Возложение исполнения обязанности как форма реализации интереса в погашении существующей правовой связи

~ 72

если третье лицо связано с одной из сторон соответствующим договором.

В настоящее время правила возложения исполнения обязательства на третье лицо регулируются статьей 313 Гражданского Кодекса Российской Федерации, в которую Федеральным законом от 08.03.2015 № 42-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации» были внесены существенные изменения.^[73] Действующее гражданское законодательство широко использует модель участия третьего лица в исполнении гражданского обязательства на стороне должника - нормы статьи 313 ГК РФ устанавливает возможность возложения исполнения на третье лицо практически любого обязательства. Презумпция в пользу возможности возложения исполнения на третье лицо закреплена относительно обязательства из договора транспортной экспедиции. Так, в соответствии со ст. ст. 805 ГК РФ, если из договора транспортной экспедиции не следует, что экспедитор должен исполнить свои обязанности лично, экспедитор вправе привлечь к исполнению своих обязанностей других лиц. Наиболее ярким примером возможности возложения исполнения является возложение исполнения обязанностей из договора купли-продажи на третье лицо.

Прямо противоположная презумпция - в пользу недопустимости передачи исполнения третьему лицу - действует в договоре хранения.

Несмотря на то, что нормы позитивного права восприняли модель участия третьего лица в исполнении обязательства на стороне должника, существо возложения, на основе которого допускается участие третьего лица в исполнении обязательство, оставлено законодателем без внимания. Гражданским законодательством не закреплены основания возложения на третье лицо исполнения обязательства, хотя, очевидно, они должны быть во всех случаях возложения. Представляется, что существует две ситуации, в которых может быть осуществлено возложение исполнения обязательства на третье лицо. Первая - при наличии долга на стороне третьего лица в вспомогательном обязательстве, который уменьшится или прекратит свое существование при исполнении возложенного обязательства, существующего между должником и кредитором. И вторая - при отсутствии долга на стороне третьего лица перед должником. В каждой из этих ситуаций третье лицо обладает определенным интересом, реализуя который, воздействует на динамику обязательства.

Рассмотрим ситуацию, в которой третье лицо, являющееся должником в вспомогательном обязательстве, принимает на себя обязанность исполнить обязательство должника в основном обязательстве. Следовательно, в рамках возложения исполнения обязательства на третье лицо интерес последнего выражается в погашении существующей между должником и третьим лицом правовой связи - прекращении вспомогательного обязательства, сторонами которого выступают должник и третье лицо.

- прекращение вспомогательного обязательства, существующего между должником и третьим лицом; либо

- уменьшение размера обязанности третьего лица во вспомогательном обязательстве.

Участие третьего лица в исполнении обязательства может сводиться как к исполнению обязательства в полном объеме, так и к исполнению отдельной обязанности. В науке гражданского права существует дискуссия по поводу соотношения таких категорий как «обязанность» и «обязательство», а также по поводу возможности частичного исполнения обязательства. Следует отметить, что ст. 313 ГК не упоминается о возможности частичного исполнения обязательства. Однако следует разграничивать возложение исполнения обязанности и возложение исполнения обязательства. Так, исполнение обязательства должником как юридический факт неминуемо приведет к его прекращению, поскольку, в соответствии со ст. 408 ГК РФ надлежащее исполнение прекращает обязательство. Вместе с тем, исполнение обязанности, как совершение обусловленных обязательством действий, не всегда влечет за собой прекращение обязательства. К примеру, при исполнении обязанности по поставке одной партии товара в соответствии с графиком поставки, не происходит прекращения обязательства, а происходит лишь определенное изменение размера обязанности должника. Понятие обязательства и понятие обязанности не тождественны, находятся в различных понятийных плоскостях: они только пересекаются, но не поглощают друг друга.^[74] Как справедливо отмечают исследователи, исполнение обязательства и исполнение обязанности по обязательству соотносятся как целое и часть.^[75] А.М. Эрделевский писал, что исполнение обязательства представляет собой исполнение обязанности и принятие исполнения должником^[76]. Тем самым ученый также разграничивает исполнение обязательства и исполнение обязанностей по этому обязательству.

Соответственно, необходимо определить, что понимает законодатель под термином «возложение исполнения обязательства» - возложение исполнения обязанности или возложение исполнения именно обязательства. Представляется, что, несмотря на указание в законе возложение исполнения обязательства, имеется в виду исполнение обязанности. К примеру, между кредитором и должником возникло денежное обязательство, в соответствии с которым на стороне должника имеется долг в размере 1000 рублей. Находясь в обязательственных отношениях с третьим лицом, имеющим перед должником в основном обязательстве долг в 800 рублей, должник возлагает на третье лицо исполнение своей обязанности. При этом, поскольку третье лицо обязано в данном случае погасить долг лишь в пределах обязанности перед должником, на стороне последнего все еще остается долг в основном обязательстве. Сходная ситуация может возникнуть при возложении на третье лицо поставки лишь одной партии товара вместо должника. Следовательно, возникает вопрос о частичном прекращении обязательства. По логике законодателя, выплатив долг должника по основному обязательству, третье лицо своими действиями частично прекращает обязательство исполнением, погашая связь кредитора и должника в части, в результате чего возникает новое обязательство, с меньшим размером долга. Однако это не так, поскольку обязательство не прекратится и на его месте не возникнет новое, меньшее по размеру, а произойдет лишь изменение размера обязанности в рамках существующего обязательства. В этой связи следует согласиться с тем, что не может существовать «частичного прекращения обязательства», и речь в таком случае идет об изменении объема обязанности, поскольку прекращение обязательства всегда связано с полным его погашением.^[77] Таким образом, законодатель подразумевает возможность возложения на третье лицо исполнения именно обязанности должника в основном обязательстве. То есть третье лицо может исполнить основное обязательство частично, уменьшив его размер, одновременно прекратив вспомогательное обязательство, существующее между ним и должником, либо уменьшив таким образом объем своей обязанности перед последним. Безусловно, при определенных обстоятельствах (при исполнении обязанности должника в полном объеме) исполнение обязанности должника третьим лицом приведет к прекращению обязательства в связи с его надлежащим исполнением, и в этом случае речь идет о таком исполнении обязанности должника третьим лицом, которые повлекут прекращение обязательства его исполнением.

Возложение исполнения обязательства должником на третье лицо представляет собой юридический факт, в результате которого третье лицо в силу такого возложения обязано произвести исполнение обязательства, существующего между кредитором и должником, не становясь при этом его стороной. Третье лицо, исполняя долг за должника в основном обязательстве, при исполнении возложенной обязанности не становится стороной правоотношения, оставаясь за границами его субъектного состава^[78]. Необходимо отличать отношения по возложению исполнения обязательства на третье лицо от действий пособника. Границу между действиями пособника и третьего лица, на которое возложено исполнение обязательства, можно провести, в первую очередь, по лицу, которому производится исполнение. Так, при возложении исполнения третье лицо исполняет обязательство (его часть) непосредственно кредитору в основном обязательстве. Пособник же исполняет обязательство не кредитору в основном обязательстве, а кредитору, являющемуся должником в основном обязательстве. В таких случаях действия должника по привлечению третьего лица, как отмечают некоторые исследователи, лишь создают фактическую предпосылку исполнения обязательства^[79]. При этом личность третьего лица при таком его участии в исполнении обязательства безразлична для кредитора основного обязательства и находится за рамками отношений должник-кредитор.

Не вызывает сомнений, что возложение может представлять собой соглашение между должником и третьим лицом, в соответствии с которым третье лицо (являясь должником в этом конкретном соглашении) обязуется исполнить обязательство, существующее между должником и кредитором. Действительно, исполнение, предложенное третьим лицом за должника при возложении исполнения, предполагает наличие выраженной воли последнего. Исследователи отмечают, что ст. 313 ГК РФ позволяет выделить такие субъективные основания исполнения обязательства третьим лицом, как: воля должника на исполнение его обязательства третьим лицом; воля третьего лица на исполнение обязательства должника; воля кредитора на принятие исполнения обязательства должника третьим лицом.^[80]

Возникает вопрос о возможности использования такого соглашения с применением конструкции договора в пользу третьего лица. Анализ норм позитивного права приводит к выводу о том, что такую конструкцию невозможно рассматривать с точки зрения договора, заключенного в пользу третьего лица, во взаимосвязи ст.ст. 313 и 430 ГК РФ. При заключении договора в пользу третьего лица (кредитора в данном правоотношении), у кредитора возникло бы право требовать от третьего лица исполнения в свою пользу, равно как и право отказаться от получения исполнения по такому договору. При возложении исполнения обязательства, в отношении которого допускается такое возложение, на третье лицо, кредитор не имеет права требовать исполнения от третьего лица и, в соответствии с положениями п.1 ст. 313 ГК РФ, не может отказаться от принятия надлежащего исполнения. Более того, должник и третье лицо могут в любой момент расторгнуть соглашение о возложении исполнения обязательства, вне зависимости от волеизъявления кредитора, в отличие от правил, закрепленных нормой о договорах в пользу третьего лица. Форма соглашения о возложении должна удовлетворять общим требованиям о форме сделок, и не связана с формой договора между должником и кредитором. Возложение исполнения денежного обязательства может осуществляться и путем заключения договора займа между третьим лицом и должником с указанием на передачу денежных средств третьему лицу. Такое условие реального договора займа не противоречит действующему законодательству, в связи с чем перечисление заемных средств на счет третьего лица по просьбе заемщика или в соответствии с условиями договора является надлежащей передачей объекта займа.^[81] Вместе с тем, в рассматриваемой ситуации третье лицо имеет интерес, отличный от погашения существующей правовой связи между ним и должником.

На практике исполнение возложенных обязанностей может осуществляться в различных формах. При исполнении возложенной обязанности третье лицо, к примеру, может указать в соответствующих документах (накладных, актах приемки и других), что исполнение производится за должника, даже не указывая, на основании чего произошло такое возложение. В соответствии с правилами, установленными статьей 313 ГК РФ, кредитор обязан принять исполнение, предложенное за должника третьим лицом, если исполнение обязательства возложено должником на указанное третье лицо. Такая законодательная конструкция в части «кредитор обязан принять исполнение, предложенное за должника третьим лицом» позволяет вести речь не только о наличии обязанности кредитора принять исполнение, но и о наличии у должника права возложить исполнение обязательства на третье лицо.

Рассматривая дело, связанное со спором о возможности перечисления третьим лицом задатка по заключенному между кредитором и должником договору, ВАС РФ в Постановлении Президиума от 28.10.2010 № 7945/10 указал, что должник вправе исполнить обязательство, не требующее личного исполнения, самостоятельно или, не запрашивая согласия кредитора, передать исполнение третьему лицу. Далее суд отметил, что праву должника возложить исполнение на третье лицо корреспондирует обязанность кредитора принять соответствующее исполнение^[82]. С этим утверждением невозможно согласиться. Общепризнанно, что каждому субъективному праву корреспондирует юридическая обязанность.^[83] Однако субъективное право и юридическая обязанность корреспондируют друг другу только в том случае, если они составляют содержание одного правоотношения. В этой связи неверно было бы вести речь о существовании правоотношения по исполнению возложения, существующего отдельно от основного правоотношения, в котором кредитором выступает обладающий правом возложения обязательства на третье лицо должник, а должником - кредитор по основному обязательству, несущий корреспондирующую праву должника обязанность по принятию исполнения, предложенного третьим лицом. Если рассматривать «право должника возложить исполнение на третье лицо» в рамках самостоятельного правоотношения, то в таком правоотношении третье лицо обязано принять возложение, т.е., фактически обязано возложить на себя обязанность по исполнению обязанности должника. Если же рассматривать возложение исполнения как обязательство, то его объектом выступают активные действия по возложению исполнения. Вместе с тем, поскольку с точки зрения легального определения объекта обязательства как активных действий по передаче вещи, оказании услуги, выполнении работы, либо воздержания от действия^[84], действия по «возложению исполнения» не подпадают под это определение и не могут являться его объектом. Вышеизложенное позволяет прийти к выводу о том, что правоотношения по возложению исполнения на третье лицо существовать не может.

Как отмечается в литературе, юридические обязанности связаны с субъективными правами, законные же интересы во многом опираются, ссылаются на субъективные права, существуют с ними практически в одной плоскости.^[85] Однако право на возложение исполнения и обязанность принять исполнение существуют в разных плоскостях правовых отношений и отражают существо разных по своей природе правовых явлений. Право на возложение исполнения на третье лицо представляет собой возможность, входящую в правовой статус должника практически в любом гражданско-правовом обязательстве и не может являться субъективным правом.

Обязанность принятия надлежащего исполнения кредитором является долженствованием, входящим в состав кредиторского гражданско-правового статуса, и несоблюдение этой обязанности формирует просрочку на стороне кредитора. В соответствии со ст. 406 ГК РФ, кредитор считается просрочившим, если он отказался принять предложенное должником надлежащее исполнение или не совершил действий, предусмотренных законом, иными правовыми актами или договором либо вытекающих из обычаев или из существа обязательства, до совершения которых должник не мог исполнить своего обязательства. Несмотря на то, что указанная норма не упоминает обязанность кредитор принять исполнение, предложенное третьим лицом, обязанность по принятию предложенного за должника надлежащего исполнения входит в состав правового статуса кредитора,

поскольку, в соответствии с п.1 ст. 313 ГК РФ, кредитор обязан принять исполнение, предложенное за должника третьим лицом, если исполнение обязательства возложено должником на указанное третье лицо. Закрепленное же в п.3 ст. 313 ГК РФ положение о том, что «кредитор не обязан принимать исполнение» представляет собой не что иное, как закрепление за кредитором права на применение мер оперативного воздействия (одного из видов оперативных санкций), связанных с отказом совершить определенные действия в интересах неисправного контрагента, так называемых «мер отказного характера».^[86] Можно заключить, что п.3. ст. 313 ГК РФ закрепляет право кредитора на применение мер оперативного воздействия в виде отказа от принятия ненадлежащего исполнения, поскольку в том случае, если из закона, иных правовых актов, условий обязательства или его существа вытекает обязанность должника исполнить обязательство лично, любое иное лицо не может считаться надлежащим для исполнения лицом, что повлечет за собой ненадлежащее исполнения обязательства, от принятия которого может отказаться кредитор. Таким образом, мы можем прийти к выводу о том, что категории «субъективное право на возложение исполнения», с точки зрения элементов содержания правоотношения, не существует, поскольку ей не противостоит, не корреспондирует, никакая юридическая обязанность. В этой связи Постановление Президиума ВАС РФ от 28.10.2010 № 7945/10 по делу № А40-66444/09-3-599 представляется

несоответствующим существу рассматриваемых правоотношений.

Возложение исполнения по внешним признакам схоже с переводом долга, однако их необходимо разграничивать. Специфика конструкции возложения исполнения обязательства на третье лицо состоит в том, что такое лицо не вступает в договорное обязательство в качестве его стороны и не становится стороной договора^[87]. При возложении исполнения обязательства, не происходит перевода долга и, соответственно, в отличие от перевода долга, возложение не требует согласия со стороны кредитора, а у последнего, в соответствии с п.1 ст. 313 Г РФ существует обязанность принять такое исполнение. Возложение исполнения допускается без согласия кредитора в силу того, что соглашением о возложении не затрагиваются права кредитора, поскольку отношения по возложению независимы от основного договора и обязательства, и существуют только между должником и третьими лицом. Перевод долга же без согласия кредитора недействителен.^[88] Кроме того, перевод долга не связан с исполнением обязанностей должника, в то время как при возложении исполнения происходит погашение обязанностей должника третьим лицом.

Представляется предпочтительным факт возложения доводить до сведения кредитора в письменной форме с идентификацией третьего лица, которое произведет исполнение. Однако, в деятельности участников гражданского оборота, сведения о возложении исполнения обязательства на третье лицо не всегда бывают донесены до кредитора надлежащим образом. В этой связи возникает вопрос - лежит ли на кредиторе обязанность удостовериться, имело ли место возложение исполнения обязательства на третье лицо? По общему правилу, исходя из закрепленной в ст.1 ГК РФ презумпции добросовестности, кредитор не обязан проверять, было ли возложено на третье лицо исполнения обязательства, если он не знает или не должен знать об обстоятельствах, препятствующих такому возложению, или он не знал и не должен был знать об отсутствии возложения.

Высшие судебные инстанции исходят из того, что закон не наделяет добросовестного кредитора, полномочиями (правомочиями) по проверке того, имело ли место возложение должником исполнения обязательства на третье лицо.

Так, Высший арбитражный суд в постановлении по конкретному делу указал, что в соответствии с пунктом 1 статьи 313 ГК РФ закон не наделяет добросовестного кредитора, не имеющего материального интереса ни в исследовании сложившихся между третьим лицом и должником отношений, ни в установлении мотивов, побудивших должника перепоручить исполнение своего обязательства другому лицу, полномочиями по проверке того, действительно ли имело место возложение должником исполнения обязательства на третье лицо.^[89] При этом не может быть признано ненадлежащим исполнение добросовестному кредитору, принявшему предложенное третьим лицом исполнение, если кредитор не знал и не мог знать об отсутствии факта возложения исполнения обязательства на предоставившее исполнение третье лицо. Это подтверждается сложившейся судебной практикой, при этом суды отмечают, что в этом случае исполнением не должны быть нарушены права и законные интересы должника.^[90] Однако такая позиция явно не соответствует ни закону, ни реалиям рыночной экономики. ВАС РФ справедливо указал, что исполнением, произведенным третьим лицом, не должны быть нарушены интересы должника. Для того, чтобы избежать нарушения интересов должника, добросовестный кредитор имеет право удостовериться в том, что при принятии исполнения, предложенного третьим лицом, не будут нарушены права должника. Кроме того, добросовестный кредитор обязан принять исполнение, в соответствии с п.1 ст. 313 ГК РФ только в том случае, если такое исполнение было возложено на третье лицо должником. В этой связи необходимо определить пределы добросовестности кредитора, отграничив их от небрежности. У кредитора существует обязанность удостовериться в наличии правового основания исполнения обязательства третьим лицом за должника, чтобы убедиться в том, что обязательство исполняется надлежащим лицом^[91]. В противном случае может возникнуть ситуация, при которой исполнение за должника было произведено по ошибке, однако третье лицо, исходя из смысла постановлений ВАС РФ, не может истребовать неосновательное обогащение у кредитора. В случае исполнения этой обязанности, кредитора следует считать добросовестным. При правомерном, добросовестном, принятии исполнения кредитором, к нему не могут быть применены положения норм ГК РФ о неосновательном обогащении, даже в случае последующей констатации отсутствия между должником и третьим лицом соглашения о возложении исполнения обязательства, поскольку в данном случае, у кредитора, действовавшего добросовестно, не возникает неосновательного обогащения. Вместе с тем, у третьего лица возникает право требования возврата неосновательного обогащения от должника в основном обязательстве, поскольку последний без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований сберег имущество за счет третьего лица и, вследствие этого, у него возникла обязанность возвратить неосновательное обогащение.

Таким образом, интерес третьего лица в погашении существующей правовой связи между ним и должником в основном обязательстве достигается при осуществлении действий, направленных на исполнение обязанности должника в основном обязательстве, при возложении на третье лицо исполнения обязательства.

Особый интерес с точки зрения исполнения обязательства представляют пределы возложения исполнения обязательства на третье лицо. Как уже отмечалось выше, согласно п. 3 ст. 313 ГК РФ, кредитор не обязан принимать исполнение, предложенное за должника третьим лицом, если из закона, иных правовых актов, условий обязательства или его существа вытекает обязанность должника исполнить обязательство лично. Таким образом, законодатель допускает возложение обязательства должником на третье лицо при сохранении обязанности кредитора принять такое надлежащее исполнение только тогда, когда из закона, иных правовых актов, условий обязательства или его существа не вытекает обязанность исполнить обязательство лично. Следует отметить, что законодателем не ограничен круг обязательств, исполнение которых можно возложить на третье лицо, однако, невозможно утверждать, что можно возложить исполнение абсолютно любого обязательства на третье лицо. Представляется, такое возложение может быть осуществлено в том числе относительно внедоговорных обязательств, к примеру, обязательства из неосновательного обогащения или причинения вреда имуществу, поскольку кредитору безразлично, кем именно будет произведено исполнение возникшего долгового обязательства^[92]. Однако невозможно возложить исполнение обязанности, возникшей из реституционного правоотношения, поскольку предметом этого правоотношения являются действия по возврату незаменимой индивидуально-определенной вещи, находящейся во владении одной из сторон недействительной сделки (реституции владения).^[93] Однако в случае возникновения правоотношений компенсационной реституции, исполнение возникшего денежное обязательство либо части долга можно возложить на третье лицо.

Из договора или существа обязательства может следовать обязанность должника лично исполнить обязательство, и в таком случае представляется невозможным возложение исполнения обязательства на третье лицо без согласия кредитора, а в случае возложения такого обязательства без согласия кредитора, у последнего отсутствует обязанность принять исполнение, предложенное третьим лицом пусть даже оно и будет являться надлежащим по предмету исполнения. К обязательствам, невозможность возложения исполнения которых связана с их природой, следует отнести такие обязательства, как обязательства, возникающие из договора оказания некоторых услуг, к примеру, репетиторских, поскольку это обязательство можно отнести к обязательствам строго личного характера; также к таким обязательствам можно отнести обязательство, возникающее из договора авторского заказа, поскольку личность должника имеет существенное значение для кредитора. Положениями ГК РФ о хранении по общему правилу предусмотрена обязанность исполнить обязательство лично, поэтому, по общему правилу, передать на хранение третьему лицу вещь, в том числе и возложить исполнение, хранитель не вправе.^[94] Обязательство из договора, заключенного по результатам торгов, если такой договор может быть заключен только путем проведения торгов, должно исполняться непосредственно должником, если иное не установлено законом.

Таким образом, возложение исполнения допускается только в отношении тех обязательств, исполнить которые может любое правосубъектное лицо. Соответственно, невозможно возложить на третье лицо исполнение обязательства строго личного характера. Примером может служить договор на выполнение научно-исследовательских работ. Согласно п. 1 ст. 770 ГК исполнитель обязан лично произвести все работы. Соответственно привлечение к исполнению третьего лица допустимо лишь с согласия заказчика.^[95] Также не каждый субъект права обладает творческим талантом. В этой связи следует согласиться с мнением В.С. Толстого о невозможности возложить на третье лицо исполнение обязанности написать художественное произведение.^[96] Если кредитор имеет право требовать личного исполнения обязательства должником, исполнение, произведенное третьим лицом без согласия или одобрения, не может признаваться надлежащим, поскольку надлежащее исполнение обязательства должно быть произведено, в том числе и надлежащим исполнителем. Вместе с тем, нет никаких препятствий на принятие исполнения обязательства, которое должен лично исполнить должник, поскольку кредитор лишь имеет право отказаться от принятия такого исполнения, на нем не лежит обязанности отказаться в любом случае от принятия исполнения, произведенного третьим лицом за должника в отсутствие оснований возложения исполнения.

Законом не установлен перечень неденежных обязательств, исполнение которых может быть возложено на третье лицо должником. Принимая во внимание общий принцип свободы договора, допустимо возложить исполнение большей части обязательств, не являющихся денежными, на третье лицо при условии соблюдения принципа надлежащего исполнения. В первую очередь это относится к обязательствам, связанным с осуществлением предпринимательской деятельности. Так, допустимо возложение исполнения на третье лицо обязательства из договора купли-продажи, поставки, перевозки, транспортной экспедиции и т.д. Однако, как уже отмечалось, исполнение не всех неденежных обязательств может быть возложено на третье лицо. К примеру, согласно ст. 535 ГК РФ, по договору контрактации производитель сельскохозяйственной продукции обязуется передать выращенную (произведенную) им сельскохозяйственную продукцию покупателю, что позволяет согласиться с утверждением о том, что реализовываться может только та продукция, которая произведена либо выращена непосредственно производителем сельскохозяйственной продукции в его собственном хозяйстве.^[97] В этой связи представляется невозможным возложить исполнение обязательства из договора контрактации на третье лицо.

Возложение отрицательного обязательства, как обязательства, предметом которого является воздержание должника от совершения конкретных действий,^[98] представляется невозможным ввиду особой природы данных обязательств.

Невозможно представить ситуацию, в которой бы должник возложил на третье лицо обязанность воздержаться от тех действий, от которых обязан воздержаться он сам. Кроме того, доводом в пользу такой невозможности является строго личный характер таких обязательств.

Представляется возможным возложение исполнения на третье лицо любого договорного обязательства денежного характера^[99], поскольку деньги являются особым объектом гражданских прав: они относятся к родовым вещам, обладают максимальной оборотоспособностью, абсолютно заменимы, выполняют функцию универсального средства платежа, в связи с чем обязательны к приему по их нарицательной стоимости на всей территории Российской Федерации. Это обстоятельство отмечал еще К.П. Победоносцев, отмечая, что, когда дело идет о деньгах, о количествах, исполнение может быть совершено третьим лицом.^[100] Являясь вещью родовой, делимой, подвижной, деньги могут заменить всякий другой объект имущественных прав.^[101] Кроме того, для кредитора, как правило, не имеет значения лицо, исполнившее денежное обязательство.

Указанные выше свойства характерны в первую очередь для денежного обязательства, объектом которых являются наличные денежные средства (законное средство платежа) как некий абсолют денег, выражающий в полной мере их суть с точки зрения классической экономической теории. Однако характерны ли указанные свойства для законного средства платежа иностранных государств? Возникает закономерный вопрос, обязан ли кредитор принять исполнение денежного обязательства, производимого третьим лицом как в связи с возложением, так и по собственной инициативе, не в валюте долга. Общее правило относительно возможности использования иностранной валюты для исполнения денежного обязательства закреплено в ст. 317 ГК РФ, в соответствии с которой денежные обязательства должны быть выражены в рублях, и использование иностранной валюты, а также платежных документов в иностранной валюте при осуществлении расчетов на территории Российской Федерации по обязательствам допускается в случаях, в порядке и на условиях, определенных законом или в установленном им порядке. Толкование этой нормы приводит к двум выводам: во- первых, по общему правилу денежное обязательство - это обязательство, валютой которого является рубль как законное средство платежа в форме наличных или безналичных денежных средств; во-вторых, о законодательном ограничении возможности использования для исполнения денежного обязательства иностранной валюты. Следовательно, третье лицо может лишь предложить кредитору произвести исполнение в иностранной валюте, при этом последний не обязан его принимать. Более того, кредитор вправе принять такое исполнение только в том случае, если при этом не будут нарушены требования валютного законодательства.

Вопросы возникают и при исполнении денежного обязательства третьим лицом с использованием электронных денежных средств. Электронные денежные средства по смыслу, который придает им Федеральный закон от 27 июня 2001 г. № 161-ФЗ «О национальной платежной системе», представляют собой денежные средства, которые предварительно предоставлены одним лицом (лицом, предоставившим денежные средства) другому лицу, учитывающему информацию о размере предоставленных денежных средств без открытия банковского счета (обязанному лицу), для исполнения денежных обязательств лица, предоставившего денежные средства, перед третьими лицами и в отношении которых лицо, предоставившее денежные средства, имеет право передавать распоряжения исключительно с использованием электронных средств платежа^[102]. Из данного определения электронных денежных средств следует, что они представляют собой не самостоятельный объект гражданских прав, а лишь механизм передачи денежных средств от одного лица к другому без открытия и использования банковских счетов.^[103] Однако, возможно ли использование данного механизма для исполнения денежного обязательства, к примеру, в случае, если должник допустил просрочку его исполнения, при безусловной обязанности кредитора принять такое исполнение? Представляется, что нет, поскольку, во-первых, надлежащее исполнение, которое обязан принять кредитор, подразумевает под собой передачу того объекта и тем способом, о котором условились стороны. Во-вторых, у кредитора может не быть технической возможности принять предложенное третьим лицом исполнение. К примеру, отсутствие электронного кошелька у кредитора повлечет за собой отсутствие обязанности принять отличное от предусмотренного договором по способу исполнение - путем использования механизма передачи электронных денежных средств. То же самое относится и к погашению денежного долга третьим лицом, выраженного изначально в наличных деньгах, при отсутствии у кредитора возможности для использования расчетов безналичными денежными средствами - так, невозможно принудить кредитора принять исполнение денежного долга, выраженного в наличном законном средстве платежа, путем перевода их на его счет в случае отсутствия такового. При этом само по себе отсутствие счета не повлечет за собой просрочки на стороне кредитора.

Таким образом, безусловная обязанность принять исполнение третьего лица в случае возложения исполнения, а также по правилам пп 2. п.2 ст. 313 ГК РФ возникает у кредитора только в случае исполнения третьим лицом денежного обязательства в строгом соответствии с надлежащим способом, установленным условиями договора или закона, регламентирующими порядок предоставления денежных средств, а в случае отсутствия таких условий - при исполнении денежного обязательства с использованием наличных денег, в частности, наличного законного средства платежа.

Вполне допустимо возложение исполнения гражданско-правового обязательства, возникшего вследствие причинения вреда имуществу, поскольку стороне этого деликтного обязательства безразлично, кто именно возместит этот ущерб. Кроме того, несмотря на то, что такие обязательства, как алиментные и обязательства вследствие причинения вреда жизни и здоровью, связаны с личностью должника, имеют строго личный характер^[104], и подразумевают их исполнение непосредственно должником, вполне допустимо возложение исполнения обязанности по погашению долга, возникшего из такого обязательства, на третьего лицо. Также третье лицо может погасить задолженность должника по исполнительному документу, в том числе в порядке исполнения возложенного обязательства.^[105]

Можно выделить также критерии, определяющие возможность или невозможность возложения исполнения обязательства на того или иного субъекта в качестве третьего лица. Помимо очевидной невозможности возложения на недееспособное совершеннолетнее лицо невозможно возложить исполнение на третье лицо обязательства, для исполнения которого необходимо наличие лицензии, при отсутствии таковой у третьего лица. Невозможность возложения исполнения обязательства на недееспособное лицо связано с тем, что в силу психического расстройства, такое лицо не может являться полноправным участником гражданско-правовых отношений, поскольку от его имени во всех сделках выступает опекун. Кроме того, невозможно возложить исполнение обязательства на лицо, не являющееся членом саморегулируемой организации в случае, если членство признано законом обязательным для осуществления такой деятельности. Важным при возложении исполнения обязательства является условие о правовой самостоятельности третьего лица. Так, очевидно, не возникнет отношений возложения исполнения обязательства на третье лицо в том случае, если юридическое лицо поручит своему филиалу исполнить обязательство, поскольку в соответствии со ст. 55 ГК РФ, представительства и филиалы не являются юридическими лицами, а действуют от имени создавшего их юридического лица на основании утвержденных им положений. Как отмечала Е.А. Флейшиц, каждый филиал есть законченное, способное к вполне самостоятельному функционированию предприятие, которое, однако, «автономная», но не «суверенная» часть целого.^[106] Таким образом, возложение исполнения обязательства на филиал представляется невозможным в силу того, что он представляется собой часть юридического лица. Филиал может исполнить обязательство на основании указания создавшего его юридического лица, действуя при этом непосредственно в качестве юридического лица, не являясь третьим лицом по отношению к договору.

Непосредственно с субъектным составом правоотношения связан и характер заключенного сторонами договора. Так, очевидно, что невозможно возложить на третье лицо обязанность по оплате государственного контракта, поскольку заказчиком по государственному контракту является субъект, уполномоченный принимать бюджетные обязательства в соответствии с бюджетным законодательством Российской Федерации от имени Российской Федерации, субъекта Российской Федерации или муниципального образования^[107]. Физические лица не являются субъектами расходных обязательств, поскольку, в соответствии с Бюджетным кодексом расходные обязательства несут исключительно Российская Федерация, субъект Российской Федерации и муниципальные образования^[108].

Таким образом, можно выделить следующие пределы возложения исполнения обязательства на третье лицо: пределы, определенные существом обязательства; пределы, установленные законом; субъектные пределы. Возложение исполнения допускается только в отношении тех обязательств, исполнить которые может любое правосубъектное лицо - к таким обязательствам относятся денежные обязательства и большинство неденежных обязательств.

Поскольку третье лицо не является стороной договора, до момента надлежащего исполнения обязательства третьим лицом у кредитора имеется в наличии весь спектр юридических средств, необходимых для получения надлежащего исполнения от должника. Представляется, что до момента исполнения третьим лицом обязательства все требования кредитора должны быть обращены непосредственно к должнику как к стороне договора и стороне обязательства, независимо от наличия возложения, о существовании которого кредитор может и не знать. В этой связи примечательно регулирование в п.6 ст. 313 ГК РФ ответственности третьего лица за ненадлежащее исполнение неденежного обязательства должника. В соответствии с «нормой-недоразумением»^[109] п. 6 ст. 313 ГК РФ, третье лицо несет ответственность перед кредитором за недостатки уже произведенного исполнения обязательства, не являющегося денежным, следовательно, до момента надлежащего исполнения обязательства,

ответственность за действия или бездействие третьего лица несет должник. Такое положение закреплено во избежание уклонения должником от надлежащего исполнения обязательства, поскольку, к примеру, должник может возложить исполнение на третье лицо, которое впоследствии объявит себя банкротом. Согласно этому пункту, третье лицо, не являясь стороной обязательства между кредитором и должником, несет предусмотренную договором или законом ответственность за недостатки исполнения неденежного обязательства. Однако закрепленные правила расходятся со сложившейся доктриной и практикой, согласно которым между третьим лицом, на которое возложено исполнение, и кредитором не возникает обязательства, поэтому обязанным лицом остается должник.^[110] Это обосновано, учитывая, что ответственность за нарушение обязательства по общему правилу несут стороны, а исполнение обязательства третьим лицом не является переменой лиц в обязательстве. Следовательно, ответственность за ненадлежащее исполнение, в том числе и третьим лицом, обязательства должна возлагаться на одну из сторон обязательства, допустившую его нарушение, в данном случае - на должника. Так, Высший Арбитражный Суд на основании положений ст.516 ГК РФ и Конвенции ООН «О договорах международной купли-продажи» признал неправомерным доводы об отсутствии обязанности покупателя оплатить товар, если он уведомил поставщика о возложении исполнения обязательства по оплате товара на третьи лица^[111], а Верховный Суд РФ постановил, что в соответствии со ст. 313 ГК РФ за качество восстановительного ремонта, произведенного станцией технического обслуживания (третьим лицом) по направлению страховщика в рамках страхового возмещения по договору добровольного страхования имущества, ответственность несет страховщик.^[112]

Специальные нормы, регулирующие сходные правоотношения, также возлагают ответственность за недостатки произведенного третьим лицом исполнения на должника. Так, по договору строительного подряда генеральный подрядчик, в соответствии со ст. 706 ГК РФ, несет перед заказчиком ответственность за последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательств субподрядчиком, который является третьим лицом по отношению к заключенному между генеральным подрядчиком и кредитором договору, а также несет ответственность перед субподрядчиком за действия заказчика.^[113] Аналогичные правила установлены законодателем в отношении договора транспортной экспедиции, в соответствии с которыми возложение исполнения обязательства на третье лицо не освобождает экспедитора от ответственности перед клиентом за исполнение договора. Такие правила полностью соответствует закону и существу обязательственного правоотношения, в том числе положениям ст. 308 ГК РФ, в соответствии с которой обязательство не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон (для третьих лиц). Согласно английскому праву, должник также несет ответственность перед кредитором за ненадлежащее исполнение обязательства, произведенного третьим лицом. К примеру, в деле Stewart v. Reavell’s Garage, ответчики передали третьему лицу на ремонт автомобиль истца. Третьим лицом работа была произведена ненадлежащим образом, однако суд постановил, что ответственность перед кредитором несет должник.^[114] В соответствии с § 278 ГГУ, должник отвечает за вину своего законного представителя, а также лиц, которых он привлекает к исполнению обязательства, в том же объеме, что и за свою вину.^[115]

Нормы отечественного законодательства (ст. 403 ГК РФ) также возлагают ответственность на должника за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства третьими лицами, на которых было возложено исполнение, если законом не установлено, что ответственность несет являющееся непосредственным исполнителем третье лицо. Однако в настоящее время наблюдается тенденция ко всеохватывающему возложению ответственности на третье лицо, поскольку, на первый взгляд, положение пункта 6 статьи 313 чрезвычайно широко.

Содержание норм действующего законодательства подталкивает к выводу, при возложении исполнения неденежного обязательства должником на третье лицо, на последнее возлагается непосредственная ответственность перед кредитором, выступающим в качестве стороны по договору. Подчеркнем, что положения п.6 ст. 313 сформированы императивно и не допускают отклонений от них. В отличие от ситуации, возникающей во время существования предыдущей редакции ст. 313 ГК РФ, в которой у кредитора фактически существовало два лица, которым он может предъявлять требования, возникающие в связи с ненадлежащим исполнением договора (должник и третье лицо), в соответствии с действующей редакцией статьи 313, свои требования кредитор может предъявить только ненадлежаще исполнившему неденежное обязательство третьему лицу. Однако, поскольку кредитор не отвечает за выбор третьего лица, не принимает участия в выборе должником лица, на которое последний возложит исполнение обязательства, все риски несет должник по основному обязательству, в том числе риск ненадлежащего исполнения третьим лицом обязанности должника. Договорная ответственность третьего лица исключена по той причине, что он не является стороной обязательства (стороной договора). Так, в соответствии с п.1 ст. 393 ГК РФ должник обязан возместить кредитору убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства. Следовательно, ответственным лицом перед кредитором за ненадлежащее исполнение, произведенное третьим лицом, на которое было возложено исполнение, может быть исключительно должник. Поскольку третье лицо не является стороной договора между должником и кредитором, ответственность третьего лица связана с фактом возмещения должником убытков, которые понес кредитор в связи с ненадлежащим исполнением третьим лицом возложенной на него обязанности. После возмещения должником убытков, связанных с ненадлежащим исполнением обязанности третьим лицом, должник может предъявить требование о возмещении понесенных расходов к третьему лицу. В итоге, можно прийти к выводу, что, если должник возложил исполнение на третье лицо, он должен отвечать за действия последнего как за свои собственные по правилам ст. 403 ГК РФ. При этом положение данной статьи о том, что законом может быть предусмотрена ответственность третьего лица, исполнившего возложенное обязательство, не является ссылкой на п. 6 ст. 313 ГК^[116].

В настоящее время данный пробел частично устранен судебной практикой. Так, Верховный суд РФ постановил, что, исходя из взаимосвязанных положений пункта 6 статьи 313 и статьи 403 ГК РФ в случае, когда исполнение было возложено должником на третье лицо, за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства этим третьим лицом перед кредитором отвечает должник, если иное не установлено законом.^[117] Верховный суд РФ оставил без рассмотрения вопрос о распространении положений п.6 ст. 313 ГК РФ на случаи, когда третье лицо исполнило обязанность должника в отсутствие возложения исполнения. Представляется, что ответственность в таком случае должно нести третье лицо, которое по своей инициативе исполнило неденежное обязательство за должника, в целях защиты интересов как кредитора, так и должника. Таким образом, нормы пункта 6 ст. 313 ГК РФ распространяются только на случаи, когда третье лицо исполнило неденежное обязательство должника по своей инициативе в отсутствие возложения^[118].

Исходя из изложенного, конструкцию действующей редакции п.6 ст. 313 ГК РФ следует признать недостоверной, и, следовательно, неподлежащей применению как противоречащую основным положениям обязательственного права. В этой связи необходимо пункт 6 статьи 313 ГК РФ изложить в следующей редакции: «За ненадлежащее исполнение третьим лицом обязанности должника, не являющейся денежной, должник несет ответственность перед кредитором в случае, если им было возложено исполнение на третье лицо».

Нормами законодательства предусмотрено право третьего лица исполнить обязательство должника путем внесения долга в депозит нотариуса. Принимая во внимание правовую природу внесения долга в депозит нотариуса, речь идет только об исполнении денежного обязательства, поскольку, в соответствии со ст. 327 ГК РФ, должник может внести в депозит исключительно деньги и ценные бумаги, а нотариус обязан принять их. При этом в соответствии со ст. 87 Основ законодательства о нотариате, принятие в депозит денежных сумм и ценных бумаг производится нотариусом по месту исполнения обязательства.^[119]

Противоречивым представляется закрепление возможности исполнения возложенного обязательства путем проведения зачета с соблюдением правил 410 статьи ГК РФ. Спорность этого положения заключается в том, что, согласно статье 410 ГК РФ, зачет проводится по заявлению одной из сторон. Третье лицо, как уже было указано выше, не является стороной в обязательстве между кредитором и должником. Можно предположить, что законодатель ввел это правило как исключение из общего правила статьи 410 ГК РФ. Такое же возражение можно выдвинуть и относительно возможности внесение третьим лицом исполнения в депозит нотариуса, поскольку в депозит нотариуса вносит исполнение сторона обязательства (должник). При этом судебная практика РФ не позволяет должнику воспользоваться правом зачета к третьему лицу. Так, ВАС РФ справедливо отметил, что должник не вправе заявить о зачете встречного однородного требования лицу, на которое в силу пункта 1 статьи 313 ГК РФ возложено исполнение обязательства в пользу должника, поскольку последний не имеет встречного требования к такому лицу.^[120]

Кредитор обязан принять от должника надлежащее исполнение, а также совершить в целях содействия исполнению иные действия. Такую же обязанность он несет в отношении третьего лица, на которое возложено исполнение. Обязанность принятия исполнения возникает только в том случае, если исполнение было надлежащим - т.е. таким, которое было осуществлено в надлежащем месте, надлежащим образом, надлежащему лицу и надлежащим лицом.^[121] В противном случае, обязанности принять исполнения на стороне кредитора не возникает. Таким образом, можно прийти к выводу о том, что исполнение третьим лицом обязательства при возложении представляет собой один из способов надлежащего исполнения обязательства^[122].

Интерес представляют дальнейшие отношения между третьим лицом, исполнившим возложенные обязанности, и должником в основном обязательстве. Представляется несостоятельным положение п.5 ст. 313 ГК РФ, предусматривающее переход прав кредитора в основном обязательстве к третьему лицу, исполнившему обязательство за должника, по правилам ст. 387 ГК о переходе прав кредитора к другому лицу. Фактически, законодателем этой нормой подразумевается перемена лиц в обязательстве на основании закона. Вероятно, это правило установлено законодателем с целью защитить права и законные интересы третьего лица, которое может исполнить обязательство должника как на основании возложения, как правило, представляющего собой соглашение между третьим лицом и должником, так и по собственной инициативе. При этом строго регламентировано, что в случае перехода третьему лицу прав в части, они не могут быть использованы им в ущерб кредитору, в частности такие права не имеют преимуществ при их удовлетворении за счет обеспечивающего обязательства или при недостаточности у должника средств для удовлетворения требования в полном объеме. Это обусловлено случаями злоупотреблений при переходе прав кредитора к третьему лицу при исполнении последним обязательства несостоятельного должника. В соответствии с п.5 ст. 313 ГК РФ могут возникнуть ситуации, в том числе, и множественности лиц на стороне кредитора, поскольку третье лицо, частично исполнившее обязанность должника, становится полноправным кредитором в основном обязательстве. Однако такое законодательное положение представляется несоответствующим основам обязательственного права, а также существу самой конструкции третьего лица. По мнению исследователей, при исполнении третьим лицом обязательства, оно не будет прекращаться, как это происходит в соответствии с нормами п.1 ст. 313 и 408 ГК РФ, а произойдет переход прав кредитора третьему лицу в силу закона с сохранением этого обязательства, хотя это и представляет собой определенную «юридическую аномалию»^[123], поскольку, по общему правилу, обязательство прекращается исполнением^[124].

Однако обязательство, обязанности в котором полностью исполнены за должника третьим лицом, прекращается как обязательство, исполненное самим должником. Очевидно, что с исполнением (прекращением) обязанности, прекращается и корреспондирующее право требования к должнику. Исчезновение же одного из элементов обязательства, в данном случае содержания, в связи с его исполнением погашает это обязательство. Следовательно, совершение третьим лицом действий, как в порядке п.1 ст. 313 ГК РФ, так и в порядке п. 2 ст. 313 ГК РФ, направленных на исполнение обязанности должника перед кредитором в полном объеме, прекращает субъективную обязанность и погашает правовую связь (прекращает обязательство) между кредитором и должником, а, поскольку при прекращении обязательства оно перестает существовать, что ведет к отпадению первоначально установленного обязательства как конкретного вида обязательственных связей^[125], значит, нельзя вести речь о перемене лица на стороне кредитора, в связи с тем, что первоначальное обязательство отпало, прекратившись^[126]. Если допустить достоверность конструкции п. 5 ст. 313 ГК РФ, значит, следует говорить и том, что, при надлежащем исполнении третьим лицом обязательства должника, продолжает существовать не только обязательство, прекращаемое исполнением, но и сам договор. Иначе говоря, третье лицо, заменяя лицо на стороне кредитора в обязательстве, заменяет и лицо как сторону договора.

Вряд ли такой механизм изменения субъектного состава соответствует природе гражданско-правового договора.

Кроме того, одним из доводов в пользу недостоверности такого положения может служить ситуация исполнения обязательства третьим лицом в силу заключенного между ним и должником договором займа. При частичном исполнении, если следовать положениям статьи 313 ГК РФ, у должника возникает заемное обязательство перед третьим лицом, а также к третьему лицу переходят права и обязанности кредитора в обязательстве, уже существующем между должником и кредитором, тем самым порождая множественность лиц на стороне кредитора наряду с удвоением долга должника. При полном исполнении обязательства третьим лицом, по логике п.5 ст. 313, такое третье лицо заменяет кредитора в обязательстве, при этом у должника остается долг в основном обязательстве, а также возникает долг из заемного обязательства. Такое положение дел представляется не соответствующим правовой действительности. Зарубежная доктрина и практика также следует этим путем. Так, в соответствии с Принципами Европейского контрактного права, исполнение третьим лицом освобождает должника от обязательств (Статья 7:106).^[127] Это положение свидетельствует о том, что первоначальное обязательство погашается, либо изменяется его совокупный размер, а дальнейшие отношения между третьим лицом и должником развиваются в рамках нового долгового обязательства.

Принимая во внимание вышесказанное, можно прийти к выводу о ложности положения п.5 ст. 313 ГК РФ как применительно к общим основаниям исполнения обязательства третьим лицом в порядке возложения, так и к случаям, предусмотренным п.2 ст. 313 ГК РФ: положения п.5 ст. 313 ГК неприменимы и в отношении участия третьего лица на стороне должника, когда третье лицо имеет иные имущественные интересы, отличные от погашения своего долга перед должником в основном обязательстве. Интересна позиция Верховного суда РФ по этому вопросу, изложенная в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 22.11.2016 № 54 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении». В п. 21 указано, что если исполнение обязательства было возложено должником на третье лицо, то последствия такого исполнения в отношениях между третьим лицом и должником регулируются соглашением между ними. Согласно пункту 5 статьи 313 ГК РФ при отсутствии такого соглашения к третьему лицу, исполнившему обязательство должника, переходят права кредитора в соответствии со статьей 387 ГК РФ.^[128] Противоречивость этой позиции выражается, во-первых, в том, что п.5 ст. 313 ГК РФ, являясь явно императивной нормой, исключает возможность регулирования судьбы обязательства соглашением сторон; и, во- вторых, несоответствию положениям обязательственного права нормы п. 5 ст. 313 ГК РФ о переходе прав и обязанностей по исполненному надлежащим образом обязательству к третьему лицу. Можно заключить, что при исполнении обязанностей третьим лицом за должника, основное обязательства прекращается, либо уменьшается его совокупный размер, при этом не происходит перемены лиц в обязательстве. Факт прекращения основного обязательства выступает правовым основанием возникновения нового обязательства, в котором третье лицо трансформируется в кредитора, а должником становится должник основного обязательства^[129]. Такое обязательство будет иметь договорную природу, поскольку, фактически, возникает в связи с исполнением третьим лицом соглашения о возложении исполнения. В случае же, если третье лицо исполняет обязанности должника с целью прекратить существующее между ними обязательство, то такое обязательство будет погашено. Однако в случае исполнения обязательства в порядке п.2 ст. 313 ГК РФ, вновь возникающее обязательство может иметь и кондикционный характер. Более того, несоответствие рыночным реалиям данной нормы проявляется в том, что, при перемене лиц в обязательстве, содержание этого обязательства остается неизменными, что может привести к ухудшению положения добросовестного третьего лица^[130].

Таким образом, интерес третьего лица в погашении существующей правовой связи между ним и должником в основном обязательстве достигается при осуществлении действий, направленных на исполнение обязанности должника в основном обязательстве, при возложении на третье лицо исполнения обязательства. Возложение может представлять собой соглашение между должником и третьим лицом, в соответствии с которым третье лицо (являясь должником в этом конкретном соглашении) обязуется исполнить обязательство, существующее между должником и кредитором. При этом такое соглашение невозможно рассматривать в качестве договора, заключенного в пользу третьего лица. При возложении исполнения третье лицо исполняет обязанности должника в основном обязательстве, оставаясь при этом за рамками его субъектного состава. Исполнение обязанности должника не влечет переход прав кредитора к третьему лицу, в результате такого исполнения либо возникает новое гражданско-правовое долговое обязательство между третьим лицом и должником, либо прекращается вспомогательное обязательство между третьим лицом и должником. В случае исполнения третьим лицом обязанности должника в силу возложения, за ненадлежащее исполнение неденежного обязательства, отвечает должник по правила ст. 403 ГК РФ, нормы же пункта 6 ст. 313 ГК РФ, в соответствии с которым за ненадлежащее исполнение неденежного обязательства отвечает третье лицо, распространяются только на случаи, когда третье лицо исполнило неденежное обязательство должника по своей инициативе в отсутствие возложения.

2.2