2.1. Деятельность органов региональной конституционной (уставной) юстиции по защите избирательных прав и совершенствованию избирательного законодательства субъектов Российской Федерации средствами абстрактного нормоконтроля

Одновременно с этим часть субъектов РФ значительно расширяет круг заявителей, которые могут обратиться по данной категории дел. В Республике Татарстан в качестве субъектов, уполномоченных на обращение в Конституционный Суд Республики с запросом по рассматриваемой категории дел, обозначены Президиум и комитеты Г осударственного Совета Республики^{[191] [192] [193]. В Московской области такое право предоставлено отдельной фракции Московской областной Думы . Нередко правом обращения в конституционный (уставный) суд субъекта РФ в целях осуществления абстрактного конституционного (уставного) контроля наделяются отдельные органы исполнительной власти субъекта РФ . В некоторых субъектах РФ такое право предоставляется профессиональному участнику выборов - избирательной комиссии субъекта РФ[194].}

Таким образом, исходя из возможных объектов абстрактного конституционного (уставного) контроля и субъектов, уполномоченных его инициировать, разумно предположить, что существующая практика органов конституционного (уставного) правосудия субъектов РФ по вопросам избирательного права и процесса, выработанная в порядке реализации исследуемого полномочия, весьма внушительна. Действительно, в порядке реализации полномочия по абстрактному нормоконтролю по вопросам регионального избирательного законодательства принято более двух десятков итоговых решений. Но, как показал анализ этих решений, многие из отраженных в них правовых позиций посвящены одним и тем же вопросам, что свидетельствует об общности проблем регионального правового регулирования особенностей реализации избирательных прав граждан и избирательных процедур.

В настоящее время в юридической науке еще только предпринимаются первые попытки систематизации правовых позиций органов конституционной (уставной) юстиции, выработанных по вопросам организации и проведения выборов. Одной из самых простых, но отнюдь не самой верной является классификация правовых позиций на позиции, направленные на защиту и реализацию активного избирательного права, позиции, направленные на защиту и реализацию пассивного избирательного права, и позиции, направленные на защиту и реализацию прав граждан участвовать в иных избирательных действиях. Подобная классификация по аналогии с избирательными правами, выделяемыми федеральным избирательным законодательством^[195], не всегда способна в полной мере отразить содержание и значение правовой позиции. Даже содержание отдельно взятой правовой позиции органа конституционной (уставной) юстиции не всегда посвящено только праву граждан избирать или же только праву быть избранными. Так, М.С. Матейкович и А.А. Кликушин со ссылкой на постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 15 января 2002 г. № 1-П^{[196] [197] [198] отмечают, что защита активного избирательного права может происходить одновременно с защитой пассивного избирательного права. Решение суда о восстановлении нарушенного пассивного избирательного права не всегда может интерпретироваться как нарушающее активное избирательное право граждан, принявших участие в голосовании, а, напротив, служит его защите . В практике органов конституционной (уставной) юстиции субъектов РФ тоже существуют примеры, когда наряду с защитой одного из избирательных прав осуществлялась защита других избирательных прав, конкретизировались конституционные (уставные) гарантии реализации избирательных прав .}

М.Б. Долматова в своем диссертационном исследовании, посвященном анализу правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации

по вопросам избирательного права, предлагает их классифицировать в зависимости от того, на защиту каких избирательных прав - материальных или процессуальных - направлено содержание правовой позиции . Но и при использовании такого основания классификации правовых позиций иногда сложно однозначно отнести позицию органов конституционной (уставной) юстиции к позициям, сформулированным по вопросам защиты материальных избирательных прав, или к позициям, сформулированным по вопросам защиты процессуальных избирательных прав. Очень часто от одного или даже целой совокупности обстоятельств реализации процессуальных прав на различных стадиях избирательного процесса зависит реализация активного или пассивного избирательных прав в целом. Одним из самых ярких тому примеров в практике органов конституционного (уставного) правосудия является постановление Конституционного Суда Республики Карелия от 12 мая 2003 г.^{[199] [200]. Признав обоснованными доводы заявителя о том, что нормы Закона Республики Карелия «О выборах депутатов представительных органов и глав местного самоуправления в Республике Карелия», устанавливающие, что при равном числе полученных голосов избранным считается кандидат, зарегистрированный ранее, Конституционный Суд Республики в мотивировочной части постановления подчеркивал следующее: «В целях обеспечения демократических принципов избирательного права граждан федеральный и региональный законодатели обязаны установить такой механизм организации и проведения выборов, который гарантировал бы реализацию гражданином как активного, так и пассивного избирательного права. Устанавливаемые законодателем правила не должны искажать существо этого права, создавать необоснованные препятствия для его реализации, нарушать принцип равного избирательного права; Законодатель Республики Карелия, регламентируя реализацию конституционного права граждан избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления, должен определить такие правила, которые исключали бы необоснованные и несовместимые с конституционными установлениями преимущества одних граждан по сравнению с другими, соответствовали бы принципу юридического равенства, были бы соразмерными конституционно защищаемым целям и ценностям, исключали бы возможность их произвольного толкования и применения».}

Таким образом, приведение правовых позиций конституционных (уставных) судов субъектов РФ, сформулированных по вопросам избирательного законодательства, к каким-либо строгим классификациям видится проблематичным и неоправданным. Категория правовой позиции и категория какого-либо субъективного права (права избирать, права быть избранным, права участия в иных избирательных действиях) или материального и процессуального избирательного права, в принципе, не могут быть тождественны. Несмотря на не прекращающуюся уже несколько десятилетий в юридической науке дискуссию^[201], под субъективным правом, как правило, понимаются обеспеченные действующим законодательством мера и вид возможного поведения управомоченного лица, соединенные с требованием должного поведения обязанных лиц. Категория же правовой позиции, как отмечалось в предыдущей главе диссертационного исследования, только начинает исследоваться. Поэтому путь приведения их к общему знаменателю не является верным.

В этой связи при исследовании правовых позиций, выработанных в порядке нормоконтроля (как абстрактного, так и конкретного) предлагается группирование правовых позиций по вопросам, получившим наибольшее распространение в практике конституционного (Уставного) правосудия субъектов РФ. Среди правовых позиций, выработанных в порядке полномочия по абстрактному нормоконтролю, предлагается выделять следующие:

1. Правовые позиции, связанные с реализацией и защитой активного и пассивного избирательных прав;

2. Правовые позиции, связанные с назначением и проведением

региональных и муниципальных выборов;

3. Правовые позиции, связанные с процедурой составления списков избирателей;

4. Правовые позиции, связанные с выдвижением кандидатов (списков кандидатов), сбором подписей в их поддержку;

5. Правовые позиции по вопросам регистрации кандидатов (списков кандидатов);

6. Правовые позиции, связанные с образованием избирательных

округов и избирательных участков;

7. Правовые позиции, связанные с организацией избирательных

комиссий и регулированием правового статуса их членов;

8. Правовые позиции по вопросам финансирования региональных и местных выборов;

9. Правовые позиции по вопросам агитации и информирования

избирателей;

10. Иные правовые позиции.

1. Правовые позиции, связанные с реализацией и защитой активного и пассивного избирательных прав (постановление Конституционного Суда Республики Саха (Якутия) от 10 декабря 1994 г. № 4-П , постановление

Конституционного Суда Республики Саха (Якутия) от 8 декабря 1995 г. ^[202]

№ 10-П , постановление Конституционного Суда Республики Бурятия от

7 февраля 1997 г.^{[203] [204] [205], постановление Конституционного Суда Республики Дагестан от 6 марта 1997 г. , заключение Уставной Палаты Иркутской области от 27 января 1998 г.[206] [207], постановление Конституционного Суда Республики Дагестан от 25 ноября 1998 г. , постановление Конституционного Суда Республики Адыгея от 13 сентября 2001 г. № 6- П[208]).}

Проведенный анализ указанных решений органов конституционной (уставной) юстиции субъектов РФ свидетельствует о том, что чаще всего региональный законодатель устанавливал неправомерные ограничения пассивного избирательного права путем закрепления ценза оседлости к кандидатам на выборные должности. Несоответствующими основному закону субъекта РФ по данному основанию признавались нормы и (или) положения избирательных законов в Республике Адыгея, Республике Бурятия, Республике Саха (Якутия) и Иркутской области^[209]. Также нарушающим конституционное право граждан быть избранным было признано положение Закона «О выборах Президента Республики Адыгея», предусматривающее как обязательное условие регистрации гражданина в качестве кандидата на должность Президента Республики обязанность по представлению сведений об имуществе и обязательствах имущественного характера его супруга и детей . При мотивировании этой правовой позиции Конституционный Суд Республики оправданно исходил из того, что закон Республики не может содержать отличное от установленного федеральным законодательством правило в силу того, что данные вопросы находятся в ведении Российской Федерации.

Неоднозначное понимание правомерности установления определенных запретов после регистрации в качестве кандидата на выборные должности для граждан, профессиональное или служебное положение которых потенциально ставит их в лучшие условия по отношению с другими кандидатами, отражено в практике Конституционного Суда Республики Саха (Якутия). Так, в постановлении от 10 декабря 1994 г. № 4-П

Конституционный Суд Республики Саха (Якутия) указывал, что правило о сложении кандидатом в депутаты местного представительного органа государственной власти или на пост главы местной администрации своих служебных полномочий не может связываться с возможностью нанесения непоправимого ущерба целостности государственной власти и системе управления Республики, так как оно ограничено целями создания равных условий для участия кандидатов в предвыборной агитации, таким образом, соответствует Конституции Республики. Но уже в принятом год спустя постановлении Конституционный Суд Республики признал аналогичные положения, установленные в отношении кандидатов, находящихся на государственной службе, не соответствующими республиканской конституции, причем никак не мотивируя свою позицию^{[210] [211].}

Конституционным Судом Республики Дагестан решался вопрос относительно правомерности установления в качестве обязательного условия реализации гражданами пассивного избирательного права при проведении выборов главы местной администрации муниципальных образований, расположенных на территории Республики, наличия рекомендации законодательного (представительного) органа субъекта РФ (Г осударственного Совета Республики Дагестан), согласованной с исполнительным органом субъекта РФ (Правительством Республики). Кроме этого, исходя из требований республиканского законодательства о выборах, решение о возможности выдвижения кандидата на должность главы местной администрации муниципального образования принималось также с учетом деловых, профессиональных и моральных качеств кандидата .

Помимо того, что данные требования были признаны не соответствующими Конституции Республики, как нарушающие принцип равенства всех перед законом и судом, суд также отметил, что «... при осуществлении правового регулирования порядка формирования органов местной администрации законодатель не вправе устанавливать иные условия приобретения гражданами на муниципальных выборах пассивного избирательного права, кроме тех, возможность установления которых непосредственно предусмотрена федеральным законодательством».

Интерес вызывает постановление Конституционного Суда Республики Саха (Якутия) от 26 октября 1996 г., принятое по результатам исследования конституционности установления республиканским законодателем требований к кандидатам на должность вице-президента Республики. В мотивировочной части этого судебного решения указывалось, что в условиях отсутствия в Конституции Республики требований к вице-президенту Республики законодатель обязан придерживаться общих требований, ^[212] устанавливающих условия приобретения гражданами пассивного избирательного права и его ограничения, закрепленные Конституцией Республики Саха (Якутия) и федеральным законодательством. Исходя из того, что действующая на момент принятия решения Конституция Республики не устанавливала возраст, по достижению которого за гражданином признается право быть избранным на должность вицепрезидента, возрастной ценз для кандидатов на данную должность должен быть аналогичен цензу для кандидатов на должность Президента Республики. А так как в соответствии с федеральным законодательством, действовавшим на тот момент, минимальный возраст кандидата не мог превышать 30 лет при выборах высшего должностного лица субъекта РФ, установление республиканским законодательством возрастного ценза 35 лет было признано противоречащим Конституции Республики Саха (Якутия).

Незаконное ограничение пассивного избирательного права граждан, но уже на стадии назначения повторных выборов было пресечено Конституционным Судом Республики Саха (Якутия) в постановлении от 27 января 1998 г. Данным решением не соответствующими республиканской Конституции были признаны положения Закона «О выборах народных депутатов Государственного Собрания (Ил Тумэн) Республики Саха (Якутия)», согласно которым в случае проведения повторных выборов кандидатами в депутаты не могут вновь баллотироваться граждане, не набравшие необходимого числа голосов в ходе общих выборов в данном избирательном округе.

Попытки неправомерного ограничения непосредственно активного избирательного права граждан к настоящему времени отражены только в двух решениях органов конституционного (уставного) правосудия субъектов РФ. Так, Конституционный Суд Республики Саха (Якутия) в постановлении от 8 декабря 1995 г. установил неконституционность ограничений включения граждан в списки избирателей фактом прописки и постоянного места жительства на территории Республики. Согласно позиции Конституционного

Суда Республики: «В соответствии со статьей 10 Конституции Республики Саха (Якутия), Республика уважает и защищает права и свободы человека и гражданина. Указанные положения закона о выборах противоречат ст. 14, 15 Конституции Республики Саха (Якутия), гарантирующим право граждан участвовать в избрании органов народовластия независимо от места жительства. Ст. 17 Конституции Республики Саха (Якутия) закрепляет право граждан на свободу передвижения, выбор места жительства в пределах Республики».

Конституционный Суд Республики Дагестан указывал на недопустимость каких-либо ограничений избирательного права граждан в зависимости от категорий и видов совершенных ими преступлений, наличия

213

судимости, ее погашения или снятия .

2. Правовые позиции, связанные с назначением и проведением региональных и муниципальных выборов (постановление Конституционного Суда Республики Саха (Якутия) от 8 декабря 1995 г., постановление Конституционного Суда Республики Саха (Якутия) от 24 октября 1996 г. № 8-П, постановление Конституционного Суда Республики Башкортостан от 16 июля 1998 г. № 4-П , постановление Конституционного Суда

Республики Саха (Якутия) от 17 марта 2000 г. № 3-П^{[213] [214] [215] [216] [217]}, постановление Уставного суда Свердловской области от 28 августа 2003 г. ).

Наибольшее развитие вопросы назначения и проведения региональных и муниципальных выборов получили в практике Конституционного Суда

Республики Саха (Якутия), который еще в 1995 г. сформулировал первую правовую позицию по данной группе вопросов . Указывая на необходимость соблюдения принципа альтернативности выборов, как одного из важнейших условий их объективности и законности, Конституционный Суд Республики признал норму, предусматривающую откладывание выборов для дополнительного выдвижения кандидатов, если в избирательном округе остается менее двух кандидатов, неконституционной. Развитие эта правовая позиция получила в последующем постановлении Конституционного Суда Республики Саха (Якутия), в котором отмечалось, что «демократический порядок выдвижения кандидатов предполагает наличие альтернативы. Число кандидатов законом не ограничивается, тем самым обеспечивается как свободное соперничество различных политических сил, так и альтернативность выбора избирателей» .

В марте 2000 г. Конституционный Суд Республики Саха (Якутия) не допустил неконституционного вмешательства Президента Республики в полномочия Центральной Избирательной Комиссии Республики по назначению выборов органов местного самоуправления на территории Республики^{[218] [219] [220]. Правовая позиция суда при этом заключалась в следующем: «Президент Республики, назначив выборы в органы местного}

самоуправления и определив порядок их проведения, осуществил полномочия, не предусмотренные Конституцией Республики и законами Республики. В силу конституционного принципа разделения властей и разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти никакие органы государственной власти не вправе осуществлять не принадлежащие им полномочия».

Легитимность процедуры назначения выборов исследовалась также органами конституционного (уставного) правосудия других субъектов РФ.

Уставный суд Свердловской области, рассматривая положения Избирательного Кодекса Свердловской области, устанавливающие, что выборы Губернатора Свердловской области назначаются Законодательным Собранием Свердловской области, указал, что в отсутствии конкретизации в Избирательном кодексе области вопрос о том, какая из палат Законодательного Собрания назначает выборы Губернатора области, истолковывается органами государственной власти области в их правоприменительной деятельности как предполагающий принятие решения о назначении выборов Губернатора именно на совместном заседании палат Законодательного Собрания, что противоречит Уставу области. Поскольку Устав области содержал на момент принятия данного решения прямое предписание о том, что назначение выборов Губернатора области является прерогативой Палаты Представителей, применяться должна именно эта конкретная норма Устава области, обладающая более высокой юридической силой и безусловным приоритетом по сравнению с рассматриваемым положением Избирательного Кодекса области. Подобная оценка оспариваемой нормы не только в системе областного законодательства, но и в системе ее применения на практике позволила Уставному суду сделать вывод о негативных последствиях существования данной нормы, как создающей угрозу нарушения положений Устава области, что также было отмечено в мотивировочной части решения суда .

Существует в группе правовых позиций по вопросам назначения и проведения региональных и местных выборов пример, когда орган конституционного правосудия субъекта РФ, разделяя стремление регионального законодателя всецело урегулировать порядок организации и проведения выборов главы региона, фактически санкционировал нарушение федерального законодательства. Конституционный Суд Республики Башкортостан в постановлении от 16 июля 1998 г. № 4-П относительно ^[221] правового регулирования выборов Президента Республики сформулировал следующие правовые позиции:

1) на законодателе Республики лежит конституционная обязанность своевременно осуществлять собственное правовое регулирование порядка организации и проведения выборов главы государства, обеспечивая тем самым защиту конституционных, в том числе избирательных, прав граждан;

2) в условиях отсутствия в региональном законе нормы о том, что Президент Республики осуществляет полномочия «до истечения срока, на который он был избран», правомерным является установление дискреционных полномочий Г осударственного Собрания Республики относительно определения срока полномочий первого Президента Республики Башкортостан;

3) являясь субъектом РФ и входя в ее состав на договорной основе, Республика Башкортостан обладает всей полнотой государственной власти (законодательной, исполнительной, судебной) на всей территории республики вне компетенции Российской Федерации и полномочий, переданных Республикой Башкортостан Российской Федерации. Это означает, что отношения, связанные с содержанием активного и пассивного избирательного права граждан и избирательной системы в целом по выборам органов государственной власти республики, в том числе и Президента Республики, в их полном объеме составляют предмет правового регулирования самой Республики Башкортостан, что, как было отмечено в предыдущей главе диссертационного исследования, является абсолютно безосновательным.

Данные правовые позиции не только подрывают установленные федеральным законодательством и республиканской Конституцией гарантии выборных лиц (в данном случае - осуществления Президентом Республики своих полномочий в течение всего срока, на который он был избран), но и в целом противоречат Конституции Российской Федерации, федеральным законам, поскольку относят правовое регулирование региональных выборов в целом к исключительному ведению Республики Башкортостан.

Таким образом, при использовании правовых позиций органов конституционной (уставной) юстиции субъектов РФ в целях

совершенствования регионального избирательного законодательства

необходимо оценивать каждую из них с точки зрения разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти как федерального, так и регионального уровня.

3. Правовые позиции, связанные с процедурой составления списков избирателей (постановление Конституционного Суда Республики Бурятия от 14 марта 1997 г.^[222])

Два вопроса относительно составления списков избирателей, актуализированные в постановлении Конституционного Суда Республики Бурятия от 14 марта 1997 г., считать самостоятельно сформулированными Конституционным Судом Республики правовыми позициями нельзя, так как правовые позиции не содержали каких-либо принципиальных выводов, а лишь указывали на противоречие конкретных норм республиканского законодательства о выборах положениям федерального закона. Но в целях полноты проводимого анализа важно указать на те варианты регионального регулирования, которые стали ошибочными.

Не соответствующими федеральному законодательству, а следовательно, и Конституции Республики Бурятия были признаны правила о том, что уточнение списков избирателей должно быть завершено не позднее 10 дней до дня выборов по каждому избирательному участку, а также что при составлении дополнительных списков избирателей составляется лишь один список избирателей.

4. Правовые позиции, связанные с выдвижением кандидатов (списков кандидатов), сбором подписей в их поддержку (постановление

Конституционного Суда Республики Саха (Якутия) от 8 октября 1996 г. № 7- П , постановление Конституционного Суда Республики Бурятия от 7 февраля 1997 г., постановление Конституционного Суда Республики Бурятия от 14 марта 1997 г. , постановление Конституционного Суда Республики Бурятия от 11 июля 2003 г. ).

В 1997 г., когда должность главы субъекта РФ была выборной, Конституционным Судом Республики Бурятия не соответствующими Конституции Республики было признано положение Закона «О выборах Президента Республики Бурятия», ограничивающее возможность выдвижение кандидатов на данную должность организациями, филиалами, а также представительствами общероссийских отделений и иных структурных подразделений межрегиональных общественных объединений^{[223] [224] [225] [226] [227]. Констатировал неконституционность аналогичных ограничений Конституционный Суд Республики и в отношении выдвижения кандидатов в депутаты Народного Хурала Республики . Кроме того, в указанных решениях суда неправомерным было признано установление каких-либо количественных ограничений числа избирателей при предоставлении им права выдвижения кандидатов на выборные должности[228].}

В 2003 г. Конституционным Судом Республики Бурятия противоречащим как республиканской конституции, так и федеральному законодательству было признано положение Закона «О выборах депутатов Народного Хурала Республики Бурятия», устанавливающее, что выборы проводятся по одномандатным избирательным округам, и не предусматривающее одновременно с этим возможность выборов депутатов Народного Хурала Республики Бурятия по спискам кандидатов, выдвинутых избирательными объединениями, избирательными блоками^{[229] [230].}

Завершить данную группу правовых позиций хотелось бы примером из практики Конституционного Суда Республики Саха (Якутия). В обращении в Конституционный Суд Республика Саха (Якутия) заявитель ставил вопрос о проверке конституционности даже не конкретных статей (частей, пунктов) республиканского закона, а предписаний, содержащихся в примечании к нему . Совет общества «Инвалиды 20-го века» обратился с ходатайством, в котором было указано, что предписание примечания Закона «О выборах Президента Республики Саха (Якутия)» не гарантирует реализацию избирательных прав граждан при выдвижении кандидата, поскольку некоторые категории инвалидов не могут собственноручно вносить в подписной лист данные о себе. Кроме того, некоторые граждане не могут собственноручно внести эти данные в силу малограмотности и других причин. Осуществив системный анализ всех положений закона, Конституционный Суд Республики пришел к выводу не только о несоответствии императивной нормы приложения Конституции Республики, но и самому закону. В мотивировочной части решения указывалось: «Примечание в том виде, в каком оно закреплено, не создает равных возможностей для реализации избирательных прав граждан. Соблюдение на деле данного предписания означало бы отказ указанным гражданам в праве выражения поддержки определенного кандидата. Таким образом, данная норма не обеспечивает реализацию права граждан избирать органы народовластия и тем самым не соответствует статье 14 Конституции Республики Саха (Якутия)».

5. Правовые позиции по вопросам регистрации кандидатов (списков кандидатов) (постановление Конституционного Суда Республики Карелия от 12 мая 2003 г.^[231]).

Данное решение, хотя пока и единственное в практике органов конституционного (уставного) правосудия субъектов РФ применительно к стадии регистрации, но являющееся достаточно показательным. Поэтому, несмотря на то, что в настоящем параграфе ему уже уделялось внимание, полагаем необходимым остановиться на нем более подробно. Заявителем оспаривались положения Закона Республики Карелия «О выборах депутатов представительных органов и глав местного самоуправления в Республике Карелия», устанавливающие, что при равном числе полученных голосов избранным считается кандидат, зарегистрированный ранее. На практике эта норма закона получила трагикомичное воплощение. Дело в том, что заявитель, будучи кандидатом в депутаты представительного органа местного самоуправления, уступил очередь при регистрации кандидату- женщине и был зарегистрирован на девять минут позже ее. По результатам подсчета голосов избирателей выяснилось, что оба кандидата набрали равное количество голосов. Проявление джентльменских качеств в условиях действия оспариваемой нормы регионального законодательства создало угрозу нарушения не только пассивного избирательного права заявителя, но и массового нарушения активного избирательного права тех граждан, которые отдали свои голоса в поддержку данного кандидата.

Констатируя неконституционность установленного республиканским законодателем правила, Конституционный Суд Республики подчеркнул, что при регламентации избирательных процедур в целом, а также порядка регистрации кандидатов в частности, необходимо соблюдение следующих требований. Во-первых, регламентация реализации конституционного права граждан избирать и быть избранными в органы государственной власти и

органы местного самоуправления должна создавать такие правила, которые исключали бы необоснованные и несовместимые с конституционными установлениями преимущества одних граждан по сравнению с другими, соответствовали бы принципу юридического равенства, были бы соразмерными конституционно защищаемым целям и ценностям, исключали бы возможность их произвольного толкования и применения. Во-вторых, установление момента регистрации кандидата как преимущества при определении результатов выборов является неконституционным, поскольку определяется не только волей самого кандидата, но и не зависящими от него обстоятельствами - временем, в течение которого избирательная комиссия осуществляет проверку представленных документов, решением

избирательной комиссии о назначении даты и времени регистрации, состоянием здоровья кандидата, нахождением в командировке, отдаленностью места жительства кандидата от места работы избирательной комиссии, состоянием транспортного сообщения и так далее.

Кроме того, «последующее признание кандидата неизбранным в связи с его более поздней регистрацией, несмотря на ее совершение в установленный законом срок, носит характер меры ответственности, возлагаемой на кандидата при отсутствии с его стороны действий, свидетельствующих хотя бы о незначительном нарушении избирательного законодательства, тогда как меры юридической ответственности могут устанавливаться законодателем лишь за нарушение избирательного законодательства участниками избирательного процесса, должны быть соразмерны деянию, с которым закон связывает их применение, и не должны приводить к неправомерному ограничению прав и свобод граждан», - отмечал Конституционный Суд Республики Карелия.

6. Правовые позиции, связанные с образованием избирательных округов и избирательных участков (постановление Конституционного Суда Республики Бурятия от 14 марта 1997 г.).

В указанном решении Конституционный Суд Республики Бурятия указал на недопустимость при определении порядка образования избирательных округов устанавливать фиксированную среднюю норму представительства избирателей, при образовании избирательных округов, без указания процента допустимого отклонения от нее. С позиции суда, в противном случае это повлечет противоречие федеральному

законодательству, а также нарушит конституционный принцип равенства прав граждан, распространяющийся и на механизм реализации права граждан избирать и быть избранными в органы государственной власти.

7. Правовые позиции, связанные с организацией избирательных комиссий и регулированием правового статуса их членов.

Вопросы организации деятельности избирательных комиссий при реализации полномочия по абстрактному нормоконтролю получили развитие в практике органов конституционной (уставной) юстиции двух субъектов РФ: Республики Бурятия и Республики Карелия (постановление

Конституционного Суда Республики Бурятия от 14 марта 1997 г., постановление Конституционного Суда Республики Бурятия от 1 апреля 1997 г., постановление Конституционного Суда Республики Карелия от 9 апреля 1999 г.^[232]).

Так, в постановлении Конституционного Суда Республики Карелия от 9 апреля 1999 г. неконституционным было признано положение республиканского закона о том, что решения об отмене регистрации кандидатов, замещающих государственные должности категории «А», находящихся на государственной и муниципальной службе, работающих в СМИ, принимаются исключительно Центральной избирательной комиссией Республики Карелия. Мотивируя свое решение, суд отметил, что подобное правило ставит данную группу кандидатов в особое положение по отношению к другим кандидатам и не обеспечивает требований федерального законодательства о равном статусе всех зарегистрированных кандидатов, а также нарушает конституционный принцип равного избирательного права. В этом же решении не соответствующими Конституции Республики Карелия было признано применение правовых предписаний, касающихся принятия окружной (территориальной) избирательной комиссией решения о регистрации депутатом кандидата, следующего по числу голосов, полученных за избранным депутатом, решение о регистрации которого отменено. В соответствии с позицией суда это нарушает конституционный принцип народовластия, грубо игнорирует волю избирателей, ущемляет активное избирательное право граждан при проведении выборов в Законодательное Собрание Республики Карелия.

Конституционный Суд Республики Бурятия в постановлении от 14 марта 1997 г. отмечал, что предоставление участковой избирательной комиссии возможности прекратить голосование ранее установленного времени окончания голосования, если по избирательному участку проголосовали все избиратели, зарегистрированные в списках участников голосования, является ущемлением активного избирательного права граждан, которые по каким-либо причинам оказались не включенными в список избирателей.

Кроме того, Конституционный Суд Бурятии неоднократно указывал республиканскому законодателю на недопустимость установления особого статуса членов Избирательной комиссии Республики с правом решающего голоса на период проведения выборов (особый порядок привлечения к уголовной и административной ответственности) .

В то же время, поддерживая республиканского законодателя в предоставлении гарантий трудовых прав, дополнительных по отношению к установленным действующим на момент принятия решения федеральным законодательством, Конституционный Суд Республики Бурятия признал не ^[233] противоречащим республиканской Конституции правило о том, что член избирательной комиссии с правом решающего голоса в течение срока своих полномочий не может быть по инициативе администрации (работодателя) уволен с работы или без его согласия переведен на другую работу .

8. Правовые позиции по вопросам финансирования региональных и местных выборов (постановление Конституционного Суда Республики Саха (Якутия) от 10 октября 1994 г., постановление Конституционного Суда Республики Карелия от 9 апреля 1999 г., постановление Конституционного Суда Республики Адыгея от 13 сентября 2001 г.).

Конституционным Судом Республики Карелия указывалось на необоснованность действий республиканского законодателя при сокращении срока предоставления финансовой отчетности кандидатами, избирательными объединениями и избирательными блоками по сравнению со сроками, установленными федеральным законодательством . В соответствии с позицией суда, сформулированной по данному вопросу, такое регулирование ущемляет права кандидатов, поскольку при применении оспариваемой нормы не исключается ситуация, когда финансовый отчет должен представляться кандидатами еще до опубликования результатов выборов.

Конституционный Суд Республики Адыгея признал противоречащими республиканской конституции нормы, обязывающие кандидатов создать собственный избирательный фонд для финансирования избирательной кампании непосредственно после регистрации уполномоченных представителей выдвинувшего его избирательного объединения, избирательного блока, инициативной группы избирателей. Указанный вывод Конституционным Судом Республики Адыгея была сделан на основании того, что в соответствии с республиканским законодательством правило об обязанности кандидата открыть специальный избирательный счет своего ^{[234] [235] избирательного фонда наступает после уведомления соответствующей избирательной комиссии[236].}

Следует также отметить, что органы конституционной (уставной) юстиции субъектов РФ осуществляли контроль не только за соответствием основному закону субъекта РФ содержания правовых актов, регулирующих вопросы региональных и муниципальных выборов, но и их формы.

Так, Конституционный Суд Республики Саха (Якутия) в постановлении от 10 октября 1994 г. не соответствующим Конституции Республики признал постановление Палаты Республики Государственного Собрания 22 сентября 1994 г. «Об изменениях в статьях расходов бюджета Республики Саха (Якутия) в части расходов на проведение выборов депутатов местных представительных органов государственной власти и глав местных администраций в Республике Саха (Якутия)», которое внесло изменения в соответствующий пункт бюджета республики в части расходов на проведение выборов и референдумов, а соответствующая сумма отнесена на увеличение дефицита. Апеллируя к ст. 130 Конституции Республики Саха (Якутия), Конституционный Суд Республики указывал, что Закон о Государственном бюджете - это юридическая форма взаимоотношений между законодательной и исполнительной властью в сфере управления народным хозяйством. Выраженное в законе веление законодателя обладает особой силой и подлежит неукоснительному соблюдению, особенно в части требований Конституции об изменении бюджета только законом. Оспариваемое постановление Палаты Республики Государственного Собрания (Ил Тумэн) Республики Саха (Якутия) было принято не в соответствии с порядком, установленным статьей 130 Основного Закона Республики Саха (Якутия).

9. Правовые позиции по вопросам агитации и информирования избирателей (постановление Конституционного Суда Республики Адыгея от 13 сентября 2001 г.).

В существующем по данному вопросу пока единственном решении Конституционный Суд Республики Адыгея, гарантируя негосударственным организациям телерадиовещания и редакциям негосударственных периодических печатных изданий право самостоятельно решать вопрос о предоставлении или непредставлении услуг зарегистрированным кандидатам в период предвыборной агитации, в том же время подчеркнул наличие у них определенных обязанностей в случае принятия ими положительного решения. Данные обязанности заключаются, в понимании суда, в необходимости уведомления Центральной избирательной комиссии Республики о своей готовности предоставить зарегистрированным кандидатам эфирное время, печатную площадь, а также публикации сведений о размере и условиях оплаты эфирного времени, печатной площади (поскольку они должны быть едиными для всех зарегистрированных кандидатов).

10. Иные правовые позиции.

Правовая позиция, содержащаяся в тексте постановления Уставного суда Санкт-Петербурга от 14 мая 2001 г. , не может быть отнесена ни к одной из рассмотренных выше групп правовых позиций, поскольку была связанна с обеспечением реализации избирательных прав граждан в нетипичной ситуации выборов главы муниципального образования.

Признав не противоречащим Уставу города положение Закона «О местном самоуправлении в Санкт-Петербурге», согласно которому «...в случае, если ни один из кандидатов на должность главы администрации не набрал установленного законом количества голосов (более половины), обязанности главы администрации до его избрания исполняет депутат, получивший наибольшее число голосов», Уставный суд мотивировал это тем, что оспариваемая норма Закона должна рассматриваться не в качестве ^[237] общего принципа, а как регулирующая нетипичную ситуацию при проведении соответствующих выборов.

Проведенный анализ правовых позиций органов конституционного (уставного) правосудия субъектов РФ по вопросам избирательного законодательства, сформулированных в порядке реализации полномочия по абстрактному нормоконтролю, выявляет одновременно значимость участия конституционных (уставных) судов субъектов РФ в защите и обеспечении возможности полноценной реализации конкретных избирательных прав и в установлении общих принципов и стандартов правового регулирования избирательных процедур.

Так, Уставный Суд Санкт-Петербурга указывал, что, осуществляя правовое регулирование выборов, уполномоченные субъекты должны действовать в соответствии с установленным Конституцией Российской Федерации разграничением предметов ведения и полномочий . Подтверждает это и Конституционный Суд Республики Дагестан . Необходимость соблюдения другого не менее важного правила, согласно которому оценка нормативных актов при осуществлении судебного конституционного контроля должна производиться с учетом их места в системе правовых актов, подчеркивает Конституционный Суд Республики Карелия^{[238] [239] [240].}

Эти правила являются не только базовыми ориентирами для законодателя, но одновременно одними из важнейших пределов проверки нормативных правовых актов, осуществляемой в порядке абстрактного конституционного (уставного) контроля.

Определяя пределы проверки нормативных правовых актов на предмет соответствия конституции (уставу) субъекта РФ, региональные законодатели закрепляют правила, согласно которым суд устанавливает соответствие конституции (уставу) субъекта РФ нормативных правовых актов органов государственной власти и органов местного самоуправления:

1) по содержанию норм;

2) по форме нормативного правового акта;

3) по порядку подписания, принятия, опубликования или введения в действие;

4) с точки зрения разделения государственной власти в соответствующем субъекте РФ на законодательную, исполнительную и судебную;

5) с точки зрения разграничения компетенции между органами государственной власти соответствующего субъекта РФ ;

6) с точки зрения разграничения полномочий между органами государственной власти соответствующего субъекта РФ и органами местного самоуправления муниципальных образований^{[241] [242] [243].}

Как правило, во всех законах о конституционных (уставных) судах субъектов РФ предусмотрено, что проверка на соответствие основному закону субъекта РФ нормативных правовых актов органов государственной власти и органов местного самоуправления, принятых до вступления в силу конституции (устава) субъекта РФ, производится конституционным (уставным) судом субъекта РФ только по содержанию .

Кроме этого, нередко органы конституционного (уставного) правосудия субъектов РФ, реализуя полномочие по абстрактному нормоконтролю, проверяют, не произошло ли вмешательство в процессе регионального регулирования в компетенцию федерального законодательства. В ряде случаев конституционные (уставные) суды субъектов РФ, констатируя в процессе рассмотрения обращения несоответствие нормативного акта именно положениям федерального законодательства^{[244] [245] или правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации , уже не оценивали его с точки зрения соответствия основному закону субъекта РФ, а сразу признавали противоречащим последнему, ссылаясь на общие нормы конституции (устава) субъекта РФ, запрещающие установление иных правил по предметам исключительного ведения Российской Федерации или совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов.}

Вместе с тем, следует признать, что иногда (особенно на первом этапе развития регионального избирательного законодательства, современного становления отечественного федерализма и органов конституционного (уставного) правосудия субъектов РФ), правовые позиции конституционных (уставных) судов субъектов РФ откровенно противоречили федеральному законодательству. Однако в целом это не умаляет их общей положительной роли в совершенствовании регионального избирательного законодательства.