§ 3. Проблемы определения вины коллективных субъектов конституционно-правовой ответственности за избирательно-правовые деликты
Специфика проблемы вины в избирательном праве заключается в том, что ставит перед ее исследователями две основные задачи: дать характеристику вины индивидуальных субъектов, а также раскрыть содержание вины коллективных субъектов конституционно-правовой ответственности за избирательно-правовые деликты, поскольку между собой это концептуально разные правовые понятия.
Вина коллективного субъекта наиболее серьезно исследовалась в гражданском и административном праве, поскольку в них установлена гражданская и административная ответственность юридических лиц. Исследования вины коллективного субъекта представлены двумя основными концепциями: субъективной и объективной .
Первая концепция - это субъективное направление в административном праве и аналогичный «психологический» подход к определению вины юридических лиц в гражданском праве. Сторонники данного подхода вину юридических лиц определяют через вину их коллектива, должностных лиц.
В рамках данной концепции «советские цивилисты, руководствуясь, в частности, ГК РСФСР 1964 г., пытались найти психологическое содержание категорий «умысел» и «неосторожность» применительно к организациям. Однако эти попытки не увенчались успехом, поскольку содержание умысла и [255]
неосторожности организации всегда сводилось к содержанию умысла или неосторожности работников данной организации»[256].
Как отмечает Е.И. Старовойтова, субъективная концепция основывалась на следующих теориях.
Теория директора (Ю.К. Толстой), которая рассматривала в качестве носителей гражданской правосубъектности хозорганов их директоров. Для обоснования ответственности юридических лиц в этом случае выдвигалась конструкция вины администрации при выборе работника и осуществлении надзора за ним.
Теория коллективной воли - господствующая теория в советской цивилистике (А.В. Венедиктов, О.С. Иоффе, В.П.
Грибанов). Суть данной теории заключалась в том, что только в совместной деятельности коллектива работников выражается единство воли, поэтому работник, причинивший вред посредством нарушения своих служебных обязанностей, не противостоит юридическому лицу, его действия являются действиями юридического лица.Теория доминирующей воли, в рамках которой вина юридического лица в совершении административного правонарушения есть субъективное отношение к противоправному деянию коллектива этого юридического лица, но определяемое по преобладающей воле, под которой прежде всего понимается воля администрации (органов управления) организации, ее полномочных должностных лиц, а также иных лиц, имеющих право давать обязательные указания в пределах структуры юридического лица. В этом случае вина юридического лица, рассматриваемая посредством субъективного подхода как продукт высшей нервной деятельности людей, должна пониматься как выражение вины должностных лиц администрации и считаться доказанной только при наличии установленной вины должностного лица[257].
Как указывает Е.И. Старовойтова, данное направление нашло свое выражение в НК РФ, в пункте 4 статьи 110 которого регламентируется, что вина организации в совершении налогового правонарушения определяется в зависимости от вины ее должностных лиц либо ее представителей, действия (бездействие) которых обусловили совершение данного налогового правонарушения[258].
Поведенческая (объективно-правовая) концепция вины характеризуется тем, что вина рассматривается не как субъективное, психическое отношение лица к своему поведению, а как непринятие им объективно возможных мер по устранению или недопущению отрицательных результатов своих действий, диктуемых обстоятельствами конкретной ситуации. В связи с этим вина коллективного органа или объединения заключается в неприменении им всех зависящих от него мер, в том числе в неиспользовании предоставленных ему прав (полномочий) для соблюдения конституционных установлений[259].
Такой объективно-правовой подход нашел свое отражение в КоАП РФ, в части 2 статьи 2.1 которого закреплено, что юридическое лицо признается виновным в совершении административного правонарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых КоАП РФ или законами субъекта РФ предусмотрена административная ответственность, но данным лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению.
Таким образом, подытоживая изложенные выше позиции, можно сделать вывод, что проблема вины коллективных субъектов производна от решения вопроса, что лежит в основе действий коллективного субъекта, что является его волеобразующим и волеизъявляющим органом, относительно правомерных и противоправных действий[260].
Так представители субъективной концепции считают, что в части исходящих от юридического лица правомерных юридических актов волеобразующий орган, которым в данном случае выступает директор либо управляющий, является и волеизъявляющим (действия юридического лица сводятся к действиям его органов). В части правонарушительных актов - волеизъявляющий коллектив охватывает весь личный субстрат соответствующего юридического лица, т. е. в этом случае юридическое лицо несет ответственность за деликты, совершенные как их органами, так и работниками (рабочими и служащими), действующими в служебном порядке[261]. Поэтому в одних случаях вина коллективного субъекта - это вина администрации, в других - это и вина конкретного работника.
Сторонники объективного подхода, как мы уже отметили, говорят о вине как о неприменении коллективным субъектом всех зависящих от него мер для соблюдения соответствующих обязанностей, обстоятельства которого должны устанавливаться в каждом конкретном случае. Здесь не учитывается, директор или отдельный работник совершил соответствующее противоправное деяния, а принимается во внимание только то, были ли приняты все зависящие от данного коллективного субъекта меры для соблюдения обязанности, которая лежит на нем в силу закона.
Данные теоретические наработки проблемы вины юридических лиц во многом послужили основой для исследования вины коллективных субъектов в конституционном праве.
Как отмечает Т.Д. Зражевская, при характеристике вины коллективных субъектов принимается во внимание волевой момент. Так, «если коллектив имел возможность выбора действия, т. е. свободу для выражения своей воли, имеются все основания ставить вопрос об его ответственности»[262]. Причем под коллективом следует понимать не «сумму» физических лиц, его составляющих, а целостный организм, обладающий определенной государственной
компетенцией. Поэтому вина коллективного субъекта, по мнению автора, является особой социально-политической формой, субъективный субстрат которой представляет собой именно факт неправильного выбора поведения из множества вариантов[263]. Данная позиция разделяется коллективом авторов: Е.И. Козловой и О.Е Кутафиным[264].
В.А. Виноградов считает, что нельзя согласиться с данной концепцией - рассматривать вину коллективного субъекта как «неправильный выбор» из нескольких вариантов поведения коллектива с точки зрения интересов общества. Такой подход, по его словам, может привести к волюнтаризму[265].
Опираясь на решение указанной проблемы сторонниками объективноправовой концепции, предлагается под виной коллективного субъекта конституционно-правовой ответственности понимать неприменение коллективным субъектом всех зависящих от него мер, в том числе неиспользование предоставленных ему прав (полномочий), для соблюдения конституционноправовых норм и выполнения возложенных на него обязанностей, за нарушение которых предусмотрена конституционно-правовая ответственность[266].
Данное определение содержит два критерия (условия), позволяющих признать виновным коллективного субъекта: 1) наличие у него возможности для выполнения конституционно-правовых норм и 2) непринятие всех зависящих от него мер по их соблюдению. При этом, как отмечает В.А.
Виноградов, только совокупность этих условий может свидетельствовать о виновности коллективного субъекта конституционных правоотношений[267].Согласно данной позиции вина коллективного субъекта конституционно-правовой ответственности не должна рассматриваться как какое-либо психическое отношение руководителя или его работника к совершенному противоправному деянию, на основании которого мы делаем вывод о вине коллективного субъекта в целом. Такой подход изначально переводит в область объективно возможного поведения участников конституционных правоотношений, где их реальное поведение сопоставляется с определенным масштабом должного поведения. В.А. Виноградов подчеркивает, что «речь не идет о некоем абстрактно понимаемом «должном поведении», с которым сопоставляется поведение конкретного субъекта конституционных правоотношений в конкретной ситуации, то есть при решении вопроса о том, были ли предприняты субъектом соответствующие меры, следует исходить не из абстрактных стандартов, а из конкретных условий. Поведение субъекта должно сопоставляться с реальными обстоятельствами, в том числе с характером лежащих на нем обязанностей и условиями сложившейся конституционно-правовой практики» . Указанную позицию также разделяют М.П. Ав- деенкова, Л.В. Забровская[268] [269] [270] [271]. Таким образом, сторонниками обозначенного подхода подчеркивается ряд особенностей, возникающих при решении проблемы вины коллективного субъекта в конституционном праве в рамках объективно-правовой концепции. Во-первых, возможностей принять меры по предотвращению неисполнения конституционных обязанностей у коллективных субъектов больше в силу самого факта его существования как определенного коллектива людей . При этом вина выражается «не столько в вине конкретных людей, но и в деятельности в целом» . Однако одинаково подходить к определению вины индивидуального и коллективного субъекта было бы неправильно, а такие характеристики, как «умысел» и «неосторожность», представляются непригодными для установления виновности коллективного субъекта в совершении конституционного деликта[272] [273] [274] [275]. С точки зрения В.А. Виноградова, «говорить об его психическом (субъективном) отношении к своему поведению и его последствиям можно лишь весьма условно. Это не просто отдельные индивиды, а объединение граждан (иностранных граждан, лиц без гражданства) в организованный коллектив людей, каждый из которых выполняет возложенные на него обязанности. Этим определяются основные особенности вины коллективного субъекта» . Во-вторых, возникает вопрос, если вину коллективного субъекта понимать как неприменение всех зависящих от него мер, то следует ли нам в этом случае все же устанавливать вину его должностных лиц (членов, участников, служащих), уполномоченных принимать соответствующие решения от его имени? Развивая дальше эту мысль, В.А. Виноградов и Л.В. Забровская констатируют, с одной стороны, совершение конституционного деликта - всегда результат неисполнения или ненадлежащего исполнения отдельными (или даже всеми) должностными лицами (членами, участниками, служащими) коллективного субъекта своих обязанностей. С другой стороны, последние не выступают в качестве самостоятельных субъектов конституционных правоотношений, а подконтрольны и подчинены коллективному субъекту . «Коллектив - это не просто сумма физических лиц, а отдельный, самостоятельный и цельный организм, обладающий собственной конституционной правосубъектностью. Будучи выраженной вовне, воля коллектива приобретает затем самостоятельный и относительно независимый характер по отношению к воле отдельных участников коллектива» . Поэтому, по словам В.А. Виноградова, проблема вины коллективного субъекта связана со специаль- 256 ной правосубъектностью коллективных субъектов и не может быть сведена к сумме личной вины отдельных лиц. В связи с этим данный автор в ходе своих рассуждений утверждает, что в некоторых ситуациях, когда невозможно (да и не нужно) устанавливать вину конкретного должностного лица (например, при принятии законодательным (представительным) органом государственной власти субъекта РФ конституции (устава), закона субъекта РФ, иного нормативного правового акта, противоречащих Конституции РФ, федеральным законам, принятым по предметам ведения РФ и предметам совместного ведения РФ и ее субъектов), конституционно-правовое значение приобретает сам факт не соответствующего конституционно-правовой норме поведения со стороны коллективного субъекта, которого можно было бы избежать при проявлении обычной 280 осмотрительности . Являясь сторонником концепции «безвиновной» ответственности и видя в этом проявление специфики конституционно-правовой ответственности, В.А. Виноградов предлагает наряду с общим пониманием вины коллективного субъекта допускать ситуации объективного вменения, когда субъект отвечает независимо от того, виновен он или нет. В этом случае нет необходимости выяснять и доказывать наличие их вины, так как коллективный субъект несет ответственность за то, что норма нарушена (примером может служить ответственность избирательных объединений за действия их доверенных лиц, уполномоченных представителей)[276] [277]. Другие исследователи придерживаются более радикальной позиции, выраженной Т.Д. Зражевской, что для коллективных субъектов необходимо законодательно закрепить наступление конституционно-правовой ответ- ственности независимо от вины . Это, по ее мнению, обусловлено тем, что, с одной стороны, чрезвычайно трудно установить вину конкретных лиц при принятии коллегиальных решений, а с другой - данными незаконными решениями затрагиваются интересы большинства населения, избирателей и 283 др. Существует и третья точка зрения, которую разделяет М.П. Авдеенко- ва, что для определения вины коллективного субъекта в случае совершения им конституционного деликта необходимо основываться на сходных принципах вины юридических лиц при совершении административного правона- рушения[278] [279] [280]. В области избирательных правоотношений проблема определения вины коллективных субъектов приобретает большое значение в связи с тем, что суды все чаще стали устанавливать вину избирательных комиссий, избирательных объединений при принятии решения по делу[281] [282]. Применительно к данной сфере конституционного права также можно выделить ряд существующих подходов к вопросу установления вины коллективного субъекта (избирательных комиссий, избирательных объединений). Отдельные ученые склоняются к критериям виновности коллективного субъекта, существующим в административном праве (часть 2 статьи 2.1 КоАП РФ) . Коллективный субъект в этом случае признается виновным в совершении избирательного правонарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность соблюдения правил и норм, за нарушение которых законом предусмотрена конституционно-правовая ответственность, но им не были предприняты все меры по их соблюдению . По словам А.Г. Си- дякина, как показывает судебная практика, именно такое понимание вины является наиболее востребованным . Также интересной представляется точка зрения А.А. Кондрашева, который под виной в избирательном праве считает «ошибки, и любое иное пассивное отношение к выполнению своих обязанностей субъектом правоотношений, повлекшие нарушение законодательства о выборах, при условии, что у правонарушителя была возможность выбора варианта правомерного поведения, исходя из существующей обстановки» . В данном случае А.А. Кон- драшевым, так же как Т.Д. Зражевской, называется краеугольный камень проблемы вины коллективного субъекта - наличие у него свободы выбора. Отправным моментом, на наш взгляд, в решении вопроса о необходимости определения вины коллективных субъектов конституционно-правовой ответственности за избирательно-правовые деликты должны послужить следующие обстоятельства. Во-первых, принцип вины, как принцип данного вида ответственности, распространяется в равной мере как на индивидуальных, так и на коллективных субъектов. При этом какие-либо исключения из него являются для нас недопустимыми, в том числе и для коллективных субъектов. В связи с этим согласиться с точкой зрения В.А. Виноградова и Т.Д. Зражевской в этой части не представляется возможным. Во-вторых, такие меры конституционно-правовой ответственности в виде расформирования избирательной комиссии, отказа в регистрации или отмены регистрации списка кандидатов налагаются на данных коллективных субъектов в целом, несмотря на то, что за соответствующими противоправными действиями могут стоять конкретные физические лица (уполномоченные представители по финансовым вопросам, доверенные лица избирательного объединения, члены избирательной комиссии с правом решающего го- [283] [284] [285] лоса). Поэтому важно установить, что было предпринято именно коллективным субъектом для того, чтобы соответствующее противоправное деяние не было совершено. Следует согласиться с учеными, которые считают, что применительно к конституционно-правовой сфере нет необходимости за виной коллективного субъекта искать вину в этом руководителя или работника. Как справедливо отмечает В.А. Виноградов, данный вопрос связан со специальной правосубъектностью коллективных субъектов и вина коллективного субъекта не может быть сведена к сумме личной вины отдельных лиц. Это может привести нас в плоскость другой юридической ответственности (например, в рамках трудового права), но в силу действующего избирательного законодательства отдельное лицо не будет подвергнуто соответствующим мерам конституционно-правовой ответственности, которые в целом применяются к коллективному субъекту. В частности, при совершении таких избирательноправовых деликтов, как использование избирательным объединением в целях достижения определенного результата на выборах денежных средств помимо средств собственного избирательного фонда (подпункт «б» пункта 8 статьи 76 Федерального закона об основных гарантиях), подкуп избирателей (подпункт «г» пункта 8 статьи 76 Федерального закона об основных гарантиях), очевидно, что за данными противоправными действиями будут стоять конкретные физические лица (уполномоченные представители по финансовым вопросам, доверенные лица), но они не будут привлечены к конституционноправовой ответственности, поскольку в этом случае будет применена только одна мера - отмена регистрации списка кандидатов в целом на коллективный субъект (избирательное объединение). Однако при исследовании всех обстоятельств совершенного коллективным субъектом избирательно-правового деликта с целью соблюдения принципа виновной ответственности необходимо выяснить, была ли у данного лица свобода выбора вариантов поведения, мог ли данный субъект в сложившихся условиях принять иное решение или предотвратить неправомер- ное посягательство, принимались ли им меры к предотвращению противоправного посягательства и др. Поэтому нельзя не согласиться с мнением сторонников объективноправовой концепции, и под виной коллективного субъекта конституционноправовой ответственности за избирательно-правовые деликты надо понимать непринятие коллективным субъектом всех зависящих от него мер, в том числе неиспользование предоставленных ему прав (полномочий), для соблюдения правовых норм действующего избирательного законодательства и выполнения возложенных на него обязанностей, за нарушение которых предусмотрена соответствующая мера конституционно-правовой ответственности. Сущность вины коллективного субъекта данного вида ответственности состоит в том, что данная категория показывает, была ли у коллективного субъекта свобода выбора вариантов поведения в сложившейся ситуации, мог ли он принять иные меры к соблюдению возложенной на него обязанности. Таким образом, он признается виновным, если у него была такая свобода выбора. Содержание вины коллективного субъекта - это фактически критерии его виновного поведения, позволяющие правоприменителю установить возможность выбора вариантов поведения коллективного субъекта. В этом аспекте понятия «вина» и «виновность» для коллективного субъекта являются тождественными. Придерживаясь данной позиции на проблему вины коллективного субъекта конституционно-правовой ответственности, мы также солидарны с учеными, которые указывают на то, что такие психологические категории, как «умысел», «неосторожность» являются непригодными для установления вины коллективного субъекта, поскольку природа этого понятия иная. Вместе с тем в судебной практике предпринимались попытки определить вину коллективного субъекта, используя психологический подход. Так, в Кировском районном суде г. Иркутска 13 ноября 2000 г. рассматривалось дело по жалобе В.В. Дворниченко об отмене постановления Избирательной комиссии Иркутской области от 4 июля 2000 г. № 20/181-2[286]. В.В. Дворниченко обратилась в суд с жалобой, в которой ссылалась на то, что 28 сентября 2000 г. решением Кировского районного суда г. Иркутска ее жалоба о признании недействительными проведенных 25 июня 2000 г. выборов депутата Законодательного собрания Иркутской области третьего созыва по избирательному округу № 1 была удовлетворена, и решение об этом вступило в законную силу немедленно после его провозглашения. 1 ноября 2000 г. Избирательная комиссия Иркутской области вынесла постановление № 30/251-2, из которого следует, что ею подтверждаются полномочия избранного на этих выборах депутата Законодательного собрания Иркутской области третьего созыва по избирательному округу № 1 Истомина Геннадия Васильевича. Заявительница считает данное постановление Избирательной комиссии Иркутской области незаконным, поскольку Избирательная комиссия Иркутской области нарушила требование закона и не исполнила решение суда, вступившее в законную силу. При рассмотрении данного дела суд установил, что Избирательная комиссия Иркутской области, принимая постановление от 4 июля 2000 г., совершила деяние в виде неисполнения вступивших в законную силу судебных решений, субъективная сторона которого характеризуется виной в форме прямого или косвенного умысла. Избирательная комиссия Иркутской области сознавала общественную вредность злоупотребления своими полномочиями, желала совершить эти действия, предвидела возможность или неизбежность наступления общественно вредных последствий в виде существенного нарушения прав и законных интересов заявительницы, желала их наступления. На основании этого суд удовлетворил жалобу В.В. Дворниченко и отменил постановление Избирательной комиссии Иркутской области. Следует заметить, что формулировка, связанная с доказательством наличия умысла избирательной комиссии, никак не подтверждается анализом обстоятельств совершения описанного деяния, указывающих (прямо или косвенно) на вину избирательной комиссии, и в большей степени, надо полагать, носит формальный характер, поскольку представляет собой механическое перенесение понятий форм вины физических лиц на коллективный субъект. Также данный «психологический» подход можно встретить в Разъяснениях порядка прекращения полномочий членов Избирательной комиссии Красноярского края в связи с ее расформированием по решению суда и особенностей формирования нового состава комиссии, утвержденных постановлением ЦИК России от 4 апреля 2003 г. № 2/8-4 , где ЦИК России особо подчеркнула, что расформирование Избирательной комиссии Красноярского края на основании подпункта «б» пункта 1 статьи 31 Федерального закона об основных гарантиях является мерой ответственности коллегиального государственного органа Красноярского края за неисполнение решения суда и предполагает наличие вины Избирательной комиссии Красноярского края в форме умысла или неосторожности, определяемой по действиям большинства ее членов, не исполнивших судебное решение. Как уже отмечалось выше, данный подход не соответствует природе коллективного субъекта, поскольку он, в отличие от физического лица, не может «осознавать», «предвидеть» или «желать». Коллективный субъект - это определенным образом организованное объединение граждан, обладаю- [287] щее специальной правосубъектностью, что, в свою очередь, и обусловливает его природу. В частности, система избирательных комиссий не входит ни в одну из ветвей государственной власти, при этом ЦИК России и избирательные комиссии субъектов Российской Федерации являются государственными орга- 292 нами . Избирательные объединения представляют собой организационно оформленные объединения граждан, выступающие как коллективный субъект, наделенный избирательными правами, и действующие в избирательной кампании как персонифицированный участник выборов . Согласно пункту 25 статьи 2 Федерального закона об основных гарантиях избирательным объединением признается политическая партия, имеющая в соответствии с федеральным законом право участвовать в выборах, региональное отделение или иное структурное подразделение политической партии, имеющие в соответствии с федеральным законом право участвовать в выборах соответствующего уровня, а также общественное объединение (в форме общественной организации; общественного движения) или соответствующее структурное подразделение указанного общественного объединения при наличии определенных в законе условий. При этом, в судебной практике также существует ряд решений, которые напрямую не связаны с привлечением данных субъектов к конституционно-правовой ответственности за избирательно-правовые деликты, но в них суды обращаются к установлению виновности (невиновности) коллективных субъектов, вырабатывая иные критерии. Так, в определении от 21 марта 2005 г. № 38-Г05-2 по делу Избирательной комиссии Тульской области Верховный Суд РФ при исследовании всех обстоятельств указал, что суд первой инстанции правильно установил, [288] [289] что при принятии документов для регистрации В.Т. Константинова в качестве кандидата в депутаты Тульской областной Думы окружная избирательная комиссия не выдала ему в установленный законом срок документ, необходимый для открытия специального избирательного счета, и в последующем необоснованно отказала ему в регистрации со ссылкой на отсутствие избирательного фонда и первого финансового отчета[290]. Также В.Т. Константинову не был выдан документ, необходимый для открытия специального избирательного счета, в установленный срок, в связи с тем, что секретарь окружной избирательной комиссии забыла выдать данное постановление при принятии документов, необходимых при выдвижении кандидата. В последующем, при выдаче соответствующего документа в пропущенный срок, данный бланк был подписан председателем комиссии, в результате чего это действие было поставлено в вину избирательной комиссии (т. е. в данном случае действия секретаря, при этом «одобренные» председателем, рассматривались судом как действия избирательной комиссии в целом). Оценив собранные по делу доказательства, суд пришел к выводу, что в отсутствии избирательного фонда кандидата и первого финансового отчета имеется вина избирательной комиссии, которая, по существу, поставила заявителя в неравное положение с другими кандидатами. В определении Верховного Суда РФ от 21 января 2003 г. № 58-Г03-1 в деле по заявлению В.А. Русановой об обжаловании бездействия избирательной комиссии Хабаровского края указывается, что Избирательная комиссия Хабаровского края действовала в пределах полномочий, предоставленных ей статьей 27 Избирательного кодекса Хабаровского края, и в пределах своей компетенции осуществляла надлежащий контроль за деятельностью нижестоящих избирательных комиссий. При этом заявителем не были представлены доказательства о допущенных нарушениях Избирательной комиссии Хабаровского края, поэтому суд пришел к выводу об отсутствии вины Из- бирательной комиссии Хабаровского края в нарушении избирательных прав 295 заявительницы . При принятии соответствующих решений суды, прежде всего, исходили из следующих критериев: - в первом случае, это ненадлежащее соблюдение соответствующих предписаний, предусмотренных законом. На основании этого суд пришел к выводу о вине избирательной комиссии. При этом действия секретаря, «одобренные» председателем (так как бланк документа был им подписан), суд расценил как действия избирательной комиссии в целом; - во втором случае вина комиссии отсутствовала, поскольку действовала она в пределах полномочий, предоставленных законом. Можно считать, что надлежащее исполнение соответствующих обязанностей также является в судебной практики основанием для признания невиновным избирательного объединения и неприменения к нему соответствующих мер ответственности[291] [292]. Принимая во внимание природу коллективного субъекта конституционно-правовой ответственности за избирательно-правовые деликты как внутренне сложноорганизованного объединения граждан, наделенного специальной правосубъектностью, полагаем необходимым устанавливать его вину, исходя из непринятия последним всех зависящих от него мер, в том числе неиспользование предоставленных ему прав (полномочий) для соблюдения правовых норм действующего избирательного законодательства и выполнения возложенных на него обязанностей, за нарушение которых предусмотрена соответствующая мера конституционно-правовой ответственности. Содержание указанного понимания вины составляют следующие критерии его виновного поведения: 1) при привлечении коллективного субъекта к конституционноправовой ответственности за избирательно-правовые деликты следует акцентировать внимание на ненадлежащем соблюдении лежащих на данном субъекте обязанностей, строго регламентированных избирательным законодательством (регистрировать кандидатов, не допускать подкуп избирателей и др.), которое должно подтверждаться соответствующими доказательствами; 2) действиями коллективного субъекта должны признаваться не только действия конкретных физических лиц (уполномоченных представителей по финансовым вопросам, доверенных лиц, членов избирательных комиссий с правом совещательного голоса). Важно оценивать, какие действия были предприняты в целом коллективным субъектом, чтобы соответствующее противоправное деяние, совершенное конкретным физическим лицом не произошло. 3) судам в каждом конкретном случае необходимо учитывать, достаточность тех действий, что были предприняты коллективным субъектом для того, чтобы противоправное деяние не было совершено; 4) коллективный субъект должен признаваться невиновным в совершении избирательного правонарушения, если будет установлено, что он принял все возможные меры к надлежащему исполнению обязанности и предотвращению нарушения. В рамках настоящего исследования мы склоняемся к определению вины избирательных комиссий и избирательных объединений с позиции объективно-правовой концепции. В первую очередь это связано с тем, что соответствующие меры конституционно-правовой ответственности в виде расформирования избирательной комиссии, отказа в регистрации или отмены регистрации списка кандидатов налагаются на данных коллективных субъектов в целом, несмотря на то, что за соответствующими противоправными действиями могут стоять конкретные физические лица (уполномоченные представители по финансовым вопросам, доверенные лица избирательного объединения, члены избирательной комиссии с правом решающего голоса). Поэтому важно установить, что было предпринято именно коллективным субъектом для того, чтобы соответствующее противоправное деяние не было совершено. При этом такие категории, как «умысел», «неосторожность», являются непригодными для установления их вины, поскольку о каком-либо психическом отношении коллективного субъекта к избирательно-правовому деликту говорить не приходится, так как избирательные объединения и избирательные комиссии представляют собой определенным образом организованные объединения граждан, обладающие специальной правосубъектностью, последние из которых наделены определенными государственными или иными публичными полномочиями. Избирательные комиссии (избирательные объединения) должны признаваться виновными в совершении деяний, являющихся основанием для применения к ним мер конституционно-правовой ответственности, если будет установлено, что у них имелась возможность для соблюдения соответствующих норм избирательного законодательства, но ими не были предприняты все зависящие от них меры по их соблюдению. С целью выработки единого подхода в практике применения отказа в регистрации (отмены регистрации) списка кандидатов, применяемых к избирательному объединению в качестве меры конституционно-правовой ответственности, предлагается в Федеральный закон об основных гарантиях внести следующие изменения: статью 38 дополнить пунктом 252 следующего содержания: «252. Избирательное объединение признается виновным в совершении деяний, предусмотренных пунктом 251 настоящей статьи, если будет установлено, что у избирательного объединения имелась возможность для соблюдения соответствующих норм избирательного законодательства, но им не были предприняты все зависящие от него меры по их соблюдению.»; 2 статью 76 дополнить пунктом 8 следующего содержания: Л «8 . Избирательное объединение признается виновным в совершении деяний, предусмотренных пунктом 81 настоящей статьи, если будет установлено, что у избирательного объединения имелась возможность для соблюдения соответствующих норм избирательного законодательства, но им не были предприняты все зависящие от него меры по их соблюдению.». Аналогичные изменения следует внести в статьи 50, 99 Федерального закона о выборах депутатов Г осударственной Думы ФС РФ № 20-ФЗ (Приложение).