§4. Практика применения доктрины свободы усмотрения государств по делам о запрете дискриминации (в порядке ст. 14 Конвенции)

Важность запрета дискриминации сложно переоценить, поэтому вопросы, затрагивающие соответствующие права, являются предметом пристального внимания и рассмотрения Суда в соответствии со ст.14 Конвенции.

Перечень оснований для дискриминации, перечисленных в ст.14, не является исчерпывающим. Однако ст.14 запрещает дискриминацию также «по любым иным признакам», кроме тех, которые прямо в ней перечислены.

По справедливому утверждению Д.Г. Курдюкова, «ст. 14 не может применяться до тех пор, пока она не рассматривается совместно с другой статьей Конвенции^[538]». Однако, как отмечает далее Д.Г. Курдюков, «необходимо иметь в виду, что, хотя и предусмотрено, что на ст. 14 можно ссылаться совместно с одним из положений Конвенции, в некоторых случаях она может применяться также и в случае, если не было нарушения требований таких положений. В частности, Суд применяет подобные методы тогда, когда право, содержащееся в Конвенции, и соответствующая обязанность со стороны государства ясно не определены, и, следовательно, данное государство обладает широким выбором средств для того, чтобы сделать осуществление права возможным и эффективным». При этом общий запрет на дискриминацию предусмотрен Протоколом № 12 к Конвенции^[539].

Иными словами, в тех случаях, когда государства наделены широкой свободой усмотрения при реализации определенных прав, защищаемых Конвенцией, у них появляется потенциальная возможность применить дискриминационный подход при реализации этих прав, не нарушая при этом свободу своего усмотрения. Именно в таких случаях Суд счел возможным признать нарушение ст. 14 как таковой^[540].

Нам предстоит выяснить, каковы факторы, влияющие на применение Судом Доктрины в делах, затрагивающих ст.

Суд отмечает, что ст. 14 Конвенции не запрещает государствам по-разному решать вопросы, связанные с управлением схожими общественными отношениями для сглаживания «фактического неравенства» между различными группами людей^[541]. Как утверждает Суд, «неединообразный подход в данном случае мог бы считаться нарушением ст. 14 только тогда, когда он не преследует законную цель и не пропорционален общественной необходимости, обусловившей применение данных мер. Государства пользуются свободой усмотрения при оценке того, насколько применение различных мер в сходных ситуациях представляет собой дискриминационную меру»^[542].

В приведенных ниже делах Суд открыто излагает свою позицию относительно того, что ширина свободы усмотрения государств в свете рассматриваемой проблемы будет зависеть от обстоятельств дела, предмета посягательства и предыстории данного дела^[543].

Суд неоднократно подчеркивал, что ст.14 защищает от дискриминации лиц или группы лиц, «которые находятся в сравнимых условиях»^[544] или «аналогичных условиях»^[545]. Это означает, что лицо или группа лиц, заявляющие о нарушении ст.14, должны доказать, что условия, в которых находятся те, в отношении кого допускаются различия в обращении, являются сравнимыми или аналогичными. Данное требование было подкреплено в деле Ван дер Мюссель, в котором студент-юрист вынужден был защищать обвиняемого, не получая при этом ни вознаграждения, ни возмещения расходов. Заявитель жаловался на нарушение ст.14 совместно со ст.4, указав, что только те, кто учится на адвоката, привлекались к «принудительному или обязательному труду», в отличие от студентов других специальностей. Суд не нашел нарушений Конвенции, указав на «фундаментальные различия» между адвокатской деятельностью и другими профессиями^[546]. Суд, таким образом, довольно узко истолковал понятие «аналогичных условий» не в пользу заявителей^[547].

Говоря о зависимости ширины свободы усмотрения в контексте потенциально дискриминационных мер государств, Суд, в частности, объявляет, что широкая свобода усмотрения предоставляется государствам, например, при реализации их социальной и экономической политики^[548]: «по причине своей лучшей осведомленности об обществе и его потребностях национальные власти находятся в изначально лучшем положении для оценки социально-экономической ситуации, поэтому Суд в большинстве случаев уважает выбор государства, если только принятая мера не является очевидно необоснованной^[549]».

Так, например, в деле Стэк и другие против Соединенного королевства^[550], касавшемся различного пенсионного возраста, установленного для мужчин и женщин, Суд не признал государство нарушившим положения ст. 14 Конвенции.

Если дело, рассматриваемое Судом, затрагивает различие по признаку пола, рождения, национальности, расы или сексуальной ориентации, Суд, как указано ниже, признает необходимость применения более строгого стандарта соразмерности.

В делах, касающихся дискриминации по признаку пола, Суд последовательно применяет высокий стандарт соразмерности.

Например, дело Шулер-Зграген касалось лишения жительницы Швейцарии пенсии по инвалидности после рождения ребенка только на том основании, что, став матерью, она все равно оставила бы работу. В этом деле Суд снова потребовал «объективных и разумных оснований», наличие которые национальные власти должны были доказать, представив «как можно более веские причины», оправдывающие различия по признаку пола^[551]. Поскольку таких причин не было, Суд констатировал нарушение ст.14 совместно с п.1 ст.6 Конвенции.

Строгий контроль осуществляется также по делам об обратной дискриминации по признаку пола. Так, Суд признал, что национальные власти вышли за пределы свободы усмотрения, освободив женщин от обязанности принимать участие в работе противопожарной бригады^[552].

По делам о внебрачных детях^[553] Суд также, начиная с дела Маркс против Бельгии^[554], последовательно указывает на отсутствие свободы усмотрения^[555]. В деле Маркс Суд, констатировав необходимость и законность поддержки со стороны семьи, признал недопустимой ситуацию, в которой «незаконные» матери оказываются в невыгодном по сравнению с законными положении в отношении установления родственных связей с ребенком^[556]. Государство-ответчик не представило никаких доказательств того, что «незаконные» матери чаще покидают своих детей^[557].

Еще одной категорией дел, вызывающей настороженность Суда, являются, без сомнения, различия по признаку расы. Дело Ист Эфрикэн Эйжиэнс касалось иммиграционного законодательства, содержащего так называемое правило «места рождения». В соответствии с данным законодательством, за лицом признавалось право въезда на территорию Соединенного Королевства, только если, по крайней мере, один из его родителей или бабушка, или дедушка родились в Соединенном Королевстве. Заявители жаловались на дискриминационный характер данного правила, поскольку чаще всего оно затрагивало лиц, не принадлежащих к белой расе. Суд отказался рассматривать вопрос о дискриминации в отношении граждан Соединенного Королевства на том основании, что данное государство не подписало Протокол №4 к Конвенции, гарантирующий право на возвращение в свою страну.

Тем не менее, Комиссия признала жалобу приемлемой, отметив, что «в отличие от иных оснований, предусмотренных в ст.14, дискриминация по признаку расы может, при определенных обстоятельствах, может являться унижающим достоинство обращением в смысле ст.3 Конвенции»^[558]. Признание отказа в разрешении на въезд в страну по причине расовой принадлежности «унижающим достоинство обращением» в смысле ст.3 свидетельствует о решимости Суда не допускать никаких различий по расовому признаку.

Различия по признаку национальности также могут быть предметом строгого контроля^[559].

Согласно недавней практике Суда, дискриминация на почве сексуальной ориентации также подлежит более строгому контролю со стороны Суда, что свидетельствует о сужении свободы усмотрения государств в данном вопросе. Так, например, в деле Е.Б. против Франции Суд признал, нарушением ст. 14 Конвенции совместно со ст. 8 отказ уполномоченных органов Франции в усыновлении ребенка, выданный женской паре^[561].

Итак, в системе Конвенции «подозрительными» для Суда всегда являются любые классификации по признаку пола, рождения, национальности, расы или сексуальной ориентации. Различия по признаку религии, несмотря на немногочисленность соответствующих дел, также следует отнести к числу «подозрительных категорий»^[562]. Как мы убедились на примере адвокатуры и социально-экономической сферы, рассмотренных выше, вопросы о других основаниях дискриминации Суд рассматривает с меньшей строгостью.

* * *

Суд оставляет за государствами свободу усмотрения «при оценке того, могут ли, и если да, то в какой мере, различия между двумя в остальном одинаковыми ситуациями оправдывать различия правового статуса. Пределы национального усмотрения могут различаться в зависимости от обстоятельств, существа дела и предшествующей ситуации»^[563].

Несмотря на прямые ссылки на свободу усмотрения в соответствующей практике Суда, отсутствие «очень веских» или «первостепенных» причин, оправдывающих различия в правовом статусе, признается Судом нарушением свободы усмотрения^[564].

Наличие «европейского консенсуса» по вопросу о разделительной линии между законными и незаконными различиями в обращении является основанием для применения эволютивного толкования и строгого анализа последствий ограничительных мер. Более того, практика Суда по ст.14 показывает, что свобода усмотрения национальных властей в области различий по признаку пола, расы или рождения фактически сводится к нулю.

В отношении различий по признаку расы, пола или рождения всегда существует «подозрение», что национальные власти вышли за пределы свободы усмотрения. При этом различия по другим признакам не подвергаются столь строгому контролю на соответствие ст.14. В таких случаях Суд обычно ограничивается констатацией нарушения основного права и не считает нужным отдельно рассматривать вопрос о нарушении ст.14^[565], не говоря уже о применении метода эволютивного толкования и сравнительного метода.