Предмет и цели административно-правового обеспечения баланса интересов в сфере антимонопольного регулирования

Основой правового обеспечения баланса интересов в любой сфере правового регулирования, безусловно, является адекватное определение предмета соответствующей сферы правового регулирования и его целей.

Выше было обосновано, что баланс интересов в сфере антимонопольного регулирования включает в себя баланс как различных публичных интересов между собой, так и баланс совокупного публичного интереса с частным, а последний связан, прежде всего, с защитой права частного лица в его взаимоотношениях с государством.

Исходя из этого, предмет антимонопольного регулирования и его цели должны отражать задачи обеспечения этого двуединого баланса, иными словами, включать как задачи защиты права частного лица, так и задачи защиты различных публичных интересов, находящихся за пределами собственного антимонопольного интереса, но испытывающих от его реализации позитивное или негативное влияние.

Необходимой предпосылкой процесса баланса или гармонизации публичных и частных интересов должна быть их известность, постулирование в общественно-информационном, государственноинформационном пространстве, законодательстве. Только после выявления, осознания, коррекции, признания государством и обществом определенного спектра публичных и частных интересов в сфере экономики и конкуренции возможен переход к следующему этапу гармонизации или балансировки

таких интересов.

Следовательно, для того чтобы отдельные правовые средства, такие как принципы, институты (система властных субъектов), материальное регулирование, административная процедура были успешными с точки зрения достижения баланса частных и публичных интересов необходимо наличие правовых каналов, механизмов, прежде всего, выявления, отбора и юридического легального закрепления таких интересов, а затем и их трансформации, отражения, реализации в сбалансированном виде в «правовом языке», в правовых средствах.

Здесь нельзя не обратить внимание на ряд очевидных недостатков законодательства, в частности, главного российского конкурентного (антимонопольного) закона^[307]. Формулируя цели закона, законодатель упустил личность в числе целей, нигде не указав на права и интересы собственно человека, личности, чьи права и свободы, согласно Конституции РФ, являются высшей ценностью. Недостаток формулировок в следующем. Во-первых, цели преимущественно экономические, а не правовые. Во- вторых, они не содержат указаний на защиту прав и законных интересов индивидов — участников экономических отношений, также к целям закона формально не относится ни защита потребителей, ни добросовестных хозяйствующих субъектов. Безусловно, возможно расширительное толкование целей, выведение интересов потребителей и участников рынка из таких, например, целей, как защита конкуренции или обеспечение свободного перемещения товаров. Однако, цели закона — это не только экономический вектор. Цели закона должны ориентировать основанное на этом законе дальнейшее правотворчество и правоприменение, и, в этом смысле, при формулировке и нормативном закреплении целей закона необходимо исходить, прежде всего, из их правового значения, их роли для развития дальнейшего правотворчества и правоприменения. Вряд ли оправдана ситуация, когда к целям закона о конкуренции не отнесено, например, обеспечение эффективных механизмов защиты граждан от неправомерного поведения органов антимонопольного контроля или защиты граждан от злоупотреблений хозяйствующих субъектов и публичных субъектов в сфере рынков, конкуренции и монополии.

Следует добавить, что закон о конкуренции и многочисленные принятые в его исполнения нормативные акты при таком подходе сложно проверить с точки зрения таких абстрактных для конкретного нормативного акта целей, как свободное перемещение товаров, свобода экономической деятельности в Российской Федерации. В правовом споре проще оценить акт с позиции правовых гарантий, которые он предоставляет участникам соответствующих конкурентных отношений.

Итак, процесс гармонизации публичных и частных интересов в конкурентно-правовом регулировании затрудняется неудовлетворительным состоянием легального закрепления целей конкурентного закона. То же можно сказать и его предмете. Необходима дальнейшая правотворческая работа по корректировке целей антимонопольного законодательства по нескольким направлениям: придание целям правового характера; учет интересов личности (индивида), в том числе потребителя, предпринимателя в сфере антимонопольного регулирования и контроля; формирование правовых основ трансформации стратегических целей и задач, содержащихся в актах стратегического планирования, в антимонопольное регулирование и правоприменение в целях согласования спектра различных публичных интересов, подлежащих организационной, материальной и процедурной гармонизации и правовой охране и защите в сфере антимонопольного регулирования и контроля, придания антимонопольному регулированию того вектора реализации, который заложен макроэкономическими актами стратегического планирования, и обеспечения антимонопольного регулирования в неразрывной связи с задачами и целями, заложенными в таких актах, в том числе посредством системы средств контроля и ответственности за несоответствие отраслевого антимонопольного регулирования задачам, поставленным в макроэкономических актах стратегического планирования.

Решение данных задач будет способствовать правовой определенности, которая в свою очередь позволит, с одной стороны, заложить законодательные основы, сформировать ориентиры для разработки принципов, институтов, материальных норм и административных процедур в законодательстве, а также в принимаемых в его исполнение иных нормативных правовых актах. С другой стороны, это создаст содержательное мерило для проверки, контроля содержания правовых норм как в судебном, так и в административном и в общественном порядке. Правовые критерии появятся и в распоряжении самого органа-автора акта и Министерства юстиции, проводящего экспертизу и регистрацию нормативных актов, затрагивающих права граждан, и частного субъекта, желающего защитить себя от необоснованного давления администрации, и суда, который получит более определенные критерии оценки правомерности акта властного субъекта в сфере антимонопольного регулирования.

Далее рассмотрим подробнее основополагающие вопросы для формирования предмета и целей антимонопольного регулирования с позиций обеспечения баланса интересов. Предметно-целевой основой для обеспечения баланса публичных и частных интересов, ввиду ярко выраженного правозащитного характера такого баланса, является право частного лица в сфере антимонопольного регулирования. Такое право лица, вступающего во взаимоотношения с властными субъектами в сфере антимонопольного регулирования, можно условно обозначить как субъективное публичное (административное) конкурентное (антимонопольное) право.

Говоря об этом понятии, следует отметить, что является устоявшейся практикой позиция российских судов разных уровней и разных систем, согласно которой для удовлетворения требований индивидов и их организаций в судебной защите своих притязаний необходимо установить нарушение нарушенного субъективного права соответствующего лица. Такая позиция обоснована логикой правового государства и формальноюридической логикой современного права. Кроме того, в правовой литературе является общепризнанным, что основными способами регулирования общественных отношений является установление субъективных прав и обязанностей^[308]. Между тем, категория субъективных прав в целом остается мало разработанной и в теории права, и в отраслевых правовых науках. В законодательстве понятие субъективного права также не получило легального закрепления, более того, современный российский законодатель не склонен пока, к сожалению, детально прописывать сами субъективные права, предпочитая стиль их латентного закрепления в общем массиве объективного права. Таким образом, за редким исключением, субъективные права, в том числе для обоснования позиций в судебных делах, необходимо выводить из текста законодательства с использованием общенаучных и специальных научных юридических методов, что нередко приводит к субъективизму и не способствует единообразию судебной практики. Не является исключением и область публичной защиты конкуренции.

В отсутствии в ближайшей перспективе прогнозируемых резких улучшений со стороны законодателя по этому вопросу возможное содействие формированию более ясной картины наличия субъективных прав в той или иной сфере жизнедеятельности и публичного управления, может, таким образом, оказать только научная доктрина и разъяснения высших судебных органов. В силу формата и специфики официальных судебных разъяснений они, очевидно, могут помочь решению проблемы лишь фрагментарно. Формирование же концептуальных предложений по содержанию, классификации, видам субъективных публичных прав может быть, таким образом, пока только уделом научной деятельности.

Область публичной защиты конкуренции, несмотря на обилие работ по антимонопольному праву, представляется с рассматриваемой точки зрения в отечественной правовой литературе практически не изученной^[309]. Между тем, интенсивный рост полномочий антимонопольного органа, планомерное усиление его вмешательства в экономическую жизнь, все более неоднозначно оцениваемое в общественном мнении и специальной литературе, в контексте усугубляющихся проблем монополизма, подогреваемых реалиями финансового кризиса, делают все более и более насущным, и практически востребованным теоретическое осмысление системы антимонопольного регулирования с позиции института субъективного права, прежде всего, субъективного публичного права как связующей категории между публичной системой защиты конкуренции и защитой блага конкретного лица, терпящего вред от нарушителей требований конкурентного законодательства.

В правовом государстве взаимоотношения государства с частными лицами, в том числе индивидами и их организациями, регулируется правовыми нормами и сами такие отношения носят правовой характер^[310]. Это означает, в частности, что отношения государства и частных лиц должны реализовываться в правовом пространстве. Закрепление Конституцией России модели правового государства выдвигает императивное требование формирования последовательного, логичного и полного правового поля государственного управления, правового порядка взаимоотношений государства, индивидов, их организаций и общества.

Одним из неотъемлемых элементов теоретической модели правового государства является институт субъективного права или права в субъективном смысле (права субъекта), т.е. права, принадлежащего конкретному лицу^[311]. В основе понятия субъективного права, очевидно, лежит право человека^[312]. При этом понятие субъективного права в соотношении с понятием права человека, очевидно, выступает как более широкое, поскольку правовым субъектом - правовой персоной (личностью) может выступать не только отдельный человек, но и организация, коллектив.

В основе субъективного права лежит некое благо^[313], возможность, условия, и содействие достижению которого юридически закрепляются и защищаются, а в некоторых случаях и напрямую обеспечиваются^[314] государством. Как отмечает Е.А. Лукашева, «субъективное право, как юридическая категория раскрывается через набор определённых возможностей индивида». Несмотря на различие указанных возможностей индивида, характеризующих его субъективное право, они взаимосвязаны философско-правовым понятием блага, поскольку и возможность совершать определённые действия, и обращаться к государству за защитой, и иные - суть правовые возможности, нацеленные на достижение определенного материального результата, материального^[315] блага, к которому стремится индивид. Очевидно, приведённое утверждение правомерно и равнозначно применимо не только к индивиду, но и к коллективам, опосредующим волю и субъективные права индивидов, создаваемым, в конечном счёте, в целях более эффективной реализации прав конкретных людей, создавших, входящих, причастных или зависящих от данного коллектива (организации).

Согласно статье 2 Конституции России и модели правового государства человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Более того, согласно той же статье основного закона признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства. Следовательно, деятельность государства, его функции, полномочия, а также форма их реализации должны соответствовать указанной норме, должны быть направлены на реализацию этого конституционного положения. Любая деятельность государства должна иметь своим конечным результатом признание, соблюдение и защиту прав и свобод человека, и гражданина, а защита публичного интереса государством в этом контексте есть ничто иное, как отстаивание, защита государством блага или благ людей. Иными словами, защита публичного интереса не может не иметь своей конечной целью защиту прав и свобод конкретного человека и гражданина страны, его конкретного, ощутимого блага. Как отмечалось выше, реализация прав и свобод граждан достигается в том числе посредством создания и деятельности их объединений, формирования коллективов, организаций. В связи с этим не только защита государством субъективных прав индивида, но и субъективных прав коллективов, выступающих единым юридическим субъектом, является одним из средств реализации, предусмотренной ст. 2 основного закона конституционной обязанности государства по защите самого человека, его юридически закреплённых прав и свобод.

Одним из направлений государственного управления и защиты публичного интереса является защита конкуренции. Одним из основных институтов обеспечения публичного интереса защиты конкуренции последней является государственный антимонопольный контроль. Согласно конституционной модели правового государства антимонопольный контроль осуществляется в России только в правовом поле. Иными словами, государство осуществляет антимонопольное регулирование посредством правовых средств, в том числе через определение взаимосвязанных прав и обязанностей, в том числе мер юридической ответственности и средств обеспечения ее реализации. Это означает, что в теоретической модели правового государства вне правового поля нет и антимонопольного контроля, нет обязанностей частных лиц перед государством, нет права последнего на принуждение и т.д.^[316]

Основанием властно-публичной деятельности является защита определенного социального блага. В системе публичной защиты конкуренции таким благом является так называемое социально-экономическое конкурентное благо. Это благо характеризуется материальной пользой, выгодой хозяйствующих субъектов и потребителей от справедливой, эффективной, основанной на оптимальном рыночном балансе конкуренции и монополии экономической системы. Соответствующее этому благу субъективное право условно можно назвать конкурентным^[317].

В этом контексте субъективное конкурентное право представляет собой совокупность защищаемых правовой системой государства социальноэкономических конкурентных благ индивидов и коллективов, проистекающих из такого экономико-политического порядка рыночной деятельности, который соответствует нормативно закрепленным государством требованиям к поведению хозяйствующих субъектов и самой публичной власти, исходя из экономически обоснованных критериев, выражающих некоторый идеал экономической системы с точки зрения баланса конкуренции и монополии в рыночной системе и в хозяйственной деятельности.

С лексико-семантической и этимологической точки зрения предикат конкурентное применительно к определенному выше социальноэкономическому благу и к субъективному праву является условным. Это связано, с одной стороны, с тем, что конкуренция как благо защищается не только антимонопольным (конкурентным) в собственном смысле законодательством^[318], но также и целом рядом норм, входящих в состав других видов законодательства, например, законодательства о рекламе^[319], законодательства об интеллектуальной и промышленной собственности^[320], законодательством об административных правонарушениях^[321], законодательством о размещении государственного и муниципального (публичного) заказа^[322] и др. С другой стороны, само антимонопольное (конкурентное) законодательство защищает не только конкуренцию, не только права конкурирующих субъектов, но и права потребителей от ценового диктата монополий^[323], в том числе в условиях, когда монополия или доминирующее положение хозяйствующего субъекта предоставлено ему на законных основаниях, и основной предмет государственного контроля составляет не антиконкурентная деятельность как таковая, которой может уже и не быть, поскольку монополия или доминирование уже достигнуты, а ценовая эксплуатация монополией потребителей товара^[324].

Тем не менее, как обобщающий предикат понятие конкурентное представляется для определения рассматриваемого субъективного права в целом приемлемым, как выражающее основную суть данного субъективного права и удобным, как быстро ориентирующее на сферу применения данного права.

Субъективное конкурентное право может иметь как абстрактный, так и конкретный характер, т.е. принадлежать как неопределенному кругу лиц, а именно тем лицам, которые потенциально экономически зависят от его эффективной реализации и, следовательно, могут пострадать от его нарушения, так и конкретным субъектам, непосредственным участникам конкурентных правоотношений. И тех и других субъектов можно классифицировать на две основные группы.

Во-первых, это хозяйствующие субъекты, чьи экономические интересы могут страдать от ограничений конкуренции со стороны как других хозяйствующих субъектов, так и органов власти (должностных лиц). Основными формами нарушения субъективного конкурентного права хозяйствующих субъектов другими хозяйствующими субъектами являются различные проявления монополистической деятельности, а также недобросовестная конкуренция^[325]. Органы власти (должностные лица) в свою очередь также могут нарушать субъективное конкурентное право хозяйствующих субъектов, издавая акты, совершая действия или бездействуя, ограничивая конкуренцию на рынке или способствуя недобросовестной конкуренции^[326].

Во-вторых, субъективное конкурентное право принадлежит потребителям. Последние могут непосредственно страдать от ценового диктата монополий, а также косвенно от недобросовестной конкуренции, поскольку вытеснение с рынка добросовестных и эффективных производителей недобросовестными конкурентами нередко приводит потребителей к необходимости приобретать товары нечестно занявших рынок компаний, уступающих в ассортименте и качестве цене товара в сравнении с вытесненными компаниями^[327]. Кроме того, субъективное конкурентное право возникает у потребителей и в отношении властных субъектов, обязанных обеспечивать соответствие рыночного порядка эффективной экономической модели с точки зрения оптимального баланса конкуренции и монополии.

Наряду с вышесказанным следует отметить, что нарушителями субъективных конкурентных прав как хозяйствующих субъектов, так и потребителей могут быть и нередко являются сами антимонопольные органы и иные органы власти, уполномоченные в области защиты конкуренции, например, бездействуя в отношении нарушителей конкуренции, принимая неправовые и нецелесообразные решения, потворствуя нарушениям конкуренции и, напротив, применяя необоснованные меры принуждения к невиновным участникам рыночной деятельности. Отметим, что, понимая это, еще римские (византийские) императоры устанавливали суровые меры ответственности за нерадение и коррупцию чиновников, коим был вверен контроль за соблюдением антимонопольного законодательства^[328].

Субъективное конкурентное право хозяйствующих субъектов и потребителей является обратной стороной обязанности иных хозяйствующих субъектов и публичной власти действовать на рынке или в отношении рынков в рамках, пределах дозволенных регулирующим вопросы конкуренции и монополии законом. Следовательно, выход указанных субъектов за рамки дозволенного предела является не только нарушением своей правовой обязанности, но и субъективного права соответствующих хозяйствующих субъектов и потребителей.

Субъективное конкурентное право носит конституционно-правовой характер. Наряду с указанной выше ст. 2, его конституционно-правовой основой выступает ряд других положений Конституции, в том числе норм ч. 1 ст. 8, ч. 2 ст. 34, ст. 74, непосредственно посвященных вопросам конкуренции, монополии, свободы экономической и деятельности. Вместе с тем, субъективное конкурентное право также является частью иных отраслей правового регулирования, в частности, гражданского и административного, в зависимости от вида субъектов, имеющих обязанность, корреспондирующую субъективному конкурентному праву иного лица. Так возникает диада гражданских субъективных прав и обязанностей, связывающая в абстрактном или конкретном гражданском правоотношении частных лиц - конкурентов, действующих в хозяйственном обороте, и диада административных субъективных прав и обязанностей, связывающая в абстрактном или конкретном административном правоотношении частных лиц - потребителей или хозяйствующих субъектов и публичных субъектов, в том числе ответственных за реализацию антимонопольного контроля, а также иных публичных субъектов, обязанных соблюдать запреты и требования, установленные антимонопольным законодательством.

В системе объективного конкурентного (антимонопольного) права субъективные конкурентные административные права, таким образом, распадаются на две большие группы. Во-первых, это право хозяйствующих субъектов на соблюдение и содействие справедливому экономическому порядку с точки зрения оптимального баланса конкуренции и монополии со стороны неограниченного круга публичных властных субъектов (органов публичной власти и должностных лиц). Этому субъективному праву хозяйствующих субъектов соответствует обязанность публичных субъектов соблюдать требования антимонопольного (конкурентного)

законодательства^[329] и содействовать развитию конкуренции^[330]. Во-вторых, это субъективное административное конкурентное право потребителей или хозяйствующих субъектов на защиту от неправомерных действий, актов, бездействия нарушителей антимонопольного законодательства

(хозяйствующих субъектов или публичных субъектов), т.е. защита своего нарушенного субъективного конкурентного права, в том числе в административном или судебно-административном порядке (порядке административного судопроизводства).

В зависимости от принадлежности указанным группам субъективные административные конкурентные права разнятся между собой по спектру входящих в них конкретных юридически обеспеченных возможностей, а также по процедурам их реализации. Кроме того, представляется целесообразным выявление ряда иных классификаций и видов субъективных административных конкурентных прав в целях дальнейшей разработки проблематики и улучшения правовой защиты прав граждан и организаций в сфере рыночных конкурентных отношений. Одним из возможных направлений исследования субъективных административных конкурентных прав может стать обращение к опыту исследований в области субъективных публичных прав, выступающих родовой категорией по отношению к первым. Детальное исследование этих вопросов и выдвижение обоснованных предложений по совершенствованию правового регулирования позволит приблизиться в нормотворчестве и правоприменении в сфере публичной защиты конкуренции к императивному идеалу, выдвигаемому ст. 2 Конституции Российской Федерации.

Итак, субъективное публичное конкурентное право и его защита должно стать одним из безусловных элементов предмета и целей антимонопольного регулирования с позиций обеспечения баланса интересов как одна из его ключевых основ и базовых категорий.

Закрепление в предмете и целях антимонопольного права субъективного конкурентного права, является важнейшим материальноправовым средством обеспечения баланса частных и публичных интересов в сфере антимонопольного регулирования. Однако, балансировке, как было уже обосновано в первом разделе работы, должен быть подвержен также публичный интерес защиты конкуренции и иные публичные интересы между собой, что также должно найти отражение в предмете и целях антимонопольного регулирования. Для решения этой задачи формируются специальные правовые средства, специальное правовое регулирование, законодательство. Здесь в исторической ретроспективе развития современной России, ее правовой и экономической модели, необходимо отметить определенные проблемы. Сложность и противоречивость постперестроечного периода, резкий переход к так называемому рынку от плановой экономики привели к серьёзным перекосам и в правовом обеспечении гармонизации указанных выше первичных, наиболее общих государственных задач и интересов, и средств, направленных на их достижение, с производными направлениями регулирования. Действовавшее до недавнего времени основное законодательство о государственном планировании, представленное законом 1995 г. о прогнозировании и социально-экономическом развитии^[331], не создавало необходимых правовых основ и средств для эффективного решения проблемы гармонизации публичных интересов и направлений правового регулирования.

Это привело к тому, что различные направления государственного управления и правового регулирования стали развиваться нередко обособленно, в том числе под влиянием узковедомственного их понимания, несогласованно между собою и иными ключевыми направлениями правового регулирования, что не могло не сказаться на достижении основных задач и реализации основных государственных интересов. Накопившиеся социальноэкономические проблемы, осложнение внешнеполитической ситуации обострили ситуацию, усугубили опасность вызовов и угроз российскому суверенитету, непременным условием которого является экономическая безопасность, социально-экономическая стабильность и достойный уровень жизни граждан. По всей видимости, были сделаны выводы о невозможности дальнейшего эффективного развития страны без пересмотра содержательных и правовых основ стратегического планирования, в связи с чем был принят новый закон, сформировавший более согласованную и иерархичную систему задач, правовых документов, субъектов, функций, полномочий, контроля в области стратегического планирования, заложив основу для качественно нового государственного строительства^[332]. Конечно, и этот закон не лишен

недостатков, что, как и его достоинства, отмечалось в литературе^[333], однако, при целенаправленном и последовательном его применении и совершенствовании, он, как представляется, может существенно

способствовать качественному улучшению ситуации с восстановлением упорядоченного, подконтрольного и эффективного стратегического государственного строительства.

Законодательство о стратегическом планировании предполагает

принятие стратегии социально-экономического развития, а также ряда иных программных документов стратегического планирования. В настоящее время осуществляется разработка и принятие различных подзаконных документов стратегического планирования. Одним из ключевых актов, принятых совсем недавно, в мае 2017 г., стал указ Президента, утвердивший Стратегию экономической безопасности^[334], который, в отсутствие стратегии социальноэкономического развития, в известной мере восполняет этот пробел в стратегическом планировании решения социально-экономических задач.

Подробное рассмотрение содержания этого документа не входит в предмет настоящего исследования. Хотелось бы обратить внимание, в частности, на следующее. Стратегия не рассматривает как абсолютные, конечные многие отраслевые задачи развития, в том числе задачи защиты конкуренции. Она исходит из перечня сформулированных вызовов и угроз, и вытекающих из них направлений, и задач государственной деятельности, государственного управления в целях достижения экономической безопасности, которая измеряется конкретными экономическими результатами. Так, например, говорится о повышении конкурентоспособности российских компаний, о развитии высоких технологий, в том числе высокотехнологичного малого бизнеса, снижении

барьеров для предпринимательской деятельности, обеспечении ее безопасности, в том числе от необоснованного вмешательства

государственных органов, повышении качества жизни людей. Таким образом, в Стратегии публичный интерес защиты конкуренции и ряд других занимают подчинённое место. С точки зрения экономики и управления это означает, что конкретное наполнение государственной антимонопольного регулирования должно осуществляться с учётом и в целях достижения целей Стратегии экономической безопасности.

Юридический аспект здесь состоит в том, что все правовые документы, утверждающие планы работы и содержание деятельности в области защиты конкуренции, должны быть согласованы, гармонизированы с

основополагающими документами стратегического планирования, в частности, Стратегией экономической безопасности. Это касается как законодательных, так и подзаконных актов. И здесь как представляется, предстоит ещё большая работа по совершенствованию антимонопольного регулирования, в том числе в целях формирования правовых средств реализации целей стратегического планирования в антимонопольном регулировании, приведения к понятийному единству, экономической и правовой согласованности показателей достижения целей стратегического развития, экономической безопасности с целями, планами мероприятий, показателями и отчётностью антимонопольного регулирования, а также в целях создания эффективного контроля за достижением в отраслевом регулировании общих государственных задач.

Так, следует отметить, что антимонопольный орган принимает немало как общих программно-целевых документов как в сфере антимонопольного регулирования в целом, так и по отдельным отраслям^[335]. Однако,

внимательное их рассмотрение позволяет сделать вывод об их значительной автономности от актов стратегического планирования, определяющих основные задачи обеспечения публичных интересов и самих данных задач. Можно найти и сходства, и противоречия, однако, в целом туманность правового поля затрудняет объективную экономическую и правовую оценку направленности и эффективности антимонопольного регулирования с позиции выполнения задач стратегического развития как она заявляется в актах стратегического планирования. Во многом это связано с несовершенством системы правового обеспечения трансформации стратегических целей и задач в отраслевые, в том числе в конкретные программы мер, регулирование и правоприменение в области антимонопольного регулирования и контроля за реализации таких целей и задач в сфере антимонопольного регулирования. Завершая рассмотрения предметно-целевой проблематики обеспечения баланса интересов в сфере антимонопольного регулирования в современном российском законодательстве, необходимо сделать вывод о целесообразности дополнения как законодательства о стратегическом планировании, так и

антимонопольного законодательства.

Во-первых, в предмете и целях антимонопольного законодательства должна быть отражена задача при разработке и изменении антимонопольного законодательства, его отдельных норм и институтов обеспечивать организационно, материально и процессуально защиту прав и законных интересов невластных субъектов антимонопольных правоотношений (субъективных публичных конкурентных прав), а также обязанность правоприменительных органов обеспечивать такую защиту. Это позволит уполномоченным властным субъектам при применении антимонопольного законодательства, в том числе при осуществлении правосудия по публичным антимонопольным спорам применять отдельные нормы и институты антимонопольного законодательства в рамках единства его предметноцелевой концепции.

Во-вторых, необходимо дополнение как законодательства о стратегическом планировании, так и антимонопольного законодательства в части установления модели согласованного правового регулирования трансформации публичных интересов, выраженных в виде целей и задач в актах стратегического планирования, в предмет, цели и задачи антимонопольного законодательства и иные акты антимонопольного регулирования. В частности, предлагается изменить ч. 2 ст. 1 Закона о конкуренции в части установления правила о том, что целями антимонопольного законодательства являются задачи, установленные в актах стратегического планирования. При этом такие цели антимонопольного законодательства, как обеспечение единства экономического пространства, свободного перемещения товаров, свободы экономической деятельности в Российской Федерации, защита конкуренции и создание условий для эффективного функционирования товарных рынков должны пониматься в соответствии с задачами, определёнными актами стратегического планирования. Несоответствие актов применения антимонопольного законодательства задачам актов стратегического планирования должно являться основанием для отмены соответствующих актов. Данный подход должен получить дальнейшее развитие в принципах антимонопольного права, организационных, материальных и процессуальных аспектах антимонопольного регулирования. В частности, одним из направлений обеспечения баланса публичных интересов должен стать контроль, в том числе через специально определённое полномочие прокуратуры по оспариванию в публичных интересах нормативных и ненормативных актов в сфере антимонопольного регулирования, противоречащих актам стратегического планирования. Также целесообразно рассмотреть вопрос о правовом обеспечении реализации политической и юридической ответственности уполномоченных должностных лиц в случае систематического выявления такого несоответствия. Следует отметить, что

определённые правила обязанности уполномоченных органов и должностных лиц приводить свои акты в соответствие с требованиями актов стратегического планирования установлены в законодательстве о

стратегическом планировании. Однако, как представляется, они нуждаются в дальнейшей проработке, конкретизации, завершённости системы правовых средств обеспечения. Равным образом, как и в их зеркальной трансляции в отраслевое законодательство, в частности, антимонопольное.

Для обеспечения задач контроля и ответственности немаловажную роль может сыграть также предварительный и текущий контроль соответствия антимонопольных актов и действий стратегическим актам. Так, представляется целесообразным для решения указанных задач предусмотреть модель участия лиц, уполномоченных в подготовке и контроле соблюдения законодательства о стратегическом планировании, в разработке программноцелевых документах антимонопольного органа в целях предварительного контроля соответствия антимонопольных актов актам стратегического планирования. Это предполагает определённые организационные изменения в системе и соотношении полномочий властных субъектов в сфере антимонопольного регулирования.

Итак, формирование согласованной предметно-целевой концепции антимонопольного и смежного законодательства в сфере антимонопольного регулирования в целях обеспечения баланса интересов является основой его дальнейшего административно-правового обеспечения, которое включает правовые принципы, институты (систему властных субъектов и их согласованные между собой полномочия), материальные и процессуальные средства регулирования. Среди этих правовых средств следующими по своей системной значимости и базовому значению для последующего построения институтов, материальных и процессуальных институтов, являются принципы антимонопольного регулирования.

3.2.