Правовые понятия и историческое развитие правового регулирования недропользования в Арктике
В XXI в. Арктика становится объектом пристального внимания и всестороннего изучения со стороны международного сообщества. По различным оценкам в регионе сосредоточены значительные запасы полезных ископаемых - около 25% мировых запасов нефти и газа, богатые запасы алмазов, золота, полиметаллических руд, платины, которые в перспективе могут стать ресурсной базой мировой экономики.
Согласно опубликованным прогнозам здесь находятся: 90 млрд баррелей нефти; 47,3 трлн куб. м газа; 44 млрд баррелей газового конденсата. Самые богатые залежи арктической нефти приходятся на шельф Аляски, а газа и газового конденсата - на шельф Карского и Баренцева морей[3]. При этом Арктика остаётся одним из регионов, наименее вовлечённых в хозяйственную деятельность[4]. Говоря о Российской Федерации, отмечается, что перспективных месторождений в государстве много, но особенно значительный потенциал располагается на Арктическом шельфе, где только запасы нефти по подсчётам ряда экспертов составляют более 110 миллиардов тонн (это, в первую очередь, Южно-Приобское месторождение, нефтегазовое месторождение имени Перельмана-Иванова в ВосточноСибирском море, природные запасы на Чукотке). По оценкам экспертов, арктическое побережье и континентальный шельф Северного Ледовитого океана содержат крупные месторождения кластеров гидрата метана нефти,природного газа (до 25% мировых запасов) и большие объёмы других видов
6
ценного минерального сырья .
Рациональное использование арктических богатств и сохранение благоприятной окружающей среды относятся к стратегическим приоритетам России. Реализация территориального и ресурсного потенциала России как самого крупного арктического государства современного мира зависит от многих факторов (экономического, политического, географического,
исторического и др.) . Особая роль в этом отводится правовым регуляторам, способным задать требуемое направление в обеспечении благоприятного развития общественных отношений, в указанной области стратегических государственных приоритетов.
Касательно закреплённости правового определения понятия «Арктика»: в международно-правовой доктрине на сегодняшний день отсутствуют международные соглашения, закрепляющие единое общепризнанное
определение понятия «Арктика».
Обычно под Арктикой подразумевается северная полярная область, которая прилегает к северному полюсу и ограничена Северным полярным кругом (66 градусов 33мин. с. ш.)[5] [6] [7], включающая сухопутные, морские, воздушные пространства над ними. Приарктическими являются территории пяти государств: Российская Федерация, Соединённые Штаты Америки, Канада, Дания, Норвегия. Сухопутные пространства входят в состав территории государства, то есть находятся под его суверенитетом. В этой связи те или иные споры в отношении правового режима сухопутных территорий Арктики не возникают. П.В. Саваськов по этому поводу отмечает, что правовые проблемы принадлежности сухопутных территорий почти полностью решены, и споры между государствами могут возникать относительно незначительных территорий (небольших островов). «В этом физико-географическом регионе суша, скованная вечной мерзлотой, находится в поясе тундры или покрыта ледовым покровом. В краткий летний период морские акватории покрыты дрейфующим льдом, 9 опасным для судоходства» . Арктическая зона включает в себя почти полностью Северный Ледовитый океан (с архипелагами и островами), окраины таких материков, как Северная Америка и Евразия, а также прилегающие наиболее северные части Атлантического и Тихого океанов. Для Северного Ледовитого океана характерна широкая полоса континентального шельфа, которая сопрягается с архипелагами островов и крупными островами, как, например, Шпицберген. «Они представляют собой сосредоточение ледников, снежников-пресных водных объектов. «Ледниковое ожерелье» Арктики может быть в перспективе успешно востребовано водным хозяйством»[8] [9]. Южные границы зоны тундры и Арктики совпадают. При этом данная линия не является прямой (она предполагает выступы, изгибы, зигзаги). Если ограничивать Арктическую зону России юга Северным полярным кругом (66 градусов 33 мин. с. ш.), то её площадь составит 21 млн кв. км[10]. Авторами издания «Арктическое право: концепция развития» отмечается, что сохраняется неопределённость, незавершённость международно-правового режима Арктики: «не преодолены коллизии между правовыми позициями арктических государств, существуют разные правовые режимы территорий и пространств и т.д. ... Арктика как обобщённое наименование северного полярного региона Земли используется в литературе, в том числе международно-правовой, исключительно как физико-географическое понятие, в отличие, например, от Антарктики или Баренцева региона , которые чётко определены в текстах соответствующих международно-правовых документов. Таким образом, первая и важнейшая с точки зрения юридической техники международно-правовая проблема - это необходимость выработки нормативной дефиниции Арктики, что позволит разграничить зону ответственности арктических государств от иных пространств Земного шара. Кроме того, пространственная определённость чрезвычайно важна и с позиций установления границ соответствующих правовых режимов данного региона.»[11] [12] [13]. Диссертант согласен с данным мнением, это необходимо и для уточнения международно-правового режима Арктики. Не определяя физических границ объекта, нельзя говорить о его правовом режиме. В отношении урегулированности правового понятия Арктической зоны в отечественном законодательстве важно отметить: в Российской Федерации неоднократно предпринимались попытки принятия специального национального «арктического» нормативно-правового регулирования, в котором в том числе, предполагалось определение правового понятия Арктической зоны страны. Законопроект «Об Арктической зоне Российской Федерации» претерпел не одну редакцию. В этой связи, говоря о значении принятия данного Указа № 296 для государства, следует отметить, что длительное отсутствие в стране такого акта препятствовало разработке и осуществлению необходимых мероприятий, направленных на социально-экономическое развитие Арктики как особого объекта государственного регулирования, затрудняло ведение единой государственной региональной политики вдоль всего российского побережья Северного Ледовитого океана[15]. По мнению диссертанта, представляется необходимым подчеркнуть природу рассматриваемого документа. Важно заметить, что Указ № 296 носит достаточно конкретный характер, - имеется ввиду, что в нём по пунктам перечисляются названия областей, автономных округов, муниципальных образований и т.п., входящих в Арктическую зону Российской Федерации. Так, несмотря на отмеченную значимость принятия данного документа, спустя некоторое время выяснилось, что не все районы, находящиеся за Полярным кругом, вошли в перечень сухопутных территорий Арктической зоны России, и существует необходимость пересмотреть методику отнесения территорий к Арктической зоне. Так, на состоявшемся осенью 2015 г. совместном заседании президиума Совета по Арктике и Антарктике при Совете Федерации и Государственной комиссии по вопросам развития Арктики одним из самых волнующих вопросов стал вопрос обсуждения критериев отнесения тех или иных территорий к Арктической зоне РФ. На сегодняшний день не получила окончательного правового оформления северная граница Арктической зоны Российской Федерации, что отмечается также в Докладе Президиума Г осударственного Совета Российской Федерации «О приоритетных мерах экономического стимулирования дальнейшего развития Арктической зоны Российской Федерации»: «Важнейшей проблемой Арктической зоны России является чёткое определение её состава... уточнение северной морской границы»[16] [17]. Таким образом, следует констатировать существующий правовой пробел как на международном уровне - в отсутствии единого, общепризнанного определения понятия «Арктика», так и на национальном - в отсутствии правового закрепления северной границы Арктического региона России. Рассматривая правовое развитие понятия «Арктика» исторически, необходимо осветить существующие два способа разграничения прав приарктических государств на арктические пространства и на дно Северного Ледовитого океана в частности: секторальный и конвенционный; таким образом определить, какими правовыми системами и в каком соотношении регламентируется правовой режим Арктики и, в частности, осуществляется правовое регулирование отношений недропользования; выяснить, обладает ли Российская Федерация как приарктическое государство особыми правами в регулировании отношений по охране арктической природной среды. Традиционно приоритетное внимание изучению правовых аспектов Арктики уделяется в науке международного права, в частности, в 1928 году была издана работа В. Антарктики»[19] [20] [21] [22] [23] показал, что секторальный принцип является обычной нормой международного права, поэтому правовой режим Арктики, основанный на секторальном принципе размежевания сфер действия суверенитетов полярных государств, отвечает интересам мира и безопасности в Арктике, а арктические моря (море Лаптевых, Карское, Восточно-Сибирское, Чукотское моря) являются морями особого заливного типа, типа исторических заливов, освоение которых - заслуга Советского государства. Работы Р.В. Деканозова и М.Н. Копылова также посвящены исследованию правовых режимов секторов Арктики, арктического партнёрства, Договора 1920 г. о мирном экономическом и научном использовании острова Шпицберген , а также изучению правового статуса и деятельности Арктического совета. Проблемами деятельности Северного совета занимался ещё один видный исследователь В.С. Котляр - автор первого в советской правовой литературе исследования «Северный Совет: структура и деятельность» , которое посвящено деятельности региональной консультативной организации стран Северной Европы (Дании, Исландии, Норвегии, Швеции и Финляндии). В работе раскрываются вопросы истории создания Северного Совета, анализируются его международно-правовой статус, организационные формы работы и основные практические результаты деятельности. Современная наука международного права также уделяет значительное внимание исследованию международно-правового режима Арктики. Исследуются проблемы международного сотрудничества в Арктике: общие вопросы международного права применительно к зоне Арктики[24], правовой статус Шпицбергена[25] [26] [27] [28], вопросы международного морского права, международно-правовые аспекты недропользования и его влияние на защиту прав коренных народов Арктики . История показывает, что завладение арктическими пространствами осуществлялось посредством юридического оформления принадлежности приарктическим государствам части архипелагов, островов, земель с омывающими их водами. Над ними власть изначально осуществлялась только де-факто. То есть приарктическая страна издавала нормативные акты, которые регламентировали национальный статус, правовой режим возможных видов 28 деятельности в границах определенной территории . Удаленное от цивилизации географическое расположение Арктики, єЄ суровый климат, низкий уровень технического прогресса - все эти факторы способствовали тому, что длительное время данная область Земли оставалась недоступной для других стран, не являющихся приарктическими, отсутствовали претензии со стороны таких государств в отношении арктических пространств. По этим причинам длительное время Арктика «делилась» только между приарктическими государствами, в связи с чем, были сформированы так называемые «арктические сектора». Однако, в 1982 г. была принята Конвенция ООН по морскому праву , в которой чётко арктическая специфика не выделена, специальный порядок разграничения морских пространств для Арктики не определен (имеется в виду «конвенционный» подход разграничения арктических пространств). В силу географического расположения Арктики и исторических причин приарктические страны традиционно исходили из наличия у них особых интересов и соответственно приоритетных прав при определении правового режима арктических пространств и их использовании - имеется виду «секторальный принцип» раздела таких пространств между приарктическими государствами. В доктрине «полярный сектор Арктики» определяется, как пространства в границах линий, которые установлены и проведены от сухопутных северных границ приарктического государства к Северному полюсу[29]. То есть, это «способ, согласно которому каждому арктическому государству принадлежит сектор Северного Ледовитого океана в виде треугольника, вершинами которого является Северный географический полюс, западные и восточные границы побережья государства. Данный способ основывается исключительно на обычных нормах международного права»[30]. Возникновение этого принципа связывают c действиями министерства обороны Канады, выпустившее в 1903 г. карту, в которой были нанесены линии сектора между меридианами 60° и 141° западной долготы, сходящиеся в Северном полюсе. В 1925 г. в соответствии с дополненным королевским указом 1880 г. о северо-западных территориях Канаде были переданы все британские владения Северной Америки. Законами 1926 и 1938 гг. подтверждалось, что суверенитет Канады распространяется на земли и острова, которые расположены в арктическом секторе. При этом в указанных актах ничего не говорилось о притязаниях Канады на распространение её суверенитета в отношении арктических вод сектора. То, что законодательные акты Канады распространялись только на земли и острова, подтверждается заявлением министра по делам Севера и национальным ресурсам, которое было сделано 3 августа 1956 г. в парламенте. В его речи отмечалось, что «секторальный подход» ко льду никогда Канадой не применялся; подтверждалось, что канадский суверенитет распространяется на все острова Арктики. Отмечалось, что море, независимо от того, в каком состоянии оно находится: в естественном или замёрзшем, остаётся морем, и, таким образом, суверенитет Канады действует в отношении 32 территориальных вод и земель . Следовательно, предполагалось, что территорией Канады являются все расположенные в секторе острова и земли. В отношении России П.Г. Паламарчук отмечает, что в указах царя и сената 1616 - 1620 гг., 1821 г. российское национальное законодательство в определённых областях Арктики регламентировало некоторые исключительные права государства, предоставляя подданным России права рыбной, китовой ловли, торговли. 4 сентября 1916 г. Россия впервые заявила прямо о своих неотъемлемых правах на сухопутные территории, находящиеся в Северном Ледовитом океане, воды которого омывают её северные берега. Данное заявление было сделано в ноте Министерства иностранных дел, которая была адресована правительствам дружественных и союзных по Антанте государств. Данный документ сообщал, что в состав российской территории включаются сухопутные образования, открытые в 1913 - 1914 гг. экспедицией Б.А. Вилькицкого, и в то же время подтверждалось, что России принадлежат открытые ранее острова. В 1921 г. в декрете Совнаркома, посвящённому охране рыбных угодий в Северном Ледовитом океане,[31] [32] [33] прописывались исключительные права государства по эксплуатации промысловых зон Северного Ледовитого океана, которые примыкают к арктическим берегам РСФСР. В 1924 г. ряду стран Наркоминдел СССР адресовал меморандум,[34] который констатировал, что иностранцы у северных берегов Сибири нарушили суверенные права СССР. Также подтверждалось, что нота правительства от 20 сентября 1916 г. о принадлежности государству заявленных территорий Арктики[35] [36] действительна. В Постановлении Президиума ЦИК СССР от 15 апреля 1926 г. (далее - Постановление ЦИК 1926 г.), посвящённому объявлению территориями Союза ССР сухопутных территорий, находящихся в Северном Ледовитом океане, учитывая законодательный опыт Канады, территорией государства провозглашались как все открытые, так и те, которые могут быть открыты в будущем острова и земли, которые на момент опубликования данного постановления не составляют признанной правительством государства территории каких-либо зарубежных стран, находящиеся в Северном Ледовитом океане к северу от берегов СССР до Северного полюса в границах между установленными меридианами. Несмотря на то, что указанное выше постановление относится только к островам и землям, но не к акваториям (также, как и в случае с Канадой), тем не менее, в работах некоторых советских учёных: Е.А. Коровина, В.М. Клименко, В.Н. Кулебякина, В.Л. Лахтина, В.Н. Дурденевского - встречалось и более широкое толкование этого документа. В частности, есть утверждения, что Постановлением ЦИК 1926 г. суверенитет государства распространялся не только на земли и острова, но и воздушное пространство над ними,[37] а также на лёд и морские пространства Советской Арктики[38]. Так, Е.А. Коровин полагал, что под понятием «острова и земли» законодатель подразумевал также глыбы льда и воды, которые их омывают, так как в ином случае, прилегающий к государству полярный арктический сектор приходилось бы считать открытым морем, учитывая все вытекающие в этой 40 связи последствия . Долгое время в российской науке преобладало мнение, что правовой режим пространств Арктики должен определяться исключительно приарктическими государствами, на основе «секторального принципа». Как правило, такая точка зрения обосновывается тем, что морским пространствам Арктики свойственны особые суровые условия, и по этой причине транспортные суда не могут плавать без соответствующей специальной 41 ледокольной помощи, которую может организовать приарктическая страна . В.Н. Кулебякин, учитывая единогласные мнения многих правоведов - международников, отмечал присущие Северному Ледовитому океану особенности в плане правового регулирования, подчёркивая его специфичность по сравнению с иными океанами. Он считал, что основная отличительная особенность Северного Ледовитого океана выражается в том, что за исключением только некоторых зон, его пространства практически постоянно покрыты льдом. И совокупность экологических, географических, исторических, политических и иных аспектов позволяет прийти к выводу о том, что морские пространства Арктики нельзя рассматривать наравне со всеми остальными 42 морскими пространствами . По мнению И.Н. Барцица, Северный Ледовитый океан может рассматриваться в качестве особого вида территории приарктических государств, разделивших его на арктические сектора, по причине того, что представляет собой в своей значительной части поверхность, покрытую льдом; а ледяные поверхности, острова и земли, которые располагаются в границах сектора какого - либо приарктического государства, являются территорией [39] [40] [41] данного государства. В своём рассуждении ученый опирается на утверждение, согласно которому уже в первой половине ХХ в. в международном праве сложилась обычная норма, которая предусматривает разделение территорий Арктики на полярные секторы - от Северного полюса до побережий приарктических стран. Данная норма устанавливает, что сектор приарктической страны находится под её юрисдикцией, и, следовательно, суверенитет этой страны распространяется также и на расположенные в 43 границах сектора острова и земли . Но были среди отечественных учёных и сторонники более узкой интерпретации указанного постановления: С. Сабанин, В. Лисовский, М. Яновский, О. Эфендиев, А. Жудро как часть государственной территории рассматривали только земли и острова Арктики[42] [43]. Если обратиться к мнению зарубежных учёных (Я. Броунли, Д. Смедаль), анализируя секторальный принцип, они считали, что сам по себе он не порождает правового титула[44]. При этом Д. Фаранд в отношении Северного Ледовитого океана в плане правового регулирования отмечал его специфичность по сравнению с другими океанами[45]. Правового оформления теория «арктических секторов», тем не менее, не получила. И все те значимые факторы, присущие морским пространствам Арктики, о которых говорил В.Н. Кулебякин (политические, географические, экологические и т.д.) не признаются международной практикой, как основание для установления в арктических морских пространствах особого правового режима. Необходимо подчеркнуть, что Россия также никогда не рассматривала акватории Арктики, которые располагаются за пределами действия суверенитета, в качестве территории государства. Об этом свидетельствуют географические карты СССР, секторальная линия на которых отличалась от линии государственных границ . И в правовой литературе стало также утверждаться мнение, что границы сектора нельзя рассматривать в качестве 48 государственных границ . Таким образом, подход СССР, Канады к применению концепции «арктических секторов» одинаков: эти страны в границах своих секторов в качестве составных частей своих государственных территорий рассматривали только сухопутные территории. «После окончания Второй мировой войны и создания ООН началось стремительное развитие международного права, что отразилось на международно-правовом регулировании Арктики. В послевоенное время формируются специализированные учреждения ООН, ряд из которых (ИМО, ИКАО, МОТ, ФАО и др.) разработали и приняли универсальные международно-правовые акты, применимые к деятельности в Арктике. В 1958 г. под эгидой ООН были подготовлены и приняты четыре Женевские 49 конвенции по морскому праву , которые закрепили международно-правовой режим территориального моря, континентального шельфа, открытого моря и установили принципы международного судоходства и рыболовства. Положения конвенций применялись в отношении арктических морей и Северного Ледовитого океана с учётом их особенностей. В последующем проявилась тенденция к усложнению международноправового режима Мирового океана, более детальной регламентации морской деятельности»[46] [47] [48] [49]. В 1982 г. Организацией Объединённых Наций была принята Конвенция по морскому праву[50] [51] [52], которая установила всеобъемлющее международно-правовое регулирование Мирового океана и деятельности в нём. Так, в последнее время в российской науке всё чаще встречаются мнения, что к пространствам Арктики должны применяться нормы Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. (далее - Конвенция). В соответствии с этим документом, в Мировом океане существуют следующие пространства: внутренние воды, территориальные воды, прилежащие воды, исключительная экономическая зона, континентальный шельф, а также открытое море и международный район морского дна. Данной классификацией Конвенция не предусматривает установления особого режима для каких-либо областей Земли, которые, как Арктика, могут отличаться своими климатическими, экологическими и другими факторами. При этом, в определении международно-правового режима Арктики важно учитывать её особые экологические, географические условия. А.Н. Вылегжанин , в этой связи, отмечает, что затруднено либо невозможно применение общего правового режима открытого моря или иных правовых режимов, которые предусматриваются Конвенцией ООН, в отношении Северного Ледовитого океана и его окраинных морей. В отличие от других океанов, воды Северного Ледовитого океана, кроме только нескольких зон, всегда или большую часть года покрыты льдами, что во многом исключает практическую возможность реализации предусмотренного Конвенцией ООН режима открытого моря, за исключением вод Центрально-Арктического района, освободившихся от многовекового льда и расположенных за пределами 200-мильных пространств исключительных экономических зон пяти арктических прибрежных государств. Тем не менее, какие-либо возникающие правовые проблемы в Арктике будут решаться, учитывая классификацию морских пространств, предусмотренную Конвенцией. Это представляется справедливым ввиду того, что на III Конференции ООН по морскому праву ни одна приарктическая страна не выразила мнение о необходимости придания Арктике особого правового режима. В Илулиссатской декларации приарктических стран 2008 г.[53] отмечается, что общим международным правом достаточно предусмотрены основные меры реагирования на возможные арктические вызовы, включая вопросы охраны окружающей среды, и, таким образом, отсутствует необходимость в придании Арктике специального правового режима. Следовательно, приарктические страны признали, что правовой режим Арктики определяется Конвенцией, иными международными обычными нормами. Авторы справочника «Международное морское право» 1985 г.[54], предназначенного для советских военно-морских офицеров, отмечают, что на III Конференции ООН по морскому праву были учтены специфические особенности Северного Ледовитого океана, и за приарктическими странами призналось право принятия специальных законов о сохранении морской среды от загрязнений, что также нашло отражение в ст. 234 Конвенции. Данная статья гласит, что приарктические страны имеют право издавать недискриминационные правила, законы по сокращению, предотвращению, охране от загрязнений с судов морской среды, в границах исключительной экономической зоны, в районах, покрытых льдами, когда особые суровые условия климата и наличие льдов, которые покрывают данные районы большую часть года, образуют повышенную опасность или препятствия для прохождения судов, а загрязнение морской среды предполагает нанесение существенного либо необратимого вреда экосистеме. На базе имеющихся наиболее достоверных данных науки, указанные правила и законы должным образом учитывают охрану морской среды и судоходство. Следует отметить, сегодня законодательство приарктических стран соответствует положениям Конвенции[55] [56] [57]. Следует обратить внимание, что на безусловном применении к Северному Ледовитому океану всех положений Конвенции ООН по морскому праву настаивают НАТО и Европейский Союз, что позволяет им использовать в Арктике режим открытого моря и свободно осваивать ресурсы морского дна за пределами пространств, на которые распространяются суверенные права арктических государств. Это стремление связано с прогнозными оценками, касающимися огромных запасов энергетических ресурсов (нефти и газа) на арктическом континентальном шельфе . Свои права на северные территории заявляют даже те страны, которые никогда не участвовали в освоении Арктики. Великобритания, Германия, Испания, Индия, Япония и другие неарктические страны уже входят в Арктический совет (в статусе наблюдателей) . Более того, учёными отмечается, что «в качестве тенденции последних лет следует указать на то, что арктическая тематика стала предметом правового регулирования и тех стран, которые к арктическим традиционно не относятся (не имеют своего сектора в Арктике). В частности, новой тенденцией в национально-правовом регулировании Арктики стало включение в этот процесс Великобритании, Белоруссии, Китая, других государств и Европейского Союза, претендующих на освоение арктических природных богатств как «общего наследия человечества». ...Однако, подобный правовой подход к «интернационализации» указанных районов Северного Ледовитого океана не учитывает правовые позиции и интересы России и других арктических государств и не может обеспечить устойчивый международный правопорядок в Арктике[58] [59]. Резюмируя изложенное о существующих способах разграничения прав приарктических государств на арктические пространства и на дно Северного Ледовитого океана, можно заключить следующее: суть концепции «арктических секторов» заключается в том, что в рамках такого сектора под государственным суверенитетом находятся только земли и острова. Данная концепция не затрагивает режима морских и воздушных пространств в пределах сектора. Здесь действуют нормы международного морского, воздушного права. Более того, касательно сухопутных территорий - не оспаривалась правомерность установления СССР безраздельной власти над такими территориями арктического региона, прилежащими к их континентальной части . (Естественно, что лежащие в пределах сектора сухопутные территории имеют собственные территориальные воды, континентальный шельф и т.д. Суверенитет государства распространяется также на их недра и покрывающее их воздушное пространство)[60]. Основываясь на изложенном в настоящем параграфе, диссертант делает следующие выводы. Правовой режим Арктики, ввиду её геополитического положения и, как следствие, - ввиду взаимовлияния и дополнения норм и принципов международного и национального регулирования, - сегодня определяется международными правовыми актами и национальным законодательством арктических государств. При этом, исторически основу правового режима Арктики составляла национальная правовая практика арктических стран, их национальное законодательство. Россия - государство с самым протяжённым побережьем в Северном Ледовитом океане. Её заслуги состоят, прежде всего, в открытии многих арктических территорий, их географическом, а также юридическом обозначении, начальном освоении. Потому развитие международного правового регулирования Арктики невозможно представить без национальных законодательств арктических стран, которые в определённой мере повлияли на его формирование. От «плотности» национально-правового регулирования Арктического пространства сегодня зависит стабильность поддержания суверенного правопорядка на территории, находящейся под юрисдикцией той или иной страны. В то же время нельзя не учитывать того, что весомой частью правового режима Арктики является международный компонент. Российская Федерация - участница многих международных договоров об использовании, развитии и охране Арктической территории (акватории), двусторонних соглашений по Арктике. Определённое влияние имеют и Декларации, программные документы о развитии Арктической зоны, которые представляют собой акты мягкого права, формирующие принципы регулирования. При этом базис соотношения международного и национального компонента в правовом регулировании Арктики образует ч. 4 ст. 15 Конституции России[61] [62], закрепляющая общий порядок действия норм международного права в российской правовой системе . В настоящее время в отношении международных договоров по Арктике действует классический имплементационный механизм введения международных правовых актов в национальную правовую систему, который подразумевает ратификацию актов, перенесение их текстов в действующие акты, внесение изменений в них, отсылки к международным договорам. Историко-правовой анализ показал, что в преобладающих в Арктике морских пространствах действует общее международное право, в частности, - Конвенция ООН 1982 г. Далее важно подчеркнуть, что в международном праве существует принцип эстоппель[63] [64]. Следовательно, международное право в этом ключе предусматривает особое право приарктических государств, и России в -65 частности, - по принятию законов по защите морской среды от загрязнении . Данное право автору видится разумным, необходимым, ввиду повышенной уязвимости арктических экосистем. Более того, из анализа статей Конвенции, можно заключить, что это не только право, но и обязанность приарктических государств: ст. 235 («Ответственность») возлагает на государства обязанность выполнять международные обязательства по охране морской среды. Сегодня Россия является участницей многих международных, в том числе арктических соглашений, деклараций, с соответствующими обязательствами. И известно, что согласно ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации, наше государство должно соблюдать и применять международные нормы, принципы, - в издании природоохранных арктических законов в частности. Однако, пределы распространения этих международных норм и принципов до сегодняшнего дня сформулировать невозможно, так как до сих пор в международном праве отсутствует определение понятия «Арктика», с её географическими границами, координатами. 1.2.