§ 2. Видовой и непосредственный объекты преступлений, направленных против ребенка, как критерий их систематизации

С учетом обозначенной позиции о понятии объекта преступления и

классификации объектов попытаемся определить их по отношению к преступлениям, направленным против ребенка.

Исходя из изложенного, родовым объектом преступлений против ребенка следует считать человека.

Объединение преступлений по признакам двух видовых объектов не вызывает сомнений в силу их близости. Подобный подход отмечается в УК целого ряда других государств. Как отмечает Ю.Е. Пудовочкин, объединение в одной главе преступлений против семьи и несовершеннолетних объясняется близостью указанных социальных ценностей, их взаимосвязью. Семья выступает в качестве первого института социализации ребенка, она регулирует процесс нравственного и интеллектуального развития личности… Преступное воздействие на семью непременно отражается на воспитании несовершеннолетнего, и наоборот, оказание негативного влияния на процесс формирования личности последнего является нарушением одной из функций семьи⁹³.

Вместе с тем анализ преступлений, включенных в указанную главу, показывает, что единственным преступлением, направленным

⁹³ Пудовочкин Ю.Е. Ответственность за преступления против несовершеннолетних. С. 84-85.

непосредственно против семьи, является уклонение детей от содержания родителей (ст.

«Притянуто» к этой главе незаконное собирание либо распространение информации о частной жизни (ст. 179 УК). В отдельных преступлениях семья выступает не основным, а дополнительным объектом (умышленная подмена ребенка – ст. 180 УК, разглашение тайны усыновления – ст. 177 УК). В итоге получается, что из 10 преступлений, предусмотренных в главе 21 УК, непосредственно против детей направлены 7 преступлений (ст. 172 – 174, 177, 177¹, 180 УК), что позволяет согласиться с мнением Ю.Е. Пудовочкина об исключении из названия соответствующей главы указания на семью⁹⁴. В нашем случае уклонение детей от содержания родителей (ст. 175 УК) целесообразно перенести в главу 23 «Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина». Как вариант: в названии главы объекты уголовно-правовой охраны поменять местами, поставив на первое место интересы несовершеннолетних, учитывая, кроме того, и то, что указанная глава открывается именно статьями, предусматривающими ответственность за посягательства на несовершеннолетних.

Нельзя не отметить также имеющийся в литературе разнобой относительно расстановки приоритетов в определении объектов рассматриваемых преступлений: семьи или детей, что имеет своим следствием различия в их классификации⁹⁵.

Но поскольку в названии главы 21 УК в качестве видового объекта названы интересы несовершеннолетних, попытаемся дать оценку понятию в целом «интерес» и «интересы несовершеннолетних» в частности.

Термин «интерес» является достаточно часто употребляемым в уголовном праве. И употребляется он в основном применительно к

⁹⁴ Там же. С. 85.

⁹⁵ См. Пономарев П.Г. Уголовная ответственность за преступные посягательства на семью и несовершеннолетних // Уголовное право. 2005. № 8. С. 34.

объекту преступления.

В науке уголовного права вопрос об интересе чаще всего становится предметом внимания ученых при раскрытии содержания объекта преступления. При этом одни авторы отождествляют интерес с общественным отношением, другие – выводят его за рамки таковых, третьи считают, что интерес является структурным элементом общественного отношения и, следовательно, также может рассматриваться как объект преступления. Вместе с тем, понятие самого интереса, его содержание и сущность авторами фактически не раскрывается. И это понятно в рамках признания объектом преступления именно общественных отношений. Однако применительно к поддерживаемому взгляду на объект преступления как социальную ценность раскрытие сути интереса представляет особое значение. Важно также определить соотношение понятия «интерес» с такими понятиями, как «потребности» и ценности».

Согласно толкованию слова «интерес» он может выступать в различных значениях, а именно: как то, к чему стремится человек; либо как побуждение к действию; либо как польза, корысть, выгода; либо как нужды, потребности⁹⁶.

«интерес» придается 6 значений⁹⁷.

Проблема интереса разрабатывается различными науками (философией, психологией, социологией и др.). Науку психологии привлекает интерес, прежде всего, как мотив или побуждение к действию. Психологи рассматривают и понятие потребностей, определяя соотношение этих понятий, но, как правило, не отождествляя их. Как пишет Е.П. Ильин, большинство психологов связывают интерес с потребностью, но понимают эту связь по-разному. Одни сводят интерес к определенной форме самых разнообразных потребностей, другие считают, что интерес – более сложное и широкое явление, чем простая потребность. Третьи считают, что интересы (познавательные, эстетические) перерастают в первую жизненную потребность человека, четвертые – что интерес вырастает из познавательной потребности, но не сводится к ней. Однако утвердившийся интерес может стать потребностью⁹⁸. Но какой бы ни была интерпретация понятия интереса, а также и потребности в психологии, их оценка дается в плоскости мотивов поведения человека. Но этот аспект для теории объекта преступления фактически безразличен, за исключением утверждения психологов об объективном характере потребности и субъективном характере интереса.

Несколько в ином ракурсе рассматриваются понятия интереса и потребности в философии. Определение их статуса уже больше связано с ценностной их оценкой. Потребность – в самом общем значении этого

⁹⁶ См. Толковый словарь русского языка с включением сведений о происхождении слов / отв. ред. Н.Ю. Шведова. М.: Издательский центр «Азбуковник», 2007. С. 303.

⁹⁷ См. Обществоведение. 9 – 11 классы: 1500 понятий и терминов. Минск: «Аверсев», 2009. С. 54.

⁹⁸ Ильин Е.П. Мотивация и мотивы. Санкт-Петербург-Москва-Харьков-Минск: Питер, 2000. С. 167.

слова, – пишет А.Г. Здравомыслов, – это определенная нужда субъекта в некоторой совокупности внешних условий его бытия, притязание к внешним обстоятельствам, вытекающее из его сущностных свойств природы.

И, наконец, что же собой представляют ценности? Тот же автор убеждает нас в том, что потребности, преобразованные в интересы, в свою очередь «превращаются» в ценности. Содержание ценностей обусловлено культурными достижениями общества¹⁰¹.

Оценка указанных понятий дается и в правовой науке, но с учетом их понимания психологами и социологами. Так, В.Н. Винокуров пишет: понятие «интерес» рассматривается в психологическом (субъективном) и социологическом (объективном) аспектах. В первом случае интерес рассматривается как продукт деятельности мозга, как побудительный мотив к действию, в основе которого лежит осознанная потребность – интерес (субъективный интерес). В социологическом (объективном) аспекте интерес выступает как понятие, обозначающее и характеризующее нечто объективно значимое для индивида, общества. И, соглашаясь с П.В. Замосковцевым, автор считает, что интерес – это объективно-субъективная категория, выражающая направленность общества, государства, личности

⁹⁹ Здравомыслов А.Г. Потребности. Интересы. Ценности. М.: Изд-во политической литературы, 1986. С. 12-13.

¹⁰⁰ Там же. С. 74.

¹⁰¹ Там же. С. 160-161.

на предметы и объекты, способные удовлетворить определенную потребность¹⁰².

Приведенные высказывания ученых в области философии, психологии, а также права помогают решить, но не решают вопрос об интересах как правоохраняемых объектах и, в частности, об интересах несовершеннолетних, обозначенных в УК в качестве видового объекта группы преступлений.

Но следует отметить то обстоятельство, что термин «интересы» как провоохраняемый объект применяется достаточно широко и не только в уголовном праве. Например, об интересах ребенка говорится в ст. 15, 36, 66¹, 67, 68, 70, 73, 116, 140, 142, 157) КоБС, об интересах семьи (ст. 24, 28, 65), об интересах других граждан (ст. 5, 13), об интересах общества и государства (ст. 5), об интересах супругов (ст. 15, ст. 20¹, 36, 47) и др. В большинстве своем указанные интересы выступают как правоохраняемые ценности. О защите прав и законных интересов граждан говорится в

¹⁰² Винокуров В.Н. Интересы как способ конкретизации непосредственного объекта преступления // Журнал российского права. 2009. № 5. С. 85-86.

Конституции Республики Беларусь (ст. 22), а также в целом ряде международных документов.

В силу сказанного нет необходимости при определении объекта преступлений, направленных против ребенка, разделять такие понятия, как потребности, интересы и ценности. Нам представляется, что сам термин

«интересы» в рассматриваемом аспекте должен трактоваться достаточно широко, включая и потребности ребенка, еще не переросшие в интересы как социальный феномен, а сами интересы рассматривать как охраняемую уголовным правом социальную ценность. Более того, интересы ребенка следует трактовать не с позиции его конкретных потребностей (в субъективном аспекте), они могут в ряде случаев и не представлять той ценности, которая вкладывается в сущность этого понятия как объективного феномена, а именно с позиций того, что конкретно желает иметь или получить государство и общество в части отношения как к детям вообще, так и к конкретному ребенку в частности на основе сложившихся нравственных представлений об отношении к детству и особой его защите. В этой связи заслуживает поддержки точка зрения А.М. Нечаевой, рассматривающей сущность интересов ребенка в семейно- правовой сфере, относительно того, что интересы в данной сфере носят сложный, как бы «многослойный» характер, объединяя интересы государства, родителей и самого ребенка. Кроме того, они неизменно взаимодействуют с правами ребенка, поскольку их объединяет единство цели¹⁰³.

С учетом сказанного, полагаем, что «интересы ребенка» можно определить как объективно существующие жизненные потребности и законодательно закрепленные права, соответствующие общепринятым в обществе требованиям по нормальному развитию ребенка и формированию его как личности. Данное понятие можно рассматривать

¹⁰³ Нечаева А.М. Защита интересов ребенка: семейно-правовые предпосылки // Государство и право. 2010. № 6. С. 77.

как системно-логическую конструкцию, охватывающую непосредственные объекты преступлений, включенных в главу 21 УК, позволяющую их конкретизировать с учетом особенностей объективных признаков этих преступлений.

Сказанное позволяет дать оценку названию главы 21 УК, в котором в качестве видового объекта фигурируют интересы несовершеннолетних.

На наш взгляд, такое название не в полной мере отвечает требованиям системного построения норм данной главы и раздела VII

«Преступления против человека». Во-первых, как ранее было сказано, ребенок является самостоятельным индивидом, требующим особой правовой охраны и защиты, что непосредственно вытекает из международно-правовых норм. Это предполагает и применение устоявшегося в международном праве термина «ребенок». Во-вторых, в специальной главе УК содержатся (или должны содержаться) преступления, направленные не только на интересы ребенка, но и на другие его блага, дарованные ему природой, а также на его права, закрепленные как в международном, так и национальном законодательстве. В-третьих, термин «несовершеннолетний» не в полной мере раскрывает сущность термина «ребенок», оставляя как бы за рамками внимания правоприменителя малолетних детей, к которым требуется еще более дифференцированный подход.

Все это свидетельствует о том, что название главы 21 УК требует корректировки. В идеале оно могло бы звучать «Преступления против ребенка и семьи». Однако в целях обеспечения системности построения УК это потребовало бы перенесения в данную главу всех преступлений, направленных против ребенка, включая и посягательства на его жизнь, здоровье, половую неприкосновенность, половую свободу и др., что вызвало бы при сложившемся подходе к структурированию раздела

«Преступления против человека» существенные трудности.

Поэтому в целях сохранения сложившегося подхода к структурированию данного раздела мы склонны назвать главу 21 УК

«Преступления против интересов ребенка и семьи», рассматривая

«интересы ребенка» как обобщенный феномен, подлежащий уголовно- правовой охране.

В этой связи проанализируем названия соответствующих глав (разделов) УК других государств. В УК Российской Федерации, Казахстана, Таджикистана, Кыргызстана, Латвии, Грузии, Молдовы соответствующие главы названы «Преступления против семьи и несовершеннолетних». Подобные главы названы: «Преступления против несовершеннолетних и семейных отношений» (УК Азербайджана),

«Преступления против семьи, молодежи и нравственности» (УК Узбекистана), «Преступления против семьи и интересов ребенка» (УК Армении), «Преступления и уголовные проступки против ребенка и семьи» (УК Литвы).

Таким образом, ни в одном из УК государств – стран СНГ и Балтии при определении видового объекта рассматриваемых преступлений не использован термин «интересы». Более того, некоторые УК (Армения, Литва) использовали при этом международно-правовой термин «ребенок», в полной мере отвечающий объекту уголовно-правовой охраны. Следует отметить также, что в УК Азербайджана приоритетное положение в системе двух правоохраняемых видовых объектов: семьи и несовершеннолетних занимают несовершеннолетние. Аналогичная картина наблюдается и в УК государств дальнего зарубежья. Выделяя в УК самостоятельные главы (разделы), объединяющие отдельные преступления против детей, законодатели называют их: «Преступления против брака и семьи» (УК Республики Болгария), «О посягательствах на несовершеннолетних лиц или семью» (УК Франции), «Преступления против семьи и опеки» (УК Польши), «Преступления против семейных отношений» (УК Дании, Испании), «О преступлениях против семьи» (УК

Швеции), «Уголовные деяния против гражданского состояния, брака и семьи» (УК ФРГ) и т.п.

Как видно, законодатели, систематизируя и структурируя преступления против детей, в большинстве своем поглощают их такими объектами, как семья и брак, либо указывают непосредственно на несовершеннолетних как правоохраняемый объект и нигде в этой плоскости не упоминают об их интересах. Вместе с тем, учитывая вышесказанное, мы не склонны вовсе отказываться от интереса как объекта преступлений против детей, предлагая его обобщенное понятие, во-первых, и возлагая на него роль, в том числе и непосредственного объекта отдельных преступлений, во-вторых. В этой связи следует согласиться с В.Н. Винокуровым, рассматривающим интерес как способ конкретизации непосредственного объекта преступления¹⁰⁴. Разница в позициях состоит лишь в том, что указанный автор связывает интерес c общественным отношением, поддерживая тех авторов, которые отождествляют интерес с общественным отношением. По нашему же мнению, интерес выступает как самостоятельная правоохраняемая ценность. Но именно эта ценность и выступает в качестве как видового, так непосредственного объекта того или иного преступления, направленного против ребенка. Меняется лишь качественное ее содержание применительно к конкретному преступлению.

Предлагаемый нами подход к формулированию названия главы 21 УК, а также к обобщению смысла «интерес», на наш взгляд, в большей мере будет отвечать требованиям системности в классификации объектов по вертикали и иметь значение для совершенствования систематизации и структуризации преступлений, направленных против ребенка, адекватной оценки характера и степени их общественной опасности в системе преступлений против человека, а также в системе иных преступлений,

¹⁰⁴ Винокуров В.Н. Указ. соч. С. 85-92.

причиняющих вред ребенку, для обеспечения разумного баланса в установлении и применении уголовно-правовых санкций за указанные посягательства.

Вопрос об уровне и объеме систематизации рассматриваемых преступлений в УК Беларуси самым тесным образом связан с определением их непосредственных объектов, что имеет значение и для классификации таких деяний.

Оценивая все многообразие определений объектов рассматриваемых преступлений, представленное в литературе, мы склонны придерживаться, прежде всего, акцентов на правоохраняемые объекты, прослеживаемых в международно-правовых документах, посвященных правам ребенка. Именно они позволяют более точно определить ту ценность, которая подвергается опасности при совершении конкретного преступления против ребенка. Отметим, что в указанных документах используются такие понятия и термины, как полное и гармоничное развитие личности ребенка, его благополучие, наилучшие интересы ребенка, благосостояние детей, выживание и здоровое развитие ребенка, социальное, духовное и моральное благополучие, здоровое физическое и психическое развитие детей, физическое, умственное, духовное, моральное и социальное развитие ребенка (ст. 3, 6, 9, 17, 18, 20, 21, 23, 32 и др. Конвенции о правах ребенка от 20 ноября 1989 г.). Сходный инструментарий используется и в национальном законодательстве: физическое, нравственное и духовное здоровье, национальное самосознание на основе общечеловеческих ценностей мировой цивилизации; права и законные интересы ребенка; здоровое развитие ребенка; полноценное физическое, умственное и духовное его развитие; полноценное развитие, воспитание, образование, укрепление здоровья ребенка, подготовка его к самостоятельной жизни в

семье и обществе и др. (преамбула, ст. 1, 3, 8, 13 и др. Закона Республики Беларусь от 19 ноября 1993 г. «О правах ребенка»¹⁰⁵.

Следует также иметь в виду, что интересы ребенка взаимосвязаны с их правами в той или иной сфере жизни. В таком взаимодействии они нередко употребляются и в нормативных правовых актах.

С учетом указанных подходов попытаемся определить основные и дополнительные непосредственные объекты следующих преступлений, предусмотренных статьями 172, 173, 174, 176, 177, 177¹ и 179 главы 21 УК. Рассматривая объект вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления и вовлечения его в антиобщественное поведение, ученые по- разному подходят к его определению. Приведем для примера несколько определений. Так, Э.А. Саркисова считает, что объектом этих преступлений является нормальное нравственное формирование и развитие несовершеннолетних¹⁰⁶. В.В. Тимощенко называет объектом преступления, предусмотренного ст. 172, нормальное нравственное и физическое развитие несовершеннолетних, а преступления, предусмотренного ст. 173, – общественные отношения, обеспечивающие

нормальное нравственное и физическое развитие несовершеннолетних¹⁰⁷.

Российский ученый А.И. Чучаев считает объектом вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления общественные отношения, обеспечивающие нормальное развитие и правильное нравственное воспитание несовершеннолетнего, его права и законные интересы. Объектом же вовлечения несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий автор считает нравственное формирование

¹⁰⁵ О правах ребенка: Закон Республики Беларусь от 19 ноября 1993 г. // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. 2000. № 103. 2/215.

¹⁰⁶ См. Уголовное право Республики Беларусь. Особенная часть: учебное пособие / под общей ред. А.И. Лукашова. Минск.: Издательство Гревцова, 2009. С. 146, 148.

¹⁰⁷ См. Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Республики Беларусь, 2-е изд., с изменениями и дополнениями / под общей ред. А.В. Баркова, В.М. Хомича. Минск: ГИУСТ БГУ, 2010. С. 372, 376.

личности несовершеннолетнего¹⁰⁸. В.С. Савельева определяет объект вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления как условия нормального развития и правильного нравственного воспитания несовершеннолетних. Объект же вовлечения несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий автором специально не определен. Вероятно, он отождествляется с приведенным понятием¹⁰⁹. Э.Б. Лазарев, придерживаясь точки зрения, согласно которой объектом посягательства вообще выступают реализуемые социальные возможности определенного поведения человека как участника отношения, считает, что применительно к указанным преступлениям следует говорить об определенном состоянии защищенности, то есть безопасности, несовершеннолетнего и семьи. В качестве видового объекта вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления автор предлагает считать отношения, обеспечивающие безопасность развития и формирования несовершеннолетних¹¹⁰.

Нет необходимости останавливаться на позициях ученых, высказанных в период действия УК 1960 г., когда указанные деяния были размещены в главе 15 «Преступления против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения». Но и тогда авторы, пытаясь

«подогнать» объект вовлечения несовершеннолетнего в преступную деятельность (ст. 205 УК) под позицию законодателя, в дополнение к общественному порядку называли нормальное развитие и воспитание несовершеннолетних¹¹¹. А, например, А.Н. Игнатов прямо назвал объектом

¹⁰⁸ См. Полный курс уголовного права: в 5 т. / под ред. А.И. Коробеева. Том II. Преступления против личности. СПб.: Изд-во Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2008. С. 665, 669.

¹⁰⁹ См. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Издание 4-е. переработанное и дополненное / отв. редактор А.И. Рарог. М.: «Проспект», 2006. С. 265.

¹¹⁰ Лазарев Э.Б. Вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления: проблема определения объекта преступления // Российское правосудие. 2009. № 10. С. 61.

¹¹¹ См. Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР (изд. второе, доп. и перераб. / отв. ред. Ю.Д. Северин. М.: «Юридическая литература», 1985. С. 429.

этого преступления нормальное развитие и правильное нравственное воспитание несовершеннолетних¹¹².

В настоящее время абсолютное большинство ученых, в том числе и с учетом позиции законодателей, отказались от признания объектом указанных преступлений общественный порядок. Хотя, впрочем, не все законодатели ныне изменили сложившийся в период действия УК 1960 г. подход.

Ознакомление с представленными в литературе точками зрения на объект рассматриваемых преступлений все же позволяет констатировать их близость. Большинством авторов объектом данных преступлений признается нормальное нравственное формирование и развитие несовершеннолетних. И фактически никто не упоминает в рассматриваемом аспекте интересы несовершеннолетних. Это, вероятно, объясняется тем, что они не указываются в УК, например, Российской Федерации в качестве видового объекта. Однако, как нами ранее указывалось, смысл объекта «интересы несовершеннолетних» можно понимать как широкий феномен, включающий в свое содержание объективно существующие жизненные потребности и законодательно закрепленные права, соответствующие общепринятым в обществе требованиям по нормальному развитию ребенка и формированию его как личности. Поэтому и в данном контексте это понятие не противоречит смыслу объекта, на который непосредственно направлены указанные посягательства.

Для уточнения объекта преступлений, предусмотренных ст. 172 и

173 УК, особо следует остановиться на неординарной позиции Ю.Е. Пудовочкина, согласно которой им является право несовершеннолетнего на защиту от информации, пропаганды и агитации, наносящих вред его здоровью, нравственному и духовному развитию. Указанное определение

¹¹² См. Курс советского уголовного права в шести томах / ред. коллегия: А.А. Пионтковский, П.С. Ромашкин, В.М. Чхиквадзе. Часть Особенная. Том VI. Преступления против государственного аппарата и общественного порядка. Воинские преступления. М.: Наука, 1971. С. 363.

вписывается в общую концепцию системы охраны прав ребенка, предложенную автором, который в качестве объекта и любого из преступлений, направленных против ребенка, считает именно его право на получение каких-то определенных благ. В данном случае речь идет о праве на защиту от негативной для ребенка информации, пропаганды и агитации. Однако, представив перечень прав, нарушаемых конкретными преступлениями против ребенка, автор пишет, что все указанные преступления (за исключением предусмотренного ч. ст. 157) нарушают те или иные интересы несовершеннолетних. И далее автор отмечает, что нарушаемые преступлениями главы 20 УК права несовершеннолетних так или иначе связаны с процессом формирования его личности, его развитием и воспитанием¹¹³. На наш взгляд, автор отождествил права несовершеннолетних с их интересами, что выглядит не совсем удачно. Кроме того, автор признает, что все указанные им права связаны с процессом формирования его личности, его развитием и воспитанием. В таком случае возникают вопросы: во-первых, целесообразно ли такое нагромождение в определении объектов конкретных преступлений против несовершеннолетних и, во-вторых, все ли преступления против несовершеннолетних связаны с указанным процессом формирования его личности? Более того, надо учесть и то, что автор, вероятно, исходил из сложившейся в теории российского уголовного права и судебной практики оценки объективной стороны данных преступлений, признаваемых оконченными уже с момента так называемого информационного (психологического) воздействия взрослого на сознание ребенка. В таких случаях, очевидно, что общественная опасность данных преступлений состоит уже в самом нарушении права ребенка на защиту от информации, пропаганды и агитации, наносящих вред его здоровью, нравственному и духовному развитию. Однако белорусская судебная практика (а теперь и

¹¹³ Пудовочкин Ю.Е. Ответственность за преступления против несовершеннолетних. С. 91.

российская), а также теория признает вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления с момента фактического его вовлечения в таковое. И если исходить из того, чему конкретно причиняется в данном случае вред, то следует указать, что именно нормальному нравственному развитию несовершеннолетнего вред и причиняется. По данным

выборочных исследований, поведение более 25 % несовершеннолетних, которые были вовлечены взрослыми в совершение преступления или в антиобщественное поведение, и в будущем имело негативный характер, а многие из них неоднократно совершали преступления, уже будучи взрослыми. Иными словами, правильное развитие несовершеннолетнего в нравственном отношении в указанных случаях не было обеспечено, а самому такому развитию как социальной ценности был причинен существенный вред.

Надо также отметить, что и Ю.Е. Пудовочкин в качестве объектов вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления, соединенного с насилием или угрозой применения насилия (ч. 3 ст. 150 УК РФ), называет процесс развития несовершеннолетнего (а не право на защиту от информации, пропаганды и агитации), и здоровье либо телесную неприкосновенность других лиц¹¹⁴.

Таким образом, используя терминологию международно-правовых актов и национального законодательства общеправового регулирования, а также учитывая сложившееся мнение большинства ученых, непосредственным объектом преступлений, предусмотренных ст. 172 и 173 УК, следует признать полноценное и гармоничное развитие личности ребенка, соответствующее нравственно-правовым ценностям общества и государства.

Что касается рассматриваемых преступлений, совершенных с применением насилия или с угрозой его применения (ч. 2 ст. 172 и ч. 2 ст. 173), то, несомненно, здесь должна идти речь и о дополнительном,

¹¹⁴ Там же. С. 98.

выступающем в роли обязательного, объекте – здоровье или телесной неприкосновенности несовершеннолетнего.

В каком соотношении такой объект находится с интересами несовершеннолетнего? Безусловно, полноценное и гармоничное развитие личности ребенка осуществляется в его интересах, но здесь непосредственно затрагиваются и интересы государства, ставящего перед собой задачу обеспечения такого развития, о чем говорилось выше. Поэтому если признавать объектом указанных преступлений интересы несовершеннолетних как более узкое, чем предлагаемое нами, понятие, – значит существенно сужать сферу правоохраняемых ценностей в таких случаях. Как известно, интересы человека и, в частности, ребенка, могут иметь различный характер и направленность, в том числе и негативную. Интерес ребенка может быть деформирован вследствие издержек в его воспитании или других обстоятельств. Надо полагать, что такие интересы не охватываются правоохранением.

В ст. 174 УК установлена ответственность за уклонение родителей от содержания детей либо от возмещения расходов, затраченных государством на содержание детей, находящихся на государственном обеспечении. Такой уголовно-правовой запрет вытекает из всеобщепризнанной на международном и национальном уровнях обязанности родителей или других лиц, воспитывающих ребенка, обеспечивать его содержание. В ст. 27 Конвенции, в частности, указывается, что государства-участники признают право каждого ребенка на уровень жизни, необходимый для физического, умственного, духовного, нравственного и социального развития ребенка. В качестве гарантии обеспечения этого права Конвенция предусмотрела, что основную ответственность за обеспечение условий жизни, необходимых для развития ребенка, несут в пределах своих способностей и финансовых возможностей родитель или другие лица, воспитывающие ребенка. Более того, в данном документе говорится о финансовой ответственности

указанных лиц за ребенка. Указанная обязанность закреплена и в национальном законодательстве: Конституции Республики Беларусь (ст. 32), Законе Республики Беларусь «О правах ребенка» (ст. 17), в Кодексе о браке и семье Республики Беларусь (ст. 91).

Говоря об объекте преступления, предусмотренного ст. 174 УК, ученые его определяют по-разному. Это – и общественные отношения по материальному обеспечению детей, определяющему их нормальное развитие¹¹⁵; и интересы детей¹¹⁶; и материальные условия существования несовершеннолетних или совершеннолетних, но нетрудоспособных детей. В качестве дополнительного объекта называются отношения по реализации судебного акта¹¹⁷ и общественные отношения, охраняющие интересы семьи и несовершеннолетних граждан. В качестве дополнительного объекта указывается также на интересы личности, общества и государства, заинтересованных в неукоснительном исполнении судебных актов, в том числе по спорам о взыскании алиментов¹¹⁸, общественные отношения, обеспечивающие гарантированное Конвенцией ООН о правах ребенка его право на уровень жизни, необходимый для физического, умственного, духовного, нравственного и социального развития ребенка¹¹⁹ и т.д.

На наш взгляд, в данном случае действительно ущемлению подвергается право несовершеннолетнего на достойный уровень жизни в

¹¹⁵ См. Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Республики Беларусь / под общей ред. А.В. Баркова, В.М. Хомича. С. 378.

¹¹⁶ См. Уголовное право Республики Беларусь. Особенная часть: учебное пособие / под общей ред. А.И. Лукашова. С. 146, 151.

¹¹⁷ См. Полный курс уголовного права: в 5 т. / под ред. А.И. Коробеева. Том II. Преступления против личности. С. 662.

¹¹⁸ См. Завидов Б.Д. Общественно опасные последствия и их значение для квалификации преступлений (научно-практический и аналитический комментарий уголовного законодательства России) // Электронная база нормативных правовых актов «КонсультантПлюс: Россия». Технология 3000 [Электронный ресурс]. Мн.: ООО «ЮрСпектр», 2008.

¹¹⁹ См. Пудовочкин Ю.Е. Ответственность за преступления против несовершеннолетних. С. 196.

широком смысле, а в более узком – право на получение средств на его содержание, поскольку далеко не всегда полученные от отца или матери средства могут создать основу для обеспечения достойного уровня жизни в материальном отношении. Однако, более приближенно к преступлению, предусмотренному в ст. 174 УК, по нашему мнению, следует говорить о выживании, здоровом развитии и благополучии ребенка как социальных ценностях, обеспечиваемых удовлетворением его имущественных интересов. Необходимо также учитывать и то обстоятельство, что в ныне действующей редакции ст. 174 УК имеется самостоятельный состав преступления, который выражается в уклонении родителей от возмещения расходов, затраченных государством на содержание детей, находящихся на государственном обеспечении (ч. 2). Объектом данного преступления уже никак не могут признаваться интересы детей, поскольку его совершением вред таковым не может быть причинен (уровень государственного обеспечения ребенка не зависит от факта уплаты его родителем средств на содержание детей, помещенных в детские интернатные учреждения, государственные специализированные учреждения для несовершеннолетних и др.). В данном случае страдают интересы государства, понесшего расходы на содержание детей и не получившего возмещения таких расходов.

Преступлением против ребенка является также злоупотребление правами опекуна или попечителя, выражающееся в использовании опеки или попечительства в корыстных целях, либо жестоком обращении с подопечными, либо умышленном оставлении их без надзора или необходимой помощи, повлекших существенное ущемление прав и законных интересов подопечных (ст. 176 УК). Исходя из законодательной терминологии, можно было бы признать объектом этого преступления права и законные интересы подопечных, поскольку здесь речь идет об их ущемлении. Но в данном случае они имеют своим назначением конкретизацию лишь общественно опасных последствий, которые

выступают в роли обязательного признака объективной стороны этого преступления. Однако, к сожалению, действительная конкретизация ни самих последствий, ни тем более непосредственного объекта данного преступления здесь, по сути, отсутствует. Ее можно осуществить лишь на основании анализа признаков деяний, описанных в законе. С учетом их достаточно широкого спектра следует признать, что при совершении рассматриваемого преступления могут пострадать как имущественное благополучие ребенка, так и его гармоничное и здоровое развитие. Указанные социальные ценности и являются объектом данного преступления.

В системе преступлений против ребенка следует выделить преступления, связанные с усыновлением (удочерением). Первое – это традиционно существующее в законодательстве разглашение тайны усыновления (ст. 177 УК) и второе – появившееся в 2003 г. преступление, именуемое незаконными действиями по усыновлению (удочерению) детей (ст. 177¹). Чтобы определить объекты указанных преступлений, необходимо прежде всего обратиться к международно-правовым установлениям относительно охраны прав усыновленных (удочеренных) детей. Согласно ст. 7 Конвенции ООН «О правах ребенка» ребенок сразу же после рождения и с момента рождения имеет право на имя и на приобретение гражданства, а также, насколько это возможно, право знать своих родителей и право на их заботу. Ст. 16 Конвенции закрепляет запрет произвольного или незаконного вмешательства в осуществление права ребенка на личную и семейную жизнь и право ребенка на защиту закона от такого вмешательства или посягательства. Аналогичный запрет установлен в ст. 28 Закона Республики Беларусь «О правах ребенка».

В целях реализации этого запрета Кодекс Республики Беларусь «О браке и семье» вводит понятие «тайна усыновления» и определяет гарантии ее сохранения (ст. 136), что и обусловило установление уголовной ответственности за разглашение указанной тайны.

Обзор мнений относительно объекта данного преступления также иллюстрирует некоторый разнобой. В качестве такового называют: право усыновителей и усыновленного (удочеренного) ребенка на неразглашение тайны усыновления (удочерения)¹²⁰; общественные отношения, обеспечивающие нормальное функционирование семьи¹²¹; тайну усыновления (удочерения) и нормальные условия формирования личности несовершеннолетнего¹²²; нормальное развитие личности несовершеннолетнего¹²³ и т.д.

Иными словами, одни авторы рассматривают данное преступление как направленное против интересов семьи, другие – против несовершеннолетних, третьи – против семьи и против интересов несовершеннолетних.

На наш взгляд, при определении объекта данного преступления следует учитывать обе ценности: и семью и ребенка. Однако, полагаем, что приоритет здесь следует отдать ребенку. Согласно ст. 120 Кодекса о браке и семье усыновление допускается в отношении несовершеннолетних детей и только в их интересах, а также с учетом возможностей обеспечить детям полноценное физическое, психическое, духовное и нравственное развитие. При разглашении тайны усыновления, когда сознание ребенка еще полностью не сформировано, он может неправильно оценить факт того, что его воспитывают неродные люди, чем ставится под угрозу его морально-психологическое состояние, которое может перерасти в неоправданные страдания и нравственные мучения. Разумеется, это

¹²⁰ См. Уголовное право Республики Беларусь. Особенная часть: Учебное пособие / под ред. Н.А. Бабия и И.О. Грунтова. С. 157.

¹²¹ См. Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Республики Беларусь / под общей ред. А.В. Баркова, В.М. Хомича. С. 381.

¹²² См. Полный курс уголовного права: в 5 т. / под ред. А.И. Коробеева. Том II. Преступления против личности. С. 660.

¹²³ См. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / под ред. Г.А. Есакова. М.: «Проспект», 2010 // Электронная база нормативных правовых актов «КонсультантПлюс: Россия». Технология 3000 [Электронный ресурс]. Мн.: ООО «ЮрСпектр», 2010.

отразится и на семейных отношениях, но опять же в части воспитательного процесса, осуществляемого в отношении ребенка. Иными словами, вред в первую очередь от подобного разглашения будет причинен именно ребенку.

Поэтому мы склонны рассматривать преступление, предусмотренное ст. 177 УК, как направленное в первую очередь против ребенка. И полагаем, что объектом этого преступления является полноценное физическое, психическое, духовное и нравственное развитие ребенка.

Объект незаконных действий по усыновлению (удочерению) детей также определяется в литературе неоднозначно: это либо общественные отношения, обеспечивающие установленный порядок усыновления (удочерения) детей, права и интересы ребенка и усыновителей¹²⁴, либо общественные отношения, обеспечивающие особый порядок устройства детей при усыновлении (удочерении), установленный в целях защиты, прежде всего, прав ребенка, а также других заинтересованных лиц¹²⁵; либо отношения по созданию семьи в соответствии с действующим законодательством, ее нормальное функционирование, установленный порядок усыновления и удочерения¹²⁶; либо семейный уклад, интересы семьи¹²⁷; право несовершеннолетнего, лишенного семейного окружения, на особую защиту¹²⁸ и т.д. Все дело в том, чему отдается при определении объекта данного преступления приоритет: семье или ребенку.

Вместе с тем, регламентируя стандарты и принципы усыновления, Конвенция ООН «О правах ребенка» приоритетными в существовании

¹²⁴ См. Уголовное право БССР. Том II. Часть Особенная / под ред. И.С. Тишкевича. Минск: Вышэйшая школа, 1978. С. 159.

¹²⁵ См. Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Республики Беларусь / под общей ред. А.В. Баркова, В.М. Хомича. С. 382.

¹²⁶ См. Полный курс уголовного права: в 5 т. / под ред. А.И. Коробеева. Том II. Преступления против личности. С. 657.

¹²⁷ См. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / под ред. А.В. Бриллиантова. М.: «Проспект», 2010. // Электронная база нормативных правовых актов

«КонсультантПлюс: Россия». Технология 3000 [Электронный ресурс]. М.: ООО «ЮрСпектр», 2010.

¹²⁸ См. Пудовочкин Ю.Е. Ответственность за преступления против несовершеннолетних. С. 91.

системы усыновления признает наилучшие интересы ребенка, которые должны учитываться в первостепенном порядке (ст. 21).

Следует также иметь в виду причины появления в УК ст. 177¹. Она

была введена Законом Республики Беларусь от 14 июля 2003 г.¹²⁹ вскоре после утверждения 2 мая 2003 г. Указом Президента Республики Беларусь Конвенции по защите детей и сотрудничеству в отношении международного усыновления, заключенной в г. Гааге 29 мая 1993 г.¹³⁰. Кроме того, на этот период выявилось немало фактов усыновлений, в том числе и международных, результатом которых явились грубейшие нарушения прав и интересов усыновленных детей, причинение вреда их здоровью и даже жизни. Поэтому главным назначением указанной уголовно-правовой нормы было ограждение усыновленных или удочеренных детей от негативного воздействия уже в условиях новой семьи.

С учетом изложенного нет необходимости считать объектом преступления, предусмотренного ст. 177¹ УК, интересы семьи. Главным и, пожалуй, единственным объектом этого преступления является ребенок и, в частности, его нормальное физическое и нравственное развитие.

И, наконец, требует оценки объект преступления, предусмотренного ст. 180 УК, – подмены ребенка. Трактуется он в литературе также неоднозначно: либо как права и интересы ребенка и родителей¹³¹; либо как общественные отношения, обеспечивающие защиту прав ребенка и интересов семьи¹³²; либо как отношения по нормальному функционированию семьи, сохранению ребенком родственных связей со

¹²⁹ О внесении дополнений и изменений в некоторые законодательные акты Республики Беларусь: Закон Республики Беларусь от 14.07.2003 № 220-З // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. 2003. № 80. 2/969.

¹³⁰ Там же. 1/4580.

¹³¹ См. Уголовное право БССР. Том II. Часть Особенная / под ред. И.С. Тишкевича. С. 164.

¹³² См. Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Республики Беларусь / под общей ред. А.В. Баркова, В.М. Хомича. С. 387.

своей кровной семьей; либо как семейный уклад, интересы семьи¹³³ и как право несовершеннолетнего проживать с родителями и воспитываться в семье¹³⁴ и т.д. И в данном случае авторы дифференцируют объект подмены ребенка в зависимости от того, семье или ребенку причиняется или может быть причинен вред при совершении этого преступления. Сошлемся вновь на Конвенцию ООН «О правах ребенка». В ней закреплено, что ребенок с момента рождения имеет право на имя и на приобретение гражданства, а также, насколько это возможно, право знать своих родителей и право на их заботу (ст. 7), что право ребенка на сохранение своей индивидуальности, включая гражданство, имя и семейные связи требует уважения (ст. 8), что ребенок не должен разлучаться со своими родителями вопреки их желанию (ст. 9). Указанные положения позволяют сделать вывод о том, что при подмене ребенка нарушается его право знать своих родителей и право на их заботу, а также право на сохранение своей индивидуальности. И здесь именно право ребенка выступает в качестве охраняемой уголовным законом ценностью, поскольку нормальному его развитию вред может быть и не причинен. Безусловно, при совершении указанного преступления страдают и интересы родителей или в целом семьи. И это, пожалуй, единственное преступление, где равный баланс его объектов установить весьма затруднительно, но, тем не менее, «зачисление» его в группу преступлений, направленных против ребенка вряд ли можно признать необоснованным.

Таким образом, мы определили непосредственные объекты преступлений, направленных против ребенка, включенных в главу 21 УК.

Но уголовно-правовая охрана ребенка не исчерпывается указанной систематизацией. В других разделах или главах УК также имеют место запреты на совершение деяний, объектом которых является ребенок.

¹³³ См. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / под ред. А.В. Бриллиантова. М.: «Проспект», 2010. // Электронная база нормативных правовых актов

«КонсультантПлюс: Россия». Технология 3000 [Электронный ресурс]. М.: ООО «ЮрСпектр», 2010.

¹³⁴ См. Пудовочкин Ю.Е. Ответственность за преступления против несовершеннолетних. С. 91.

Попытаемся определить правомерность и целесообразность отделения их от рассмотренной нами группы преступлений.

Прежде всего, речь пойдет о самостоятельных составах преступлений, а именно о:

1) ненадлежащем исполнении обязанностей по обеспечению безопасности жизни и здоровья детей (ст. 165 УК);

2) заведомом оставлении без помощи лица, находящегося в опасном для жизни и здоровья состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению по малолетству (ч. 2 ст. 159 УК);

3) половом сношении и иных действиях сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста (ст. 168 УК);

4) развратных действиях (ст. 169 УК);

5) изготовлении и распространении порнографических материалов или предметов порнографического характера с изображением несовершеннолетнего (ст. 343¹ УК).

Ответственность за указанные преступления предусмотрена в различных главах или разделах УК (гл. 19 «Преступления против жизни и здоровья», гл. 20 «Преступления против половой неприкосновенности или половой свободы», объединенных в едином разделе VII «Преступления против человека», гл. 30 «Преступления против общественного порядка и общественной нравственности».

Ответственность за ненадлежащее исполнение обязанностей по обеспечению безопасности жизни и здоровья детей была введена впервые в УК 1999 г. Согласно ст. 165 УК это преступление выражается в ненадлежащем исполнении обязанностей по обеспечению безопасности жизни и здоровья малолетнего лицом, на которое такие обязанности возложены по службе, либо лицом, выполняющим эти обязанности по специальному поручению или добровольно принявшим на себя такие обязанности. Причем ответственность за указанное деяние наступает только в том случае, если оно повлекло причинение малолетнему по

неосторожности менее тяжкого телесного повреждения (ч. 1) или смерть малолетнего либо причинение тяжкого телесного повреждения и если в содеянном отсутствуют признаки должностного преступления. Данное преступление относится к преступлениям, не представляющим большой общественной опасности (ч. 1), и к менее тяжким преступлениям (ч. 2).

Введение данной статьи обусловливалось, по нашему мнению, стремлением законодателя в большей мере отразить специфику уголовно- правового регулирования ответственности за преступления, наносящие вред детям, а также задачами их всемерной охраны, поставленными международным сообществом. Но помещена эта статья в главу 19

«Преступления против жизни и здоровья», в которой сосредоточены так называемые общие составы преступлений, направленные вообще против жизни и здоровья человека, независимо от особенностей потерпевших от их совершения. И поскольку обязательным признаком преступления, предусмотренного в ст. 165, являются последствия в виде причинения менее тяжкого, тяжкого телесного повреждения либо смерти, сама конструкция данной статьи объективно предопределяет ее место в указанной главе 19. Особенность, относящаяся к потерпевшему, не позволяет включить это преступление в главу 21 УК в силу отсутствия особенностей охраняемого основного объекта. Вместе с тем указанная статья представляет интерес в контексте определения оснований криминализации предусмотренного в ней деяния, о чем речь пойдет несколько позже.

Не вызывает вопроса расположение в главе 19 УК и состава заведомого оставления без помощи лица, находящегося в опасном для жизни и здоровья состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению по малолетству, старости, болезни или вследствие своей беспомощности (ч. 2 ст. 159 УК). Во-первых, потому, что объектом данного преступления является жизнь и здоровье человека, которые ставятся в опасность. И, во-вторых, еще и потому, что круг потерпевших

от этого преступления не ограничивается только малолетними детьми, в него включены иные лица, оказавшиеся в беспомощном состоянии.

Что касается преступлений, предусмотренных ст. 168 и 169 УК, то необходимо отметить следующее.

Во-первых, вопрос о том, являются ли объектами этих преступлений половая свобода или половая неприкосновенность лица, не достигшего 16- летнего возраста, давно оспаривается в литературе. Разбор точек зрения по данному вопросу в российской литературе, проведенный Ю.Е. Пудовочкиным¹³⁵, показал, что далеко не все авторы положительно высказываются по данному вопросу. Одни – в своих позициях больше исходят из расположения таких составов в УК, а другие – оценивают объект указанных преступлений, исходя из его действительного содержания, учитывая те конкретные ценности, которым причиняется вред при совершении указанных преступлений. Сошлемся на фундаментальную литературу советского периода. Так, А.А. Пионтковский считал, что объектом ненасильственного полового сношения с лицом, не достигшим половой зрелости (ст. 119 УК РСФСР 1960 г.) является половая неприкосновенность таких лиц. Объектом же развратных действий (ст. 120 УК РСФСР 1960 г.) он считал нормальное половое развитие несовершеннолетних¹³⁶. И такой подход к определению объектов указанных преступлений можно признать обоснованным. В первом случае речь идет о детях, не достигших половой зрелости, и, конечно же, даже ненасильственное половое сношение с ними должно было рассматриваться как посягательство на половую неприкосновенность. Во втором случае, даже при близости расположения указанных статей, автор называет в качестве объекта развратных действий не половую свободу или половую неприкосновенность, а нормальное половое развитие несовершеннолетних.

¹³⁵ Пудовочкин Ю.Е. Ответственность за преступления против несовершеннолетних. СПб: Юридический центр Пресс, 2002. С. 209-210.

¹³⁶ См. Курс советского уголовного права в шести томах. Том V. Преступления против личности, ее прав. Хозяйственные преступления. М: «Наука», 1971. С. 166, 173.

И такой подход тоже вписывался в концепцию объекта рассматриваемых преступлений, поскольку их родовой объект не был четко обозначен в УК (глава 3 УК РСФСР 1960 г. носила название «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности»). Указанные, как и другие преступления, совершаемые в сфере половых отношений, в литературе именовались половыми преступлениями. Но и в то время далеко не всегда даже применительно к половому сношению с лицом, не достигшим половой зрелости, объект рассматривался как половая неприкосновенность. Например, И.М. Гальперин указывал, что такое преступление представляет опасность для полового развития и здоровья подростков¹³⁷.

Белорусские авторы в те годы тоже не склонны были считать объектами указанных преступлений половую неприкосновенность детей. По мнению И.И. Горелика, половое сношение с лицом, не достигшим половой зрелости, равно как и развратные действия в отношении несовершеннолетних (ст. 117 и 118 УК БССР 1960 г.), посягали на нормальное половое развитие лиц женского или мужского пола, не достигших половой зрелости¹³⁸. Но даже и теперь, в условиях действия УК 1999 г., когда несколько поменялось описание признаков аналогичных преступлений, авторы не стремятся половую неприкосновенность ребенка признать их непосредственным объектом. По мнению Э.А. Саркисовой, объектом полового сношения и иных действий сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста, является нормальное половое развитие несовершеннолетних, а объектом развратных действий, совершаемых в отношении лица, не достигшего 16-летнего возраста – нормальное половое и нравственное развитие детей в возрасте до 16 лет¹³⁹.

¹³⁷ См. Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР / отв. ред. Ю.Д. Северин. С. 268.

¹³⁸ См. Уголовное право БССР. Том II. Часть Особенная / под ред. И.С. Тишкевича. 1978. С. 139, 140.

¹³⁹ См. Уголовное право Республики Беларусь. Особенная часть: учебное пособие / под общей ред. А.И. Лукашова. С. 135.

Правда, другой белорусский ученый Н.А. Бабий при формулировании объекта преступления, предусмотренного ст. 168 УК, называет половую неприкосновенность подростков, не достигших 16-летнего возраста, однако на первое место он все же ставит нормальное нравственное и физическое их развитие, что называет он и в качестве объекта развратных действий¹⁴⁰.

Нет необходимости рассматривать точки зрения многих других авторов. Они, как сказано выше, колеблются между «двумя полюсами»: либо это половая неприкосновенность, либо это нормальное половое (или плюс нравственное или физическое) развитие ребенка, не достигшего 16- летнего возраста, либо и то и другое. Словом, целый ряд авторов не усматривает тесной связной цепочки между видовым и непосредственным объектами указанных преступлений, что позволяет им вносить предложения о перемещении этих составов в главу, содержащую преступления, непосредственно направленные против ребенка.

На наш взгляд, такие предложения отвечают принципу системного построения Особенной части УК именно в зависимости от особенностей объекта, а с ним и потерпевшего от совершаемых преступлений, в качестве какового выступает ребенок. Определение объекта преступлений, предусмотренных ст. 168 и 169 УК, как нормальное нравственное развитие несовершеннолетних, сближает их с преступлениями против ребенка, предусмотренных в главе 21 УК, и требует пропорциональной и сбалансированной их уголовно-правовой оценки. Дополнительным аргументом в пользу данной точки зрения, полагаем, можно считать позицию российского ученого Л.В. Лобановой о «резервном» значении ст. 135 УК РФ (аналог ст. 169 УК Беларуси). По мнению автора, с точки зрения объективных признаков сексуальный характер развратных

¹⁴⁰ См. Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Республики Беларусь / под общей ред. А.В. Баркова, В.М. Хомича. С. 360, 361.

действий не является очевидным. В качестве обязательного признака таких действий выступает другой признак – их способность оказать развращающее влияние на нравственное и 9ИЛИ0 физическое развитие несовершеннолетнего в половой сфере¹⁴¹.

С указанных позиций следует оценить месторасположение и ст. 343¹

УК, предусматривающей ответственность за изготовление и распространение порнографических материалов или предметов порнографического характера с изображением несовершеннолетнего.

Отметим, что ст. 343¹ появилась в УК сравнительно недавно. Она

введена Законом Республики Беларусь от 10 ноября 2008 г.¹⁴². Появление такого состава преступления было вызвано, прежде всего, участившимися случаями распространения так называемой детской порнографии. На наш взгляд, имела значение для введения этого состава преступления и возникшая необходимость усиления уголовно-правовой охраны ребенка в данной сфере, обусловленная международно-правовыми подходами и принципами, связанными с принятием всеобъемлющих и комплексных мер по защите детей. Но законодатель поместил указанную статью в главу 30

«Преступления против общественного порядка и общественной нравственности» рядом со ст. 343, предусматривавшей ответственность за изготовление и распространение порнографических материалов или предметов порнографического характера (общий по отношению к ст. 343¹ состав преступления). Конечно, логика в этом расположении тоже была. Оно как бы соответствовало принципу системности построения Особенной части УК. Но оно нарушало указанный принцип при системном построении более высокого уровня. Здесь имели значение, прежде всего, соблюдение единого подхода к дифференциации ответственности именно

¹⁴¹ Лобанова Л. О резервном значении ст. 135 УК РФ // Уголовное право. 2014. № 5. С. 69.

¹⁴² О внесении дополнений и изменений в некоторые законы Республики Беларусь по вопросам противодействия нелегальной миграции, распространению рабского труда, детской порнографии и проституции: Закон Республики Беларусь от 10 ноября 2008 г. № 451-3 // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. 2008. № 277. – 2/1547.

за посягательства на ребенка и учет именно особенностей объектов таких посягательств.

Исходя из месторасположения данной статьи, мы вынуждены признать, что видовым объектом предусмотренного в ней преступления является общественная нравственность, на основе которой необходимо установить и его непосредственный объект. Многие авторы определяют через это понятие и основной непосредственный объект данного преступления¹⁴³. В итоге нравственное развитие ребенка, чему, по сути, и причиняется вред при совершении этого преступления, прикрывается неким общим и расплывчатым понятием «общественная нравственность». Данная норма в силу своего расположения не ориентирует правоприменителя на особый подход к ответственности за детскую порнографию.

Более того, в первоначальной редакции ст. 173, предусматривающей ответственность за вовлечение несовершеннолетнего в антиобщественное поведение, преступным признавалось и вовлечение ребенка в совершение действий, связанных с изготовлением материалов и предметов порнографического характера. В такой редакции данная норма свидетельствовала о признании законодателем приоритета нравственного развития ребенка как правоохраняемого объекта. Поэтому, по нашему мнению, уголовно-правовой запрет, установленный в ст. 343¹, целесообразно перенести в главу 21 УК, соответственно скорректировав и ее редакцию в целях оптимальной дифференциации ответственности за указанное деяние.

Как уже указывалось, для обозначения особенностей уголовно- правовой охраны ребенка в УК были использованы 3 способа: 1) выделение в УК самостоятельной главы, объединяющей группу

¹⁴³ См. Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Республики Беларусь / под общей ред. А.В. Баркова, В.М. Хомича. С. 798.

преступлений, объектом которых выступает ребенок; 2) формулирование самостоятельных составов преступлений, направленных против ребенка, но расположенных в других главах или разделах УК; и 3) придание ребенку как потерпевшему от иных преступлений, статуса квалифицирующего или особо квалифицирующего признака.

Оценивая первый и второй способы дифференциации ответственности за посягательства на ребенка, мы отметили положительные и отрицательные, с нашей точки зрения, подходы к конструированию уголовно-правовых запретов и определению их места расположения в системе норм Особенной части УК.

Что касается третьего способа, то необходимо отметить следующее.

Мы поддерживаем тех авторов, которые не склонны включать преступления, направленные против ребенка как потерпевшего, в особую группу преступлений, считающих важнейшим критерием для такого обособления особенности объекта, а не потерпевшего¹⁴⁴. Обозначение его в качестве квалифицирующего признака в общих составах преступлений, посягающих на жизнь, здоровье, свободу человека, его половую свободу и т.д., отвечает как задаче особой уголовно-правовой охраны ребенка, так и принципу систематизации построения Особенной части УК. В противном случае (при объединении и тех и других преступлений в одну группу) произошло бы нарушение указанного принципа и вообще не соответствовало бы логике конструирования норм.

Вместе с тем, вводя квалифицирующие признаки, касающиеся ребенка, в ряд статей УК законодатель далеко не всегда последователен. Прежде всего, следует отметить, что для этих целей он пользуется двумя понятиями – «несовершеннолетний» и «малолетний». Но в тех случаях, когда в статье имеется указание только на несовершеннолетнего, имеется в виду, что данным понятием охватывается и малолетний. В тех же случаях,

¹⁴⁴ См. Пудовочкин Ю.Е. Ответственность за преступления против несовершеннолетних / СПб: Юридический центр Пресс, 2002. С. 90.

когда в одной и той же статье (но в разных частях) имеется указание и на несовершеннолетнего, и на малолетнего, речь идет о подразделении этих понятий в целях обеспечения дифференцированного подхода к ответственности за преступления, совершаемые против них, с акцентом на повышенную ответственность за посягательство на малолетнего. Но такое положение имеет место лишь в статьях 166 и 167 УК. Во всех остальных случаях закон либо выделяет только малолетнего, либо содержит указание на более общий термин «несовершеннолетний».

Рассмотрим указанные законоположения применительно к конкретным статьям УК.

1. Указание на несовершеннолетних и малолетних как квалифицирующих признаков с дифференциацией ответственности за посягательства на них имеет место: в ст. 166: в ч. 2 – изнасилование заведомо несовершеннолетней и в ч. 3 – изнасилование заведомо малолетней; в ст. 167: в ч. 2 – насильственные действия сексуального характера в отношении заведомо несовершеннолетнего (несовершеннолетней) и в ч. 3 – те же действия, совершенные в отношении заведомо малолетнего (малолетней).

2. Указание только на малолетнего потерпевшего как квалифицирующий признак имеет место: в ст. 139: п. 2 ч. 2 – убийство заведомо малолетнего; в ст. 147: п. 1 ч. 2 – умышленное причинение тяжкого телесного повреждения в отношении заведомо малолетнего.

3. Указание только на несовершеннолетнего потерпевшего как квалифицирующий признак имеет место: в ст. 146: ч. 2 – склонение к самоубийству заведомо несовершеннолетнего; в ст. 154: ч. 2 – истязание заведомо несовершеннолетнего; в ст. 157: ч. 3 – заражение вирусом иммунодефицита человека заведомо несовершеннолетнего; в ст. 158: ч. 3 – заражение венерической болезнью заведомо несовершеннолетнего; в ст. 170: ч. 2 – понуждение к действиям сексуального характера заведомо несовершеннолетнего (несовершеннолетней); в ст. 171: ч. 2 –

использование для занятия проституцией или создание условий для занятия проституцией с использованием для занятия проституцией заведомо несовершеннолетнего; в ст. 171¹: ч. 2 и 3 – вовлечение в занятие проституцией либо принуждение к занятию проституцией, совершенные в отношении заведомо несовершеннолетнего; в ст. 181: п. 1 ч. 2 – торговля людьми в отношении заведомо несовершеннолетнего; в cт. 181¹: п. 1 ч. 2 – использование рабского труда в отношении заведомо несовершеннолетнего; в ст. 291: п. 4 ч. 2 – захват заложника, совершенный в отношении заведомо несовершеннолетнего; в ст. 331: ч. 2 – склонение к потреблению наркотических средств или психотропных веществ, совершенное в отношении заведомо несовершеннолетнего; в ст. 343: ч. 2 – распространение или рекламирование порнографических материалов или предметов порнографического характера заведомо несовершеннолетнему либо демонстрация ему кино- или видеофильмов порнографического содержания.

Вместе с тем, такое правовое регулирование особенностей ответственности за преступления, направленные против ребенка, нельзя признать оптимальным. Не в полной мере обеспечивает оно и системный подход.

Это касается, прежде всего, неравнозначной оценки совершения преступления в отношении несовершеннолетнего и малолетнего. Само разделение ребенка на несовершеннолетнего и малолетнего применительно к квалифицирующим признакам ряда преступлений имеет свои основания. Оно согласуется с подобным разделением применительно к установлению возраста уголовной ответственности. Малолетний ребенок не может быть признан субъектом преступления в силу своего

«неразумения». Но малолетний ребенок нуждается в особой правовой охране как потерпевший в силу своей естественной беззащитности.

Надо сказать, что закон особо выделил малолетнего применительно к убийству и умышленному причинению тяжкого телесного повреждения,

но фактически приравнял его к лицу, находящемуся в беспомощном состоянии, то есть состоянии, которое, как указывает Пленум Верховного Суда Республики Беларусь, лишает потерпевшего возможности в силу его физического или психического состояния оказать преступнику активное сопротивление, уклониться от посягательства или иным образом ему противостоять¹⁴⁵. Выделив в качестве особо квалифицирующего признака малолетних как потерпевших от изнасилования и насильственных действий сексуального характера, уголовный закон, во-первых, поставил под особую защиту ребенка в возрасте до 14 лет от половых посягательств и, во-вторых, опять же учел их беззащитность, не способную противостоять преступнику.

Во всех остальных случаях закон указывает на несовершеннолетнего, совершение преступления в отношении которого признается квалифицирующим признаком, поглощая этим понятием и малолетний возраст ребенка.

Следует иметь в виду, что любое посягательство на малолетнего ребенка и особенно насильственное, несет в себе заряд повышенной опасности в силу явной низменности поведения преступника, его дерзости и жестокости. Поэтому использование законодателем, как правило, обобщенного термина «несовершеннолетний, на наш взгляд, не способствует правильной уголовно-правовой оценке содеянного, ее дифференциации в сторону четкой выраженности степени общественной опасности как совершенного преступления, так и личности преступника, посягнувшего на святое святых.

В связи с изложенным нам представляется целесообразным введение в целом ряде вышеназванных статей УК дополнительной части с указанием на совершение преступления в отношении малолетнего как особо квалифицирующего признака.

¹⁴⁵ О судебной практике по делам об убийстве (ст. 139 УК): постановление Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 17.12.2002 № 9 // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. 2003. № 8. 6/353.

Второй аспект рассматриваемой проблемы касается пробельности уголовного закона, то есть тех статей УК, в которых несовершеннолетний или малолетний вообще не предусмотрены в качестве квалифицирующих признаков. Это – ст. 132 (вербовка, обучение, финансирование и использование наемников), ст. 145 (доведение до самоубийства), ст. 149 (умышленное причинение менее тяжкого телесного повреждения), ст. 163 (принуждение к даче органов или тканей для трансплантации), ст. 183 (незаконное лишение свободы), ст. 328 (незаконный оборот наркотических средств, психотропных веществ, их прекурсоров и аналогов), ст. 332 (организация либо содержание притонов для потребления наркотических средств,психотропных веществ, их аналогов или иных одурманивающих средств), ст. 339 (хулиганство), ст. 394 (принуждение к даче показаний), ст. 397 (заведомо незаконные задержание или заключение под стражу), ст. 404 (принуждение свидетеля, потерпевшего или эксперта к отказу от дачи показаний или заключения либо к даче ложных показаний или заключения).

В этой связи следует согласиться с российскими авторами, считающими необходимым провести системный анализ всех составов преступлений на предмет включения в них квалифицирующего признака о совершении преступления в отношении несовершеннолетних (малолетних)¹⁴⁶.

Третий аспект рассматриваемой проблемы касается необходимости выделения в самостоятельные составы ряда квалифицированных составов, в которых несовершеннолетний потерпевший выступает в роли отягчающего обстоятельства (квалифицирующего признака).

В данном контексте заслуживают внимания оценка таких составов преступлений, как использование занятия проституцией или создание условий для занятия проституцией (ст. 171 УК), вовлечение в занятие

¹⁴⁶ См. Киршин В., Багаутдинов Ф. Дифференциация уголовной ответственности за преступления против несовершеннолетних // Законность. 2010. № 4. С. 34.

проституцией либо принуждение к продолжению занятия проституцией (ст. 171¹ УК), торговля людьми (ст. 181 УК), склонение к потреблению наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов (ст. 331 УК).

Отметим, что в первоначальной редакции ст. 171 УК предусматривала ответственность за содержание притонов, сводничество и сутенерство. Одновременно в ст. 173 УК, предусматривающей ответственность за вовлечение несовершеннолетнего в антиобщественное поведение, среди видов антиобщественного поведения значилась и проституция. С принятием Декрета Президента Республики Беларусь от 9 марта 2005 г. № 3 «О некоторых мерах по противодействию торговле людьми»¹⁴⁷ начался активный процесс по корректировке УК в части регулирования ответственности за торговлю людьми и связанные с ней другие преступления, что вызывалось и необходимостью имплементации международно-правовых положений, которые до того времени в УК не были отражены вообще или отражались не в достаточной мере. В частности, в УК фактически отсутствовали нормы, активно противодействующие борьбе с эксплуатацией проституции. Между тем, Конвенция ООН «О борьбе с торговлей людьми и с эксплуатацией проституции третьими лицами», заключенная в г. Нью-Йорке 2 декабря 1949 г., требовала подвергать наказанию каждого, кто для удовлетворения похоти другого лица сводит, склоняет или совращает в целях проституции другое лицо, даже с согласия этого лица или эксплуатирует проституцию другого лица, даже с согласия этого лица (ст. 1), а также каждого, кто содержит дом терпимости или управляет им, или сознательно финансирует или принимает участие в финансировании дома терпимости; либо сдает в

¹⁴⁷ О некоторых мерах по противодействию торговле людьми: декрет Президента Республики Беларусь от 9 марта 2005 г. № 3 // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. 2005. № 40. 1/6300.

аренду или снимает здание или другое место, или часть такового, зная, что они будут использованы в целях проституции третьими лицами¹⁴⁸.

Установление ответственности лишь за содержание притона, сводничество и сутенерство не в полной мере отвечало международно- правовым требованиям. Не отвечало таким требованиям и установление ответственности лишь за вовлечение несовершеннолетнего в проституцию. Тогда как Конвенция ООН «О правах ребенка» (ст. 34) требует защищать ребенка от всех форм сексуальной эксплуатации и сексуального совращения, принимая все необходимые меры для предотвращения склонения или принуждения ребенка к любой незаконной сексуальной деятельности, а также использования в целях эксплуатации детей в проституции или в другой незаконной сексуальной практике. Поэтому вполне оправданным явилось уточнение объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 171 УК, и расширение ее за счет введения ответственности за использование занятия проституцией другим лицом, а также ужесточение наказания за это преступление. В ч. 2 данной статьи, которая появилась наряду с указанными нововведениями, содержится теперь набор квалифицирующих признаков, в том числе и совершение указанных действий с использованием для занятия проституцией заведомо несовершеннолетнего.

Белорусские ученые непосредственным объектом данного преступления признают общественную нравственность в сфере половых отношений¹⁴⁹. И по логике построения УК оно должно было бы размещаться в главе 30 «Преступления против общественного порядка и общественной нравственности». Выделение из данного состава преступления деяний, направленных против несовершеннолетних, не

¹⁴⁸ Конвенция о борьбе с торговлей людьми и с эксплуатацией проституции третьими лицами: утв. резолюцией 317 (IV) Генеральной Ассамблеи ООН от 2 декабря 1949 г. // Права человека: международно-правовые документы и практика их применения. В 4 т. Т. 1 / сост. Е.В. Кузнецова. Минск: Амалфея, 2009. С. 343.

¹⁴⁹ Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Республики Беларусь / под общей ред. А.В. Баркова, В.М. Хомича. С. 365.

является оправданным в силу того, что данное преступление носит больше общий характер. Что касается преступления, предусмотренного ст. 171¹ УК, то анализ его признаков позволяет придти к выводу о необходимости обособления в самостоятельный состав действий в виде вовлечения несовершеннолетнего в занятие проституцией либо принуждения к продолжению занятия проституцией. Вводя данную статью в УК, законодатель ставил задачу криминализировать некоторые деяния, в какой-то мере связанные с торговлей людьми, но таковой не являющимися. В частности, в ч. 1 данной статьи установлена ответственность за ненасильственное вовлечение в занятие проституцией либо принуждение к продолжению занятия таковой, независимо от возраста потерпевшей. Иными словами, закон предусматривает теперь частный случай подстрекательства, но не к совершению преступления, а к совершению административного проступка. При этом наказание за данное преступление установлено достаточно жесткое: лишение свободы на срок от одного года до трех лет. Вовлечение же взрослым лицом несовершеннолетнего в занятие проституцией или принуждение его к продолжению занятия таковой стало рассматриваться в качестве одного из квалифицирующих признаков, указанных в ч. 2 данной статьи, санкция которой предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от 3 до 5 лет. Согласно ранее действовавшей редакции ст. 173 УК вовлечение несовершеннолетнего в проституцию влекло наказание в виде ареста на срок до 6 месяцев или лишения свободы на срок до 3 лет.

Таким образом, наряду с криминализацией рассматриваемых деяний, совершаемых в отношении взрослых потерпевших, произошло и существенное усиление уголовной ответственности за их совершение в отношении несовершеннолетнего, необходимость чего вряд ли можно поставить под сомнение, учитывая активизацию на то время в нашей стране противодействия торговле людьми и связанными с ней другими преступлениями.

Однако, принцип системности уголовно-правового регулирования в данном случае законом не соблюден: вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления наказывается согласно ч. 1 ст. 172 УК ограничением свободы на срок до 5 лет или лишением свободы на тот же срок. А вовлечение его в проституцию влечет только наказание в виде лишения свободы на срок от 3 до 5 лет. И даже совершение указанного преступления в отношении лиц, достигших 18-летнего возраста, наказывается более строго, чем вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления. И это еще не главное. Само содержание ст. 171¹ УК говорит о том, что указанный уголовно-правовой запрет должен защищать, прежде всего, несовершеннолетних. В числе особо квалифицирующих признаков данного состава преступления значится в первую очередь его совершение родителем, педагогом или иным лицом, на которое возложены обязанности по воспитанию несовершеннолетнего, в отношении заведомо несовершеннолетнего. Данное преступление, совершаемое в отношении несовершеннолетнего, причиняет существенный вред нравственному и физическому развитию ребенка, оно чревато для него необратимыми тяжкими последствиями. Поэтому, не ставя в настоящей работе вопрос о возможности декриминализации деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 171¹, хотя он и заслуживает обсуждения, полагаем, что, во-первых, данная норма должна располагаться в главе 21 УК, содержащей преступления, направленные против несовершеннолетних, во-вторых, в этой связи должны быть скорректированы ее диспозиции и, в-третьих, ее санкции должны быть сбалансированы с санкциями других статей этой главы, предусматривающих ответственность за преступления, причиняющие вред нравственному и физическому развитию ребенка. (Предлагаемую редакцию соответствующей статьи см. в Приложении № 1).

На наш взгляд, заслуживает обсуждения вопрос о выделении из ст.

181 УК «Торговля людьми» самостоятельного состава преступления

«торговля детьми». Этот вопрос уже поднимался в белорусской науке. По мнению Н.И. Ретневой, выделение торговли несовершеннолетними в самостоятельный состав позволит закрепить специфические для данного вида признаки, в том числе и квалифицирующие в зависимости от возраста потерпевших¹⁵⁰. С указанным мнением можно согласиться. Оно подкрепляется еще и подходами законодателей других государств, которые наряду с составом торговли людьми предусматривают и состав торговли детьми. Так, например, УК Грузии предусматривает в ст. 143¹ торговля людьми (трефикинг), а в ст. 143² торговлю несовершеннолетними (трефикинг). УК Республики Молдова в ст. 165 предусматривает торговлю людьми, а в ст. 206 – торговлю детьми. Торговлю несовершеннолетними предусматривает и УК Казахстана (ст. 133), УК Таджикистана (ст. 167). При этом, в ряде УК состав торговли несовершеннолетними размещается в главах, предусматривающих преступления против детей и семьи.

Аргументом в пользу указанного предложения должно служить и то обстоятельство, что в настоящее время в Палате представителей Национального собрания Республики Беларусь находится проект Закона Закона «О внесении дополнений и изменений в Уголовный, Уголовно- процессуальный, Уголовно-исполнительный кодексы Республики Беларусь, Кодекс Республики Беларусь об административных правонарушениях и Процессуально-исполнительный кодекс Республики Беларусь об административных правонарушениях», принятие которого предполагается в 2014 году. В данном проекте существенно изменена диспозиция ч. 1 ст. 181 «Торговля людьми», в которой под данным преступлением предлагается понимать вербовку, перевозку передачу, укрывательство или получение человека в целях эксплуатации, совершенные путем обмана, либо злоупотребления доверием, либо применения насилия, не опасного для жизни или здоровья потерпевшего,

¹⁵⁰ Ретнева Н.И. Уголовная ответственность за торговлю людьми: [монография] / под общ. ред. Э.А. Саркисовой. М-во внурен.дел Респ. Беларусь, Акад. МВД Респ. Беларусь, 2009. С. 68.

либо под угрозой применения такого насилия. Составляющие же объективную сторону этого преступления действия в виде купли-продажи человека или совершение иных сделок в отношении его (независимо от целей), предусмотренные в действующей редакции данной нормы, в проекте не упоминаются. Это означает, что они не будут признаваться преступными. Однако если вести речь о торговле ребенком, то непризнание ее преступным деянием в случаях отсутствия цели эксплуатации противоречит как международно-правовым требованиям, согласно которым следует признавать преступлением торговлю детьми или их контрабанду в любых целях и в любой форме, так и нормам нравственности, сложившимся в нашем обществе. Дозволение торговать детьми, на наш взгляд, нанесет непоправимый вред нравственным устоям общества.

И, наконец, по нашему мнению, необходимо обособить в самостоятельный состав преступления склонение к потреблению наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, предусмотренный в настоящее время как квалифицирующий признак в ст.

331 УК, и перенести его также в главу 21, поскольку основным непосредственным объектом в данном случае следует считать также нравственное и физическое развитие ребенка, а не здоровье населения.

Изложенное позволяет сделать следующие выводы.

1. Систематизацию преступлений против ребенка, осуществленную в УК путем выделения самостоятельной главы, безусловно, следует рассматривать в качестве достоинства действующего уголовного закона. Системное расположение норм, предусматривающих ответственность за посягательства на ребенка, позволяет более четко определить их признаки, в том числе и квалифицирующие, способствует сбалансированному формированию уголовно-правовых санкций как юридических последствий этих преступлений, представленных в соотношении с общими и специальными уголовно-правовыми запретами.

2. Ребенок как общепризнанная на мировом уровне особо охраняемая ценность должен рассматриваться как самостоятельный видовой объект, понимаемый как слагаемое системы более высокого уровня, в качестве которой выступает родовой объект преступлений, объединенных в разделе VII УК «Преступления против человека». Однако в целях сохранения сложившегося подхода к структурированию данного раздела предлагается главу 21 УК Республики Беларусь назвать «Преступления против интересов ребенка и семьи», рассматривая «интересы ребенка» как обобщенный феномен, подлежащий уголовно-правовой охране.

При этом интересы ребенка предлагаем определить как объективно существующие жизненные потребности и законодательно закрепленные права, соответствующие общепринятым в обществе требованиям по нормальному развитию ребенка и формированию его как личности.

Данное определение отвечает требованиям системности в классификации объектов по вертикали и имеет значение для совершенствования систематизации и структуризации преступлений, направленных против ребенка, адекватной оценки характера и степени их общественной опасности в системе преступлений против человека, а также в системе иных преступлений, причиняющих вред ребенку, для обеспечения разумного баланса в установлении и применении уголовно- правовых санкций за указанные посягательства.

3. Анализ основных непосредственных объектов преступлений, объединенных в главе 21 УК, показал, что большинство таких преступлений посягает на нормальное нравственное и физическое развитие ребенка, чему и следует отдавать предпочтение при систематизации преступлений. В этой связи нами предложено перенести в главу 21 УК ряд преступлений, имеющих аналогичный непосредственный объект: половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим 16-летнего возраста (ст. 168), развратные действия (ст. 169 УК), изготовление и распространение порнографических материалов или

предметов порнографического характера с изображением несовершеннолетнего (ст. 343¹). Кроме того, предложено сформулировать самостоятельные составы преступлений на основе квалифицирующих признаков, в качестве которых выступает совершение преступления в отношении несовершеннолетнего: вовлечение в занятие проституцией либо принуждение к продолжению занятия проституцией (ст. 171¹⁾), торговля людьми (ст. 181), склонение к потреблению наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов (ст. 331).

4. При использовании такого способа уголовно-правовой охраны ребенка, как придание ему статуса потерпевшего от иных преступлений и признание в качестве квалифицирующего или особо квалифицирующего признака, законодатель не всегда последователен. Это касается дифференциации ответственности в зависимости от того, был ли ребенок несовершеннолетним или малолетним. В связи с этим нами предложено введение в целом ряде статей УК, в которых имеется квалифицирующие признаки: совершение преступления несовершеннолетним, дополнительной части с указанием на совершение преступления в отношении малолетнего как особо квалифицирующего признака (ст. 146, 154, 158, 170, 171, 171¹, 181, 181¹, 291, 331, 343 УК).

6. В ходе исследования выявлена также пробельность уголовного закона, заключающаяся в том, что в целом ряде статей УК несовершеннолетний или малолетний как особые потерпевшие вообще не предусмотрены в качестве квалифицирующих признаков (ст. 132, 145, 149,

163, 183, 328, 332, 339, 394, 397, 404).