07.1997 г., в соответствии с которым исполнительное производство подлежит обязательному приостановлению в случае, кроме прочего, возбуждения арбитражным судом производства по делу о несостоятельности (банкротстве) должника. Основанием для приостановления исполнительного производства, ио мнению заявителя, являлось определение Хозяйственного суда г. Киева от 02.12.03 г. об открытии в отношении него производства о банкротстве (дело № 43/167).

Апелляционный суд не согласился с доводами заявителя в связи с тем, что в силу ст. 13, 241 АПК РФ арбитражный суд применяет нормы иностранного права, а также признает и исполняет решения судов иностранных государств только в соответствии с международным договором Российской Федерации и федеральным законом.

Применение законодательства Украины о несостоятельности (банкротстве) арбитражным судом Российской Федерации не предусмотрено Соглашением стран СНГ от 20.03.92 г. «О порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности» и Постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 09.10.92 г. №

3620-1 о ратификации данного Соглашения. Возможность такого применения не следует и из какого-либо федерального закона Российской Федерации.

Кроме того, из буквального содержания ст. 241 Арбитражного процессуальною кодекса Российской Федерации видно, что признанию и приведению в исполнение подлежат решения судов иностранных государств, принятые ими по существу спора. Положения АПК РФ ие предусматриваю! возможности приведения і? исполнение иных, помимо решений, актов судов иностранных юсударств, ирипяіьіх ими до или после рассмотрения спора по

существу.

Нормы Соглашения, касающиеся вопросов взаимного приведения в исполнение решений государственных судов, в частности ст. 7-8, также нс содержат указания на возможность приведения иных, помимо решений, судебных актов судов договаривающихся государств.

Поскольку определение об открытии в отношении предприятия производства по делу о банкротстве и введении моратория не соотвстсгвует вышеперечисленным критериям, оно ие было признано и приведено к исполнению в порядке, предусмотренном нормами Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и Соглашения. Кассационная инстанция Постановлением Федерального арбітражної о суда Северо-западного округа от 29.09.2005 г. по делу № Л56-7455/00 подтвердила законность и обоснованность данной позиции

Данные судебные решения демонстрируют позицию российского правоприменителя в отношении отказа в признании и исполнении иностранного судебного акта, нс являющегося судебным решением, что, в свою очередь, означает, что иностранное производство на территории РФ признается лишь в некоторой части, касающейся исполнения решения суда о банкротстве лица. Иные же нормы иностранного права и иные акты ииос'і рапных судов нс будут порождать правовых последствий па терри тории РФ.

Примечательно, что в последующем была предпринята попытка обойти указанные нормы российского законодательства о невозможности признания и исполнения иностранного судебного определения по делу о несостоятельности. Хозяйственный суд города Киева обратился к Арбитражному суду города Санкт-Петербурга и Ленинградской области с судебным поручением о приостановлении исполнительного производства о взыскании с предприятия «Энергоатом» 23,08 млн долларов США до рассмотрения дела о банкротстве последнего. Такое дело было возбуждено определением Хозяйственного суда города Киева от 02.12.2003 г. Этим же определением на основании ст. 1 1 Закона Украины «О восстановлении платежеспособности должника или признания его банкротом» был введен мораторий на удовлетворение требований кредиторов па все производство дела о банкротстве. Свою просьбу Хозяйственный суд города Киева мотивировал ст. 6 и 7 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, уголовным и семейным делам 1993 г.

Хозяйственный суд города Киева уточнил свою просьбу и просил суд оказать правовую помощь путем признания определения Хозяйственного суда города Киева от 02.12.2003 г. по делу № 43/167 в части распространения моратория на удовлетворение требований кредиторов предприятия «Энергоатом» на территорию Российской Федерации, а также приостановить исполнительное производство как завершающей стадии судебного процесса по исполнению судебного решения от 24.12.2002 г. по данному делу.

Суд отказал в удовлетворении ходатайства Хозяйственного суда города Киева о признании определения данного суда по делу о банкротстве государственного предприятия в части распространения моратория на удовлетворение требований кредиторов предприятия па территорию Российской Федерации, поскольку действующим законодательством допускается признание и приведение в исполнение только решений иностранных судов, а нс их определений. Также суд указал, что ни ст. 256 АПК РФ, ни международные договоры нс предусматривают совершение

судом по поручению иностранного суда такого процессуального действия, как приостановление исполнения судебного решения на основании обстоятельства, наступившего па территории иностранного государства.

Суд отметил, что Хозяйственный суд города Киева фактически просит привести в исполнение определение суда о введении моратория па удовлетворение іребовапий кредиторов предприятия «Эпергоатом» на территории Российской Федерации, поскольку вводиться мораторий должен путем вынесения определения суда о приостановлении исполнительного производства. Такое приостановление не можег рассматриваться как процедура признания, предусмоїрепная ч. 1 ст. 52 Минской конвенции.

В то же время соглашение «О порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности» (Киев, 20.03.1992) предусматривает взаимное признание и исполнение решений судов, а нс их определений. В Минской конвенции также предусмотрена возможность принудительного исполнения лишь решений судов. Как правильно отмечается в кассационной жалобе, имеются в виду решения судов, принятые по существу дела. В силу ч. 1 ст. 241 АПК РФ также допускается признание и приведение в исполнение лишь решений иностранных судов.

Высший арбитражный суд РФ определением от 23.06.2008 г. № 11934/04 по делу № А56-7455/2000 подтвердил позицию нижестоящих судов, указав, что судебные акты иностранных судов о применении обеспечительных мер нс подлежат признанию и принудительному исполнению па зерриюрии Российской Федерации, поскольку пе являются окончательными судебными актами по сущее гву спора, вынесенными в состязательном процессе.

Таким образом, можно отметить, что в РФ не признается экстерриториальность иностранных производств и пе признается возможность автоматического (без выдачи экзекватуры) признания иностранных судебных решений по делу о несостоятельности. Полагаем, что в условиях теории территориальности существование данных норм вполне оправданно, т.к. возможность автоматического признания и исполнения

иностранных судебных решений и их экстерриториального действия должна быть обоюдной со стороны различных государств и, следовательно, не может быть введена сама по себе без изменения всей системы правового регулирования ірансграничной несос гоя гельпости. Но сама теория территориальности в РФ, проявляющаяся в указанных нормах, как представляется, защищает лишь публичные интересы государства, в то время как частные лица в отсутствие предсказуемости и определенности правового регулирования годами не могут добиться удовлетворения свошх требований. Кроме того, данная ситуация демонстрирует раздробленность правового регулирования трансграничной несостоятельности, поскольку производство по делу в отношении должника ие повлекло правовых последствий па территории другого государства.

Между тем можно отметить, что в единичных случаях суды, осознавая недостатки и неэффективность теории территориальности, в определенных случаях применяют некоторые элементы теории универсализма, что нашло проявление в ряде решений по уже анализированному выше делу компании «Калинка Трейд Апс».

ЗАО «Маяк» (далее - Общество) обратилось в суд с требованием о взыскании с Компании задолженности по арендной плате по договору аренды от 01.04.1998 г. Суд первой инстанции оставил по настоящему делу иск без рассмотрения, установив, что компания «Калинка Трейд Апс» (далее - Компания) была объявлена банкротом решением Морского и Коммерческого суда Копенгагена от 09.08.2001 г. Определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 26.02.2006 г. по делу № А56-56528/2005 указанное решение иностранного суда признано па территории Российской Федерации. Требование Общества о погашении задолженности по арендной плате в размере 1342178,48 датской кроны включено в реестр долгов Компании под номером 36. В связи с этим требование Общества к Компании должно рассматриваться специализированным иностранным судом в рамках дела о банкротстве.

Суд апелляционной инстанции отменил определение суда и удовлетворил исковые требования в полном объеме, сделав вывод о том, что признание Компании банкротом решением Морского и Коммерческого суда Копенгагена необоснованно признано судом первой инстанции в качестве основания для оставления иска без рассмотрения. На момент обращения Общееіва в Российский арбитражный суд с настоящим иском решение иностранного суда не было признано па территории Российской Федерации, а последующее признание решения иностранного суда не имеет обратной силы. Кроме того, суд указал, что иск о взыскании задолженности по арендным платежам и требование о признании должника несостоятельным, независимо от того, что в рамках указанного дела рассматриваются требования об обоснованности заявления требований о взыскании арендных платежей, нс являются тождественными исками.

Федеральный арбитражный суд Северо-западного окруї а Постановлением or 20.09.2007 г. по делу № А56-14945/2004 не согласился с доводами суда апелляционной инстанции, указав следующее: признание иностранного судебного решения в данном случае означает, что Российская Федерация, руководствуясь принципами взаимности и международной вежливости, признает и принимает во внимание наличие в иностранном государственном суде дела о несостоятельности Компании.

В связи с этим то обстоятельство, что решение Морского и Коммерческого суда Копенгагена от 09.08.2001 г. признано па ісрригории Российской Федерации в 2006 г., т.е. после обращения Общества с настоящим иском в Российский арбитражный суд (13.04.2004), не влияет па решение вопроса о наличии правовых оснований для рассмотрения российским судом спора о взыскании с иностранного юридического лица - банкрота задолженности по арендной плате.

Включение в долговую ведомость требования Общества свидетельствует о предоставлении российской организации доступа к правосудию па территории иностранного государства и подтверждает факт

участия Общества в процедуре банкротства Компании. Доказательства ущемления прав Общества в ходе рассмотрения судебного дела о несостоятельности ответчика не представлены.

Спор о неисполнении обязанности по уплате арендных платежей является обязательственным и не связан с разрешением вопроса о правах на объекты недвижимости. В связи с этим данный спор пе отнесен к исключительной компетенции Арбитражного суда Российской Федерации (ст. 248 АПК РФ).

Таким образом, суд пришел к выводу о том, что суд первой инстанции правомерно оставил без рассмотрения иск ЗАО о взыскании с иностранной компании задолженности по договору аренды, поскольку компания признана банкротом решением Коммерческого суда Копенгагена, а требование общества о погашении задолженности по арендной плате включено в реестр требований долгов компании, в связи с чем указанное требование ЗАО должно рассматриваться специализированным иностранным судом в рамках дела о банкро тстве.

Высший арбитражный суд РФ своим Определением от 11.03.2008 г. № 14334/07 по делу № А56-14945/2004 подтвердил законность ранее вынесенных решений, указав следующее. Как установлено судами, решением Морского и Коммерческого суда Копенгагена от 09.08.2001 г. Компания объявлена банкротом. Данное решение признано на территории Российской Федерации определением Арбитражного суда города Санкт- Петербурга и Ленинградской области от 26.02.2006 г. по делу № А56- 56528/2005. Требование ЗАО «Маяк» о погашении задолженности по арендной плате в размере 1342178,48 датских крон включено в реестр долгов компании. Таким образом, права общества как кредитора компании были защищены в иностранном суде в рамках дела о банкротстве.

Таким образом, суды, несмотря па отсутствие в российском праве четких правил поведения о признании иностранных производств по делу о несостоятельности, закрепленных в нормах права, пошли все же по пути

признания иностранного производства и, учитывая тот факт, что права общества ЗАО «Маяк» как кредитора компании «Калинка Трейд Лис» были защищены в иностранном суде, суды не посчитали возможным обходить нормы иностранною правового регулирования несостоятельности должника. На наш взгляд, это свидетельствует о тенденции перехода к использванию универсалистских концепций в регулировании трапсіраничной несостоятельности, но данные тенденции должны получить легитимацию в

виде закрепления их в нормах права.

Анализ судебной практики российских судов демонстрирует

неэффективность используемой 'теории территориальности для регулирования трансграничной несостоятельности, что свидстельствусі о необходимости разработки нормативно-правовой модели регламентации данных отношений с участием РФ и в первую очередь - для государств СНГ. Как уже отмечалось, такая модель может быть основана на доктрине основного производства (модифицированного универсализма) как па наиболее предпочтительной, максимально эффективной и реальной с точки зрения практической реализации.

Также анализ норм российского права и их применения судами демонстрирует, по суіи, вакуум в вопросе разграничении я компетенции судов различных государств по возбуждению основного производства. Из всех возможных критериев определения данной подсудности в рамках концепции модифицированного универсализма, на наш взгляд, наиболее приемлемым является критерий инкорпорации. Использование данного критерия для модели регулирования трансграничной несостоятельности в государствах-участниках СНГ должно быть сопряжено с унификацией коллизионной привязки для определения личного закона юридических лиц па основе теории инкорпорации, и предпосылки для этого все созданы. Такой подход позволит достичь обеспечения изначальной предсказуемости, минимизации forum shopping, а также нивелировать разрыв между правом, применимым к регулированию несостоятельности компании, и правом,

применимым к регулированию личного закона компании. Порождаемая таким подходом «конкуренцию регулирования» законодателей в рамках СНГ не должна быть существенной, поскольку в СНГ принят Модельный закон о несостоятельности (банкротстве) от 06.12.1997 г.,^[297] который не позволяет существенно диверсифицировать особенности правового регулирования обозначенных правоотношений и, следовательно, выступает в качестве «ограничения» такого рода «конкуренции регулирования». В связи с этим, использование критерия инкорпорации в качестве критерия международной подсудности основного производства по делу о трансграничной несостоятельности видится обоснованным и перспективным.