§1. Механизм защиты коммерческой тайны

Многие механизмы обеспечения безопасности информации, которые действовали ранее, сегодня либо менее приемлемы, либо вообще неприемлемы, в связи с переходом России к рынку. Происходит включение информационной продукции в систему товарных отношений.

Отнесение к сфере гражданского права некоторых личных неимущественных прав, не связанных с имущественными, явилось крупным шагом вперед в изучении данного этого вопроса. Изучение возможностей данной отрасли права по вопросу защиты коммерческой тайны, привело ученых к выводу о необходимости дальнейшего совершенствования законодательства.

В правовой литературе были высказаны различные мнения относительно прав на коммерческую тайну, характера гражданско-правового воздействия, способов защиты. Некоторое сомнение в том, можно ли относить коммерческую тайну к объектам интеллектуальной собственности, высказывает Сергеев А.П.. Исследователь формулирует три признака объекта интеллектуальной собственности. Он, во-первых, должен быть нематериальным благом, во-вторых, должен являться результатом интеллектуальной деятельности и, в-третьих, правообладатель должен иметь исключительные права на него. Самым проблематичным Сергеев А.П. называет третий признак, считая, тем не менее, что этот признак у коммерческой тайны есть: «Если закон признает право лица, владеющего информацией, на сохранение ее в тайне, и одновременно требует от третьих лиц воздерживаться от несанкционированного завладения этой информацией, налицо исключительное субъективное право на эту информацию»¹. Безусловно, позиция Сергеева А.П. выглядит в высшей мере обоснованной.

Существует и другой взгляд на коммерческую тайну, который отстаивает профессор Зенин И.А.. По его мнению, на коммерческую тайну не существует исключительного права, а есть лишь фактическая монополия. Разработчик коммерческой тайны имеет только право на ее неразглашение незаконными средствами, т.е.

л

имущественных интересов обладателя .

Защита гражданских прав - одна из важнейших категорий теории гражданского и гражданско-процессуального права, уяснение которой необходимо в целях дальнейшего анализа гражданско-правовых санкций, механизма их реализации и других вопросов, возникающих в связи с нарушением гражданских прав. Исследование данной категории предполагает выяснение содержания и соотношения ряда взаимосвязанных понятий.

Прежде всего, следует разграничить понятия охраны и защиты прав. Правовые меры охраны включают в себя меры, с помощью которых обеспечивается развитие гражданских правоотношений в их нормальном состоянии, например, закрепление прав и обязанностей субъектов, а также восстановление нарушенных прав и интересов. “Охрана каждого права существует постоянно и имеет целью обеспечить его осуществление, не допустить его нарушения... К защите же прав появляется необходимость

•j

прибегнуть лишь при их нарушении, оспариваний либо угрозе нарушения” . Защита гражданских прав подразумевает использование предусмотренных ^{[77] [78] [79] законом мер, направленных на восстановление (признание) гражданских прав и интересов при их нарушении (оспаривании) либо угрозе нарушения. Сергеев А.П. обращает внимание, что защитой гражданских прав называют их охрану в узком значении этого слова1. В общем виде автор определяет право на защиту как предоставленную управомоченному лицу возможность применения мер правоохранительного характера для восстановления его нарушенного или оспариваемого права.}

Несколько иной точки зрения придерживается Илларионова Т.И., которая считает, что гражданско-правовая защита может быть определена «как функция гражданско-правовой охранительной системы, которая в форме специальных мер (их совокупности) направлена на пресечение конкретных нарушений, восстановление (компенсацию) нарушенных интересов или обеспечение условий их удовлетворения в иных формах» .

я

Функция защиты, по мнению автора, имеет единую целевую направленность, ее меры всегда зависят от содержания нарушенного интереса и. не несут в себе элемента «наказательного» воздействия на нарушителя, в отличие от мер ответственности. Совокупность мер ответственности и мер защиты дает понятие мер охраны. Эта позиция базируется на разделении понятий «регулирование» и «охрана», вследствие чего необходимость в охране возникает в случае нарушения гражданского права. Понятие защиты с этой точки зрения имеет еще более узкое значение.

Согласно традиционной концепции, право на защиту является составной частью соответствующего субъективного права наряду с правом на собственные действия, а также правом требовать определенного поведения от обязанных лиц.

По мнению Грибанова В.П., право на защиту в его материальноправовом значении, то есть как одного их правомочий субъективного гражданского права, представляет собой возможность применения в ^{[80] [81] отношении правонарушителя мер принудительного воздействия, что не следует понимать как приведение в действие только аппарата государственного принуждения - такое понимание права на защиту является чрезмерно узким1. Автор считает, что, право на защиту включает в себя: 1) возможность управомоченного лица использовать дозволенные законом средства собственного принудительного воздействия на правонарушителя, защищать принадлежащее ему право собственными действиями фактического порядка (самозащита гражданских прав); 2) возможность применения непосредственно самим управомоченным лицом юридических мер оперативного воздействия на правонарушителя; 3) возможность управомоченного лица обратиться к компетентным государственным или общественным органам с требованием понуждения обязанного лица к определенному поведению. Право на защиту неразрывно связано с субъективным материальным правом, поскольку возникает лишь с его нарушением, кроме того, содержание и назначение субъективного гражданского права определяет и способ его защиты.}

В правовой литературе была высказана иная точка зрения, согласно которой обеспеченность субъективного права возможностью

государственного принуждения является его неотъемлемым качеством^{[82] [83] и существует не параллельно с другими возможностями, закрепленными в субъективном праве, а свойственна им самим, так как без этого они не были бы юридическими возможностями[84]. «Обеспеченность принудительной силой государства - внутреннее свойство всякого права, в какой бы форме оно не выступало, и потому охватывается его определением»[85].}

Широкое распространение в юридической литературе получила точка зрения, согласно которой право на защиту является не одним из правомочий

соответствующего субъективного гражданского права, а представляет собой самостоятельное субъективное право.

Сторонники данной точки зрения¹ считают включение в структуру субъективного гражданского права правомочия на защиту не более чем предупреждением о возможности нарушения этого права. Делается вывод о необходимости подразделения всех субъективных гражданских прав на охранительные и регулятивные.

Право на защиту (охранительное право) в качестве реальной правовой возможности появляется у обладателя регулятивного гражданского права лишь в момент нарушения последнего и реализуется в рамках возникающего при этом охранительного гражданского правоотношения^{[86] [87].}

Мотовиловкер Е.Я. считает, что нарушение регулятивного права влечет возникновение нового - охранительного права, поскольку возникают новые, не существовавшие ранее правовые возможности. Автор подчеркивает, что свойством принудительно реализовываться обладает только охранительное субъективное право; регулятивное гражданское право может реализоваться только добровольным образом^[88].

Теория разделения субъективных гражданских прав на регулятивные и охранительные возникла на основе теоретического подразделения всех правовых норм на две соответствующие группы^[89].

На основе изложенного Крашенинников Е.А. и Шевченко А.С. определяют защиту субъективных гражданских прав как деятельность по реализации права на защиту. Право на защиту (охранительное субъективное гражданское право) представляет собой вытекающую из охранительной гражданско-правовой нормы возможность определенного поведения лица в конфликтной ситуации, предоставленную ему в целях защиты

регулятивного субъективного права или охраняемого законом интереса^{[90] [91] [92].}

Определение права на защиту как самостоятельного субъективного права является более правильным и обоснованным. C учетом всего изложенного предлагается следующая формулировка права на защиту коммерческой тайны.

Право на защиту коммерческой тайны представляет собой установленную гражданским законом возможность управомоченного лица применять меры правоохранительного характера в целях восстановления (компенсации) нарушенного права, принадлежащего данному лицу, или предотвращения нарушения этого права.

Право на защиту предоставляет управомоченному лицу две группы возможностей: во-первых, возможность требования определенного поведения от обязанного лица, во-вторых, возможность совершения собственных действий . Право на собственные действия включает в себя необходимую оборону, действия в условиях крайней необходимости. Право требования определенного поведения от обязанного лица осуществляется путем обращения к компетентным государственным органам за защитой своего права или охраняемого законом блага с требованием применения к правонарушителю мер государственно-принудительного характера.

Анализ данного положения показывает, что охрана это установление общего правового режима, а защита - те меры, которые предпринимаются в случаях, когда гражданские права оспорены или нарушены.

В соответствии со ст. 3 Гражданского Процессуального Кодекса РФ 2003 года, предметом защиты являются не только субъективные гражданские права, но и охраняемые законом интересы. Субъектное гражданское право и охраняемый законом интерес являются очень близкими зачастую совпадающими правовыми категориями, в связи, с чем они не всегда разграничиваются в литературе. В основе всякого субъективного права лежит тот или иной интерес, для удовлетворения которого объективное право и предоставляется управомоченному. Одновременно охраняемые интересы в большинстве случаев опосредуются конкретными субъективными правами, в связи, с чем защита субъективного права представляет собой и защиту охраняемого законом интереса^[93].

Однако субъекты гражданского права обладают и такими интересами, которые не опосредуются субъективными правами, а существуют самостоятельно в форме охраняемых законом интересов и, как таковые, подлежат защите в случае их нарушения. Примерами могут Служить требования о защите чести и достоинства, о признании сделки недействительной и т.д.

Защита охраняемого законом интереса, а не собственно субъективного права, имеет место и в тех случаях, когда в результате правонарушения само субъективное право прекращается. Например, при разглашении сведений, составляющих коммерческую тайну исключительное право на эти сведения прекращает свое существование, и соответственно, в таком случае также речь может идти лишь о защите охраняемого законом интереса бывшего обладателя коммерческой тайны, которая может быть осуществлена путем

подачи иска о возмещении убытков¹.

Интересы в праве, в том числе и имущественные, являются объективно-субъективной категорией . Интерес как объективная категория, как категория общественного бытия, независимая от воли и сознания людей, способствует упрочению социального положения субъекта. Это может касаться в частности, общих интересов сторон, связанных с освоением и изготовлением продукта или изделия с использованием коммерческой тайны их обоюдной выгоды. Объективность интереса может также проявляться в целесообразном характере социальных отношений партнеров, направленных на удовлетворение их потребностей.

Интерес как субъективная категория, выражающая в особой направленности сознания субъекта, проявляется в самоутверждении участника договора, в обеспечении его личных интересов, укреплении его положения на рынке сбыта. В литературе иногда понятие «интерес» отождествляется с понятиями выгода, польза, благо, прибыль, потребность, цель^{[94] [95] [96].}

Выгода и польза выступают как факторы, отражающие реализацию целей субъекта. Прибыль рассматривается как благо, к которому стремиться субъект. Потребность также обуславливается интересами субъектов и определяется как жизненная необходимость, которая проявляется в виде желаний, стремлений, всякого рода намерений. Так, потребности неизбежно возникают при использовании коммерческой тайны, интерес к которой вызывается прибылью.

В практике встречаются случаи, когда в договорных отношениях, связанных с передачей коммерческой тайны, каждый участник договора соблюдает и представляет только свои интересы в противоположность

интересам других партнеров.

Таким образом, охраняемый законом интерес нередко выступает в гражданском праве в качестве самостоятельного предмета защиты. Поэтому данное диссертационное исследование посвящается не только способам защиты «признание прав¹» собственников коммерческой тайны, но и способам защиты их “интересов”.

Посредством применения надлежащей формы, средств и способов защиты осуществляется защита субъективных гражданских прав и охраняемых законом интересов^{[97] [98].}

Решение вопроса о разграничении форм защиты права зависит: от характера материально-правовых требований, подлежащих рассмотрению;

от особенностей и характера компетенции того органа, который рассматривает данное требование;

от специфических особенностей самого порядка рассмотрения спора. Специалисты гражданского права различают две основные формы защиты - неюрисдикционную^[99] и юрисдикционную^[100].

Неюрисдикционная форма защиты представлют собой действия граждан и организаций по защите гражданских прав и охраняемых законом интересов, которые совершаются ими самостоятельно, без обращения за помощью к государственным и иным компетентным органам. Подобные действия охватываются понятием «самозащита гражданских прав». Гражданское право к допускаемым способам самозащиты относит действия лица в состоянии необходимой обороны и крайней необходимости^[101].

Сергеев А.П. обращает внимание на тот факт, что указанная в ст. 12 ГК РФ в качестве способа защиты гражданских прав самозащита представляет собой форму, а не способ защиты. Использование данной формы допускается в случаях, когда потерпевший располагает возможностями правомерного воздействия на нарушителя, не прибегая к помощи правоохранительных органов¹.

Позиция автора представляется логичной и обоснованной. Самозащита гражданских прав является формой их защиты, а не общим или «своеобразным» способом защиты. Для самозащиты как формы защиты гражданских прав характерно применение таких способов защиты как необходимая оборона и крайняя необходимость. Граждане вправе самостоятельно защищать свои гражданские права, не допуская превышения пределов необходимой обороны и крайней необходимости. Использование способов самозащиты не требует наличия обстановки (обстоятельств места и времени), исключающей возможность обращения за защитой к государственным и иным органам^{[102] [103] [104].}

Юрисдикционная форма защиты представлена деятельностью уполномоченных государственных органов по защите нарушенных или оспариваемых субъективных прав. Суть ее выражается в том, что лицо права и законные интересы которого нарушены неправомерными действиями, обращается за защитой к государственным или иным компетентным органам (в суд, арбитражный суд, третейский суд, вышестоящую инстанцию, в органы федеральной службы безопасности и т. д.), которые уполномочены принять необходимые меры для восстановления нарушенного права и пресечения правонарушения. В рамках юрисдикционной формы защиты, в свою очередь выделяются общий и специальный порядок защиты нарушенных прав.

По общему правилу защита гражданских прав и охраняемых законом интересов осуществляется в судебном порядке, то есть является юрисдикционной.

Основной формой защиты права на коммерческую тайну является юрисдикционная процедура, которая, в свою очередь, подразделяется на судебный и административный порядки. Значение общего правила имеет судебный порядок защиты, предполагающий обращение с иском^[105] о защите нарушенных прав в суд. Это обращенное к суду требование об отправлении правосудия и требование к ответчику о выполнении лежащей на нем обязанности. Поскольку вопрос о коммерческой тайне непосредственно связан с предпринимательской деятельностью, данные иски в основном относятся к подведомственности арбитражных судов.

Например, Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации рассмотрел протест первого заместителя Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации на решение от 16.01.98, постановление апелляционной инстанции от 16.03.98 Арбитражного суда Свердловской области по делу N А60-1629/97-С1 и постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 23.04.98 по тому же делу.

Заслушав и обсудив доклад судьи, Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации установил.

Товарищество с ограниченной ответственностью “Театр актера и куклы “Гонг” обратилось в Арбитражный суд Свердловской области с иском о признании исключительного имущественного права на использование создаваемых его работниками в порядке исполнения служебных обязанностей еженедельных программ передач телекомпании “Гонг”. Истец также просил обязать ответчиков (муниципальное унитарное предприятие “Редакция газеты “Каменский рабочий”, муниципальное предприятие “Редакция газеты “Каменские ведомости”, некоммерческое партнерство “Редакция газеты “Новый компас”) прекратить публикацию в своих газетах упомянутых программ и взыскать с них компенсацию в сумме 20 минимальных размеров оплаты труда, установленных законодательством.

Решением от 16.01.98 суд обязал муниципальное унитарное предприятие “Редакция газеты “Каменский рабочий”” и некоммерческое партнерство “Редакция газеты “Новый компас”” прекратить публикацию программ передач телекомпании “Гонг”, в остальной части иска отказал.

В отношении муниципального предприятия “Редакция газеты “Каменские ведомости” производство по делу прекращено в связи с отказом истца от иска к этому ответчику.

Постановлением апелляционной инстанции от 16.03.98 решение оставлено без изменения.

Федеральный арбитражный суд Уральского округа постановлением от

23.04.98 оставил решение и постановление без изменения^[106].

В протесте первого заместителя Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации предлагается названные судебные акты частично отменить, в удовлетворении исковых требований полностью отказать.

Президиум считает, что протест подлежит удовлетворению по следующим основаниям.

ТОО “Театр актера и куклы “Гонг” является учредителем средства массовой информации - телекомпании “Гонг”, программы которой транслируются по пятому частотному каналу в городе Каменск-Уральском. Информация о программах телепередач, публикуемая истцом в бесплатной газете “Удача”, перепечатывается ответчиками.

В обоснование своих требований истец сослался на то, что телепрограммы являются результатом творческой деятельности сотрудников товарищества, поэтому у него возникло исключительное право на использование их как служебных произведений в силу части 2 статьи 14 Закона Российской Федерации “Об авторском праве и смежных правах”.

При разрешении спора суд пришел к правильному выводу о том, что данные телепрограммы представляют собой информацию о передачах и времени их выхода в эфир, поэтому в соответствии со ст.8 Закона Российской Федерации «Об авторском праве и смежных правах» не являются объектом авторского права, и отказал в применении мер защиты авторских прав, установленных ст.49 названного Закона.

Удовлетворяя иск о пресечении действий ответчиков по перепечатке телепрограмм в соответствии со ст. 12 ГК РФ, суд необоснованно сослался на право истца запретить перепечатку в газетах программ телеканала «Гонг» без его согласия, то есть установить ограничения в пользовании сведениями, получившими распространение через средства массовой информации.

Согласно ст.128 ГК РФ информация является объектом гражданских прав, которая в соответствии со статьей 139 ГК РФ может защищаться как служебная или коммерческая тайна либо в режиме промышленной собственности. При этих условиях действует запрет на использование информации без согласия ее правообладателя.

Для режима служебной или коммерческой тайны главным требованием является неизвестность информации третьим лицам, отсутствие свободного доступа к охраняемой информации, то есть обеспечение ее владельцем условий конфиденциальности.

Названным требованиям программы телепередач, подготовленные истцом, не соответствовали.

Судебные акты в части обязания двоих ответчиков прекратить публикацию программ телепередач подлежат отмене в связи с неправильным применением норм материального права. В удовлетворении исковых требований следовало полностью отказать.

Оснований, по которым суд не мог принять отказа от иска в отношении газеты “Каменские ведомости”, не усматривается, поэтому решение о прекращении производства по этому требованию в силу пункта 6 статьи 85 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации правомерно.

Учитывая изложенное и руководствуясь статьями 187-189 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации постановил:

решение от 16.01.98, постановление апелляционной инстанции от

16.03.98 Арбитражного суда Свердловской области по делу N А60-1629/97- Cl и постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от

23.04.98 по тому же делу в части требования об обязании муниципального унитарного предприятия “Редакция газеты “Каменский рабочий” и некоммерческого партнерства “Редакция газеты “Новый компас” прекратить публикацию программ передач телекомпании “Гонг” отменить.

Товариществу с ограниченной ответственностью “Театр актера и куклы “Гонг” в иске в этой части отказать. В остальной части решение и постановления оставить без изменения.

В тех случаях, когда в качестве ответчика выступает работник, разгласивший коммерческую тайну вопреки трудовому договору (контракту), дело рассматривается в суде общей инстанции.

Специальный (административный) порядок защиты права на коммерческую тайну, применяется лишь в случаях, указанных в законе (п. 2 ст. 11 ГК РФ). Возможность обращения с заявлением о допущенном нарушении права на коммерческую тайну в федеральный антимонопольный орган вытекает из Закона РСФСР “О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках”^[107]. Однако с учетом того, что в настоящее время любое решение, принятое в административном порядке может быть обжаловано в суд, а сами дела, связанные с нарушением прав, на коммерческую тайну, чаще всего не столь очевидны, как, например большинство дел о нарушениях антимонопольного законодательства,

данный порядок защиты применяется весьма редко.

Принцип гласности разбирательства дел в судах общей юрисдикции является основополагающим принципом судопроизводства, который закреплен в статье 123 Конституции России и в статье 9 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996г. «О судебной системе Российской Федерации»^[108]. Данные нормы устанавливают, что разбирательство дел во всех судах открытое. Слушание дела в закрытом заседании суда допускается лить в случаях, предусмотренных федеральным законом.

Под принципом гласности понимается установленный законом порядок разбирательства дела судом общей юрисдикции, предусматривающий свободный доступ в зал заседаний всех желающих граждан, а также их право делать письменные заметки и фиксировать все происходящее в зале судебного заседания.

C учетом специфики гражданского судопроизводства это конституционное положение нашло закрепление и развитие в статьях 9 и 176 ГПК РФ 2003года. В частности, в ст. 10 ГПК РФ определены случаи, в которых возможно слушание дела в закрытом судебном заседании. Разбирательство в закрытых судебных заседаниях осуществляется по делам, содержащим сведения, составляющие государственную тайну, тайну усыновления (удочерения) ребенка, а также по другим делам, если это предусмотрено федеральным законом. Разбирательство в закрытых судебных заседаниях допускается и при удовлетворении ходатайства лица, участвующего в деле и ссылающегося на необходимость сохранения коммерческой или иной охраняемой законом тайны, неприкосновенность частной жизни граждан или иные обстоятельства, гласное обсуждение которых способно помешать правильному разбирательству дела либо повлечь за собой разглашение указанных тайн или нарушение прав и

законных интересов гражданина.

О разбирательстве дела в закрытом судебном заседании в отношении всего или части судебного разбирательства суд выцносит мотивированное определение.

Каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения.

Согласно ст.182 ГПК РФ от 2003г., в целях защиты тайны переписки и телеграфных сообщений личная переписка и телеграфные сообщения граждан могут быть оглашены в открытом судебном заседании только с согласия лиц, между которыми эта переписка и телеграфные сообщения происходили. В противном случае такая переписка и телеграфные сообщения оглашаются и исследуются в закрытом судебном заседании.

Положения ст.23 Конституции РФ более широко и последовательно по сравнению с правилами, сформулированными в статьях 10 и 182 ГПК, защищают тайну частной жизни гражданина. Толкуя положения статей 10 и 182 ГПК, в свете статьи 23 Конституции, необходимо прийти к выводу, что проведение закрытого судебного заседания возможно также в целях предотвращения разглашения сведений, касающихся частной жизни гражданина, личной и семейной тайны, защиты его чести и доброго имени, тайна телефонных переговоров и иных, например, полученных по телетайпу или телефаксу сообщений, содержание которых может составлять коммерческую тайну.

В соответствии со ст.10 ГПК при разбирательстве дела в закрытом судебном заседании присутствуют лица, участвующие в деле, их представители, а в необходимых случаях также свидетели, эксперты, специалисты, переводчики.

Дело в закрытом заседании рассматривается с соблюдением всех правил гражданского судопроизводства.

Решение судов объявляются публично, за исключением случаев, если такое объявление решений затрагивает права и законные интересы несовершеннолетних.

Исходя из логического и систематического толкования норм гражданского процессуального права, нужно сделать следующий вывод. Если судебное заседание проходило полностью или частично закрыто, то публичное провозглашение решения суда не сопровождается разглашением сведений, ради сохранения тайны. Такого рода сведения без крайней необходимости не должны включаться в судебное решение. Но если по обстоятельствам конкретного дела без использования сведений, представляющих государственную или иную тайну, составить решение невозможно, при его провозглашении должны быть сделаны соответствующие купюры.

Согласно ст. 11 АПК РФ от 24 июля 2002 года¹ разбирательство дел в арбитражных судах открытое, а слушание дела в закрытом заседании допускается в случаях, предусмотренных федеральным законом о государственной тайне, а также при удовлетворении судом ходатайства участвующего в деле лица, ссылающегося на необходимость сохранения коммерческой и иной тайны и в других случаях, установленных федеральным законом. О проведении слушания дела в закрытом судебном заседании арбитражный суд должен вынести определение. Определение выносится в отношении всего судебного разбирательства или его части. Судебные акты арбитражным судом объявляются публично.

Рассмотрение дел о нарушениях прав собственников коммерческой тайны, если они обратились с соответствующим заявлением, в антимонопольном органе осуществляется в соответствии с Законом «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» от 25 мая 1995 года^{[109] [110].}

Некоторые подзаконные акты заслуживают положительной оценки, т.к.

направлены на обеспечение конфиденциальности сведений, и соответственно, соблюдение законных прав и интересов их собственников, которыми руководствуются в своей деятельности некоторые государственные органы. В этой связи следует Письмо Государственной налоговой службы Российской Федерации от 11 мая 1995 года № ЮБ-6- 18/261 “Разъяснение о порядке предоставления сведений ограниченного распространения по запросам сторонних организаций”; совместные письма Госналогслужбы России и ДНП Ф от 30.08.94 № ВГ-6-18/322 (ВЯ-1375) и от 28.10.94 № ВГ-0 18/404 (СА-26); Совместное Письмо Пенсионного фонда Российской Федерации и Госналогслужбы России 03.06.93/04.06.93 № ЛЧ- 16/2116-ИН, B3-6-03/196; Приказ Госналогслужбы России от 25.03.94 № ВГ- 3-13/79; Соглашение между Госналогслужбой России и Федеральной службой России по валютному и экспортному контролю от 20.03.95 и письмом Госналогслужбы России от 20.04.95 № ЮК-6-06/224; Письмо

Госналогслужбы Российской Федерации от 05.05.97г. № ИЛ-6-24-344^[111]. Перечень таких документов постоянно пополняется.

Сказанное позволяет сделать вывод о существовании в действующем российской процессуальном законодательстве необходимых и достаточных гарантий, позволяющих сохранять конфиденциальность сведений, составляющих коммерческую тайну, в ходе судебного разбирательства.

Необходимо рассмотреть гражданско-правовые способы защиты коммерческой тайны для дальнейшего раскрытия предмета настоящего исследования, что и составляет предмет исследования следующего параграфа.